Текст книги "Карибский круиз"
Автор книги: Джейн Хеллер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 20 страниц)
– Эй, парень, а мы с тобой раньше не встречались? – тут же спросил Скип. – В городе?
– В каком городе? – не понял Сэм.
– В Нью-Йорке. А разве есть еще какие-нибудь города? – подмигнул он мне в манере, характерной для многих ньюйоркцев, желающих поставить на место провинциалов.
– Есть несколько, – сухо ответил Сэм. – Я работаю в Олбани, к примеру.
– Бог свидетель, – встряхнул Скип своей гривой, – я совершенно уверен, что откуда-то тебя знаю. У тебя нет случайно брата-близнеца на Манхэттене?
– Мне об этом ничего не известно, – так же сухо продолжал Сэм. – Наверное, у меня просто самое обыкновенное, заурядное лицо.
«Ага, а я в таком случае – вылитая Мишель Пфайфер», – подумала я.
– А вы знакомы по Нью-Йорку? – спросил Сэм, обращаясь к нам обоим.
– Нет, мы только вчера познакомились, – поспешила я объяснить. – В лифте. Скип работает в рекламной компании и хочет на Карибах найти подходящий антураж для рекламных фотографий рома «Крубанно».
– Неплохая у вас работенка! – оценил Сэм.
– Так и есть, – согласился Скип. – Острова – отличный фон для вывески. Просто классный!
То, что он оценивал любое явление и событие одним словом, меня немного позабавило. Наверное, человеку, которому перевалило за четвертый десяток, просто трудно оценить молодежный жаргон.
– А как вы познакомились? – полюбопытствовал, в свою очередь, Скип.
– Мы оказались рядом за обеденным столом, – пояснил Сэм. – Стол номер 186. Первая смена.
Скип поочередно оглядел нас с Сэмом.
– Ага, значит, это тот самый тип – ваш сосед по столу!
– Какой тип? Что вы имеете в виду? – вскинулась я.
– Сами знаете! Ваш сосед по столу, – повторил Скип. – Парень, с которым вы собирались встретиться на прогулочной палубе вчера вечером. Считать звезды!
– Хм, нет, я говорила совсем о другом человеке, – солгала я.
– Но тоже из-за нашего стола? – заинтересовался Сэм.
– Да, – ответила я. – Ллойд Тэйер.
– Вы встречались с Ллойдом Тэйером, восьмидесятидевятилетним стариком, вчера вечером на прогулочной палубе?
– Да! И Дороти тоже была. Они решили погулять, и я пошла с ними. На всякий случай – вдруг они плохо видят в темноте или еще что-нибудь.
– Как благородно с вашей стороны! – воскликнул Сэм.
– И так возвышенно! – подхватил Скип. Обращаясь к Сэму, он добавил: – Дурит она тебя, эта Элен. У нее есть пунктик, «не-тронь-меня» называется! В Нью-Йорке это сплошь и рядом, поверь мне!
– Я тебе верю, Скип, – усмехнулся Сэм, почувствовав, что его опять принимают за деревенщину. – Теперь, к сожалению, я вынужден вас покинуть. Через пять минут у меня назначена встреча.
– Встреча? – переспросила я, надеясь, что под словом «встреча» он не подразумевает «свидание».
– Угу. С местным цирюльником!
– А-а, – протянула я с облегчением. – Тут, должно быть, специалисты высокого уровня. Пэт тоже уже пользовалась парикмахерской.
– Ну, об их уровне мне ничего не известно, – ответил Сэм. – Олбани, как вы, должно быть, знаете, очень маленький город. Обращаться к тамошним специалистам порой бывает опасно для жизни. Вот я и подумал, что неплохо воспользоваться услугами местных, тем более что в проспекте сказано, что здесь работают мастера прямо с Манхэттена.
Я рассмеялась. Скип – нет. Мне показалось, он не понял, что это камешек в его огород.
– Встретимся за ужином, Элен, – закончил Сэм. – Рад был познакомиться, Скип.
Он ушел.
Я смотрела ему вслед, все еще переваривая нашу беседу, когда услышала голос Скипа. Он заметил:
– Что-то мне не нравится его настроение.
– Что вы имеете в виду, Скип? – на поняла я.
– От него идет какая-то волна, – пожал он плечами. – Если у вас это называется «не тронь меня», то у него я бы назвал «отцепись, а то хуже будет».
– Вы просто ему не доверяете, как человеку с короткой стрижкой, – улыбнулась я, глядя на длинные золотистые локоны молодого преуспевающего парня. В его возрасте я тоже относилась с подозрением к людям с короткой стрижкой. – Во всяком случае, спасибо за предупреждение. Я учту.
7
Вторая половина дня прошла без особых событий. Я заглянула проведать Джеки, которая все еще плохо себя чувствовала, Пэт ходила в танцзал, где ее учили танцевать маренго, о чем она давно мечтала. Потом я еще пыталась дозвониться до Гарольда – три раза, и все безуспешно. Сначала его помощница сказала, что он разговаривает по другому телефону. Потом – что его нет на рабочем месте. Третий раз – что он ушел и сегодня больше не будет. Гарольд явно избегает меня, но я все равно до него доберусь. У меня есть его домашний телефон.
Сегодня нас ожидал один из двух официальных ужинов «при галстуках», о чем напомнили Скипу Донна и Тори. Турагент предупредил нас об этом заранее, так что я специально подобрала себе два простых, но очень элегантных вечерних платья, от которых, впрочем, в данный момент не было никакого проку, поскольку они, как многое другое, остались в багажном отсеке какого-то «Боинга-757». Значит, настало время для использования очередного приобретения из «Веселой принцессы»: короткого белого платья со множеством блесток, зато без рукавов, из-за чего длинные голые руки и ноги делали меня похожей на нечто среднее между девчонкой-подростком из «ревущих двадцатых» и расфуфыренной аистихой.
Мы с Пэт заказали для Джеки немного куриного бульона и сидели у ее постели, уговаривая поесть.
– Я бы лучше выпила виски, – заметила Джеки, но тем не менее послушно допила чашку бульона до дна.
– Может быть, завтра, – сказала Пэт.
– Никаких «может быть»! – воспротивилась Джеки. – Я не собираюсь пропускать еще один день! Хоть на карачках, но я выберусь на Иль-де-Сван!
– Вот дает девка! – восхитилась я ее мужеством.
– Не знаю, не знаю, – покачала головой Пэт. – Если к утру не станет лучше, думаю, надо показать тебя корабельному доктору.
– Корабельному доктору? – встревожилась я. – А ты уверена, что его медицинское образование не ограничилось двухнедельными курсами в университете Калькутты?
– Элен! – опять закатила глаза Джеки. – Когда мы с Питером в семидесятые путешествовали с рюкзаками, мы провели в Калькутте прекрасное время!
– Не спорю, но кому-нибудь из вас тогда приходилось обращаться к местным врачам?
– Нет, – призналась Джеки.
– Вот именно!
– Давайте я позвоню Биллу, – предложила Пэт. – Я расскажу ему о симптомах и состоянии Джеки, он посоветует, что делать.
– Пэт, он прекрасный врач, никто не сомневается, – возразила я. – Но даже он не сможет поставить диагноз на расстоянии. – А кроме того, ты же говорила, что собиралась звонить в пятницу, чтобы поздравить Люси с днем рождения.
– Слушайте, если вам интересно мое мнение, – встряла Джеки, – то я должна сказать, что вам обеим пора идти ужинать.
– Ты уверена, что не заскучаешь тут в одиночестве? – спросила я.
– Абсолютно, – откликнулась Джеки. – Кыш отсюда!
Покинув каюту, мы с Пэт обнаружили в коридоре Кингсли, который катил перед собой большую тележку, собираясь заняться вечерней уборкой помещений. Когда мы с ним поравнялись, он улыбнулся и сообщил:
– Один джентльмен из пассажиров вами интересовался.
– Нами? – удивилась я.
– Минут десять назад, – кивнув, уточнил Кингсли.
Я сразу подумала о Сэме. Сердце трепыхнулось.
– Как он был одет?
– В смокинг.
– Сильно сужает поиск, – заметила я. Сегодня вечером большинство мужчин на корабле, за исключением, может быть, Скипа, должны быть в смокингах. Если они не захватили их с собой, мужской бутик на корабле под названием «Элегантный принц» – к их услугам.
– Мне, наверное, не следовало об этом говорить, – признался Кингсли. – Джентльмен просил этого не делать.
– Пошли, Элен, – потянула Пэт меня за руку. – Кингсли и так уже сообщил нам больше положенного. Идем ужинать!
Я отмахнулась, залезла в сумочку, вытащила доллар и вложила ему в ладонь.
– А что еще говорил этот джентльмен?
– Нет проблем, – Кингсли ухмыльнулся. – Джентльмен интересовался конкретно миссис Голт. Той, которая больна.
– Генри Причард! – в унисон воскликнули мы с Пэт.
– Он не сказал, как его зовут.
– Хорошо, Кингсли, – кивнула я. – Нам все ясно.
Интересно, почему Генри не обратился непосредственно к нам, если его волнует здоровье Джеки? Он также мог просто позвонить ей в каюту и спросить лично, как она себя чувствует. Продолжая размышлять на эту тему, я вдруг сообразила: откуда ему вообще знать, что она заболела? Ведь вечером она еще хорошо себя чувствовала, а потом даже не выходила из каюты!
– Пошли, Элен, – повторила Пэт, беря меня под руку. – Ты ведь знаешь, Измет любит, чтобы все приходили вовремя.
– Ты права, – согласилась я, не имея ни малейшего желания упустить даже секунду общения с Сэмом.
Но когда мы подошли к своему столу, Сэма еще не было. Я сделала вид, что ничего не заметила, и уселась рядом с Дороти Тэйер. Пэт села слева от меня.
– Вы сегодня не в полной компании, – проговорила Дороти после того, как мы все обменялись приветствиями.
– Он не из нашей компании, – ответила я. – Мы только вчера за столом познакомились.
– Я имею в виду вашу подругу, – улыбнулась старушка. – Ту, у которой оранжерея.
Я смутилась, сообразив, что поглощена мыслями о Сэме и совершенно выбросила из головы бедную, несчастную, измученную поносом Джеки.
– О, она немного приболела. Мы думаем, подхватила желудочную инфекцию.
– Что она говорит, Дороти? – прокричал Ллойд.
– Она говорит, что ее подруга, вероятно, подхватила желудочную инфекцию, – громко повторила старушка мужу, чей смокинг уже был густо усыпан перхотью.
– Наверное, она что-нибудь съела за ужином, – отвлеклась от своей булочки с маслом Гейл. Она была в потрясающей зеленой шляпке и такого же цвета платье, прекрасно гармонирующих с ее сияющими рыжими волосами. Для полного соответствия она сменила свои бриллианты на изумруды. Кеннет был в смокинге от Армани; в зубах он зажал толстую сигару. Незажженную, разумеется. Среди нуворишей и состоятельных мужчин принято считать самыми лучшими кубинские сигары, доставленные контрабандой. Сигары просто держали во рту, жевали, сосали, подражая моде пятидесятых годов, только делали все это более нарочито.
– Не думаю, – ответила я Гейл уверенно. – Мы с ней заказали вчера одно и то же – телятину. Наверное, это вирус.
Далее последовало невероятно долгое обсуждение всех имеющихся в продаже лекарственных препаратов от желудка. И по какой-то странной логике это привело к выяснению того, что лучше давать больному – горячее или холодное. Даже новобрачные, Брайанна с Риком, позволили себе отвлечься друг от друга на столь значительное время, чтобы внести свою лепту.
– При первых же симптомах я первым делом начинаю принимать витамин С, – поделилась с нами Брайанна.
– Витамины – дерьмо! – брякнул Рик. – Ты транжиришь деньги, моя прелесть!
– Ничего подобного, милый! – парировала юная жена. – Витамины действительно полезны. Их принимают очень многие!
– Очень многие думают, что правительство – их друг, – сообщил Рик. – Очень многим следовало бы очнуться и почувствовать, как все вокруг провоняло коррупцией.
Пожалуй, я оказалась права относительно Рика. Вполне возможно, что он посещает тайные сборища, где внешне обычные граждане переодеваются в военную форму.
– Я принимаю витамины с восьмого класса, – продолжала Брайанна. – И буду принимать дальше, зайчик мой!
– Что ты сказала? – уставился на нее Рик, словно впервые увидел. Я подумала, что она никогда еще ему не перечила, не возражала, не давала повода усомниться в его мужском превосходстве – по крайней мере на публике. И еще я подумала, что медовый месяц, судя по всему, закончился. От него остались только слова нежности.
– Что касается меня, – заговорила Гейл, – то как только я чувствую, что во мне угнездился какой-нибудь микроб, немедленно обращаюсь к костоправу. Просто удивительно, насколько его манипуляции с позвоночником положительно влияют на иммунную систему!
Я посмотрела на Кеннета, который в это время активно разминал свою сигару – он жевал ее, вертел, гонял во рту из угла в угол. Подозреваю, что при плохом самочувствии Кеннет не обращался к костоправам; скорее он отправлялся в варьете любоваться красотками танцовщицами.
Ллойд постоянно переспрашивал Дороти, о чем идет речь. Наконец появился Сэм.
– Прошу прощения, я снова опоздал, – громко произнес он и сел на свободное место рядом с Пэт.
В официальном костюме он производил неизгладимое впечатление – стройная, высокая фигура, темные, волнистые, только что уложенные волосы; накрахмаленная белая сорочка приятно оттеняла уже успевшую слегка загореть кожу. Он выглядел просто потрясающе – в смокинге, в спортивных трусах или плавках – все равно. Мужчина для любой одежды. Мне пришлось напомнить себе, что не мешало бы изредка дышать.
– Вы, должно быть, любите производить впечатление, – сказала я, перегнувшись через Пэт.
– Нет, – покачал он головой. – Я просто отношусь к хронически опаздывающим личностям. Никогда не удается попасть вовремя, как бы я ни спешил.
Я всегда терпеть не могла хронически опаздывающих людей, но ради Сэма быстро решила сделать исключение.
– Я так понимаю, – продолжил он, указывая кивком головы на пустующее кресло, – что Джеки осталась в каюте, чтобы просмотреть спортивные новости по Си-эн-эн?
Очевидно, вчера вечером, пока я слушала рассказ Гейл о ее кухне, они с Джеки успели обсудить ее страсть к спортивным состязаниям.
– Нет, она подхватила какую-то инфекцию, – пояснила Пэт, – и недостаточно хорошо себя чувствует, чтобы выйти к ужину.
– Это грустно, – ответил Сэм. – Надеюсь, она принимает какие-нибудь лекарства?
– Мы уже покончили с этой темой, лады? – буркнул Рик.
– Хорошо, – легко согласился Сэм. – Абсолютно не хотел вас побеспокоить.
К счастью, в этот момент к столу подошли Измет и Манфред. Манфред стал собирать заказы на спиртное. Измет сначала сообщил, что сегодня по программе итальянская кухня и он очень рекомендует нам попробовать оссо бакко.
– Какую еще чертову собаку он предлагает? – обратился Рик к жене в той же агрессивной манере, как и вчера, когда пытался выяснить насчет «ка-кавы».
– Ты же итальянец. Попробуй сам догадаться! – чуть демонстративно ответила Брайанна. Ясное дело, их предыдущий обмен мнениями не прошел даром.
– Я только наполовину итальянец, – уточнил Рик. – По отцу! Вопросами еды занимается моя мать. Как полагается всем женщинам!
– Ты считаешь, что и мне придется всю жизнь провести на кухне? – с вызовом произнесла Брайанна. – Только потому, что так прожила твоя мать?
– У тебя есть какие-то возражения против поведения моей матери? – набычился Рик.
Прежде чем Брайанна успела ответить, Измет подскочил к ним и поинтересовался, что желают новобрачные.
– Я хочу оссо бакко, – заявила Брайанна, пристально глядя на Рика.
– Измаил, принеси мне спагетти и тефтели, о'кей? – произнес Рик.
Измет поклонился и поспешил выполнять наши заказы.
Надо признать, сегодня ужин оказался несколько получше, чем вчера. Я получила огромное наслаждение от цыпленка по-итальянски. Но гораздо большее наслаждение мне доставляло разговаривать с Сэмом – или, точнее, слушать его. После того как Пэт рассказала ему все о своих детях, он начал рассказывать о дочках его брата – шестилетних двойняшках, которые часто навещают его в Олбани. У меня сложилось впечатление, что он очень любит детей, этакий заботливый дядюшка; однако его испуганная реакция на мысль обзавестись собственными детьми для меня была неожиданностью.
Когда-нибудь он станет прекрасным отцом, думала я, а он рассказывал, как проводил с племянницами последнее Рождество. Честным, любящим отцом. Я прекрасно понимала, что скорее всего идеализирую его, что он вполне может оказаться впоследствии такой же большой свиньей, как мой папаша. Но в данное время мне хотелось видеть Сэма в облике Бога – обычное дело, если тебя пожирает слепая страсть.
За десертом, пока Пэт рассказывала Сэму о Билле и его работе (включая информацию о прободении желудка, спайках толстых кишок и прочих не более аппетитных вещах), Дороти дотронулась до моей руки и поинтересовалась, была ли я замужем.
– Да, недолго, – ответила я. – Мы разошлись.
Она кивнула сочувственно.
– В нашем обществе разводы стали повсеместным явлением, – заявила она. – Но мне этого никогда не понять. Мы с Ллойдом вместе вот уже шестьдесят пять лет – больше, чем жили на свете наши родители.
– И в чем же секрет? – спросила я. – Вам, должно быть, в вашей долгой и счастливой супружеской жизни известно нечто такое, о чем другие и не догадываются?
– Секрет долгой и счастливой семейной жизни, дорогая, – значительно улыбнулась она, – в сексе.
– В сексе? – не удержалась я, чтобы не переспросить, поскольку была готова выслушать сентиментальный спич на тему доверия, обоюдного уважения, необходимости общности интересов и так далее.
– Да, в сексе, – повторила Дороти. – Мы с Ллойдом до сих пор трахаемся, как молодые!
Я невольно бросила взгляд на Ллойда, который едва мог донести вилку до рта, не уронив ничего по дороге. Половина блюда уже лежала на лацканах его смокинга.
– Он потрясающий любовник! – продолжала Дороти. Затем прикрыла глаза – то ли предаваясь каким-то эротическим воспоминаниям, то ли потому, что настало время сна. Ее глаза оставались закрытыми несколько секунд.
– Дороти! – окликнула я.
Она не ответила.
– Дороти! – повторила я уже громче, прикасаясь к ее руке ладонью. Может, она умерла? – мелькнуло у меня в мозгу.
– Да? – наконец отозвалась она и медленно приподняла веки.
– С вами все в порядке?
– Все прекрасно! – уверила она меня. – Мы с мужем просто безумствуем в любви. Правда, Ллойд?
– Что ты сказала, Дороти? – прокричал Ллойд.
– Я говорю, мы безумны в любви, правда? – повторила она.
Ллойд не улыбнулся. Он даже не сказал, что любит ее. Он просто приподнял руку и с абсолютно неожиданной для столь дряхлого человека нежностью провел по щеке своей жены с шестидесятипятилетним стажем.
– Я же вам говорила! – хихикнула та, подмигнув.
– Да, я поняла, – улыбнулась я в ответ, не уверенная, что удалось скрыть зависть.
После ужина мы с Пэт и Сэмом решили, что ревю двойников Элвиса Пресли мы можем пропустить, и направились в казино. Каждый наменял корзинку монет по четверть доллара. Мы нашли три игральных автомата себе по вкусу. Я никогда особо не увлекалась азартными играми, считая себя не рисковым человеком, и тем не менее ощутила какую-то волнующую дрожь, вставляя монету в приемное отверстие, дергая за рычаг и с нетерпением ожидая, выпадут ли три яблока, апельсина или землянички в нужном порядке. Особенно волнующе было выигрывать – не важно сколько, хотя бы доллар-другой. Машина тут же начинала мигать всеми огнями, раздавался звон колокольчиков – и монеты сыпались в подставленные ладони. Тем не менее, несмотря на все это приятное волнение, я не могла себе представить, что в состоянии проводить у игровых автоматов дни и ночи напролет. И не понимаю, как на это способны другие. Оглядываясь по сторонам, я видела вокруг себя довольно много народу, причем преимущественно женщин. Они сидели, все поодиночке, перед аппаратами, с сигаретой в одной руке и с коктейлем в другой, играли, проигрывали, играли, выигрывали, снова проигрывали и так до бесконечности. Может, они таким образом боролись со своим одиночеством, сражались с неудавшимся замужеством, компенсировали однообразие своей жизни? Может, спустить одну-другую корзинку мелочи в игре – своего рода социальный протест, только более приемлемый, чем, скажем, побег в Мехико с высоким незнакомым брюнетом?
Кстати, о высоких брюнетах. Ко мне подошел Сэм, наклонился и проговорил:
– Корзинку четвертаков за то, чтобы узнать, о чем вы думаете, леди!
– Уверяю вас, – рассмеялась я, – мои мысли в данном случае не стоят того!
– Наслаждаетесь?
– Конечно. А вы?
– Да, – кивнул он, – хотя казино, кажется, с меня уже достаточно. Я бы предпочел выбраться на прогулочную палубу. Не желаете присоединиться?
Я посмотрела на часы. Без четверти девять. Я думала вернуться в каюту и позвонить Гарольду. Но Сэм уже однажды предлагал мне свою компанию – позавтракать вместе сегодня утром, а я сказала, что должна звонить в офис. Не могу же снова отказывать ему по той же причине – что мне надо позвонить боссу. Гарольд может подождать.
– С удовольствием! Давайте найдем Пэт, – предложила я, оглядывая зал в поисках подруги. Наконец я обнаружила ее за все тем же автоматом.
– Все просадила? – полюбопытствовала я, подходя и видя пустую корзинку. Пэт как раз опустила последний четвертак.
– Боюсь, мне не хватает конпетенции, – смущенно пожала она плечами.
– Компетенции, ты хочешь сказать! – опять поправила ее я.
Она кивнула.
– Да тут все не мастаки в этом деле, – успокоил ее Сэм. – Поэтому они и возвращаются – чтобы попытаться снова.
– Тогда понятно, – с облегчением вздохнула Пэт.
– Ты не хочешь подняться на прогулочную палубу? – спросила я. – Растрясти наш итальянский ужин?
Она бросила взгляд на Сэма, потом на меня. Я поняла, о чем она думает: трое – это уже толпа. Я также понимала, что заставила ее принимать решение, а мне хорошо известно, как долго это может продлиться. Я решила поторопить ее.
– Ну, что скажешь, Пэт? Ты идешь с нами?
Естественно, мне больше хотелось бы пойти вдвоем с Сэмом. Но я терпеть не могу женщин, которые готовы бросить своих подруг в ту же секунду, когда на горизонте появляется мужчина.
Поэтому мы терпеливо ждали, что она выберет. Сэм был сама терпимость. Наконец Пэт открыла рот и сообщила, что, пожалуй, лучше поднимется наверх проведать Джеки.
– Вы уверены? – переспросил Сэм. – Такой чудный вечер!
Пэт понимающе улыбнулась. Для нас это была новая ситуация, абсолютно новая. Раньше, когда Три Белые Мышки отправлялись отдыхать, с мужчинами заводила знакомство Джеки, а не я. Я – никогда. И вдруг равновесие в нашей дружной компании нарушилось. Внезапно активная роль перешла ко мне.
– Уверена, – ответила Пэт.
– Передай Джеки, что я желаю ей сладких сновидений, – попросила я.
Пэт оставила нас с Сэмом наедине.
– Итак? Готовы? – спросил он.
– Готова!
Он приобнял меня за талию, причем его ладонь легла как раз на молнию моего платья, и мы двинулись к выходу из казино. Ощущение от прикосновения его руки было столь острым, что я буквально задрожала. Оставалось надеяться, что он не заметит, насколько я отвыкла от мужских объятий.
На прогулочной палубе гулял легкий свежий ветерок; воздух был таким же теплым, как вчера, но небо немного затянуло. Над головой проплывали облака, временами закрывая луну и звезды, из-за чего вся атмосфера казалась переменчивой, таинственной, даже драматичной.
– Давайте пройдем туда, – махнул рукой Сэм в сторону кормы, где я стояла двадцать четыре часа назад и смотрела на кипящий кильватерный след.
Я согласилась. Мы неторопливо двинулись в указанном направлении. Сэм нашел уединенное, в стороне прохода местечко у поручней, своеобразный альков там, где заканчивается рубка и начинается открытое пространство палубы. Там было темно, тесно и немножко страшно. Если бы я была одна, то непременно начала бы оглядываться через плечо. Но я была не одна. Я была с мужчиной, который мне нравился. О чем беспокоиться?
– Сигарету? – предложил Сэм. Ветер сбил ему на глаза прядь волос. Длинными, изящными пальцами он откинул ее.
– Нет, спасибо. Я не курю.
– Хорошо. Я тоже.
– А почему вы предложили?
– Не знаю. Я в смокинге, вы – в прелестном вечернем платье, мы с вами стоим вечером на палубе и смотрим на море. Что должен сказать даме в такой ситуации воспитанный джентльмен? Либо это, либо – «Ты счастлива, дорогая?»
– Вы насмотрелись фильмов с Бетти Дэвис! – рассмеялась я.
– Виноват! Но когда не знаешь, как начать разговор, нет ничего лучше, чем вспоминать старые фильмы.
– Только не говорите, что вы не можете найти слов!
– Нет. Я не могу найти нужных слов. Вы очень требовательны, Струнка. Мужчине рядом с вами надо очень тщательно подбирать слова.
Струнка! Значит, он придумал мне такое прозвище! Конечно, это не «красавица» или «любимая», но звучит чертовски приятно, даже приятнее, чем «зайчик мой». Пожалуй, мне нравится. А особенно нравится, как он это произнес. Выразительно, чуть шутливо, очень интимно.
– Должен признаться, рядом с вами я немного теряюсь, – закончил он.
– О Господи! – простонала я. – Еще один с комплексом неполноценности!
– А к себе вы так же суровы, как к окружающим? – усмехнулся он.
– Попали в точку. Исключая моего бывшего мужа. К нему я еще больше сурова, чем к кому бы то ни было!
– О да! Вы говорили, что очень его не любите. Благодаря Лии, которая, кажется, работает в одной из его похоронных бюро.
– Ту зовут Лола. Лия – это мой ассистент в «Пирсон-энд-Стралли». Точнее – бывший ассистент.
– Что случилось?
– Сегодня мой начальник ее повысил. И не удосужился мне об этом сообщить!
– И вас это взбесило?
Я кивнула.
– Но по сравнению с Лолой – это пустяки. Эрик любил говорить, что, когда дело касается покойников, она – настоящая артистка. Оказалось, и в общении с живыми у нее неплохие способности.
– Извините! – Сэм выдавил из себя некое подобие смешка.
– Мне тогда было не до смеха!
– Но вам сейчас весело. Не могу удержаться от улыбки, глядя на вас, когда вы все это рассказываете.
Я просияла. Мне нравилась его улыбка. Особенно когда я становилась причиной ее появления.
– Сегодня за ужином ваша подруга Пэт рассказывала мне о своем браке, – продолжил Сэм. – О медицинской карьере ее бывшего мужа, о том, что ей пришлось целиком посвятить себя воспитанию детей. Она по-прежнему его любит, это видно невооруженным глазом. Она полностью зациклена на детях, доме, на своей жизни в пригороде. И, похоже, вполне довольна своей жизнью, хотя Билла и нет рядом.
Меня удивило, что он запомнил имя ее бывшего мужа – кому в голову придет обращать внимание на мелкие детали застольной болтовни? – а потом сообразила, что в этом нет ничего удивительного: Пэт наверняка успела семьдесят два раза ввернуть имя Билла в пятнадцатиминутный разговор.
– Она хочет вернуть Билла, это ясно как Божий день, – заметила я. – Ей кажется, что если он вновь окажется в лоне семьи, все может начаться заново и по-другому. Они стали старше и мудрее.
– А вы как думаете? Может, она себя обманывает?
– Они стали старше, это факт, – пожала я плечами. – Мы все не молодеем. Но кто может сказать, что поумнел? Мудрость – понятие субъективное. Если Билл вернется, Пэт будет считать, что он поумнел. Если она превратилась в женщину, которая ему нужна, он тоже решит, что Пэт поумнела.
– Благодарю вас, доктор Циммерман!
– Не стоит благодарности!
– А что с деньгами, которые он выделяет на поддержку семьи? Если он сократит сумму, это окажется для нее серьезным ударом.
– Откуда вы об этом знаете?
– Пэт сама рассказала мне.
– Угу. Да, он может сократить сумму, но совсем платить никогда не откажется. Он очень заботлив по отношению к детям, по крайней мере в смысле финансовой поддержки.
– А в смысле моральной? Он общается с ними помимо тех случаев, когда Пэт ездит отдыхать?
– Он мужчина! – еще раз пожала я плечами.
– Это следует расценивать как ответ? – рассмеялся Сэм.
– Извините! – я тоже улыбнулась. – У меня самой отец ушел из семьи. Я не могу быть полностью объективна по отношению к мужчинам и проблеме отцовства. С моральной и всех прочих сторон. – Я выложила Сэму все душераздирающие подробности.
– А ваша матушка? Какую роль она сыграла в том несчастье, которое постигло вашего отца?
– Его несчастье? – я чуть не задохнулась. – Его измену вы называете несчастьем?
– Ну, он же явно не был счастлив с вашей матерью. Иначе почему ему захотелось искать другую женщину?
– Потому что… – я запнулась. – Откуда мне знать, почему мужчины начинают этим заниматься?
– Нетрудно догадаться, Струнка. Я всего лишь предположил, что для разрыва семьи требуются двое; может, ваша мать не являла собой воплощение матери Терезы?
– Нет, она лучше одевалась!
– Пожалуй, пора сменить тему, – улыбнулся он.
Я кивнула.
– А что вы скажете о Джеки? Что произошло с ее браком?
– Питер нашел ту, которая больше соответствует его представлениям о жене, чем Джеки. С деньгами. Которая поливает духами в гардеробе.
– Не понял…
– Прошу прощения. Тогда я начну с предыстории. Джеки познакомилась с Питером в колледже. Они были хиппи. Жили на подножном корму.
– А потом Питер решил, что ему нужна женщина, которая живет на ренту и поливает духами платяной шкаф?
– Вот именно! Вкусы Питера изменились. В те давние времена для полного счастья ему хватало женщины в рабочем халате. Поженившись, они открыли питомник, выращивали цветы и вполне преуспели в этом деле. А потом он решил, что будет счастливее с женщиной в жемчугах.
– Но они до сих пор работают вместе?
– Да. Профессионально они сохраняют хорошие партнерские отношения. Сохраняли, точнее сказать. Теперь Питер затеял превратить питомник в настоящую империю, а Джеки не хочет расширять дело, но и не хочет брать отступные, чтобы выйти из бизнеса. В данный момент у них очень напряженные отношения. Что только подтверждает идею о непостоянстве мужчин. Вы никогда не знаете, что им взбредет в голову!
– Нет, Струнка, это вы не знаете!
В доказательство Сэм сотворил то, чего я никак не могла ожидать: наклонившись, он поцеловал меня в щеку!
Я настолько обалдела, что только стояла и хлопала глазами; слов у меня не было. Прикосновение его губ оказалось таким мягким и нежным, само движение таким ласковым и невинным, что, когда он отстранился, я непроизвольно прикоснулась рукой к тому месту, где только что были его губы – наверное, чтобы сохранить тепло. Мне вспомнился Ллойд Тэйер, когда он прикоснулся к щеке Дороти, и нежность его движения поразила меня, не говоря уж о самом факте шестидесяти пяти лет их совместной жизни.
– Кажется, я нашел способ лишить вас дара речи, – рассмеялся Сэм. – Я убил вас лаской!
– Не перестаю вам удивляться, – справилась я наконец со своими чувствами. Последним, кто целовал меня в щеку, был Гарольд, мой босс, в тот день, когда объявил мне, что я являюсь одним из самых ценных его сотрудников. Да, конечно, а теперь я не могу до него дозвониться!
– Зачем вы это сделали? – спросила я, искренне желая услышать объяснение.
– Рефлекс, порыв, – пожал плечами Сэм. – Вы никогда не поступаете необдуманно?
– Практически никогда.
– А со мной такое бывает. Кроме того, чтобы поцеловать вас, мне не пришлось изворачиваться.
– Изворачиваться?
– Ну, я неточно выразился. Я хочу сказать, что из-за нашей с вами небольшой разницы в росте мне не пришлось низко нагибаться.
– Понятно. – В кои-то веки моя долговязость сослужила мне добрую службу!
Я все еще переживала происшедшее, когда из динамиков корабельной трансляции раздался голос капитана Солберга, начавшего свое ежевечернее девятичасовое выступление:
