Текст книги "Карибский круиз"
Автор книги: Джейн Хеллер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 20 страниц)
Пока все внимательно изучали предложенное Изметом меню, к нашей веселой компании приблизился официант, ведающий спиртными напитками.
– Всем привет! Меня зовут Манфред, я главный специалист по выпивке! – Сложив руки вместе перед собой, официант согнулся в глубоком поклоне. Он был просто великолепен в своем красном пиджаке с серебряными галунами. – Кому я могу принести сегодня бутылочку вина?
Брайанна и Рик сказали, что им вполне достаточно содовой. Гейл и Кеннет сообщили, что уже уговорили в каюте бутылку шампанского «Дом Периньон» и посему вполне удовлетворены. «По части алкоголя, разумеется». Джеки заказала свой обычный «Деарс» с содовой. Пэт сочла нужным заявить, что уже выпитых «Майами-вамми» и бокала пинаколады ей на сегодня вполне достаточно. Дороти сказала, что они с Ллойдом перестали употреблять алкоголь в тот же год, когда и прекратили садиться ужинать позже половины седьмого. Остались мы с Сэмом Пеком. Руки мы подняли с ним одновременно. Манфред мгновенно подлетел к нам и развернул карту вин, явно решив, что мы вместе.
– Вот это мне нравится! Люди, которые знают толк в вине! – Услужливость буквально сочилась из него. – И какая замечательная пара!
Сэм повернулся в мою сторону и взглянул поверх очков, очевидно, желая получше разглядеть женщину, которую навязывают ему в спутницы. Я озабоченно подумала о том, какой тип женщин он предпочитает и насколько я ему соответствую в своем золотом платье с кисточками.
– Мы… хм… не вместе, – заметила я Манфреду, поскольку Сэм не проявил желания развеять недоразумение. Не хватало еще, чтобы этот Адонис решил, что я собираюсь оседлать его при помощи елейного сводника из обслуживающего персонала!
– Мне кажется, ничего страшного, если мы будем изучать меню одновременно, – обезоруживающе заметил Сэм, как умудренный жизнью путешественник, которому неоднократно приходилось общаться в подобных ситуациях с глупенькими представительницами женского пола. Его голос прозвучал спокойно, без какого-либо акцента, так что я не смогла понять, откуда он родом. Единственное, что я знала наверняка – у него широкие скулы.
– Н-н-нет, конечно… Ничего страшного, – заблеяла я. – Я могу посмотреть… Впрочем, может быть, сначала вы… – Я полностью утратила контроль над собой, растерялась, засуетилась, как юная фанатка, случайно наткнувшаяся на своего кумира и утратившая дар речи. И все это только потому, что некий Сэм Пек, случайно оказавшийся рядом со мной за ресторанным столом, вдруг обратился ко мне, предложил вместе изучить какую-то идиотскую карту вин!
Внезапно мне пришло в голову, что я не имею ни малейшего представления о том, как себя вести и как разговаривать с мужчиной, который мне интересен. Будь сама собой, говорят все в подобных случаях. Будь сама собой, и он полюбит тебя такой, какая ты есть. Не очень-то я в это верю. В кино женщины в моей ситуации ведут себя двояко: либо испуганно-настороженно, как я в данный момент, либо натягивают на себя маску холодности, равнодушия и высокомерной скуки изведавшей все особы. Куда подевалась вся моя самоуверенность? Именно сейчас мне ее так не хватает, подумала я, изо всех сил стараясь сделать вид «не-тронь-меня», который бросился в глаза Скипу Джеймисону.
– Почему бы нам не заказать одну бутылку на двоих? – предложил Сэм с ноткой нетерпения в голосе, словно решил взять на себя роль случайного спутника в неопределенно долгом путешествии. И затем добавил: – Нет ли у вас настроения сегодня выпить белого вина? А может, вы предпочитаете красное?
Пожалуй, я предпочитаю красное. Не помню, когда последний раз мне приходилось краснеть, но в данный момент мои щеки горели, а сама я обливалась потом, как во время сердечного приступа. Джеки и Пэт смотрели на меня с таким выражением, словно впервые меня видели.
– Может, «Мерло»? – заплетающимся языком проговорила я, не заглядывая в карту вин. Как это ни смешно, я действительно предпочитаю красные вина – с тех пор как медики обнаружили, что стакан-другой красного вина в день значительно снижают опасность атеросклероза.
– Отличный выбор! – согласился Сэм без тени улыбки. Но у меня все равно было ощущение, что он насмехается надо мной, над моей скованностью. Наверное, он уже привык к такому поведению женщин в своем обществе.
В конце концов Манфред принес наше «Мерло», а Измет Джеки – ее скотч, после чего мы сделали заказ на все шесть блюд. Я постаралась сосредоточиться на еде, но могла думать только о Сэме, о том, что он сидит рядом, о тонком цитрусовом запахе его одеколона, а также, поскольку он сидел от меня по левую руку, фиксировать каждое случайное соприкосновение наших локтей, когда мне надо было дотянуться, например, до корзинки с хлебом.
Нет, конечно, за столом происходили и другие события. Между визитами корабельного фотографа мы старались поддерживать светскую болтовню и познакомиться поближе с теми, с кем предстояло провести за столом целую неделю. В компании из десяти человек весьма затруднительно найти тему для общей беседы, поэтому все разбились на группки, за исключением Брайанны и Рика, которые полностью были поглощены собой, постоянно дотрагивались друг до друга и совершенно ясно давали понять, что больше всего на свете им хочется побыстрее вернуться в свою каюту и заняться делом.
Гейл и Кеннет между переменами блюд рассказывали Джеки и Пэт об отделке их новой ванной, которую предложил дизайнер по интерьеру, занимающийся обновлением их дома. (В подобных путешествиях, надо заметить, обычно стараются избегать таких тем, как система здравоохранения, дефицит бюджета или вердикт О. Д. Симпсону – из опасения поставить в неловкое положение незнакомых людей, с которыми вам предстоит сидеть лицом к лицу целых семь вечеров.) Дороти с Ллойдом погрузились в обсуждение своих проблем, так что нам с Сэмом ничего не оставалось, как разговаривать друг с другом.
– Как вы находите этот стейк с пряностями? – сломала я лед молчания.
Он не ответил. Ба, да он просто холодный, невоспитанный эгоист, воскликнула я про себя! И только потом заметила, что мой вопрос застал его за прожевыванием куска мяса. Проглотив, он отпил глоток вина и только после этого проговорил:
– Могу сказать, у «Короля бюргеров» мне подавали мясо и получше.
– Правда?
Он кивнул и, в свою очередь, поинтересовался:
– А как вам телятина «кордон блю»?
Вообще я редко ем телятину, особенно телятину с ветчиной и сыром, но у меня было мало времени изучить меню как следует. Я в это время разбиралась с проблемой вин. Но сегодня мне было уже все равно, что есть и пить; достаточно того, что мне удавалось пока не уронить ничего с тарелки и не опрокинуть бокал на себя или на Сэма.
– Я говорю, как телятина? – повторил он мне, как слабоумной.
– Моя телятина? – я замолчала, напрягая мозги, чтобы произнести нечто значительное, такое, что могло бы вывести из себя мистера Невозмутимость. – Похоже, она устала от долгого пребывания в холодильнике!
Все-таки я его достала. Сэм опять пристально взглянул на меня поверх очков, на этот раз с улыбкой.
– А чем вы занимаетесь? – почувствовав прилив вдохновения, ухватилась я за старое, проверенное средство.
– Я страховой агент, – ответил он, возвращаясь к своему мясу.
– Неужели?
– Похоже, вы удивлены. А кем вы себе меня представляли – акробатом на трапеции?
– Нет. Просто мне никогда в жизни не приходилось сталкиваться со страховыми агентами, которые не начинали бы моментально пытаться меня застраховать. Я сижу рядом с вами уже полчаса, а вы еще ни разу не произнесли «условия договора», «ежегодная рента» или «скидка для некурящих».
– Хотите сказать, что прислушиваетесь к каждому моему слову, да? – Он поднял голову от тарелки и негромко рассмеялся.
– К каждому второму!
Он снова засмеялся. Мое сердце трепыхнулось.
– Расскажите мне о себе, – попросил он. – Чем вы занимаетесь там, где живете?
– Я специалист по связям с общественностью. В Нью-Йорке.
– А-а, имиджмейкер, – насмешливо протянул он. – А в какой фирме?
– «Пирсон-энд-Стралли». Я ответственный исполнитель.
– А ваша специализация – моды, я не ошибся?
– Нет, почему вы так решили?
– По вашему платью, – отметил он мое золото с кисточками. – Оно так оригинально обрезано.
Сарказма в его голосе вполне хватило бы на то, чтобы разрезать на мелкие кусочки мою резиновую телятину.
– В самолете потеряли мой багаж, – пояснила я. – Это платье – лучшее из того, что мне смогли предложить в «Веселой принцессе». Это и еще два мне придется носить в ближайшие дни.
– Буду ждать с нетерпением!
Он пригубил бокал. Я тоже. Третий бокал за сегодняшний вечер, что было ровно на один больше моей обычной дозы. Я знала, что потом пожалею об этом, часа в три ночи, когда начнется сердцебиение, но людям свойственно забывать о том, что ждет их впереди ради сиюминутного удовольствия. А в данный момент больше всего мне хотелось именно третий бокал вина.
Глядя, как Сэм сражается со своим стейком, я подумала о том, что, собственно говоря, заставляет таких мужчин, как он, отправляться в круизы в одиночестве. Внешне он более чем представителен, у него надежная, хотя и скучная работа. Где же его подруги, приятельницы? Жена? На худой конец, лучший друг и коллега по работе?
– Вы сказали, что работаете в рекламе, – повторил Сэм, слегка наклонившись ко мне. Он явно оттаивал. – Значит, вы в недельном отпуске, верно?
– Да. Мы с Пэт и Джеки решили попутешествовать втроем. Мы дружим уже много лет.
– Прекрасно! Я так много путешествую, что растерял большинство своих друзей.
– Не думала, что страховым агентам приходится много путешествовать. А этот круиз – работа или отдых?
– Исключительно отдых. В круиз я отправился для разнообразия. Как и вы с подругами.
– А почему именно в круиз?
– Очень просто! У кораблей нет крыльев.
– Простите?
– У меня стойкая неприязнь к самолетам. Я не летаю уже много лет. Последний раз мне пришлось лететь на какой-то развалюхе из одного городка на Среднем Западе в другой. Была жуткая метель, самолетик дрожал, как цуцик. И тогда я сказал себе: «Хватит. Больше я не летаю!» По делам я езжу поездом или на машине. Но на севере в феврале очень холодно. Мне захотелось немного солнца, теплого пляжа, вообще глотнуть атмосферы Карибов. Следовательно – круиз!
– Сами по себе? – вопрос вырвался у меня непроизвольно. Я не хотела ни о чем допытываться.
– Ну да! Знаете, я давно уже привык не спрашивать разрешения у моей матушки, куда мне пойти.
– Вы понимаете, что я имею в виду!
– Извините! Да, я путешествую один. Мне никого не захотелось искать. Я подумал: а почему бы мне не покататься по океану в одиночестве?
Значит, Сэм в настоящее время свободен. Я постаралась не заострять внимания на своем открытии.
– Вообще-то я люблю путешествовать один, – продолжал он тем временем. – Можно делать что хочешь, когда хочешь и не чувствовать при этом, что пренебрегаешь интересами другого. Понимаете, что я хочу сказать, Эрлен?
– Элен!
– Извините!
– Ничего страшного, Стэн! – Я не смогла удержаться.
– Сэм!
– Извините!
– Учту.
Он опять улыбнулся. Мне уже было вполне достаточно его улыбки; он и без нее был сказочно хорош. Но в те редкие моменты, когда улыбка появлялась на его губах, я просто таяла. Я спрашивала себя: что этому парню понадобилось в моем круизе? За моим столом? Я не очень-то верю в счастливый случай, но в данный момент у меня было такое ощущение, что я выиграла в лотерею, даже не покупая билетика.
На некоторое время мы замолчали, разжевывая свое мясо или пытаясь разжевать.
– Расскажите мне о вашей работе, – попросила я.
– О моей? Да бросьте, страховой бизнес не имеет и сотой доли привлекательности, свойственной такой деятельности, как формирование связей с общественностью.
Опять он надо мной посмеивается. Но я решила не обращать на это внимания. Главное, я завладела его вниманием.
– У вас неприязнь к рекламному бизнесу?
– Нет, я просто очень мало о нем знаю. Просветите меня!
– О чем бы вы хотели узнать?
– Расскажите мне о ваших клиентах.
– Прикидываетесь или вам действительно интересно?
– Действительно интересно.
Мне хотелось ему поверить. Я стала рассказывать ему о Диане Витерспун, бывшей киноактрисе, секс-кошечке, которая отважно перевалила за шестой десяток и ныне рекламирует средства от артрита; об «Ароматном зерне» – сети капуччино-баров, двадцатидевятилетний владелец которых пьет исключительно ромашковый чай; о компании «Мини-тень», выпускающей солнцезащитные очки для малышей и домашних животных.
Сэм оказался прекрасным слушателем. Он смеялся моим шуткам, становился серьезным, когда я говорила серьезные вещи, задавал точные вопросы по делу вместо традиционных типа: «А правда, что Кэти Курик в жизни так же хороша, как на экране?» Я начала расслабляться, довольная собой. Мне показалось, что Сэм тоже расслабился. Но в этот момент подошел Измет с картой десертов и начал спрашивать, что мы хотели бы заказать. Наш разговор прервался. Все принялись оживленно обсуждать преимущества шоколадного мусса перед крем-брюле, сожалеть о том, что в таком круизе каждому неизбежно грозит растолстеть. Гейл воспользовалась случаем сообщить, что у них с Кеннетом есть персональный тренер, которого пригласили играть небольшую роль в новом фильме с самим Жан-Клодом ван Даммом.
Дальнейшее пребывание за столом получилось несколько скомканным. Измет уже поторапливал нас, потому что ему надо было приготовить стол для новой смены в восемь тридцать. Выходя из ресторана, Сэм заговорил о том, что неплохо было бы посетить какое-нибудь шоу. Судя по расписанию, нам предлагались на выбор комики, оперный певец и человек, ходящий босиком по горящим углям. А потом можно и отправляться на боковую. Последнее замечание подтолкнуло меня поинтересоваться, на какой палубе находится его каюта.
Уже задав вопрос, я расхохоталась: я, которая не назвала бы номер своей каюты даже корабельному священнику, спрашиваю об этом у малознакомого мужчины!
– Вы хорошо себя чувствуете? – поинтересовался Сэм. Мой вопрос явно не показался ему уморительно смешным.
– Вполне, – ответила я со смехом. – Просто отлично!
– На седьмой, – сказал он, разглядывая меня с некоторым недоумением.
– А я выше. На восьмой! – призналась я с радостью.
– Отлично.
Кажется, он не обратил внимания на мое сообщение.
– Надеюсь, завтра увидимся. Всего доброго. – С этими словами он отбыл.
Несколько секунд я смотрела вслед его высокой, крепкой фигуре, уверенно рассекающей толпу пассажиров второй смены, направляющихся в ресторан. Он уже почти скрылся из виду, когда Джеки дернула меня за рукав и поинтересовалась, не пьяна ли я.
– С чего ты взяла?
– Ты флиртуешь с мужчиной, – ответила Джеки. – Я знаю тебя шесть лет, но ни разу не видела, чтобы ты флиртовала с мужчиной.
– Флиртовала? – переспросила я. – Мне показалось, мы просто дружески разговаривали.
– Ладно! Стало быть, вы дружески разговаривали! Я знаю тебя шесть лет, но ни разу не видела, чтобы ты разговаривала дружески с мужчиной!
– Неправда! – возмутилась я и обернулась к Пэт. – Скажи ей!
Пэт молча кивнула.
– Ой, смотрите! – внезапно воскликнула Джеки, указывая на противоположную стену. Там на большом стенде были размещены снимки, которые сделал днем корабельный фотограф. – Пойдем поищем наши!
Нам пришлось пересмотреть больше сотни снимков, прежде чем я наткнулась на тот, где были запечатлены Джеки, Пэт и я. Я вытащила карточку из гнезда, а подруги тем временем искали копии, которые мы заказывали.
Отойдя в сторонку от толпы, я принялась изучать фотографию. На ней был снят момент, когда мы, взявшись под руки, ступали на борт «Принцессы Очарование». Поскольку свои очки с бифокальными стеклами я оставила в каюте, чтобы не привлекать излишнего внимания к своему солидному возрасту, разглядеть снимок хорошенько я не могла. Но и так было понятно, что фотография получилась на славу. (Никто из нас в этот момент не моргнул, не разинул рот и так далее.) Мне удалось рассмотреть также, что на снимке мы были не одни. На заднем плане, возвышаясь над нашими головами, стоял Сэм Пек.
4
Мы решили, что слишком устали, чтобы посвятить вечер развлечениям. Час был не слишком поздний – минут двадцать девятого, но позади был тяжелый день, и всем хотелось отдохнуть. В конце концов, это всего-навсего первый вечер. Впереди еще шесть.
Тем не менее мы устроились в каюте Пэт. По прибранной постели и двум шоколадным медалям на подушке можно было понять, что Кингсли уже потрудился. Пэт бережно поместила обе шоколадки в специальную дорожную сумочку для сувениров. Еще мы заметили, что ее испачканная блузка исчезла; Алберт Муллинз, как и обещал, позвонил ей в каюту спустя десять минут после прихода (она едва успела переодеться), попросил вывесить блузку снаружи на ручку двери и пообещал позаботиться о дальнейшем.
– Похоже, этот Алберт – человек слова, – сказала Джеки. – А еще похоже, что он положил глаз на тебя, Пэт.
– Тебя послушать, – хихикнула Пэт, – так можно подумать, что все только и норовят положить глаз друг на друга! Ты даже решила, что Элен заинтересовалась тем парнем за нашим столом. Это Элен-то!
Я даже не обиделась. Пэт, как и Джеки, никогда не доводилось наблюдать, чтобы я интересовалась мужчинами.
– Ты же сама видела! – воскликнула Джеки. – Она явно положила на него глаз!
– Интересно, почему это вы обсуждаете меня, словно меня здесь нет? – проговорила я из кресла в углу каюты. Пэт с Джеки сидели рядышком на диване.
– А что? Скажешь, ты не положила на него глаз? – не унималась Джеки.
– Конечно, нет! Очень приятный застольный собеседник, только и всего.
Обычно я всем делюсь со своими подругами. Но в данный момент мне почему-то совершенно не хотелось болтать с ними о том, насколько круто я втюрилась в Сэма. Рассказать Джеки и Пэт, что я чувствую, озвучить, так сказать, мои ощущения – нет, от одной мысли об этом меня охватил ужас. А что, если они поднимут меня на смех? Что, если они попробуют меня переубедить? А что, если Джеки сама не прочь приударить за Сэмом? Что, если? Что, если?.. Но самым худшим среди всех этих «если» было другое: а что, если я действительно позволю себе влюбиться в Сэма, завести «курортный роман», может быть, даже решусь лечь с ним в постель «на память», а потом он окажется обычной мразью?
Я решила отвлечь внимание от моей персоны, попробовав перевести разговор на мужчин, которые были в жизни моих подруг. Поскольку мужчин (во множественном числе) ни у кого из них не было, они быстро переключились на своих бывших мужей.
– Питер когда-нибудь все-таки угробит оранжерею, – заговорила Джеки. – Он постоянно твердит о том, что хочет расширяться. У него, оказывается, свое «видение» бизнеса. Видение у него, черт бы его побрал! Он просто хочет вышвырнуть меня из дела, хочет сам всем заправлять и выглядеть всемогущим хозяином перед его новой красоткой, разглагольствуя о новом видении! – Джеки закатила глаза.
Триш, вторая жена Питера, по сравнению с Джеки была явно из юниорской лиги. Ей ничего не светило с ее вечными жемчугами, бархатными лентами в волосах и безупречными манерами. Она всегда была приторно ласкова с Джеки, когда им приходилось сталкиваться, а Джеки, не отличающаяся особой светскостью, крутила обычно пальцем у виска. За спиной Триш, разумеется.
– По крайней мере ты знаешь, что Питер хочет, – заметила Пэт, выделив одно из своих новых и любимых словечек. – Как говорится, Джеки, предупрежден – значит вооружен.
– Предупрежден, Пэт! – поправила я.
– Ага. Я хочу сказать, даже сейчас, спустя столько лет, Билл никогда не делится со мной, не говорит, чего он хочет. Ну и, разумеется, за годы нашей совместной жизни он никогда не пытался объяснить, чем я его не устраиваю, я просто не могла догадаться, что и как мне следовало бы изменить в себе.
– Почему ты решила, что именно ты его не устраиваешь? – воскликнула я. Пэт следовало бы больше думать о себе, нам всем следовало бы больше думать о себе. Женщин всегда обвиняют в несправедливости к мужчинам, но мы, как все люди, слишком часто оказываемся несправедливы в первую очередь к себе.
– Да, ты права, Элен, – кивнула Пэт. – Дело не в том, кто кого не устраивал. Дело в том, что Билл слишком много времени уделял своей медицине, а я – слишком много времени дому. У нас не было общих интересов.
– Но ведь дети, которых ты поила-кормила-воспитывала, это же и его дети! – возразила я. – Какие еще общие интересы вам нужны?
– Я не уделяла ему достаточного внимания, – покачала головой Пэт. – Не уделяла!
– Ты что, должна была встречать его у порога с тапочками, как та сексуально озабоченная дурочка из «Тайны Виктории»? – с отвращением воскликнула Джеки. Ее обычным домашним нарядом были джинсы и футболка.
– Нет, наверное, я слишком мало интересовалась его профессиональной карьерой, – гнула свое Пэт. – Вместо этого я договаривалась с соседями, кто когда будет возить детей в школу.
У нас с Джеки никогда не было тех проблем, которые стоят перед матерью-домохозяйкой, мы могли только вообразить, что они способны занять все ваше свободное время. Попробовали бы мы одновременно водить одного на гимнастику, другого – в музыкальную школу и при этом успевать восхищаться тем, что обожаемый супруг обнаружил камни в желчном пузыре какой-нибудь восьмидесятилетней старухи! Я понимала Пэт. Билла тоже.
– Где-то в шестидесятые мы с Питером думали завести детей. Но мы сами тогда были детьми, – задумчиво проговорила Джеки. – «Дети – цветы жизни»! О Господи, кто бы мог подумать, что все кончится тем, что эти проклятые цветы станут нашим бизнесом!
– Никто! – вздохнули мы с Пэт одновременно, как хор в греческой трагедии.
– Эта цветочная оранжерея стала нашим ребенком, – продолжала Джеки. – Но совместного воспитания не получилось. По крайней мере Питер этого не захотел.
– Может, тебе следовало внимательнее отнестись к усилиям Питера, постараться понять, что он на самом деле думает, чувствует? – предположила Пэт.
– Дайте-ка я вам кое-что расскажу о мужчинах, – с внезапно прорезавшейся авторитетностью в голосе заявила Джеки. – Если вы спросите их, что они на самом деле думают и чувствуют, они посмотрят на вас круглыми глазами и сделают такой вид, будто не понимают, что вам от них нужно, словно это такие элементарные вещи, что ты сама должна догадаться. На самом деле просто ни черта в них нет!
– Ты так думаешь? – с сомнением переспросила Пэт.
– Я в этом уверена. Женщины тратят кучу времени, пытаясь разгадать загадку мужской души. Привет! Ее у них просто нет!
– Слушай, Джеки, если ты так уверена, что в них ничего нет, почему же ты постоянно твердишь о сексе? – поддела я.
– Во-первых, не постоянно, – парировала она. – Только время от времени. И то я говорю о том, как бы влюбиться и получать то, что я привыкла получать от Питера. Снова!
– Но Питер тебя бросил, – продолжала я. – Что уж такого замечательного снова влюбиться в мужчину, который также тебя бросит?
– Не все мужчины бросают своих жен, Элен, – возразила Пэт. – Нельзя же все время предполагать худшее!
– Согласна, – уступила я. – Но вот у меня, например, до сих пор как бельмо на глазу, когда я вспоминаю, что Эрик спит с этой дешевкой, с этой Элизабет Арден. А я ведь его даже и не любила. Представляешь, каково мне было бы, если бы я еще и любила его? Я буду просто ненормальной, если влюблюсь. Все женщины становятся от этого ненормальными!
Я понимала, что таким образом пытаюсь отогнать навязчивые мысли о Сэме. Но на самом деле я уже слишком далеко зашла – и это всего лишь после одного совместного ужина. Я уже была на той стадии помешательства, когда все, что вам хочется, – это произносить его имя, упоминать его ни к селу ни к городу в любом разговоре, использовать его в качестве аргумента, вертеть его на языке так и эдак. Сэм Пек. Сэмми Пек. Правила Сэмюэла Пекинга. Нет, я не могла произнести вслух его имя перед Джеки и Пэт. Это было еще слишком больно. Слишком откровенно. Слишком рано.
– А по-моему, влюбиться – в порядке вещей, – продолжала гнуть свое Джеки. – Если ты когда-нибудь любила, тебе хочется еще. Это же совершенно естественно. Я вот смотрю на свой брак и понимаю, что первые наши годы с Питером были просто фантастикой. И говорю себе: «Джеки, в конце концов, ты же можешь пережить еще несколько фантастических первых лет с другим парнем!»
– А что будет, когда первые годы пройдут? Когда начнутся другие? – не сдавалась я. – Зачем проживать с кем-то первые годы, переживать ухаживания, преследования, охоту или как там еще это называется, если заранее известно, что все хорошее неизбежно кончается? К чему тратить силы?
– Наверное, потому, что вначале ты не знаешь, что все хорошее не может длиться вечно, – негромко проговорила Пэт. – Никто не может быть уверен, что отношения испортятся.
– Так происходит в пятидесяти случаях из ста, – сказала я.
– И в пятидесяти – не происходит, – подхватила Пэт. – Мы с Биллом разошлись, он может сколько угодно жалеть о том, что ему приходится тратить слишком много денег на содержание своей бывшей жены и пятерых детей, но я до сих пор не считаю наш брак ошибкой. Действительно не считаю!
– Это потому, что у вас с Биллом были фантастические первые годы, – продолжала отстаивать свою идею Джеки. – Вот я и говорю – если такое могло случиться однажды, вам хочется этого снова.
– А как это связать с твоим высказыванием о том, что у мужчин ничего нет за душой? – напомнила я.
– Я говорила о последующих годах, а не о первых! – как само собой разумеющееся пояснила Джеки. – Пока хорошие времена не кончились, ты не смотришь ему в душу. Ты начинаешь задумываться об этом, когда он разваливается в кресле перед телевизором после ужина и только рычит, когда ты к нему обращаешься, теряясь в догадках, куда подевалось все то, что было в нем в минуту вашего знакомства.
Я горько рассмеялась. Все это выглядело просто безнадежно.
– И несмотря на все разочарования, ты по-прежнему мечтаешь влюбиться! – тряхнула я головой, обращаясь к Джеки.
– Конечно! Или по крайней мере найти постоянного любовника! – вернулась на круги своя Джеки.
– Поосторожнее со своими желаниями, – предостерегающе заметила я. – А то однажды, так сказать, проснешься среди ночи, пойдешь в ванную и не будешь знать, как вернуться.
– Зато можно, так сказать, проснуться среди ночи и понять, что тебя обнимает мужчина! – парировала она.
– Хорошо, конечно, только если ты проснулась не от его храпа! – ввернула я.
– Элен, ты невозможна! – взмолилась Пэт.
– Это не я невозможна. Я просто считаю, что невозможно найти настоящую любовь. Или я неспособна.
– Очень даже способна, – значительно улыбнулась Пэт. – Только еще не нашла.
– А кто сказал, что найду?
– А кто сказал, что нет?
Я немного подумала, встала с кресла и потянулась.
– Не знаю, как вы, но у меня появилось желание прогуляться по палубе. – Мне действительно захотелось побыть наедине со своими мыслями о Сэме. – Немного свежего воздуха мне не повредит.
– А мне не повредит лечь в постель и посмотреть телевизор, – сказала Пэт.
– А мне не повредит позвонить Генри Причарду, – внезапно развеселилась Джеки, – узнать, не хочет ли он угостить меня рюмкой вина.
– Мне показалось, ты устала, – обронила я.
– А мне показалось – ты! – не осталась она в долгу.
Она подошла к телефону, сняла трубку и попросила соединить ее с каютой Генри Причарда.
– Он сказал, что ужинает в первую смену, так что наверное уже вернулся, – прошептала она нам, прикрывая микрофон ладонью.
Через несколько секунд в трубке послышался мужской голос. Мы с Пэт с изумлением слушали, как Джеки ринулась с места в карьер, приглашая Генри выпить с ней в баре Коронного зала. Очевидно, после недолгих колебаний он согласился, поскольку Джеки, повесив трубку, торжествующим жестом вскинула вверх сжатый кулак, как бейсболист после удачного удара.
– Он сказал, что был в казино, но вспомнил, что забыл свои таблетки, – объяснила она, почему Генри оказался в каюте. – Он как раз размышлял, стоит ли возвращаться в казино или лучше лечь спать, когда я позвонила.
– Таблетки? – насторожилась я. Воображение моментально подбросило мне причину недомогания Генри Причарда. Недомогания, которое легко передается другому человеку.
– Да, Элен, – вздохнула Джеки. – Антибиотики. Он сказал, что недавно сильно простыл. Я тоже недавно была простужена, но, естественно, не обращала на это внимания.
– Полагаю, Генри больше беспокоится о себе, чем ты, – заметила я. – Но даже если так, ты по-прежнему уверена, что готова общаться с ним наедине?
– Наедине? Что ты называешь «наедине», Элен? – рассмеялась она. – На борту больше двух тысяч человек!
– Джеки – взрослая девочка, Элен, – мягко заметила Пэт.
Я только кивнула головой, подумав, как поведет себя Пэт, когда ее Люси отправится на свидание с едва знакомым мужчиной.
– Ну, пока, я исчезла! – бросила Джеки, уже стоя в дверях.
– Счастливо провести время! – пожелала Пэт.
– Смотри, чтобы он не продал тебе автомобиль! – посоветовала я.
Прежде чем отправиться на прогулочную палубу, я заскочила в каюту, чтобы взять блейзер, который надевала в самолете. Набросив его на плечи, я пошла к лифту. На площадке перед ним я обнаружила Скипа Джеймисона – искателя рекламных видов. Он возился с резинкой, которой был затянут его конский хвост. Рядом с ним большая группа японских туристов тоже ждала лифта.
– Эй, мы постоянно встречаемся, надо же! – воскликнул Скип, продолжая жевать жвачку. – Должно быть, это карма или что-нибудь в этом роде!
– Привет, Скип! Куда собрался? – спросила я, надеясь, что не на прогулочную палубу.
– В библиотеку, – ответил он. – Это на третьей палубе. Подумал, неплохо было бы полистать Дипака Чопру, если он у них есть. Я ловлю кайф от его размышлений о единстве души и тела! А вы?
– Абсолютно согласна. Я всегда чувствовала, что душа и тело неразрывны.
При этом я вдруг вспомнила о Джеки, которая сейчас, наверное, уже выпивает с Генри Причардом. Хорошо бы, если устремления ее тела совпали с настроем души.
Словно прочитав мои мысли, Скип поинтересовался, где мои подруги.
– Одна в каюте, смотрит телевизор. Другая пошла выпить с новым знакомым.
– А вы? – Скип тронул меня за локоть.
– Я?
– Ну да, а вы куда собрались?
В этот момент пришел лифт. Мы вошли внутрь. Один из японцев нажал кнопку пятой палубы, на которой располагалось казино. Скип нажал тройку – библиотечный этаж.
– Элен, детка! Какую кнопочку вы заказываете? – усмехнулся Скип.
– О, извини, задумалась. Хм, детка! Надо же! В моем-то возрасте! Шестой, пожалуйста.
Выполнив мою просьбу, Скип полюбопытствовал:
– Никак собрались на прогулочную палубу, а? Считать звезды?
– Угу, – неуверенно ответила я, почувствовав, что Скип вполне может отказаться от намерения посетить библиотеку и напроситься пойти считать звезды вместе со мной. Я оказалась права. Он тут же откликнулся:
