Текст книги "Карибский круиз"
Автор книги: Джейн Хеллер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 20 страниц)
День четвертый
Среда, 13 февраля
13
Проснувшись в среду утром, я первым делом посмотрела на себя в зеркало. Особенно пристально я разглядывала губы, даже поводила по ним пальцами, пытаясь восстановить те восхитительные ощущения, которые вызывали во всем моем теле поцелуи Сэма, и пыталась думать о грядущем вечере. Тот факт, что я прожила больше сорока лет и до сих пор не представляла, что бывает такое наслаждение, немало огорчил меня. Промахнуться, свернуть с генерального направления, прожить недели, месяцы, годы, не встретив мужчину, которого бы я целовала с таким чувством, как Сэма, – это воистину трагедия! Но теперь я встретила такого мужчину. Наконец я поняла, почему все так суетятся. Мне наконец удалось поймать за хвост смысл жизни. От счастья я буквально расплакалась.
Впрочем, долго плакать у меня не было времени. Через пятнадцать минут я должна быть на прогулочной палубе, где у нас с Сэмом назначена встреча. Утренняя четырехмильная пробежка. После нее мы собирались навестить Джеки.
Вчера вечером, вернувшись в каюту, я позвонила в лазарет узнать, как она себя чувствует. Медсестра – не сестра Уимпл, слава Богу! – сказала, что «состояние пациентки» идет на поправку, что жар еще остается, но она спокойна и что доктор Йоханссон посетил ее после ужина и был доволен улучшением ее самочувствия.
Что касается Пэт, то я легонько постучала в ее дверь по дороге на пробежку, но она не ответила. Поскольку было еще только половина восьмого, я решила, что она спит после вчерашней дозы снотворного.
Подбегая к лифту, я вспомнила, что забыла причесаться, и тут же увидела Скипа Джеймисона.
– Вы рано встаете, – заметила я, когда мы вошли в кабину, где уже находились две пожилые дамы с бигудями в волосах.
– У меня сегодня встреча с парнями «Крубанно», – пояснил Скип. – По прибытии в Сан-Хуан я должен быть в боевой форме. Переключиться, поймать кураж, понимаете?
– Конечно, – откликнулась я, вспомнив, что Сан-Хуан – резиденция фирмы, выпускающей ром «Крубанно». – Вам придется провести все время с ними, подбирать место для съемки?
– Так запланировано. Сегодня – никаких развлечений. Не для меня!
– Работать, работать и работать!
– Верно! Клянусь, никогда не ловил такого кайфа, как вы вчера вечером. Вы с мистером Олбани прекрасно смотритесь!
– Что вы сказали?
– Да ладно, не смущайтесь! Я правда считаю – классно, что вы умеете так резко сбросить ваш этот манхэттенский стиль и развернуться на всю катушку, когда парень вам по душе. В следующий раз вам с мистером Олбани следует записать себя на видео. На пленке это должно выглядеть потрясающе!
Расстроил меня не фамильярный тон Скипа. И даже не то, что кто-то видел, как мы с Сэмом обнимались. Мы как-то не думали о мерах предосторожности. Нет, меня обеспокоило то, что именно Скип нас видел; он оказывается буквально всюду, где бываю я; как моя собственная тень, он непременно поджидал меня у лифта, появлялся у бассейна, он подстерегал меня, постоянно подстерегал!
– Знаете, я очень рад за вас, Элен, – проговорил он, когда лифт остановился и мы уже выходили. – Вы поступаете так, как надо!
– Что значит – «как надо»?
– Ну… Надо по максимуму использовать последние оставшиеся деньки.
– По максимуму последние деньки? – с запинкой переспросила я, чувствуя, как над верхней губой у меня выступили капли пота.
– Да, последние дни круиза. На вашем месте я бы превратил их в дни сплошного секса, чтобы они запомнились на всю жизнь!
Дамы в бигудях осуждающе свели брови от откровенностей Скипа. Я тоже нахмурилась, но по другой причине. Я так была поглощена Сэмом, что на несколько часов напрочь забыла об убийце. Но теперь подумала: вправду ли Скип арт-директор крупной рекламной фирмы или это только прикрытие, легенда? Может ли арт-директор крупной рекламной фирмы быть одновременно убийцей? А Эрик, тупой, страдающий запорами, закомплексованный мой бывший муж, мог ли он нанять Скипа совершить убийство?
Нет, решила я про себя, выходя на прогулочную палубу. Если бы Эрик хотел убить меня, он бы сделал это давным-давно. Кроме того, он бы сделал это своими руками, а не стал нанимать кого-то другого. Эрику очень трудно давать кому-либо задания и поручения. Все его сотрудники это знают. Это одна из немногих наших с ним общих черт.
Я поспешила туда, где у нас была назначена встреча с Сэмом. Он уже был там.
– Доброе утро! – приветствовал он меня и немедленно привлек к себе, крепко целуя в губы.
Боже, опять начинается, воскликнула я про себя, чувствуя, как слабеют коленки.
– Как не стыдно! – прошептала я, судорожно хватая воздух. – Средь бела дня!
– Хочешь прекратить? – выдохнул он мне в губы.
– Нет! – я с силой прижалась к нему.
В следующий раз, когда мы оторвались друг от друга, чтобы отдышаться, Сэм обратил внимание на мои неприбранные волосы.
– Тебе так очень идет, – сказал он. – Дикая, неприрученная!
– Перестань! Просто у меня не было времени помыть голову, не то что причесаться. Здесь это такая проблема, что мне, пожалуй, пора обратиться в химчистку.
Сэм рассмеялся и снова притянул меня к себе. Прошло еще несколько минут, прежде чем я сделала попытку освободиться.
– Знаешь, мне очень нравится, как ты меня целуешь, – заметила я. – Но впереди большой день. Я планирую пробежать четыре мили, потом позвонить в офис, проведать Джеки в лазарете, заглянуть к Пэт, узнать, как она себя чувствует, выбраться посмотреть Сан-Хуан, найти мой пропавший чемодан, заглянуть в отделение полиции…
– В отделение полиции? Зачем?
Черт! Само с языка сорвалось. Я совершенно не собиралась посвящать Сэма в историю готовящегося убийства. Я даже подругам не сказала ни слова.
– Нет, я хотела сказать – в почтовое отделение, а не в полицию! – поправилась я, хлопнув себя по лбу, точно одурела от волнения. – Хочу отправить несколько открыток. Знаешь, как это обычно – «жаль, что вас не было с нами» и все такое.
– Но тебе незачем ходить на почту в Сан-Хуане. Здесь есть свое почтовое отделение, на пятой палубе.
– Правда? Отлично, это сэкономит мне время. Спасибо.
– Не за что.
Сэм снова собрался меня поцеловать, но я оттолкнула его.
– Должна ли я расценивать этот пыл как то, что ты решил считать меня все-таки «находкой века», а не чертом в юбке?
– Я уже близок к окончательному решению, – ответил он.
– И когда же ты его примешь?
– Скоро. – Он опять потянулся ко мне.
В застенчивость можно играть и вдвоем, подумала я, увернулась от его объятий и ринулась вперед по беговой дорожке, оставив его глотать пыль.
Мы пробежали наши четыре мили, на скорую руку позавтракали, после чего отправились в лазарет проведать Джеки. Точнее, я зашла проведать Джеки, а Сэм остался меня ждать. Мы решили, что Джеки слишком слаба и может оказаться не готова принимать едва знакомых посетителей. В конце концов, она всего лишь один раз видела Сэма.
Когда я вошла в палату, она сидела в постели, листала журнал «Усадьбы и парки» и бормотала, что, на ее взгляд, горный молочай на фотографии выглядит увядающим.
– Судя по всему, тебе стало лучше, – улыбнулась я, наклоняясь и крепко обнимая ее.
– Гораздо, – подтвердила она. – Пер хорошо знает свое дело.
– Пер?
– Доктор Йоханссон.
– Вы уже так накоротке? – вскинула я бровь. – Ты зовешь его по имени?
– Ну да. Он отличный парень. Мы провели вчера замечательный вечерок.
– Прекрасно! Сестра сказала, что он заходил тебя проведать.
– Да, он пришел, мы мило поболтали. Оказалось, что у него американское гражданство, поскольку его бывшая жена – американка. Он думает, что пора уходить с корабля и заняться медицинской практикой в Штатах. Он спросил, откуда я, и я выдала ему спич классического торговца недвижимостью насчет Бедфорда – какие там отличные школы, какое вообще это симпатичное местечко, как оно близко от Нью-Йорка и тем не менее на отшибе. Он спросил, уверена ли я, что ему понравится Бедфорд. Я ответила, что это, конечно, не Хельсинки, но имеет свою прелесть.
– В Бедфорде трудновато кататься на лыжах, – заметила я.
– Я знаю. Я объяснила, что единственное место для лыжников – Вестчестер-Каунти, но там слишком много народу. А он сказал, что зато там должно быть весело.
Я в изумлении покачала головой.
– Вчера вечером доктор Йоханссон при мне говорил, что ты очень слаба и мне не следует тебя утомлять. Как же он сам провел с тобой так много времени?
– Но он же доктор! Полагаю, он решил, что мне плохо не будет. Он дал мне антибиотики, потом жаропонижающее, и сегодня я уже почти как новенькая.
– Джеки, это просто прекрасно! – воскликнула я с облегчением. – А он понял, что с тобой случилось?
– Он сказал, что, по его мнению, тут замешано несколько причин. Желудочная инфекция, воспаление среднего уха, и все это наложилось на простуду, на которую я и дома никогда не обращала внимания. Сейчас у меня некоторое обезвоживание организма, и день-другой он планирует делать мне внутривенные вливания. Но я скоро поправлюсь. Благодаря Перу!
– А когда, по мнению Пера, ты сможешь выйти отсюда? Или он хочет, чтобы ты оставалась в госпитале до бесконечности под его неусыпным наблюдением? – поддела я подругу. На самом деле я была очень рада, что Джеки нашла в докторе Йоханссоне доброго приятеля. За это я немедленно прониклась к нему симпатией.
– Если повезет, я смогу выйти отсюда через полутора суток, – ответила Джеки. – Давай посчитаем. Значит, сегодня я пропускаю Сан-Хуан, завтра – Санта-Крус, но в последнем порту я уже смогу сойти на берег. Это Нассау, правильно?
– Очень жаль, что все так получилось, – кивнув, сказала я. – Ты, должно быть, чувствуешь себя обманутой.
– Я бы действительно так себя чувствовала, – возразила она, – но сейчас мне уже довольно того, что дело пошло на поправку. Ладно, хватит обо мне, – продолжила Джеки более веселым тоном. – Ты последовала моему совету?
– Какому совету?
– Насчет Сэма. Вчера я посоветовала познакомиться с ним поближе. Тебе это удалось?
Я рассмеялась.
– Значит – да? – переспросила Джеки.
– Значит – да, – подтвердила я, – хотя более точно будет сказать, нам обоим это удалось.
– Хочешь сказать, что вы уже спали вместе? – округлила глаза Джеки.
– Нет. Мы были близки к этому, но решили подождать, – гордо пояснила я, как бешено влюбленная акселератка, умеющая держать себя в руках.
– Помилуй Бог, чего ждать-то? – воскликнула Джеки в полном недоумении. – Когда напечатают твою первую статью о современной половой зрелости?
– Ну, может, завтра, или послезавтра…
– Почему не сегодня? – возразила она.
Неплохая мысль!
Несмотря на все свои ссадины, Пэт была бодра и полна решимости принимать участие во всех предстоящих мероприятиях. Она сказала, что в Сан-Хуане хочет отправиться с группой Джинджер Смит Болдуин на очередное арт-сафари, даже если ей для этого потребуется инвалидная коляска.
– Мне не хочется, чтобы ты оставалась наедине с Албертом, – сказала я, памятуя о том, что он настаивал быть рядом с ней до и после занятий рисованием.
– Почему нет? Он так внимателен! – возразила Пэт.
– Лучше бы он был менее внимателен, – заметила я, мысленно нарисовав себе картину того, как он сталкивает ее, сидящую в кресле-каталке, с пирса. – Может, тебе лучше пропустить сегодняшнее сафари и пойти гулять со мной и Сэмом? Пэт, мне бы очень хотелось, чтобы ты с ним поближе познакомилась!
– Элен, – вздохнула она. – Билл – единственный мужчина, который меня интересует. Ты же знаешь!
Я рассмеялась.
– Нет, дорогая. Я сама интересуюсь Сэмом. И мне будет приятно, если ты проведешь время с нами. Для меня это очень важно. Ну, что скажешь?
Она выдержала свою привычную паузу длиной в вечность, после чего согласилась провести день с нами, сказав при этом, что нужно позвонить Алберту и извиниться.
Отлично, подумала я. Ты поговоришь с Албертом, а я тем временем сбегаю в полицейский участок.
«Принцесса Очарование» пришвартовалась в порту столицы Пуэрто-Рико ровно в час дня. Я сказала Пэт и Сэму, что встречусь с ними обоими в два часа в каюте Пэт, прикинув, что за это время успею попробовать еще раз дозвониться в офис Гарольду, спросить у пассажирского помощника, не нашелся ли мой чемодан, и сбегать в полицию.
Гарольд оказался недостижим. Это меня не удивило. Пассажирский помощник сказал, что чемодан уже нашли и его доставят мне в каюту в течение часа. Это меня очень удивило.
Потом начались мои приключения в полицейском участке.
До него оказалось пять минут езды на такси – поворот направо, пара перекрестков со светофорами – и я на месте.
Первым делом я сообщила дежурному офицеру, что не говорю по-испански. Далее я сказала, что я американка, зовут меня Элен Циммерман, и что у меня проблемы.
– Какого рода проблемы? – спросил симпатичный офицер средних лет, назвавшийся Рональдом Моралесом.
– Я пассажирка с «Принцессы Очарование», – начала я, кивнув головой в сторону гавани, где стоял наш корабль.
– Вас ограбили, когда вы сошли с корабля? – задал вопрос офицер Моралес, взяв ручку и блокнот.
– Нет, ничего подобного! – заверила его я. – Это произошло на корабле. Когда мы были в открытом море.
На лице его отразилось явное облегчение оттого, что я не собираюсь жаловаться в Америке на преступность в Пуэрто-Рико и американцы не поимеют зуб на туристический бизнес в его стране.
– Если вас ограбили на корабле, это не входит в мою юрисдикцию, – сообщил полицейский. – Вам следует обратиться к капитану корабля.
– Я пыталась, – честно призналась я. – Но может, вы все-таки выслушаете меня, а после этого вам захочется мне помочь?
Офицер Моралес пожал плечами, что я расценила как знак согласия, и поведала ему всю историю со случайно подслушанным телефонным звонком.
– Мы много чего наслышаны о пассажирах на этих больших кораблях, – улыбнулся он. – Они все постоянно немного не в себе от количества выпитого спиртного, верно?
– Да, но вы всегда в состоянии отличить тех, кто умеет пить, от тех, кто не умеет, если вы это имеете в виду, – заметила я. – Дело в том, что тот разговор, который я слышала, совсем не был похож на разговор двух перебравших за ужином.
– Я говорю не о мужчинах, чьи голоса вы слышали по телефону, – сказал офицер Моралес. – Я говорю о вас.
– Обо мне?
Он опять пожал плечами.
– Слушайте, я вообще не пью! – возмутилась я. – Разве что немного красного вина. Для сердца.
– У вас проблемы с сердцем? – забеспокоился офицер Моралес.
– Нет, но они появятся, если никто не захочет серьезно относиться к тому, что я говорю, – твердо произнесла я. – Вы не верите в существование потенциального убийцы, да?
– Этого я не сказал. Я только сказал, что ничем не могу вам помочь. – Он сделал паузу. Черты лица его несколько разгладились. – Если парень, о котором вы так волнуетесь, убьет женщину здесь, в Сан-Хуане, обязательно приходите в наш участок, договорились?
– Договорились. Если только этой женщиной не окажусь я. – С этой фразой я отправилась обратно на корабль.
14
– Где ты была? – спросил Сэм, когда я наконец появилась в каюте Пэт, опоздав на полчаса.
– Распаковывала чемодан, – солгала я. – Зато теперь, когда ко мне вернулась моя одежда, я поняла, сколько набрала с собой лишнего барахла. В следующий раз я буду путешествовать налегке.
– Как тебе нравятся колеса для Пэт? – гордо спросил Сэм, кивнув на инвалидное кресло, доставленное в каюту его стараниями.
Я окинула оценивающим глазом Пэт, устроившуюся в кресле-каталке. Забинтованная раненая нога покоилась на специальной подножке. Пэт была в шелковой кофточке из батика, которую она приобрела на Иль-де-Сване. Запястья украшали несколько кустарных браслетов, купленных там же. Ее энергичные кудряшки безуспешно пыталась скрыть широкополая соломенная шляпа. Еще одно местное приобретение. Несмотря на все ссадины, выглядела она вполне прилично, была спокойна и умиротворена. Этакая немного пострадавшая в дороге путешественница.
– В этом кресле ты напоминаешь мне королеву на троне, – заметила я.
– Да, нечто королевское есть, это верно. Во-первых, кресло, а во-вторых – посмотри, какие цветы!
Только сейчас я обратила внимание, что на ее туалетном столике стоит огромный изысканный букет. Даже не понимаю, как я его могла не заметить сразу. Я посмотрела на Сэма.
– Не я, – покачал он головой. – Я, конечно, галантен, но не настолько.
– Это от Алберта, – пояснила Пэт. – Милый Алберт! Как только я позвонила ему и сказала, что не пойду сегодня с ним на арт-сафари, тут же появились эти цветы.
– Какая внимательность! – оценила я. – И какой изыск.
– Алберт очень заботлив, – согласилась Пэт и добавила: – К букету была еще приложена очень милая открыточка с надписью: «Мужественной леди с пожеланием скорейшего выздоровления».
– На твоем месте я бы поостереглась этого данайского дара, – заметила я.
Сэм рассмеялся. Он уже видел Алберта.
– Я не шучу. Не забывай, возможно, именно он столкнул тебя вчера со ступенек.
– Столкнул со ступенек? – переспросил Сэм и посмотрел на Пэт. – Вот значит что с вами произошло!
– Я точно не могу сказать, что именно произошло, – ответила Пэт. – Очень смутно все припоминается. Там была такая толпа!
– Вот именно, – не отставала я. – Среди них мог оказаться и Алберт.
– Элен, – вздохнула Пэт. – Никто не собирается вредить мне, и Алберт – в последнюю очередь.
– Знаешь, Пэт, прошу тебя, ради меня – все-таки не оставайся с ним подолгу наедине. – На протяжении суток я уже успела примерить ярлык наемного убийцы Скипу, Генри, Ленни и Алберту. Это уже становилось навязчивой идеей.
– Ну хорошо, я же не буду с ним сегодня вдвоем, – резонно заметила Пэт. – Когда я сообщила, что не пойду на арт-сафари, он сказал, что в таком случае тоже не пойдет. Вместо этого он отправится на экскурсию в Эль-Джунке.
– Эль что? – не поняла я.
– Эль-Джунке – природный парк площадью двадцать восемь тысяч акров, – тоном экскурсовода заговорил Сэм. – Расположен в двадцати пяти милях от города. Это единственный влажный тропический лес, входящий в лесную систему Северной Америки. В нем свыше двухсот пятидесяти видов различных деревьев, множество вьющихся растений. Это также птичий заповедник. Алберт, вероятно, собирается посмотреть попугаев. Очень увлекательное зрелище.
– Для человека, который впервые в этом круизе, ты подозрительно много знаешь, – в шутку заметила я. – Ты, может, на самом деле не страховой, а туристический агент?
– Это все написано в буклете, – напомнил он. – В который ты так и не удосужилась заглянуть. Кстати о буклете, – посмотрел он на часы. – Мы хотим посмотреть хоть что-нибудь в оставшееся время?
– Можем ли мы вверить свою судьбу этому человеку, – обратилась я к Пэт, – и положиться на его выбор достопримечательностей?
– Можем! – с энтузиазмом воскликнула моя подруга.
Сэм отпустил тормоза на колесах ее кресла, мягко перекатил его через порог каюты, и мы отправились в путь.
Мы решили ограничиться осмотром достопримечательностей Старого города – очаровательного древнего квартала Сан-Хуана, прилегающего к морскому причалу. Катить кресло с Пэт по узким, петляющим улочкам, битком забитым туристами, оказалось тем еще развлечением, но нам все-таки без особых проблем удалось посмотреть большинство памятников и исторических мест. Например, мы посетили Каса де лос Контрафуэртес (по-нашему – Дом с летящими контрфорсами) – здание, построенное в начале восемнадцатого столетия, в котором размещается старинная аптека, стилизованная под девятнадцатый век. Мы осмотрели также Каса Бланка – дом, который был построен в 1521 году для Понса де Леона, перед тем как он отправился во Флориду искать «Фонтан юности». Зашли мы и в кафедральный собор шестнадцатого века, где в мраморном склепе покоятся останки того же де Леона. Я радостно вертела головой во все стороны до тех пор, пока словечко «останки» не напомнило мне о готовящемся смертоносном заговоре. На сей раз в качестве жертвы я представила себя. Совершенно логичная ассоциация: бизнес Эрика как раз связан с останками.
– Давайте прогуляемся по магазинам, – живо предложила я, надеясь отвлечься от мрачных мыслей.
Сэм с Пэт ничего не имели против, так что мы направились в сторону улочек, представлявших собой сплошную цепь магазинчиков, большинство из которых торговали ювелирными украшениями по «предельно низким ценам» для привлечения пассажиров туристских лайнеров. Мы вошли в один из них, недвусмысленно названный «Ювелирная лавка», где Пэт приобрела золотую брошку в виде собачки для Люси, которой в ближайшую пятницу исполнялось десять лет. Я тоже купила Люси подарочек на день рожденья – золотой медальон в форме сердечка. (Мои чувства к Сэму не только настроили меня на романтический лад, но и явным образом повлияли на вкус.) Расплачиваясь за покупки, я заметила у соседнего прилавка Ленни Лубина, примеривающего дюжину золотых цепей. Их на нем было уже такое количество, что Ленни напоминал разряженную рождественскую елку.
Мы обменялись приветствиями.
– Ба, кого я вижу! – воскликнул Ленни. – Не страховой ли это агент собственной персоной с тремя милочками – минус одна? Что же случилось с этой?
– Я споткнулась вчера в Иль-де-Сване и упала, – пояснила Пэт.
– И поранили вашу прелестную ножку, – догадался Ленни, пялясь на нее во все глаза.
– В кресле-каталке не так больно, – добавила Пэт. – Кроме того, у меня прекрасный водитель. – Она бросила одобрительный взгляд на Сэма. Я тоже.
– А что же с другой? – продолжил Ленни.
– Другая нога в порядке, спасибо, – сказала Пэт.
– Нет, с другой милочкой, – уточнил Ленни. – Как долго она собирается пробыть в лазарете?
– Откуда вам известно, что Джеки попала в лазарет? – тут же отреагировала я, помня, что я этого Ленни не говорила. И думаю, Пэт тоже.
Ленни пожал плечами. Его цепи приподнялись и опустились.
– Наверное, кто-нибудь на корабле сказал, я и запомнил. Слышал звон, так сказать.
А может, ты шпионишь за Джеки, за нами тремя, подумала я, припоминая, как Ленни высматривал что-то около наших кают, делая вид, что пьян, и провел страстную ночь в объятиях некоей куколки.
– Ты же знаешь, как разносятся слухи, – попробовал успокоить меня Сэм, словно объясняя, каким образом Ленни мог услышать о госпитализации Джеки. – Что еще делать на борту, как не сплетничать? И есть.
– Да, я не против, – вступила в беседу Пэт.
– Не против чего? – не сразу сообразила я.
– Поесть. Ленч давно прошел.
– Можем заглянуть вон в то кафе напротив, – предложила я. – Немного перекусить, чтобы не испортить аппетит перед ужином.
– Ленни, не хотите присоединиться? – кивнув, пригласил его с нами Сэм.
– Спасибо, нет, – отказался тот. – У меня еще тринадцать магазинов на прицеле.
«На прицеле». Опять та же тема.
Маленькое милое кафе располагалось на втором этаже, над художественной галереей. И кормили там прекрасно, гораздо лучше, чем в кафе на «Принцессе», а компания была еще лучше. Мы с Сэмом постоянно строили друг другу глазки и весело болтали, Пэт просто сияла, видя, как мне хорошо. Единственным негативным моментом оказалось появление в зале Генри Причарда со своей Ингрид. Как назло, единственный свободный столик был рядом с нами. Я больше не подозревала Генри в отравлении Джеки, но манера, с которой он оборвал наметившиеся приятельские отношения и забыл о ее существовании, мне не понравилась.
Но тут он показал себя еще хуже: он забыл и нас с Пэт!
Когда они с Ингрид рассаживались, Пэт повернулась и поздоровалась с ним. Генри ответил, но при этом добавил, что не имеет чести быть знакомым с кем-либо из нас.
– Ну как же, на причале, в Майами, – напомнила ему Пэт. – В воскресенье мы вместе садились на корабль.
– Да-да, – подхватила я. – Я еще звонила по телефону, а вы были в соседней будке. Мы закончили почти одновременно и разговорились. Теперь вспоминаете?
– О да, конечно. Теперь вспомнил! – одарил он нас дежурной улыбкой продавца. Белые зубы слишком ярко выделялись на его загоревшем лице. – Наверное, мозги от солнца расплавились. Как вам нравится этот круиз?
В его тоне прозвучало полное равнодушие. Он не поинтересовался ни тем, где Джеки, ни тем, почему Пэт в инвалидном кресле. Было ясно, что этот парень либо не хочет признаваться, что общался с нами, либо не хочет, чтобы его видели в нашей компании. Может, он боится, чтобы не усмотрели между нами связи? Может, тогда на причале он разговаривал по телефону с тем же человеком, с которым потом беседовал с борта корабля – с одним из наших бывших мужей?
– Приятно было увидеться, – попрощалась Пэт, когда мы двинулись к выходу.
– Мне тоже, – откликнулся Генри.
Что-то я в этом сомневаюсь, подумала я.
Мы вернулись на корабль около пяти вечера. Еще оставалось время навестить Джеки, принять душ и переодеться к ужину.
Когда мы оказались на пороге ее палаты, Джеки была не одна и не совсем в том состоянии, чтобы принимать гостей. Доктор Йоханссон, задернув белую занавеску вокруг кровати, очевидно, занимался ее обследованием. Я рассмеялась про себя, представив, как они обсуждают прелести катания с гор на лыжах, а он одновременно изучает ее лимфатические узлы.
Закончив обследование, доктор Йоханссон отдернул занавеску и жестом пригласил нас войти. Джеки встретила нас сидя. Иголка внутривенного вливания по-прежнему торчала в ее руке, но цвет лица изменился к лучшему, и глаза были гораздо более ясными. Мы с Пэт, не сговариваясь, сказали, что рады видеть прежнюю старушку Джеки.
– Вот-вот, старушку! – подцепила она.
– Никакая ты не старушка! – демонстративно заявил доктор Йоханссон.
– Рад, что вам стало лучше, – проговорил Сэм. – Надеюсь, совсем скоро вы сможете присоединиться к своим подругам.
– А я очень рада, что вы к ним присоединились, пока меня не было, – усмехнулась Джеки и бросила на меня проницательный взгляд. – Пер говорит, что если все будет хорошо, завтра меня выпишет. Но в Санта-Крус мне еще нельзя будет сходить с корабля, да, док?
Доктор Йоханссон покачал головой.
– Я выпишу тебя из лазарета, чтобы ты лежала в каюте, а не гуляла по улицам. Когда мы придем на Багамы, там ты, наверное, уже сможешь вести обычную жизнь.
– Что ты собираешься делать вечером? – спросила я Джеки. Насколько я могла заметить, в палатах телевизоров не было.
– Во-первых, наконец нормально поужинаю, – ответила она. – Если, конечно, считать желе и куриный бульон нормальной пищей. Потом придет медсестра и откачает у меня еще пару флаконов крови. А если я буду паинькой, Пер придет ко мне в гости и еще что-нибудь расскажет про наш корабль. Он невероятно много знает обо всем, что тут происходит.
– А что тут происходит? – последняя фраза меня особенно заинтересовала.
– Да, расскажи нам! – подхватила Пэт.
– Ну, – протянула Джеки, – поскольку Пер работает здесь уже много лет, он очень много знает про обслуживание пассажиров. – Доктор Йоханссон снисходительно улыбнулся. – Например, что холодильные камеры корабля производят двадцать тонн кубиков льда в сутки.
– Понятно, – сказала я, разочарованная тем, что любопытство доктора не распространялось на область сплетен, а стало быть, не могло оказаться мне полезным.
– Правда! Есть и кое-что другое. Вы просто упадете! – продолжала тем временем Джеки. Взяв со столика листок бумаги, она начала читать вслух: – Обслуживающий персонал за неделю готовит более двадцати пяти тысяч порций всяческой пищи, включая кормежку в ресторане в три смены, доставку еды в каюты по заказам и ассортимент ночных буфетов.
– Так все-таки круиз – это плавучий кафетерий! – напомнила я.
Джеки, не обращая на меня внимания, продолжала:
– Они используют примерно девяносто тысяч яиц, около сорока тысяч фунтов мяса, двадцать пять тысяч пинт молока, сто шестьдесят пять тысяч батонов хлеба, готовят двести тридцать тысяч чашек кофе, а также – обратите внимание! – двадцать тысяч порций пинаколады!
– Ага, и девятнадцать тысяч из них выпивает Ленни Лубин! – шепотом заметила я Сэму.
– Более того, – продолжала просвещать нас Джеки, – через стиральные машины корабля за время рейса проходит более двухсот девяноста тысяч штук разных предметов – простыней, полотенец, наволочек, скатертей, салфеток и так далее. А ведь это самый обычный недельный круиз!
Этот недельный круиз отнюдь не самый обычный, хотелось сказать мне Джеки и всем остальным.
15
– Так вот как выглядит настоящая Элен Циммерман! – расплылся в уже знакомой мне ухмылке Сэм.
– Хватит с меня украшений из «Веселой принцессы»! – победно усмехнулась я. Как я уже успела сообщить Сэму, чемодан вернулся в мое полное распоряжение, и я могла появиться в своей собственной одежде: в узком черном платье без рукавов и белом двубортном блейзере. Сам он был в жакете цвета морской волны с латунными пуговицами и новых полотняных брюках цвета хаки, в светло-голубой рубашке и при галстуке в бело-синюю полоску. Если я могу сказать так о себе, то мы представляли весьма впечатляющую пару. Заметную, во всяком случае. Хотя бы из-за роста.
Мы стояли у Коронного зала – того самого, который в первый день нам показали как место сбора в случае тревоги. Сегодня, на четвертый день плавания, здесь организовывали капитанский коктейль, что означало, помимо возможности всем желающим познакомиться с капитаном Солбергом и поздороваться с ним за руку, заставить нас раскошелиться на лишнюю выпивку. Мы с Сэмом решили заглянуть сюда ненадолго перед ужином; Пэт, уставшая от прогулки по Сан-Хуану, решила заказать себе еду в каюту.
– Ты выглядишь потрясающе, – заявил Сэм, продолжая оценивающе меня оглядывать. – Настолько потрясающе, что я, пожалуй…
Он не стал договаривать фразу, просто притянул меня к себе и поцеловал. Я не сопротивлялась.
Весь день я мечтала о том, как его поцеловать, ну и не могла, конечно, пренебречь его желанием поцеловать меня тоже. Он сделал это почти с жадностью, со страстью. Неужели возможно, что у него, учитывая всю его привлекательность, а также тот факт, что путешествующие в одиночку мужчины редко остаются без однодневных, скажем так, приключений, после смерти Джиллиан никого не было? Может ли быть так, что он каким-то образом берег себя для меня, как я всю свою жизнь ждала именно его?
– Сэм, на нас все смотрят! – рассмеялась я, когда мы наконец разжали объятия.
– Ничего не могу поделать. За весь день у меня появилась первая возможность оказаться с тобой вдвоем. – Не отпуская моей руки, он продолжал со страстью в глазах меня разглядывать. Я ощутила – да простит меня Бог – просто какое-то перевоплощение. С тех пор, как Сэм начал оказывать мне первые знаки внимания, я почувствовала, что становлюсь мягче, не такой жесткой, что все мои острые углы каким-то образом сгладились, стали менее заметными. У меня даже походка изменилась. Рядом с ним я и держалась прямее, не сутулилась, улыбалась на ходу. Конечно, частично на это повлияло и то, что рядом с ним я меньше стала думать о собственном росте. Разумеется, и в Нью-Йорке есть высокие парни, но не среди клиентов нашей фирмы.
