Текст книги "Нежеланная невеста, или Зимняя сказка в академии магии (СИ)"

Автор книги: Джейн Анна

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 28 страниц)

– Это было здорово, Эштан, – искренне сказала я ему на прощение. – Спасибо, что показал мне город с такой высоты.

– Рад, что тебе понравилось. Надеюсь, я затмил все другие твои свидания?

– Это было мое первое, – призналась я. – Глупо, да? Все девчонки в моем возрасте бегают по свиданиям, а я…

Я замолчала, видя, что его темные глаза смеются.

– Это не глупо, это мило. Все приходит в свое время, Белль. И любовь, и месть. Просто будь собой.

– Ты такой хороший, – вырвалось у меня. А Эштан вдруг нахмурился.

– Нет. Я не такой хороший, как тебе могло показаться, Белль. Порою я отвратительный. Как и все темные.

Эштан вдруг закатал рукав почти по локоть – внешняя сторона предплечья была в тонких шрамах, старых и свежих. Шрамы виднелись и на внутренней стороне, где под светлой кожей прятались вены, но их было меньше.

– Мы, чернокнижники, используем свою кровь для магии, – ровным голосом продолжал он. – Она нужна нам для каждого ритуала. Я не умею пользоваться простыми заклятиями, варить зелья или управлять стихиями. Я умею только использовать кровь.

Он приподнял вторую руку, и из черного неприметного перстня появилось тонкое лезвие, похожее на коготь хищной птицы.

– Шрамы у меня везде. Обычно это отпугивает людей. Смотрится отвратительно. Но порою вещи, которые умеет делать чернокнижник, еще отвратительнее.

Подул ветер, и я, находясь под каким-то странным порывом, коснулась его лица – осторожно и почти невесомо. Откуда только смелости набралась? Я убрала выбившуюся пепельную прядь за ухо, в котором только сейчас, в ярком свете уличных фонарей разглядела серьгу-кольцо. А Эштан вдруг накрыл мою ладонь своею и прижал к прохладной щеке.

– У тебя руки горячие, – прошептал он. – Греют…

– Я же огненная, – улыбнулась я. – Во мне живет пламя.

Мы стояли друг напротив друга, не сводя глаз. В животе словно стая бабочек запорхала. Я вдруг решила, что Эштан меня поцелует. Прямо сейчас. Даже губы вдруг закололо от предвкушения. И я потянулась к нему, привстав на носочки, но… Нам помешали.

За моей спиной выросла тень. Взгляд темного изменился – стал жестким.

– Как ты посмел сделать это, – раздался хриплый голос, наполненный гневом. И я не сразу сообразила, что он принадлежит Даррелу. Но поняв это, резко обернулась. Принц, который явно не узнавал меня со спины, сощурился.

– Ты. А ты что тут делаешь? – спросил он, пронзая меня взглядом, словно мечом. Кажется, он тренировался – был в военной экипировке, которую носили на занятиях боевики. Удивительно, но она ему шла – подчеркивала стать. Как говорила тетя: «Подлецу все к лицу». Наглядный пример! Какой же он отвратительный. Трус.

– Здравствуйте, ваше высочество, – улыбнулась я ему холодно, но голос мой звучал безукоризненно вежливо. – Гуляю перед сном.

– С ним? – усмехнулся принц. – Отличная компания, Изабелль Бертейл. Вы далеко пойдете. Оба. Красиво получилось снять печать, Эштан. Мои аплодисменты.

– О чем ты, кузен? – нахально поднял бровь Эштан. – Я не снимал никаких печатей.

– Держишь меня за идиота? – спросил принц, ближе подходя к Эштану. В его взгляде был вызов.

– Удивительно, что ты понял это только много лет спустя, – ничуть не испугался его темный. И как он только такой взгляд выдерживает… Не каждый бы смог.

– Тебе ведь нравится это – играть с другими, – продолжал Даррел. – Смотреть, что получится, когда сталкиваешь одну свою пешку с другой, верно?

– Думай, как хочешь. Я не понимаю, о чем ты говоришь. Но разговаривать с собой так не позволю, – сквозь зубы сказал Эштан.

– Я буду разговаривать с тобой так, как посчитаю нужным.

– Тогда тебе придется ответить за это. Или снова прикроешься титулом?

– А ты – жалостью к себе? – одарил кузена улыбкой принц. – Или научился чему-то новому?

– Может быть, вы научите меня чему-то, ваше высочество? Например, нападать на слабых? Говорят, у вас это хорошо получается.

Даррел сделал еще один шаг к Эштану.

– Думаешь, у тебя снова получится вывести меня из себя? – ласково спросил он у брата. – Не зли меня, Эштан. Ты не знаешь, что с тобой будет, если я по-настоящему разозлюсь.

– Продемонстрируй, – ответил темный, облизав губы. – Покажи мне, какой ты большой, злой и сильный. Ну же.

Напряжение между ними нарастало, в воздухе все буквально искрило. Глаза Даррела вспыхнули аквамарином, вокруг ладоней Эштана вдруг заклубилась тьма. Мне вдруг показалось, что еще немного, и они точно вцепятся друг в друга. Только принц сильнее.

Испугавшись за темного и повинуясь внутреннему зову, я вдруг встала между ними. Лицом – к Даррелу, спиной – к Эштану, закрывая его собой. Для этого решения мне потребовалась секунда.

– Перестаньте, – сказала я. – Вы высокородные. Непозволительно себя так вести. Даже если вы из императорской семьи.

Мои слова, кажется, остудили их. Они оба сделали по шагу назад.

– Тебя защищает женщина, – улыбнулся Даррел. – Думаю, это благодарность за печать. Ты нашла союзника себе под стать, Изабелль Бертейл.

– Рада, что вы выучили мое имя, ваше высочество, – тихо сказала я, ненавидя его всею душой.

Я хотела выдать ему все, что думаю, но он просто развернулся и пошел прочь.

– Я не сдамся! – крикнула я ему в спину с неожиданной злостью. – Я не уйду из академии!

А он, не поворачиваясь, лишь засмеялся в ответ. Козел!

Глава 12

В общежитие я возвращалась в плохом настроении, громко топая по лестнице и мысленно проклиная Даррела. Все шло замечательно, и мое первое свидание было просто прекрасным до того самого момента, как этот королевский парнокопытный не помешал нам с Эштаном! Явился именно в тот момент, когда мы должны были поцеловаться. И устроил непонятно что. Еще и высказаться мне не дал – просто развернулся и ушел, как будто бы меня не существовало. Отвратительный человек. За что боги послали его душонку в императорскую семью? И зачем он вообще пришел? Я спросила об этом у Эштана, и тот только плечами пожал. Настроение испортилось и у него тоже. Мы отправились в замок, попрощались в холле и разошлись. Вернее, ушла я, а он стоял и смотрел на меня.

Перед входом в общежитие я увидела четырех девушек – все, как одна, скрестили руки на груди, и смотрели на меня с высокомерием. На груди у каждой виднелась брошь в виде лавровой веточки. Символ Клуба избранных. Интересно, что они тут делают? Их комнаты в другой башне. Здесь живут первокурсники.

– Какой мерзкий запах, – сказала высокая стройная девушка с рыжими волосами, кажется, она тоже училась на стихийном и была подружкой Евы. Я видела их вместе в библиотеке. Остальные захихикали и демонстративно зажали носы.

– Мусором воняет, – добавила ее темноволосая подружка с формами, нагло глядя прямо на меня. Видимо, все эти слова были обращены ко мне. Внутри все заклокотало. Хотелось запустить в нахалок файерболлом, но я сдержалась.

– Не рассказывай всем о своем парфюме, дорогая, – поравнявшись с темноволосой, сказала я, не поворачивая головы. – Твои предпочтения нравятся не всем.

Воцарилось молчание. Они не думали, что я отвечу.

– Стерва, – прошипела девица. – Я тебе сейчас все волосы вырву!

Наверное, она бы бросилась ко мне, но этого ей не дала сделать рыжеволосая подруга.

– Успокойся, Кэррил, – велел та. – У нас слишком чистые руки, чтобы копаться в мусоре.

– Ты права, Мэридит. Мы выше этого.

Перед тем, как войти в общежитие, я все-таки обернулась, и окинула всю четверку долгим взглядом – они улыбались, глядя на меня, но их улыбки не были добрыми. А в их глазах было предостережение.

Рыжеволосая словно невзначай коснулась броши, словно давая понять, кто она, а кто я. Но я не стала засматриваться на нее. Распахнула дверь и вошла внутрь.

В огромном замке академии общежитий было несколько, но разделены они были не по факультетам, а по курсам. Кроме того, у парней и у девушек общежития были разными. Нам повезло заселиться в башню – виды из окон отсюда открывались просто великолепные. Отдельное общежитие было только у факультета темной магии – официально из-за ночного графика обучения, но на самом деле из-за страха и нелюбви остальных. Старосты факультетов и курсов, а также челны Клуба Избранных.

В общем холле было многолюдно и празднично – в самом центре стояла Лин с факультета иллюзий и веселила тем, что сотворила проекции Даррела и Евы, которые выглядели словно живые. Лишь изредка части их тел вдруг становились прозрачными, но Лин тотчас восстанавливала их.

Даже я остановилась, чтобы посмотреть на это представление.

Он – уверенный, в темном костюме и с идеально уложенными волосами. Она – нежная, в белоснежном свадебном платье, с распущенными волосами. Они стояли друг напротив друга, держась за руки.

– Я люблю вас, мой принц, – сказала Ева тихо.

– И я люблю вас, моя принцесса, – ответил Даррел, вернее, его иллюзия. Правда, голос у Лин не получился. У принца он был глубоким, бархатным, а не таким высоким. Однако это поняла только я – остальные громко заохали и заахали в умилении. Несмотря на то, что отношения наследного принца и адептки академии магии были скандальными, многие сошлись во мнении, что Ева и Даррел подходят друг другу. Его поклонницы даже перестали желать Железной леди провалиться сквозь землю – мол, если отдавать любимого, то хотя бы в приличные руки.

– Я хочу поцеловать вас, – продолжала иллюзия Даррела. – Я мечтаю ощутить мягкость ваших губ…

– И я… Так давно об этом мечтаю, ваше высочество, – ответила Ева. Я тихо рассмеялась – хоть Лин и была мастером своего дела, но в этой парочке не было такой ванильности. Вспомнив, как страстно они целовались, я вдруг подумала, что у них были не только поцелуи, но и нечто большее. Светлая Тэйла, Ева просто сошла с ума – как только она могла влюбиться в это чудовище?!

Иллюзии потянулись друг ко другу под общий восторженный писк, однако поцеловаться им было не суждено – в гостиную вошла госпожа Кэлман, комендант нашего общежития, женщина строгая и не терпящая вольностей. За глаза ее называли Паучихой и побаивались.

– Что происходит, адептки? – ее громкий голос разнесся по гостиной, и все замолкли. Иллюзии тотчас исчезли, а сама Лин попыталась спрятаться за диваном, однако госпожа Кэлман все поняла.

– Адептка Лин Сноуан, немедленно за мной. Вы понесете наказание за столь фривольные иллюзии.

– Но я…

– Молчать. Вы проявляете неуважение к короне и демонстрируете отсутствие таких важных для девушки моральных качеств, как скромность и благопристойность. За мной, пожалуйста.

Госпожа Кэлман развернулась и направилась к двери, а Лин побрела за ней с понурым видом. Они ушли, а остальные разочарованно завздыхали. Представление было окончено.

Поболтав с девчонками, я пошла в комнату, однако стоило мне завернуть за угол, как увидела девушку, сидящую в коридоре на коленях перед грудой разбросанных вещей, которые пыталась собрать. Ее звали Хэлли, и она вместе со мной училась на стихийном факультете, только ее специализацией был воздух. Я считала ее неплохой девчонкой, улыбчивой и мягкой, правда, слегка избалованной. Мы познакомились еще будучи абитуриентами, и несколько раз вместе занимались проектами по введению в теорию стихий и элементоведению – эти занятия проводились для всех групп первого курса совместно.

– Что случилось, Хэлли? – спросила я.

– О, привет, Белль! – поднял на меня голову та. – Получила посылку от родителей с платьем для бала, но они отправили еще кучу всего… Я споткнулась, упала, и коробка просто развалилась.

Родители явно любили Хэлли – на полу перед ней лежали и обувь, и украшения, какие-то баночки, коробочки и шкатулки, а бальных платьев, судя по всему, было не меньше трех штук. Наверняка каждое было дорогущим – родители Хэлли могли себе это позволить. Ее отцом был промышленник, имеющий несколько мануфактур в Лесной провинции на юго-востоке империи, и не трудно догадаться, что занимался он лесом. А мама – известной оперной дивой, которая ради семьи бросила блистательную карьеру в столице и переехала к мужу. Они оба гордились, что их дочь имеет магическую силу, хотя у Хэлли она была слабой – намного слабее, чем у меня.

– Давай помогу, – предложила я. – Ты одна все не унесешь.

– Спасибо большое, Белль!

Я помогла ей подняться, и мы вместе отнесли вещи в ее комнату.

– Уже выбрала, какое платье наденешь? – спросила я.

– Выберу, – махнула рукой Хэлли. – Это вообще не главное! Главное, это серьги, которые прислала мама! Вот, смотри!

Она вытащила из вороха вещей круглую шкатулочку с балеринами, открыла ее и достала длинные серьги с камнями, которые заискрились в свете.

– Красивые, – улыбнулась я.

– Золото с изумрудами. Мама говорит, что это счастливые серьги, по семейной легенде они привлекают мужчин! Когда мама встретила папу, она была в этих серьгах! Может быть, и я встречу на балу свою любовь? Или очарую самого принца, – мечтательно вздохнула Хэлли. Еще одна жертва безупречной репутации Даррела.

– У него же есть Ева, – хмыкнула я.

– Мне кажется, это слухи, не больше, – махнула рукой Хэлли. – Когда моя мама была на пике популярности, ей с кем только не приписывали романы! Хочешь примерить серьги? Нет, а эклеры с карамельным кремом? Прислали из дома! Их делает наша кухарка. Ты просто не представляешь, как она замечательно готовит! Ее звал к себе даже губернатор, но она много-много лет работает в нашем доме, почти как член семьи!

Хэлли болтала и болтала, и мне удалось убежать от нее лишь минут через пятнадцать, когда вернулась ее соседка. В спальне меня уже с нетерпением ждали Элли и Дэйрил, которые хотели подробностей о свидании с Эштаном. У них так горели глаза, словно они уже мысленно поженили меня с ним, и требовали рассказать каждую деталь. Я рассказала обо всем, кроме появления Даррела, разумеется. Ну и про инцидент с пареньком на улице я тоже умолчала.

– Так почему темный тебя не поцеловал?! – пристала ко мне Дэйрил. – Ты испугалась? Или у него смелости не хватило?!

– Нам помешали, – нашла я компромисс. – Кто-то появился в сквере и ничего не вышло.

Этот ответ удовлетворил подружек, и они от меня отстали.

Уже засыпая, я покрепче обняла подушку и вздохнула.

«Ты действительно понравилась мне», – снова и снова звучал в моей голове голос Эштана.

Поэтому засыпала я с улыбкой.

Ночью мне показалось, что в спальню кто-то вошел, но я не открыла глаза – в это время путешествовала по замку, чтобы найти того, кого должна была защитить от темных сил.

Утро началось с того, что меня обвинили в воровстве.

Мы еще спала, когда без стука распахнулась дверь, и в спальню ворвалась разъяренная госпожа Кэлман.

– Изабелль Бертейл! – услышала я ее голос. – Немедленно поднимайтесь.

– Что случилось? – вскочила я с постели, сонная и растрепанная. Дэйрил и Элли тоже подскочили.

– Вас обвинили в краже ценной вещи, – услышала я и меня будто наотмашь по щеке ударили.

– Что вы сказали? – не поверила я.

– Повторяю – вас обвинили в краже, – повторила комендант. – Предлагаю прямо сейчас вернуть эту вещь владелице. Иначе я вынуждена буду обратиться в деканат стихийного факультета, чтобы они поставили ваше обучение под вопрос.

– Что? – прошептала я убито. Из легких пропал весь воздух.

– Кража – грубое нарушение устава, за которое сразу исключают из академии, – продолжала госпожа Кэлман. – Но учитывая ваше примерное поведение, я даю вам возможность признаться в содеянном. И тогда, возможно, вас оставят.

У меня не было слов – только эмоции, которые разрывали.

– Я ничего не крала! – воскликнула я. – Что за бред вы несете?!

– Глупости! – одновременно закричала и Дэйрил.

– Этого быть не может, – подключилась Элли. Они всегда поддерживали меня.

– Не повышайте на меня голос, девочки, – сощурилась госпожа Кэлман.

Мы замолчали. Я глотала воздух, который мгновенно стал раскаленным, не понимая, что произошло за ночь, и в чем меня обвиняют. Снова привет от Даррела? Иначе и быть не может.

– Я ничего не брала, клянусь! – воскликнула я.

– Боюсь, я верю лишь фактам. Если я найду у вас чужую вещь, вам будет несладко, Изабелль, – продолжила комендант строгим голосом.

– А если не найдете? – спросила я, сжимая кулаки.

– Тогда у меня будут вопросы к тому, кто заявил о краже.

Она нашла это. То, что я якобы своровала. В нижнем ящичке моего стола. Среди тетрадок, конспектов и книг. Пару золотых сережек с изумрудами, завернутыми в бумагу.

Когда госпожа Кэлман взяла серьги двумя пальцами и подняла руку вверх, демонстрируя их и мне, и девочкам, в спальне повисла зловещая тишина.

У меня расширились глаза. Нет. Быть не может!

– Это Хэлли? – спросила я с неожиданно злой усмешкой, которая еще больше рассердила госпожу Кэлман. – Это она сказала, что я украла серьги?

– Верно, эти серьги принадлежат Хэлли Борд. Рада, что вы помните, у кого вы их позаимствовали, – поджала губы комендант. – Или будете лгать, что никогда не видели их?

– Видела, – ответила я, вспоминая, как Хэлли показывала мне их и рассказывала, что они привлекают мужчин.

– Замечательно. Даю вам пятнадцать минут, Бертейл, чтобы привести себя в порядок и одеться. Далее мы проследуем в деканат. Наказание примет руководство вашего факультета.

Госпожа Кэлман вышла, оставив меня в полной растерянности. Я? Украла вещь?

– Девочки, это неправда, – замотала я головой. – Неправда! Неправда!

– Знаю! – обняла меня Дэйрил. – Это какая-то ошибка!

– Или кто-то подставил тебя, – нахмурилась Элли. – Только кто?

Всеми любимый принц Даррел.

На глаза наворачивались слезы, но я держалась. Сначала нужно разобраться во всем, поговорить с Хэлли, а потом уже реветь. Слезы – последнее, на что сейчас я буду тратить энергию.

Собралась я быстро, и подруги – тоже. Они решили идти вместе со мной в деканат и отстаивать мою честь до конца. Однако госпожа Кэлман не позволила. Железным голосом велела остаться в комнате.

– Жаль, что нет заклятия, которое может доказать правдивость слов, – сказала я девочка, перед тем, как уйти.

– Я верю тебе и без доказательств, – твердо сказала Дэйрил.

– И я, – кивнула Элли.

В деканате нас уже ждали, несмотря на ранний час. Заместитель декана магистр Рэйм, заместитель ректора по воспитательной работе, чье имя я не помнила, заплаканная Хэлли, ее соседка по комнате, а также староста нашего курса – Эрик Элман и староста факультета – Ева Шевер. Не знаю, почему, но присутствие последней меня поразило больше всего. Ева стояла у окна и смотрела на меня. Без высокомерия, как ее подружки, но с жалостью.

– Присаживайтесь, адептка Бертейл, – велел мне замдекана недобрым голосом. – Будем разбираться.

Я села в самом конце стола, скрестив ноги и руки. Остальные опустились на стулья и по обе стороны от меня, а Ева – напротив. Я чувствовала на себя их взгляды и молчала. Наверное, я должна была испытывать страх, но я злилась. То, что происходило сейчас, было унизительным. Меня подставили – кто-то подкинул мне серьги ночью. Методы его высочество просто омерзительны. Как и он сам.

– Введите меня в курс дела, – скрипучим голосом попросила замректора, цепляя на нос очки. – У меня очень много дел.

– Да, конечно, – зашевелился замдекана. – Итак, рано утром адпетка первого курса Хэлли Борд обнаружила пропажу золотых серьг, которые она получила из дома вчера. По ее словам серьги увидела одна из соседок по общежитию – Изабелль Бертейл, когда помогала донести упавшие вещи. По словам адептки Борд, серьги сразу же понравились адептке Бертейл. И она стала просить одолжить их на бал.

От услышанного у меня едва волосы дыбом не встали, а во рту пересохло. А замдекана продолжал все тем же ровным голосом:

– Адептка Борд отказала – эти серьги принадлежали ее матери и стоят очень дорого, поэтому отдавать их кому-то, пусть даже на время, она не желает. После этого адептка Бертейл разозлилась, подожгла в комнате шторы и ушла, пригрозив, что все равно заберет серьги себе. Верно?

Хэлли несколько раз мелко кивнула, но стоило мне посмотреть на нее, как она отвернулась, обхватив плечи руками. Что с ней? Во мне закрались нехорошие подозрения.

– Продолжаем. Утром адептка Борд не нашла серьги и обратилась с жалобой к администрации академии. Комендант общежития номер пять госпожа Кэлман провела обыск и нашла похищенные серьги в вещах адептки Бертейл.

Повисла тишина – тяжелая, мрачная и давящая. Все смотрели на меня, как на воровку, хотя я в жизни не брала чужих вещей. Никогда! От негодования у меня затряслись руки, и вдруг показалось, что вместо крови – лава, а вместо сердца – раскаленная докрасна сталь.

– Ну, адептка Бертейл, вам есть, что сказать? – наконец, спросил замдекана, сверля меня взглядом. – Может быть, для начала вы хотите извиниться?

– За что извиниться? – ответила я хриплым голосом.

– За воровство. Или будете отрицать, что серьги в присутствии свидетелей были найдены в ваших вещах?

– Не буду. Их действительно нашли в моем столе. Но я не крала их, – твердо сказала я. – Я никогда ничего не крала. Меня подставили.

– И кто же? – спросила замректора скрипучим голосом. – Кто вас так подставил, адептка Бертейл? Может быть, вы подставили сами себя своим безнравственным поступком? Вы бросили тень не только на свою репутацию, но и на репутацию своего факультета! Это недопустимо. За воровство мы немедленно исключаем из академии.

– А за клевету? – спросила я неожиданно громко и, встав, взглянула на Хэлли. – Зачем ты лжешь? Тебя заставили? Назови имя того, кто сделал это. Назови, пожалуйста, я прошу тебя.

Девушка побледнела, и я поняла, что попала в точку.

– Нет-нет! Никто меня не заставлял! – воскликнула она.

– Нет, Хэлли, ты лжешь, и прекрасно знаешь это.

– Светлые духи, нет! Я не лгу!

– Твоя ложь сначала уничтожит меня, Хэлли. А потом – и тебя саму, – тихо сказала я, чувствуя в себе странную уверенность, которая словно волна поднималась ко мне.

– Перестань! Зачем ты так со мной поступила, Белль? Я думала, мы подруги… А ты… А ты… Ты могла бы еще раз попросить меня, и я бы отдала тебе эти проклятые серьги! – Хэлли, не выдержав, закрыла лицо руками, и выбежала из деканата.

– Вернитесь на свое место, алептка Бертейл! – велел замдекана. – Вы довели бедняжку до слез.

– Хэлли лжет.

– Я сказал, вернитесь на место.

– Хэлли лжет! – Мой голос звучал громко и уверенно.

– Вернитесь на место и признайтесь! – стукнул кулаком по столу замдекана. – Имейте смелость, в конце концов, раз нашли ее для воровства!

Я вдруг почувствовала, как ладонь охватило пламя – гневное и искристое. И я готова была запустить это пламя в любого, кто осмелится обвинить меня в воровстве.

– Спрячьте пламя, – вдруг велел замдекана. – Вы с ума сошли? Что вы себе позволяете?!

Остальные вторили ему.

Словно придя в себя, я погасила пламя. И только сейчас осознала, что пламя это было не простым – боевым. И как это только у меня получилось, я понятия не имела. Откуда во мне в последнее время столько сил?

– Еще одна подобная выходка, адептка Бертейл, и вы сразу же будете исключены, – рассердился замректора. – Сядьте на место! И не смейте больше его покидать.

Я села на свое место и, выдохнув, снова сказала, сжав на коленях кулаки:

– Хэлли лжет. Ничего этого не было. Я помогла ей и ушла. Мне не нужны ее серьги. Мне вообще плевать на украшения.

– Хэлли не лжет, – раздался тихий голос. Ее соседка по комнате подала голос – это была светловолосая и почти незаметная девушка, похожая на рыбину большими круглыми глазами и пухлыми губами. – Я слышала, как она выпрашивала серьги, а потом даже угрожала. И видела, как подожгла шторы. Мы с трудом успели их потушить. А ночью мне показалось сквозь сон, что кто-то вошел в нашу спальню…

Вот мерзавка! Снова ложь! Они сговорились… Светлая Тэйла, что же мне делать? Как доказать свою невиновность?

– Спасибо, Эдриан, – кивнул ей замдекана. Вот как ее зовут.

– Не находите, что это глупо? – подалась я вперед, вцепившись в край стола. – Спрятать сворованное в собственном же столе? Если бы серьги и правда бы взяла я, зачем мне так подставляться? Я бы спрятала их так, что никто никогда бы не нашел их. Это глупо.

– Это вы глупая, адептка Бертейл, – покачала головой замректора. – Не подумали сразу о том, куда спрятать краденное, вот и поплатились. А может быть, просто не успели.

– Я верю Белль, – вдруг подала голос до этого молчавшая Ева. – Как староста стихийного факультета я пристально слежу за каждым адептом. Белль не похожа на воровку. Она старательная и добрая девушка.

Наши взгляды встретились. Ева смотрела на меня спокойно, с каким-то пониманием.

– Тогда вы не верите Хэлли и Эдриан? – спросил замдекана. К Еве относились не как к нерадивой адептке, а как ко взрослой и состоявшейся магине.

– Им я тоже верю. Мне кажется, история может быть более запутанной, чем есть, – ответила Ева, все так же глядя на меня. – Может быть, вы должны разобраться в ней более подробно? Не в праздничной суете и суматохе, а в более подходящее для этого время?

Преподаватели переглянулись. Они прислушались к ней. Поговорили между собой, поспорили и вскоре объявили свой вердикт.

– Итак, адептка Бертейл, мы передаем ваше дело комиссии по этике, – громогласно объявила замректора. – Вопрос о вашем отчислении будет решаться после празднования Ночи зимнего свершения. Можете быть свободной.

Значит, моя судьба будет решена послезавтра. Отлично.

Я встала и, ничего не говоря, направилась к двери. Вышла. Открыла дверь снова, вошла. И, глядя поверх голов преподавателей, сказала чужим голосом:

– Я никогда ничего не воровала. Это ниже моего достоинства. И я надеюсь на то, что вы найдете правду. Спасибо.

С этими словами я снова вышла. Несколько раз вдохнула воздух – до боли в легких, но не успела и несколько шагов сделать по направлению к лестнице, как меня обогнала вышедшая следом Ева.

– Женский туалет в конце коридора второго этажа, – шепнула она и ускорила шаг.

Что? Она хочет поговорить со мной наедине? Да еще и в укромном месте? Ведь этот туалет сломан… Что ей нужно?

Ева скрылась за углом, а я пошла следом. По пути мне встретилась Хэлли – зареванная и растрепанная. Ее пиджак был расстегнут, и на рубашке я вдруг увидела знакомую лавровую веточку. И тогда все встало на свои места.

– Ты солгала, чтобы тебя приняли в Клуб Избранных? – тихо спросила я, остановившись напротив Хэлли. Она побледнела еще больше. Видимо, не думала, что я пойду в эту сторону и встречу ее.

– У меня не было выбора. Зато… зато теперь моя мама будет гордиться мной! – выпалила Хэлли и убежала, испуганно на меня взглянув. А я направилась в конец коридора. Эмоции внутри были приглушены.

Ева ждала меня у окна, которое выходило во внутренний двор, занесенный снегом. Стояла и рассматривала кольцо на своей руке. Но, услышав мои шаги, подняла голову и неожиданно улыбнулась.

– Это ведь ты видела нас с Даром, – сказала она.

Я даже не поняла сначала, что еще за Дар. И лишь спустя пару секунд дом меня дошло, что так Ева сократила имя принца. Даррел – Дар.

– Да, – не стала отпираться я.

– Так и думала, – откинула она с плеча густые темные волосы. – Белль, я знаю, что ты не виновата. И что ты – жертва обстоятельств. Если бы в тот день ты не видела меня и Дара, у тебя бы все было хорошо. Дар уверен, что это ты рассказала о нас газетчикам.

Ева вздохнула, и, кажется, в ее карих глаза сверкнули слезы.

– Нет! Это не я! – воскликнула я. Если перед принцем я злилась, то перед Евой было стыдно – несмотря на то, что ничего плохого я не совершала.

Я попыталась спешно объяснить Еве, что произошло. Она слушала меня и задумчиво кивала.

– Да, я верю тебе, Белль. Верю. Но Даррел – нет. Он в гневе от того, что о нас все узнали. И он… – Ева прикусила губу. – Он отыгрывается на тебе всю свою злость. Из-за вынужденной женитьбы. Из-за слухов и сплетен. Из-за того, что не может быть свободным. И я не могу его переубедить. Драконов никто не может переубедить – особенно, молодых. Дар уверен, что все из-за тебя. Объявил на тебя негласную охоту среди участников Клуба. Он ведь возглавил его вместе со мной. Да и все хотят угодить будущему императору. – Ева горько вздохнула. – Ты ведь понимаешь, чем это грозит для тебя?

– Понимаю. И успела прочувствовать на себя, – ответила я. – Но не собираюсь признаваться в том, чего не делала.

– Ты и не должна. Я прекрасно понимаю, что обвинение в воровстве – фарс. Не знаю, как переубедить Дара, но я хочу помочь тебе.

– Как же? – спросила я и услышала:

– Уезжай, Белль. На время. Чем больше ты мелькаешь перед его глазами, тем больше злишь. Покинь академию до начала следующего семестра. А я попытаюсь отстоять тебя. И перед ним, и перед преподавателями. Сделаю все, чтобы тебя не отчислили. Мне безумно перед тобой стыдно из-за его выходок. Это… это ужасно. – Ева на мгновение прикрыла лицо ладонями. Кажется, она боялась заплакать. Никто никогда не видел Железную леди плачущей.

– Скажи, почему ты встречаешься с таким, как он? – спросила я, и Ева измученно улыбнулась. А я вдруг поняла, что кольцо на ее руке – такое же, как у Даррела, тонкое, без камней, выполненное из лунной стали. Видимо, кольца парные.

– Любовь – выдумка тьмы. Мы любим тех, кого не должны любить. И делаем то, чего не должны делать. Вот и все. Каким бы не был мой Ледяной дракон, я приму его любым. И я пойду за ним любым. Куда угодно. Что ж, давай решим, куда ты можешь отправиться. Домой? Или еще куда-то? Я помогу. Мне страшно, что члены Клуба в угоду Даррелу могут сделать тебе что-нибудь плохое.

Она с внимательным участием смотрела на меня, но я вдруг отказалась – неожиданно для самой себя.

– Я не уеду, Ева. Спасибо за то, что пытаешься мне помочь – я безумно это ценю. Но я не хочу сбегать. Даже от принца.

Ева несколько секунд молчала – изучала мое лицо, склонив голову на бок. А потом, словно поняв, что меня не переубедить, кивнула.

– Хорошо, будь по-твоему. Ты действительно смелая девочка. Если нужна будет помощь, обращайся. Я на твоей стороне.

Она улыбнулась мне и первой покинула туалет. А я долго плескала в горящее лицо холодной водой, прогоняя жар. Только потом я направилась в общежитие. Там меня ждал новый сюрприз. Перед входом в него висела ярко-желтая издевательская растяжка «Изабелль Бертейл – воровка». У меня в глазах потемнело, когда я увидела ее. Вернулись эмоции и накрыли так, что закружилась голова. Обида, страх, боль, злость, ненависть – все вместе.

Рядом стояло много людей – кто-то хихикал, а кто-то откровенно смеялся. Даже те, с кем мы еще недавно нормально общались.

– Не смейте! Не смейте обвинять мою подругу! – кричала Дэйрил, пока Элли пыталась содрать растяжку, но получалось у нее плохо.

– Твоя подруга воровка! – услышала я веселый голос. – Хватит ее защищать!

– Это не так! Не так, понятно вам? Не смейте ее обвинять! Она никогда не брала чужого! – В голосе Дэйрил слышались слезы, и меня это будто отрезвило.