Текст книги "Счастье - это теплый звездолет (Сборник)"

Автор книги: Джеймс Типтри-младший

сообщить о нарушении

Текущая страница: 43 (всего у книги 52 страниц)

На борту «Подсолнуха» кипит работа: экипаж определяет зону вероятного пересечения траекторий, проверяет и перепроверяет расчеты. Подтверждается догадка, что у «Глории» двигатель маломощный, зато способный давать тягу длительное время. Большую часть разделяющего корабли расстояния придется преодолевать «Подсолнуху», и то при условии, что ему удастся погасить скорость удаления от Солнца.

Эта долгая и напряженная работа прерывается только раз, когда Луна вызывает «Глорию» и предупреждает Конни, что женскому экипажу в присутствии мужчин понадобится скрывающая фигуру одежда.

– Конни, форменная не годится, она слишком облегающая.

Это Мида, та, что постарше. Бад хихикает.

– Может, пижамы? Конни, вот что чрезвычайно важно: когда мужчины снимают скафандры, им помогает только твой Анди, остальные держатся подальше. То же касается сна и прочих физиологических функций. И так – до самого возвращения. Ты поняла? Будь бдительна, слишком уж много тут сложных табу. У вас исправен пейджер? Я отправлю подробные инструкции.

– Да, пейджер в порядке, мы на него получали разъяснения Франс о черных дырах.

– Вот и динко. Пусть этим займется Джуди. А теперь, Конни, слушай очень внимательно. Ты передашь Анди, что он должен все внимательно прочесть. От первого и до последнего слова. Ты хорошо меня поняла?

– Динко!.. – восклицает Конни. – Да, Мида, я тебя поняла. Он прочитает.

– Чуваки, похоже, мы упускаем инициативу, – сетует Бад. – Старушка Мида выстраивает прочную оборону и перехватывает мяч.

Смеется даже Дейв. Но чуть позже, когда модулированный свист сообщает о прохождении большого текста, командир снова хмурится.

И вот учтены все факторы до единого, «Луна» ознакомлена с выверенной программой действий, «Подсолнух» получает «добро».

– Дейв, у нас есть выбор, – докладывает Лоример. – Не сказать что широкий, всего лишь два более-менее приемлемых варианта. При условии полной исправности главных двигателей;

– Без внешнего осмотра не обойтись.

Не только без внешнего осмотра, но и без утомительного ремонта – они обнаруживают вмятину в корпусе пламеотра-жателя и четыре часа потеют в скафандрах, пытаясь устранить повреждение. Для Лоримера это всего лишь третий выход в открытый космос, но он так быстро выматывается, что уже не до размышлений на подобные темы.

– Все, что могли, сделали, – пыхтит наконец Дейв. – Остальное компенсируем в психическом режиме.

– Еще как компенсируем, Дейви! – соглашается Бад. – Да, надо заменить рации в скафандрах, напомните мне.

«В психическом режиме»… Лоример возвращается в себя нынешнего, в большую, но загроможденную кабину «Глории», и видит живое лицо Конни. «И долго я так грезил? Должно быть, не один час…»

– Около двух минут, – улыбается Конни.

– Вспоминал, как мы с вами впервые встретились.

– О да! Нам этого тоже никогда не забыть.

Лоример уж точно не забудет.

Он позволяет воспоминаниям прокручиваться дальше.

Нескончаемые часы после первого долгого импульса, заставившего «Подсолнух» так сильно рыскать, что всём на его борту пришлось глотать таблетки от тошноты. Взволнованный голос Джуди комментирует приближение:

– Так, хорошо, четыреста тысяч… Ой, как здорово! «Подсолнух», уже меньше трехсот, для полной надежности надо сбросить до сотни…

Дейв сбрасывает. Молодчина. Аккурат сто.

При рыскании от Лоримерова сканера никакого проку. И лишь перед финальным импульсом, когда удается достаточно стабилизировать полет, на экране прибора распускается необычного вида пятнышко. Оно сразу исчезает, но успевает дать надежду, что «Подсолнух» войдет в расчетную точку схождения курсов.

– Ну, двум смертям не бывать!

В последний раз включаются главные двигатели, и рысканье сменяется тошнотворным кувырканьем; в иллюминаторах звезды выписывают кренделя. Больше не действуют таблетки, сдыхает автоподача топлива на тормозные дюзы. Все блюют, но потом ухитряются перекачать остатки горючего вручную и замедлить кувыркание корабля.

– Вот и все. «Глория», подходите и ловите нас. Бад, включай бортовые. Надеваем скафандры.

Преодолевая тошноту, они долго хлопочут в зловонной кабине. Вдруг звенит радостный голос Джуди:

– «Подсолнух», мы вас видим! Видим ваш свет! А вы нас видите?

– Некогда нам, – говорит Дейв.

Бад, наполовину забравшийся в скафандр, показывает в иллюминатор:

– У-у-уйи-и-и! Парни, гляньте!

Лоример смотрит и вроде различает слабую искорку среди кружащихся звезд, прежде чем его снова одолевает рвота.

– Благодарим тебя, Отец Небесный, – бормочет Дейв. – А теперь на выход. Док, кладь – твоя.

В громоздком скафандре выбраться из вращающегося в космосе корабля да вдобавок вытащить устройства передвижения астронавта и грузовые сети с кладью – дело крайне сложное, требующее абсолютной сосредоточенности. Но вот люди соединились фалами, Дейв реактивным пистолетом стабилизировал их положение в пространстве, и у Лоримера появилось время осмотреться.

Слева – белое пятно Солнца. В нескольких метрах под ногами вращается опустевший «Подсолнух», отсюда он выглядит до абсурдного маленьким. Впереди, в бесконечной дали, точка, слишком расплывчатая, слишком желтая для звезды. Точка ползет в их сторону – это «Глория» летит по касательной траектории.

– «Подсолнух», вы можете двигаться? – слышен голос Джуди в шлемофоне. – Мы больше не хотим тормозить, рассчитываем на ваши устройства передвижения. Идем по прямой, скорость пятьдесят тысяч в час.

– «Роджер». Док, дай твой пистолет.

– Прощай, «Подсолнух», – говорит Бад. – Веди нас, Дейви.

Лоример ловит себя на непривычном спокойствии – спокойствии мальчишки, с которым нянчатся большие и сильные дяди. И что с того, что эти дяди буксируют его в космической бездне? Он абсолютно уверен в Дейве; ни разу не возникала мысль, что командир способен ошибиться в расчетах, проскочить мимо «Глории», увлечь навстречу верной гибели свой экипаж. Но что он чувствует сейчас, о чем думает? В чем причина его затянувшегося молчания? Может, Дейва распирает презрение к тем, кто умеет манипулировать только символами, у кого нет навыков обращения с материей?.. Впрочем, недосуг задаваться подобными вопросами, надо усмирять бунт желудка.

Долгое путешествие в темноте. «Подсолнух» съеживается в мигающий огонек, понемножку разгоняясь на спиральном курсе. Пункт назначения – Солнце, там и погибнут собранные экипажем сведения, три века назад – бесценные, а сейчас – бесполезные. Заодно сгорит пачка фотоснимков и писем – дважды Лоример засовывал ее в карман скафандра и дважды вынимал.

То и дело он поглядывает на «Глорию» – та растет, из смутного пятна превращаясь в диковинное хитросплетение сияющих полумесяцев.

– У-у-уйи-и-и! – восхищается Бад. – Ай да громадина! Не корабль, а летучий трейлер-парк, где уж ему ускоряться! Развалится от пустякового рывка.

– Это космический корабль. Док, сети крепко держишь?

Внезапно шлем заполняется голосом Джуди:

– Вижу ваши огни. А вы меня видите? Для полной остановки топлива хватит?

– «Глория», по обоим вопросам – «Роджер», – отвечает Дейв.

Тут Лоример медленно поворачивается и видит впереди картину, которая никогда не сотрется в памяти: на звездном фоне – чужой летательный аппарат, у него на темном боку крошечные огоньки. Это светятся скафандры, женщины ждут терпящих бедствие. Три… нет, четыре; новый огонек только что выбрался наружу. Если они на привязном тросе, то у него, должно быть, длина не меньше километра.

– Здравствуйте, я Джуди Дакар! – совсем близко раздается голос. – Ой, мамочки, до чего же вы огромные! Все ли у вас в порядке? Как с воздухом?

– Без проблем.

Какое там без проблем – воздух дрянной, пот льется ручьями. Слишком много адреналина. Дейв снова работает пистолетами, и Джуди резко вырастает, серебристым пауком, оставляя за собой тонкую нить, мчится прямо к экипажу «Подсолнуха».

У нее на диво облегающий и гибкий скафандр, вдобавок он блестит, как зеркало, и ранец совсем невелик. Чудеса будущего, пункт первый, отмечает Лоример.

– Получилось! Вы молодцы! А теперь пристегивайтесь. Тормозите!

– Надо бы изречь что-нибудь торжественное, для истории, – тихо произносит Бад. – Если нам дадут такую возможность.

– Здравствуйте, Джуди, – спокойно говорит Дейв. – Спасибо, что вышли к нам.

– Есть сцепка! – бьет по ушам ее возглас. – Анди, давай тяни нас! Тормозите! Тормозите! А то попадете под наш выхлоп!

Сильный рывок сносит с курса спасаемых, по широкой дуге они летят к кораблю. Дейв расходует заряд последнего пистолета. Трос образует петлю.

– Анди, не дергай! – кричит Джуди. – Выбирай помалу.

Она цепляется за мужчин, как гиббон за ветки.

Лоример видит ее глаза, возбужденно приоткрытый рот.

Невероятно.

– Осторожно! Слабина!

– Поучи меня, крошка, – отвечает баритон.

Лоример поворачивается и видит человека в скафандре у самого конца массивного троса. Анди работает уверенно, аккуратно подтягивает к себе спасаемых. Бад предлагает помощь; слышен отказ.

– Пожалуйста, не допускайте чрезмерного натяжения.

Тон снисходительный – ясно, что работа для Анди не в новинку. Он аккуратно подтягивает к себе трех мужчин и одну женщину – ни дать ни взять рыбак наловил звездных рыб на перемет. Лоример вспоминает про «Подсолнух», ищет, но он больше не мерцает звездочкой вдали. Он поворачивается к «Глории», а та уже успела измениться – теперь это беспорядочное скопление шаров и стержней вокруг огромного цилиндра. Различимы гондолы двигателей и прямо в открытом космосе размещенное вспомогательное оборудование. В фантастических книжках он ни о чем подобном не читал.

Анди собирает трос в бухту, и та висит в вакууме. К нему подплывает человеческий силуэт. Оба коротышки, отмечает Лоример, когда оказывается рядом.

– Хватайтесь за трос, – командует Анди.

Хлопотные мгновения. Смена инерционного вектора – дело непростое.

– Майор Дэвис, капитан Гейрр, доктор Лоример, добро пожаловать на «Глорию». Я Леди Блю Паркс. Полагаю, вам хочется как можно скорее оказаться на борту. Можете сделать это прямо сейчас, а ваше имущество будет доставлено позже.

– Весьма признательны, мэм.

Перебирая руками, они двигаются вдоль главного троса. У него грубая поверхность, удобно хвататься. Джуди сопровождает, с широкой улыбкой поглядывая на спасаемых и буксируя свернутый в бухту фал. В открытом воздушном шлюзе дожидается фигура повыше.

– Привет. Я Конни. Мы прикинули, что через шлюз можно проходить сразу по двое. Майор Дэвис, пойдете со мной?

Как на самолете при ЧП, подумалось Лоримеру. Девчушки со сверхъестественной вежливостью командуют пассажирами.

– Шикарно, да? – толкает его локтем Бад. – Теперь и в космосе стюардессы.

Пот с него льется градом. Лоример, у которого потовые железы нагружены куда меньше, пропускает его вперед.

Бад проходит вместе с Анди. Женщина по имени Леди Блю ждет рядом с Лоримером, а тем временем снаружи громыхает по корпусу Джуди, закрепляя грузовые сети. Непохоже, что у нее магнитные подошвы; можно предположить, что в космонавтике больше не используются черные металлы. Джуди берётся за рукоять простой ручной лебедки, чтобы смотать трос, а Леди Блю наблюдает критическим оком.

– Я сама такие делала, – говорит она Лоримеру.

Черты ее лица искажены шлемом, но видно, как блестят глаза. Похоже, у этой женщины негритянская кровь.

– Мне бы на корму, антенну надо почистить, – говорит подплывшая Джуди.

– Позже, – отвечает Леди Блю.

Обе улыбаются Лоримеру. Распахивается люк, пассажир и Леди Блю входят. Женщина возится с управлением шлюза. Нарастает шум воздуха, на Лоримере обвисает скафандр.

– Вам помочь?

У нее уже поднята лицевая шторка гермошлема; голос теперь живой, сочный. Руками в громоздких рукавицах Лоример лихорадочно возится с креплениями, потом женщина отделяет его шлем. Первый вздох изумляет: это не просто газовая смесь, это самый настоящий свежий воздух! Открывается внутренний люк, впуская зеленоватый свет. Леди Блю жестом зовет пассажира за собой. Лоример заплывает в короткий туннель. Впереди, за углом, раздаются голоса. Лоример хватается за ближайшую скобу и замирает. У него колотится сердце.

Обогнув угол, он осознает, что знакомого ему мира больше нет. Этот мир погиб, его навсегда унесло ветром вместе с «Подсолнухом». Лоример в будущем, и путь назад отрезан. Человек из прошлого, путешественник во времени.

В будущем…

Решительный толчок, и Лоример устремляется вперед.

Будущее – это полый цилиндр, огромный и ярко освещенный. Вся его внутренняя поверхность испещрена незнакомыми предметами и зелеными нитями вьющихся растений. Перед глазами проплывает удивительная живая картина. Бад и Дейв, успевшие снять шлемы, кажутся сущими великанами в громоздких белых скафандрах и при ранцах. А в нескольких метрах от них – двое в блестящих космических костюмах, тоже без шлемов, и темноволосая девушка в просторной розовой пижаме.

Экипаж «Глории» во все глаза, с открытым ртом, в радостном изумлении смотрит на вновь прибывших. У представителя мужского пола – у Анди? – счастливая улыбка от уха до уха, точь-в-точь как у малыша в зоопарке. Он и впрямь совсем мальчишка, и Лоример отмечает разительное несоответствие между юным возрастом и низким голосом. Парень невелик ростом, но мускулист, у него светлые волосы и покрытые пушком щеки.

Лоример ловит себя на том, что ему трудно смотреть на девицу в розовом и он не может решить, красива ли она необычной красотой или невзрачна. У высокой женщины, что в скафандре, простое лоснящееся лицо.

Над головой раздается необычный звук; не сразу удается понять, что это кудахчет курица. Потеснив Лоримера у входа, в отсек пробирается Леди Блю:

– Анди, Конни, хватит таращиться, помогите им снять скафандры. Джуди, «Луне» не терпится узнать, как мы справились.

Немая сцена моментально оживает. Позже Лоримеру удается вспомнить в основном глаза. Ясные любопытные глаза той, что стаскивала с него башмаки, улыбчивые глаза возившейся с его ранцем. И добрый, веселый смех по любому поводу.

Женщины уходят, оставив в отсеке Анди, чтобы помог гостям переодеться. Тому нелегко разобраться с незнакомыми приспособлениями – Лоример и сам-то в них путается. Но парень, снявший с себя лишь половину частей скафандра, в оставшихся работает ловко и споро.

Сражаясь с последними застежками, Лоример изумляется: подумать только, мальчишка в космосе! Мальчишка и четыре женщины летят по солнечной орбите, ведут огромные, собранные из какого-то хлама корабли на Марс! Следует ли это воспринимать как оскорбление? Лоример не чувствует никакой обиды, только благодарность, принимая из чьих-то рук – из рук Конни? – коротенький халат и «грушу» с чаем.

Джуди, та, что в скафандре, возвращается на борт с сетями экипажа «Подсолнуха». Мужчины следуют по другому туннелю за Анди, Бад и Дейв то и дело запахивают на себе халатики. Анди останавливается у люка:

– Оранжерея. Теперь это ваш туалет. Один на троих, зато Солнце – целиком.

Внутри пышные джунгли, повсюду шелестит, блещет росой листва. Вспархивает и уносится прочь кто-то мелкий. Кузнечик?

– Поворачиваем вот этот рьгчаг. – Анди показывает сиденье, установленное на большом перепускном клапане. – Вместо воды поршень выталкивает гравий, который уносит фекалии в биореактор. Там идет процесс компостирования, и к почвенному слою добавляется новая порция перегноя. Мы выращиваем вику, она интенсивно обогащает грунт азотом, а воздух – кислородом. Углекислоту и кислород мы откачиваем. Настоящий вулагонг!

Под его бдительным взором Бад испытывает устройство.

– Что значит «вулагонг»? – интересуется Лоример;

– А? Да это у одной нашей изобретательницы фамилия была Вулагонг. Чумовые у нее получались конструкции. Вот с тех пор мы и говорим «вулагонг» про то, что на вид плагго, но работает. – Парень ухмыляется. – Куры питаются семенами и кузнечиками, а кузнечики и игуаны – листвой. Мы их сюда запускаем в темное время, когда корабль повернут к Солнцу другим боком. Света здесь вдоволь, можно даже козу держать, как считаете? А правда, что на вашем корабле никакой живности не было?

– Правда, – подтверждает Лоример. – Ни одной игуаны.

– Нам обещали на Рождество шетландского пони, – грохоча гравием, шутит Бад.

Анди растерян, но тоже смеется.

У Лоримера муть в голове. Не одна усталость тому причиной – за год жизни на «Подсолнухе» атрофировалась восприимчивость к новизне. Он вяло пользуется «полным вулагонгом», и Анди препровождает своих подопечных обратно в тот первый отсек, а затем дальше, в большую кабину управления полетом. Там Дейв произносит в адрес «Луны-центральной» короткую благодарственную речь и получает любезный ответ.

– Нам тут нужно еще повозиться, закончить с переменой курса, – говорит Леди Блю.

Лоример угадал верно, это немолодая мулатка. У Конни тоже довольно экзотическая внешность, остальные – европеоиды.

– Принесу вам поесть, – радушно улыбается Конни. – А потом, наверное, вы захотите отдохнуть. Мы для вас приготовили соты.

Она не совсем правильно произносит слова. Тут у всех один выговор.

Покидая кабину, Лоример видит по глазам Дейва, как глубоко тот ушел в раздумья. Трудно бывшему капитану «Подсолнуха» смириться с мыслью, что он теперь всего лишь пассажир на чужом борту. Ему тут не командовать, не рассчитывать курс, не получать сообщений извне.

И это последняя внятная мысль Лоримера. А последнее внятное ощущение – вкус непривычной, но качественной пищи. Через уже знакомый спортзал пассажиров отводят в корму, в спальный цилиндр. Там шесть ирисовых люков, этакие собачьи дверцы. Лоример пропихивается через свою лазейку и видит поместительный матрас, столик и полки в стене.

– Это для выделений. – Рука Конни просовывается в люк, указывает на мешки. – Возникнет проблема – высуньте голову и позовите. Вода вон там.

Лоример почти не слушает, у него нет сил отвечать; он даже не ползет, а дрейфует к матрасу. Добравшись, кое-как устраивается и получает новый, последний на сегодняшний день сюрприз: начинается ровное, бесшумное вращение спального цилиндра. Лоример с наслаждением тонет в мягком, и с каждой минутой центробежная сила прибавляет ему веса. Одна десятая g, а может, и побольше. Ускорение не прекращается, и он проваливается в самый крепкий и здоровый сон за весь прожитый в космосе год.

Только на следующий день ему станет известно, что, пока он спал, Конни и еще две женщины без устали, без передышки толкали перекладины, вращая спортзал и треща при этом как сороки.

Ох и горазды же они языком чесать, снова думает Лоример, вернувшись в настоящее время. Память выплескивает поток докучливого гомона: вот болтают на кухне по телефону Джинни, Дженни и Пенни, вот бубнит мать, вот щебечет Эми, сестра. И нет этому конца-краю. Ну о чем о чем, о чем можно постоянно трындеть?

– Да обо всем, – раздается рядом совсем невоображаемый голос Конни. – Что есть, тем и делимся, это же так естественно.

– Естественно?..

Как муравьи, думает он. При каждой встрече им надо соприкоснуться усиками. Где ты был, что делал? Шур-шур-шур… А я то, а я сё, ля-ля-тополя. Тотальная координация улья. У женщин нет самоуважения. И не бывает никакого смысла, никакой стратегии в их беседах. Они не осознают зловещей силы, которой обладает слово. Просто не могут ничего удержать в себе.

– Муравьи! Ульи! – Конни смеется, демонстрируя плохой зуб. – Ты и в самом деле считаешь нас насекомыми? Потому что мы женщины?

– Я что, вслух думал? Прошу извинить. – Он усиленно моргает, чтобы прогнать видения.

– Да не за что. Так грустно слушать про твою сестру, про жену и деток. Наверное, они были чудесные. И чтобы выдержать такую потерю, надо быть очень мужественным человеком.

Но ведь Лоример лишь мгновение думал о Джинни и остальных – что же он успел наговорить? Что с ним делает наркотик?

– Что вы делаете с нами?! – Тревога, поначалу едва ощутимая, стремительно крепнет, угрожая превратиться в ярость.

– Не беспокойся, все в порядке, правда. – К его руке застенчиво прикасается теплая ладонь. – Препарат левонора-мина – дезингибитор, он, в отличие от алкоголя, не опьяняет. Мы все им пользуемся, когда нужно что-нибудь исследовать. И это почти всегда приятно. Скоро будем дома, и по пути мы должны вас понять, а вы такие замкнутые. – Она встречается с Лоримером взглядом. – Может, тебе плохо? У нас есть антидот.

– Нет… – Тревогу как рукой сняло, объяснение кажется вполне убедительным. – Мы не замкнутые, – произносит он – или пытается произнести? – Мы говорим… – Каким бы словом заменить выражения «рассудительно», «по-взрослому сдержанно»? Может, «объективно»? – Мы говорим, когда есть что сказать. – Не к месту вспоминается Форрест, координатор экспедиции, с его вечными сальными шутками. – Иначе все ломается, – добавляет Лоример, – и ты пробкой вылетаешь из системы.

Хотелось бы как-нибудь попонятней объяснить, ну да сойдет.

В противоположных концах кабины вдруг звенят голоса Дейва и Бада, и у Лоримера просыпается дурное предчувствие. Они нас совсем не знают, думает он о женщинах. Им надо быть начеку; им надо это остановить. Но объявшая его умиротворенность сильна, и хочется размышлять о только что открывшемся ему знании, о понятых наконец мотивах.

– Такая ясность чувств, – находит он в себе силы сказать. – И желание думать.

Видно, что ей приятно это слышать.

– Мы это называем атараксическим эффектом. Очень здорово, когда он вот такой сильный.

Атараксия, философское спокойствие. Да. Но в пучинах водятся чудовища. Он это только подумал или еще и произнес? Есть и ночная сторона. Ночная сторона Оррена Лоримера. Темное, сложное, страстное эго готово сорваться с цепи, оно только и ждет своего часа. Они такие слабые. Не знают, чтб мы можем с ними сделать.

Быстро сменяют друг друга картины. Джуди без розовой пижамы, распятая на перекладинах в спортзале, беспомощная. Троица пассажиров захватывает корабль, вяжет вопящих женщин, насилует, порабощает. Высадка на лунной базе, полет в шаттле к Земле. Заложники. Хоть веревки из них вей, сопротивления не будет… Неужели Бад действительно все это говорил? Но Бад не знает, что здесь есть второе дно, подсказывает память. Дейв, тот догадывается, но полагает, что там прячется социализм или греховность. Когда поймут…

Сам-то он как ухитрился понять? Да просто слушал и мотал на ус. Все эти месяцы Лоример старательней, чем его товарищи, вникал в женский треп. Братание, так это называет Дейв.

Конечно, поначалу слушали все трое. И слушали, и наблюдали, и реагировали – а как тут не отреагируешь – на близость женских тел, на нежные выпуклости под дразняще тонкой тканью, на гипнотизм губ и глаз, на запах, на электризующие прикосновения. Смотрели, как женщины дотрагиваются друг до друга, до Анди, и смеются, и тихо исчезают в двуспальных сотах.

Что же это такое? Могу ли я? Как же хочется… Как хочется…

Это неудержимое влечение – просто какое-то издевательство над человеком… Бад, забыв предостережения Дейва, что-то бормочет, многозначительно стонет. Он все приставал к Анди, пока Дейв не запретил любые расспросы. Сам Дейв заметно напряжен, знай мусолит свою Библию. У Лоримера вовсю бунтует изголодавшаяся плоть, и он молится, чтобы в сотах не было следящих устройств. Пока они не обнаружены, но уверенности все же нет.

Судя по всему, экипаж «Глории» получил от Миды свирепые инструкции. На борту сугубо антисептическая атмосфера, каждый член экипажа окружил себя жестким коконом осторожности. Анди неизменно вежлив, но его невозможно вызвать на откровенность. По словам и поступкам тоже нельзя понять, что происходит, если что-то вообще происходит. Отчего-то Лоримеру снова и снова вспоминаются выходные, проведенные в скаутском лагере у Дженни.

Мужчин спасает выучка. Они смирились с тем, что закончат миссию на борту этого «Суперподсолнуха» с невероятным экипажем из мальчишки и герлскаутов.

В прочих же отношениях гостеприимство не оставляет желать лучшего. Гостям позволили ходить по всему кораблю, специально для их дневного времяпрепровождения вычистили пустой отсек, где раньше хранился запас гравия. Анди предоставил им техническую документацию «Глории», познакомил с управлением, показал все узлы и цепи. «Луна-центральная» потоком слала оцифрованные сведения о станциях и кораблях, о колониях на Луне и Марсе.

Дейв и Бад со всей охотой предались этой инженерной оргии. Подтвердилась их догадка, что генератором питания для «Глории» служит ядерный реактор, а топливом для него – различные лунные минералы. Ионный двигатель совсем ненамного превосходил экспериментальные модели их эпохи. Напрасно экипаж «Подсолнуха» ждал от будущего чудес, оно может похвастать разве что гениальными усовершенствованиями.

«Сплошная примитивщина, – сказал Бад Лоримеру. – По сути, они почти всем пожертвовали, сохранив только самые необходимые технологии, причем наиболее простые в обслуживании и эксплуатации. Прикинь, брат, они даже могут вручную подавать топливо. А сколько тут дублирующих устройств– просто словами не передать. Уж запаслись так запаслись».

Но у Лоримера интереса к технике хватает ненадолго. Чего ему на самом деле хочется, так это отдыха и покоя. Была вялая попытка разузнать о новых достижениях в его профессии, но вскоре он понял, что не способен сосредоточиться. «Был врач, да весь вышел, – сказал он себе. – Еще триста лет назад».

Из «Подсолнуха» выбраться – все равно что из тюремной камеры. Какая свобода! Какой простор! Броди себе вволю ио огромному лабиринту, когда захочешь рассматривай космос в великолепный четырехсотмиллиметровый телескоп, разбирайся помаленьку со странностями экипажа.

Оказывается, Леди Блю играет в шахматы. Две партии в неделю – это у них с Лоримером быстро становится рутиной. Ее личность интригует: тут и воля, и харизма, и авторитет. Бад назвал Леди Блю капитаном и сразу получил отповедь: «Здесь нет должностной иерархии, как это было принято у вас. Я всего лишь самая старшая».

И Бад вернулся к обращению «мэм».

Она не изменяет любимому позиционному стилю, по-женски грешит беспорядочными ходами, но умеет строить изящные капканы. Лоример узнает, что за все эти годы шахматная теория почти не продвинулась, появился лишь один дебют, довольно интересный ферзевый гамбит под названием «дагмарский». Изумившим его открытием Лоример делится с товарищами, когда те возвращаются из отсека, где помогали Анди и Джуди Париж с капитальным ремонтом запасного преобразователя.

– Да они почти ни в чем не продвинулись, – говорит Дейв. – Анди, не обижайся, но после пандемии ваш технический прогресс однобок. Космическая программа явно стагнирует. Экспедицию к Титану готовят уже восемьдесят лет.

– И мы туда доберемся, – с улыбкой обещает Анди.

– Слышь, Дейв, – говорит Бад, – мы с Джуди приглашаем вас с доком на ужин, там будет вся команда. У-у-уйи-и-и! Уже чую запах курятинки! Опоздавшим достанется игуана.

Да, пища тут и впрямь выше всяческих похвал. Лоримеру нравится бывать на камбузе, помогать в готовке, жевать разные вершки-корешки под женскую болтовню. И против игуаны он ничего не имеет. Плохо, что набирается вес, но эта проблема не только у него. Дейв теперь упражняется вдвое дольше.

– Дейви, – стонет Бад, – ты что, верхолазов из нас решил сделать? Считаешь, дома они еще нужны?

А Лоример не жалуется, ему нравится крутить педали или с легкостью качаться на перекладинах в компании женщин, которые все время тараторят или слушают записи. Знакомая музыка, но странноватая подборка: Гендель, Брамс, Сибелиус; от вальсов Штрауса до баллад и затейливого мягкого джаз-рока. Литература – не художественная, а сплошь информативная; эти тексты, несомненно, подобраны специально для Лоримера.

Как и было обещано, его знакомят с краткой историей человеческой цивилизации за пропущенные века, теперь уже подробно рассказывают о пандемии. Похоже, ее причиной была воздушно-капельная инфекция, псевдовирус, сбежавший из франко-арабской военной лаборатории и окрепший в загрязненной среде.

– Очевидно, он поражал только репродуктивные клетки, – сообщает Лоример Дейву и Баду. – Фактическая смертность была невысокой, а вот стерилизация – почти тотальной. Вероятно, происходило молекулярное замещение в генетическом коде гаметы. И заболевали преимущественно мужчины – в текстах упоминается спад рождаемости мальчиков. Можно предположить порчу игрек-хромосомы с избирательно летальным воздействием на эмбрионы мужского пола.

– Док, это все еще опасно? – спрашивает Дейв. – Когда вернемся домой, что с нами будет?

– Они не знают. Рождаемость сейчас нормальная, порядка двух процентов, причем она повышается. А вот абсолютная численность населения стоит на месте. До сих пор не удалось создать вакцину.

– Проверить можно только одним способом, – торжественно изрекает Бад. – Я доброволец.

Дейв осаживает его мрачным взглядом. Все еще командует нами, думает Лоример. Уму непостижимо. Когда же он наконец поймет, что здесь нет начальников и подчиненных, есть равноправные единомышленники?

В кратком курсе истории упоминаются мятежи и войны – они тайфуном пронеслись по миру, когда человечество обнаружило, что стало бесплодным. Бомбежки, пожары, резня, мародерство, паника, массовые изнасилования, похищение женщин, гигантские банды отчаявшихся продолжить свой род мужчин, кровавые культы. Царство безумия. Обо всем об этом рассказано вскользь – мол, давние дела. Перечень героев. «В сердцах мы будем вечно хранить благодарность смельчакам, отстоявшим медицинский лабораторный комплекс в Денвере». И больше ни слова о пандемии, зато длинная, со всеми драматическими подробностями, лекция о добыче гелия для дирижаблей.

Три века – и впрямь достаточный срок, чтобы катастрофа стерлась из памяти человечества, – размышляет Лоример. – Сам я много ли знаю о чудовищной Тридцатилетней войне, закончившейся за триста лет до моего рождения? Хоть одно имя могу назвать? А ведь эта война опустошила Европу на два поколения вперед.

И уж совсем скупо Лоримера знакомят с политическим и экономическим устройством новой цивилизации. Как и говорила Мида, общество вполне успешно обходится без административных структур.

– Это что-то вроде управляемой консенсусом системы социального кредита, – объясняет Лоример Дейву. – Своего рода перманентный фронтир. Общество развивается медленно, и, конечно, оно не нуждается в сухопутных или воздушных войсках. Не думаю, что сегодня в ходу наличные деньги и едва ли сохранилось право частной собственности на землю. Я заметил одну отчетливую черту сходства с ранним китайским коммунализмом, – добавил он и отметил, как поджал губы Дейв. – Но они не держатся за общину, они путешествуют. Я спрашивал Леди Блю насчет законодательной и правоохранительной системы, она предложила дождаться встречи с профессиональными историками. Скорее всего, они работают в Надзоре, – как я понял, это не орган полиции.