Текст книги "Губительная ложь"

Автор книги: Джеймс Гриппандо

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 28 страниц)

26

Кевин проработал весь обеденный перерыв, сидя за компьютером. На этот раз он писал не фантастику. К завтрашнему дню ему нужно было составить небольшой документ, страниц на двадцать. Он должен был постараться убедить суд в том, что если его клиент, крупная компания, сдававшая машины в аренду, и брала с заказчиков в течение почти трех лет завышенную плату за бензин, то руководство компании об этом жульничестве абсолютно ничего не знало. У этих болванов, качавших бензин за минимальную зарплату, просто светлые головы.

В какой-то мере его документ был похож на фантастическое произведение.

За последний месяц руководство фирмы, которое до этого времени никогда ему ничего не поручало, дало Кевину несколько заданий. Документ, над которым он сейчас работал, был одним из таких заданий. После того как Кевин продал свой роман, его считали почти партнером. Руководство оценило его умение составлять короткие сводки. Сегодня утром младший партнер, до этого только сухо здоровавшийся с Кевином, подошел к нему с черновиком документа и попросил совета. Начальник отдела кадров поручил Кевину провести семинар для студентов-второкурсников, которые проходили летнюю практику на их фирме. Ему даже выделили новый кабинет с большим окном. Кевин и не думал, что этот день когда-нибудь наступит, и ему все больше и больше нравилось работать в фирме «Марстон и Уилер».

В дверь кабинета постучали. Это несколько отвлекло его от работы. Крикнув: «Войдите», – он все еще смотрел на экран компьютера.

– Я только на минуту, – сказал Айра Кауфман. Его лицо было мрачным. Он закрыл за собой дверь, но продолжал стоять. Кевин повернулся к нему.

– Что случилось?

Айра бросил на стол рукопись романа Кевина.

– Вот это, – заявил он.

– Это моя книга. Только не говорите, что вы тоже заходили в «Любителей книги» и взяли себе один экземпляр.

– Нет. Но в том магазине была одна из наших секретарей. Она принесла вчера вечером эту рукопись, решив, что должна показать ее мне. Проработав в нашей фирме двадцать два года, она осталась преданным работником, который дорожит именем фирмы. Чего, как выяснилось, нельзя сказать о вас.

Сидя на стуле, Кевин немного съежился.

– Вы прочитали рукопись?

– Да. Я читал ее всю ночь, и не потому, что книга такая захватывающая. Я считаю, что она отвратительная.

Кевин старался сохранять хладнокровие.

– Это очень субъективное мнение.

– Вкус здесь ни при чем. То, что вы написали, совершенно непорядочно.

– У меня на сей счет другое мнение.

– Вы использовали свою книгу, чтобы опорочить людей.

– Это фантастический роман. В нем все герои вымышленные.

– Все это грязь. Вы просто изменили имена. Я узнал себя и других юристов, работающих в нашей фирме. Вы изобразили всех нас полными дураками.

– Думаю, вы преувеличиваете. Этот роман о женщине, которая стала влиятельным адвокатом, а все, что касается описания фирмы, где она работает, – только фон, так сказать, обстановка.

– В задницу ваш фон. Вы написали роман «Основные цвета» о фирме «Марстон и Уилер».

– Даже если бы это было правдой, на первой странице книги написано, что все герои являются вымышленными и любое сходство с реальными людьми – не более чем совпадение.

– Может быть, это дерьмо и пройдет, если вы захотите облить грязью каких-нибудь общественных деятелей. Но я не общественный деятель и не буду спокойно наблюдать за тем, как кто-то пытается потехи ради опорочить мое доброе имя и мою репутацию. Уверен, что никто из сотрудников нашей фирмы не позволит такому случиться.

Глаза Айры почти вылезли из орбит. Кевину и раньше доводилось видеть его в гневе, но сейчас он был по-настоящему взбешен.

– Что вы хотите, чтобы я сделал? – спросил Кевин.

– Я пытаюсь вам объяснить, что у вас есть два варианта. Вы отзываете свою книгу или вылетаете с работы. В случае отказа готовьтесь к войне, – заявил он и вышел из кабинета, громко хлопнув дверью.

Кевин повернулся на стуле к окну. Он не наивный человек и писал свою книгу, прекрасно понимая, что сотрудники консервативной юридической фирмы Бостона, возможно, не обладают достаточным чувством юмора, чтобы отличить вымысел от реальности, даже если речь идет, как он сказал Айре, всего лишь об окружающей обстановке. У молодого, подающего надежды писателя и влиятельной юридической фирмы был достаточно милый, но короткий медовый месяц, он подошел к концу, и ответ на ультиматум, выдвинутый Айрой, ясен как Божий день.

Будет война.

* * *

– Можно я послушаю твое сердце, дорогая?

Пейтон изо всех сил старалась говорить ласково. Ее необщительная трехлетняя пациентка сидела на столе для осмотра, крепко-накрепко скрестив руки. Она оттопырила нижнюю губу и задрала вверх свой курносый носик. Каждый раз, когда Пейтон пыталась дотронуться до ее худенькой груди стетоскопом, девочка со злостью отталкивала ее руку.

– Хотите, я заставлю ее слушаться? – спросила мама девочки. – Со своими мальчишками я поступала именно так.

Пейтон покачала головой и приложила стетоскоп к колену девочки.

– М-да, но в этом месте я ничего не слышу.

Девочка улыбнулась в ответ.

– Это не сердце, – сказала она.

Пейтон приложила стетоскоп к ее макушке.

– И здесь я тоже ничего не слышу. Ты уверена, что у тебя сердечко стучит?

– Да, – ответила малышка, хихикая. – Это вот здесь.

Пейтон улыбнулась. В ее работе есть много приятных моментов, но самое большое счастье – суметь добиться понимания и хорошего отношения ребенка. Сегодня это было особенно приятно, ведь она с трудом заставляла себя сконцентрироваться на работе.

Первую ошибку она сделала, когда доверилась Гэри. Смешно, конечно, но все это время, которое она проработала в детской больнице, Пейтон думала, что им удалось оставить старые интимные отношения в прошлом и стать друзьями.

Гэри занимал в ее жизни особое место. Он был ее первым мужчиной, как и она – его первой женщиной, и это усложняло и без того непростую ситуацию.

Она все откладывала разговор с Гэри, но в конце концов решилась поговорить. Она нашла его в больничном кафетерии. Обычно он обедал здесь, когда работал во вторую смену. Это многолюдное и шумное место идеально подходило для спокойного разговора на подобную тему.

– Ты хотел поговорить? – спросила она, сразу переходя к делу.

– Точно, – ответил он. Сложив газету, он освободил для нее место. Стол был достаточно маленьким, уместиться за ним могли только двое.

Она села и поставила на стол поднос. Обычно ее обед состоял из малинового йогурта и свежего банана. Чувство легкого голода помогало ей не уснуть во время долгих дежурств. Хотя сейчас она меньше всего боялась заснуть.

– Как дела? – спросил он.

– Нормально. А у тебя?

– Приблизительно так же.

Она уставилась на свой йогурт, не решаясь посмотреть на него.

– Я прочитала твою записку.

– Записку?

– На ручке моего шкафа.

– Я не приближался к твоему шкафу.

– Ты хочешь сказать, что это не ты привязал розу вместе с запиской к ручке моего шкафа? В записке было написано: «Давай поговорим».

– Зачем мне посылать тебе цветы?

Ей показалось, что он стесняется. Она отставила баночку с йогуртом в сторону.

– Гэри, я очень рада, что мы снова смогли стать друзьями.

– Я с тобой согласен.

– Я действительно очень уважаю тебя за это. Наверное, тебе было труднее, чем мне, забыть прошлое.

– Почему? Ты думаешь, что я все еще страдаю от неразделенной любви к тебе, с тех пор как мы окончили школу?

– Нет, просто я сейчас замужем. Я вышла замуж за парня, которого встретила, когда уехала учиться в колледж, а ты остался здесь, в Бостоне.

– А ты не забыла, что я был именно тем парнем, который девять лет назад уговорил тебя дать ему еще один шанс, когда ты позвонила мне в растрепанных чувствах после вашей первой ссоры там, в Таллахасси? Мне не хочется, чтобы ты считала меня бездушным, но, уверяю, я все это давно забыл.

– Рада, что тебе удалось. На прошлой неделе я уже начала бояться, что, может быть, ты надеешься на что-то, чего не может произойти. Это было моей ошибкой. Я рассказала тебе о том, что Кевин мне изменил, и, наверное, это натолкнуло тебя на мысль, что скоро я стану свободной. Но, как оказалось, я ошибалась. У нас с Кевином все хорошо, и я бы хотела, чтобы так все и оставалось.

– Понятно.

Ей показалась, что он разочарован.

– Когда ты послал мне розу…

– Я уже сказал тебе, что не посылал этой дурацкой розы.

Она ему не поверила, но не хотела с ним ссориться.

– Хорошо, ты не посылал мне ее. Но я хочу закончить свою мысль…

– Нет, теперь моя очередь высказаться, – сказал он. Его голос неожиданно стал резким. – Ты даже представить себе не можешь, как ты мне надоела.

– Почему?

– Почему? – с иронией переспросил он. – За кого ты меня принимаешь? За свою подружку, к которой ты обращаешься каждый раз, когда у тебя возникают проблемы с мужчинами?

– Нет. Но я думала, что мы друзья.

– Мы друзья. Что-то вроде этого, – проговорил он, нахмурившись. Казалось, что Гэри пытается справиться со своими эмоциями. – Это сложно. Я старался стать твоим другом, но это действительно очень трудно – по правде говоря, ты просто сука, которая вертит людьми, как ей вздумается.

– Гэри, прошу тебя!

– Нет, выслушай меня ты. Ты пришла ко мне взволнованная, считая, что муж обманывает тебя. Тебе хотелось пойти куда-нибудь выпить.

– Я просто сказала, что мы можем выпить кофе.

– Да, всем известно, что означает это предложение.

– Кофе означает только кофе.

– Как хочешь. Я всего лишь предложил познакомиться с моими друзьями, и после этого ты нарезалась текилы.

– Это ты заказал ее.

– А ты выпила. И после этого именно ты предложила вернуться в мою квартиру.

– Это неправда.

– Это правда. Ты просто не помнишь.

– Признаюсь, что я почти ничего не помню о той ночи. Но ты сам сказал, что мне стало плохо. Ты был слишком пьян и не мог отвезти меня домой. Поэтому мы прошли два квартала пешком до твоего дома.

– И я был так добр, что почистил твою одежду после того, как тебя стошнило. И поверь мне, что, если бы все зависело только от тебя, ты бы проснулась без трусиков.

– Это смешно.

– Ты просила, чтобы я забрал тебя к себе домой. Все закончилось тем, что ты практически сорвала с себя одежду. Если бы ты не отключилась, то сняла бы с себя и трусы, и мы точно занялись бы сексом.

– Ты все это придумал.

– Зачем мне что-то придумывать?

Она помолчала, стараясь успокоиться и не обострять ситуацию. Не хватало еще, чтобы их разговор превратился в громкое выяснение отношений прямо здесь, в кафетерии, где всегда многолюдно.

– Потому что ты сошел с ума, и я, кажется, понимаю, в чем дело. Ты думал, что мы с Кевином расстаемся, и послал мне розу. Все, что я тебе сегодня сказала, было для тебя холодным душем. Твои ожидания не оправдались.

– Я уже говорил тебе, что не посылал этой чертовой розы.

– Прекрасно. Забудь о розе. Но нам нужно все исправить.

– Ты просто используешь меня.

– Никто никого не использует.

– Но ты пыталась сделать это. Я был тебе другом, когда ты сказала мне, что твой муж – ничтожество. Оказалось, что ты всего лишь используешь меня, чтобы доказать свою значимость или заставить неверного мужа ревновать.

– Это просто возмутительно. За последние пять минут ты произнес только одну правдивую фразу – о том, что я сказала тебе об измене Кевина.

– Ты подумала так потому, что хотела, чтобы это было правдой. Ты желала, чтобы твой муж изменял тебе. Это давало тебе свободу быть с тем, с кем ты хотела.

– К твоему сведению, Кевин был третьим мужчиной в моей жизни. И пока он любит меня, у меня не будет другого мужчины. Я не ищу приключений на стороне.

– Тогда почему, прилетев из Нью-Йорка, ты сразу пришла в больницу и начала искать меня?

– Я лишь вернулась на работу.

– Прекрасно, – ехидно заметил он.

– Гэри, я пытаюсь спокойно все выяснить. Но ты все время усложняешь.

– Тогда давай все упростим. Я не твоя подружка и не твой парень или кто-нибудь еще. Я не имел ни малейшего намерения трахнуть тебя ни той ночью, ни когда-либо еще. Поэтому проваливай к чертовой матери.

Они с холодной яростью смотрели друг другу в глаза. Она хотела что-то сказать в свою защиту, но бессмысленно было затевать ссору здесь, в больничном кафетерии.

– Если хочешь, чтобы мы остались в хороших отношениях, то скажи, что ты жалеешь о своих словах.

– Жалею? – засмеялся он. – Ты полагаешь, что мне следует пожалеть об этом? – Он наклонился к ней близко и говорил почти шепотом. Голос его был таким глубоким, что казалось, будто это говорит кто-то другой. – Возможно, когда-нибудь ты поймешь, что такое жалость.

Она молча наблюдала за тем, как он взял свой поднос, встал из-за стола и ушел.

27

Спинка кровати громко стучала о стену. Было уже за полночь, когда старинная кровать наконец прекратила качаться и Кевин в изнеможении опустился между бедрами Пейтон. Он оперся на локти, его руки дрожали от напряжения. Обнаженная Пейтон лежала под ним, ее щеки пылали румянцем в свете ароматической свечи, стоявшей на ночном столике. Выбившаяся прядь волос прилипла к подбородку, лицо, шея и грудь были усеяны блестящими капельками пота. Его пот смешался с ее потом. Когда он оторвался от нее, его тело содрогнулось. Она нежно поцеловала его, а потом выскользнула из постели и на цыпочках прошла в ванную.

Сегодня они устроили настоящий марафон. И не потому, что он чувствовал какое-то сверхъестественное желание. За последнее время на него свалилось столько проблем, что он просто не смог достичь оргазма быстрее.

Он все еще не рассказал Пейтон о том ненормальном старике, которого встретил в книжном магазине. Ему не хотелось пугать ее, особенно после того, что она пережила прошлой зимой из-за Энди Джонсона. Что, если его книгу ожидает огромный успех и он действительно станет знаменитым? На них может свалиться сумасшедшее богатство!

Вот Айра Кауфман, это совсем другое дело. Кевин подумал, что нужно было рассказать Пейтон, что он может потерять работу быстрее, чем ожидал. Он не гасил свечу, пока она не вернулась обратно. Пейтон легла на кровать рядом с ним.

– Это было великолепно, милый, – нежно проговорила она.

– Я хотел доставить тебе удовольствие.

– Попал прямо в десятку, – сказала она, прижавшись к нему.

Он лежал на спине, уставившись в потолок, чувствуя тяжесть ее руки на своей груди. Скоро она заснет крепким сном.

– Пейтон? – окликнул он ее.

– М-мм.

– Мне кажется, что я зашел слишком далеко со своей книгой.

Она подняла голову с подушки.

– Что ты имеешь в виду?

– Айра Кауфман прочитал мою книгу. Он считает, что некоторые герои очень похожи на реальных сотрудников нашей фирмы.

– Кого интересует его мнение?

– Он хочет, чтобы я отозвал книгу из печати. Если я этого не сделаю, мне грозят увольнением.

– Ты не можешь отозвать книгу.

– Но и работу я тоже не могу потерять.

– Дорогой, давай реально посмотрим на вещи. Ты знал, что, раз твоя книга о юридической фирме, люди непременно будут искать сходство героев с сотрудниками «Марстон и Уилер». Ты должен был понимать, что риск потерять работу все же существовал.

– Я понимаю. Но я надеялся, что у меня будет достаточно времени, чтобы увидеть, хорошо ли продается книга. В случае успеха я мог бы бросить юридическую практику.

– Ты найдешь другую работу.

– Какая фирма возьмет меня к себе, после того как я буду уволен из «Марстон и Уилер», за то что изобразил их сотрудников идиотами?

Она задумалась, уткнувшись подбородком ему в грудь.

– Начни свое собственное дело.

– У меня просто не хватит времени, на то чтобы основать юридическую фирму и одновременно пытаться делать литературную карьеру.

– Понимаю. Ты прав.

– Это удивительно, но проблемы на работе заставили меня задуматься над тем, получится ли из меня хороший писатель.

– Не говори так.

– Это правда. Мне кажется, когда я писал книгу, то просто тешил себя надеждой на то, что сходство героев книги с их прототипами будет не так заметно. Но, похоже, что я ошибся.

– Не позволяй Айре заставлять тебя сомневаться в своих литературных способностях.

– Дело не только в нем. Это началось после того случая, который произошел недавно в книжном магазине «Любители книги».

– Что?

Он помолчал немного. Ему действительно не хотелось рассказывать ей о том жутком старике.

– Один из тех, кто собрались в магазине, предположил, что я написал о себе.

– Что это значит?

– Точнее, он сказал, что во всей книге ощущается присутствие моей жены.

У Пейтон от удивления вытянулось лицо.

– Мое?

– Я отреагировал точно так же. Но когда Айра обвинил меня в том, что я опозорил его, я задумался. Может быть, сам того не желая, я сделал своих героев похожими на окружающих меня реальных людей?

Пейтон вдруг затихла в его руках.

– Что случилось? – спросил он.

– Ничего.

– Ведь это ты моя главная героиня, не так ли?

– Ты прав, – тихо сказала она. – Ты написал книгу о красивой, умной, преуспевающей женщине, которая, как выяснилось, обманывает своего мужа.

– Но это же просто вымысел.

– Ты прав, – повторила она. – Просто вымысел.

– Кроме того, что эта женщина красивая, умная и успешная. Это описание точно соответствует моей жене.

– В этом все и дело. Мне кажется, что формально я присутствую в книге. И я не планирую подать на тебя в суд или уволить за это. Поэтому скажи Айре Кауфману, чтобы он убирался к черту.

Он улыбнулся и прижал ее к себе.

– Спасибо.

– Не за что.

Он обнимал ее, чувствуя себя виновным в том, что не рассказал ей, какие мерзости вытворял сумасшедший старик в «Любителях книги». Кевин убедил себя, что это для ее же блага, хотя понимал, что подобное объяснение может оправдать любую ложь.

Даже про Сандру Блейр.

– Спокойной ночи, любимая, – сказал он. Перегнувшись через нее, он задул ароматическую свечу.

* * *

Было три часа ночи, а Пейтон никак не могла уснуть. Она думала о книге Кевина и о тех обвинениях, которые ей высказал Гэри. Это действительно странно. Двое мужчин, один – ее муж, а другой – первая любовь. Оба сочиняют о ней какие-то истории. И оба отвели ей роль неверной супруги.

Она снова посмотрела на часы. В темной спальне время тянулось медленно.

Ее первой ошибкой было то, что она рассказала Гэри о Кевине. Второй ошибкой – что не рассказала Кевину о том вечере с Гэри, когда она напилась и приходила в себя в квартире Гэри. А сейчас Гэри искажает факты, и ей гораздо труднее признаться во всем. Она всегда считала себя честным человеком, и теперь это только усложняло ситуацию. Пейтон не могла понять, что беспокоит ее больше – то, что она скрыла от мужа правду, или то, что смогла найти этому разумное объяснение. Конечно же, эти известные всем вынужденные оправдания похожи на самообман. «В этом не было ничего предосудительного. На самом деле все не так страшно, как может показаться. Ему лучше всего этого не знать».

Даже когда Пейтон потеряла ребенка, она не чувствовала себя такой опустошенной. Она знала, что, если два любящих человека начинают лгать друг другу, это заканчивается очень плохо, в чем она убедилась на примере своей собственной семьи.

Это было много лет тому назад, когда Пейтон была еще подростком. Их семья все еще жила во Флориде, но через несколько недель они собирались вернуться в Бостон. Прошло уже почти три месяца, после того как ее мать вернулась из больницы и сказала, что ребенок, которого она родила, умер. С тех пор об этом никто не говорил, по крайней мере в присутствии Пейтон. В этом заговоре молчания Пейтон было намного тяжелее пережить смерть сестры, которую она так и не увидела. Ей хотелось найти какое-то реальное подтверждение тому, что ее сестра существовала. Перед тем как уехать в Бостон, она хотела навестить могилу сестры. В день отъезда Пейтон застала свою мать в столовой. Она упаковывала семейный фарфор в картонную коробку.

– Ты не можешь сделать этого, – сказала ей мать.

– Я просто хочу постоять рядом и прочитать молитву.

– Нет никакой могилы.

– Что?

– Мы решили ее кремировать.

– Неужели нет никакого памятника или мемориальной таблички?

– Нет.

– Почему?

– Потому что мы не купили памятник, – ответила мать. Она не смотрела ей в глаза, отвечала автоматически, не прекращая упаковывать посуду.

– Но ты ведь купишь памятник?

– Нет. Ее пепел развеяли.

– Где?

Она остановилась и посмотрела на Пейтон.

– Какое это имеет значение?

– Она моя сестра. Это важно для меня.

– Прекрасно. Над океаном.

Пейтон внимательно посмотрела на мать. Ей показалось, что она нервничает, даже злится. Ее руки дрожали, когда она заворачивала сахарницу в газетную бумагу. Потом со злостью запихнула ее в коробку. Пейтон подошла ближе и наступила на стопку газет, лежавшую на полу, так чтобы мать не смогла взять еще одну газету. Она подняла глаза, и их взгляды встретились.

– Я думаю, ты от меня что-то скрываешь, – сказала Пейтон.

Прошло больше десяти лет, но Пейтон до сих пор все отчетливо помнит. Сейчас ее мучили похожие чувства. Слава Богу, сегодня ситуация прямо противоположная. Это не ее обманывают, а скорее она обманывает. Странно, но обманывать и быть обманутым – родственные вещи. И то, и другое иссушает душу.

Пейтон все еще не спала. Она лежала с открытыми глазами, уставившись в потолок, и пыталась понять, почему вдруг вспомнила ту ужасную ссору с матерью. Она уткнулась лицом в подушку, припоминая, что обычно говорил ей отец, когда она была маленькой. Он всегда говорил, что утро вечера мудренее.

Сейчас ей в это не очень-то верилось. Может быть, поэтому она твердо решила позвонить отцу и пригласить его на обед. Ей станет легче после разговора с ним. Даже если она не решится расспросить его о том, что же на самом деле случилось.

В конце концов она хотела узнать старую семейную тайну, в которой никак не могла разобраться.