Текст книги "Губительная ложь"

Автор книги: Джеймс Гриппандо

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 28 страниц)

Джеймс Гриппандо
Губительная ложь

Посвящается Тифани – всегда и везде с тобой

Многие хвалят человека за милосердие, но правдивого человека кто находит?

Книга Притчей 20:6

Пролог

Она хотела его. Он был уверен в этом. Это продолжалось уже целых пять минут, пока они ехали в метро. Руди обладал даром улавливать даже самые малейшие признаки желания.

Вагон был переполнен. Он специально стал между ней и ближайшей дверью и открыто смотрел в ее сторону. Облокотившись о поручень, он читал «Уолл-стрит джорнал». Или делал вид, что читает. В нем все было притворством, начиная с черной блестящей заколки на галстуке от Армани, костюма в тонкую полоску и заканчивая очками в черепаховой оправе.

Поезд остановился, и двери открылись. Она направилась к выходу. Она шла прямо на него. Длинное зимнее пальто полностью скрывало фигуру. У нее было привлекательное лицо. Красивый рот.

– Прошу прощения, – сказала она, проходя мимо него.

Она смотрела прямо перед собой, ни разу не попытавшись взглянуть на него. Но его этим не обманешь. Тон ее голоса, то, как она медленно прошла мимо, словно давая ему возможность ощутить сладкий запах ее духов, – все это были тщательно продуманные уловки в старой как мир игре под названием флирт. А самое главное, никто не заставлял ее выходить именно через эти двери, ведь все остальные тоже вполне исправно работали. Это говорило о многом. Она открыла рот, раздвинув свои милые губки, и произнесла: «Прошу прощения». Эти слова имели глубокий подтекст. Казалось, будто она пропустила через него электрический разряд, установив между ними невидимую связь. Руди мог бы что-нибудь сказать в ответ, и она бы правильно его поняла. Могла бы завязаться беседа. Кто знает, куда бы это их завело?

Раздался звуковой сигнал, оповещающий о том, что двери закрываются. Это была не его станция, но он, повинуясь внезапному порыву, выпрыгнул из вагона. Поезд поехал дальше. Руди остался на платформе. Он принял ее приглашение, но она уже исчезла.

Еще одно пустое заигрывание.

Подавив злость, он вышел из метро и оказался на углу темной улицы. В это время суток в центре города было холодно и безлюдно. Ноги сами понесли его по знакомому пути. Он шел через деловой центр Бостона, петляя по извилистым улицам. Многоэтажные офисные здания, появившиеся здесь в прошлом веке, напоминали о том, что это большой город. А беспорядочная планировка улиц и перекрестков досталась в наследство от старой деревушки, на месте которой вырос целый район. В этом лабиринте можно было просто заблудиться, но Руди знал короткую дорогу. Много лет назад он часто ходил этой дорогой на Поле Боя – так называлась местность в конце Уошингтон-стрит. Когда-то этот район имел дурную славу, оттого что здесь находились стриптиз-бары и порно-магазины. После того как район очистили от подобных заведений, а Интернет буквально нашпиговали порно-сайтами, Руди уже больше не вспоминал о своих давних увеселительных прогулках по центру города. Больше не нужно было пробираться сквозь снежные сугробы, пытаясь унять непомерное возбуждение. Здесь постоянно стояли пикеты демонстрантов, призывавших убрать все эти непристойности из их района. Пикетчики обычно провожали его подозрительными взглядами. Можно было больше не бояться, что его могут арестовать, за то что он занимался мастурбацией в кинотеатре во время демонстрации фильма для взрослых.

Руди застегнул пальто и, сопротивляясь ветру, пошел вниз по улице. Под ногами хрустел, ломаясь, тонкий лед. Ему предстоял долгий путь до Бек Бея, ведь из-за соблазняющих взглядов маленькой мисс «Прошу Прощения» он вышел из метро на несколько остановок раньше. Это хорошо, что он потерял ее из виду. Ему не стоит отвлекаться по пустякам, ему нужно сосредоточиться. Сегодня вечером ему предстояло важное дело.

Ее зовут Пейтон Шилдс.

Он знал, что Пейтон уже спит. Ведь сейчас, если верить мерцающим электронным часам на фасаде банка, уже очень поздно. На всякий случай он погулял еще часок по близлежащим улицам. Вверх по Коммонвелс-авеню, вниз по Ньюбери и в конце, срезав угол на Кларендон, он оказался на Магнолия-стрит. Это был тот маршрут, по которому она обычно совершала свои пробежки. А он теплыми летними ночами наблюдал за тем, как она, вся такая яркая, проносилась по улицам. Тонкие шорты и маечка на бретельках плотно облегали ее восхитительную фигуру. Они никогда даже не поздоровались, никогда не взглянули друг на друга. Он много раз проходил рядом с ней, а она даже не замечала этого. Она всегда находилась в своем наполненном музыкой мире. В ушах у нее были наушники, а к поясу пристегнут плеер. Наушники обычно усыпляют бдительность. Встретив женщину в наушниках, вы можете спокойно повсюду ходить за ней, можете даже залезть ей под юбку, а она и не заметит.

Холодный ночной ветер обжигал ему щеки, когда он подошел к ее дому. Изо рта при дыхании вырывались клубы пара. Он пристально смотрел на дверь ее квартиры, остановившись возле дерева на противоположной стороне улицы. Он знал, что ее муж уехал из города. Руди следовал за ним до самого аэропорта. Это значит, что Пейтон там сейчас одна. Только она. И он.

Руди пересек улицу, стараясь не привлекать внимания. Он шел спокойной походкой. Не быстро и не медленно. Хотя улица была пустынной, он понимал, что лучше идти спокойно, а не красться, как вор. Из своего немалого опыта он знал, что никогда нельзя быть уверенным в том, что тебя никто не видит. Сердце бешено колотилось, когда он подошел к крыльцу ее дома. Ему было немного страшно, но возбуждение пересиливало страх. Легкий страх пойдет только на пользу – убережет от ошибок.

Медленно, ступенька за ступенькой, он поднимался на крыльцо. Шаг правой ногой. Шаг левой ногой. Все мышцы тела двигались синхронно, в такт биению сердца. Он сотни раз проигрывал эту сцену в уме. Досконально изучил фотографии дворика и крыльца, сделав эти снимки во время наблюдения за домом. Он знал, какое здесь освещение, когда фонарь во дворе включен и когда он выключен. Сегодня она его выключила. Ступеньки освещались только тусклым светом уличного фонаря, который находился метрах в десяти. Даже в двенадцати метрах, если быть точным.

Не снимая перчаток, он вытащил из кармана ключ от ее квартиры. Каждый вторник муж Пейтон мыл свою машину на одной и той же автомойке. Этот болван обычно передавал служащему всю связку своих ключей. Руди устроился работать на эту мойку и работал там, пока ему в руки не попала эта связка ключей. Он сделал копию ключа от их квартиры.

Его рука почти не дрожала. Это был серьезный шаг, но он приготовился к нему. Он крепко сжал ключ в руке и приставил его к замку. Осторожно обвел ключом замочную скважину, как будто играя им, перед тем как вставить в замок. Твердой рукой направил кончик ключа в замочную скважину. Ключ продвинулся всего на несколько миллиметров. Руди остановился. Ему вдруг захотелось с силой втолкнуть его внутрь, но он не сделал этого. Глубоко вздохнув, он медленно протолкнул ключ дальше. Осторожно повернув его, услышал, как щелкнул замок. Потом еще раз повернул ключ – он все плотнее входил в замок. Это все больше возбуждало Руди. Такое в буквальном смысле полное слияние. Он даже закрыл глаза. Ключ был уже наполовину в замке, с каждой секундой продвигаясь все глубже и глубже. Когда Руди кончиками пальцев коснулся металлического корпуса замка, то понял, что ключ уже полностью в замочной скважине. Полностью. Никогда еще он не чувствовал себя так тесно связанным с другим человеком. Каждой клеточкой тела он ощущал, что она находится по ту сторону двери. Это было так невероятно, что Руди даже коснулся своей руки, чтобы убедиться, что это не сон. Он едва не застонал от восторга: он сделал это, для него нет ничего невозможного.

Его губы невольно растянулись в улыбке. Медленно, но все-таки быстрее, чем вставлял ключ в замок, он вытащил его и нежно поцеловал, перед тем как спрятать. Сердце просто выскакивало из груди от волнения. Руди почувствовал, что теперь все изменилось. Страх постепенно отступал. Его уже не пугало то, что он делает. Ведь он уверен, что она хотела, чтобы он это сделал. Он боялся только того, что все еще далек от ее идеала.

Он подождет, пока настанет его время.

– Спокойной ночи, Пейтон, – тихо сказал он. Потом осторожно спустился по ступенькам и растворился в темноте.

Часть 1
Зима

1

Пейтон Шилдс почувствовала, что должно произойти что-то неожиданное. Конечно, никто ее об этом заранее не предупреждал. Она не заметила мерцания неоновых огней. У нее было просто природное чутье на подобные вещи.

Пейтон первый год работала в педиатрическом отделении детской больницы Бостона. Ей удалось попасть в число тридцати семи студентов-интернов, которых специально отобрали из лучших медицинских школ мира. Такого головокружительного успеха она добилась только упорным трудом, великолепными оценками в течение всех лет учебы и, конечно же, во многом благодаря тому, что являлась студенткой Медицинской школы Гарварда. Ее хорошая природная интуиция тоже была одной из составляющих успеха. И именно сейчас эта интуиция подсказывала, что ее ожидает впереди нечто необычное.

Она припарковала машину на стоянке с надписью «Для врачей», за зданием клиники Норс Шор. Клиника находилась километрах в пятидесяти к северу от Бостона, в городке Хейвервиль. По плану учебной практики на этом этапе Пейтон, как и все остальные студенты-интерны, специализирующиеся в педиатрии, каждый месяц три-четыре дня стажировались в другой клинике. С практической точки зрения Хейвервиль был очень удобен. Он располагался в великолепной долине Мерримак. По какой бы дороге вы ни ехали, вы неизменно попадали в этот несколько старомодный, но изящный городок, чей возраст насчитывал уже триста лет. Девяносто восемь процентов его белого населения имели доход, в два раза превышающий средний годовой доход всего штата. Хейвервиль не был самым красивым городом долины, однако он представлял собой весьма приятное сочетание прекрасной городской архитектуры времен королевы Анны и непримечательных рабочих кварталов. Город был центром некогда процветавшей обувной промышленности. Почти десять процентов населения города жило за чертой бедности. Медицинское обслуживание детей этой части населения согласно государственной программе бесплатной медицинской помощи осуществлялось именно клиникой Норс Шор. А это означало, что в данное время оно являлось заботой Пейтон.

– Что вы вдвоем здесь делаете? – спросила Пейтон, выходя из машины.

Вполне уместный вопрос. Хотя день выдался теплым (двенадцать градусов тепла было довольно необычным для конца февраля) и солнечным, Фелиция и Летиция Браунинг никогда не выходили на улицу, чтобы просто поболтать. Да еще в столь ранний час. Часы показывали половину десятого утра. Больничные медсестры были близнецами, но, несмотря на полное внешнее сходство, имели совершенно разные характеры. Фелиция была более серьезным человеком, пожалуй, даже занудой.

– Свет отключили, – объяснила Летиция, как всегда хихикая.

– Странно, когда я ехала сюда, светились все дорожные огни.

– Это потому, что ты ехала с юга, – предположила Фелиция. – Электричество поступает к нам с севера.

– Что-то случилось?

– Землетрясение, – ответила Летиция и снова захихикала.

– Очень смешно.

– Это не шутка, – сказала Фелиция. – Мы находимся на южном конце того, что называется активной зоной. Она начинается примерно в пятидесяти километрах на север от Бостона и тянется до самого Клинтона. Двадцать шесть подземных толчков за двадцать один год. Обычно это совсем небольшие толчки. Как сегодня.

– Откуда вы узнали об этом?

– Мы всегда знаем больше, чем ты, – отозвалась Летиция полушутя-полусерьезно. – Мы ведь медсестры.

Летиция достала портативный радиоприемник из кармана пальто своей сестры.

– Только что передавали интервью с сейсмологом из Бостонского университета.

– Заткнись, дурочка, – бросила Фелиция.

– А-а, – протянула Пейтон, убедившись, что ее не разыгрывают. – Как я понимаю, здесь нет генератора аварийного питания.

Летиция залилась смехом.

– Доктор Саймонс отменил свой утренний прием и час назад ушел домой.

Славный парень док Саймонс. Формально он руководил клиникой, но практически этим не занимался. Он понимал выражение «Carpe diem»[1]1
  Carpe diem (лат.) – лови день, пользуйся моментом (выражение принадлежит Горацию). – Здесь и далее примеч. пер.


[Закрыть] буквально, то есть что нужно непременно воспользоваться моментом и устроить себе выходной.

Три женщины молча смотрели друг на друга, словно бы решая, чем заняться. Пейтон повернулась, чтобы войти в больницу, как вдруг какая-то машина на полной скорости въехала на автостоянку. Завизжали тормоза, и машина резко остановилась. Моментально открылась водительская дверь, и из машины выпрыгнула девушка-подросток. На руках у нее был ребенок.

– Кто-нибудь, помогите моему сыну! – воскликнула она. Девушка выглядела достаточно взрослой, чтобы иметь водительские права, хотя у нее был детский звенящий голосок. Пейтон подбежала к ней и схватила ребенка.

– Сколько ему?

– Двадцать один месяц, – встревоженным голосом сообщила мама ребенка. – Его зовут Ти Джей. Он наступил на иголку.

– Вы его мать?

– Да. Меня зовут Грейс.

– Отнесите его в палату А, – распорядилась Фелиция. – Там достаточно светло.

Пейтон быстро побежала в больницу. В коридоре стоял полумрак, и ей пришлось внимательно смотреть себе под ноги. Ребенок тихо всхлипывал. Казалось, что он уже устал плакать. Они придвинули стол для осмотра ближе к окну, чтобы на него падало больше света, и положили ребенка.

– Иголка вонзилась прямо сюда. – Грейс показала на ногу ребенка.

Фелиция направила фонарик. Пейтон увидела крошечный след от укола на внутренней стороне бедра.

– Что это была за иголка?

– Швейная иголка. Приблизительно два с половиной сантиметра длиной.

– Вы привезли ее с собой?

– Она все еще в ноге.

Пейтон еще раз внимательно осмотрела маленькую ранку, но иголку она там не увидела.

– Вы уверены?

– Сначала кончик иголки торчал наружу. Понимаете, я пыталась вытащить ее как занозу. Но она ушла внутрь.

Летиция надела маленький манжет прибора для измерения кровяного давления на правую руку мальчика.

– Ты уверена, что это швейная иголка, детка?

– Что же еще это могло быть?

Фелиция схватила девушку за руку и закатила рукава ее блузы.

– Покажи-ка мне свои руки.

Грейс сопротивлялась, но Фелиция была намного сильнее.

– Я не наркоманка. Оставьте меня в покое.

На руках не было никаких следов, но Фелиция не сдавалась.

– Ты колешь между пальцами ног, детка? Или это твой дружок сидит на наркотиках и разбрасывает иголки где попало?

– У нас нет наркоманов, идите вы к черту!

Пейтон уже собиралась оставить девушку в покое, как вдруг заметила пятна на тыльной стороне ее ноги. Они находились у самого края юбки.

– Это у тебя кровь на тыльной стороне ноги ниже колена?

Грейс попятилась. Медсестра схватила ее и подняла ей юбку. Ноги девушки были испещрены следами уколов иглы с запекшейся кровью.

– Что происходит, детка? – спросила Фелиция.

– Это мой дружок сделал.

– Сделал что? – уточнила Пейтон.

– Мы поссорились. Он начал колоть меня этой своей палкой, и я схватила Ти Джея и побежала к двери. Он уколол Ти Джея в ногу, и, когда я дернулась, иголка сломалась.

– Что это за палка такая, на которой есть швейная иголка?

– Он сам ее сделал. Это ручка щетки с иголкой на конце. Он пользуется ею, когда я прыгаю.

– Прошу прощения, когда ты что делаешь?

Смутившись, она опустила глаза.

– Я располнела во время беременности и никак не могла похудеть после рождения Ти Джея. И он заставляет меня прыгать, покалывая при этом своей палкой, чтобы я не останавливалась.

– Это что, вроде того как погонщики скота собирают стадо, пользуясь острыми прутьями?

– И кто же, черт возьми, твой дружок? – возмутилась Пейтон. – Я хочу познакомиться с этим болваном.

– Поверьте мне, вам не стоит с ним встречаться.

Ребенок начал плакать. Пейтон вымыла руки и стала бережно ощупывать ногу, осторожно продвигаясь от ранки дальше.

– Здесь больно, малыш?

– Что вы делаете? – воскликнула Грейс.

– Пытаюсь определить, где иголка. Кажется, она проникла от места укола глубже под кожу. Если иголка не вылезет, то может продвинуться дальше и попасть в кровяное русло.

– Ужасно, – проговорила Грейс, нахмурившись. – Она может разорвать его маленькие вены.

Кажется, она была еще совсем ребенком и не понимала всей серьезности ситуации.

– Чего я действительно боюсь, – сказала Пейтон, – так это того, что иголка дойдет до сердца.

– Тогда вытащите ее.

– Я не могу сделать рентген без электричества, – объяснила Летиция. – Малыша нужно отвезти в больницу.

– Но ведь иголка может дойти до сердечка, пока я буду везти его в больницу! – возмутилась Грейс.

– Подождите! Думаю, я нащупала ее, – сказала Пейтон и очень осторожно прижала два пальца к ноге малыша. Ти Джей заплакал, когда иголка, начав двигаться внутри, уколола его. Пейтон почувствовала тупой конец иглы прямо под кожей.

– Дайте мне немного лидокаина, пожалуйста.

– Ты собираешься разрезать кожу? – удивилась Фелиция.

– Я сделаю это с разрешения матери ребенка. Я сделаю небольшой надрез, и иголка вылезет прямо в этом месте.

– Сделайте это, – согласилась Грейс.

– Ты не смеешь, – возразила Фелиция. – Ты ведь интерн, и твоя специализация – педиатрия. Даже интерны-хирурги могут делать операцию только в присутствии врача-наставника.

– Это не операция. Не говори глупости.

– Глуп врач-всезнайка, который превышает свои полномочия, из-за его преступной небрежности клиника рискует потерять страховку.

Пейтон молча сделала местную анестезию.

– Скальпель, пожалуйста, – попросила она.

– Ты навлекаешь неприятности на свою голову, – не унималась Фелиция. – Тебе известно, что это противоречит правилам.

Летиция держала включенный электрический фонарик. Пейтон вскрыла ранку – это больше походило на тычок. Крови почти не было. Еще совсем немного усилий – и появилось игольное ушко.

– Щипцы, – распорядилась Пейтон. Она захватила кончик иглы и вытащила ее. Потом положила иглу на стол перед Фелицией. – Ну вот и все. Думаю, что теперь я могу перейти к трансплантации почек. Ты согласна?

– Давай продолжай в том же духе, – буркнула Фелиция. – Я напишу об этом в отчете о дежурстве, – добавила она с негодованием, уходя из комнаты.

Пейтон кивнула и закончила свою работу. Ребенок просто заливался слезами, хотя крови почти не было. Наверное, обычного бинта хватило бы, но Пейтон на всякий случай покрыла этот маленький надрез медицинским клеем. Вся операция заняла одну минуту. Летиция забинтовала ранку стерильным бинтом.

Грейс обняла Пейтон.

– Спасибо вам. Вы спасли жизнь Ти Джею.

– Я не стала бы так преувеличивать.

Молодая мамаша крепко прижала к себе сына. Плач малыша постепенно превратился в невнятное воркование.

Всеобщая радость была прервана звуком буксующих по гравию шин – он донесся со стороны автомобильной парковки. Потом они услышали, как кто-то громко захлопнул дверцу машины. Грейс подбежала к окну.

– Это Джейк!

– Грейс! – громко крикнул мужчина, подходя к центральному входу.

– Спрячьте меня. Он сумасшедший!

Пейтон выглянула наружу. Молодой мускулистый мужчина почти бежал к двери. В руках у него была печально известная палка.

– Быстро в шкаф! – приказала Пейтон. Она втолкнула мать с ребенком внутрь и захлопнула дверь.

– Я знаю, что ты там, Грейс! – кричал мужчина, подходя к приемному отделению.

Летиция схватила мобильный телефон Пейтон.

– Я позвоню 911.

– Мы все уже будем трупами, когда они сюда приедут! – крикнула Грейс из шкафа.

Пейтон с ужасом подумала, что она права. Она знала, что док Саймонс уже попадал в подобные ситуации, и ей было известно, где он хранит свой пистолет. Она размышляла всего долю секунды, потом побежала в кабинет Саймонса и открыла ящик стола. В комнате было темновато, но она все-таки нашла «смит-и-вессон». На всякий случай Пейтон проверила его. Пистолет был заряжен.

– Что ты делаешь? – воскликнула Фелиция. Ее глаза широко раскрылись от ужаса.

– Мы не можем стоять и смотреть, как юную мамашу забивают до смерти палкой.

– Ты просто ненормальная, если собралась вмешаться в это.

Из соседней комнаты доносились крики Грейс. Пейтон не была большим любителем оружия, но уже не оставалось времени ждать приезда полиции.

– Да, наверное, я ненормальная, – сказала она больше себе самой.

Она побежала так быстро, как только могла. И вдруг увидела Джейка. В нем было не меньше метра восьмидесяти. И эта махина вытаскивала Грейс из шкафа. Он схватил ее за голову и прижал к стене.

– Прекратите немедленно! – крикнула Пейтон, держа обеими руками пистолет и целясь ему прямо в грудь.

Он выпустил Грейс, и она, схватив плачущего ребенка, подбежала к Пейтон. Джейк сделал небольшой шаг вперед, как бы провоцируя их.

– Ни шагу дальше! – вскричала Пейтон.

– Можно подумать, ты знаешь, как пользоваться этой штукой, – сказал Джейк, ехидно ухмыляясь.

– Посмотри на банку! – приказала Пейтон. Быстрым движением она нажала на курок. Прогремел выстрел. Разбив вдребезги банку с ватными тампонами, пуля попала в полку над головой Джейка.

Его глаза стали размером с пятак.

– Ты, ничтожество, мой отец был полицейским. А сейчас быстро на пол лицом вниз!

Он моментально лег.

– Сколько ты весишь? – требовательным голосом спросила Пейтон.

– Что?

– Отвечай, когда спрашивают.

– Восемьдесят два килограмма.

– Летиция!

– Что? – последовал едва слышный ответ. Она пряталась под столом.

– Дай-ка мне секобарбитал. Полную дозу для взрослого плюс еще пять миллилитров.

Не прошло и минуты, как в руках у Летиции оказался шприц.

– Сделай ему укол, – велела Пейтон.

Медсестра посмотрела на Грейс и ее ребенка.

– С удовольствием, – сказала она. Затем с силой вонзила шприц в правую ягодицу мужчины.

Он дернулся и грязно выругался. Потом его тело обмякло. В комнате стало тихо. Могло показаться, что прошла вечность, но всего через полторы минуты он полностью отключился.

– Спасибо вам, – проговорила Грейс.

Пейтон начала бить нервная дрожь. Только сейчас она полностью осознала все, что сделала.

– Где же, черт возьми, полиция?

– Я еще раз позвоню 911, – заторопилась Летиция. – Скорее всего, после того как отключили свет, им все время звонят.

Вдруг из кабинета доктора Саймонса раздался стон, а потом понеслись ругательства. Пейтон бросилась в кабинет, открыла незапертую дверь и застыла в изумлении. Фелиция, с приспущенными трусами, стояла, нагнувшись над смотровым столом, и прикладывала бинт к левой ягодице. На противоположной стене комнаты, примерно в метре от пола, Пейтон заметила дырку от пули. Это был след от того предупредительного выстрела, который она произвела в банку с ватными тампонами. Пуля прошла сквозь две внутренние стены.

– Ты попала мне в задницу! – крикнула Фелиция, продолжая стонать.

– Давай я помогу тебе.

– Не подходи. Пуля просто слегка зацепила меня. Повезло тебе.

Пейтон вдруг почувствовала легкую тошноту, когда до нее дошло, что рана могла быть гораздо более серьезной.

– Это… это получилось случайно, – проговорила она дрожащим голосом. – Я не хотела никого ранить. Он надвигался на меня. Не сделай я предупредительного выстрела, он мог бы забрать у меня пистолет.

– Тебе следовало подумать об этом, прежде чем бежать за пистолетом.

– Фелиция, я прошу прощения.

– Не нужны мне твои извинения.

Пейтон вышла в коридор. Злобный взгляд Фелиции просто вытеснял ее из кабинета. Она услышала звук полицейской сирены. Наконец-то. Пейтон представила себе, что Фелиция может рассказать полицейским, и у нее перехватило дыхание.

– Бедный мальчик, – тихо сказала она, исчезая внутри здания.