Текст книги "Умоляй меня (ЛП)"

Автор книги: Джей Ти Джессинжер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 25 страниц)

11

СОФИЯ

Сегодня вечер третьего вторника месяца. А это значит, что я сижу в ресторане Ivy со своими лучшими подругами, Вэл и Эвелин, ужинаю, пью вино и болтаю.

Это стало нашим ритуалом с тех пор, как мы закончили колледж. Мы втроем учились в Калифорнийском университете в Лос-Анджелесе, познакомились за бокалом пива на вечеринке в студенческом братстве и с тех пор были неразлучны.

Мы отвезли Вэл в отделение неотложной помощи после того, как кто-то подсыпал рогипнол в ее пиво той ночью. Душевная травма может по-настоящему укрепить дружбу.

– Сучка, если ты съешь всю эту сальсу до того, как я успею положить туда хоть один чипс, я тебя порежу.

Я улыбаюсь Вэл.

– Конечно, порежешь.

– Сто процентов порежу!

– Чем? Сарказмом? Ты самый неагрессивный человек из всех, кого я знаю.

Она накручивает прядь своих вьющихся темных волос двумя пальцами и улыбается мне в ответ. За толстыми стеклами очков ее большие зеленые глаза сияют.

– Я могла бы быть жестокой, если бы захотела. Я просто не хочу. Ни у кого нет на это времени.

– У меня есть на это время, – говорит Эв, взбалтывая в бокале белое французское вино. Она самая белокурая в нашей компании, у нее льняные волосы и такая бледная кожа, что она просто светится. Высокая и стройная, Эвелин выглядит как королева эльфов из книги Толкиена. – На самом деле, я сегодня чуть не убила человека.

– Опять? – Вэл, похоже, не удивлена.

– Слушай, этот парень сам напросился! Подождите, я расскажу вам, что он сделал.

– Я знаю, что он сделал. Он неправильно дышал, и ты решила, что он заслуживает смерти.

Эв на мгновение задумывается.

– В общем-то, да. Перименопауза – это не шутка, девочки.

Я смеюсь.

– Расскажи мне об этом. На прошлой неделе мне дважды приходилось вставать посреди ночи, чтобы сменить ночную рубашку, потому что она была насквозь мокрой.

Вэл сочувственно хмыкает.

– У тебя приливы жара?

– Нет, пока только ночная потливость. В остальное время я чувствую себя нормально. А у тебя?

– Еще как. Я стояла в очереди на кассе в Whole Foods и надеялась, что никто не заметит, как пот стекает по моей груди под блузкой.

Эв фыркает. Ей удается придать своему голосу элегантность.

– По крайней мере, ты пока не сталкиваешься с перепадами настроения. У меня появились три новых личности, и все они – дерьмо.

Вэл ласково улыбается.

– Детка, ты всегда была дерьмом.

– Да, но сейчас я плаксивая, сонная, раздражительная, и сумасшедшая. Вот почему я считаю бредом заявления о том, что Бог – женщина.

Вэл вздыхает.

– Ну вот, опять.

– Заткнись. Во-первых, женщина никогда бы не допустила таких ошибок, как рак, старение и размещение точки G у мужчины в его заднице, а затем объявление анального секса грехом. Но кроме того, женское божество никогда бы не обрекло женщин на менопаузу. Как раз в тот момент, когда ты думаешь, что во всем разобрался, что твоя жизнь наконец-то под контролем и ты процветаешь, – бац! Прощай, эстроген, здравствуй, растительность на лице, жир на животе и полная потеря либидо. Такое ощущение, что все мое тело просто развернулось и сказало: «К черту все это. Мы закрываем магазин».

– Потеря либидо? Вы с Брайаном все еще занимаетесь сексом?

– Он занимается со мной сексом, а я лежу и думаю о том, чем бы мне хотелось заняться. Меня это совершенно не интересует. Мне было бы его жаль, но я слишком занята тем, что раздражаюсь из-за каждого слова, которое он произносит. Как-то вечером он заметил, что я смотрю на него через стол, и спросил, о чем я думаю. Я не могла сказать ему, что хотела бы, чтобы он переехал на Аляску, поэтому просто налила себе еще бокал вина и постаралась не расплакаться. Двадцать минут спустя я была в ярости от рекламы кошачьего корма и кричала в телевизор. Бедные мои дети. Они, должно быть, думают, что их маму похитили инопланетяне и подменили мегерой.

Эвелин недоверчиво качает головой.

– Я спросила свою маму, как долго длится это дерьмо, и она ответила, что ей потребовалось десять лет, прежде чем она снова почувствовала себя нормальной.

Мы в ужасе перешептываемся, обсуждая сложившуюся ситуацию. Приходит официант с нашими блюдами и расставляет тарелки. Я заказываю еще выпивки для всех, а затем набрасываюсь на свой куриный салат. Я весь день была голодна как волк.

Возможно, это как-то связано с прошлой ночью. Картер доставил мне потрясающий оргазм своим ртом, но, когда он ушел, я все равно захотела большего.

Я хотела всего.

Вот почему я рада, что он ушел именно тогда. Если бы я проснулась с ним в своей постели сегодня утром, возможно, пути назад не было бы.

У меня есть дурная привычка влюбляться в мужчин после секса с ними, как будто мое сердце находится не в груди, а где-то глубоко во влагалище.

Мы еще немного болтаем, наверстывая упущенное, пока Вэл не спрашивает с набитым лососем ртом: – Что нового у Ника?

Я уже собираюсь ответить, когда она давится едой, выплевывая рыбу себе на тарелку.

– Господи, девочка, ты ешь как буйвол.

Ее глаза наполняются слезами, и Вэл хрипит: – Отвали, Эвелин. Ты никогда не видела, как ест гребаный буйвол.

– Ты знаешь, о чем я говорю. У тебя проблемы.

– А ты сумасшедшая. Подумай о заместительной гормональной терапии, прежде чем я перестану с тобой дружить.

– Я не хочу заболеть раком, большое тебе спасибо.

– Она не вызывает рак. Почитай исследования.

– Да, они также не думали, что ДДТ⁵ вызывает рак. Посмотрите, что потом случилось.

Поскольку я знаю, что они будут препираться друг с другом, как пожилая супружеская пара, в течение часа, я отвлекаю их, пока ситуация окончательно не сошла с рельсов.

– Ник повез Харлоу в Кабо на каникулы.

– Только они вдвоем? – спрашивает Эв.

– О нет. Бриттани поехала с ними.

Оправившись от приступа кашля, Вэл вздрагивает.

– Как странно для Харлоу, что ее злая мачеха почти так же молода, как она сама.

– Бриттани не злая. Она просто сбита с толку. Мне ее действительно жаль.

Эв отпивает вина и качает головой.

– Ты святая. Я бы выцарапала ей глаза, как только узнала, что они спят вместе.

– Это не она совершила супружескую измену. В любом случае, теперь мне лучше.

Вспоминая прошлую ночь, я улыбаюсь. Это не ускользнуло от внимания Вэл. Она особенно внимательна к выражению лиц людей. Я думаю, из нее получился бы отличный следователь по уголовным делам, но вместо этого она работает адвокатом по контракту.

– Что это за ухмылка? Ты вставила новые батарейки в вибратор?

– У меня было свидание. Все прошло хорошо.

– Да? Насколько хорошо?

– Оно закончилось грандиозным оргазмом.

Подняв брови, Эв и Вэл смотрят друг на друга, затем снова на меня. Эвелин говорит: – Продолжай говорить, пока я тебя не зарезала.

– Мы ходили ужинать в Nobu…

– Ради бога, ближе к делу! Никого не волнует, где ты ужинала. Поговорим об эпическом оргазме. Мне нужно жить чужими эмоциями.

– Ладно. Ну, он стоял на коленях. Я стояла, прислонившись спиной к входной двери. Потом он поцеловал меня на ночь и ушел домой. Это было чудесно.

Я ем еще салата, пока мои подружки таращатся на меня. Затем Эв поворачивается к Вэл и размышляет: – Неужели она думает, что я не разобью все тарелки на этом столе, если она не продолжит говорить?

– Больше нечего рассказывать.

Эвелин бьет кулаком по столу, отчего столовое серебро подпрыгивает и звенит.

– Ты что, издеваешься? Я вырежу тебе сердце этой хлебной палочкой.

– Может, Вэл права насчет гормонов, дорогая. Ты просто маньячка.

Когда она хватает хлебную палочку из плетеной корзины, стоящей в центре стола, и угрожающе машет ею в мою сторону, я со смехом поднимаю руки в знак капитуляции.

– Ладно, хорошо. Что ты хочешь узнать?

– Как его зовут?

– Картер.

Девушки обмениваются одобрительными взглядами. Вэл говорит: – Похоже, он красавчик.

– О, он действительно красавчик. И такой горячий, что у меня от него ожоги третьей степени.

– Как вы с ним познакомились? Онлайн?

– На самом деле я знаю его уже некоторое время. В прошлом году мы вместе ходили на деловую встречу. Он входит в совет директоров другой компании, которая хотела купить мою. Потом я снова столкнулась с ним в тренажерном зале на выходных, и он пригласил меня на свидание.

Эв говорит: – Значит, он из высшего общества.

– Почему в твоем голосе звучит неодобрение?

– Ник тоже из высшего общества.

– И что? Мне теперь разрешено встречаться только с «синими воротничками»⁶?

– Я просто говорю, что у тебя есть свой типаж. Крутые парни с огромным самомнением и склонностью к грубому поведению.

– Не могу отрицать, что у Картера есть самомнение, но он точно не грубый. На самом деле он довольно милый.

– Эгоизм и подлость идут рука об руку, дурочка.

– Нет, я серьезно.

Вэл поджимает губы и бросает вызов.

– И в чем же он милый?

Я задумываюсь на мгновение.

– Он ранимый.

– Что это значит?

– Он говорит о том, что чувствует и очень хорошо справляется со своими эмоциями.

Эвелин смотрит недоверчиво.

– Справляется со своими эмоциями? Он что, семейный психотерапевт?

– Я уже говорила вам, что он операционный директор.

– Это очень подозрительно. Вы знаете кого-нибудь из мужчин нашего возраста, кто говорил бы о своих чувствах? Никто. Они скорее будут есть осколки стекла и пройдут милю босиком по горящим углям.

Вэл соглашается, кивая.

– Звучит так, будто он просто пытался залезть к тебе в трусы.

– Ты права, Эв. Я не знаю мужчин нашего возраста, которые говорили бы о своих чувствах. Но он не нашего возраста.

Вэл кривится.

– Ты встречаешься с чудаком? О каком возрасте идет речь? Семьдесят?

– Нет.

– Старше? О Боже. У него вообще встает? Так вот почему он набросился на тебя, а потом ушел?

– Ему двадцать девять.

На несколько секунд воцаряется полная тишина, затем Вэл присвистывает.

– Ты мой герой.

Эвелин говорит: – Ты мой супергерой. Двадцать девять? Это на миллион лет моложе нас.

– Я думаю, ты немного ошиблась в расчетах.

Она смеется.

– С таким же успехом это могло быть через миллион лет. О чем ты говорила с парнем, которому за двадцать? О награды MTV и видеоиграх?

Чувствуя, что защищаю Картера, я говорю: – Он профессионал, Эв, а не мальчик-фигурист. Он образованный человек. Даже говорит по-японски. И он является членом правления крупнейшей и наиболее влиятельной медиакомпании в мире.

Нахмурившись, Вэл склоняет голову набок.

– Ты говоришь о McCord Media?

– Да.

– О Боже мой. Ты встречаешься с Картером МакКордом?

– Не говори так, будто это стихийное бедствие. Он очень милый.

– Милый? – Вэл хихикает. – Да, он действительно милый. Он хорош во всем городе с каждой женщиной, до которой может дотянуться. Этот парень – настоящий игрок.

Мой желудок сжимается.

– Откуда ты знаешь?

– Мой парикмахер встречалась с ним в течение нескольких минут. Я имею в виду, все, что они делали, это трахались, так что я не думаю, что технически это можно назвать свиданием, но он исчез после того, как она сказала, что хочет быть эксклюзивной.

Вспоминая историю на его странице в Википедии о дикой вечеринке на яхте с участием женской волейбольной команды, я чувствую легкую тошноту. Затем я напоминаю себе, что это было десять лет назад, когда он учился в колледже.

– Как давно он встречался с твоим парикмахером?

– Я не помню, в каком месяце, но это было в начале этого года. Она сказала, что видела в газетных сплетнях, что после этого у него были связи с другими женщинами, ни одна из которых не продержалась дольше нескольких недель. Она была очень расстроена из-за этого и чувствовала, что ее использовали.

Мои мысли возвращаются к прошлому вечеру. Было ли выражение лица девушки-хостес, когда она увидела нас вместе, чем-то большим, чем тоска? Была ли это ревность? Было ли это больно?

Он трахнул ту девушку, отшвырнул ее в сторону, а затем небрежно предложил уволить ее?

Тот Картер, которого я знаю, не был бы таким жестоким. Но, с другой стороны, я его почти не знаю.

Два ужина и один оргазм еще не означают близких отношений.

Я смачиваю пересохший рот глотком вина.

– Хорошо. Если бы я была одинокая, лет двадцати с небольшим, и у меня было бы много денег, я бы, наверное, тоже веселилась.

Вэл и Эв смотрят на меня с одинаковым скептицизмом. Вэл говорит: – Только не говори мне, что тебе действительно нравится этот парень.

– Я этого не говорила.

– Ты и не должна была. Ты защищаешь его.

– Я просто хочу подчеркнуть, что он не делает ничего плохого, получая удовольствие.

Подруги обмениваются еще одним взглядом, который действует мне на нервы.

– Да ладно. Ты придаешь этому слишком большое значение. Мы сходили на два свидания. У нас был небольшой оральный секс. Конец истории.

– Значит, ты больше не собираешься с ним встречаться?

– У меня нет никаких планов.

Технически это так, потому что я до сих пор не ответила на полдюжины сообщений, которые он прислал после того, как ушел вчера вечером, и сегодня утром, прося меня позволить ему прийти сегодня вечером и снова трахнуть меня языком.

Эв решительно произносит: – Хорошо. Потому что ты прошла через слишком много испытаний с Ником, чтобы встречаться с какому-то бабником, который разбрасывается девушками, как парами носков.

Я знаю, она просто пытается защитить меня, но весь этот негатив действует мне на нервы. Даже если он плейбой и меняет женщин как носки, мне решать, встречаться с ним снова или нет.

– Мы с Ником в разводе уже два года. Вряд ли это можно назвать восстановлением отношений. Как поживает твоя мама, Вэл?

По выражению ее лица я вижу, что она не хочет оставлять тему о Картере, но решает сжалиться надо мной и меняет ее.

– Мы только что узнали, что у нее рак.

– О нет. Мне так жаль.

– Мой отец ведет себя так, будто у нее простуда. Он так пренебрежителен, как будто она поднимает шум из-за пустяков.

– Возможно, замкнутость – это просто его способ справиться со стрессом. Либо так, либо он все отрицает, потому что напуган.

Она кивает, вздыхая.

– Да. Но из-за этого всем остальным приходится еще больше напрягаться, чувствуя, что приходится ходить на цыпочках. В любом случае, обе мои сестры сейчас с ней. На следующей неделе я собираюсь прилететь в Скоттсдейл, чтобы быть с мамой на первом приеме по химиотерапии.

Я протягиваю руку и сжимаю ее ладонь. Эв, которая в прошлом году потеряла обоих родителей из-за рака с разницей в несколько месяцев, сжимает ее плечо. Потом мы пьем в тишине, каждый занят своими мыслями.

– Как твоя мама, Софи? – спрашивает Эвелин.

– Не очень. Уилл говорит, что у нее начинается недержание мочи, не говоря уже о том, что она злая.

– Еще злее? Такое вообще возможно?

– Очевидно. Она спросила его, думает ли он, что она сядет в тюрьму, если задушит его во сне.

Эв хихикает.

– Она сказала это своему золотому мальчику, принцу? Вау.

– У меня была такая же реакция. Это может быть началом слабоумия. Я слышала, что личности людей могут меняться к худшему. В любом случае, он хочет поместить ее в дом престарелых.

Вэл говорит: – И отказаться от налоговых льгот, которые он получает как основной опекун? Это не похоже на Уилла. Он переступит через умирающего, чтобы поднять с земли долларовую купюру, лежащую по другую сторону от него.

Конечно, они знают о том, что его арестовали за кражу, когда он был подростком. И о том, как он подделал документы, чтобы выдать себя за моего отца, чтобы получить ссуду. И обо всех других безнравственных поступках, которые он совершал в погоне за деньгами, которые, похоже, никогда не удовлетворяли его жажды к ним.

– Я думаю, Уилл просто устал. Нельзя его винить. Пять лет ухода за Кармелиной Бьянко лишили бы жизненных сил любого человека. Поэтому мне придется изыскать больше денег в своем бюджете, чтобы покрыть расходы на ее лечение в хорошем учреждении.

Помолчав, Эвелин мягко говорит: – Ты же знаешь, что не обязана этого делать, правда?

– Она моя мать.

– Нигде не написано, что ты должна вознаграждать за плохое поведение.

– Да. Но она все еще моя мать.

Вэл говорит: – Она обращалась с тобой как с судомойкой. Злая мачеха Золушки была добрее, вот почему ты надрывалась, чтобы получить стипендию в Калифорнийском университете в Лос-Анджелесе. Чтобы ты могла выбраться из этого дома ужасов.

– Ты говоришь так, будто я росла с Чарльзом Мэнсоном⁷.

– Нет. Но, может быть, с Круэллой де Виль. Ты помнишь, как она сказала мне, что я выгляжу так, будто мое лицо было объято пламенем, а кто-то потушил его лопатой?

Я вздрагиваю при воспоминании.

Мой отец умолял меня приехать домой на Рождество, когда я училась в колледже, и я согласилась только при условии, что со мной приедет подруга. Мне нужна была эмоциональная поддержка. Но как только мы приехали, я поняла, что это было ошибкой. Я думала, что мой отец вмешается, как обычно, отклоняя самые худшие мамины ехидные замечания и пассивно-агрессивный негатив, но ей хватило одного взгляда на Вэл, чтобы заточить свои ножи.

Вэл нельзя назвать классической красавицей, но из неуклюжего подростка она превратилась в яркую женщину, умную, веселую и сильную. К сожалению, хорошие внутренние качества человека не имеют значения для того, у кого их нет.

Мы не смогли прийти на ужин. По дороге обратно в кампус я так горячо извинялась перед Вэл, что она в конце концов велела мне заткнуться.

– Ты не можешь выбирать своих родителей, – сказала она, и мы больше никогда не говорили об этом. До сих пор.

– Да, я помню. Я до сих пор ругаю себя за свою глупость, думая, что она будет вести себя прилично.

Вэл отмахивается от этого.

– Она виновата в этом, а не ты. Важно то, что ты стала хоть наполовину порядочной, несмотря на свою ужасную мать.

– Хоть наполовину порядочной? Остановись, у меня на глаза наворачиваются слезы.

Она улыбается и посылает мне воздушный поцелуй.

– Кстати, об ужасном, хочешь услышать, какую сенсацию Ник случайно обрушил на меня, когда заехал за Харлоу?

– Какую?

– Бриттани беременна. – Я опускаю взгляд на свой салат, чтобы не смотреть на их встревоженные лица. – Это должно было случиться. Полагаю, я просто не ожидала этого так скоро, учитывая, что они еще не женаты.

Эв в ярости.

– Да, и еще потому, что она сама еще ребенок! Я даже не думала, что вся эта история со свадьбой действительно произойдет, но теперь они беременны?

– Как ты к этому относишься? – тихо спрашивает Вэл. – Ты в порядке?

– Не то, чтобы у меня был выбор. Что есть, то есть.

– Этот ублюдок. Тебе пришлось сделать гистерэктомию, потому что миома была такой болезненной, что изнуряла, но он вел себя так, будто ты притворялась, чтобы избежать рождения еще одного ребенка. Затем, когда вы были еще женаты, он подцепил девушку, которая годилась ему в дочери, и решил завести с ней еще одного ребенка? Мудак.

– Мы не знаем, было ли это его решение или нет. В истории полно женщин, которые думали, что ребенок поможет сохранить отношения.

– О, пожалуйста. Если бы Ник не хотел этого ребенка, он бы ушел от нее так быстро, что у нее закружилась бы голова. Вот такой он: либо по-моему, либо никак.

– Она права, – соглашается Вэл, кивая. – Знаешь, что я думаю? Он наказывает тебя.

– Бинго, – говорит Эв. – Он все еще злится, что ты ушла. Он думал, что сможет и рыбку съесть, и в пруд не лезть, но он не понимал, что ты больше не играешь в эту игру.

Вэл вздыхает.

– Мужчины так разочаровывают. Иногда я думаю, что гетеросексуальность – это проклятие.

Эвелин поворачивается к ней, улыбаясь.

– Ты пытаешься сказать, что влюблена в меня? Потому что я подозревала это годами.

– Конечно, так и есть. Ты – солнце в своей собственной маленькой солнечной системе. Но, честно говоря, я думаю, что у лесбиянок все классно. Представь, что тебе никогда не придется объяснять своей партнерше, что менструальные боли – это реально.

Эв кивает в знак согласия.

– Или что оставлять грязную одежду на полу рядом с корзиной для белья – это не то же самое, что складывать ее в нее.

– Или что забота о собственном ребенке – это не «помощь».

– Или что слова «я люблю тебя» можно сказать не только перед смертью.

Звонит мой телефон. Я достаю его из сумочки и смотрю на экран. Это сообщение от Картер.

Картер: Я пытаюсь не волноваться из-за того, что ты не отвечала мне весь день, но я еле сдерживаю панику. Если я сделал что-то не так, пожалуйста, скажи мне. Я исправлю это. Я без ума от тебя. Когда смогу увидеть тебя снова?

Его рвение пробуждает во мне нежность. Я была права, когда сказала ему, что он опасен, потому что я борюсь с собой всего несколько секунд, прежде чем ответить.

София: Ты не сделал ничего плохого. Если ты будешь свободен завтра вечером, я приготовлю тебе ужин. У меня дома. В шесть.

Он отвечает мгновенно.

Картер: ДА, ЧЕРТ ВОЗЬМИ, ДА, ТЫСЯЧУ РАЗ ДА!!!

Далее следует гифка, на которой Губка Боб Квадратные Штаны падает в обморок.

Я убираю телефон в сумочку. Когда я поднимаю глаза, Вэл и Эв все еще жалуются на мужчин.

– Да, – говорит Вэл. – На свете есть отличные парни. Проблема в том, что все они геи.

До сегодняшнего дня я, возможно, согласилась бы с ними. Теперь я просто потягиваю вино и думаю.