Текст книги "Умоляй меня (ЛП)"
Автор книги: Джей Ти Джессинжер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 25 страниц)
После недолгого молчания Картер обходит островок. Встает позади меня и прижимает меня к своей груди, убирая волосы с моей шеи. Он скользит губами от мочки моего уха к ключице, затем снова прокладывает дорожку вверх, нежнейшими поцелуями, от которых у меня на руках встают дыбом волосы, а соски твердеют.
– Ты моя Римская империя, – шепчет он мне на ухо.
– Я не совсем понимаю, что это значит.
– Это популярный тренд TikTok, когда женщины спрашивают своих партнеров-мужчин, как часто они думают о Римской империи.
Я стараюсь не обращать внимания на то, что он достаточно молод, чтобы быть в курсе последних тенденций TikTok, и сосредоточиться на разговоре.
– И они это делают?
– Да. Все время. Один парень сказал, что каждый раз, когда он справляет нужду, он думает об изобретательности римской канализационной системы.
– Ты тоже думаешь об этом?
– Да.
– Почему?
– Не знаю. Гладиаторы – это круто.
Я поворачиваю голову и улыбаюсь ему.
– Вы, мужчины, странные, ты знаешь об этом?
Пристально глядя мне в глаза, он скользит рукой от моего плеча к горлу и обхватывает его пальцами, нежно сжимая. Мои веки трепещут, а бедра сжимаются.
Картер бормочет: – Нравится ли это ее светлости?
Прислоняясь спиной к его груди, я киваю. Он целует меня, медленно и глубоко, одной рукой обхватывая мое горло, а другой – талию. Когда он ласкает мою грудь через блузку, пощипывая твердый сосок, я стону ему в рот.
Прижавшись к моим губам, Картер спрашивает: – А как насчет королевской киски ее светлости? Она тоже хочет, чтобы я ее сжал?
Не дожидаясь ответа, он скользит рукой от моей груди вниз по талии к обнаженному бедру. Задирает мою юбку и просовывает руку мне между ног, проводя пальцами по трусикам.
– Я думаю, что да, – горячо говорит он, его губы прижимаются к моим. – Она уже насквозь мокрая.
Картер просовывает пальцы под ткань и нежно сжимает мои половые губы. Я снова стону, когда он проводит пальцами взад-вперед по моей влажности. И снова сжимает мои половые губки, на этот раз более крепко.
Выгибаясь к нему спиной, я протягиваю руку и запускаю пальцы в его волосы. Мы снова целуемся, не торопясь, пробуя друг друга на вкус, пока его рука лениво поглаживает мою киску. Он просовывает палец внутрь меня, насколько это возможно, затем вытаскивает его и засовывает мне в рот.
Картер наблюдает, стиснув зубы и сверкая глазами, как я посасываю его палец.
Зрительный контакт напряженный. Это почти пугает. Я чувствую себя беззащитной, обнаженной, позволяя ему видеть все, потому что знаю, что он этого хочет.
Он целует меня в висок, а затем хрипло говорит: – Сними всю одежду. Мне нужно смотреть на тебя, пока я готовлю ужин.
17
КАРТЕР
– Боже мой, – поддразнивает София, качая головой. – Я действительно считаю, что ты выходишь за рамки своего положения, Магнус. Не забывай, кто кому здесь служит. Если ты и дальше будешь таким наглым, мне придется поставить тебя на место.
Она спрыгивает со стула, сжимает мой твердый член через джинсы, затем поворачивается ко мне спиной и, покачиваясь, направляется в гостиную, перекидывая свои темные волосы через плечо. Сбросив туфли, она садится на диван, вытягивается на спине, скрещивает ноги в лодыжках и закидывает руки за голову.
– А теперь я выпью бокал вина. – Она снисходительно улыбается, как Клеопатра дворцовому слуге.
Тот зверь, о котором я и не подозревал, что он дремлет в темной пещере внутри меня, просыпается, колотит себя в грудь и ревет во всю мощь своих звериных легких.
Эта женщина чертовски великолепна.
– Хочешь еще что-нибудь?
София на мгновение задумывается, поджимая губы.
– Да. Сними свою футболку.
Когда я стягиваю футболку через голову и бросаю ее на пол, то с удовлетворением замечаю, как учащается ее дыхание. Однако она делает вид, что ей все равно, и окидывает меня оценивающим взглядом, словно я скот на аукционе.
Ухмыляясь, я возвращаюсь на кухню.
Я знаю, что София наблюдает за мной, когда я достаю из винного холодильника бутылку Amarone, которую купил специально для этого случая. Я открываю его, откупориваю и наливаю нам обоим по бокалу. Затем подхожу к ней и с почтительным поклоном протягиваю бокал.
– Моя леди.
Ее глаза темны и непроницаемы, она берет бокал из моей руки и награждает меня царственным кивком головы.
Я начинаю отворачиваться, но она останавливает меня.
– Ты ничего не забыл? – Она поднимает ногу, покачивает ступней, затем делает глоток вина и ждет.
Мой член такой твердый для нее, что это причиняет боль.
Взяв ее стройную босую ступню в свои руки, я наклоняюсь и нежно целую каждый пальчик.
– Очень хорошо, Магнус. На этом пока все.
Я запечатлеваю прощальный поцелуй на ее ступне, затем поднимаюсь и бросаю на нее взгляд, который говорит, что я хочу трахнуть ее, дурочку. Она невинно моргает и отпивает еще вина.
Когда я слишком долго не двигаюсь с места, потому что восхищаюсь прекрасной картиной, которую она рисует, полулежа на моем диване, словно сирена, заманивающая мужчин на смерть своей чарующей песней, она прогоняет меня царственным взмахом руки.
Я отворачиваюсь, чтобы скрыть улыбку.
Я чувствую на себе ее пристальный взгляд, когда достаю лазанью из холодильника и ставлю блюдо с крышкой на стол. Включаю духовку на разогрев и готовлю салат, перемешивая все, кроме заправки. Как только с этим покончено, я возвращаюсь к ней с бутылкой вина и наполняю ее бокал.
София делает большой глоток, глядя на меня снизу вверх своими удивительными темными глазами, затем облизывает губы.
Мой член пульсирует. Я сгораю от желания ощутить на себе эти полные губы. Но, думаю, мне придется это заслужить, учитывая, что в настоящее время я работаю на дому.
– Могу я подать ее светлости фрукты и изысканные сыры перед трапезой?
– Можешь, – холодно отвечает она. – Только поторопись.
Когда я усмехаюсь, качая головой от того, как легко она вжилась в свою роль, она морщит нос и тихо говорит: – Это слишком? Я не уверена, как это нужно делать.
– О, я думаю, вы точно знаете, что делаете, ваша светлость. И я, черт возьми, наслаждаюсь каждой секундой этого.
– Ты уверен? Я немного смущена.
Она все еще колеблется. Мне нужно успокоить ее, потому что я хочу, чтобы она была полностью погружена в себя, чувствовала себя такой же возбужденной, как и я, и забыла о своих тревогах.
Я ставлю бутылку вина на кофейный столик. Не сводя с нее взгляда, я медленно расстегиваю молнию на джинсах и достаю свой напряженный член. Сжимая его, я хрипло говорю: – Скажите мне, ваша светлость. Похоже, что мне это не нравится?
София смотрит на мой член голодными глазами, как будто больше всего на свете хочет засунуть его себе в глотку как можно глубже. Но вместо этого она откидывается на спинку дивана и безмятежно улыбается.
– Магнус, твой член великолепен. Я попрошу моего барда сочинить стихотворение в его честь. А теперь, можешь принести мне фрукты и сыр. О, и я ожидаю, что ты будешь стоять на коленях и кормить меня с рук.
Я улыбаюсь ей, она улыбается мне в ответ, и, черт возьми, я мог бы играть в эту игру сколько угодно.
Засовывая свой член обратно в трусы, я застегиваю молнию и возвращаюсь на кухню. Я достаю из холодильника гроздь красного винограда и нарезанную дыню, а также несколько сортов сыра, которые, как я подумал, могут ей понравиться, когда покупал их. Стоя у кухонного стола и раскладывая все на нем, я прекрасно понимаю, что она наблюдает за мной. Ей так уютно на моем диване, как будто она лежала там каждый день в течение многих лет.
Меня словно ударило кувалдой, когда я увидел, что женщина моей мечты расслабляется на моем диване, пьет вино, которое я налил для нее, и смотрит на меня сексуальными глазами.
Кто-нибудь, дайте мне пощечину. Должно быть, у меня галлюцинации.
Мои размышления прерываются, когда София щелкает пальцами.
– Ты бездельничаешь. Я голодна. Поторопись.
Мой член пульсирует в ответ на эту команду. Я чуть не роняю нож, который держу в руке, но мне удается держать его в руках достаточно долго, чтобы закончить нарезать сыр и разложить все на доске. Я подношу все это к ней и опускаюсь на колени рядом с диваном, склонив голову.
Она окидывает все критическим взглядом.
– Приемлемо. Продолжай.
Я кладу доску на кофейный столик, выбираю мягкий ломтик бри и подношу его к ее рту.
Глядя мне в глаза, София приоткрывает губы и ждет. Я осторожно кладу сыр ей в рот и вздрагиваю, когда она обхватывает губами мой палец и сосет его.
Меня охватывает вожделение. Это так горячо и всепоглощающе, что я готов взорваться. Моя кожа горит, пульс учащается, а член жаждет погрузиться поглубже в ее тугую, влажную киску.
Если мы продолжим играть в эту игру, я превращусь в дымящийся уголек на ковре.
Внимательно наблюдая за выражением моего лица, она прожевывает и проглатывает сыр. Потом снова говорит своим мягким тихим голосом: – Я пытаюсь найти тонкую грань между разъяренной стервой и пылкой соблазнительницей.
Я тоже тихо отвечаю: – У тебя отлично получается.
– Спасибо. Это нормально, что я вот так с тобой общаюсь, или это портит атмосферу?
– Это потрясающе. Ты ничего не портишь. Я думаю, если бы ты сейчас хотя бы слегка подула на мой член, я бы кончил тебе прямо в лицо.
Она разражается смехом, но внезапно замолкает, придавая своему высокомерному голосу выражение уничтожающего презрения.
– Как ты смеешь разговаривать со мной с такой наглостью! Ты должен быть наказан за такое проявление неуважения. Принеси мне…
София оглядывает комнату. Когда ее взгляд останавливается на предмете, находящемся вне поля моего зрения, она поднимает на меня глаза с лукавой улыбкой.
– Принеси мне вон ту деревянную ложку из глиняного горшка на кухонном столе рядом с плитой. Затем вернись сюда, спусти штаны и встань на четвереньки.
Господи Иисусе.
Она собирается отшлепать меня.
Вся кровь отхлынула от моей головы и прилила к члену. Мои яйца напряглись в предвкушении. Я судорожно сглатываю. В ушах у меня стоит звук, похожий на рев реактивных двигателей.
– Не заставляй меня повторяться, Магнус. Я сосчитаю до пяти. Если к тому времени ты не встанешь на четвереньки и не продемонстрируешь мне свою голую задницу, последствия тебе не понравятся. Один.
Я бегу по комнате и возвращаюсь обратно так быстро, что, наверное, преодолеваю звуковой барьер.
София садится, спускает ноги с края дивана, берет ложку из моей руки и хлопает ею по своей раскрытой ладони.
Резкий звук, с которым дерево касается ее кожи, вызывает у меня дрожь по всему телу.
– Ложись, – приказывает она, указывая на пол.
Я опускаюсь на колени, как просительница. Я ее хороший пес, ее хороший мальчик, мой член как стальной прут, а сердце бьется где-то в горле. Пока она смотрит, я расстегиваю молнию на джинсах и стягиваю их до середины бедер.
– Трусы тоже. Не испытывай меня.
Я стягиваю их вниз. Мой член выпирает, устремляясь к потолку. Она смотрит на него из-под тяжелых век.
Удивленная, она говорит: – Ну и ну, неужели тебе не терпится?
София медленно проводит кончиком ложки по моему обнаженному бедру, останавливаясь чуть ниже яичек. Я втягиваю воздух. Дерево холодное и неподатливое, предупреждающее прикосновение к моей коже. Когда она задевает им нижнюю часть моего члена, я вздрагиваю и издаю слабый, непроизвольный стон.
Мой член пульсирует в такт с моим сердцебиением. Я отчаянно хочу, чтобы она взяла его в руки, прижалась к нему губами, посасывала, пока у меня глаза не закатятся.
Мрачным и холодным голосом она приказывает: – Встань на четвереньки, Магнус, чтобы я могла наказать тебя.
Вся моя кожа покрывается потом. Слышно мое дыхание. Я чувствую головокружение, я почти теряю ориентацию от вожделения. Я опускаюсь на руки, опускаю голову и закрываю глаза.
Она проводит рукой по моей спине и плечам, издавая одобрительные звуки, когда ласкает меня.
– Такой сильный. Все эти мышцы. Посмотри, какой ты идеальный. – Наклонившись к моему уху, она шепчет: – Я должна заставить тебя считать вслух, верно?
– Да. До десяти. Делайте это так сильно, как тебе хочется. Если станет слишком больно, я скажу «желтый», чтобы ты знала, что нужно делать потише. Если я захочу, чтобы ты остановилась, я скажу «красный». Если все будет хорошо, я скажу «зеленый».
Мой голос хриплый от вожделения. Я говорю как кто-то другой. Я никогда не встречал человека, который бы сталкивался с подобными вещами, а не просто дрочил на фантазии.
Мы все смотрели видео или читали книги. Мы не изобретаем велосипед заново.
Положив руку мне на поясницу, София с неожиданной силой опускает деревянную ложку на мою ягодицу. Я дергаюсь и шиплю, наслаждаясь ощущением жжения.
– Я жду, Магнус.
– Один.
– Хороший мальчик.
Мой член пульсирует.
Она снова бьет меня по другой щеке, на этот раз сильнее. Звук, который издает ложка, соприкасаясь с моей голой задницей, резкий и громкий, как и мой вдох.
– Два.
– Цвет?
– Зеленый.
Ее смех мягкий и соблазнительный.
– О боже. Я была слишком снисходительна к тебе. Давай исправим это, ладно?
Я слышу свист ложки в воздухе за долю секунды до того, как она касается моей кожи. Удар оказывается на удивление жестким, как и мой член, из которого сочится смазка. Я чувствую, как горячая капля преякулята скользит по головке.
Затаив дыхание, я говорю: – Три. Сильнее. И быстрее.
Она просовывает руку под меня и берет мой напряженный член в ладонь, крепко сжимая его у основания.
– Ты не должен больше ничего говорить, кроме как считать, пока я не дам тебе на это разрешения. Ты также не будешь кончать без разрешения. Понятно?
Тяжело дыша, я киваю. Какое-то мгновение София ласкает мой член, взвешивая на ладони мои яйца и поглаживая мой ноющий ствол от кончика до основания.
Я хочу взять ее за руку и трахнуть, или повалить ее на пол, сорвать с нее всю одежду и трахать ее восхитительную киску, пока она не закричит.
Вместо этого я держу себя в руках совершенно неподвижно.
София быстро наносит серию сильных, жалящих ударов по моей заднице, двигаясь попеременно между каждой щекой, никогда не попадая на одно и то же место дважды, давая мне достаточно времени, чтобы сосчитать каждый удар. Все это время она сжимает мой ноющий член так, словно он принадлежит ей.
Словно он принадлежит не мне, а ей.
Наконец, все закончилось, и я задыхаюсь. Потеющий. Мои руки дрожат, задница пульсирует, а член ноет, требуя разрядки.
Я хриплю: – Десять.
София откладывает ложку в сторону и нежно проводит рукой по моей заднице и верхней части бедер, обводя кончиками пальцев, вероятно, серьезные рубцы.
Она воркует: – Так идеально. Мой идеальный, прекрасный мальчик. Ты молодец, Картер. Я очень довольна тобой.
Дрожь пробегает по всему моему телу. С моих губ срывается стон. Я испытываю трансцендентный опыт, как те гуру, которые медитируют, пока не увидят Бога.
– Твой член великолепен, – говорит моя госпожа, лаская его. – Встань. Я хочу посмотреть на тебя.
Я встаю и жду дальнейших указаний.
– Заведи руки за голову, локти разверни в стороны. Потом не двигайся ни на дюйм.
Боже, она чертовски хороша в этом.
Я облизываю губы и подчиняюсь, сцепляя пальцы за головой и разводя локти. Не знаю, намеренно ли она поставила меня в такое положение, так что я чувствую себя униженным, как преступник, которого вот-вот обыщет полицейский, но неважно. Это работает.
Положив правую руку мне на бедро, она нежно поглаживает меня левой, издавая гортанный одобрительный стон.
Из щели на головке моего члена вытекает еще больше преякулята. Она проводит по нему большим пальцем, распределяя его по кругу.
Затем наклоняется и слизывает его.
Удовольствие очень сильное. Оно распространяется от моего члена по всему телу горячими, восхитительными волнами, которые заставляют меня задыхаться от желания большего.
Когда я издаю стон, София прикрикивает на меня.
– Сейчас я немного позабавлюсь с этим великолепным членом. Не двигайся и веди себя тихо. Если будешь вести себя очень-очень хорошо, я позволю тебе кончить. Помни, ни звука.
Мое сердце колотится с головокружительной скоростью. Все мое тело дрожит, а грудь скользкая от пота. Я так возбужден, что не могу сосредоточиться ни на чем, кроме звука ее голоса и ощущения ее руки на моем ноющем члене, того, как она умело поглаживает его, лаская каждую жилку и оглаживая каждый его дюйм, яйца, ствол и головку.
София засасывает набухший кончик в рот, и я почти кончаю.
Я изо всех сил стараюсь молчать. Оставаться совершенно неподвижным, потому что все, чего я хочу, – это доставить ей удовольствие. Мне нужно доставить ей удовольствие, как воздух.
– Очень хорошо, – напевает она. – Я горжусь тобой.
Я так взволнован, что, возможно, вот-вот потеряю сознание.
Она засасывает кончик члена в рот. Только кончик, проводя языком взад-вперед по изысканно чувствительной нижней стороне. Мое дыхание замедляется. Сердцебиение сбивается с ритма.
Когда она погружает мой член глубже в свой рот, издавая стоны, так что звук отдается эхом в моем тазу, я почти теряю самообладание. Дрожь сотрясает мое тело. По всему моему позвоночнику пробегает электрический разряд.
Не сводя с меня глаз, София начинает лениво посасывать мой член и поглаживать его, крепко обхватив ствол рукой.
Моя кровь кипит. Каждый дюйм моей кожи горит. Мои яйца напрягаются, и я собираюсь кончить, о, черт, я должен кончить.
– Я не давала тебе разрешения кончать, Магнус.
Я закрываю глаза и прерывисто выдыхаю, стараясь не шуметь.
Она теребит мой член.
– Смотри на меня. Я хочу, чтобы ты увидел, как я посасываю тебя.
Не знаю, как я все еще держусь прямо, но я подчиняюсь ее приказу и открываю глаза. Она смотрит на меня снизу вверх с влажными губами и пьянящей ухмылкой самодовольства.
София наслаждается этим не меньше, чем я.
Ее розовый язычок высовывается наружу. Она облизывает щель на головке моего члена, затем снова засасывает всю головку в рот и начинает сильно и быстро поглаживать ствол, доводя меня до неизбежного забвения.
Она, должно быть, видит мольбу в моих глазах, потому что в последний раз сильно дергает мой член, а затем откидывается на спинку дивана.
– Разрешение получено.
В тот же момент духовка подает звуковой сигнал, оповещающий о том, что она разогрета, и я извергаюсь с гортанным стоном.
18
СОФИЯ
Из члена Картера вырывается мощная струя спермы. Он запрокидывает голову и громко стонет, глядя в потолок, прижимаясь бедрами к моему кулаку и продолжая испытывать оргазм короткими, горячими толчками.
Он прекрасен таким. Глаза закрыты, живот сжат, мышцы на шее напряжены. Бедра подаются вперед, тело выгибается дугой. Адонис в экстазе.
Я наклоняюсь и беру его член в рот, проглатывая его сперму, пока он кончает. Дроча и постанывая, он хватает меня за голову и начинает яростно трахать меня в рот.
Картер выкрикивает мое имя. Один раз, затем еще раз, прерывисто.
Когда он, наконец, выдохся, тяжело дыша и дрожа, он открывает глаза и смотрит на меня затуманенным от блаженства взглядом.
Я вынимаю его член из своего рта и улыбаюсь.
– У тебя вкус океана.
Он откидывает голову назад и начинает смеяться. Это глубокий, хрипловатый звук, совершенно мужской.
– Черт возьми, женщина.
– У тебя все хорошо?
– У меня все лучше, чем просто хорошо. Кажется, моя душа на секунду покинула тело. Господи.
Обхватив мою голову руками, Картер вдыхает, резко выдыхает, затем снова смотрит на меня сверху вниз. Теперь он улыбается. На самом деле, сияет.
– Я немного увлекся в конце.
– Да, я думаю, ты нащупала низ моего живота.
– Я сделал тебе больно?
– Совсем чуть-чуть.
Он облегченно выдыхает.
– Это был самый сильный оргазм, который я когда-либо испытывал.
– Должна признать, было довольно захватывающе наблюдать за тобой. Даже несмотря на то, что я чувствую себя неловко из-за этих грязных разговорчиков.
Он фыркает.
– Ты что, издеваешься надо мной? Ты прирожденная актриса.
– Спасибо. Как твоя попа?
Картер задумывается на мгновение, затем вздыхает.
– Хорошо.
Я бросаю взгляд на его задницу, упругую и идеальную, если не считать узора из ярко-красных пятен.
– У тебя несколько рубцов. Ничего страшного. На коже нет повреждений или синяков. Но все же следует приложить холодный компресс. Может быть, немного алоэ вера.
– Звучит заманчиво, если не считать того, что я как раз готовлю тебе ужин. Если ты не заметила, духовка начинает проявлять нетерпение.
Как по команде, духовка снова подает звуковой сигнал. Я целую его в бедро.
– Я поставлю лазанью в разогретую духовку. А пока она готовится, я позабочусь о тебе. Ложись лицом вниз на диван и жди, пока я не вернусь.
Я встаю и направляюсь на кухню, пока он устраивается на диване. Я слышу глубокий вздох, затем смешок: – Боже, ее светлость такая строгая.
Улыбаясь, я снимаю фольгу с формы для запекания и ставлю ее в духовку. Устанавливаю таймер на тридцать минут, затем роюсь в нескольких ящиках, пока не нахожу чистое кухонное полотенце.
В шкафчике над раковиной я нахожу большую стеклянную миску и наполняю ее льдом из морозилки. Затем наливаю в миску воду и опускаю туда кухонное полотенце, чтобы оно пропиталось.
Когда я возвращаюсь к Картеру, он смотрит на меня через плечо, наблюдая за моим приближением с сонной, довольной улыбкой. Полуголый, в джинсах и трусах, спущенных до середины бедер, с бледной задницей, покрытой рубцами, он – само очарование.
Я сделала это.
Эта мысль опьяняет.
Я сажусь рядом с ним на диван, ставлю миску на кофейный столик и отжимаю полотенце. Когда я накрываю им его обнаженную попку, он вздрагивает и шипит сквозь зубы.
– Прости.
Он усмехается: – Не стоит. Не за что. Я наслаждаюсь жизнью, черт возьми.
– Полотенце не слишком холодное?
– Ощущения потрясающие.
– Ладно. Подожди секунду.
Из своей дорожной сумки я достаю контейнер для путешествий, в котором хранятся различные кремы и мази, и вынимаю небольшой тюбик с гелем. Я поворачиваюсь к Картеру, убираю полотенце с его ягодиц и кладу его обратно в миску с ледяной водой, а затем аккуратно наношу немного геля с алоэ вера на его покрасневшую кожу.
Пока я работаю, он лежит тихо, время от времени удовлетворенно вздыхая.
– Ты богиня. Найтингейл, как-ее-там.
– Флоренс12. Для тебя это совсем не странно?
– Нет. А что, для тебя это странно?
– Для человека, который никогда раньше не играл в ролевые игры, это кажется удивительно естественным.
– Я тоже никогда не играл в ролевые игры.
– В самом деле? Это меня удивляет.
– Девушки, с которыми я встречался, не увлекались подобными вещами. – Он на мгновение задумывается. – Честно говоря, и я надеюсь, что это не обескуражит тебя, но, по моему опыту, большинство женщин на самом деле не знают, чего они хотят в постели. Обычно они позволяют парню взять инициативу в свои руки.
– Я самая старая женщина, с которой ты встречался?
Картер приподнимается на локтях и пристально смотрит на меня.
– У меня такое чувство, что где-то здесь заложена мина.
– Я не дразню тебя. Мне просто любопытно, но ты не обязан отвечать.
Наступает короткая пауза, затем он кивает.
– Да. Ты самая старая женщина, с которой я встречался. И, безусловно, самая сексуальная.
Это вызывает у меня улыбку.
– Что ж, спасибо вам за это, прекрасный сэр. Вы, безусловно, самый сексуальный человек, с которым я встречалась.
Картер молча наблюдает за мной, пока я заканчиваю аккуратно втирать гель в красные отметины на его коже. Я отжимаю полотенце в миске и снова накрываю им его задницу, а он все еще наблюдает за мной.
Я говорю: – Ты думаешь.
– Да.
– Тебе больно?
Он берет маленькую бархатную подушку, на которую опирался головой, и швыряет ее в меня. Я со смехом уворачиваюсь.
– Прости. Не смогла устоять.
– Возможно, ты заслуживаешь порки.
Я останавливаюсь и смотрю на него, обдумывая это.
– Меня никогда не пороли. Даже когда я была маленькой. Мой отец не верил в телесные наказания. Худшее, что я когда-либо получала, – это строгий выговор.
Картер бросает взгляд на свою задницу и спрашивает: – Я могу идти?
– Наверное, нам стоит оставить эту холодное полотенце на некоторое время. Это снимет отек.
Он кривит губы и смотрит на меня с опасным блеском в глазах.
– Ты что, нянчишься со мной?
Моим первым побуждением было сказать «да», но я передумала.
Что, если он захочет, чтобы я с ним нянчилась? Что, если мы продолжим в том же духе, и я закончу тем, что буду кормить его яблочным пюре с ложечки, пока он будет сидеть на высоком стульчике и визжать?
Я представляю, как он ползает по ковру с соской во рту, одетый в грязный подгузник, который нужно сменить, и гримасничает.
Картер усмехается.
– О чем бы ты ни думала, тебе, наверное, стоит поделиться этим, потому что ты выглядишь немного зеленоватой.
– Верно. Прости. – Слегка смущенная, я прочищаю горло и встречаюсь с ним взглядом. – Если тебе нравятся возрастные игры, например, когда кто-то должен быть твоей мамочкой, пока ты беспомощный младенец, и все такое, мне придется отказаться. Я уже вырастила ребенка. И не хочу делать это снова.
Картер заливается смехом. Он опускает лоб на скрещенные руки и смеется, смеется, а я сижу и думаю о том, чтобы снова взять деревянную ложку и хорошенько шлепнуть его по больной заднице.
– Подвинься, пожалуйста, красавица. Я хочу встать.
Я встаю и обхожу кофейный столик с другой стороны. Он встает, бросает мокрое полотенце обратно в миску с ледяной водой и подтягивает джинсы.
Застегнув молнию, он упирает руки в бока и улыбается мне.
– Я не любитель детских ролевых игр.
– Слава богу.
– Но я люблю есть свежие какашки, так что, если бы ты могла просто перегнуться через стул и снять трусики, я бы устроился…
На секунду я прихожу в ужас, но тут он поджимает губы и его грудь начинает вздыматься от беззвучного смеха.
Я кисло отвечаю: – О, очень смешно. Мерзко, но забавно. Спасибо, что чуть не довел меня до сердечного приступа.
Картер хватается за бока и сгибается в пояснице, потому что его разбирает смех.
– Ты бы видела свое лицо!
Я поднимаю подушку, которой он в меня запустил, и швыряю ее в него обратно. Она отскакивает от его головы и падает на пол.
– Ну, а откуда мне знать, что тебе нравится? Миллениалы – странные люди.
Он перестает смеяться и бросает на меня суровый взгляд.
– Ладно, бумер.
Это заставляет меня усмехнуться.
– Вот теперь ты действительно напрашиваешься на неприятности.
Картер лукаво говорит: – Простите, я задел самолюбие вашей светлости?
– Нет, потому что технически я тоже миллениал.
– Но как старейшина тысячелетия. Почти как поколение X.
– Ты плаваешь в опасных водах, мой друг.
– Да ладно тебе. Мы должны уметь шутить по этому поводу.
– Следовало бы наказать тебя как следует кнутом.
Ухмыляясь, он подходит ко мне.
– Только если я отвечу взаимностью.
Я качаю головой.
– Ты несносный.
– Нет, красавица, я просто стараюсь делать все, что в моих силах. Но я обещаю, что заглажу свою вину.
Картер целует меня в щеку и уходит на кухню, насвистывая «Old McDonald Had a Farm».
Я кричу ему в спину: – Не обращай на меня внимания. Я просто побуду здесь и поем вкусных сыров, пока ты будешь восхищаться своим быстрым метаболизмом и высокой плотностью костей.
По тому, как трясутся его плечи, я могу сказать, что он старается не рассмеяться вслух.
Умник.
Я сажусь и ем сочный кусочек дыни. Картер несколько минут возится на кухне, затем возвращается ко мне с бокалом вина в руке. Он указывает на бутылку на кофейном столике.
– Я выбрал это специально для тебя.
Я смотрю на этикетку с тем же логотипом винодельни, что и на Amarone, которое я заказывала в тот вечер, когда мы ужинали в итальянском ресторане.
– Это очень мило. Спасибо.
Он берет бутылку, снова наполняет мой бокал, затем садится рядом со мной, слегка вздрагивая, когда устраивается поудобнее.
Надеюсь, его покрытая рубцами задница чертовски болит.
Картер говорит: – Значит, тебе не нравятся детские ролевые игры, и ты не любишь есть свежие какашки.
– Или давать их есть кому-то еще. Правильно.
– А что же ты тогда любишь? Я имею в виду, помимо того, что ты сверху.
Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на него.
– Это похоже на то, как быть доминантой?
– Верх и низ основаны на активности. Доминирование и подчинение основаны на психологии.
– Похоже, ты слишком много знаешь об этом для того, кто никогда не играл в ролевые игры.
Он пожимает плечами.
– Не совсем. Кто-то однажды сказал мне об этом, и я это запомнил.
– Этот кто-то пытался тебя связать в тот момент?
– Мне бы не понравилось, если бы меня связывали. А как насчет тебя?
Я съедаю еще один кусочек дыни, размышляя над этим.
– Не знаю. Я думаю, это зависело бы от человека, который завязывал узел. Как сильно я ему доверяю.
– Есть над чем подумать. – Картер взбалтывает свое вино, жадно наблюдая за мной.
– Единственное, что мне действительно понравилось, так это то, что ты разбудил меня своими губами. Я была в самом разгаре этого невероятного сна о том, как меня в лесу оскверняет сатир, и вдруг я оказываюсь в своей постели, испытывая оргазм, а твое лицо находится у меня между ног. – Я улыбаюсь при воспоминании.
– Так вот почему ты назвала меня королем сатиром. Я не был уверен, что мне дали ласкательное имя. – Он наклоняется, берет с доски виноградину и отправляет ее в рот. – Оскверняет, да? Звучит интересно.
– Он преследовал меня и вел себя со мной по-звериному. Это было чудесно.
– Против твоей воли?
– Да, но мне это понравилось. – Я останавливаюсь и думаю о том, что только что сказала. – Наверное, это звучит ужасно.
– Вовсе нет. Похоже, тебе нравится мысль о том, что кто-то физически более сильный, чем ты, заставляет тебя подчиняться ему в сексуальном плане.
– Теперь это звучит еще хуже!
– Иногда людям, на которых лежит большая ответственность в повседневной жизни, нужно немного расслабиться. Это отдушина. Например, пробежаться или сходить на массаж.
Я сухо смеюсь.
– Да, если бы не феминизм, я бы с тобой согласилась. Женщины десятилетиями боролись за наше право на равенство только для того, чтобы отказаться от него в спальне?
Картер растягивает слова: – С чего ты взяла, что это касается только женщин?
Я рассматриваю его.
– Да, полагаю, это правда, мистер главный операционный директор Земли. Похоже, тебе нравится отказываться от контроля.
– Я и не знал, что мне это нравится. – Его голос становится мягче. – До сегодняшнего дня.
– Действительно?
– Ты просила правды, только правды и ничего, кроме правды. Так что да, правда. Это было невероятно чертовски возбуждающе. Я обнаружил, что это удивительно похоже на дзен.
Я чуть не выплюнула глоток вина, который сделала.
– У тебя был духовный опыт, не так ли?
Его улыбка страстная и ленивая. Картер кладет в рот еще одну виноградину и жует ее, не сводя с меня пристального взгляда.
– Я думаю, единственный способ понять вас, ваша светлость, – это позволить мне попробовать это вместе с вами.
