Текст книги "Умоляй меня (ЛП)"

Автор книги: Джей Ти Джессинжер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 25 страниц)

Это художественное произведение. Имена, персонажи, организации, места, события и происшествия либо являются плодом воображения автора, либо используются вымышленно.

Любительский перевод выполнен Elaine (читателем, влюбленным в творчество автора).

Внимание! Текст предназначен только для ознакомительного чтения. Данный перевод является любительским, не претендует на оригинальность, выполнен НЕ в коммерческих целях, пожалуйста, не распространяйте его на просторах интернета. Просьба, после ознакомительного чтения удалить его с вашего устройства.

Примечание по содержанию

Этот роман содержит темы и обсуждения, связанные с психическим здоровьем, включая тревогу, депрессию и травмы. Хотя эти элементы являются неотъемлемой частью истории и к ним относятся с осторожностью, некоторые читатели могут счесть их чувствительными или провоцирующими. Пожалуйста, действуйте осознанно.

Джею, который понимает, что любовь – это глагол.

Твое сердце знает дорогу. Беги в этом направлении. ~ Руми

1

СОФИЯ

Моя мама однажды сказала мне, что ключ к счастью – это никогда не зависеть от других в поисках признания, которое можешь дать себе только ты сама. Мне потребовались годы, чтобы понять, что она имела в виду, но в конце концов я поняла, что все сводится к одному.

Перестань раздавать свою силу.

Когда я смотрю, как мой бывший муж заезжает на подъездную дорожку, а его хорошенькая молодая невеста сидит на пассажирском сиденье рядом с ним, я вспоминаю, как я из кожи вон лезла, чтобы доставить ему удовольствие, и морщусь.

Все эти усилия были напрасны.

– Ладно, мам. Увидимся позже.

Харлоу неловко обнимает меня одной рукой. Прежде чем она успевает убежать к машине, я крепко прижимаю ее к себе. Раздраженная, дочь отстраняется.

– Расслабься. Меня не будет всего две недели.

Со спортивной сумкой в руке она уходит уверенной походкой отца, небрежно перекинув через плечо свои длинные каштановые волосы.

Четырнадцать. Уже не маленькая девочка, но еще не женщина.

Это опасный возраст.

Когда Харлоу забирается на заднее сиденье Mercedes, Ник открывает дверцу и выходит, расстегивая свой черный блейзер и подходя ко мне. В очках Ray Bans и рубашке Ralph Lauren он выглядит как воплощение калифорнийской крутизны.

Он снимает солнечные очки и пристально смотрит на меня.

– Привет, Софи. Ты хорошо выглядишь.

Голос, который когда-то клялся любить меня до самой смерти, гладкий, как шелк. Его теплые карие глаза улыбаются. Я мгновенно настораживаюсь.

– Что не так?

У него между бровей появляется морщинка.

– Почему что-то должно быть не так?

– Ты вышел из машины и подошел встретиться со мной у двери. У тебя такое выражение лица, какое бывает, когда ты чего-то хочешь. А Бриттани выглядит более робкой, чем обычно.

Ник оглядывается через плечо. Когда Бритт замечает его прищуренный взгляд, то перестает грызть ноготь на большом пальце и вжимается в спинку сиденья.

На его лице мелькает раздражение, которое он не успевает скрыть. Ник больше всего на свете ненавидит слабость.

Думаю, именно поэтому я и вышла за него замуж. Сила в осмосе. Двадцать лет назад я не знала, что чувство собственного достоинства нельзя позаимствовать. Его нужно заслужить самому.

– Все в порядке. Я просто хотел сообщить тебе новости лично.

– Какие новости?

– Бритт беременна. У нас будет ребенок.

У него хватает такта отвести взгляд, чтобы дать мне время прийти в себя. Когда я перевожу дыхание, то приношу свои поздравления.

Он оглядывается на меня, выражение его лица настороженное.

– Я серьезно, Ник. Я рада за вас обоих.

Это, пожалуй, самое великодушное, что я когда-либо говорила. Это еще и огромная гребаная ложь, но я скорее умру, чем признаюсь в этом. Я смотрю поверх его плеча и притворяюсь загадочной и отстраненной, как Мона Лиза. Сама сдержанность.

Сдержанности много не бывает, особенно когда твой раненый внутренний ребенок требует крови.

– Спасибо, Софи, – мягко говорит Ник. Это очень много для меня значит.

Мы молча стоим, пока он не надевает солнцезащитные очки обратно, собираясь закончить разговор. Его пятисекундная концентрация внимания закончилась.

– Ты ведь все равно придешь на свадьбу, верно?

Наглость. Я бы обмотала садовый шланг вокруг его шеи и задушила им, но у меня есть два свидетеля.

– Нет, Ник. Я не приду на свадьбу. Мы это уже обсуждали.

– Для Харлоу будет лучше, если мы все останемся друзьями.

– Есть разница между дружбой и дружелюбием. Ответ – нет.

Его губы сжимаются. Он никогда не обращал внимания на границы других людей. Надеюсь, Бриттани не понадобится десять лет, чтобы понять это, как это произошло со мной.

– Мы поговорим об этом позже. Я прослежу, чтобы Харлоу позвонила тебе, пока нас не будет. Кстати, ты выглядишь великолепно. Наконец-то сбросила последние десять фунтов.

Он разворачивается и направляется к машине, как всегда, не обращая внимания на гранату, которую бросил через плечо.

Этот мужчина искренне верит, что только что сделал мне комплимент.

Они выезжают на подъездную дорожку, мой бывший, моя дочь и бедная заблудшая девушка, которая думает, что победила. Но она не знает, что между нами никогда не было соперничества. Ник ушел от меня не к ней. Он ушел, потому что я превратилась в нечто, с чем он не мог справиться.

Женщину с собственным мнением.

Я смотрю, как они уезжают по улице, все еще не оправившись от новости о ребенке. Затем я закрываю входную дверь и прислоняюсь к ней, закрыв глаза, стараясь унять тошноту и замедлить пульс.

После того как успокаиваюсь, я иду на кухню и мою посуду после завтрака, а затем обхожу дом и убираю за Харлоу. Я могу определить, в какой комнате она была, по разбросанным вещам. Поскольку я ее мать, а не горничная, я складываю все это в кучу на ее кровати, чтобы она могла разобрать вещи, убрать их или постирать, когда вернется домой.

То, что я не хочу, чтобы мой дом выглядел так, будто в нем взорвалась бомба, не означает, что я буду из кожи вон лезть, выполняя работу по дому, с которой она вполне может справиться сама. Пока дочь живет под моей крышей, у нее есть обязанности.

Ничто так не портит ребенка, как снисходительное отношение родителей, кроме жестокого обращения или пренебрежения. Каждый слабый, эгоистичный взрослый вырос в окружении людей, которые не умели устанавливать правила.

Впереди меня ждут выходные, полные возможностей. У меня длинный список дел, но после тревожного разговора с Ником мне нужно отвлечься, поэтому я переодеваюсь в спортивную одежду и еду в тренажерный зал.

Там полно привлекательных людей вдвое моложе меня, и с метаболизмом в два раза быстрее. Некоторые из них снимают себя на телефон во время тренировки.

Я нахожу свободную беговую дорожку, кладу ключи от машины и телефон в подстаканник и вставляю наушники. Я уже собиралась начать, как вдруг заметила человека рядом со мной.

Он хорош собой в стиле серферов из Малибу. Растрепанные золотистые волосы, загорелая кожа, голубые глаза. Зубы такие ровные и белые, что их можно принять за виниры. Мускулистый во всех нужных местах. Он излучает здоровье, уверенность и определенную степень самообладания, присущую только тем, кому никогда в жизни не приходилось беспокоиться о деньгах и никогда не придется из-за огромного состояния их семьи.

– Картер МакКорд. Привет.

Он поворачивается ко мне с улыбкой кинозвезды.

– Привет, София. Приятно встретить тебя здесь. Как дела?

– У меня все отлично, спасибо. У тебя как?

– Я в порядке.

Я вежливо улыбаюсь ему, затем возвращаюсь к беговой дорожке и нажимаю кнопку, чтобы начать запрограммированную тренировку. Мимо проходит роскошная молодая девушка и бросает на Картера оценивающий взгляд.

У меня не тело знойной красотки. У меня тело болотной ведьмы. Каждую седую прядь я праздную, потому что это значит, что я становлюсь ближе к тому, чтобы стать королевой болот из моих снов, пугающей, дикой тварью, живущей в безвластной глуши с необузданной страстью, не привязанной ни к кому и ни к чему, кроме моей растущей кошачьей колонии и моей неукротимой души.

Мне следует начать практиковаться в шипении.

Я бросаю взгляд на Адониса рядом со мной, гадая, живет ли он по соседству. Я бы подумала, что он живет за воротами в Бель-Эйр вместе с другими миллиардерами, а не в захудалой Санта-Монике рядом с пляжем. Затем я вижу выражение его лица и забываю, о чем думала, потому что его сердитый взгляд так удивителен.

Я прослеживаю за его взглядом.

В другом конце зала, у зеркальной стены, между гантелями и стойкой для приседаний, я вижу мальчика лет пятнадцати в инвалидном кресле. Он пытается добраться до гантелей, но три бодибилдера блокируют его. Они разминают челюсти, соревнуясь, дружески толкают друг друга и наносят фальшивые удары, их громкий смех отражается от стен тренажерного зала.

Мальчик продолжает пытаться проскользнуть мимо них, но не может. Они – непроницаемая стена мышц. После еще нескольких безуспешных попыток приблизиться к стойке со свободными весами он сдается и, отодвинув кресло, медленно катится в сторону раздевалки, низко опустив голову.

Оглядываюсь на Картера, но его уже нет.

Я вытаскиваю наушники как раз вовремя, чтобы услышать его крик: – Эй, чувак! Тебе нужен партнер по силовым тренировкам? Я как раз собирался сделать несколько подходов.

Мальчик останавливается и с сомнением смотрит на него. Его ответ звучит тихо, теряясь в гуле моей беговой дорожки. Что бы он ни сказал, Картер внимательно слушает его и кивает.

Затем Картер с важным видом подходит к трем мускулистым парням и хлопает самого крупного из них по спине.

Когда тот резко оборачивается, ощетинившись, Картер ослепительно улыбается ему.

На долю секунды мне кажется, что Картер вот-вот лишится передних зубов, но потом он начинает говорить, и все трое улыбаются, и внезапно все становятся лучшими друзьями.

Картер возвращается к мальчику в инвалидном кресле и провожает его к тренажеру со свободными весами. Трое его новых друзей вводят мальчика в свой круг.

Между ними пятью начинается серьезный разговор с частыми кивками, поглаживаниями подбородка и задумчивыми выражениями лиц. Затем Картер указывает на гири, и парни приступают к делу.

Все начинают делать подходы вместе.

За исключением Картера, который хлопает, улюлюкает и улыбается, как ведущий игрового шоу, вслух считает повторения и дает «пять» по завершении подхода.

Я впечатлена его энтузиазмом. Из него вышел бы отличный тренер младшей лиги. Единственное, чего ему не хватает, – это свистка на шее. Его сильной загорелой шее, на которую я не смотрю, потому что меня не привлекают мужчины, которые еще не родились, когда у меня начались первые месячные. Независимо от того, насколько хорошо они смотрятся в облегающей спортивной одежде.

К тому времени, как я пробегаю три мили на беговой дорожке, между тяжелоатлетами, мальчиком в инвалидном кресле и их лидером, операционным директором крупнейшей медиакорпорации в мире, человеком, уверенным в себе настолько, что его хватило бы на всю континентальную часть Соединенных Штатов, и у которого прическа лучше, чем у меня, сформировалась, кажется, неразрывная связь на всю жизнь.

Моя тренировка закончена, я собираю свои вещи, спрыгиваю с тренажера и стараюсь не смотреть в сторону Картера, как делают все остальные женщины в этом заведении.

Наверное, мне кажется, что он игнорирует их и смотрит на меня. Последние несколько лет мои гормоны играли со мной злую шутку. Мои «ржавые» яичники, возможно, устраивают последнюю вечеринку перед тем, как выключить свет и навсегда запереть двери.

Либо так, либо Картер надеялся поговорить о бизнесе. В конце прошлого года он неожиданно созвал заседание нашего совета директоров, чтобы обсудить слияние. Из этого ничего не вышло, но я никогда не забуду, как он расхаживал по залу заседаний с важным видом, словно жеребец на случке.

Тот Картер совсем не походил на человека, который поможет мальчику в инвалидном кресле, не говоря уже о том, чтобы заметить его существование.

Я не знаю, почему я должна быть рада, но я рада, что оказалась неправа.

Той ночью, лаская себя вибратором, я представляю, что между моих бедер находится его золотистая голова. Я кончаю так быстро, что это становится моим личным рекордом.

2

СОФИЯ

Я просыпаюсь воскресным утром, чувствуя себя отдохнувшей и счастливой. Это длится около десяти минут, пока мне не звонит мой брат Уилл.

– Она снова упала, – безучастно сообщает он, когда я отвечаю. Никакого дружеского приветствия. Ничего удивительного.

– Как она? Что случилось?

– То же, что происходит всегда. Она споткнулась. Чудо, что она еще не раскроила голову. Я не понимаю, почему женщина не может протянуть вперед руку и сломать ее, как обычный человек. Она просто приземляется лицом вниз и в итоге выглядит так, словно кто-то использовал ее в качестве боксерской груши.

– Она вся в синяках?

– Да. Черно-синих. И нос распух. Завтра мне нужно отвести ее к адвокату, чтобы она подписала какие-то бумаги. Меня, наверное, арестуют за жестокое обращение с пожилыми людьми.

– Тебе следует немедленно обратиться в отделение неотложной помощи. Сделай компьютерную томографию, чтобы убедиться, что у нее нет кровоизлияния в мозг.

Уилл игнорирует это.

– Ей становится хуже, Софи. В один прекрасный день она действительно навредит себе. Что-нибудь сломает. Нам нужно обсудить наши варианты.

Он имеет в виду поместить ее в дом престарелых. Как будто у нас уже не было этого разговора.

– Папа не хотел, чтобы она жила в доме престарелых.

– Да, но папы здесь больше нет, а я не дипломированная медсестра. Она начинает устраивать беспорядок, Софи. Ты понимаешь, о чем я говорю? В своем нижнем белье.

Подавленная этой новостью, я прикладываю руку ко лбу и закрываю глаза.

– Хорошо. Я тебя слышу. Я займусь домашним уходом. Может быть, к нам кто-нибудь будет приходить несколько раз в неделю, чтобы тебе было легче…

– Ты не слушаешь. У меня есть работа. У меня есть жизнь. Я больше не могу круглосуточно ухаживать за нашей матерью. Я занимаюсь этим почти пять лет. Я перегорел. Ей восемьдесят лет, и она разваливается на части. Ее нужно поместить в дом престарелых.

– Это обойдется в шестизначную цифру в год.

– Не то, чтобы ты не могла себе этого позволить.

Это заставляет меня усмехнуться.

– Похоже, у тебя сложилось ошибочное впечатление, что я богата.

– А разве нет?

– Даже близко нет.

– А как насчет соглашения о разводе? Ник – известный музыкальный продюсер. Ты, должно быть, получила от него приличную сумму денег.

От этого предположения – распространенного и ошибочного – у меня сводит зубы.

– Я не собираюсь вдаваться в подробности своего финансового положения, Уилл.

После паузы он решительно говорит: – Хорошо. Тогда мама переезжает жить к тебе.

В яблочко. Он знает, что я скорее попаду под поезд, чем буду жить под одной крышей с нашей вечно недовольной и сварливой матерью. У меня до сих пор остались душевные раны с тех времен, когда мы были детьми.

– Мы оба знаем, что этого не произойдет.

– Я так не думаю. Я позже отправлю тебе электронное письмо с несколькими вариантами. Изучи вопрос самостоятельно, подумай, что ты об этом думаешь, и напиши мне. Это нужно сделать как можно скорее. Нам нужно принять решение до конца месяца.

– К чему такая спешка?

– Я еду в Париж с Триши.

– Кто такая Триши? Что случилось с Памелой?

– Ничего. Мы все еще вместе.

– А.

Уилл включает режим высокомерия.

– Не осуждай мой образ жизни, Софи. Множество людей практикуют полиаморию¹. Может быть, ваш брак продлился бы дольше, если бы ты была чуть менее зажатой. Возможно, у Ника были потребности, которые ты не удовлетворяла. Ты когда-нибудь задумывалась об этом?

Это задевает, но я не ведусь на провокацию. Это просто старая как мир семейная драма, в которую не стоит ввязываться прекрасным воскресным утром.

– Пришли мне информацию. Я просмотрю ее и перезвоню тебе. И отвези маму в отделение неотложной помощи, пожалуйста. – Я отключаюсь, не дожидаясь, пока будет брошена еще одна граната.

Я люблю своего брата, но с ним мне нелегко.

Приняв душ и одевшись, я решаю прокатиться на велосипеде до местной кофейни. Только встав в очередь, я понимаю, что узнаю широкие плечи и взъерошенные светлые волосы мужчины передо мной.

Хоть он и стоит ко мне спиной, я бы узнала его даже на полицейском опознании. Должно быть, в спортзале я изучала его куда внимательнее, чем думала.

Как, например, делаю это сейчас. Его скульптурный зад, обтянутый желтыми велосипедными шортами из лайкры, просто великолепен.

– Привет. Я тебя знаю.

Вынырнув из грез о том, как я впиваюсь зубами в его голую задницу, я поднимаю глаза и вижу, что Картер обернулся и ухмыляется мне. Его спутница, подтянутая молодая блондинка в ярко-розовом велокомбинезоне из лайкры, коротко ухмыляется в ответ, прежде чем отвернуться и продолжить разговор по телефону.

Отлично. Она поймала меня на том, что я пялюсь на его задницу. Этот день начинается просто замечательно.

Я вежливо улыбаюсь с безмятежностью, которой я не чувствую.

– Извините, но, кажется, мы не знакомы.

Когда его улыбка меркнет, я вздыхаю.

– Я шучу. Не обращай на меня внимания, у меня было тяжелое утро. Привет, Картер. Рада снова видеть тебя.

– Я тоже рад тебя видеть. Ты в порядке?

Что бы ни отражалось на моем лице, оно, должно быть, ужасное. Мое бесстрастное выражение лица – легенда.

– Ага. Лучше и быть не может.

Некоторое время мы пристально смотрим друг на друга, прежде чем его хорошенькая спутница дергает его за рукав. Очередь продвинулась вперед, но Картер не сдвигается с места.

Наш зрительный контакт кажется слишком напряженным. Он граничит с интимностью, как будто мы оба обнажены и он находится внутри меня.

Как раздражает, что я единственная, кто так думает.

Картер спрашивает: – Ты живешь где-то поблизости?

– Да. На шестой улице, недалеко от Уилшира. А ты?

– К северу от Монтаны, на двадцать третьей. Переехал в прошлом месяце.

Интересно. Это хороший район, но это не закрытый жилой комплекс. И уж точно это не Малибу, Беверли-Хиллз или Бель-Эйр, где живут все остальные представители одного процента².

Вероятно, это его второй дом. Или третий. Или, где он хранит все витамины, которые, очевидно, принимает.

– Картер. Ну же, давай.

Его спутница явно раздражена, но он, похоже, не собирается отворачиваться от меня. Однако мне не нравится, что он ее игнорирует, поэтому я оглядываюсь на кассу.

Он понимает намек и делает несколько шагов вперед, затем поворачивает обратно.

– Так это твое любимое место, где можно выпить кофе, или ты просто приходишь сюда, потому что это близко к твоему дому?

– Вообще-то, мое любимое место – маленькое кафе в Брентвуд Кантри Март. Ты знаешь его?

– Нет. Как оно называется?

Когда я рассказываю ему, Картер достает свой мобильный телефон из внутреннего кармана на поясе шорт и добавляет кафе в список контактов. Затем он поднимает голову, ухмыляясь.

– Спасибо. Мне нравится открывать для себя все местные популярные места. Где ты покупаешь продукты?

Блондинка закатывает глаза, качает головой и начинает кому-то писать. Я замечаю на ее браслете брелок в виде академической шапочки с указанием года и задаюсь вопросом, какой она получила диплом – колледжа или старшей школы. Она буквально ребенок.

Когда молодые люди стали казаться мне детьми? У меня есть обувь старше нее.

– В основном Whole Foods. И Trader Joe’s тоже.

Я не добавляю, что в Trader Joe’s есть мои любимые пищевые добавки, потому что я не жалкая.

– А как насчет хороших ресторанов? Что ты порекомендуешь?

– Их много. Что тебе нравится?

– Еда. – Он смеется. – По сути, я енот. Я готов есть все, что угодно. Но суши и тайская кухня – мои любимые блюда.

Его смех так же очарователен, как и все остальное в нем. Две женщины, сидящие за столиком у окна, смотрят на него с выражением искренности в глазах. Или, может быть, дело в их вагинах. Я сдерживаю улыбку и говорю ему названия моих любимых суши и тайских заведений, затем упоминаю закусочную, где готовят лучшую пасту за пределами Италии.

– Ты была в Италии?

Я киваю.

– Флоренция – одно из моих любимых мест в мире.

Мы заводим разговор о путешествиях, в то время как его юная спутница, кажется, вот-вот умрет от скуки. Ее драматический вздох, вероятно, слышен всему кварталу. Я хочу сказать ей, чтобы она помолчала, взрослые разговаривают, но веду себя снисходительно.

Мы подходим к кассе. Спутница Картера заказывает за них обоих, не спрашивая, что он хочет. Она, очевидно, знает. Должно быть, они уже какое-то время встречаются.

Я понимаю, почему это так привлекательно. Вместе они – Барби и Кен. Культовые блондины с мегаваттными улыбками и любовью к обтягивающей неоновой одежде.

Я ловлю себя на недобрых мыслях о том, что гравитация сделает с ее упругой грудью во время перименопаузы, и с огорчением осознаю, что завидую ей.

Как банально. Я выше этого.

Я посылаю ее золотистому затылку самую извиняющуюся улыбку, на какую только способна. Потом вспоминаю, что настоящая болотная ведьма уже сожрала бы ее, и чувствую себя полной неудачницей.

Картер и его блондинка отходят в сторону, и я делаю заказ у кассира. Расплатившись, я перехожу в другой конец магазина и рассматриваю холодильную камеру с органическими соками в бутылках, ожидая, когда назовут мое имя.

Я как раз размышляю, насколько отвратительной на вкус была бы смесь из капусты и чернослива, когда ко мне подходит Картер.

– Как дела в TriCast? Тебе нравится эта должность?

Я поворачиваюсь. Он пристально смотрит на меня сверху вниз со своего внушительного роста. Его спутница-блондинка сейчас стоит перед стеклянными витринами и разговаривает по мобильному. В руке она держит пенистый напиток, смешанный с чем-то розово-голубым, похожий на то, что дают малышам в Диснейленде.

– Да, спасибо. Это сложно, но полезно.

– Похоже, ты из тех, кто любит сложные задачи.

В его тоне слышится теплота, но он не улыбается. Я не могу понять, дразнит ли он меня, или это был искренний комплимент. Или что-то совсем другое.

Он флиртует со мной?

Мы долго смотрим друг на друга. Зрительный контакт напряженный. Ник не мог смотреть мне в глаза дольше нескольких секунд, что делает это еще более неожиданным.

– На самом деле, мне нравится, когда бросают вызов. Я и не подозревала, пока мне не перевалило за тридцать, насколько я на самом деле конкурентоспособна.

– Тридцать лет? Ты выглядишь не старше двадцати пяти.

– Ха! Не морочь голову пожилой женщине, друг мой. Наши детекторы лжи настроены на максимум, и у нас нет времени на игры.

Некоторое время Картер молча изучает меня.

– Я хочу задать тебе личный вопрос, но не хочу ставить в неловкое положение.

– Как интригующе. Давай, спрашивай.

– Ты не замужем? – Это последнее, чего я ожидала. Я так удивлена, что на мгновение теряю дар речи.

Он смущенно говорит: – Прости. Это не мое дело. Просто у тебя нет кольца на пальце, а я хочу пригласить тебя на свидание.

Переходим от удивления к шоку. Я также немного сбита с толку. Он с другой женщиной, но при этом клеится ко мне? Это то, чем все занимаются в наши дни, полиамория?

Когда я отвечаю недостаточно быстро, его щеки краснеют. Картер отводит взгляд, переминается с ноги на ногу и прочищает горло. Когда он заговаривает, его голос звучит хрипло.

– Думаю, мне следовало догадаться, что тебе это будет неинтересно. Что ж, было приятно повидаться с тобой. Береги себя.

Он отворачивается, явно смущенный, и торопится уйти. Я протягиваю руку и касаюсь его плеча.

– Не так быстро.

Картер останавливается и поворачивает голову, чтобы посмотреть на меня с опаской. На его щеках все еще тот же до смешного привлекательный румянец. Никогда бы в жизни не подумала, что такой красивый, уверенный в себе парень способен на стыд, но, похоже, он мечтает о том, чтобы стать невидимым.

– Просто для ясности, ты бы хотел пригласить меня на свидание?

– Да, хотел бы.

Я бросаю взгляд в сторону окон.

– Что бы подумала твоя девушка об этой идее?

– У меня нет девушки.

– Она знает об этом?

– Да. Кэти просто подруга. Подожди, ты говоришь «да»?

Он поворачивается ко мне лицом, от него исходит невероятная энергия, а взгляд немигающий. Я не привыкла быть объектом такой непоколебимой сосредоточенности. Должна признать, это приятно.

Однако. Этот мужчина, по крайней мере, на десять лет моложе меня. И я не совсем уверена в его отношениях с блондинкой. И это может быть уловкой, чтобы попытаться выведать у меня секретную информацию о TriCast.

В конце концов, мы находимся в прямом соперничестве друг с другом. Эта застенчивость может быть всего лишь попыткой ослабить мою защиту. Картер действительно сделал предложение нашему совету директоров. Возможно, на этот раз он пытается действовать более обходным путем.

Но моя рука по-прежнему лежит на его плече, и он по-прежнему смотрит на меня с той лестной сосредоточенностью, и, боже мой, я могу многому научить этого прекрасного юношу.

– Сколько тебе лет, Картер?

– Двадцать девять. А тебе?

– Сорок четыре.

Я жду его реакции, но он только облизывает губы. Мы смотрим друг на друга, температура повышается, мое сердце замирает, а подмышки и трусики становятся влажными.

Я строго напоминаю себе о своих планах на будущее болотной ведьмы, о том, чтобы проклинать местных жителей, которые подходят слишком близко, и избегать мужчин любой ценой.

Особенно молодых богов с красивыми «подругами»-блондинками, у которых есть веские причины переспать со мной.

– Как насчет сегодняшнего вечера? Ты свободна на ужин?

– Я не уверена, что это такая уж хорошая идея.

Его улыбка прекрасна и захватывает дух.

– Это не значит «нет». Ты обдумываешь это.

Несмотря на свои опасения, я улыбаюсь. В нем есть что-то очаровательное, особенно когда он не уверен в себе.

– Я обдумываю это, но у меня есть сомнения.

Картер подходит ближе, его голубые глаза опасно блестят. Я все еще не отпускаю его руку. Интересно отметить, что я даже не собираюсь делать этого в ближайшее время.

– Поделись со мной своими сомнениями. Я могу помочь тебе преодолеть их.

– Именно этого я и боюсь.

Мы застенчиво улыбаемся. Наши взгляды, не отрываясь, искрятся. Не могу поверить, что флиртую с ним, но я это делаю.

– Ну, для начала, ты, возможно, пытаешься выведать у меня секреты компании.

– Выведать? Я даже не знаю, что означает это слово, но, клянусь, я ничего такого не делаю.

– Хм. Правдоподобная история.

– Это чистая правда. Ты это знаешь, иначе уже перестала бы ко мне прикасаться.

Я опускаю руку. Мое лицо заливается краской. Я говорю себе, что это просто еще один симптом перименопаузы, но сама не верю в это.

– Картер, я мама.

– Круто.

– И я на пятнадцать лет старше тебя.

– Да, я это уловил.

– А еще мы конкуренты.

– Нет, это не так. Наши компании просто занимаются одним и тем же. Давай сходим в то итальянское заведение, которое тебе нравится. Я заеду за тобой в семь. Вот, добавь свой номер телефона в мои контакты. Я напишу тебе, когда буду в пути, и ты сможешь сообщить мне свой адрес.

Картер достает свой сотовый из-за пояса и протягивает его мне, прежде чем я успеваю моргнуть. Я смотрю на его телефон, изо всех сил стараясь не улыбнуться.

Затем поднимаю взгляд и вижу, что он так пристально смотрит на меня, словно жалеет, что у него нет рентгеновского зрения, чтобы заглянуть мне прямо в мозг.

– Я не буду говорить с тобой о делах.

– Отлично.

– Совсем. Я серьезно.

– Мне абсолютно наплевать на работу, твою или мою. Я хочу сесть за стол напротив тебя и провести несколько часов, удивляясь, как мне так повезло, наблюдая, как ты ешь, любуясь твоим идеальным лицом, и молясь, чтобы ты позволила мне поцеловать тебя на ночь. Это все, чего я хочу.

Его пауза коротка, но выразительна.

– По крайней мере, на сегодняшний вечер.

Я открываю рот, чтобы заговорить, но обнаруживаю, что не нахожу слов, а затем делаю единственное разумное, что остается, – ввожу свою контактную информацию в его телефон и возвращаю его ему с предупреждением.

– Один ужин. Это не свидание. Мы оплатим счет пополам. И если ты опоздаешь, не утруждай себя звонком, потому что я не открою дверь.

Я выхожу из магазина, не сказав больше ни слова, и только дома осознаю, что совершенно забыла о своем кофе.