Текст книги "Умоляй меня (ЛП)"
Автор книги: Джей Ти Джессинжер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 25 страниц)
21
КАРТЕР
Сегодня четверг, вторая половина дня. Я не разговаривал с Софией с тех пор, как она ушла в воскресенье утром. А также почти не спал и был практически бесполезен на работе.
Я сижу, ссутулившись, в кресле напротив доктора Сингер, с которой вижусь каждую неделю в это время. Только на этой неделе я почти ничего не говорю.
Я слишком занят, распиная себя.
– Вы сегодня какой-то тихий.
Голос доктора Сингер пробивает брешь в моем маленьком пузыре ненависти к себе. Я смотрю на нее, одетую в темно-синий брючный костюм, сидящую, скрестив ноги, с маленьким желтым блокнотом на коленях и ручкой, занесенной над ним. Ее седые волосы собраны в низкий тугой пучок. За толстыми стеклами очков в металлической оправе ее карие глаза кажутся по-совиному большими.
Хотя они совсем не похожи, она во многом напоминает мне мою мать.
– Я в трауре.
– Что случилось?
Я тяжело выдыхаю и тереблю оборванную нитку на штанине своих джинсов.
– Я убил свой единственный шанс на счастье.
Когда она не отвечает, я пожимаю плечами.
– Знаю. Я снова преувеличиваю. Но на этот раз это правда.
– Чем этот раз отличается от других?
– Тем, что я был близок к тому, чтобы получить все, что я когда-либо хотел, но я все испортил. – Я смеюсь тихо и горько. – Как и всегда.
– Я слышу много категоричных утверждений. Все. Всегда. Из-за таких формулировок сложно двигаться вперед. Негибкое мышление может загнать нас в тупик.
– Я не хочу двигаться вперед, – упрямо говорю я. – Я хочу повернуть гребаные часы вспять, к субботнему вечеру.
Она на мгновение замолкает. Я знаю, что она наблюдает за мной. Наблюдает за тем, как подпрыгивает мое колено. За тем, как я ерзаю на стуле. За тем, как я не могу перестать теребить нитку на своих джинсах. За тем, как страдание покидает меня, словно кровь, стекающая по перерезанному горлу подвешенной свиной туши.
Черт. Не уходи во тьму. Не возвращайся в преисподнюю.
– Вы хотите поговорить о том, что произошло?
Я осознаю, что грызу ноготь на большом пальце, и вытаскиваю палец изо рта.
– София.
– Девушка, которой вы были одержимы весь прошлый год?
Одна вещь, которую я действительно чертовски ненавижу в терапии, – это то, как психиатр может свести весь бурлящий хаос человеческих эмоций к одному нелестному разговору, произнесенному тоном холодной отстраненности, по сравнению с которым ваш внутренний пейзаж звучит как самое печальное, жалкое зрелище, когда-либо существовавшее в истории нашего вида.
И я плачу́ за это.
– Да. Она.
Держа ручку наготове, доктор Сингер молча ждет, пока я продолжу. У этой женщины терпение святой. Или серийного убийцы, выслеживающего свою следующую жертву.
– Я начал с ней встречаться. У нас было несколько свиданий.
– Как это случилось?
– Я случайно встретила ее в кафе. Как я и надеялся.
– Как вы и планировали, – поправляет она.
– Да. Как я и планировал. Впрочем, я сказал ей об этом.
Когда молчание затягивается слишком надолго, я поднимаю взгляд. Доктор Сингер смотрит на меня с тем же невозмутимым выражением лица, что и всегда, только сейчас ее левая бровь приподнялась на одну шестнадцатую дюйма.
Я удивил ее.
– Как это произошло?
– Она попросила меня рассказать ей правду в качестве условия нашего знакомства, что я и сделал.
Доктор Сингер на мгновение поправляет очки и закидывает ногу на ногу, переваривая услышанное.
– Какой была ее реакция на эту информацию?
Вспоминая это, я улыбаюсь.
– Она сказала, что, если узнает, что я снимал, как она ходит в туалет, она убьет меня.
– Она угрожала вам?
– Нет, черт возьми, она мне не угрожала. Она была абсолютно классной. Намного круче, чем я заслуживаю. София задумалась на минуту, а потом мы поговорили. Она была забавной, когда сказала, что собирается убить меня.
Выражение лица доктора Сингер выражает сомнение.
– Угрозы насилия никогда не бывают смешными.
– Послушайте, вам просто нужно было там быть, ясно? Поверь мне на слово. София не склонна к насилию. – Я бросаю на нее косой взгляд. – И мы оба знаем, что я бы понял, если бы она была к нему склонна.
Она кивает в знак согласия.
– Продолжайте.
Я собираюсь с мыслями, затем рассказываю ей о событиях прошлой недели, заканчивая рассказом о том, как девочки появились в воскресенье утром, и о моем споре с Софией.
Когда я заканчиваю, в комнате воцаряется глубокая тишина.
– Просто скажите это. Я лажанулся.
– Нет.
– Тогда, о чем вы думаете?
– Что вы упускаете из виду много важной информации в этой истории.
Да, это так, в первую очередь из-за того, что у нас с Софией уже были сексуальные отношения, потому что я знаю, что, если скажу об этом хорошему доктору, у нее случится истерика.
На самом деле это выглядело бы так, будто ее левая бровь поднялась еще на одну шестнадцатую дюйма. Но я знаю, что внутри у нее что-то происходит. Просто она лучше это скрывает, потому что именно этому учат психотерапевтов.
– Если и так, то только для того, чтобы защитить ее личную жизнь.
– Как по-рыцарски.
– Это прозвучало так осуждающе, что вы даже не представляете.
– Я здесь не для того, чтобы осуждать вас. Я здесь, чтобы помочь.
– Так помогите же мне наконец! Скажите, что, по-вашему, я должен делать. И, пожалуйста, не говорите мне глупостей о том, что я не могу прийти к собственным выводам. Мне нужна помощь, док. Посоветуйте мне.
Она кладет ручку на блокнот, и я понимаю, что сейчас начнется лекция.
– Картер…
– Если из ваших уст вырвется что-то, кроме дельного совета, я уйду.
Мой язвительный тон ее не задевает.
– Пожалуйста, не проявляйте неуважения к тому, чем мы здесь занимаемся. Угрозам нет места в терапии.
Мы смотрим друг на друга, пока я не сдаюсь и не опускаю голову от стыда.
– Я знаю. Мне жаль.
– Извинения приняты. Вот как я могу вам помочь. Вы слушаете?
Я выпрямляюсь на стуле и нетерпеливо наклоняюсь вперед.
– Я весь во внимании.
– Я хочу, чтобы вы на мгновение представили, что вы не страдаете от неуверенности в себе и чувства собственной никчемности. Я хочу, чтобы вы представили, что вы хорошо справляетесь со стрессом, легко отвечаете на жизненные вызовы и умеете устанавливать здоровые границы в отношениях. Одним словом, хорошо адаптируетесь.
Я усмехаюсь.
– Вы забавная.
– Если предположить, что все это было правдой, то мой вопрос к вам таков: что бы в этой версии Картер сделала по-другому во время ссоры с Софией?
Я долго и упорно думаю об этом. Это сложно, поскольку я не имею четкого представления о том, как мыслит уравновешенный человек. Наконец, я спрашиваю: – Ничего?
– Это совершенно верно.
– Так и есть?
– Да.
– Срань господня. Я вылечился!
Доктор Сингер чуть не смеется, но вовремя спохватывается.
– Я хочу сказать, что вы делаете успехи, даже если сами этого не замечаете. Если бы такая ссора произошла с любой из других девушек, с которыми вы встречались ранее, вы бы взорвались или порвали отношения. Вместо этого вы сохранили спокойствие и установили границы, даже после того, как она сказала то, что причинило вам боль. Я очень впечатлена.
Мне требуется минута, чтобы осознать все это. Задумавшись, я рассеянно говорю: – Женщина.
– Простите?
– Она женщина, а не девушка.
– Это важное различие?
– Ей сорок четыре, так что, на мой взгляд, это просто уточнение.
Доктор Сингер поправляет очки.
– Эта женщина значительно старше вас.
– Да.
– Вы никогда не упоминали об этом раньше.
Это самое близкое к выговору, что я когда-либо получал от своего психотерапевта, но я узнаю его, когда слышу. Она думает, что я что-то скрываю, и она права. Я вздыхаю и выкладываю все начистоту.
– У нее также есть дочь-подросток. И бывший муж – придурок, который не платит ей алименты. И она занимает ту же должность, что и я, в крупнейшем конкуренте нашей компании, что, вероятно, станет огромной проблемой для всех, когда моя семья и ее начальник узнают об этом.
– Я понимаю.
– Вы снова осуждаете меня.
– Нет. Мне просто интересно, может быть, вы подсознательно настроили себя на неудачу, чтобы укрепить свое твердое убеждение в том, что вы недостойны любви.
– Ну и дела, док. Почему бы вам не перейти к делу напрямик?
– Дайте угадаю. Она высокая привлекательная брюнетка.
Мы смотрим друг на друга, пока тикают часы на стене, и у меня перехватывает горло.
– Сексуальная, но в то же время по-матерински привлекательная. Властная, но в то же время милая.
Сквозь стиснутые зубы я говорю: – Вы высказали свою точку зрения.
– Она преуспевает в мире мужчин, но дорого за это заплатила. Поэтому не доверяет мужчинам, и на то есть веские причины. – Ее голос смягчается. – И с ней вы чувствуете себя в безопасности.
У меня болит грудь. Становится трудно дышать.
– Хорошо, док. Достаточно.
– Мы никогда не сможем убежать от своего прошлого, Картер. Единственный способ залечить наши раны – это встретиться с ними лицом к лицу.
– Мне уже не десять гребаных лет.
– Не физически. Но эмоционально вы все тот же перепуганный маленький мальчик, скорчившийся в темноте один на один с похитителями, которым его отец отказался платить выкуп.
Мое лицо морщится, и в тот же миг слезы наворачиваются на глаза. Я вскакиваю на ноги и подхожу к окну, поворачиваясь спиной к доктору Сингер и ее ужасающе точному диагнозу.
За окном сияет солнце. На пальме щебечет жаворонок. Сегодня прекрасный день.
На улице.
В этом офисе, где я провел большую часть последнего десятилетия, пытаясь привести в порядок свои мозги, настолько темно, насколько это вообще возможно.
Мой голос звучит так, словно я кричал несколько часов.
– Я никогда не буду в порядке, не так ли?
– Это зависит от того, что вы подразумеваете под словом «в порядке».
Я вздыхаю и закрываю глаза.
– Вы понимаете, что я имею в виду.
Через мгновение я слышу, как доктор Сингер выдыхает. Ее стул скрипит, и вот она уже стоит рядом со мной у окна, глядя на улицу.
Тихим голосом она говорит: – У вас есть мужество, Картер, которого нет у большинства людей. Вы стойкий, а этого качества многим людям также не хватает. И вы добрый, что встречается еще реже. Так что да, я думаю, у вас все будет хорошо. Думаю, что и сейчас с вами все в порядке, если быть честной. Вокруг так много раненых, глубоко раненных людей, у которых никогда не будет времени или возможности обратиться за помощью.
Док поворачивается и смотрит на меня.
– Хотите верьте, хотите нет, но вы на шаг впереди.
Я сглатываю и смахиваю влагу с уголков глаз.
– Что за дурацкая игра.
Она улыбается.
– Да, жизнь может быть ужасной. А еще это может быть очень весело. Иногда в один и тот же день. Все это просто часть Божьего плана. Мы не должны воспринимать все это слишком серьезно.
Заинтригованный, я смотрю на нее внимательнее.
– Вы верите в Бога?
Как обычно, она не отвечает мне, как психиатр.
– А вы что думаете?
– Я думаю, вы даете надежду, док. Так что, даже если бы вы не верили в Бога, вы бы никогда мне об этом не сказали.
Она похлопывает меня по руке и улыбается еще шире.
– Вы очень умный человек.
– Да, но я ваш любимый клиент?
– Вы знаете, что я не могу вам этого сказать.
– Итак, ответ «да».
Все еще улыбаясь, она качает головой. Затем делает то, чего никогда раньше не делала.
Она обнимает меня.
– Все будет хорошо, Картер. В конце концов, все будет хорошо. А если что-то не так, это еще не конец.
– Господи. Вы говорите, как гребаная визитная карточка Hallmark.
Док отпускает меня и тычет пальцем мне в лицо.
– А вы говорите, как моряк. Что это за дурацкие шутки сегодня? Нет, можете не отвечать. Я и так знаю.
Она поворачивается к своему столу, когда на моем телефоне раздается сигнал о входящем сообщении. Я достаю сотовый из кармана и смотрю на экран.
София: Мне так жаль, Картер. Ты был прав. Я вела себя как дура. Во всем виновата только я. Пожалуйста, прости меня за мою глупость. С тех пор как я ушла, я ни на секунду не переставала думать о тебе. Мы можем поговорить?
У меня подкашиваются ноги. Сердце начинает бешено колотиться. Весь воздух со свистом вырывается из моих легких, как будто кто-то пнул меня в солнечное сплетение ботинком со стальным носком.
Я не могу разобраться с буквами на экране, потому что мои большие пальцы работают неправильно.
Картер: ДА. Когда?
София: Ты можешь прийти сегодня вечером?
Я закрываю глаза и медленно вдыхаю, втягивая воздух обратно в свои сжатые легкие, чувствуя, как жизнь возвращается в мое тело.
Может быть, все-таки есть что-то хорошее.
Но если этого не произойдет, мне на самом деле все равно. Пока есть София, у меня есть все, что мне нужно.
Направляясь к двери, я говорю: – Пора бежать, док. Увидимся на следующей неделе.
– Но ваше время еще не вышло.
Я не слышу, что еще она говорит, потому что я уже выхожу за дверь.
22
СОФИЯ
Я пыталась. Целых пять дней пыталась убедить себя, что у меня были все основания уйти и оставить его с его веселой бандой великолепных велосипедисток, посланных из ада, где нет целлюлита и морщин.
Я пыталась и потерпела сокрушительную неудачу, потому что праведное негодование может завести далеко. Но когда гнев прошел, я осталась наедине с неприглядной правдой.
Эти красивые молодые девушки заставили меня почувствовать себя старухой.
Не по своей вине, потому что они не сказали и не сделали ничего даже отдаленно оскорбительного, Кэти даже пригласила меня присоединиться к ним. Она была дружелюбна.
Я была ведьмой.
Отвратительной древней болотной ведьмой, стоящей перед волшебным зеркалом, которое только что заявило, что она определенно не самая прекрасная из всех. И разве не было немного нелепо с ее стороны встречаться с мужчиной, который все еще будет в расцвете сил, когда у нее будет катаракта и скидки в кино для пенсионеров?
Да. Ответом было «да».
Но я скучала по нему. И я должна была извиниться перед ним.
Поэтому я скрестила пальцы и отправила сообщение. Теперь я заламываю руки, расхаживая по гостиной, пока он не приедет.
Когда я слышу, как к дому подъезжает машина, я спешу к окну и выглядываю наружу. Картер уже на полпути через лужайку, бежит к двери.
Я распахиваю ее. Он врезается в меня и заключает в объятия так крепко, что я почти не могу дышать. Мы начинаем говорить, перебивая друг друга, слова вырываются в беспорядке.
– Прости, что я был таким придурком.
– Нет, я прошу прощения.
– Я не должен был позволять тебе уходить.
– Я не должна была говорить тебе о взрослении.
– Я должен был позвонить тебе раньше…
– Это все моя вина.
Картер отстраняется, берет мое лицо в ладони и отчаянно целует. Затем снова обнимает меня и цепляется за меня, как за спасательный круг.
– Дай мне закрыть дверь. Заходи внутрь.
Он отпускает меня на полсекунды. Как только я закрываю дверь и снова поворачиваюсь, он обнимает меня. Мы молча стоим в прихожей, пока не переводим дыхание. Затем Картер поднимает голову и смотрит на меня умоляющими глазами.
– Давай больше так не будем, ладно?
Я киваю и прячу лицо у него на груди. Он тяжело выдыхает, проводит рукой по моим волосам и нежно покачивает меня в своих объятиях.
Уткнувшись в его рубашку, я говорю: – Я хочу объяснить, что произошло.
Он целует меня в щеку и прижимает к себе еще крепче.
– Тебе не нужно ничего объяснять.
– Нужно. Я хочу, чтобы ты понял.
Я поднимаю голову и смотрю на него. Картер смотрит на меня, сдвинув брови, с озабоченным выражением лица.
– Что я сделал не так?
У меня такое чувство, будто мне в грудь воткнули нож. Я качаю головой, приподнимаюсь на цыпочки, чтобы нежно поцеловать его.
– Ничего. Это не имеет никакого отношения к твоему поведению. Это было из-за меня.
Я опускаю взгляд, избегая его взгляда, затем вырываюсь из его объятий и подхожу к кофейному столику. Глядя на него, а не на книгу, я скрещиваю руки на груди и признаюсь.
– Я не говорила тебе этого, но у Ника был роман с его ассистенткой. Ей было девятнадцать, когда они начали спать вместе. Сейчас ей двадцать два. Буквально вдвое моложе меня. Они помолвлены. И недавно он сказал мне, что она беременна от него.
Я поворачиваюсь и встречаюсь взглядом с Картером. Я вижу гнев, горящий в его глазах, возмущение за меня, но он молчит. Слушает.
– Как ты можешь себе представить, ситуация оставила несколько шрамов. И когда я увидела тебя с этими симпатичными девушками, я потеряла самообладание. На клеточном уровне я почувствовала, что на меня напали. И заняла оборонительную позицию, потому что… – Я сглатываю и пытаюсь скрыть дрожь в голосе. – Я боялась, что история вот-вот повторится. Но я все сделала неправильно, и мне очень жаль.
Не двигаясь и не мигая, Картер смотрит на меня, раздувая ноздри и крепко сжав челюсть. Он полон неистовой энергии. Если бы я увидела его таким, не зная его характера, я бы сильно испугалась. Однако, в отличие от его энергии, его голос низкий и сдержанный.
– Ладно. Большое спасибо за все это. В этом есть смысл. Могу я кое-что сказать?
– Конечно.
– Сначала я хочу убить этого ублюдка, твоего бывшего.
Я не отвечаю на это, но я ему верю. Я верю, что, если бы Ник был сейчас с нами в этой комнате, он бы кричал от боли и истекал кровью на ковре в моей гостиной.
Эта мысль приносит мне какое-то ужасное утешение.
– Он тебя не заслуживал. Ты должна это знать, София. Он не заслужил ни одной гребаной минуты твоего времени. Любой мужчина, который не может относиться к тебе как к королеве, которой ты и являешься, не только глуп, но и достоин презрения. У него был приз, и он на него нагадил. Но это не имеет никакого отношения к тебе или твоей ценности.
Переполненная эмоциями, я смотрю на Картера сквозь слезы.
– Далее. Что касается сравнения себя с другими женщинами, независимо от их возраста… не делай этого. Здесь нет никакого сравнения. На мой взгляд, ни одна из этих девушек не сравнится с тобой. Для меня ты – само совершенство. И когда я говорю это, я не преувеличиваю. Я не пытаюсь тебе польстить. Это чистая правда.
Картер подходит на шаг ближе.
– И наконец, ты меня не потеряешь. Нет ни одного человека в мире, который смог бы разлучить меня с тобой.
Он делает паузу, чтобы сглотнуть. А потом хриплым голосом говорит: – Пока ты хочешь меня, я твой.
Мы молча смотрим друг на друга, пока по улице не проезжает машина, из открытых окон которой доносятся звуки песни Тейлор Свифт «King of My Heart».
Я не суеверная, но, черт возьми, это похоже на знак.
Да, это может обернуться катастрофой. Да, мне может быть больно. Возможно, я выставляю себя дурой из-за него, и у людей, которых я знаю и люблю, могут возникнуть серьезные проблемы из-за нас двоих. Из-за нас с Картером могут быть самые разные неприятности.
Но если я отложу все это в сторону и прислушаюсь к своему сердцу, то должна признать, что оно подсказывает мне бежать к нему, а не прочь от него. Быть храброй, даже если мне страшно.
Попытать счастья в этой неожиданной связи, которая при небольшом доверии и большой заботе может превратиться в нечто прекрасное.
Я подхожу к нему, беру за руку и веду наверх, в свою спальню.
Остановившись у кровати, я расстегиваю его рубашку. Ткань расходится под моими пальцами, обнажая его тело. Я оставляю поцелуй на его обнаженной груди, прямо над бьющимся сердцем, затем смотрю ему в глаза.
– Ты – все, о чем я и не подозревала, что мне нужно. Я больше не буду сомневаться в тебе. Поэтому, пожалуйста, будь осторожен со мной, Картер, потому что я отдаю тебе свое сердце. Я верю, что ты не разобьешь его.
Я расстегиваю свою блузку, позволяю ей выскользнуть из моих пальцев и упасть на пол.
На мне нет лифчика.
Его губы приоткрываются. Он смотрит на меня с выражением, похожим на страдание, его брови нахмурены, а в глазах стоят слезы. Затем он опускается на колени на ковер и обнимает меня за талию, прижимаясь лицом к моему животу.
Какое-то время мы стоим так в нашем молчаливом объятии, мои ладони лежат на его голове, а его сильные руки обвивают мое тело. Наконец, Картер поднимает голову и смотрит на меня снизу вверх. Он говорит грубым, взволнованным голосом.
– Я никогда тебя не подведу.
Поглаживая его по щеке, я шепчу: – Я верю в это всем сердцем. А теперь давай оставим это в прошлом. Займись со мной любовью.
Картер приподнимается и крепко целует меня, его руки обхватывают мое тело, его сердце бешено бьется рядом с моим. Он отстраняется и запрокидывает голову. Закрыв глаза, глубоко вдыхает, а затем резко выдыхает.
Когда он открывает глаза и опускает голову, чтобы снова посмотреть на меня, у меня перехватывает дыхание.
В его взгляде есть всё. Всё, что он чувствует. Всё облегчение. Чистое счастье. Всё обожание, преданность и нужда.
Он смотрит на меня так, как я всегда хотела, чтобы на меня смотрел мужчина, так, как Ник никогда не смотрел, и это переполняет мое сердце.
Мы медленно раздеваемся, глядя друг другу в глаза, сбрасывая одежду так, как наши сердца сбрасывают слои с самих себя. Когда я стою перед ним без одежды, я чувствую себя обнаженной так, как никогда раньше. Я чувствую себя обнаженной до глубины души, как нежная, сокровенная сердцевина очищенной луковицы.
Картер заключает меня в объятия. Мы целуемся до тех пор, пока я не начинаю дрожать и задыхаться, впиваясь ногтями в его плечи и выгибаясь навстречу ему.
– Поторопись, – шепчу я, когда он наклоняется, чтобы пососать мою шею.
– Не в этот раз, малыш. В этот раз мы не будем торопиться.
Он опускает меня на кровать и встает надо мной, обводя меня голодным взглядом. Его взгляд пожирает меня, мой пульс учащается, и, если он не окажется внутри меня в ближайшее время, я могу прибегнуть к мольбам.
Его эрекция выступает у него между ног. В прорези на покрасневшей головке блестит одинокая капля.
Всё, что я слышу, – это собственное прерывистое дыхание и грохот собственного сердца.
Картер раздвигает мои ноги и смотрит на мою киску, облизывая губы. Потом проводит указательным пальцем по внутренней стороне моего бедра от колена и вверх, и нежно массирует мой клитор.
Слабый стон срывается с моих губ. Мои соски мгновенно твердеют. Я хочу уложить его на себя, но вместо этого лежу неподвижно. Позволяю Картеру гладить меня и взять инициативу в свои руки.
Он погружает в меня палец и тихо выдыхает, когда находит меня мягкой и готовой для него.
Я раздвигаю ноги шире и ласкаю свою грудь, а он наблюдает, его губы сжимаются, а член подпрыгивает, словно у него есть собственный пульс. Когда я касаюсь ноющих сосков большим пальцем и выгибаю спину, он берет свой напряженный член в руку и поглаживает его.
Но по-прежнему не делает ни единого движения, чтобы оседлать меня. Картер медленно трахает меня пальцами и поглаживает себя, пока я покачиваю бедрами напротив его руки, играю сосками и стону.
Я так возбуждена, что могла бы кончить прямо сейчас.
– Это мое, – шепчет он, скользя пальцами по моей обнаженной промежности, распространяя влагу по всему телу.
– Да, – говорю я, затаив дыхание.
– Покажи мне, что это принадлежит мне, детка. Откройся для меня.
Я приподнимаю колени и выставляю себя напоказ.
Я не чувствую стыда, только возбуждение, когда он осматривает меня, затем наклоняется, чтобы провести языком по моему клитору и обвести его кругами. Тот пульсирует под его вниманием. Восхитительные волны тепла исходят от моей сердцевины, согревая нижнюю часть тела, заставляя меня еще сильнее желать ощутить его внутри себя.
Картер тихо посмеивается.
– Посмотри, как ты покачиваешь бедрами.
– Трахни меня. Картер, трахни меня. Я больше не могу ждать.
Вместо ответа он медленно, по самые костяшки пальцев, проникает в мою киску.
Я стону и вздрагиваю, протягивая руку, чтобы потереть пульсирующий клитор.
– Бесстыдница, – выдыхает он.
– Мне нужно кончить.
– Уже?
– Да.
– Ты такая идеальная.
Я тру свой клитор и тереблю твердый сосок, извиваясь на кровати, а он наблюдает за мной, прикрыв глаза, пока я громко не начинаю стонать. Затем Картер отталкивает мою руку и наклоняется, чтобы пососать то место, где были мои пальцы, облизывая и дразня набухший бутон.
Его твердый палец внутри меня, его горячие губы на моей коже. Теплый воздух ласкает мою обнаженную кожу, а под спиной и ягодицами – прохладное атласное покрывало. Я дрожу от блаженства, которое дарят его губы, и разрываюсь на части.
Я чувствую, как что-то сокращается глубоко внутри меня, и издаю долгий, низкий стон.
Без единого слова предупреждения Картер опускается на меня сверху. Одним резким толчком погружается в меня.
Я такая влажная, что он входит без сопротивления.
Вскрикнув, я выгибаюсь навстречу его твердости, прижимаясь клитором к его тазу, в то время как увеличивающийся в обхвате член раздвигает меня. Картер приподнимается и трахает меня долгими, глубокими движениями, сжимая мою грудь и облизывая соски, не торопясь насладиться моим телом.
Находясь под ним, я неистовствую, приподнимая бедра навстречу его толчкам. Я хочу, чтобы это было жестче, быстрее, глубже и грязнее, но он не дает мне этого, сжимая мои волосы в кулаках, чтобы я не могла пошевелить головой, пока он берет меня.
– Пожалуйста. Пожалуйста!
Его горячее дыхание у моего уха, когда он хрипло произносит: – Да, детка. Умоляй меня.
Это приближается. Я чувствую приближение землетрясения, толчки усиливаются, пока мои кости не начинают дребезжать, а каждый нерв в моем теле не охвачен пламенем.
Обезумев, я выгибаюсь под ним, отчаянно желая разрядки. Мои груди подпрыгивают, когда он входит в меня в том же контролируемом ритме, посасывает и облизывает мои соски, впиваясь зубами в нежную плоть под ними.
Когда я напрягаюсь и делаю глубокий вдох, каждая мышца моего тела сокращается от нахлынувшего оргазма, Картер обхватывает рукой мое горло и сжимает его.
Затем он дает мне то, что мне нужно, и начинает трахать меня, входя в всем телом и безжалостно вдалбливаясь в меня, пока я кричу. Он кусает и сжимает мою шею, окутывая меня своим теплом и весом своего тела.
Земля содрогается. Все мое тело содрогается. Мой оргазм взрывается с такой силой, что я даже не могу закричать.
Картер стонет.
– Ах, черт, детка, черт, ты кончаешь… О Боже… ты кончаешь так чертовски сильно.
Он насаживает меня во время каждой мощной схватки, постанывая от удовольствия, когда моя киска сжимается вокруг его толстого члена. Когда он стонет и запрокидывает голову, я знаю, что он тоже там.
Глаза закрыты, каждый мускул напряжен, Картер вздрагивает, а затем с прерывистым стоном изливается в меня. Он падает на меня сверху, подергиваясь, когда его член пульсирует толчками.
Когда наше дыхание замедляется, я могу поклясться, что снова слышу, как снаружи проезжает машина, из открытых окон доносится песня «King of My Heart».
