Текст книги "Растворяюсь в тебе (ЛП)"

Автор книги: Джей Ти Джессинжер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 20 страниц)

Шэй не должна была говорить, что я даю ей все, что ей нужно. Она не должна была говорить, что хочет меня, хорошего или плохого.

Ей также не следовало говорить о том, что она находится в десяти секундах от оргазма.

Но она это сделала, и теперь нам обоим крышка, потому что монстр внутри меня разорвал свои цепи.

Я прижимаю Шэй к сырой стене из шлакоблоков и целую, просовывая язык внутрь, чтобы почувствовать ее вкус. Она сладкая, мягкая, теплая, вкусная... а удивленный стон, вырвавшийся из ее горла, заставляет меня напрячься еще сильнее.

Мои руки блуждают по всему ее телу, сжимая ее сиськи, талию, сочную попку. Я прерываю поцелуй, чтобы задрать ее юбку и стянуть трусики до щиколоток. Когда выпрямляюсь и смотрю на нее, она смотрит на меня широко раскрытыми глазами и дрожит, ее щеки покраснели, а красивый рот стал влажным.

Запустив одну руку в ее волосы, а другую – между бедер, я снова жадно ее целую, одновременно лаская ее пизду.

Шэй скользкая и горячая, бутон ее клитора набух. Она не лгала: она готова для меня.

Когда ввожу в нее палец, она вздрагивает. Я добавляю еще один, и она стонет.

Я прижимаюсь ртом к ее уху и говорю сквозь стиснутые зубы.

– Ты будешь вести себя тихо, детка. Ты будешь хороШэй девочкой и примешь мой член прямо здесь, на этой лестничной клетке, а когда кончишь, не издашь ни единого гребаного звука. Поняла?

Она кивает, прикусив губу.

– Ремень.

Шэй судорожно пытается расстегнуть мой ремень, потому что моя рука все еще находится у нее между ног, и я трахаю ее пальцами, и ей это нравится.

– Молния.

Она расстегивает пуговицу на моей ширинке и тянет молнию вниз.

– Член.

Шэй просовывает руку в мои трусы и вытаскивает мой твердый ствол, сжимая его у основания. Ее рука так приятно обхватывает меня, что мне приходится подавить стон.

– Теперь подтяни ногу вверх и открой рот.

Она делает то, что ей говорят, закидывая согнутую ногу мне на талию. Я вытаскиваю пальцы из ее пизды и ввожу их ей в рот. Она автоматически начинает сосать, ее веки трепещут, закрываясь.

Богиня. Она чертова богиня. Как я мог подумать, что смогу устоять?

Когда она вылизывает мои пальцы от влаги, я приказываю: – А теперь введи в себя этот член.

Дрожа, Шэй направляет член, когда я подаюсь бедрами вперед. В тот момент, когда скользкое тепло обволакивает головку моего члена, я хватаю ее за бедра и делаю рывок.

Она задыхается и выгибается назад. Ее тело прижимается к моему. Шэй не кричит, но впивается ногтями в мышцы моей спины и вздрагивает.

Я просовываю руки под ее попку и кусаю ее за горло, когда снова наваливаюсь на нее, проникая все глубже в ее намокшую киску. Она тугая, горячая, как бархат, и я не могу насытиться.

Она произносит мое имя так тихо, но наслаждение, звучащее в ее голосе, оказывает глубокое воздействие. Это сводит меня с ума. Я вхожу в нее снова и снова, мои пальцы погружаются в ее плоть, а сердце бешено колотится.

Когда я наклоняюсь и покусываю ее твердый сосок через блузку и лифчик, она напрягается. Ее киска сжимается вокруг моего члена.

Ей это нравится.

Я прикусываю сильнее.

Шэй кончает, содрогаясь всем телом, затем начинает неистово двигать бедрами, а ее влагалище бьется в конвульсиях вокруг меня. Я удерживаю ее на весу, когда она оседает у стены. Она снова шепчет мое имя, и это меня губит.

Я опустошаю себя в ней, отдавая ей все, что не должен, включая свое черное сердце и растраченную душу.

По-прежнему находясь глубоко во мне, Коул целует меня в шею, а затем говорит таким низким и хриплым голосом, словно проглотил гравий.

– Хорошая девочка.

Задыхаясь, в бреду и все еще содрогаясь от удовольствия, я прижимаюсь к нему, пока он целует мою шею.

Я даже не очень-то держусь на ногах. Я балансирую на цыпочках, но Коул держит почти весь мой вес на своих руках. И это хорошо, потому что у меня кружится голова и меня трясет, а ноги слабы.

Он накрывает мой рот своим. Поцелуй глубокий и страстный, но не такой грубый, как когда он впервые ворвался в дверь на лестничной площадке. Он дышит так же тяжело, как и я.

Когда я открываю глаза, его также открыты. От выражения обожания в его взгляде я снова слабею.

– Ты такая красивая, – шепчет он неровным голосом. – Я никогда не видел ничего настолько красивого, как ты, детка. Ты – чертово произведение искусства.

Коул прижимает свои губы к моим в сладком, мягком поцелуе, который почему-то захватывает дух еще сильнее, чем его страстные поцелуи.

Я не уверена, что смогу говорить, даже если захочу. Поэтому молчу, пока он осторожно отстраняется от меня, поддерживая, когда шатаюсь. Я молчу, пока он поправляет одежду, застегивая молнию и ремень. Он приседает, чтобы поднять мои трусики, и я опираюсь на его плечи, чтобы сохранить равновесие, пока он натягивает их на мои ноги. Он встает, поправляет их на моих бедрах и разглаживает складки на юбке.

Затем Коул берет меня за подбородок и заглядывает в глаза.

– Не вытирайся.

Я облизываю губы и качаю головой, не понимая, что он имеет в виду.

– Не вытирай мою сперму. Я хочу, чтобы ты весь день сидела за своим столом, мокрая и липкая, и думала обо мне. Скажи мне, что так и будет.

Что такого в его голосе, что мне хочется перевернуться и выполнять его команды, как послушному маленькому щенку?

– Хорошо.

Коул гладит мои волосы, целует в лоб, затем берет меня за руку и ведет по лестнице на двадцать восьмой этаж. Наши шаги гулко отдаются от стен. Флуоресцентные лампы мерцают. Я настолько дезориентирована, что мне кажется, будто я нахожусь вне тела.

Когда мы выходим на лестничную площадку, он поворачивается ко мне и снова целует меня.

– Ты в порядке?

– Да. Нет. Понятия не имею. Что только что произошло?

Он притягивает меня к себе и зарывается носом в мои волосы.

– Ты знаешь, что произошло.

– Что это значит? Десять минут назад ты настаивал на том, чтобы я ушла от тебя.

Коул берет мое лицо в руки и заглядывает мне в глаза.

– И ты должна была это сделать.

Когда он больше ничего не добавляет, я вздыхаю.

– Помнишь, как я сказала тебе в баре в тот первый вечер, что ты самый раздражающий мужчина, которого я когда-либо встречала?

Его полные губы изгибаются в улыбке.

– Я все помню. А теперь приступай к работе.

Понизив голос, говорю: – А если кто-то спросит меня о Дилане? Что мне ответить?

– Никто не будет спрашивать о нем.

– Почему ты так уверен?

– Об этом позаботились.

– О, отлично. Не мог бы ты выражаться немного более загадочно? Это было не слишком таинственно.

Коул целует меня в лоб, потом в каждую щеку, потом в губы, как будто это какое-то официальное благословение мафиози из фильма «Крестный отец».

– Тебе не нужно ни о чем беспокоиться, детка. Тебе больше никогда не придется ни о чем беспокоиться.

Он открывает дверь и осторожно проталкивает меня в нее. Затем отворачивается, позволяя двери закрыться за ним с металлическим лязгом.

Я стою и слушаю, как его шаги удаляются по цементной лестнице, и снова чувствую себя не в своей тарелке, как будто наблюдаю за всем этим во сне.

«Тебе больше никогда не придется ни о чем беспокоиться».

Что это может означать? Это может быть что угодно – от принудительной лоботомии до выплаты всех моих кредитных карт и автокредита.

В кабинках по-прежнему никого нет. Часы на стене показывают шесть тридцать, так что у меня еще полно времени, прежде чем кто-нибудь появится. Пошатываясь, я иду в дамскую комнату, чтобы поправить прическу и макияж. Затем возвращаюсь в свой кабинет и сажусь за стол.

Сейчас шесть тридцать семь, и я не представляю, как мне прожить этот день.

Решив выпить чашку кофе, отправляюсь в комнату отдыха. К моему удивлению, Симона стоит за стойкой и готовит чашку чая. Одетая в великолепный изумрудно-зеленый костюм, который подчеркивает ее кремовый цвет лица, она поднимает глаза и улыбается.

– Доброе утро, Шэй.

– Доброе утро. Вы пришли рано.

– По понедельникам я люблю начинать пораньше. Как прошли выходные?

Я замираю, затем натягиваю улыбку.

– Отлично. А ваши?

Она пожимает плечами, макая чайный пакетик в свою кружку.

– Расслаблялась. Я читала, смотрела Netflix. Возилась в саду. Кстати, Дилан неожиданно уволился в выходные, так что вам, возможно, придется взять на себя часть его работы, пока мы не найдем ему замену. Я постараюсь сделать это как можно быстрее. Я знаю, что у вас и так полно дел.

У меня перехватывает дыхание. Сердце сбивается с ритма, а затем начинает колотиться. Я нервно сглатываю.

– Дилан уволился?

– Ммм. Оставил мне голосовое сообщение. Не очень профессионально, но ничего удивительного. У него давно были какие-то проблемы.

Мои мысли бешено несутся. Не знаю, как я должна вести себя спокойно и собранно, когда все внутри меня мечется в кричащей суматохе, но мне удается вымолвить хоть слово.

– Проблемы?

Она вынимает чайный пакетик, выжимает его ложкой, кладет на маленький керамический держатель в форме четырехлистного клевера на столешнице, затем берет кружку и смотрит на меня.

– Межличностные проблемы с персоналом. Его не любили. Я уверена, что его не хватятся.

Ее голос ровный, но взгляд пристальный. Симона потягивает чай, глядя на меня поверх ободка, а я изо всех сил стараюсь сделать свое лицо безэмоциональной маской.

Она знает.

Мало того, она без запинки рассказала выдуманную историю о том, что он уволился по телефону, что впечатляет по нескольким причинам, но в основном потому, что Симона может заявить, что случайно удалила сообщение, если кто-то из правоохранительных органов попросит его прослушать.

Я стараюсь дышать ровно. Смотреть ей в глаза – одно из самых сложных дел, которые я когда-либо делала.

– Понимаю, – тихо говорю я. – Что ж. Я... я буду рада помочь, чем смогу.

Симона опускает кружку и улыбается.

– Спасибо.

Затем она идет к двери, ненадолго останавливаясь, чтобы коснуться моего плеча, когда проходит мимо.

Такое же короткое прикосновение Коул подарил Челси в субботу утром в моей квартире.

Признание совместного сговора.

Не могу понять, становится ли от этого лучше или хуже.

В копировальной комнате после обеда я подслушала разговор двух женщин, младших бухгалтеров, о Дилане.

– Слава Богу, он ушел. Он меня пугал.

– Я знаю, правда? Меня тоже. Он постоянно приглашал меня выпить, даже после того, как я сказала ему, что у меня есть парень. У него хватило наглости сказать, что моему парню не обязательно об этом знать.

– Мишель сказала, что однажды ночью он загнал ее в угол на парковке. Она очень испугалась.

– Что случилось?

– Она работала допоздна. Вышла и обнаружила, что он ждет ее у машины. Вокруг никого не было, только он один. Дилан припарковался позади нее, перегородив ей дорогу. Открыл пассажирскую дверь, как будто собирался затолкнуть ее внутрь.

– Нет!

– Да. Наверное, один из охранников вышел из лифта, чтобы сделать обход, и это напугало Дилана. Он сел в машину и уехал, не сказав ни слова. Мишель чувствовала себя глупо, потому что ничего не произошло, поэтому она никому ничего не сказала, но, когда сегодня утром она узнала от Кейли, что он пытался сделать то же самое с ней, они обе взбесились. Теперь все говорят о том, какой он был извращенец.

Я не поднимаю головы и смотрю на копировальный аппарат, пока девушки вместе выходят из комнаты. Когда беру стопку бумаг с лотка, мои руки дрожат.

Когда вечером еду домой, у меня звонит мобильный. Номер мне незнаком.

– Алло?

– Привет, детка.

Это Коул. Я так потрясена, что чуть не съехала с дороги.

– О, привет!

– Почему ты так удивлена, услышав меня?

– Я никогда не давала тебе этот номер.

– Неужели ты думала, что мне будет трудно его достать?

– Верно. Ты – правитель вселенной и все такое. Я скучаю по тебе.

Наступает пауза. Затем Коул снова говорит, уже тише.

– Как ты это делаешь?

– Что именно?

– Заставляешь мое сердце перевернуться.

Улыбаясь, я проверяю зеркало заднего вида, прежде чем сменить полосу движения.

– Простое везение, наверное.

– Что ты делаешь прямо сейчас?

– Еду домой. А ты?

– Отправляю сообщение своему персональному шопперу.

– У тебя есть кто-то, кто покупает для тебя одежду?

– Нет, у меня есть человек, который шьет для меня одежду. Всем остальным занимается мой персональный шоппер. Какой размер одежды ты носишь?

– Вау, ковбой. Это очень личный вопрос.

– Ты весь день истекала моей спермой. Это тоже довольно личное.

Я вспоминаю нашу утреннюю встречу на лестнице, и мои щеки краснеют.

– Хорошая мысль. Зачем тебе мой размер одежды?

– Потому что сегодня мы ужинаем. Я хочу купить тебе что-нибудь особенное.

– Мы ужинаем?

– Да.

– Я не помню, чтобы меня приглашали на свидание.

– Мой член был в тебе сегодня или нет?

– Да, но твой член был во мне и несколько недель назад в отеле, и тогда я думала, что никогда больше не увижу тебя после этого.

– Ты неправильно думала. Сегодня мы идем на свидание, и я покупаю тебе платье.

Ухмыляясь, я поддразниваю: – Может, я занята.

Из динамиков доносится шум, похожий на раскаты грома. Король красных флагов недоволен.

– Хорошо, я принимаю твое неприглашение на ужин. И это очень щедро с твоей стороны, что ты хочешь купить мне платье, но ты не обязан этого делать. У меня есть много вещей, которые я могу носить. Я немного не умею одеваться.

– Я не спрашивал разрешения. Скажи мне размер.

По тону его голоса понимаю, что не выиграю, поэтому сдаюсь и говорю ему его. Когда он спрашивает размер моей обуви, я говорю ему и это. Потом смеюсь.

– А мой размер кольца – шестой, ковбой, если тебе интересно.

Когда эта шутка встречается каменным молчанием, я кривлюсь, говорю «Черт» и меняю тему.

– Так куда мы идем ужинать?

Из динамиков автомобиля доносится его бархатно-мягкий голос.

– Ты хочешь, чтобы я купил тебе кольцо, Шэй?

Второй случай, когда я чуть не съехала с дороги. Я поворачиваю так близко к машине на соседней полосе, что водитель сигналит и кричит на меня. Мне лучше закончить этот телефонный разговор, пока я не спровоцировала аварию.

– Гм. Гм.

– Это не ответ.

– То есть... это зависит от того, что за кольцо. Если ты имеешь в виду кольцо целомудрия, то ответ – нет.

Коул смеется.

– Понял. Никаких колец целомудрия. Не то чтобы я когда-нибудь дал тебе одно из них. Черт, ты очаровательна. Я буду у тебя дома в семь, чтобы забрать тебя.

Он отключается, не попрощавшись.

Моя квартира в Мар-Висте находится в тридцати минутах езды от центра города. К тому времени, как приезжаю, я прокручиваю наш разговор в голове около четырех тысяч раз. Я также позвонила Челси, чтобы еще раз все обсудить, но попала только на автоответчик.

Я бы позвонила Джен или Энджел, но после вечера прошлой пятницы Челси – единственная, с кем я буду говорить о Коуле.

И я уже знаю, что будет о чем поговорить.

Паркуюсь, спешу в дом и принимаю душ. Когда я наношу помаду, в дверь звонят. Открываю дверь, и оказывается, что это тот самый таинственный мужчина в черном костюме с татуировкой на шее, который несколько недель назад доставил мне в отель блузку Balmain, красавчик с британским акцентом.

Я так удивилась, увидев его, что пролепетала: – Вы!

Должно быть, он привык, что женщины реагируют на него странным образом, потому что он просто улыбается своей скрытной улыбкой и протягивает длинный черный пакет с одеждой, который держит в руках.

Я беру его, прижимаю к груди и смотрю на него снизу вверх.

Несмотря на дорогой костюм и аккуратную стрижку, в нем есть что-то от мачо-пирата. Он похож на человека, который может перепить десятерых мужчин и при этом сохранить силы для дуэли на саблях и страстной ночи в постели с дерзкой девкой. Все, чего ему не хватает, – это маленького серебряного колечка в одном ухе и треуголки с ярким пером.

Я беру себя в руки и предлагаю более разумное приветствие.

– Привет.

– Здравствуйте, мисс.

– Так вы персональный шоппер?

Он наклоняет голову. Это тоже выглядит скрытно. В этом парне есть что-то такое интересное, но в то же время он более чем пугающий.

– У вас есть имя?

– Аксель, мисс.

– Это довольно крутое имя.

– Спасибо, мисс.

– Я Шэй.

– Я знаю, кто вы, мисс.

– Конечно, да. И вам не нужно продолжать называть меня мисс, раз уж мы теперь общаемся по имени и все такое.

Он наклоняет голову, сцепляет руки перед промежностью и рассматривает меня так пристально, что мне кажется, он может составить карту нейронной сети моего мозга.

– Из любопытства, если я спрошу вас, чем еще вы занимаетесь для Коула, кроме доставки женской одежды, вы мне скажете?

– Нет, мисс.

– Конечно, нет. Не скажете ли вы мне, что это за татуировка у вас на шее?

– Нет, мисс.

– Я так и думала.

– Приятного вечера, мисс.

– Вам тоже, Аксель. Постарайтесь никого не убить своим мизинцем.

– Никогда не буду делать это мизинцем, мисс. – Он улыбается, затем поворачивается и растворяется в ночи.

Я очень хочу познакомить Челси с этим парнем и узнать ее мнение о нем. Держу пари, она сможет взломать его код за пять минут.

Поспешно вернувшись в дом, кладу пакет с одеждой на кровать и расстегиваю молнию. Внутри оказалось потрясающее красное платье из крепа. Я смотрю на этикетку.

Valentino.

Задыхаясь, я снимаю халат и бросаю его на кровать, а затем осторожно снимаю платье с мягкой вешалки. Оно без рукавов, с низким вырезом и изысканными деталями из бисера по подолу. Когда надеваю его и застегиваю молнию, оно облегает мое тело, словно вторая кожа. Я поворачиваюсь и смотрю на себя в зеркало в полный рост, стоящее рядом с комодом.

Простое и в то же время гламурное платье доходит до середины бедра, демонстрируя мои ноги.

Мне это нравится.

Как раз в тот момент, когда обуваю туфли на шпильках цвета шампанского, раздается звонок в дверь. Я бросаю взгляд на часы на тумбочке, чтобы проверить время. Коул пришел на пять минут раньше.

Я на мгновение закрываю глаза и делаю глубокий вдох, чтобы успокоить нервы, прежде чем направиться к входной двери.

Улыбаясь, он стоит на пороге моего дома в идеально сидящем черном костюме и белой рубашке, расстегнутой у воротника, без галстука. Его волосы уложены и блестят, синие глаза темные и пронзительные. От него исходит горячая энергия.

Коул похож на версию прекрасного принца братьев Гримм, более мрачную и опасную, чем диснеевская, и более сексуальную.

Чувствуя себя скованно, говорю: – Привет. Спасибо за платье. Оно очень красивое.

– Это ты красивая.

Он распахивает дверь, закрывает ее ударом ноги за собой, притягивает меня в объятия и завладевает моим ртом, будто изголодался по нему, целуя так сильно, что я выгибаюсь назад. Я прерываю поцелуй, смеясь, но он не дает мне ускользнуть. Вместо этого он прижимается щекой к моей шее и обнимает еще крепче.

– Ух ты! Похоже, ты по мне соскучился.

Скользя рукой по моей спине, он сжимает мою попку. Его голос становится хрипловатым.

– Я не могу перестать думать о тебе.

– Мне повезло.

Коул поворачивает голову и встречает мой взгляд.

– Нет. Тебе не повезло. Но я сделаю все возможное, чтобы это исправить.

Обхватив его сильные плечи, я улыбаюсь ему.

– Я рада, что ты здесь. Не порти его несносным поведением.

– Я никогда не бываю таким.

– То, что ты говоришь о себе так, будто ты какой-то неестественный зверь, которого нужно запереть в подвале, мне не нравится.

Он опускает голову, легонько покусывает мою челюсть, а затем бормочет: – Я – неестественный зверь. Если ты этого не видишь, это не значит, что это не так.

– Не заставляй меня надирать тебе задницу. Я еще даже не ужинала.

Коул крепко целует меня, затем отстраняется и оглядывает гостиную, его взгляд любопытный и острый. Прежде чем я успеваю что-то сказать, он шагает в сторону моей спальни и исчезает внутри.

Я упираю руки в бедра и говорю: – Да, я с удовольствием проведу для тебя экскурсию, Коул. Как вежливо с твоей стороны, что ты спросил. Мы начнем со спальни.

Он проходит мимо моей открытой двери и снова исчезает. Я стою в гостиной, постукивая пальцами по ноге, пока он не выходит, ухмыляясь.

– Почему ты выглядишь таким довольным собой?

– Я взял пару твоих трусиков из корзины для белья.

По моим щекам пробегает жар.

– Ах. Как это странно с твоей стороны. Ты всегда крадешь грязное белье на первом свидании?

– Никогда. Но я хочу иметь возможность чувствовать твой запах, когда ты не рядом со мной. Я буду хранить их в ящике стола в офисе. И это не первое наше свидание. – Его ухмылка становится шире. – На нашем первом свидании я трахал тебя всю ночь напролет, принцесса.

Мой пульс учащенно бьется. Я смотрю на него, такого утонченного в этом костюме, такого отвлекающе красивого, и думаю, что его элегантная внешность так обманчива.

Его истинная природа не столь цивилизованна.

– Я не принцесса. Я королева. Пойми правильно, жеребец, или я брошу на тебя один из тех надменных взглядов, которые постоянно бросаешь ты.

– О нет, – говорит Коул с притворным страхом. – Только не надменный взгляд.

– Да. Это довольно разрушительно.

– Ты не выглядишь такой.

– Это потому, что я крутая. Кстати, твой персональный шоппер – очень интересный парень.

Подняв брови, он подходит ближе.

– Интересный в каком смысле?

– Во всех смыслах. Как давно он на тебя работает?

Его взгляд опускается к моему рту, когда он приближается.

– Мы с Акселем давно знакомы.

Я весело говорю: – О, смотрите, еще одна загадочная уловка, выдаваемая за ответ! Ты очень хорошо умеешь уклоняться от вопросов, мистер МакКорд.

– А ты очень хороша в том, чтобы заваливать меня ими, мисс Сандерс. Этого не было в твоем резюме.

Он протягивает руки, берет меня за плечи и притягивает к своей груди. Я обнимаю его за спину и улыбаюсь.

– Это лучше, чем когда ты притворяешься, что у нас не будет отношений.

– Я не притворялся, а защищался. И я ничего не говорил об отношениях.

– Серьезно? Ты только что украл пару моих грязных трусиков. Теперь мы точно в отношениях. Погоди, прости – ситуативной связи.

Когда он недовольно поджимает губы, я вздыхаю.

– Знаешь что? Ты прав. Мы просто устроим непрерывную серию свиданий на одну ночь и будем делать вид, что не знаем друг друга все остальное время.

Коул проводит большим пальцем по моей скуле и некоторое время смотрит на меня в задумчивом молчании. Затем он говорит нечто такое, от чего мне хочется не просто отбить ему яйца, а сделать это именно молотком.

– Как раз об этом я и думал.

– Я просто пошутила!

– Давай не будем сейчас об этом. Мне нужно тебя покормить.

– Знаешь, если бы я была на несколько лет старше, то, находясь рядом с тобой, я бы подверглась огромному риску остановки сердца.

Он касается моих губ своими.

– Потому что я тебя так привлекаю?

– Хорошая попытка. Нет, потому что ты плохо влияешь на мое кровяное давление.

Коул шепчет мне на ухо: – Вот что ты думаешь, когда я внутри тебя, а ты царапаешь мне спину и стонешь мое имя? Что я плохо влияю на твое давление?

Его слова вызывают воспоминания об этом утре на лестничной площадке, и меня пробирает мелкая, непроизвольная дрожь.

Он усмехается.

– Я так и думал.

– Не будь самодовольным. Я ненавижу это.

– Да, мэм.

– И не надо язвить.

Прижимая меня к себе крепче, Коул снова усмехается, и его теплое дыхание касается моей шеи.

– Так много правил. Ты готова идти?

Я говорю: – Конечно. Только сначала позволь мне взять что-нибудь острое, чтобы потыкать тебя.

– Тебе больше ничего не нужно. У тебя уже есть твой язык.

– Ха. Туше, мистер МакКорд. Туше.

Его внедорожник – большой, черный и роскошный. Коулу приходится помочь мне сесть на пассажирское сиденье, потому что оно очень высоко. Затем он пристегивает меня, целует и проводит рукой по моему обнаженному бедру.

– Мне приходится сдерживаться изо всех сил, чтобы не уткнуться лицом между твоих ног и не съесть твою киску, детка, потому что мне нравится твой запах и вкус. Но после ужина...

Коул улыбается, глядя мне прямо в глаза.

Мои соски твердеют. Сердце колотится. Я хочу, чтобы он сделал это прямо сейчас, и мне даже не важно, что мы находимся на общественной парковке.

– Тогда десерт, – говорю я, поражаясь тому, как он действует на мою нервную систему.

Коул закрывает мою дверь и садится за руль. Как только мы выезжаем на проезжую часть, он берет меня за руку. Мы едем по городу, держась за руки, и, если я слишком часто смотрю на его профиль, он, кажется, не возражает.

– Ты очень красив. Но ты, конечно же, знаешь об этом.

Он смотрит на меня.

– Я вижу себя не так, как ты.

– Тебе стоит это увидеть. Это невероятный вид.

Он подносит мою руку ко рту и целует костяшки пальцев.

– Ты такая милая.

– Я говорю честно. Ты самый красивый мужчина, которого я когда-либо встречала.

– Тебе стоит познакомиться с моим братом Каллумом. А потом скажешь мне, что ты думаешь.

Заинтригованная, я поворачиваюсь к нему.

– Он муж Эмери?

– Да.

– Я не видела его в офисе. Я встретила Картера в первый день работы, но с тех пор больше не видела.

Его голос становится сухим.

– Считай это своим благословением.

– Ты с ними не ладишь?

– Все считают, что работать в семейном бизнесе было бы так здорово, пока не начнут работать в нем на самом деле, и тогда, как правило, они понимают, что терпеть не могут людей, с которыми у них общая ДНК, и начинают жалеть о том, что их не усыновили.

Меня поражает горечь в его голосе. Я смотрю на его профиль, наблюдая, как напрягается мускул на его челюсти, и задаюсь вопросом, каков его отец. Судя по всему, их отношения нельзя назвать теплыми и пушистыми.

– Твоя мама принимает активное участие в работе компании?

Его черты смягчаются при упоминании матери, как и голос.

– Не в повседневных делах. Но мой отец не может принять решение без нее.

– Как давно они женаты?

– Более сорока лет. – Коул окидывает меня взглядом. – А что насчет твоих родителей?

– Они развелись, когда мне было десять.

– Мне жаль это слышать. Ты близка с ними?

Я смотрю в окно на город, проплывающий мимо, на беззвездное вечернее небо, сосредотачиваясь на них, а не на внезапной тяжести в желудке.

– С моим отцом, да. Он сейчас в Орегоне со своей новой женой. Мы собираемся вместе по праздникам.

Когда я не продолжаю, он сжимает мою руку.

– А твоя мама?

– Она живет в Вегасе. Мы иногда разговариваем по телефону, но... – Мне приходится прочистить горло, прежде чем продолжить. – Мы очень разные люди.

– Как это?

Я не ожидала, что он спросит об этом. Большинство парней оставили бы это без внимания, догадавшись по моему тону, что я не хочу рассказывать об этом. Но сейчас все внимание Коула приковано ко мне. Я даже не смотрю на него, но чувствую это. Как наэлектризовался воздух. Как он чуть сильнее сжимает мою руку.

– Она много пьет. Когда я говорю «много», я имею в виду, что она начинает около полудня и не останавливается, пока не потеряет сознание. Сейчас у нее сердечная недостаточность, но даже это не повлияло на ее пристрастие к алкоголю.

Коул подносит мою руку к своим губам и снова целует ее, надолго прижимаясь ртом к моей коже.

– Мне очень жаль.

– Спасибо. Но что есть, то есть. – Вздохнув, прислоняюсь головой к подголовнику и закрываю глаза. – Я виню ее бойфренда.

– Почему?

– Он избивает ее. Они вместе с тех пор, как она и мой отец разошлись. Я все время умоляю ее бросить его, но она не хочет. Я перепробовала все, что могла, но люди должны сами хотеть принять участие в своем спасении. Так что теперь я просто оставила ее в покое и жду звонка из полиции посреди ночи, который, как я знаю, рано или поздно раздастся.

Через мгновение, когда понимаю, что Коул ничего не сказал, а его молчание из внимательного превратилось в напряженное, меня охватывает ужас.

О чем я думала? Он говорит мне, что его родители женаты сорок лет, а я отвечаю ему этим?

Мои щеки горят от смущения.

– Прости. Это было слишком.

– Тебе не нужно извиняться. Спасибо, что рассказала мне. Я рад, что ты это сделала.

Я смотрю на него. Его челюсть снова стала твердой, а на лице появилось выражение, которое заметно даже в профиль. Он не выглядит радостным.

Коул выглядит убийственно.

Но, к счастью, он меняет тему, и нам больше не приходится ходить на цыпочках.

– А как насчет сестер или братьев? Кто-нибудь из них?

– Я единственный ребенок.

– Счастливая.

– Когда росла, я всегда мечтала, чтобы у меня была сестра. Может быть, поэтому мы с Челси так близки. Она тоже единственный ребенок. Мы дружим со школы.

Он долго смотрит на меня, а затем возвращает свое внимание на дорогу.

– Вы двое должно быть делитесь всем.

– Да. Ну, не всем.

Его голос понижается. Не глядя на меня, он говорит: – Я не против, если ты поговоришь с ней обо мне. Я знаю, что она важна для тебя. И я доверяю вам обоим.

– Правда? Ты доверяешь нам?

– Да.

– Но ты встречался с ней всего один раз. Да и мы с тобой не так уж много времени проводим вместе.

– Я знаю людей. Когда они хорошие, когда плохие, когда им можно доверять, а когда нет. И вам обоим можно.

Я изучаю его профиль, очарованная им, но в то же время озадаченная.

– Ты получил все эти знания о человеческой природе в бизнес-школе?

Его губы приподнимаются в короткой загадочной улыбке, которая очень похожа на те, что выдает его приятель Аксель.

– Не совсем.

Когда я слишком долго молча смотрю на него, он усмехается.

– Не думай об этом слишком долго.

– Мне не придется, если ты скажешь мне, что ты имеешь в виду.

– Как-нибудь в другой раз.

По тому, как он это говорит, у меня возникает четкое ощущение, что время никогда не придет. Но я не настаиваю.

Следующие тридцать минут мы беседуем на самые разные темы. Фильмы, музыка, путешествия, еда, книги. Коул знает что-то обо всем. Он побывал во всех городах, которые я когда-либо хотела посетить, и описывает их так подробно, что я могу представить их так, будто сама там побывала. Я так увлеклась нашей беседой, что забыла спросить, куда мы едем, но тут мы сворачиваем с бульвара Сансет на Беверли Глен.

– Здесь есть рестораны? Я думала, что этот район полностью жилой.

Он улыбается.

– Лучший ресторан в Лос-Анджелесе находится на вершине холма. Отсюда открывается невероятный вид на долину с одной стороны и залив Санта-Моника с другой.

Мы едем по извилистой дороге вверх по холму, и каждый дом, мимо которого мы проезжаем, становится все больше. В конце концов, я вижу только крыши, расположенные далеко позади ворот. Затем мы подъезжаем к огромным каменным воротам, притормаживаем, Коул кивает охраннику в форме, который появляется в окне, и мы проезжаем внутрь.

Куда бы мы ни направлялись, это должно быть эксклюзивное место. Недвижимость здесь одна из самых дорогих во всем Лос-Анджелесе, и, судя по размерам домов, мимо которых мы сейчас проезжаем, в них живут знаменитости и сверхбогатые люди.

Мы останавливаемся на подъездной дорожке, по обеим сторонам которой растут огромные пальмы и каменные статуи львов. Черные железные ворота массивны, они занимают всю ширину подъездной дорожки и продолжаются вдоль улицы по обе стороны. Я не могу разглядеть, что находится за воротами из-за деревьев и кустарников, но потом они открываются, и мы проезжаем через них, открывая взору здание за воротами.