Текст книги "Растворяюсь в тебе (ЛП)"
Автор книги: Джей Ти Джессинжер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 20 страниц)
Она на вкус как отличное виски и плохие сны. Как только наши губы сливаются воедино, Шэй стонет. Низкий и мягкий, поднимающийся из глубины ее горла, этот звук выводит из строя ту часть моего мозга, которая отвечает за сдержанность и принятие правильных решений.
Я держу ее подбородок в своей руке и жадно пью из ее сочных губ, как человек, годами живший без воды.
Она прижимается ко мне, кладет руку на мою грудь, выгибаясь ближе. Вдалеке кто-то свистит и начинает хлопать. Мы оба не обращаем на это внимания.
Я провожу языком по ее губам, и мне хочется, чтобы мы уже были голыми.
– Сними нам комнату, – вздыхает она, прижимаясь губами к моим.
Я снова захватываю ее губы, потому что еще не закончил целовать.
Она восхитительна. Теплая, мягкая, женственная и просто охренительно вкусная.
Я хочу поглотить каждый сантиметр ее тела. Хочу оставлять отпечатки рук на ее коже. Хочу кусать ее, лизать и трахать во всех смыслах – от нежного до жестокого.
Хочу позволить этой женщине с красивыми глазами и печальной душой погубить меня.
По крайней мере, на сегодняшний вечер.
Повернув ее голову, я рычу ей на ухо: – Я иду к стойке регистрации. Встретимся через десять минут у лифтов. Тебе не следует там находиться, Шэй.
– Я приду.
– Не стоит.
Оторвавшись от нее, поднимаюсь из кабинки и киваю Мэтту за барной стойкой, чтобы он записал напитки на мой счет. Затем ухожу, пробираясь через столики, направляясь к вестибюлю и стойке регистрации.
Мне требуется вся моя сила воли, чтобы не обернуться и не посмотреть, смотрит ли она, как я ухожу.
Пошатываясь, я возвращаюсь к столу, где Челси, Энджел и Джен ждут меня, разинув рты с одинаковым выражением шока на лицах.
Я опускаюсь в кресло и оглядываю стол.
– Хорошие новости! Сегодня вечером меня трахнут. Он только что пошел снять нам номер.
Подруги разражаются пронзительными воплями, такими громкими, что их, наверное, слышно из космоса. Поморщившись, я машу им рукой, чтобы они остановились.
– Девочки, пожалуйста. Вы устраиваете сцену.
Челси хмыкает.
– Это говорит девчонка, которая играла в хоккей с языками с незнакомцем посреди бара!
– Это не был хоккей с языками, ты, подросток. И мы не были посреди бара. Мы были вон там, у стены.
Хватаю стакан с водой Челси и высасываю каждую каплю жидкости. Мой рот превратился в пустыню.
Наверное, нервы. А еще, наверное, от этого у меня трясутся колени, колотится сердце и дрожат руки.
Мистер Темный и Бурный оказывает довольно интересное воздействие на мой организм.
Джен требует: – Что, черт возьми, произошло между тем, как ты покинула этот стол, словно отправляясь на собственную казнь, и тем, как ты вернулась через десять минут, вся в поту, с приглашением потрахаться?
Я смотрю на себя.
– Я потею? О Боже, я потею. Черт.
Челси смеется.
– Судя по его виду, через несколько минут ты станешь намного мокрее. Молодец, девочка! Я так горжусь тобой! Ты не могла сделать мне лучшего подарка на день рождения.
Представляя, что я собираюсь сделать с Коулом, впадаю в панику. Мой пульс учащается. Я умоляюще смотрю на Челси.
– У меня не было секса уже три месяца.
Она корчит мне рожицу.
– Ты занимаешься сексом со своим вибратором каждый день.
– Я имела в виду, с чем-то дышащим. Что, если я забыла, как это делается? Что, если это будет неловко и ужасно? Что, если он преждевременно кончит? Черт, я вообще побрилась?
– Побрилась? – повторяет Челси, возмущаясь. – Сколько раз я тебе говорила, чтобы ты не брила свою киску? От бритья остается щетина! А щетина – это не сексуально!
Джен говорит: – Мне удалили лазером все волосы на лобке. Больно, пиздец, но оно того стоило.
Энджел говорит: – Я не могу позволить себе лазер, поэтому я использую лосьон, который расплавляет волосы у корня. Пахнет странно, но работает.
– Боже правый, может, вы перестанете болтать о лобковых волосах и окажете мне эмоциональную поддержку? Я собираюсь на одноразовый секс с горячим незнакомцем! Дайте мне несколько женских советов. Энджел, ты первая.
– Почему я?
– Ты самая опытная.
Она хмурится.
– Ты только что назвала меня шлюхой?
– Забудь об этом. – Я поворачиваюсь к Челси. – Давай лучше ты.
Она фыркает.
– Значит, я вторая шлюха в команде, да?
– Ради всего святого. Джен? Есть что посоветовать?
Она смотрит на меня с серьезным выражением лица, а потом говорит: – Презервативы. Много презервативов.
– Это очевидно!
Челси поглаживает мою сумку, лежащую рядом с ее пустым стаканом для воды.
– Я держала их в запасе как раз для такого случая.
Джен кивает.
– Хорошо. Смазка?
– Поверь мне, нам не понадобится смазка. Когда я говорю тебе, что я мокрая, с тем же успехом меня могла бы окатить из шланга пожарная машина. И я не ищу технических советов, мне нужны эмоциональные советы. Мне нужна поддержка. Как мне пережить это?
Энджел говорит: – Просто раздвинь ноги, милая. Остальное он сделает сам.
Я опираюсь локтями на стол, опускаю голову на руки и вздыхаю.
– В вас троих инстинкта воспитания меньше, чем у квокки.
– Что такое квокки? – спрашивает Джен.
– Милое маленькое пушистое сумчатое животное, которое бросает своих детеныШэй хищникам, чтобы сами в это время могли убежать.
Челси смеется.
– Да, это похоже на нас.
Джен наклоняется и кладет руку мне на плечо.
– Послушай, просто расслабься. Ты, должно быть, почувствовала связь, верно?
Я поднимаю голову и смотрю на нее, затем киваю.
– Так что полагайтесь на связь. Вам даже не придется говорить. – Она делает паузу. – Если только он не захочет анального секса, а ты нет. Об этом, наверное, стоит поговорить.
– Обсудить анальный секс. Отлично. Спасибо за прекрасный совет.
– Ну, мы же не хотим, чтобы он засунул его в дырочку, в которую ты не хочешь, правда?
– Не могу поверить, что ты сказала это с честным лицом. – Я встаю, подхватываю сумочку и смотрю на подруг, пытаясь придумать какие-нибудь осмысленные напутственные слова на тот случай, если утром мой задушенный труп найдут голым в коридоре.
Я не верю, что Коул опасен, но, если вдруг я ошибаюсь, хочу, чтобы они помнили меня с любовью.
– Если я умру сегодня...
Челси резко встает и прерывает меня.
– О! Если ты умрешь, я хочу твою черную кожаную куртку с бахромой.
Джен ахает, наклоняясь вперед.
– А я хочу эту милую зеленую сумочку Fendi! И белую Prada тоже.
Я тяжело выдыхаю и поворачиваюсь к Энджел.
– Дай угадаю. Винтажное платье от Valentino, которое я нашла в эконом-магазине?
Она улыбается.
– Красный мне очень идет. Так моя грудь кажется большой.
– Слава Богу, что изобрели противозачаточные средства. Если ваша ДНК попадет в генофонд, человечество будет обречено.
– Не будь такой занудой. У тебя сейчас буде секс.
– Однако ни одна из вас, похоже, не беспокоится о моем физическом или эмоциональном благополучии.
Челси ухмыляется.
– О, ради всего святого, девочка, ты самая крутая сучка на свете. Чет просто заморочил тебе голову и заставил забыть об этом.
Постояв немного, говорю: – Спасибо, что не назвала его придурком.
Ее улыбка ослепительна.
– Еще веселее слышать, как ты это говоришь. А теперь беги, принцесса, тебе нужно пососать член. Позвони мне позже, если нужно будет тебя забрать. Или принести лед для твоей натертой и опухшей вагины. – Она смеется. – Сегодня твоя киска будет оттрахана гончим псом!
У меня нет подходящего ответа на это, поэтому я просто поворачиваюсь и ухожу, качая головой.
С горящими глазами Шэй огибает угол, ведущий к лифту. Она резко останавливается, когда видит меня, стоящего перед зеркальной стеной в конце. Мы смотрим друг на друга, а я мысленно приказываю ей развернуться и бежать в другую сторону.
Она отказывается.
И, расправив плечи, делает шаг вперед, протягивая руку, как будто мы собираемся заключить сделку с недвижимостью.
Вместо этого я хватаю ее, разворачиваю и прижимаю к стене. Ее удивленный вздох так сексуален, что член пульсирует от возбуждения.
Глядя в ее широко раскрытые глаза, бормочу: – Последний шанс передумать.
– Я не хочу передумывать.
– Ты уверена? Выглядишь нервной.
– Я чертовски нервничаю, спасибо тебе большое. Нажми кнопку.
– Почему твои подружки не вразумили тебя?
– Потому что у них коллективный IQ двенадцатилетнего мальчика. Нажми на кнопку.
– Почему ты с ними дружишь, если они не заботятся о тебе?
– Они заботятся обо мне. Все трое сказали мне, что Чет был придурком, когда они встретились с ним в первый раз, и что я достойна лучшего.
– И ты не послушала.
– Я была слишком занята тем, что была ослеплена его блестящими зубами и сверкающим самолюбованием. Ты собираешься нажать эту чертову кнопку или планируешь простоять здесь всю ночь, допрашивая меня?
Никто никогда не говорит со мной так. С таким нетерпением. С таким пренебрежением. С таким откровенным неуважением. Она даже ругается. Шэй как будто специально пытается меня спровоцировать. Это сводит с ума.
А еще здесь очень жарко.
Когда облизываю губы, у нее перехватывает дыхание. По ее телу пробегает мелкая дрожь. Я знаю, что это не от страха, и это тоже очень сексуально.
На самом деле, все, что связано с этой женщиной, меня так чертовски возбуждает, что это опасно.
Хорошо, что мы проведем вместе только одну ночь. Она как раз из тех, в которых мужчина может потерять себя.
Если только ты не ее тупой бывший клоун. Я должен заставить ее сказать мне его фамилию, чтобы я мог позвонить начальнику полиции и арестовать этого придурка за преступную халатность.
Отойдя подальше, нажимаю пальцем кнопку «Вверх» на консоли на стене, затем складываю руки на груди и смотрю на закрытые двери лифта, не обращая на нее внимания.
После нескольких секунд растерянного молчания Шэй спрашивает: – Что ты делаешь?
– Следую твоим указаниям.
Я не смотрю на нее, но краем глаза вижу, как она хмурится.
– Ну, это очень неромантично.
Моя ухмылка отражается в зеркальных дверях.
– О, тебе нужна романтика, да? А я-то думал, что тебе нужно что-то другое.
Она встает рядом со мной и смотрит на мое отражение.
– Я знаю, что это такое.
– Я понятия не имею, о чем ты говоришь.
– Ты пытаешься отговорить меня спать с тобой.
– Отговорить? Боже, сегодня мы используем много громких слов, не так ли?
Яд в ее взгляде может убить слона на расстоянии пятидесяти шагов. Это заставляет меня улыбнуться. Потом вспоминаю, что так никогда не делаю, и хмурюсь.
– Перестань задавать риторические вопросы. Это признак слабого интеллекта.
Двери раздвигаются, когда я поворачиваю голову и смотрю на Шэй сверху вниз.
– Еще один признак слабого интеллекта – пойти с незнакомцем в его гостиничный номер.
Вхожу внутрь, нажимаю на кнопку этажа, на котором находится комната, и провожаю ее взглядом, снова складывая руки на груди.
Опустив подбородок, она прищуривается, глядя на меня, и заходит в лифт.
Ей нравится бросать вызов, надо отдать ей должное.
Мы стоим бок о бок, глядя в вестибюль, пока двери не закрываются. Затем я поворачиваюсь, притягиваю ее в свои объятия и целую.
Шэй тут же придвигается ко мне. Прижимаясь грудью к моей груди, она отвечает на мой поцелуй, издавая тихий довольный звук.
Эта женщина – богиня. Она – абсолютное, мать его, совершенство. Любой, кто не падает к ее ногам, – дурак, а любой мужчина, который заставляет ее чувствовать себя не королевой, заслуживает пулю в лоб.
Я собираюсь убить ее бывшего.
Отбросив эту мысль, сосредотачиваюсь на ощущении ее в своих объятиях. На запахе ее кожи и волос. На теплых изгибах тела. К тому времени, как мы добираемся до нашего этажа, мы оба тяжело дышим.
Когда двери открываются, я нажимаю кнопку Hold, чтобы дать ей последний шанс передумать.
Тяжело дыша, Шэй смотрит на открытые двери, а затем закатывает глаза, когда понимает, что я делаю.
– Только не это.
– Еще не поздно повернуть назад.
– Ты все еще собираешься говорить это, когда твой член будет у меня в горле?
Образ ее стоящей на коленях с моим твердым членом во рту заставляет меня резко вдохнуть.
Увидев мое выражение лица, маленькая всезнайка улыбается мне и мило говорит: – Просто проверяю.
Шэй выходит в коридор, поворачивается на каблуках и одаривает меня блестящей победной улыбкой.
– Не думай, что ты победила. Ты ничего не выиграла, кроме очередного сожаления.
– К твоему сведению, все это нежелание меня очень заводит, так что если ты пытаешься заставить меня передумать, то делаешь это неправильно.
Не сводя с нее взгляда, выхожу из лифта и подхожу ближе, чтобы заглянуть ей в глаза. Я вижу, что Шэй напугана, но она отказывается отступать или разрывать зрительный контакт. Она стоит на своем, как львица, защищающая свою территорию, – вся дикая красота и дикая гордость.
Крошечные бисеринки пота, сверкающие на ее волосах, так красивы, что напоминают искусство.
Иисус. Прислушайся к себе. Возьмите себя в руки!
Я говорю: – Комната 410. Налево по коридору. Иди.
Она моргает, потом хмурится.
– Идти?
– Не заставляйте меня повторяться.
Изогнув брови, Шэй резко говорит: – Прости, у тебя сложилось ошибочное впечатление, что ты здесь главный?
Хорошо, что у меня нет проблем с коронарными артериями. Если бы были, она бы уже довела меня до сердечного приступа от стресса.
Твердым и мрачным тоном говорю: – Я хочу посмотреть, как ты идешь по коридору.
Она думает об этом, потом улыбается.
– Скажи, пожалуйста.
Я молча злюсь на нее. В ответ она улыбается еще шире.
– Хорошо, Шэй. Ты не оставляешь мне выбора. – Я поднимаю ее и перекидываю через плечо, а затем иду по коридору в сторону комнаты. Она кричит и брыкается.
– Прекрати блеять. Ты звучишь как овца.
– Опусти меня!
– Я удивлен, что тебе это не нравится, учитывая, какими книгами ты увлекаешься. Разве все эти твои герои любовных романов не таскают своих женщин, как мешки с мукой?
– Я никогда не говорила, что мне нравятся любовные романы!
– И все же ты знала всех преступников, которых я упомянул.
– Это не преступники, это персонажи!
– Прославились своими проступками, значит, они преступники.
Шэй перестает сопротивляться и замолкает.
– Подожди. Ты пытаешься применить другую тактику, чтобы заставить меня передумать, не так ли?
– Работает?
– Нет.
– Какой огромный сюрприз.
Держась за спину моего пиджака, она бормочет: – Ты не должен быть саркастичным, ты большой придурок.
Хорошо, что я несу ее на руках, иначе она могла бы мельком увидеть мою широкую улыбку.
Коул открывает номер электронной картой, затем проходит внутрь, позволяя двери захлопнуться за нами.
Я вишу вверх ногами, поэтому вид у меня не самый лучший, но я могу сказать, что это люкс. Большая главная комната выходит в столовую поменьше. В освещенном уголке висит произведение современного искусства. В гостиной, напротив дивана и пары кресел, стоит бар с огромным телевизором и незажженный камин.
Коул обходит все это стороной. Он проходит прямо в спальню и кладет меня на спину на кровать.
Я смотрю на него, стоящего на краю матраса и глядящего на меня сверху вниз, и стараюсь, чтобы меня не хватил удар.
Снимая пиджак, он бормочет: – У тебя очень красивые глаза, милая. Еще не поздно.
Не обращая внимания на трепет, который испытываю, когда он называет меня «милая», я притворяюсь спокойной, хотя на самом деле не чувствую этого.
– Скажи это еще раз, и я оторву тебе яйца.
Он неодобрительно цокает.
– Жаль. Думаю, они скоро пригодятся.
Он сбрасывает пиджак на пол и начинает расстегивать пуговицы на рубашке.
Не знаю, чего я ожидала. На самом деле, вообще ничего не ожидала. Я была слишком сосредоточена на своих переживаниях, чтобы думать о том, как он может выглядеть под одеждой. Но в тот момент, когда рубашка Коула расходится под его пальцами и он распахивает ее, обнажая грудь, мне кажется, что я знаю, какое чувство хотели вызвать архитекторы собора Святого Петра в Ватикане, когда строили это место.
Благоговение.
Сажусь прямо, откладываю сумочку в сторону и смотрю на него с замиранием сердца и открытым ртом.
– Вот это новое выражение. Если бы не знал лучше, я бы подумал, что ты не можешь подобрать слова.
Подползаю к краю матраса и слегка касаюсь руками его величественного пресса. Он напрягается под моими прикосновениями, волна твердых мышц, одновременно мужественная и опьяняющая.
Я шепчу: – Вау.
Этого недостаточно, но это все, что я могу сказать.
Коул поддевает мой подбородок костяшкой пальца и поднимает мое лицо, чтобы я посмотрела ему в глаза. Изучив выражение моего лица, он шепчет: – Спасибо.
– Нет, это тебе спасибо. – Я оглядываю его точеное тело, его грудные мышцы, бицепсы и гладкую золотистую кожу и издаю небольшой полуистерический смешок. – Боже. Неудивительно, что ты такой высокомерный. Ты выглядишь так, будто тебя создал искусственный интеллект для съемок в боевиках.
– Высокомерный?
– О, пожалуйста. Ты – высокомерный мальчик с плаката, и ты это знаешь. Сколько времени ты проводишь в спортзале?
– Нисколько.
Я насмехаюсь.
– Ты хочешь сказать, что все эти рельефные мышцы появились сами собой? Не может быть.
– Я не говорил, что это появилось само собой. Я сказал, что это не благодаря спортзалу. Снимай трусики.
У меня перехватывает дыхание. Я поднимаю на Коула взгляд и вижу, что он смотрит на меня с опасной настойчивостью.
– Мы можем выключить свет?
– Нет. Снимай трусики. Но все остальное оставь.
– Почему?
– Потому что после того, как я заставлю тебя кончить своим ртом, мне понравится срывать одежду с твоего тела.
Я громко сглатываю, и он точно это услышал.
Вдохнув, опускаю взгляд на свою юбку. Черт. Какое на мне нижнее белье? Неужели я надела те жалкие штучки из Walmart? Почему я не послушала Челси, когда она сказала, что все мое нижнее белье выглядит так, будто я нашла его на гаражной распродаже?
– Последний шанс, красавица. Как только ты снимешь эти трусики, пути назад уже не будет.
Я знаю, что темный, поглаживающий голос Коула должен напугать, но он лишь укрепил мою решимость.
Может, я бы не оказалась в этой ситуации, будь у меня дома комплект запасных батареек, но сегодня меня трахнут, и точка.
Задрав юбку на бедра, подцепляю большими пальцами резинку трусиков и спускаю их вниз по ногам, пока они не оказываются на ковре вокруг моих ног. Затем снимаю туфли на каблуках и поднимаю на него взгляд.
– Черные. Вижу, мы выбрали тему для вечера. Ляг на спину и раздвинь ноги.
Задыхаясь и дрожа, медленно опускаюсь на матрас и делаю то, что мне говорят.
Коул стоит неподвижно, глядя на меня сверху вниз. Его глаза горят, а молчание пугает. Я не знаю, собирается ли он упасть на колени и поглотить меня или спросить, не слышала ли я когда-нибудь об одноразовых бритвах.
Вместо того чтобы сделать хоть что-то из этого, он тихо выдыхает и благоговейно шепчет: – Идеально.
Это чувство, которое я испытываю сейчас, должно быть, сродни тому, что испытывал Чет, когда любовался своим отражением в зеркале. Одним простым словом Коул не только развеял мою тревогу, но и высвободил ту мощную темную женскую энергию, о которой постоянно твердит Энджел.
Вытянув руки над головой, я шире раздвигаю бедра.
Жгучий взгляд Коула устремлен на меня. Он огрызается: – Ты не главная.
Поскольку мы оба знаем, что это действительно так, я улыбаюсь.
– Как скажешь, босс.
Словно хищник, размышляющий о своей трапезе, он наклоняет голову и изучает меня. Напряжение растет, пока я не начинаю сопротивляться желанию начать извиваться.
– Тебе нравится играть с огнем, не так ли?
– Похоже, я не одна такая.
– Отвечай на вопрос.
– Я так и думала.
– Да или нет, Шэй.
Что-то в его напористости заставляет мое сердце колотиться как сумасшедшее. Энергия проходит через все мое тело, волнами разливаясь по коже. Мои соски твердеют, а киска покалывает. Чувствую себя нестабильно, как будто я опасная смесь химических веществ, которая может самопроизвольно сгореть.
Я правдиво отвечаю.
– Мне нравится играть с тобой.
Удовлетворит ли это то, о чем он на самом деле спрашивал, не могу сказать. Его синие глаза темны и непроницаемы, как поверхность бурного моря.
Он опускается на колени между моих ног, затем медленно проводит руками по внутренним сторонам моих бедер от колен до того места, где они встречаются с телом. Жадно глядя на мою обнаженную киску, он облизывает губы.
Это простое действие настолько сексуально, что я чуть не застонала вслух.
– Хочешь, чтобы мой рот был на твоей киске?
Его голос звучит резко в тихой комнате. Мой – с придыханием.
– Да.
– Попроси.
Он гладит большими пальцами мои волосы на лобке, его давление очень легкое. Борясь с очередным стоном, я сглатываю.
– Пожалуйста, Коул. Я хочу твой рот.
Когда он шепчет «Хорошая девочка», я едва не теряю сознание.
Поправка. Я почти теряю сознание в тот момент, когда его горячий язык соприкасается с моим покалывающим клитором и крепко треплет его. Затем я стону так громко, что девочки, наверное, слышат меня внизу.
Коул просовывает руки под мою голую попку и обхватывает ее, проводя языком взад-вперед в медленном ритмичном танце по моему клитору. По моему телу пробегает дрожь. Я закрываю глаза и запутываю пальцы в его волосах.
Когда я начинаю покачивать бедрами в такт движениям его языка, он издает приглушенный звук, который я воспринимаю как смех.
– Не злорадствуй, – вздыхаю я. – Злорадство непривлекательно.
– Да, мэм, – насмешливо шепчет он, а затем вводит в меня палец, заставляя меня задыхаться и выгибаться. Он добавляет еще один палец, и я хнычу.
Ладно, может быть, я все-таки не главная.
Проклятье.
