Текст книги "Растворяюсь в тебе (ЛП)"
Автор книги: Джей Ти Джессинжер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 20 страниц)
Я сижу с Челси всего пять минут, когда замечаю Дилана у барной стойки. Мы ненадолго встречаемся взглядами, прежде чем я отворачиваюсь, молясь, чтобы он не подошел к нашему столику.
Поскольку Богу я не нравлюсь, Дилан подходит к нашему столу.
– Так, так, смотрите, кто пришел! Привет, Шэй.
– Здравствуй, Дилан.
– Кто твоя красивая подруга?
Челси окидывает его взглядом, в течение одной наносекунды определяет, что у него не те часы, туфли или стрижка, которые соответствуют ее финансовым требованиям, и дарит ему одну из своих улыбок, которые появляются раз в миллион лет.
– Я Челси. Привет.
Не понимая, что его уже оценили и определили недостаток, Дилан улыбается ей.
– Приятно познакомиться, Челси. Мы с Шэй работаем вместе.
Она говорит: – Как захватывающе.
На этой неделе я старалась избегать его, но было несколько запоминающихся столкновений. Во вторник он застал меня в комнате отдыха за кофе и спросил, замужем ли я. Когда я ответила, что нет, он сказал, что, возможно, скоро это исправит, и при этом уставился на мою грудь.
В среду он бежал к лифту, в котором я ехала, пока двери закрывались. Мы вместе спустились на парковку, пока он рассказывал анекдоты о членах, а я подумывала о том, чтобы сообщить о нем Рут в отдел кадров.
А сегодня утром он случайно прислонился к раме открытой двери моего кабинета и спросил, не слышала ли я о новом потрясающем клубе в центре города. Когда я ответила, что нет, он принялся описывать его в мельчайших подробностях. Уже через несколько секунд стало ясно, что он говорит о стриптиз-клубе.
– Невероятный декор, – сказал он. – Я большой поклонник хорошего интерьера.
Это все равно что сказать, что вы подписываетесь на Playboy ради статей.
Теперь он смотрит то на меня, то на Челси, словно хочет стать мясом в нашем сэндвиче с сыром.
Без приглашения он перетащил стул за соседний с нами стол и сел.
– Ладно, не нужно так агрессивно игнорировать меня, дамы. Вы начинаете выглядеть отчаянно.
Мы вежливо смеемся над его глупой шуткой и обмениваемся страдальческим взглядом.
– Как прошла твоя первая неделя работы на Гринча, Шэй?
Я скорее выколю себе глазные яблоки, чем скажу этому болвану что-нибудь негативное о Коуле, поэтому я широко улыбаюсь. – Замечательно. Он действительно замечательный.
Дилан кривится.
– Это не то слово, которое я бы использовал. Коул МакКорд – мудак.
Мне не нравится, что Дилан использует имя Коула. Это кажется слишком знакомым и неуважительным. Более того, мне не нравится, что он называет его мудаком. Это касается только меня, и я бы никогда не сказала этого вслух кому-то другому. Особенно коллеге по работе.
Раздраженная, я стираю с лица улыбку и холодно смотрю на него. Дилан не замечает. Он слишком занят разглядыванием декольте Челси.
– Коул? – говорит она, откусывая чипсы из тортильи. – Почему это имя кажется мне знакомым?
Я бросаю на нее многозначительный взгляд. Челси замирает, потом ее глаза расширяются. Она произносит «Нет!»
К счастью, Дилан решает спросить, не может ли он угостить нас выпивкой. Желая избавиться от него, я говорю «нет, спасибо» и надеюсь, что он уйдет, но Челси никогда не упускает возможности воспользоваться своей привилегией «красивая девушка – бесплатная выпивка» и соглашается.
– Две «Маргариты», пожалуйста. Ты просто прелесть.
– Сейчас вернусь, дамы.
Он встает, выпячивает грудь и оглядывается, чтобы убедиться, что все вокруг видят, что за его столом сидят две женщины, как будто мы его гарем.
Как только Дилан уходит, Челси наклоняется вперед и шипит: – Коул? Тот самый Коул?
– Тот самый.
– Какого хрена? Почему ты не сказала мне об этом раньше?
– Я только в первый день работы узнала, что он мой босс.
– Ты работаешь там уже неделю!
– Я знаю, но мы не разговаривали всю неделю.
– Ты должна была позвонить мне в понедельник утром! Ненормальная! Я тебя ненавижу! – Глаза блестят от возбуждения, она наклоняется ближе и понижает голос до шепота. – Расскажи мне все.
Я вкратце рассказываю ей о ситуации, начиная с того, как Коул захлопнул дверь своего кабинета у меня перед носом, и заканчивая тем, что я случайно подписалась как мисс МакКорд в служебной записке. Когда я заканчиваю, Челси откидывается на спинку стула и изумленно смотрит на меня.
– Каковы шансы, что ты в итоге будешь работать на того же парня, с которым у тебя была интрижка на одну ночь?
– Астрономические. Я виню тебя во всем этом.
Она смеется.
– Не за что.
– Нет, это не благодарность. Это катастрофа.
– Кто-нибудь еще знает?
– Никто. Я унесу это с собой в могилу.
– Так что я могу рассказать только Энджел и Джен.
– Никто, Челси. Это слишком проблематично.
– Почему это проблематично?
– Я трахнула своего босса!
– И что?
– И то, что это неэтично.
Она насмехается.
– Не похоже, что это было сделано намеренно.
– О, это было намеренно.
Челси хватает меня за запястье, задыхаясь.
– Подожди, это произошло снова?
– Нет. И не будем об этом, потому что в компании строгие правила, запрещающие такие отношения. К тому же, я не думаю, что мы нравимся друг другу.
– Какая разница, нравитесь ли вы друг другу? Этот мужчина горяч и оставил тебя гулять по облакам! Садись обратно на этого пони и скачи на нем в закат!
Я качаю головой в недоумении.
– Ты само воплощение романтики. Отпусти мое запястье.
Она делает это, только чтобы взять еще одну тортилью и откусить от нее. Сочные сплетни всегда вызывают у нее чувство голода.
Дилан возвращается с двумя «Маргаритами» и ставит их на стол.
– Фирменное блюдо, дамы. Пейте. Я сейчас вернусь. Мне нужно взять пиво.
Как только он оказывается вне пределов слышимости, Челси снова начинает говорить.
– Я буквально убью тебя за то, что ты заставила меня ждать, чтобы услышать это. Как ты хочешь умереть?
– Заткнись.
– Знаю, я позвоню твоему горячему боссу и спрошу, не мог бы он оттрахать тебя до смерти. – Она делает глупое лицо и имитирует половой акт.
– Тебе что, двенадцать? Прекрати.
– Послушай, ты же знаешь, что это неизбежно.
– Что именно?
– То, что ты снова будешь скакать на его члене.
– Этого не случится.
– Это обязательно произойдет. В офисе будет столько сексуального напряжения, что ты будешь отскакивать от стен.
– Он работает на другом этаже. И он игнорирует меня. Он не хочет делать это снова.
– Милая, этот мужчина купил тебе два обеда и блузку от Balmain. Поверь мне. Он хочет с тобой переспать.
– Кто хочет с тобой переспать?
Мы с Челси отстраняемся друг от друга и в ужасе смотрим на Дилана, который стоит над нами, держа в руках запотевшую бутылку «Модело».
Он наклоняет голову в мою сторону и подмигивает.
– Вы двое только что говорили обо мне?
Хорошо, что я еще ничего не ела. А то вся рубашка была бы в пятнах.
– Ха-ха. – Я хватаю «Маргариту» и выпиваю ее, желая, чтобы потолок упал ему на голову.
Дилан снова занимает свое место, устраивается поудобнее и начинает разглагольствовать о выбоинах на дорогах. Очевидно, он входит в какой-то мелкий местный политический комитет, которому поручено обследовать все выбоины на западной стороне. Это заставляет его чувствовать себя очень важным, о чем свидетельствует то, сколько раз он говорит: – Это действительно большое дело.
Челси в вежливом молчании ест чипсы и делает вид, что слушает, хотя на самом деле она считает минуты до того, как истечет срок ее благосклонности, купленной за счет «Маргариты».
Судя по ее остекленевшим глазам, у него осталось около тридцати секунд.
– Ух ты, да ты уже прикончила свой напиток! Я принесу тебе еще один.
Ухмыльнувшись одной из своих несносных ухмылок, Дилан встает и направляется обратно к бару.
Когда он уходит, Челси стонет.
– Боже мой, этот парень мог бы усыплять животных своей индивидуальностью. Ему следовало бы пойти работать ветеринаром.
– Это было бы бесчеловечно. Давай закажем еду. У меня в животе урчит.
Мало того, что у меня урчит в животе, так еще и голова какая-то странная. Возможно, это побочный эффект от вдыхания одеколона Дилана.
Мы листаем меню, которое оставили нам, когда мы садились за стол, и решаем, что два блюда мы разделим, потому что мы всегда едим с тарелки друг друга. Челси подзывает официантку, и мы делаем заказ.
Затем, как назойливая сыпь, возвращается Дилан. Он протягивает мне свежую «Маргариту» с таким торжеством, словно это рождественский подарок, на приготовление которого он потратил всю зиму.
– Спасибо.
– Не за что.
Он занимает свой стул и наблюдает за мной, пока я делаю глоток. Его улыбка исчезла, и он выглядит по-другому. Более напряженным.
– Ты очень сексуальная. Но ты и так это знаешь. Я вижу это по тому, как ты расхаживаешь по офису, задрав нос.
Челси фыркает.
– Помедленнее, тигр. Нельзя обрушивать на нее все свои чары сразу, она упадет в обморок.
Я ставлю бокал на стол и поворачиваюсь к нему, подняв брови и с вызовом в голосе.
– Прости?
Доказывая, что он бесчувственный мерзавец, Дилан не отступает и не пытается притвориться, что шутит. Он лишь пожимает плечами, как будто мне повезло стать объектом его внимания, и продолжает в том же духе.
– Это был комплимент.
– Это прозвучало совсем не так.
– Мне нравятся уверенные в себе женщины.
– Похоже, тебе больше всего нравится разрушать их.
Он смотрит прямо мне в глаза и улыбается.
– Или срывать с них одежду.
В груди разлилось тепло. Я бы сказала, что это гнев, но у меня также слегка кружится голова, а в желудке стало кисло. Я отвожу взгляд от Дилана и сосредотачиваюсь на Челси.
У нее странный пушистый ореол вокруг головы.
Она хмурится.
– Ты в порядке?
– Думаю, мне нужно в туалет. Сейчас вернусь.
Встаю и с удивлением обнаруживаю, что мне приходится держаться за стол, чтобы не упасть. У меня дрожат ноги, а сердце бьется слишком быстро. Медленно пересекая ресторан, пытаюсь вспомнить, что ела на завтрак и обед. Должно быть, я съела что-то не то.
Я добираюсь до дамской комнаты, включаю кран и брызгаю на лицо холодной водой. Мое отражение в зеркале выглядит ошеломленным. Цвет лица ужасный. Несмотря на то, что мне жарко, цвет лица серый.
Выключаю воду и опираюсь на раковину. Закрыв глаза, делаю несколько глубоких вдохов. Это не помогает. Пульсирующая музыка в стиле ранчера, звучащая из динамиков под потолком, усиливает головокружение.
Вытирая лицо бумажным полотенцем, я стараюсь держаться на ногах. Но выходя за дверь, спотыкаюсь и ударяюсь о стену.
Несколько мгновений стою в тусклом коридоре у старого, неработающего телефона-автомата, потея и задыхаясь, и думаю, что, черт возьми, со мной происходит. Я чувствую себя так, словно выпила десять рюмок текилы.
Снова закрыв глаза, сглатываю горячую желчь, поднимающуюся в горле.
– Вот ты где. Ты в порядке, Шэй? Давай я тебе помогу.
Голос принадлежит Дилану. Ровный и низкий, он доносится до меня как будто издалека. Сильная рука обхватывает меня за плечи и сжимает.
– Я в порядке, правда. Мне просто нужно... мне нужно... – Я не знаю, что мне нужно. Я не могу думать. Мой мозг работает неправильно.
– Тебе лучше пойти домой и лечь в постель. Ты выглядишь очень больной.
Когда открываю глаза, зрение расплывается. Пытаюсь оттолкнуться от стены, но у меня нет сил.
Моя нехватка сил вскоре перестает иметь значение, потому что Дилан отрывает меня от стены и начинает вести в противоположном направлении по коридору, откуда я пришла, к выходной двери в конце.
– Подожди. Подожди. Дилан, позови Челси. Мне нужна Челси.
Он обнимает меня за плечи и подталкивает вперед, затыкая мне рот, когда я издаю слабый крик от страха. Я снова спотыкаюсь, теряя равновесие, но он ловит меня, грубо хватая и притягивая к своей груди.
– Еще несколько шагов, – шепчет он мне на ухо. – Я доставлю тебя домой в целости и сохранности, Шэй. Моя машина прямо за углом. Я отвезу тебя.
Почему я не чувствую своих ног?
Это последняя мысль, которая приходит мне в голову, прежде чем я теряю сознание и падаю в пустоту.
Заметив, что Челси сидит одна за столом в ресторане, я снова проверяю часы.
– Почему так долго?
Эмилиано пожимает плечами.
– Женщинам требуется целая вечность, чтобы помочиться.
– Только когда они вместе ходят в туалет. Почему у тебя нет гребаной камеры наблюдения в заднем коридоре?
– Есть. Но она сломалась.
– Иисус Христос.
– Что, думаешь, я миллионер, ese? Деньги не растут на деревьях.
– Ты говоришь как мой отец. Я куплю тебе новую систему безопасности на следующей неделе.
Он усмехается.
– Пока ты здесь, я бы не отказался еще и от нового грузовика.
Я бормочу: – Почему бы тебе не попросить сразу лодку?
– Ты можешь подарить мне ее на день рождения. Я пришлю тебе ссылку на ту, что хочу. У нее фиолетовые огни снизу, от них вода светится. Очень круто.
Раздраженный тем, что Шэй так и не появилась в кадре, я снова проверяю часы.
– Какие еще ракурсы у тебя есть? Можем ли мы посмотреть с другой стороны?
Он несколько раз щелкает мышкой, открывая разные виды на главный обеденный зал, бар и вход.
– Подожди, вернись в бар. Да, туда. Стоп.
Я осматриваю толпу у бара, но Дилана среди них нет. Он встал через минуту или около того после того, как Шэй отошла от стола, и я предположил, что он вернулся в бар, чтобы выпить еще. Но его там нет, и за столом его тоже нет.
Знакомое ощущение заставляет волосы на затылке встать дыбом.
Все мои чувства обостряются одновременно. Я становлюсь более внимательным. Окружающее становится более четким, дыхание учащается, а все мышцы напрягаются.
Шэй может разговаривать с Диланом в глубине зала. Она может флиртовать с ним или просто болтать о работе. Я не могу знать, договорились ли они встретиться здесь, чтобы выпить, что наиболее вероятно, учитывая, что они работают рядом друг с другом и, вероятно, сблизились из-за взаимной неприязни ко мне.
Но зверь, который всегда дремлет у меня под кожей, открыл глаза, принюхался и начал рычать.
Когда я начинаю говорить, мой голос звучит низко и напряженно.
– Покажи мне вход в коридор еще раз.
Эмилиано переключается на изображение темного прямоугольника, окруженного пальмами в горшках. В коридоре, ведущем в уборные, плохое освещение, но его достаточно, чтобы понять, что Шэй не собирается уходить.
– Покажи мне парковку.
– Ты думаешь, она бросила свою подругу?
– Нет.
Он бросает на меня взгляд, изучает выражение моего лица, затем меняет изображение на экране, чтобы показать парковку ресторана.
Спотыкаясь о собственные ноги, Шэй цепляется за Дилана, который тащит ее по асфальту к синему седану, припаркованному у заднего входа.
Я выскакиваю за дверь быстрее, чем Эмилиано успевает моргнуть.
Проношусь через кухню, выскакиваю через ту же дверь, через которую вошел, огибаю здание и мчусь к парковке, а затем со всех ног несусь к синему седану.
У Дилана открыта задняя пассажирская дверь. Он пытается затащить Шэй внутрь, держа ее одной рукой за макушку, а другой подталкивая к сидячему положению.
– Эй!
Дилан оглядывается по сторонам. Заметив меня, он замирает. Я резко останавливаюсь в двух шагах от него и, тяжело дыша, смотрю ему в лицо.
– Привет. Куда-то собрались?
Он сглатывает и смотрит на Шэй.
– О, здравствуйте, мистер МакКорд. Да, мы просто... просто уходили.
Я смотрю на Шэй. Она сидит прямо на заднем сиденье, глаза открыты, но она совершенно не в себе. Влажные пряди волос прилипли к ее лбу и шее. Дыхание учащенное и поверхностное. Зрачки расширены, а голова откинута в сторону, как будто она слишком тяжела для нее.
Я видел это раньше. Слишком много раз, чтобы считать.
Когда я перевожу взгляд на Дилана, в груди клокочет ярость, и он бледнеет.
– Она попросила меня отвезти ее домой. Она больна! Посмотрите на нее!
– О, я знаю, что она больна, друг мой. Но ты никуда ее не повезешь.
На его лице отражается страх, а взгляд мечется между мной и Шэй. Я вижу, как в его глазах поворачиваются колесики, как оправдания и ложь спотыкаются друг о друга, вылетая из его уст.
– Она действительно много выпила. Я просто пытался быть хорошим другом. Просто хотел помочь.
– Еще одно гребаное слово, и я вырву твой язык изо рта. Подвинься.
Я пихаю его с такой силой, что он падает на задницу. Когда я осторожно вытаскиваю Шэйну из машины, Дилан вскакивает на ноги, затем бежит к передней части машины и приседает там, дрожа.
Шэй бормочет что-то невнятное, когда я обнимаю ее.
– Ну же, милая. Я держу тебя. Прислонись ко мне.
Я быстро несу ее через парковку к ресторану. Ее голова откидывается назад, а глаза закрываются. Она обмякает в моих руках, как тряпичная кукла.
Черт.
Распахнув дверь ногой, я заношу Шэй внутрь, прямо в кабинет Эмилиано. Он уже на ногах и расстилает одеяло на потрепанном кожаном диване у стены.
– Что у нас тут?
– Она под кайфом.
– Док?
– Да. Скажи ему, чтобы поторопился.
Эмилиано достает из кармана мобильный и тычет толстым пальцем в экран, одним касанием набирая запрограммированный номер. Пока я опускаю Шэй на диван, он произносит в трубку несколько тихих слов на испанском. Затем отключает звонок.
– Будет здесь через пятнадцать минут.
Я мгновенно чувствую облегчение. Учитывая, что сегодня пятница, пробки хуже, чем обычно. Дорога отсюда до пляжа длиной в десять миль может занять час.
– Это быстро.
– Повезло. Он направлялся на встречу с «Лейкерс» в Стэйплс-центр.
– Его больше так не называют.
– На хрена мне называть этот центр Crypto-dot-com-центр Это, блядь, тупо. Ведро нужно?
– Да. И сходи за ее подругой.
Он поворачивается, достает из-под стола корзину для мусора и ставит ее на пол рядом с диваном. Затем уходит, закрыв за собой дверь.
– Шэй. Милая, открой глаза. Ты меня слышишь?
Она бормочет что-то о своей голове.
– Я знаю, милая. Я помогу тебе, хорошо? Давай я тебя немного переверну.
Осторожно, стараясь поддерживать шею, переворачиваю ее на бок, пристраивая голову на подушке. Затем подношу ведро и осторожно беру ее за челюсть.
– Тебя нужно вырвать, детка. Ты понимаешь? Мы должны вывести все плохое из твоего организма.
– Плохое, – шепчет она слабым, хриплым голосом.
Меня воодушевляет то, что она реагирует. Как можно нежнее я открываю ей рот и ввожу палец до упора.
Она дергается и отплевывается, морщась от боли.
– Я знаю, детка. Сделай это для меня. Ты можешь это сделать.
Ненавидя себя за то, что причиняю ей боль, но понимая, что это необходимо, я просовываю палец глубже.
На этот раз Шэй задыхается, издает звук, будто умирает, и ее рвет. Я убираю руку и держу корзину на месте, пока ее рвет в нее, она кашляет и отплевывается.
Я сосредотачиваюсь на том, чтобы держать ее, пока ее рвет, пока ничего не остается. Затем она откидывается на диван, стонет.
Снимаю пиджак, вытираю им руку и отбрасываю его в сторону. Взяв ее за запястье, проверяю пульс. Он быстрый и слабый, но стабильный.
Захожу в маленькую ванную, пристроенную к офису, мою руки, смачиваю полотенце и использую его, чтобы вытереть лицо Шэй.
Когда вытираю ее подбородок, ее ресницы вздрагивают. Она открывает глаза и шепчет мое имя.
– Да, милая?
Шэй бормочет что-то про катание на пони. Я понятия не имею, о чем она говорит, поэтому провожу рукой по ее влажному лбу и надеюсь, что доктор не задержится.
Эмилиано возвращается с блондинкой на буксире. Как только она замечает Шэй на диване, то роняет сумочку на пол и бросается к ней, отталкивая меня в сторону и опускаясь на колени.
– Что случилось?
– В ее напиток было что-то подмешано.
Она приподнимает одно веко Шэй и осматривает ее зрачок. Проверяет пульс на шее. Поправляет воротник блузки Шэй, затем целует ее в лоб. Блондинка встает и поворачивается ко мне, в ее глазах вспыхивают тысячи солнц, превращаясь в сверхновые ненависти.
– Если ты так с ней поступил, я запру тебя в твоем доме, подожгу его и буду смотреть, как ты горишь. И это не угроза, ублюдок. Это обещание.
Мы с Эмилиано обмениваемся взглядами. Видно, что он впечатлен не меньше меня.
– Я никогда не причиню ей вреда, Челси.
Если она и удивлена, что я знаю ее имя, то никак этого не показывает. А просто стоит и смотрит на меня, как кровожадная королева викингов, собирающаяся начать войну.
– Эмилиано, проверь запись с камер наблюдения за последний час в баре. Следи за гуэро.
– Конечно. – Он садится за стол и начинает щелкать мышкой на своем компьютере.
Челси все еще смотрит на меня, как на кровавого убийцу. Она не проявляет никаких признаков паники или страха, или любой другой стрессовой реакции, которую обычно демонстрируют люди в подобных ситуациях. Думаю, если бы у нее в руке был меч, я бы уже был обезглавлен.
Я мягко говорю: – Это не я. Я ее босс...
– Я знаю, кто ты, – вклинивается она. – Я помню тебя.
– Я тоже тебя помню. Шэй называла тебя опасным существом.
– Это потому, что она знает, на что я способна. И позволь мне сказать тебе, босс, если я, ты и вон тот большой папочка ввяжемся в драку, я буду единственной, кто выйдет из этого кабинета живой.
Эмилиано, усмехаясь, говорит: – Мне начинает нравиться эта девушка.
Мне тоже.
Я поднимаю руки в знак капитуляции.
– Я услышал тебя. Хорошо? Все в порядке.
После момента недоверчивого прищура Челси решает, что оставит меня в живых еще на мгновение.
– Расскажите мне, что произошло. Шэй вышла из-за стола, чтобы сходить в туалет. Через десять минут большой папочка приходит за мной и приводит сюда. Она без сознания лежит на диване, а ты нависаешь над ней, как какой-то псих, который хочет сшить костюм из ее кожи.
Эмилиано снова усмехается.
Не обращая на него внимания, я рассказываю ей обо всем, что произошло с момента моего появления в ресторане. Когда заканчиваю, она складывает руки на груди и медленно, расчетливо оглядывает меня.
– Ты наблюдал за нами по камерам наблюдения.
То, как она это произносит, звучит очень плохо. Эмилиано тоже так считает, потому что бросает на меня взгляд через плечо.
– Да.
– Значит, ты приехал за ней с работы.
Господи, какая она умница. Я должен нанять ее.
– Да.
– Почему?
– Потому что я видел, как она садилась в машину на парковке. Потому что хотел узнать, куда она едет. Потому что я не смог удержаться.
Челси подходит ближе и спрашивает: – А что еще?
– Потому что я не перестаю думать о ней с тех пор, как мы познакомились.
– Шэй тебе нравится?
– Она мне более чем нравится.
Блондинка изучает мое лицо с сосредоточенностью ястреба на дереве, ищущего мыШэй в кустах. Я позволяю ей это делать. Мне нечего скрывать.
По крайней мере, если речь идет о Шэй.
Во время нашего противостояния Эмилиано говорит: – Понял. Это pinche puto10.
Мы с Челси поворачиваемся, чтобы увидеть на экране замедленное изображение Дилана, достающего из кармана брюк крошечный пузырек. Он прячет его в ладони. Когда бармен ставит перед ним два напитка, Дилан проводит рукой по одному из них, быстро дает чаевые, затем забирает оба напитка и отворачивается.
– Гуэро уже делал это раньше. Он хорош в этом.
Глядя на экран блестящими глазами, Челси тихо говорит: – Это был не GHB11 и не рогипнол. Он подействовал слишком быстро. Я думаю, это был кетамин.
Я согласен, но мне интересно, откуда она знает.
– Ты работаешь в правоохранительных органах?
– Я медсестра скорой помощи.
Это объясняет закаленные в боях нервы.
– Сюда едет врач, чтобы осмотреть ее.
– К вам едет врач? Нет, ей нужно в больницу.
– Если она попадет в больницу, ее проверят на наркотики.
– Именно так.
– Будет составлен полицейский отчет.
– Это именно то, чего мы хотим!
– Нет, это не так. Позволь мне объяснить, почему.
Поджав губы и раздув ноздри, Челси пристально смотрит на меня. Она бросает взгляд на Шэй, спокойно лежащею на диване, затем снова настороженно смотрит на меня.
– Я слушаю.
– При приеме на работу Дилан прошел тщательную проверку. Через этот процесс проходят все. Если отдел кадров обнаружит в вашей биографии хоть намек на неподобающее поведение, вы не получите работу. Я говорю о судимостях, а также об арестах, которые не привели к осуждению. Обвинения, которые были выдвинуты, но сняты. Судебные иски. Мировые соглашения. Залоги. Кредиты. Рекомендации. Образование. Профили в социальных сетях. Все.
– К чему ты клонишь?
– Дилан чист как стеклышко.
– Он подонок! Ты же видел эту запись! Мы отдадим его в полицию, и его посадят в тюрьму!
– Может быть. А может, и нет. У него нет судимостей. Никакого криминального прошлого. Он – обходительный мужчина европеоидной расы с располагающей внешностью. Судебная система исторически снисходительна к таким людям, как он. И он может позволить себе нанять очень хорошего адвоката. В лучшем случае его приговорят к нескольким годам, но, скорее всего, он не проведет в тюрьме ни дня.
Челси молча обдумывает это в течение минуты.
– Общественные работы, а не осуждение.
– Да. А это значит, что он может сделать это снова.
Она отворачивается, упирает руки в бедра и молча смотрит на Шэй, сидящую на диване. Затем снова поворачивается ко мне.
– Полагаю, есть альтернатива.
– Да.
– Что именно?
– Я позабочусь о нем.
Челси насмехается.
– Что, ты переведешь его в почтовое отделение?
– Нет. Я не об этом.
– Тогда что ты имеешь в виду?
Я пристально смотрю на нее, но молчу.
Она поднимает брови и смотрит на Эмилиано.
– Он серьезно?
– Как сердечный приступ, mami.
Челси оценивает меня, оглядывая с ног до головы. Затем она снова складывает руки на груди и качает головой.
– Ты позаботишься о нем.
– Ты слышала, что я сказал.
– Как я об этом узнаю? Это будет в новостях? Местный бизнесмен похоронил отморозка в пустыне?
– Этого не будет в новостях. И это не будет в пустыне.
Через мгновение она смеется.
– Ты шутишь.
– Ты знаешь, что это не так. Но если это поможет тебе чувствовать себя лучше, можешь так думать.
Когда блондинка лишь стоит и смотрит на меня в недоверчивом молчании, я говорю: – Позволь задать тебе вопрос, Челси. Сколько девушек прошло через вашу «Скорую помощь» в состоянии Шэй?
– Ты знаешь ответ на этот вопрос.
– А сколько жертв изнасилования? Жертв нападений? Жертв домашнего насилия?
Ее челюсть сжимается. Она сглатывает. Ее голос становится тише.
– Ты тоже знаешь ответ на этот вопрос.
– А сколько мужчин, надругавшихся над всеми этими женщинами, понесли заслуженное наказание?
– Несколько.
– Слишком мало. Большинство из них ходят пешком, и жестокость усиливается, пока кто-нибудь не умрет.
В ее глазах вспыхивает гнев, а голос повышается.
– И что? Ты какой-то мститель-миллиардер, который днем подсчитывает цифры, а ночью борется с преступностью?
– Я не борюсь с преступностью. Я решаю проблемы.
Челси вскидывает руки вверх.
– О, ради Бога, это просто смешно. – Она поворачивается к Эмилиано. – Ты слушаешь этого сумасшедшего?
Он поворачивается в кресле и смотрит на нее, задумчиво перебирая в пальцах свое золотое распятие.
– Не все, кто совершает плохие поступки, выглядят как плохие люди. Так же, как и не все, кто хорошо выглядит, являются хорошими. Нет ничего черного или белого. Весь мир – это лишь оттенки серого, mami. Мы все в этом спектре.
Она резко отвечает: – Отлично. С одной стороны у меня чокнутый богач, а с другой – философ-гангстер.
– Бывший гангстер. Но посмотри, например, на себя. Ты очень милая, как кукла Барби, красивая улыбка и идеальные волосы. Но у тебя есть когти, не так ли? Под всей этой красотой скрывается дикая зверюшка, которая перережет горло человеку за то, что он обидел ее подругу, и будет прекрасно спать по ночам.
Челси медленно поворачивается и смотрит на Шэй. На ее лице появляется странное выражение.
– Возможно, я буду спать плохо. Но я буду спать.
Звонит мобильный Эмилиано. Он отвечает на звонок, слушает, затем отключается.
– Док здесь. Прислать его?
Мы с Челси смотрим друг на друга.
– Это зависит от тебя.
– Если я откажусь?
– Мы отвезем ее в больницу.
Она долго смотрит на меня, потом выдыхает и кивает.
– Хорошо, босс. Мы сделаем все по-твоему. Но если ее состояние ухудшится, она сразу отправится в скорую.
– Согласен.
Сидя рядом с Шэй на диване, Челси осторожно поглаживает ее руку. Я прошу Эмилиано привести доктора. Он выходит из кабинета, закрывая за собой дверь.
Не отрывая глаз от Шэй, Челси говорит низким голосом.
– Однажды у моей младШэй сестры был такой Дилан. В колледже. Мистер Популярность, все считали его таким замечательным. – Она делает паузу, чтобы смахнуть прядь волос с бледной щеки Шэй. – Но у нее не было такого человека, как ты, чтобы присмотреть за ней. Она проснулась на следующее утро вся в крови, в синяках и лишь смутно помнила, что было накануне. Слава Богу, она не могла вспомнить все. В том состоянии, в котором она была, он жестоко обращался с ней так, как она не хотела знать.
Ее голос понизился еще больше.
– Конечно, никто не верил, что это было не по согласию. Она была книжной девочкой-стипендиаткой. Он был звездным спортсменом. Ему бы и в голову не пришло навязываться кому-то вроде нее, верно? Он мог выбирать из множества девушек. Но дело в том, что таким парням, как он и Дилан, не нравится выбирать. Им нравится принуждать. Они не дают выбора, они отнимают его и получают от этого удовольствие. Так что, что бы ты ни планировал сделать с этим куском дерьма Диланом...
Челси поворачивается и смотрит на меня. В ее глазах блестят непролитые слезы.
– Сделай так, чтобы ему было больно.
– Обязательно. Обещаю.
– Хорошо.
Через некоторое время я спрашиваю: – Как сейчас твоя сестра? Она полностью выздоровела?
– Эшли покончила с собой в годовщину нападения.
– О, черт. Мне так жаль.
– Мне тоже. Ей было восемнадцать лет. Еще ребенок. Он украл ее невинность, он украл ее репутацию, а потом он украл всю ее жизнь. Все ее будущее. И он ушел от наказания. Теперь он женат. У него две дочки.
Она снова поворачивается к Шэй. Берет ее ослабевшую руку и нежно сжимает. Ее голос твердеет.
– Я подожду, пока они вырастут, чтобы навестить их.
Молча, настороженно и трогательно, я остаюсь до прихода врача, который говорит, что Шэй поправится через несколько часов.
Затем я возвращаюсь в офис, чтобы найти адрес Дилана.
