Текст книги "Растворяюсь в тебе (ЛП)"

Автор книги: Джей Ти Джессинжер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 20 страниц)

Ее смех – это музыка. Особенно этот смех, так непохожий на тот, что я слышал в баре, со всей его печалью и острыми краями. Этот смех легкий и яркий, он снимает еще один жесткий слой с моего сердца.

К тому времени как эта ночь закончится, она разденет его догола.

Сияя, Шэй обнимает меня за плечи.

– Ты даешь мне надежду на человечество.

– Что за чертовщина?

– Мужскую часть человечества.

– Значит, ты имеешь в виду мужчин.

Она нахмурила брови.

– Я понятия не имею, что говорю. Ты так хорошо перемешал мой салат², что я придумываю слова на ходу.

Я опускаю голову, зарываюсь лицом в ее волосы и растворяюсь в беспомощном смехе.

– Ага! – кричит она. – Я так и знала, что под этими темными грозовыми тучами ты большой неженка!

Я пытаюсь перестать смеяться, чтобы нахмуриться и доказать ей, что она не права, но не могу. Каким-то образом она нашла запертую на засов дверь, за которой я храню все свои уязвимые вещи, и выбила ее прямо с петель.

Погладив мочку моего уха, Шэй тепло говорит: – У тебя самый красивый смех. Я рада, что мне довелось его услышать.

Вдох, который я делаю, обжигает, будто сам воздух горит. Задыхаясь от эмоций, я прячу лицо в ее волосах, потому что боюсь, что она увидит.

Взяв себя в руки, серьезно говорю: – Спасибо. Я бы тоже сказал что-нибудь приятное о твоем смехе, но он звучит, как будто фермерскому животному вырывают зуб.

Она хлопает меня по спине.

– Эй!

– Слишком грубо? Прости. Просто однажды услышал, как кричал раненый осел ...

– Нет!

– И это было жутко громко и визгливо…

– Коул! Ах ты придурок!

– Как будто оно умирало или что-то в этом роде, как будто в серьезной агонии...

– Ладно, хватит! Больше никаких поцелуев!

Шэй пытается вывернуться из-под меня, но безуспешно. Я хватаю ее за запястья и прижимаю к матрасу, с ухмылкой наблюдая за ее попытками освободиться.

– Ты очаровательна, когда злишься.

Она перестает бороться и смотрит на меня.

– Да? Такая же очаровательная, как умирающий осел?

Я притворяюсь, что думаю.

– Ну, не такая уж и очаровательная. Может, больше похожа на одного из этих лысых чихуахуа? Знаешь, такая уродливая, но в то же время милая, по-своему страшная и отталкивающая?

Разъяренная, Шэй бормочет: – Я покажу тебе страшное и отталкивающее. Поднеси свой член к моему рту еще раз, ковбой, и смотри, как я превращаю его в нечто, напоминающее любимую игрушку питбуля.

Я ставлю личный рекорд по количеству смеха за один месяц. Черт, может даже за год.

Может быть, целое десятилетие.

Чтобы остановить Шэй от новых угроз, я целую ее долго и глубоко. Она отвечает так же, как и всегда: с легким вздохом впивается в меня, как только наши губы встречаются, полностью отдаваясь мне.

Хочу трахнуть ее снова. Но ей нужна еда, так что это приоритет.

Упираясь руками, я приподнимаюсь и медленно выхожу из нее. Шэй слегка стонет, ее веки трепещут. Затем она глубоко вздыхает и раскидывает руки в стороны, а я встаю с кровати.

Снимаю презерватив и выбрасываю его в мусорное ведро у ночного столика.

– Я вызову обслуживание номеров. Что ты хочешь?

Она отвечает без колебаний.

– Стейк. Средней прожарки. Большой. Запеченный картофель со всеми начинками. На десерт что-нибудь шоколадное.

– Что-нибудь зеленое? Салат, овощи?

– Бее. Зеленые вещи – для кроликов. Я похожа на кролика? Нет, не отвечай. Я и так знаю, что ты считаешь меня похожей на лысую чихуахуа, потому что так поэтично владеешь словом.

Мы улыбаемся друг другу.

В другой жизни я бы полюбил эту женщину. Я бы любил ее так сильно, что сжег бы весь мир, лишь бы провести с ней хоть полдня.

Отворачиваюсь, чувствуя, как что-то сжимает мою грудь.

Когда звоню из номера, то знаю, что она наблюдает за мной. Даже повернутый спиной, чувствую эти прекрасные глаза. Когда вешаю трубку, она уже сидит прямо, подтянув колени к груди и обхватив ноги руками, нетерпеливо подергивая пальцами.

– Что это за взгляд?

– Это мой пытливый взгляд.

– В каком смысле?

– То есть я хочу задать тебе много вопросов, потому что ты очень интересный, но я знаю, что это на одну ночь, поэтому не хочу, чтобы это было странно.

Улыбаясь, я вытягиваюсь на матрасе рядом с ней и опираюсь на локоть.

– Думаю, мы пропустили странный момент, когда ты разрыдалась.

– О да. – Она сияет. – Значит, ничего, если я спрошу тебя о чем-нибудь?

Вспомнив о кладбище костей, спрятанных в моем пресловутом шкафу, я колеблюсь.

Она изучает меня.

– Это «нет».

Я мягко говорю: – Я хочу, чтобы ты покинула эту комнату только с хорошими воспоминаниями. Если мы начнем говорить обо мне...

Шэй вытягивается рядом со мной, повторяя мою позу и заглядывая мне в глаза.

– Ты боишься, что больше не будешь мне нравиться?

– О, я точно знаю, что больше не буду тебе нравиться.

– Так плохо, да?

– Так плохо.

– Ты всегда можешь солгать мне.

Не могу понять, то ли она мне не верит, то ли просто мила. Я протягиваю руку и заправляю прядь темных волос ей за ухо.

– Нет, – грустно говорю я. – Я не могу.

Мы молча смотрим друг другу в глаза. Шэй изучает мое лицо, словно ищет что-то, но я не знаю, что именно.

Голос у нее низкий и мягкий, а глаза сияют, и она говорит: – Как насчет этого? Расскажи мне историю. Придумай ее.

Я хмурюсь.

– О себе?

– Нет, о нас. Например, если бы мы встретились в другой жизни, как это обычно бывает у людей. Если бы нас познакомили общие друзья, что-то в этом роде.

Я отвечаю, не задумываясь.

– Я бы никогда не позволил таким друзьям, какие у меня есть, быть рядом с тобой.

Шэй снова изучает меня. Теперь более пристально, ее взгляд заостряется. Она повторяет свой вопрос, заданный несколько минут назад.

– Так плохо, да?

– Да. Они настолько плохи.

– Но ты не такой.

– Я такой.

– Ты не можешь быть таким. Ты замечательный.

Только с тобой.

– Ты когда-нибудь слышала поговорку «Птицы одного полета слетаются вместе»³?

– Да?

– Это правда. Моя стая состоит из хищных ночных птиц с острыми когтями и холодными сердцами. – Мой голос понижается. – И я – худший из них.

Шэй протягивает руку и проводит кончиком пальца по моей нижней губе. Ее взгляд следует за ее прикосновением. Она шепчет: – Твое сердце не холодное.

– Все, кто меня знают, скажут обратное.

Она встречает мой взгляд и говорит то, что почти уничтожает меня.

– Тогда все, кто тебя знают, ошибаются, Коул. Твое сердце не холодное. Оно теплое, и оно прекрасно. Ты просто держишь его на льду, чтобы никто не смог его растопить.

Я благодарен ей за то, что она придвинулась ближе и прижалась лицом к моей груди, потому что знаю, что не смог бы спрятаться от ее глаз, этих великолепных зеленых глаз, которые смотрят прямо в самые темные уголки моей черной души. Я заключаю ее в объятия и делаю несколько медленных, глубоких вдохов, стараясь, успокоить пульс.

– Однажды..., – подсказывает она.

– Верно. – Грубо прочистив горло, продолжаю. – Однажды хищная птица, отдыхавшая на ветке дерева, увидела прекрасного голубя на поляне далеко внизу.

– Эта поляна была в баре отеля, как я понимаю.

– Кто рассказывает эту историю, я или ты?

Я чувствую ее улыбку на своей груди, изгиб ее щеки, прижимающейся к моему сердцу.

– Ты.

– Тогда молчи.

– Из тебя получился бы хороший диктатор.

Когда я вздыхаю, Шэй шепчет: – Прости.

– На чем я остановился?

– Две птицы в баре. Я имею в виду поляне.

– Да. Значит, хищная птица видит прекрасную голубку...

– Подожди, ты должен был рассказать историю о том, как мы встретились как люди в другой жизни, а не как птицы в этой.

– Ты издеваешься надо мной?

Шэй стучит кулаком по моему плечу.

– Мне нужна моя история! Расскажи ее правильно!

Я снова смеюсь, потому что, видимо, это моя новая фишка.

Хорошо, что мы проведем вместе только одну ночь. Если бы мы начали встречаться, моя репутация хладнокровного, безжалостного ублюдка была бы разрушена в течение недели.

– Хорошо, моя упрямая голубка, – бормочу я, целуя ее в висок. – Вот твоя история. Давным-давно самый совершенный ангел, которого когда-либо создал Бог...

– Теперь ты затронул библейскую тему? – перебивает Шэй в раздражении. – Сначала птицы, потом Библия. Мне неприятно это говорить, но ты ужасно рассказываешь истории.

Я переворачиваю ее на спину и целую, выдыхая воздух только тогда, когда она трепещет подо мной, впиваясь ногтями в спину и хныча от желания.

– Это радует, потому что с меня хватит разговоров. Пора снова трахаться, милая.

– Слава богу. Я уже почти заснула.

Мы ухмыляемся друг другу. Затем я тянусь за еще одним презервативом, думая, что десятков, которые у нее в сумочке, не хватит.

Мы трахаемся. Едим. Потом трахаемся снова, снова и снова. Мы разговариваем и смеемся, пока утреннее солнце не пробирается сквозь оконные тени. Когда она зевает, ее веки тяжелеют, а прекрасные глаза стекленеют от усталости, я укладываю ее под покрывало и держу, пока ее дыхание не становится глубоким и ровным.

Потом я лежу, борясь с желанием остаться, пока она снова не проснется.

Я хочу узнать ее. Все о ней. Все ее секреты и страхи, все то, что делает ее такой, какая она есть. Но это означает, что ей придется узнать и меня... и это было бы катастрофой.

Я – последнее, что нужно этой невероятной женщине в ее жизни.

Но поскольку я эгоист, то остаюсь здесь дольше, чем следовало бы, вдыхая ее запах, ощущая тепло ее мягкого тела, запоминая точный цвет ее волос.

Затем поднимаюсь и смотрю, как она мирно лежит на кровати, пока я молча одеваюсь. В дверях спальни оборачиваюсь, чтобы бросить последний, долгий взгляд.

Прощай, прекрасная Шэйна. Это была моя привилегия.

Может быть, в другой жизни.

С болью в сердце я выхожу из номера.

Я просыпаюсь от стука в дверь гостиничного номера. Не знаю, как долго они стучат, но подозреваю, что очень, потому что каждый последующий стук становится громче. Сажусь в постели, стону от боли в теле и оглядываюсь. Коул ушел.

Еще до того, как открыла глаза, поняла, что его здесь нет. Я засыпала под звуки его ровного дыхания, под его успокаивающее тепло у меня за спиной, и отсутствие этого не давало покоя. Я знаю, что мы договорились провести только одну ночь, но часть меня втайне надеялась, что он передумает.

Как и я.

Очевидно, что нет.

Подавив разочарование, поднимаюсь с кровати, хватаю белый махровый халат, висящий на крючке возле ванной, и завязываю поясок на талии. Спешу через гостиную. Заглянув в щель входной двери, вижу незнакомого мужчину в черном костюме, стоящего в коридоре. В одной руке он держит белый чехол для одежды.

На вид ему около тридцати лет. Темные волосы коротко острижены. Он подтянут, широкоплеч, с пронзительным взглядом, который может дать Коулу фору.

На левой стороне его шеи из-под накрахмаленного воротника белой рубашки выглядывает татуировка с изображением чего-то, что я не могу определить.

Через дверь я говорю: – Да?

– Здравствуйте, мисс. Это для вас.

У него глубокий голос с британским акцентом. Мужчина протягивает чехол. Я с подозрением смотрю на него.

– Что это?

– Блузка, мисс.

У меня перехватывает дыхание.

«Не волнуйся. Я куплю тебе новую».

Вспоминаю слова Коула, сказанные прошлой ночью после того, как он грубо сорвал с меня блузку, и мое лицо краснеет, а сердце начинает бешено колотиться. Тем временем мужчина в черном костюме терпеливо улыбается, как будто у него в запасе все время мира.

– Вас послал Коул?

– Да, мисс.

– Вы из отеля?

– Нет, мисс.

– Вы... из службы доставки?

– Нет, мисс.

Он протягивает руку и слегка встряхивает чехол. Решив, что он не опасен – хотя в нем есть что-то такое, что позволяет предположить, что при подходящих обстоятельствах он был бы опасен, – открываю дверь.

– Привет.

– Доброе утро, мисс.

Я беру чехол, а затем стою в дверях, хмурясь и растерянно оглядываясь.

– Так вы работаете на Коула, да?

Его улыбка становится шире, как будто он наслаждается какими-то своими мыслями. Что бы это ни было, он не делится этим. Мужчина просто говорит: – Хорошего дня, мисс, – а затем разворачивается и уходит.

Высунувшись за дверь, я смотрю, как он исчезает в лифте. Затем возвращаюсь внутрь и расстегиваю чехол. Внутри – изысканная черная шелковая блузка.

Она простая, с классическими, чистыми линиями, но явно дорогая. Когда я проверяю ярлык, я чуть не роняю чехол от шока.

Блузка от Balmain.

Это исторический французский бренд класса люкс, известный качеством своей кутюрной одежды. Не говоря уже о ценах. В их весенней коллекции был алый кашемировый жакет, который я отчаянно желала, но никогда не могла себе позволить, потому что он стоил тридцать тысяч долларов. А футболка из магазина стоит почти тысячу.

Подозреваю, что цена этой простой блузки, которую держу в руках, исчисляется тысячами.

С замиранием сердца возвращаюсь в спальню и осторожно кладу чехол с блузкой на кровать. Несколько мгновений стою и смотрю на него, пытаясь решить, что делать.

Я не знаю, кто доставил подарок, и не могу позвонить ему, чтобы он приехал и забрал его. И у меня нет номера телефона Коула, поэтому не могу сообщить ему, что это слишком дорогой подарок, чтобы я могла его принять. Не то чтобы я всерьез рассматривала возможность сделать что-то из этого, потому что уже знаю, что оставлю этот прекрасный предмет одежды себе, но мне будет легче хотя бы на мгновение притвориться, что меня мучают угрызения совести, прежде чем принять щедрость Коула.

Мне следовало начать заводить отношения на одну ночь много лет назад.

Как в подростковом возрасте!

Вот только, учитывая мою удачу, все эти встречи оказались бы с женатыми мужчинами или сбежавшими преступниками, так что отсутствие у меня опыта в этой области, наверное, к лучшему.

Не имея никого, кому можно было бы позвонить и поблагодарить за эту чудесную вещь, я звоню Челси.

– Шэй! – кричит она, как только берет трубку. – Я как раз собиралась тебе позвонить. Рассказывай все. Было круто? У него большой член? Ты ходишь враскорячку?

Чувствуя себя невесомой, как переполненный воздушный шар, я улыбаюсь.

– Да, на все три.

Наклоняюсь, чтобы погладить шелковую ткань блузки, легко проводя кончиками пальцев по черным перламутровым пуговицам. Затем новый стук в дверь номера отвлекает меня.

– Челси, подожди. Я должна ответить.

Снова спешу к двери. Когда я открываю ее, то вижу молодую женщину в униформе, стоящую возле тележки, задрапированной белым бельем. Сверху на ней стоит множество накрытых блюд.

– Доброе утро, я Беттина из службы обслуживания номеров. Могу я войти?

– Что все это значит?

– Ваш завтрак, мисс.

– Вы, наверное, ошиблись номером. Я не заказывала еду.

Беттина улыбается.

– Джентльмен, сделавший заказ, сказал, что вы так скажете. Но, уверяю вас, это правильная комната.

У меня перехватывает дыхание. Коул.

Челси спрашивает у меня на ухо: – Что происходит?

– Это обслуживание в номере с моей едой.

– Почему у тебя такой ошеломленный голос, если это всего лишь обслуживание в номере?

– Потому что я его не заказывала. Это сделал Коул.

Последовала пауза.

– Я так понимаю, Коул – это тот парень, с которым ты провела ночь?

– Да.

– Красавчик, которого ты трахнула, заказал тебе завтрак? Это очень заботливо с его стороны.

Вспомнив, как он сказал, что я не очень-то умею быть взрослой, я улыбаюсь.

– Да. Он и блузку мне купил.

Тон Челси становится недоверчивым.

– Он водил тебя по магазинам?

– Нет. Он сорвал с меня блузку и пообещал, что купит новую. Она появилась сегодня утром – Balmain, не меньше, – доставленная парнем, который выглядит так, будто знает, как убить кого-то мизинцем.

Беттина начинает проявлять нетерпение, поэтому я отхожу в сторону и машу ей рукой, пока Челси срывается.

– Подождите секунду! Он доставил одежду от кутюр в твой номер?

– Технически это готовая блузка, но да. И она прекрасная.

– Боже мой. Ты везучая сучка. Тебе следовало начать заводить отношения на одну ночь много лет назад!

Мой смех легкий от восторга.

– Это был смех? Ух ты. Должно быть, этот твой Коул был тем еще типом.

Закрыв глаза, я думаю о нем и улыбаюсь.

– Девочка, ты даже не представляешь.

Завтракаю, принимаю душ и одеваюсь. Блузка от Balmain сидит на мне идеально. Мое настроение где-то в стратосфере, я вылетаю из отеля и на такси возвращаюсь в свою квартиру.

Поскольку сегодня воскресенье и мне не нужно идти на работу, то решаю побаловать себя и посетить свой любимый книжный магазин. Я хожу туда уже много лет, и мне нравится его владелица, но у меня уже несколько месяцев не было возможности заглянуть туда.

Переодеваюсь в шорты и футболку и еду на Венис-Бич с опущенным верхом, наслаждаясь солнцем на лице и ветром в волосах, думая о прекрасных темно-синих глазах, которые видят меня насквозь. Когда я вхожу в двери Lit Happens, я ухмыляюсь от уха до уха.

Пусть мы с Коулом провели вместе всего одну ночь, но этот человек оказал волшебное воздействие на мою самооценку.

Магазин просто очарователен. В нем царит богемная, художественная атмосфера, много мягких кресел, в которых можно посидеть, небольшой эспрессо-бар с одной стороны и множество бродячих кошек, которые то и дело заходят и выходят.

А его владелица – просто куколка. Я всегда считала, что Эмери похожа на кинозвезду пятидесятых: сладострастные изгибы, алые губы и задор. Она стоит за прилавком, когда я вхожу.

Эмери поднимает глаза и улыбается.

– Привет, Шэй! Давно не виделись.

– Знаю, я была так занята! Рада тебя видеть. Черт возьми... это кольцо. – Остановившись у прилавка, я смотрю на огромный бриллиант, сверкающий на ее пальце.

Она смеется.

– Это смешно, правда? Я почти никогда не ношу его, потому что не хочу, чтобы меня ограбили, но сегодня после работы я ужинаю со свекрами. Мой свекор такой старомодный, что он, наверное, подумает, что я хожу без кольца в знак того, что хочу развестись с его сыном.

– Ты замужем? Поздравляю!

Она краснеет, глядя на свою руку.

– Спасибо. Должна признать, что семейная жизнь – это просто невероятно.

Я не говорю об этом, но, судя по кольцу, ее муж очень богат. А судя по румянцу, который покрывает ее щеки, он еще и жеребец.

– Я так рада за тебя. Ты этого заслуживаешь.

– Спасибо. А ты как? Все еще с Четом?

Свидетельством моего хорошего настроения является то, что упоминание его имени меня не расстраивает. Я жду, что вот-вот начнется душевная боль, но, когда ее нет, я произношу тихую благодарственную молитву богам секса на одну ночь и улыбаюсь.

– Нет, мы с Четом расстались.

– О, мне так жаль. Ты в порядке?

– Очень мило, что ты спрашиваешь, но я в порядке.

– Судя по этой скрытной улыбке, ты более чем в порядке. Встречаешься с кем-то другим?

Я знаю, что она не из тех женщин, которые будут смотреть на меня свысока за то, что у меня был секс на одну ночь, но я качаю головой. По какой-то причине мне хочется держать Коула при себе. Я не стала рассказывать Челси подробности нашего с ним вечера, и это упущение она, скорее всего, никогда мне не простит.

Или не перестанет пытаться исправить ситуацию.

– Сейчас я счастлива в одиночестве, но мне нужен новый книжный бойфренд. У тебя есть какие-нибудь предложения для меня?

Она улыбается и откидывает свои длинные темные волосы на плечо.

– Конечно! Следуй за мной.

Обогнув угол прилавка, Эмери подводит меня к секции романтики и эротики, где начинает доставать книги с полок.

– Я знаю, что ты любишь эротические триллеры. Этот – просто знойный. Вдова начинает получать письма от парня из тюрьмы, который утверждает, что знает ее, но они никогда не встречались. Здесь есть поворот, который ты не сможешь предвидеть. А вот и последний выпуск мафиозной серии с горячими ирландцами. Не помню, любишь ли ты романы про преследователей, но этот просто потрясающий.

Я морщу нос.

– Не знаю, смогла бы я когда-нибудь найти в преследователе что-то сексуальное.

Эмери, сверкая глазами, поворачивается ко мне. Ее смех низкий и загадочный.

– Поверь мне, преследователи могут быть невероятно сексуальными.

Когда она снова смеется, у меня возникает ощущение, что в этом комментарии кроется нечто большее, чем просто рекомендация книги.

– Хорошо. Если ты так говоришь. Ты еще ни разу не ввела меня в заблуждение.

Мы еще несколько минут болтаем о книгах и о том, что нужно сделать, а потом я случайно упоминаю, что подумываю о смене работы.

Она смотрит на меня с минуту, в ее глазах крутятся шестеренки.

– У тебя ведь диплом бухгалтера, верно?

– Да. Хорошая память.

– Есть ли у тебя опыт работы финансовым директором?

Я пожимаю плечами.

– На своей должности я подчиняюсь непосредственно финансовому директору.

По какой-то странной причине Эмери начинает выглядеть взволнованной.

– Как насчет крупной международной фирмы? Ты когда-нибудь работала в такой?

– Компания, в которой я работаю, входит в список Fortune Global 500. Почему ты спрашиваешь?

– Потому что мой клиент ищет помощника. Он финансовый директор в многонациональной корпорации.

– Правда?

– Да, и я думаю, что ты идеально подойдешь. – Ее тон становится ярче. – В тебе как раз сочетаются жесткость и опыт.

– То, как ты это говоришь, заставляет меня думать, что жесткость может быть более важным требованием.

Она колеблется, поджав губы.

– Дай угадаю. Этот клиент – та еще штучка, не так ли?

– Только за этот год у него сменилось четыре помощника.

– Фу. Пожалуйста, скажи мне, что он не распускает руки.

Эмери выглядит шокированной таким предложением.

– Нет! О Боже, нет, ничего подобного. Он очень профессионален. Но он...

Я смеюсь над тем, как она пытается найти приятный способ сказать что-то плохое.

– Он придурок.

– Я хотела сказать «темпераментный». Нет, я не хочу, чтобы это звучало так, будто он постоянно закатывает истерики. На самом деле все наоборот. Он контролирует себя, но в очень напряженной манере. Всегда кажется, что он вот-вот взорвется, но он никогда этого не делает. Он обладает такой сверхзаряженной энергией. Большинству людей это очень мешает.

В голове мелькает короткое, но яркое воспоминание о том, как Коул смотрел на меня с другой стороны бара.

Поговорим о напряжении и запугивании. Мистер Темный и Бурный практически изобрел эти слова.

Улыбаясь, говорю: – Иногда люди, которые поначалу кажутся самыми неприятными, на самом деле оказываются самыми мягкими, как только ты узнаешь их получше.

– Если ты заинтересована, я могу прислать тебе по электронной почте описание вакансии, чтобы ты посмотрела, может ли она тебе подойти. Их главный офис находится в центре города.

– О, тебе не нужно напрягаться. Я могу поискать ее на сайте компании, если ты скажешь мне название.

– На сайте это не указано. На этот раз они прибегают к услугам рекрутинговой фирмы, чтобы попытаться найти подходящего кандидата.

– Ах. Потому что, если ничего не получится, им придется заменить кандидата за свой счет.

– Именно так.

– Ты не знаешь, какую зарплату они предлагают?

Эмери называет такую высокую цифру, что я думаю, она шутит. Я смеюсь, но, когда она не улыбается и только смотрит на меня, я понимаю, что это не так.

– Серьезно?

– Да. Должность сопровождается потрясающими льготами. Медицинская страховка, страхование жизни, 401(k)⁴ с соответствующими взносами, много оплачиваемых отгулов, всевозможные льготы.

– Похоже, единственный недостаток – это человек, на которого я буду работать.

Она машет рукой в воздухе, улыбаясь, как модель в рекламном ролике.

– Кто знает? Может, вы сразу же поладите.

Ее фальшивая улыбка меня не обманет.

– Ага. А может, через неделю мне захочется выброситься из окна.

Немного подумав, Эмери отвечает: – Да, это более вероятно. Но – и это большое «но» – если ты продержишься там год, то сможешь сама выписать себе билет на должность в любой другой компании.

– Почему ты так говоришь?

На этот раз ее улыбка искренняя.

– Потому что все в этой индустрии знают его репутацию.

– Господи. Кто этот парень, Чингисхан?

Не обращая на это внимания, Эмери спрашивает: – Ну и что ты думаешь? Может, мне прислать тебе подробности о работе по электронной почте?

– Я не знаю, Эмери. Я не хочу попасть в какую-нибудь враждебную рабочую среду.

– О, он не враждебен!

Когда я прищуриваюсь, она смягчается.

– Ладно, он настроен враждебно. Но это не личное. Он со всеми такой.

– С каждой секундой это звучит все менее и менее привлекательно.

– Но ведь зарплата довольно привлекательная, не так ли?

Когда я делаю скептическое лицо, она продолжает пытаться меня убедить.

– Думаю, проблема с другими людьми, с которыми у него не сложилось, заключалась в том, что они не были готовы к его... волевой личности. Но я рассказываю тебе, чтобы ты могла взглянуть на это с другой стороны.

– Похоже, ты хорошо знаешь этого парня.

– Знаю.

– Ты бы стала на него работать?

– О Боже, нет, я бы убила его еще до обеда в первый же день.

– Ты ужасно справляешься с продажей этой должности.

Эмери снова называет смехотворно высокую зарплату, размахивая ею, как морковкой.

– В какой компании эта работа?

– Я не могу тебе сказать.

Я поднимаю брови.

– Почему нет?

– Они конфиденциальны. Напоминаю, что перед собеседованием тебе придется подписать соглашение о неразглашении. А если ты получишь работу, то придется подписать еще одно соглашение о неразглашении.

– Это что, мафия или что-то в этом роде?

Она открывает рот, затем закрывает его. Затем, очень серьезно, как будто говорит большую ложь, она говорит: – Нет.

Я начинаю смеяться.

– Ладно, теперь я заинтригована.

Взволнованная, Эмери хватает меня за руку.

– Значит ли это, что ты придешь на собеседование?

– Нет, это значит, что ты можешь прислать мне по электронной почте описание вакансии. Вероятно, оно все равно не будет соответствовать тому, что я ищу, но мы начнем с этого.

Мы направляемся к кассе. Эмери пробивает мои покупки, а я пишу свой электронный адрес на обратной стороне одной из ее визиток. Отдаю ей его, мы прощаемся, и я отправляюсь домой.

К тому времени, как я приезжаю, Эмери уже прислала мне письмо с подробной информацией о вакансии.

Перечитываю его, удивляясь с каждым мгновением все больше и больше.

Это именно то, что я ищу. Обязанности, ответственность, потенциал роста... все это идеально подходит для меня.

Абсолютно идеально.

И она не шутила насчет пакета льгот. Он настолько щедрый, что кажется нереальным. В сочетании с астрономической зарплатой – вдвое больше моей нынешней – это искушение, перед которым я не могу устоять.

Отвечаю Эмери по электронной почте, что хотела бы пройти собеседование на эту должность.

Таким образом, я обрекла себя на судьбу, которая впервые обвила меня своими темными щупальцами в ночь дня рождения Челси.