Текст книги "Растворяюсь в тебе (ЛП)"

Автор книги: Джей Ти Джессинжер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 20 страниц)

Когда снова открываю глаза, то по тому, как изменился свет, понимаю, что уже поздний вечер. Я резко сажусь в постели, сердце бешено колотится. Затем сбрасываю с себя одеяло и бегу к двери.

Как только я ее открываю, я знаю – он ушел.

Я все равно обхожу квартиру, принюхиваясь. Запах Коула витает в воздухе, призрачное напоминание о человеке, который спас меня от катастрофы.

На кухонном столе он оставил полный стакан воды. Рядом с ним на тарелке лежит сэндвич с индейкой на пшеничном хлебе, а возле – записка.

Мисс Сандерс,

Пожалуйста, съешьте сэндвич, который я для вас приготовил, и выпейте воды. Затем еще один стакан. Увидимся в понедельник утром.

Ваш,

Мистер МакКорд

О, вот как, да? Посмотрим.

Комкаю бумажку и бросаю ее в раковину. Затем сажусь за стол и запихиваю в рот сэндвич, потому что умираю от голода, и все это время думаю о Коуле. Закончив есть и допив воду, я поднимаюсь и достаю из раковины скомканную записку. Я аккуратно расправляю ее на столе, разглаживая загнутые края. Затем иду в спальню и прячу ее в ящик для нижнего белья.

Не знаю почему, но мне кажется важным сохранить ее.

Затем я звоню Челси. Она отвечает на первом же гудке.

– Привет. Ты в порядке?

– Да. А ты?

– Да.

Мы молчим мгновение. Потом она спрашивает: – Он все еще у тебя?

– Нет. Я снова заснула, а когда проснулась, его уже не было.

– Как ты себя чувствуешь?

– Хорошо. Лучше, чем утром. Голова больше не болит, и желудок не крутит.

– Я имела в виду эмоционально.

Я на мгновение задумываюсь, а затем честно отвечаю.

– На удивление стабильно.

Ее тихий выдох дает мне понять, как она беспокоилась обо мне.

– А ты?

– Сука, только за последний час у меня было двенадцать психических срывов. Я до сих пор не могу прийти в себя.

– Я хочу знать все, что произошло с твоей стороны с момента моего прихода в ресторан вчера вечером. Поехали.

Челси медленно вздыхает, а затем разливает чай в одном долгом, непрерывном монологе, едва останавливаясь, чтобы сделать вдох. Когда она заканчивает, у меня появляется еще больше вопросов, чем в начале.

– Кто такой этот Эмилиано? Откуда Коул его знает?

– Без понятия. Мы до этого не дошли.

– Он сказал мне, что они старые друзья и иногда работают вместе.

– Работают вместе, – повторяет она, ее голос задумчив. – Интересно.

– Какой он?

– Умный. Крепкий. Выглядит как человек, который может переломать тебе все кости, а говорит как Сократ.

Мы молчим какое-то время, пока Челси не говорит: – Думаю, мы должны договориться, что чем бы Коул ни поделился с нами обоими насчет Дилана, мы не будем делиться этим друг с другом.

– Почему?

Ее тон мрачнеет.

– Чем меньше мы знаем, тем меньше мы можем рассказать полиции, если они будут спрашивать.

По моему телу пробегает холодок, а по коже бегут мурашки.

– Я тоже за это беспокоюсь. Я сказала Коулу, что они начнут просматривать дорожные камеры, опрашивать людей, если...

Мне не нужно это говорить. Челси знает, что я имею в виду.

– Да. И какова была его реакция?

– Казалось, ему все равно. Он был слишком сосредоточен на том, чтобы убедить меня, что у нас не может быть отношений.

– Это звучит чрезвычайно рационально.

– Мне все равно, рационально это или нет.

– А должно быть не все равно.

– Ну, а мне все равно. И не говори мне, что он тебе не нравится, потому что я знаю, что нравится.

– Дело не в том, нравится он мне или нет. Дело в том, подходит он тебе или нет.

– Значит, он тебе нравится.

Челси вздыхает.

– Ради всего святого.

– Мне он тоже нравится, Челси. Очень. Очень, очень сильно.

– Чет тебе тоже очень, очень нравился.

– Пожалуйста. Они даже не в одной лиге!

– Я знаю. Но этот парень... сложный.

Это заставляет меня смеяться.

– Ты думаешь.

– Не относись к этому так легкомысленно. Чем бы они с Эмилиано ни занимались вместе, я готова поспорить на свою левую руку, что это что-то незаконное.

– Ты что, думаешь, он занимается наркотиками или чем-то еще?

Она на мгновение задумывается.

– Нет. Я думаю, они пара благодетелей.

Я смотрю на телефон.

– Что это значит?

– Точно не знаю. Все, что могу сказать, это то, что я почувствовала. Они очень близки, это было очевидно. Эмилиано сказал, что он бывший член банды, а многие парни, которые выходят из банд, посвящают себя помощи другим людям. Работа с населением, просвещение детей об опасностях такого образа жизни и тому подобное. И Коул знает все о судебной системе, о том, как она обращается с такими парнями, как Дилан, о том, что жестокие люди обычно не получают заслуженных наказаний. Не знаю, как эти две вещи связаны между собой, но уверена, что это так.

Я думаю о том, как Коулу было стыдно за то, что он следил за мной и наблюдал за мной по камерам в ресторане. Как он извинялся и говорил, что это непростительно.

Я думаю о том, как много злости он пытается держать в себе, как она просачивается наружу, несмотря на все его усилия. В его хмурых взглядах, высокомерии, захлопывающихся дверях.

Я думаю о том, что такой человек, как он, – богатый, привилегированный, находящийся на вершине мира, – должен знать, как злоумышленники пробираются сквозь систему.

И я задаюсь вопросом, что заставило человека в положении Коула подвергнуть опасности свою жизнь, чтобы избавиться от одного из них?

Это нечто большее, чем мы с Диланом. Это началось гораздо раньше.

Может быть, Коул потерял кого-то, как и Челси.

– Так что же нам теперь делать? Проводить расследование? Следить за рестораном?

– Нет, мы не будем следить за рестораном, идиотка! Мы оставим его в покое!

Я тяжело вздыхаю и закатываю глаза к потолку.

– Челси. Ты забываешь, с кем разговариваешь.

Ее голос становится сухим.

– О, я знаю, кто ты, тупица. Я просто пытаюсь вбить хоть немного здравого смысла в твою тупую башку.

– Да, дай мне знать, как все пройдет. А пока я собираюсь составить план.

– Если этот план предполагает возвращение в ресторан, забудь об этом. Тебя там не должны видеть. И меня тоже.

– Но я хочу поговорить с Эмилиано.

– Ты хочешь, чтобы нас арестовали за соучастие в преступлении? Включай мозги! Что бы Коул ни сделал с Диланом, это было плохо. Ты видела, в каком он был состоянии. Нельзя испачкаться в чьей-то крови, просто дружески похлопав кого-то по щеке. Так что, если кто-нибудь спросит, мы ели тако и пили «Маргариту», никогда не видели ни Дилана, ни Коула, потом разъехались по домам и легли спать. Конец истории.

– Но камеры наблюдения в ресторане, дорожные камеры на улице. Есть доказательства того, что мы все были там, если кто-то посмотрит.

– Коул – миллиардер. Его приятель – бывший уличный бандит. Они умеют добиваться своего. Уверена, что они вдвоем уже избавились от улик. Но на случай, если они этого не сделали, мы должны быть осторожны.

Внезапное воспоминание настигает меня. Это было в тот день, когда я была в Lit Happens и разговаривала с Эмери о работе. Что-то, что она сказала, заставило меня пошутить, что человек, которого я тогда приняла за ее клиента, – мафиози. Как она смотрела на меня, как колебалась перед неубедительным отрицанием...

Черт возьми. Я была права?

Но нет, этого не может быть. Мафия не состоит из благодетелей. Я имею в виду, я так не думаю. Не то чтобы у меня был какой-то опыт в этой области.

– Обещай мне, что не вернешься в ресторан, Шэй. Я серьезно.

– Я обещаю.

– Обещай, что даже не будешь звонить.

– Обещаю.

После паузы она спрашивает: – Почему я тебе не верю?

– Я ничего не буду делать, только посмотрю, смогу ли я заставить Коула немного раскрыться.

Челси сухо смеется.

– Ты хочешь сказать, что допросить его – это миссия всей твоей жизни. Бедный ублюдок.

– На чьей ты стороне?

– На твоей. Всегда. – Она вздыхает. – Так что, если твой парень-миллиардер сделает хоть что-то, чтобы навредить тебе, я буду обязана превратить его существование в ад.

Я улыбаюсь, потому что назвать его моим парнем – это ее способ сказать, что она его одобряет.

– Я люблю тебя, Челси.

– Я тоже тебя люблю, ты, неразумная дурочка. А теперь, пожалуйста, отдохни и позаботься о себе. Я позвоню завтра, хорошо?

– Хорошо. Пока.

После того как мы расстаемся, я стою, глядя из окна своей спальни на золотистый полдень за окном, и позволяю своим мыслям блуждать, пока в конце концов все мысли не утихнут, и не останется только один животрепещущий вопрос.

Коул МакКорд... кто ты?

Шесть утра понедельника. Я сижу за своим столом в офисе и читаю последнюю главу романа «Любовь во время холеры».

Никогда еще я не был так подавлен.

Дело не только во всеохватывающей теме романа, которая заключается в том, что любовь – это чума, сравнимая с холерой, а влюбленные люди страдают от психических расстройств. Дело в том, что я ни на секунду, даже во время чтения, не мог перестать думать о Шэй.

Я как Флорентино, главный герой книги, который становится настолько одержим своей возлюбленной, что ест цветы и пьет одеколон, пытаясь повторить ее запах. Я прочитал этот отрывок и подумал: «Конечно. Я это вижу. Я бы съел трусики Шэй, если бы они у меня были».

Потом я швырнул книгу через всю комнату.

Я хочу сделать то же самое сейчас, когда дочитаю эту чертовщину, потому что после нескольких дней чтения я добрался до конца и обнаружил, что на преодоление недоразумений и препятствий, стоящих на пути влюбленных, уходит пятьдесят чертовых лет мучений и тоски. Я должен был догадаться еще в самом начале, когда он попросил разрешения ухаживать за ней, и тут же птица нагадила на ее вышивку, что нас ждут серьезные мучения.

Если сегодня хоть одна птица нагадит рядом со мной, я сменю имя и перееду на Южный полюс.

Хуже всего то, что «герой» романа одновременно является и протагонистом, и антагонистом. Поговорим о красных флагах. Этот парень их придумал. Честно говоря, я не могу понять, влюблен ли он до безумия или просто сумасшедший.

Героиня же, напротив, вся – Шэй.

Гордая, упрямая, упертая, независимая, эта красавица Фермина знает, чего хочет, и не остановится, пока не добьется своего. Ее муж, доктор Урбино – да, она вышла замуж за другого парня, прежде чем они со стариком Флорентино сошлись миллион лет спустя – говорит ей, что она не может завести ни одного неговорящего питомца, и она идет и покупает говорящего попугая.

Муж думает, что ведет себя умно, потому что не любит животных, но не хочет показаться неразумным, поэтому ставит невыполнимые условия, а она говорит: «Да ладно? Подожди, я возьму пиво».

Шэй в чистом виде.

Парень, с которым у тебя была интрижка на одну ночь, оказался твоим новым боссом?

Не дай ему взять верх. Скажи, что он похож на сову.

Новый босс заставил исчезнуть одного из твоих коллег?

Объяви босса своим парнем и попытайся соблазнить его.

Это безумие. Все это. Я, Шэй, эта чертова книга.

Отбрасываю ее в сторону и встаю, разминая ноги. Для виски еще слишком рано, поэтому готовлю себе кофе во встроенной в стену за рабочим столом кофеварке и пью его, прохаживаясь по кабинету и пытаясь проветрить голову.

Сегодня в городе пасмурно. Густой морской туман, закрывающий солнце, простирается от пляжа до центра города. Я смотрю в окно, расхаживая взад-вперед, и думаю о зеленых глазах и трагических историях любви, в сотый раз напоминая себе, что Шэй не может быть моей.

Но, черт возьми. Я никогда не хотел чего-то большего. Я одержим ею.

Она – моя холерная чума.

Стук в дверь моего кабинета отвлекает меня. Секретарь не приходит раньше восьми, так что мне приходится разбираться с этим самому.

Когда открываю дверь, то вижу, что Скотти из почтового отделения стоит там с коричневым крафтовым конвертом в руках.

– Доброе утро, мистер МакКорд. Это для вас.

Он протягивает конверт. Я беру его, гадая, кто бы мог прислать мне что-то так рано. Если не считать работников почты и охраны, я почти всегда прихожу первым.

– Спасибо, Скотти.

Когда он моргает, я понимаю, что он удивлен, что я знаю его имя. Потом вспоминаю, как Шэй отчитывала меня за то, что я ужасно веду себя в офисе, и решаю притвориться человеком.

– И, кстати, отличная работа.

Скотти хмурит брови.

– По доставке вашего конверта?

Вот почему я не разговариваю с людьми.

– Я имел в виду в целом. Ты хорошо справляешься. Продолжай в том же духе.

Закрываю дверь перед его носом, чтобы больше не видеть выражения его замешательства.

По крайней мере, я не захлопнул ее. Шэй гордилась бы мной за это.

Я разматываю маленький красный шнурок с застежки конверта и достаю лист бумаги.

Уважаемый мистер МакКорд,

У меня есть несколько вопросов по поводу квартального финансового отчета, который вы попросили меня подготовить для вас. Не могли бы мы с вами сегодня провести короткую встречу, чтобы обсудить их?

С уважением,

Мисс Сандерс

Я не просил ее готовить квартальный отчет, маленькая хитрюга. Она просто хочет поговорить со мной. И вообще, чья это была дурацкая идея, что мы общаемся посредством служебных записок?

О, да. Моя. Потому что, когда я начала читать «Любовь во время холеры» на прошлой неделе, этот идиот Флорентино посылал любовные письма Фермине, я знал, что это любимая книга Шэй, и это казалось романтичным.

Теперь, когда я дочитал роман до конца, написание писем от руки кажется мне занятием, на которое способен только человек, не владеющий собой и нездорово зацикленный на женщине, которая будет доставлять ему неприятности на протяжении пятидесяти лет.

Я сказал ей, что любовные романы – полная чушь.

Я поднимаю трубку и набираю ее номер.

– Говорит Шэй Сандерс.

– Доброе утро, мисс Сандерс.

Она выдыхает самый маленький, самый слабый вздох, затем прочищает горло.

– Доброе утро, мистер МакКорд.

– Что ты делаешь в такую рань?

– Пытаюсь начать неделю с чистого листа, сэр. А еще... я не могла уснуть.

Боже, ее голос. Почему ее голос так действует на меня? Не то чтобы он был горловым или соблазнительным. Он просто ее.

Я в полной заднице.

– Мне жаль это слышать. Попробуйте магний.

Постояв немного, она неуверенно говорит: – Прости?

– Магний. Он помогает справиться со сном и беспокойством.

– О. Эм. Обязательно. Спасибо за подсказку.

Я закрываю глаза, сжимаю переносицу и внутренне кричу на себя за то, что я огромный, бесполезный, зараженный чумой дурак.

– Нет проблем. Что касается отчета...

– Да, – перебивает она. – Мне очень нужна твоя помощь. У меня с ним возникли проблемы. Могу я подняться к тебе в офис на несколько минут, чтобы поговорить с тобой об этом?

Когда я не отвечаю, потому что борюсь с желанием увидеть ее, а не с тем, что я знаю, как правильно, она шепчет: – Пожалуйста?

Пожалуйста. Никогда еще одно слово не оказывало такого воздействия на мое тело.

Я закрываю глаза и пытаюсь изгнать образ, как она умоляет меня позволить ей кончить, пока я вхожу в нее сзади. Согнутую над моим столом, с задранной юбкой над ее идеальной задницей, мой твердый член, истекающий ее…

– Да, – говорю я слишком громко. – Сейчас. Поднимайся. Немедленно.

Я вешаю трубку и тяжело выдыхаю.

Черт возьми. Это просто катастрофа. Не успею я оглянуться, как мне исполнится восемьдесят пять, и мы с Шэй наконец-то пойдем на наше первое свидание.

Я расхаживаю по комнате, пока не слышу стук в дверь. В тот момент, когда открываю дверь и вижу ее лицо, понимаю, что уже проиграл.

Я затаскиваю ее внутрь за запястье, закрываю и запираю дверь, заключаю ее в объятия и целую.

Поцелуй застает меня врасплох.

Ожидая, что меня встретит какая-нибудь холодная, профессиональная версия Коула, которая снова скажет мне, что между нами ничего не может быть, я собралась с духом, пока поднималась на лифте. Я была готова к спору. У меня были подготовлены все аргументы. Мы должны были что-то придумать, чтобы быть вместе, и точка.

Затем он открыл дверь и набросился на меня, как изголодавшийся человек.

Его рот горячий и требовательный. Его язык проникает глубоко. Он прижимает меня к себе, крепко обхватывая руками мою спину, и пьет из моего рта, пока у меня не начинает кружится голова.

Затем он решительно отстраняется от меня и отходит назад, качая головой.

– Мы не можем этого сделать, Шэй.

Я пошатываюсь и тяжело дышу. Мне нужно время, чтобы прийти в себя и попытаться понять, что он говорит.

– Ты имеешь в виду здесь? Мы не можем сделать это в твоем офисе?

– Нет. Я имею в виду вообще.

Уязвленная его словами и жесткостью в голосе, я поворачиваюсь и ухожу.

– Я сделаю вид, что не слышала этого. И, прежде чем ты снова откроешь рот, позволь мне кое-что тебе сказать...

Я останавливаюсь в нескольких футах от его стола и смотрю на экземпляр «Любви во время холеры», лежащий на промокательной бумаге. Когда поворачиваюсь, чтобы посмотреть на него, Коул вздыхает и проводит рукой по волосам.

– Я думала, тебе не нравятся любовные романы.

– Не нравятся.

– Тогда почему эта книга лежит у тебя на столе?

– Это долгая история. Как дела?

Я мгновение изучаю его выражение. Оно напряженное. Обеспокоенное. Тоскующее. Противоречивое. Он стоит с прямой спиной, слегка опустив голову, руки по бокам, ноги расставлены, ладони сжаты. Он выглядит так, будто борется с собой, чтобы не броситься ко мне, схватить и снова поцеловать.

Скрестив руки на груди, я смотрю на него.

– Я в порядке. Спасибо, что спросил. А ты?

– Отлично. Спасибо.

Его напряженный взгляд блуждает по моему телу. Он облизывает губы и переминается с ноги на ногу.

– Коул, если ты всерьез думаешь, что можешь вести себя так, будто между нами нет никаких чувств, и мы просто будем жить, как ни в чем не бывало, то ты не так умен, как я думала.

– Я никогда не говорил, что чувств нет. Я сказал, что мы ничего не можем с ними поделать.

Я смотрю на него в красивом темно-синем костюме, с его великолепным лицом и сильным телом и удивляюсь, как такой идеальный образец мужчины может быть таким нелепым.

– Значит, ты планируешь провести остаток жизни в одиночестве, так?

– Да.

– Ты идиот.

– Также да. Ты сегодня прекрасно выглядишь. Мне нравится этот цвет на тебе.

– Цвет? На мне черное.

– Это прекрасно. Ты настолько идеальна, что я могу ослепнуть.

Я ничего не могу с собой поделать. Несмотря на свою обиду и растерянность, я улыбаюсь.

– Знаешь, для человека, который пытается убедить меня, что у нас не может быть отношений, ты ужасно справляешься.

– Я не хочу, чтобы ты думала, что это потому, что я тебя не хочу. Я хочу тебя так, как никогда ничего не хотел. Но я не подхожу тебе, Шэй. Я не... хороший.

Мое сердце прикипело к этому мужчине. Он смотрит на меня с такой серьезностью на лице, в глазах и голосе, пытаясь объяснить мне, почему мы не можем быть вместе, но я едва слышу его из-за стука своего пульса. В моих ушах стоит оглушительный рев: «Целуй меня, целуй меня, целуй меня!».

Я сажусь на край его стола и закрываю глаза, пытаясь отгородиться от всего этого.

Мгновение спустя он проводит рукой по моим волосам.

– Ты действительно в порядке?

Его голос мягкий, близко к моему уху. Я киваю, но не открываю глаза, потому что хочу, чтобы он продолжал прикасаться ко мне.

– Мне жаль, что ты не могла уснуть. Это из-за меня?

Я снова киваю, вдыхая его запах и наслаждаясь теплом его тела. Должно быть, он стоит совсем близко.

– Шэй. Мне так жаль.

– Все в порядке.

– Это не так. Я не хочу быть причиной твоих бессонных ночей.

– Ничего плохого не случилось. Просто я проснулась и вспомнила, как ты назвал меня «милая» прошлой ночью. Ты называл меня «милой», когда заботился обо мне, как и в ту ночь в отеле.

Наступает напряженная пауза, прежде чем я открываю глаза и смотрю на него. Коул в нескольких сантиметрах от меня, смотрит на меня жадным взглядом, его рука в моих волосах, губы приоткрыты. На его шее пульсирует вена.

Я кладу ладони ему на грудь и шепчу: – Я хочу, чтобы ты снова так меня назвал, но когда будешь во мне.

Поскольку я держу руки на его груди, то чувствую его реакцию на мои слова. Его сердцебиение начинает скакать, а мышцы живота напрягаются. Он делает резкий вдох. Затем собирает мои волосы в свою большую руку и сжимает их в кулак.

Этот простой жест так возбуждает меня, что я почти стону. Я смотрю на него с учащенным пульсом и затвердевшими сосками, умоляя его глазами прижаться к моему рту.

Глаза горят, он вздыхает: – Что ты со мной делаешь?

– То же, что ты делаешь со мной. Пожалуйста, Коул. Поцелуй меня. После этого ты можешь отослать меня. Я обещаю, что уйду, если ты попросишь, но, пожалуйста, просто поцелуй меня еще раз, пока я не сошла с ума.

Его веки дрожат, голос становится хриплым.

– Прекрати умолять. Ты, блядь, убиваешь меня.

– Пожалуйста.

Коул закрывает глаза и стонет. Я встаю, скольжу руками по его груди и обхватываю его плечи, а затем с легким нажимом провожу губами по его губам. Прижавшись к его губам, шепчу: – Пожалуйста.

Его голос становится хриплым.

– Это опасная игра, в которую ты играешь.

– Это не игра.

Его эрекция упирается в мое бедро, дыхание неровное. Я знаю, что Коул близок к тому, чтобы сорваться и потерять контроль над собой. Он на грани того, чтобы отпустить меня и прижаться своим ртом к моему.

Чтобы подтолкнуть его к этому, я облизываю его губы от одного уголка рта к другому, нежно касаясь языком. Затем так же нежно беру его нижнюю губу между зубами и прикусываю.

Он реагирует так быстро, что я не успеваю понять, как это происходит.

Одним движением Коул разворачивает меня и толкает лицом вниз на свой стол. Я наклоняюсь над его краем, моя грудь прижимается к блокноту, а задница к его промежности, пока он стоит позади меня.

Положив одну руку мне на бедро, а другой обхватив меня за шею, он наклоняется и говорит мне на ухо таким горячим и грубым голосом, что у меня подкашиваются ноги.

– Ты же не хочешь, чтобы я потерял контроль над собой, красавица. Ты же не хочешь, чтобы я спустил монстра с поводка. В ту ночь, что мы провели в отеле, я прикидывался милым, но милый – это не я. Я все время говорю тебе, что я нехороший, но ты отказываешься слушать.

Меня трясет от волнения. Я не могу перевести дыхание. Мои трусики насквозь промокли, а он еще даже не прикоснулся ко мне. Думаю, если бы он ущипнул один из моих твердых сосков, я бы вспыхнула.

– Ты хороший. Это так.

Коул рычит от разочарования. Задрав мою юбку, он несколько раз подряд шлепает меня по заднице. Удары резкие и жгучие. Затем опускает подол юбки, стаскивает меня со стола и ведет к двери, обхватив рукой за плечи.

Он открывает дверь, проталкивает меня в нее. Я поворачиваюсь и смотрю на него, мое лицо горячее, киска мокрая, задница горит.

Не говоря больше ни слова, Коул захлопывает дверь перед моим носом.

Я опираюсь дрожащими руками на дверь, а затем упираюсь в нее лбом, пытаясь перевести дыхание и успокоить бабочек в животе.

Все мое тело пылает от желания. Я могу поджечь все это здание от того, как он меня возбудил.

Через несколько мгновений я слышу его хрипловатый голос.

– Не заставляй меня снова открывать эту дверь. Уходи.

– Так это все?

– Да, это все.

– Ты принимаешь решение в одностороннем порядке?

– Да.

– И ты думаешь, что я просто уйду и позволю тебе это сделать?

– Да.

– Я не сдамся, Коул.

– Если понадобится, я найму нового помощника.

– Нет, не наймешь.

Он не отвечает так долго, что я думаю, что он, должно быть, ушел. Но потом я слышу тяжелый выдох.

– Это правда. Я не буду этого делать. Возвращайся за свой стол, мисс Сандерс. Этот разговор окончен. И прекрати читать эти чертовы любовные романы!

Я стою и слушаю его прерывистое дыхание. Коул бормочет проклятия. Я представляю, как он проводит руками по волосам, борясь с собой, чтобы не открыть дверь и не затащить меня обратно внутрь, чтобы он мог поцеловать меня, и я влюбляюсь в него еще больше.

– Мне все равно, чудовище ли ты, Коул. Какой бы ты ни был, хороший или плохой, я хочу тебя.

Он рычит: – Ты меня не знаешь.

– Я знаю, что ты не такой самовлюбленный, как Чет. И я знаю, что я тебе небезразлична.

– Почему ты так настойчива, черт возьми? Почему ты не можешь просто поверить, что я преследую твои интересы, когда говорю тебе уйти?

– Потому что ты совершил ошибку, дав мне все, что мне было нужно, в первую ночь нашего знакомства. Потому что чем больше я вижу тебя, тем больше хочу. И потому что я решаю, что в моих интересах, а не ты. И кстати, если эта маленькая демонстрация доминирования должна была напугать меня, то она произвела обратный эффект. Я нахожусь в десяти секундах от оргазма. Хорошего дня, мистер МакКорд.

Я разворачиваюсь и шаткой походкой направляюсь к лифту, но вместо этого решаю спуститься по лестнице. Мне нужно время, чтобы собраться с мыслями, прежде чем вернусь на свой этаж. Я не знаю, приехал ли кто-нибудь еще, и я в ужасном состоянии. Поэтому поворачиваюсь и иду к двери с надписью «Выход» с другой стороны стола Марион. Она ведет на лестничную площадку между этажами.

Я ступаю на бетонную площадку и попадаю в прохладный, гулкий коридор, но не успевает за мной закрыться дверь, как в нее врывается Коул.