Текст книги "Крыло Королевы (ЛП)"
Автор книги: Джессика Торн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 21 страниц)
Спешные действия стражников Кона выглядели бы смешно, если бы ситуация не была такой серьёзной. Я ещё раз ругаюсь про себя на то, что у меня нет оружия, бросаю отчаянный взгляд на Шая, который на долю секунды отгибает край своего кителя, чтобы я могла заметить ещё один пистолет. Маленький, но достаточно эффективный на близком расстоянии. Он знает меня лучше, чем я саму себя. Он сжимает его и медленно достаёт из кобуры, стараясь не привлекать к себе внимание, в то время как другой рукой подаёт знакомый сигнал.
«Будь наготове».
Странное спокойствие охватывает меня. Если гравианец нападёт, я смогу защитить Кона. И себя. Надеюсь. Шай просто должен бросить мне пистолет. Я не буду колебаться.
Посол Чолтус не обращает внимания ни на нас, ни на антейцев, спешащих уйти с его пути, ни на стражников, нервно шипящих что-то в свои коммуникаторы. Вейрианцы замерли, как хищники перед прыжком. Он гравианец. Ему плевать, что мы думаем. Он подходит к помосту так, словно владеет всем миром, но не взбирается на него. Он не дурак и не самоубийца. Хоть и высокомерен. Он кланяется Кону, но только на необходимый минимум. Это не совсем оскорбление. Он едва склоняет голову в моём направлении. Скорее показывая, что он замечает меня и не придаёт этому значения, чем реально приветствуя.
– Ваше величество, этот предполагаемый брак – тактический ход Императрицы с намерением заполучить ваш мир и все его бесценные ресурсы в собственное распоряжение, – сообщает посол.
Шок от узнавания пронзает меня. Я помню этот голос, я знаю его. Он был в моих кошмарах, где я пряталась в кустах и боялась, что меня вот-вот обнаружат.
«Мне нужна эта девчонка».
Это тот самый голос, что раздавался через радио в лесу у моего дома. Тот самый человек. Тот, кто приказал сбить меня в полёте.
И теперь у него появилось имя – Чолтус.
Он переводит взгляд на меня, которым клеймит как нечестивицу и даёт мне это прочувствовать. Его бесцветные глаза скользят по мне, и он вновь отмахивается от меня, как будто я представляю для него не больше интереса, чем ковёр под ногами.
– Эта девчонка – не более чем дитя из низшей аристократии Вейриана, который сам по себе всего лишь периферия мира, населённая кровожадными варварами, и едва ли представляет какую бы то ни было ценность для Империи. Их правящая семья мертва, и Императрица вцепилась когтями в их земли. Вас водят за нос, антейм.
– Посол, – отвечает Кон. Его тон достаточно мягок, но за ним скрывается сталь, которую я не ожидала услышать, – насколько мне известно, многие вопросы о недавнем нападении на Вейриан так и не получили ответа от Гравианского верховного совета.
Посол обнажает зубы. Как я понимаю, это он пытается улыбаться. Или угрожать.
– Необоснованные обвинения, ваше величество, от предвзято мыслящих людей. Даже Императрица никак не прокомментировала произошедшее, потому что не верит им на слово.
Я сжимаю руки в кулаки. Не могу поверить в то, что я это слышу, и в то же время никто, похоже, не реагирует на его слова.
Если королевская семья Вейриана мертва, то кто, если не гравианцы, мог желать им смерти? Слова закипают во мне, но я не могу сказать ничего из этого. Кон должен урегулировать ситуацию. Если я поддамся гневу, то унижу антейма, опозорю себя, выставлю свой народ варварами, какими только что нас описал этот гравианец. Возможно, именно этого он и добивается. Показать меня с худшей стороны. Спровоцировать на оскорбление.
А Кон просто сидит на месте. Я смотрю на него, но он, видимо, не замечает. Он должен что-то сделать. Я ёрзаю на месте и пытаюсь держать себя в руках. От прилагаемых усилий у меня скручивает живот. Я должна думать головой. Думать головой.
Переключаю внимание на своих стражников, но не могу ничего прочитать по лицу Шая. «Будь наготове», – повторяю себе. Когда он начнёт действовать, когда он нападёт, я должна быть готова.
– Сейчас не время и не место, посол, – Кон использует свой спокойный, размеренный голос, как профессиональный оратор, и меня это поражает. Как у него получается звучать так сдержанно, так властно в этой кошмарной ситуации?
– Ваше величество, – Чолтус выплёвывает эти слова, и они звучат как издевательство, – гравианцы предложили поделиться своими технологиями и силой оружия за право добывать ресурсы здесь. Это крайне щедро с нашей стороны. Мы не пытаемся одурачить вас какой-то… – он переводит взгляд на меня, и я хочу только, чтобы он отвёл свои глаза, раздевающие меня догола и окатывающие омерзением, – …продажной девкой.
Все ошеломлённо замолкают. Мои внутренности застывают от холода, горло сжимается.
– Достаточно, – голос Кона звучит по-прежнему, но что-то всё же изменилось. Он внезапно кажется жёстче и неожиданно холоднее. Словно он эмоционально отстранился от разговора. Это ярость? Такое странное, тихое напряжение?
– Вы здесь по моему приглашению, посол, чтобы говорить от лица своего государства, а не для того, чтобы обсуждать текущую политическую ситуацию. Но если вы настаиваете на вопросах политики, то напомню, что остаётся нерешённым вопрос с Келтой.
В последовавшей тишине я даже не смею дышать, только смотрю на Кона. Не совершил ли он только что чудовищную ошибку? Или он намеренно устроил публичный скандал, поднимая такую тему сейчас, перед всеми присутствующими?
– Келта – это колония, исторически принадлежащая гравианцам, ваше величество.
Пальцы Кона сжимаются на подлокотниках трона. Почти не видно глазу. Я отмечаю это только потому, что сижу прямо рядом с ним. Может, в этом антейме всё же есть стальной стержень.
– И тем не менее самые древние археологические находки относятся к антейскому наследию. Не говоря уже о том, что орбита Келты относится к нашему миру и слишком далека от ваших границ. Только наши люди населяли её последние несколько сотен лет. Нет, посол, территориальные претензии Гравии на Келту не имеют оснований, и мы все это знаем. Давайте обойдёмся без этих сказок. Мы долго плясали вокруг этой темы, и ваши увиливания от прямых ответов сделали переговоры невозможными. Так скажите мне теперь, готовы ли ваши вооружённые силы отступить? – Чолтус оставляет вопрос без ответа, и Кон вскидывает подбородок. Может, гравианец не ожидал, что антейм зайдёт так далеко, особенно сегодня, и предъявит собственное требование. Может, он думал, что пока я рядом с ним, правитель Антееса будет отвлечён. К счастью, я не сбиваю его с мыслей. Не знаю, на что этот посол надеялся.
Кон знает, что он может положиться на поддержку своих людей. Наверное, поэтому он решился на открытую дискуссию на глазах у всего двора. Если я что-то и вынесла из досье на Антеес, так это обожествление антейма местным населением. И то, что я лично увидела здесь, показало, как они обожают Кона. Они готовы на всё ради него. Представить только, какую власть бы заполучили гравианцы, если бы имели влияние на антейма. Чего добивался Чолтус, когда сговорился с Кендалом?
Смутить всех, сбить нас с толку в такой важный день или, возможно, он думал, что Кон оступится и предоставит ему желаемое.
Если так, то он недооценивает антейма, как и я раньше. Кон улыбается, холодно, сжатыми губами, и я надеюсь, что он никогда не посмотрит так на меня. Это страшнее ножа.
Отрывистым движением он отпускает Чолтуса.
– С благословением Рондета этот брак состоится.
– Тогда желаю вам счастья, – посол даже не пытается скрыть свой оскал. – Какой бы большой ошибкой это ни было. Я с самого начала высказал свои возражения против этого фарса. Я подавал прошения вам, как и многие из ваших же людей. Верховный совет Гравии не желает становиться свидетелем этому браку и объявляет о своём протесте всем известным мирам. А теперь, с большим сожалением, я вынужден покинуть ваш двор.
Он небрежно кланяется и удаляется, за ним несётся принц Кендал с возражениями и извинениями, как отвергнутый любовник, позабыв о собственном народе. Стоит его свите покинуть зал, шум голосов усиливается, как будто большая волна накрывает берег. Шокированные, возмущённые, напуганные возгласы. Антеес, со всеми своими правилами приличия и протоколами, никогда такого не видел.
Я не могу больше смотреть на Кона, но мне сложно оторвать от него взгляд. Одна только мысль стучит в моей голове. Он хотел этого. Я не знаю, что творится в его голове, но он по какой-то причине хотел этого противостояния.
Джондар, кажется, готов задушить собственного брата, и его останавливает только наличие большого числа свидетелей. Но есть все шансы, что он всё-таки сорвётся. И есть те, кто готов ему помочь, судя по их виду. Я напоминаю себе, что нужно дышать, перестать дрожать и продолжить встречать оставшихся людей так же учтиво, как это делает Кон, который выглядит так, словно ровным счётом ничего не произошло. Само благородство и спокойствие. Не знаю, как ему это удаётся, но я не позволю себе или своим людям справиться хуже.
Но потом я думаю о том холодном взгляде и всей этой маске на лице Кона, его зловещей улыбке, и меня бросает в дрожь.
***
После церемонии представления объявляется банкет.
– Как же они любят поесть, – ворчу я Шаю, по пути в следующий зал.
– Они любят поболтать, – бормочет он в ответ. – Думал, это никогда не закончится.
– У гравианца была интересная компания. Они с Кендалом ушли вместе, не так ли? Они в самом деле покинули двор?
– Похоже на то, – уверяет он меня. – И это плохо. У них не бывает пустых угроз. Не знаю, что задумал твой антейм. Будь бдительна. Рядом с принцем Кендалом и гравианцем было несколько человек. Я предоставляю тебе их имена чуть позже. Элара и Джондар могут помочь.
Я должна сказать ему. Он должен знать то, что знаю я. Мы поднимаемся в зал, где главный стол стоит на помосте, возвышаясь над всеми остальными. Потолок окрашен в насыщенный тёмно-синий цвет с маленькими золотыми звёздочками, образующими целые созвездия. Столы застелены прекрасными камчатными скатертями и расточительно накрыты серебряной и фарфоровой посудой.
Я останавливаюсь у помоста и беру Шая за руку, будто бы мне нужна помощь, чтобы подняться на это незначительное возвышение. Я наклоняюсь к нему и шепчу:
– Это был он, Шай. Тогда, в лесу. Он был во главе той группы, что пришла за мной.
Он застывает на мгновение, напрягаясь всем телом.
– Посол?
– Да. Посол Чолтус.
Он оглядывается вокруг, проверяя, кто мог бы нас услышать, кто мог бы потом разболтать. Но он не подвергает мои слова сомнению, не спрашивает, точно ли я всё правильно помню. Я благодарна ему за это. Он остаётся спокойным, сдержанным, не позволяя никому увидеть ни намёка на беспокойство в его глазах.
– Я понял. Мы расследуем это, принцесса. Даю слово, – и в следующее мгновение он с лёгкостью меняет тему, пока отводит меня к моему месту. – Как тебе антейм?
Смешно, что он это спрашивает. Кон как раз в этот момент присоединяется к нам, и я оставляю вопрос без ответа. Антейм улыбается мне, но его внимание поглощено беседой с Джондаром.
Едва ли у меня есть возможность поговорить с Коном даже сейчас, когда мы сидим рядом. Это даже нельзя назвать полноценным разговором. Все мои мысли возвращаются к Чолтусу. Каждый раз, когда я смотрю в сторону Кона, он что-то увлечённо говорит или внимательно слушает других. Найти время, чтобы поговорить с ним, может стать настоящим камнем преткновения в этом так называемом браке. Это если он вообще захочет со мной разговаривать или выслушивать моё сомнительное мнение. Вряд ли у нас выйдет партнёрство, как полагается в браке, особенно в королевском.
Или, может, в этом отличие королевского брака. Потому что, если говорить откровенно, то что я вообще знаю о супружеской жизни, будь то королевской или ещё какой-либо?
Всё вокруг, даже разговор с пожилым высокопоставленным священником из Куоре по левую руку от меня, внезапно кажется намного сложнее, чем раньше. Я добавляю к жареной говядине потрясающий мелианский соус из красного вина и немного овощей на тарелку.
Кон смеётся чему-то, что я прослушала, и поднимается на ноги. Все повторяют за ним, но когда я намереваюсь встать рядом, его рука ложится на моё плечо, мягко усаживая на место. Совершенно ненавязчиво, и со стороны такой жест мог бы показаться братским. Но моя кожа горит в том месте, где он меня коснулся, такая неожиданная близость. Не знаю, что с этим делать.
В просторном банкетном зале наступает тишина. Шорох одежды, звон посуды и гул разговоров мгновенно стихают.
– Уважаемые гости, – Кон хорошо владеет голосом. Когда мы наедине, он всегда говорит так тихо, я не могла и подумать, что его публичные выступления будут так приковывать внимание. Никто больше не видит, но ладонь у его бедра сжимается в кулак. Он справляется с нервами так же, как и я. Я смотрю на его руку, мысленно желая ему сил, чтобы он мог сделать то, что нужно. У него такое красивое лицо в этом золотом освещении, которое вновь на мгновение придаёт его коже вид позолоченных чешуек. Я не могу оторвать от него взгляд. – Завтра мы отправимся к Рондету, со всей торжественностью и надеждой. Мы представим им её высочество принцессу Беленгарию Вейрианскую, герцогиню Эльведен, графиню Дюнен, с уверенностью, что они сочтут её более чем достойной, – он улыбается мне, и я с удивлением отмечаю, как он слегка смутился. Его губы слегка дёргаются в поисках подходящих слов, и в итоге он, отводя взгляд и тяжело сглатывая, заканчивает: – Я прошу всех присутствующих поднять бокалы за наше будущее, за наш альянс с Вейрианом и Империей и за принцессу Беленгарию.
Хор голосов раздаётся в ответ:
– За принцессу Беленгарию.
Осознание окатывает меня холодной водой. Завтра. Никто не потрудился сообщить мне об этом. Завтра всё будет решено. Хочу я того или нет.
***
Я хожу из стороны в сторону по красивой разрисованной плитке, наблюдая за тем, как ткань моей юбки скользит по замкам, лесам, птицам и ящерицам. Я оставалась за банкетным столом так долго, как только могла, но извиниться и покинуть зал оказалось легко. Там вино текло рекой. Сомневаюсь, что большинство из них заметило моё отсутствие. Я останавливаюсь в центре балкона, глядя на круг в центре, где четыре существа, похожие на драконов, переплетаются друг с другом. У каждого есть по две пары прозрачных крыльев, сделанных из хрусталя, и огромные глаза из драгоценных камней. Они сверкают. Это прекрасное произведение искусства, такая мастерская работа, что я легко могу представить, как они отрываются от пола и улетают вдаль. Но как они здесь оказались? Были ли у древних антейцев легенды наподобие тех, что есть в Вейриане? Как те, что были в Первомире?
– Принцесса? Вы звали меня? – я подскакиваю, услышав голос Кона, и тут же выкидываю из головы все свои глупые мысли, как провинившийся ребёнок. Кон не выглядит так, будто выпил слишком много. Я чувствую облегчение. Это было бы намного сложнее, будь он пьян.
– Да, – а теперь, когда он здесь, я не особо представляю, как ему сказать.
Он улыбается и кивает на декоративный пол.
– Красиво, да? Это по мотивам народных сказок Монтсерратта, где…
– Кон, – перебиваю его. У меня сейчас нет времени на сказки, а Кон выглядит так, будто готов рассказывать об этом часами. Что удивительно с его привычной-то молчаливостью. От него исходит волна энтузиазма, которая обычно приводит к куче дополнительных подробностей и активной жестикуляции. Но есть дело важнее. Мне нужно, чтобы он меня выслушал. – Он пытался меня убить.
Кон замирает и щурит изумрудные глаза.
– Кто?
– Посол, гравианский посол, Чолтус. У меня на родине, когда Высший Мыс пал. Он…
Я вижу, как меняется его выражение. Он не слушает. Он даже не слушает меня.
– Бел, нет никаких доказательств, что он был замешан.
– Нет доказательств, но есть моё слово! – выпаливаю я, подбегая к нему. Он не отшагивает. А стоило бы, потому что я очень зла. Но он просто стоит на месте и смотрит, как я злюсь. – Я помню его голос, Кон. Они убили миллионы наших людей. Они сравняли с землёй нашу столицу, уничтожили всю королевскую семью, мою родню.
– Империя прислала нам копии отчётов о произошедшем. Они не нашли существенных доказательств тому, что это было решение официального гравианского правительства.
– Тогда чьё же?
– Радикальной группировки. Террористической организации. Тех, кто не желает мира.
– Никто из гравианцев не желает мира. Им нужен Вейриан. Они хотят заполучить богатства наших земель, древесину из наших лесов и нефть из наших морей. Возможно, даже воду. Они бы забрали всё. Они приносят с собой только смерть и разрушение.
Он, в конце концов, отступает от меня назад, поднимая руки в примирительном жесте:
– Бел, пожалуйста.
Я шлёпаю по рукам, чтобы он убрал их.
– Я слышала его. После аварии в лесу. Я пряталась среди деревьев и слышала его. Я никогда не забуду этот голос. Ему нужна была я, Кон… как заложница или пленница, не знаю. Мёртвой, скорее всего. Но его голос…
«Мне нужна эта девчонка».
Будто бы я была просто вещью. Разменной монетой. Воспоминание оживает в моей голове. Я содрогаюсь, и Кон проводит своими руками по моим. Он держит меня нежно, бережно, словно я могу сломаться. Никто прежде меня так не держал.
– Сядь. Ты побледнела.
Я пытаюсь стряхнуть его руки, мои ногти со свежим маникюром впиваются в ладони. Я не могу сейчас показать слабость. Он должен мне поверить.
– Это от ярости.
– Может, голос просто звучал похоже. Акцент или вроде того. Ты была до смерти напугана, сразу после аварии…
Аварии… да… А что касается страха…
– Я солдат Вейриана, Кон. Говоришь, все гравианцы звучат одинаково? Меня учили слушать, запоминать детали для дальнейших отчётов…
– Бел! – от его крика я ошеломлённо замолкаю. Кон застывает, сам удивлённый, что так повысил голос. – Бел, – начинает вновь, мягко, словно извиняясь. – Даже если это был он, это произошло на Вейриане, не на Антеесе, далеко за пределами моей власти… Что я могу сделать?
Проклятье, он прав. Я прижимаю руки к груди и отворачиваюсь, злясь на ситуацию. Я даже его немного ненавижу в этот момент. Но он прав. Что он может с этим поделать? Арестовать посла, потому что я так сказала? Он уже в центре дипломатического скандала, а уж после того, каким тоном с ним говорил Кон, загнав его в угол… Нет. Это безумие.
Но мне всё ещё это не нравится. Если честно, меня бесит это признавать.
Я смотрю на него, желая дать понять, что это далеко не конец, и что я запомню каждое слово. Если он собирается стать моим мужем, он должен понять, что не может так просто от меня отмахнуться. Он очень сильно недооценивает гравианцев. Совсем их не понимает. И не слушает.
– Ты мог бы мне поверить, – шёпотом отвечаю ему.
Я ухожу назад в свои покои. Не уверена, пойдёт ли он за мной или нет. Я не могу заставить себя оглянуться.
Глава 9
Следующим утром мы уже вылетаем на дирижабле из Лимасилла. Через несколько часов меня представят этому таинственному Рондету и моя судьба будет решена. Немногих взяли в сопровождение, но тем не менее почти тридцать человек отправились вместе с нами, и у меня так и нет возможности поговорить с Коном наедине. Может, он боится, что я устрою очередную сцену. Или выведу его настолько, что он опять повысит голос. Или начну задавать сложные вопросы.
Джондар, конечно же, здесь, как и Элара. И мои стражники, мои неизменные тени, самая мрачная из которых – это Шай. Он держится на расстоянии и следит за окружающими как ястреб. У Кона стражников меньше, и они не ровня моим. Но стоит признать, что они ответственно подходят к своей работе. Это заслуживает уважения.
Дирижабль поднимается в небо, и пока большинство людей решает спуститься в пассажирский отсек, чтобы выпить вина и попробовать закуски, я остаюсь на внешней палубе, подставляя лицо воздушным потокам. Я снова лечу, хотя ощущения совсем иные. Держась за поручни, я закрываю глаза и улыбаюсь, пока приятный ветер раздувает мои волосы, вызывая мурашки по коже. Впервые с крушения моей «Осы» я чувствую себя живой.
Мы летим над вспаханными полями, затем над густым лесом. Горы проступают среди пышной зелени, а озёра с серебряной гладью отражают нас, когда мы пролетаем над ними. Ни деревень, ни городов я по пути не вижу. Земля под нами покрыта буйной растительностью, как дворцовые сады. Где же они все живут? Я замечаю несколько поселений с едва заметными домами среди деревьев, окружёнными обширными участками земли. Людей здесь мало относительно размеров территорий. В отличие от вейрианцев антейцы живут либо в двух главных городах, либо в почти полной изоляции. Не знаю почему. Чем больше узнаю, тем больше вопросов возникает. Была бы только возможность их задать. Это то, что я хочу знать, если мне придётся жить здесь, если я буду помогать Кону править этими землями. Мне ещё многому предстоит научиться.
И всё же это прекрасный мир. Я могу понять, почему никто не хочет его покидать.
Вскоре, даже слишком, дирижабль начинается спускаться к открытой поляне на краю густых джунглей. Сверкающий купол поднимается среди деревьев, мы пролетаем рядом с ним и приземляемся.
Мягкая посадка, безупречная работа. Надо будет как-нибудь потом поблагодарить капитана корабля. Надеюсь, это воспримут правильно. Кто их знает?
Дорожка ведёт нас вглубь джунглей. Она освещена с обеих сторон и украшена гирляндой из цветов. Среди деревьев выглядывают люди, наблюдая, как мы спускаемся по трапу. Кон ободряюще улыбается и берёт меня за руку. Играет тихая музыка, антейцы переговариваются, попивая холодные напитки и закусывая крошечными изысканными канапе. Большинство разбрелись, но мы с Коном всё ещё не одни.
– Не переживай, – говорит он, пока мы направляемся к деревьям. – Тебе нужно просто быть собой.
– Не нужно, – мой голос звучит увереннее, чем я себя чувствую. – То есть, я хочу сказать, что не нужно меня успокаивать.
Я не могу быть собой. С тех пор как моя «Оса» разбилась в лесу и весь мой мир перевернулся с ног на голову, я сама не своя. Но я не могу поделиться этим с Коном. Пока нет. А, возможно, и никогда.
– Я имею в виду, что это может казаться огромным давлением. Матильда всегда…
– Уверена, всё будет хорошо, – я не хочу сейчас думать о его бывшей жене. Я вообще не хочу когда-либо о ней думать. Я знаю, что каждая моя черта, каждое моё действие будет сравниваться с ней. И я никогда не буду достойной её наследия, никогда не буду частью Антееса так, как была она.
Я только собираюсь высказать это ему, как мы подходим к концу дороги, и нужные слова пропадают. У меня перехватывает дыхание от изумления.
Скрытое в непроглядном лесу, вдалеке от всех поселений стоит величественное здание Рондета, которое – как и всё в антейской культуре – выглядит изящно, прекрасно, невозможно. Я захожу внутрь и поднимаю глаза, рассматривая это чудо. Купол из цветного стекла с металлическими узорами в виде вьющихся стеблей и листьев по краям – как будто живые растения превратили в металл, а не высекли их подобие. Внутри тоже всюду растения. Куда бы я ни взглянула, зелёные и жёлтые цвета вихрятся и закручиваются. Пьянящий аромат тысячи цветов царит здесь.
В центре всего находится кристалл. Громадный, красивый, вырастающий из земли, как нечто живое. Я спешу скрыть свою реакцию. По оттенку и прозрачности он похож на келтанский кристалл. Но ведь мы сейчас на Антеесе. Что здесь делает кристалл с Келты? Он глубоко погружён в землю, это я вижу. Выглядит так, будто это его естественное происхождение, но, может, его каким-то образом сюда привезли? Я никогда не слышала о кристалле такого размера. Неудивительно, что они считают это место священным и строго ограничивают посещения. Энергия, которую мог бы дать этот кристалл… сколько всего он мог бы зарядить… Империя бы отдала целое состояние. Гравианцы бы… ну, они явно бы не стали платить. Но они бы его захотели. О предки, ещё как бы захотели.
А Кон показывает мне его так, будто это неважно.
Или, может, мы здесь не за тем, чтобы увидеть кристалл.
Четыре человека сидят на круге травы под кристаллом, словно они просто пришли на пикник. Одетые в причудливые наряды, они похожи на людей, но не совсем. Их сложно, на самом деле, спутать с людьми. Это как будто смотришь на человека, но поверх есть ещё какая-то оболочка. Их кожа имеет специфический блеск, который выглядит необычно металлическим в свете, проникающем через витражный купол. Я думаю о золотом оттенке кожи Кона и перевожу взгляд на него, сразу же отмечая изменение. В этом странном свете тон, кажется, усилился, Кон выглядит так, словно сделан из золота и драгоценных металлов. Я никогда не видела в нём что-то столь явно инопланетное до этого момента. Они говорят, что во всех антейцах течёт кровь древней расы. Я не уверена, как это возможно. Здесь же никого не было, когда люди-колонисты прибыли на эту планету. Может, древний, доминантный ген был как-то подхвачен первыми переселенцами? Или что-то необычное содержится в воде или самой земле? Само существование Рондета будто бы призвано указывать на это, и я сражена наповал. Просто находясь здесь, стоя на этом самом месте, в этом освещении. По сравнению с ними всеми я несуразно обычная. Не очень приятное положение.
– Прошу, присаживайтесь, Беленгария, – говорит одна из женщин. Жемчуг вплетён в её белоснежные волосы, а кожаный пояс с железными звеньями свисает на её бёдрах. Кроме того, она одета в зелёное, что подчеркивает медный оттенок её кожи и холодное свечение её изумрудных глаз.
Я оглядываюсь назад. Кон и Джондар нервно стоят на входе. Я вижу за ними Шая и Петру. И больше никого. Это единственные свидетели. Значит, я правильно понимаю очевидную важность происходящего. Чувствую небольшое облегчение.
Стульев здесь нет. Они смотрят, что я буду делать? Морщусь, представляя, как осудила бы мои действия антейская знать, но всё же располагаюсь на траве, как и члены Рондета. Никто не произносит ни слова.
Между ними разложен изящный чайный сервиз из настолько тонкого, почти прозрачного фарфора, что при определённом ракурсе и освещении я даже вижу жидкость внутри. Он украшен изображениями ящериц – этих насекомоподобных драконов или драконоподобных насекомых – созданными рукой гения. Один из членов Рондета наливает ароматный чай аккуратным движением, с особой церемонностью, длинной струёй из носика в чашку. Меня очаровывают эти длинные, тонкие пальцы на прекрасном фарфоре, завиток пара и аромат, сопровождающий каждое движение.
Меднокожая женщина передаёт мне чашку, посылая быструю улыбку, немного жуткую из-за её острых зубов. Я вдыхаю аромат и понимаю, что они все ждут, когда я сделаю глоток.
На вкус оно похоже на любовь – поначалу мягкое, нежное, согревающее изнутри, но чем дальше, тем больше теряешь контроль.
– Поведайте мне, Беленгария, – произносит самый старший из них. По крайней мере, он кажется мне старше остальных. В нём только два цвета: белый и серебристый, но его кожа такая же гладкая, без единого изъяна, как и у всех остальных, почти опаловая. Он похож на человека, но не совсем. Как будто человеческая маска скрывает другую сущность, но не до конца. Химера, смешавшая прекраснейшие черты двух разных видов. – Что есть первый долг королевы?
Я сглатываю, пытаясь вспомнить все наставления Элары, все эти изощрённые правила этикета и приличий, все традиции и мелкие ритуалы, которые я проходила каждое утро с прибытия на Антеес. Слова горят у меня во рту, но не желают срываться с губ. Я прочищаю горло и говорю:
– Ваши учения гласят…
Один из них недовольно шикает – мужчина, прежде молчавший. Медная женщина касается моей руки своими длинными пальцами, её кожа такая холодная.
– Мы не спрашивали, что говорят наши учения. Мы знаем их. Он хочет услышать твои мысли.
Я прикусываю нижнюю губу. Этого я тоже делать не должна. Всё идёт не так. Они меня отвергнут и отправят с позором домой. Я подведу всю Империю. Да, я наконец-то вернусь домой, и хочу этого больше всего на свете, но последствия для моей семьи могут быть ужасны. Если Императрица будет недовольна…
Мы нужны им. Мы по-настоящему нужны им. Как и Императрице. Соберись, Бел. Попытайся сосредоточиться и не испортить всё.
Я думаю о своей матери. О том, что она совершила ради нашего народа, что бы она сделала ради нашей семьи, ради моего отца. Тогда, сейчас, когда бы её ни попросили. Моя мама… отдала бы всё.
– Я думаю… Я думаю, что долг королевы – служить своему народу. Поддерживать короля и делать всё с любовью… – почему я начала про любовь? Я же не люблю Кона. – И… и быть голосом разума, заботиться о нём, настаивать на его отдыхе, когда ему это нужно, или… выступать за справедливость. Она говорит за тех людей, которых он не может слышать. И когда он не прав… когда он не прав, она говорит об этом. Она стоит на своём и не отступает. Она защищает его интересы, и их общие. Даже когда он готов ими пренебречь.
Кон слушает меня, я знаю. И на секунду задумываюсь, вернулся ли он мыслями к нашей беседе накануне, когда он не поверил мне.
Я вспоминаю, как умерла моя мать, сражаясь за деревню, о которой забыли все остальные, спасая жизни и сдерживая натиск врагов, чтобы её муж мог вызвать подкрепление из Высшего Мыса. И когда ей приказали вернуться на базу, когда ей сказали отступить, когда мой отец молил её… Как она направила Тройку против орбитального вражеского авианосца и сбила его до того, как тот сумел подобраться на радиус поражения. Её последнее сообщение семье…
«Позаботься о них, Маркус. Потому что у тех, кого они захватили, сейчас нет никого, кроме меня. А у наших детей всё ещё есть ты».
Она не была королевой по титулу. Но была ей в каждом своём поступке.
– Она сердце королевства, – шепчу и только тогда вспоминаю, кто я. Моё лицо вспыхивает, когда я понимаю, что все глаза смотрят на меня и все уши внимательно слушают мою сбивчивую речь.
И молчат в ответ. Меднокожая женщина рассматривает потолок со снисходительной улыбкой на губах, пока другая женщина с сапфировыми глазами и золотой кожей делает ещё глоток. На ней одежда синего и кремового цветов, и она совсем не смотрит в мою сторону. Взгляд бело-серебристого мужчины рассеян, словно он видит то, чего не вижу я, где-то очень далеко. Последний из Рондета, с бронзовой кожей, сверкающей при дневном свете, пристально глядит на меня, отчего я нервно дёргаюсь.
Тишина мучительно затягивается. И не только для меня.
– Маэстре Аэрон? – вмешивается Джондар. – При всём уважении, ответ прозвучал.
Я даже не заметила, как он приблизился, и чуть было не подскакиваю от его голоса. Кон стоит рядом с ним, тихо и нерешительно, зелёные глаза кажутся огромными на бледном лице. Те же глаза, что и у маэстре. Столь яркие, будто горят изнутри. Он выглядит обеспокоенным. Очень обеспокоенным.
