Текст книги "Крыло Королевы (ЛП)"
Автор книги: Джессика Торн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 21 страниц)
Глава 7
Тёплый поток воздуха в шаттле треплет мои волосы, когда я поднимаюсь в него через атмосферный шлюз. Стражники окружают меня спереди и сзади. Никто не пользуется моментом. Ни следа убийцы. Кто бы это ни сделал, он просто исчез. Я понимаю, что они собираются расследовать и это дело. Больше, больше расследований. А у меня есть другие заботы, которые сейчас должны стоять в приоритете. Я переполнена эмоциями и устала до изнеможения, но изо всех сил пытаюсь держать улыбку и не показывать страха.
У королевского шаттла гладкая, плавная поверхность. Он так же прекрасен, как «Аделина», только в разы меньше, разумеется, и имеет свою эстетику. Бордово-золотой навес затемняет лампы над головой, а отделка из полированного красного дерева переливается, как нечто редкое и чрезвычайно ценное. Медные детали сверкают, как блики на воде в солнечный день, а орнамент напоминает листья, бегущие друг за дружкой по всем доступным поверхностям.
Когда мы проходим внутрь, член экипажа в сшитой на заказ униформе подносит к губам серебряную дудочку. Через мгновение я понимаю, что он приветствует нас согласно традициям вейрианской военной верхушки. В этот момент Кон берёт меня за руку. Ему уже подыскали другой сюртук, но манжеты немного свисают, а плечи ему слегка велики. Счастливчик – на этом всё и закончилось. Мне предстояло, как минимум, повозиться с лицом и волосами. Пришлось позвать на помощь несколько антейских придворных с их служанками. Меня заставили сидеть на месте, пока они крутили, вертели, дёргали и тыкали, при этом ещё обсуждая мою персону, как будто меня там не было. Даже Петра была в ужасе. Наряд горохового цвета, который они выбрали на смену полностью испорченному вейрианскому платью, слишком сильно давит в талии, из-за чего дышать почти невозможно. Это мебель какая-то, а не одежда. Ещё ничто никогда меня так не бесило. Уверена, они это сделали специально. И мне нечем возразить. Остаётся только терпеть. Пусть знают, что меня так не сломить. Только разозлить.
– Добро пожаловать, – звучит голос Кона, мягкий, но отстранённый. Он смотрит в иллюминаторы, разглядывая планету впереди – зелёно-голубой шар, как сияющая драгоценность в ночи. В его глазах заметно желание поскорее вернуться домой. Я тяжело сглатываю и пытаюсь понять, что такого он видит в своём Антеесе, но оно ускользает от меня. Это просто планета. Океаны необъятные – больше, чем на Вейриане, но такие же голубые. Земли варьируются от зелёных к серым – вот леса, дальше скалы, а за ними горы. Не вижу ничего похожего на огромные городские конгломераты, каких много на Куоре. Нет так же ни пустынь, ни пустошей. Антеес изобилует пышной растительностью, переливается всеми цветами драгоценных камней. Очень красивый мир, да, но не мой дом. Ладонь Кона некрепко сжимает мою, когда он чувствует, что я начинаю немного дрожать.
– Всё будет хорошо, принцесса. Обещаю. Антеес примет тебя и полюбит.
Я пока не видела тому подтверждений.
Очередной ком образуется у меня в горле. Наверное, я должна с ним согласиться или сказать что-нибудь ободряющее в ответ, но мне ничего не приходит в голову и тем более не может сорваться с губ. Шай делает шаг ко мне, и я перевожу глаза на него. Он тоже смотрит на землю, к которой мы приближаемся, но его взгляд совершенной иной – жёсткий, бесстрастный, оценивающий. Он пытается обнаружить потенциальную угрозу. И разве это удивительно? Что из того, что мы уже успели увидеть, можно было бы назвать доброжелательным и гостеприимным?
За одну только поездку целых два покушения. Возможно, связанные между собой, возможно, нет. Я бы хотела думать, что это гравианцы пробрались на борт, но секретарь Элары был антейцем. Так что, похоже, враги у меня есть и на этой планете. Может, ему заплатили, а может, это я выдаю желаемое за действительное, думая, что гравианцы стоят за всеми преступлениями. Ведь среди антейцев тоже немало тех, кто не хочет, чтобы я была здесь. В этом не приходится сомневаться.
Приземляемся мы плавно и непринуждённо. Я глубоко вдыхаю свежий воздух, наполняющий отсек. Шаттл едет по поверхности к тщательно украшенной платформе, увешанной гирляндами и серебряными колокольчиками, звенящими от лёгкого ветерка. Музыка играет, пока мы выходим, и разливается в воздухе, вместе со звоном колокольчиков. Дети разбрасывают лепестки цветов, которые кружатся на ветру и летят в нашу сторону. Рядом стоит карета, запряжённая тремя механическими лошадьми, чьи сверкающие медные тела инкрустированы перламутром. Я слышала о подобных диковинках, но никогда прежде не видела. Только маленьких птичек у нас дома. Но ничего подобных размеров. За внешней оболочкой я вижу маленькие винтики и шестерёнки. Отлаженная работа механизма и гармоничный дизайн – это то, чем славятся антейские мастера по всей галактике. Империя обхаживает Антеес не только благодаря их особым навыкам – одни только природные ресурсы этого мира уже заманчивы для неё. Но то, как они умеют создавать вещи, как они способны менять всё…
Кон пристально рассматривает меня. Он заметил мой интерес. Я едва ли скрывала.
– Хочешь взглянуть поближе? – предлагает он.
– Да. Они потрясающие.
Улыбка играет на его губах – первая искренняя улыбка, которую я вижу на его лице, с той нашей встречи в машинном отделении. Но мимолётная – исчезает так же быстро, как и появилась.
– На это нет времени, ваше величество, – Джондар преграждает дорогу, не давая нам пойти к ним. В его руке хронометр. – Нам нужно продолжить процессию. Мы уже опаздываем.
Лицо Кона остаётся натренированно-невозмутимым, но взгляд становится суровым.
– Да, когда кто-то пытается нас убить, иногда возникают задержки в расписании. Неужели я не могу показать невесте немного наших сокровищ?
– Кон, – голос Джондара похож на тихий рык. Диктатор в шелках. Он не смотрит на меня, но я тоже чувствую его негодование. Как будто это всё моя вина. Я прикусываю нижнюю губу, удерживаясь от комментариев. А то это ничем хорошим не кончится.
– Хорошо, – вздыхает антейм, и по его тону понятно, что всё ни разу не хорошо. Его разочарование чуть ли не физически ощутимо. Но в следующее мгновение он уже извиняется передо мной. – Мне очень жаль, Бел. Потом обязательно, клянусь. Но сейчас нас должны видеть и чествовать. Потерпишь?
– Ваше величество? – я удивлена тем, что он спрашивает. Звучит так, словно ему это доставляет не больше радости, чем мне. Есть ли у нас выбор? Не думаю.
Джондар здесь всем заправляет, что странно, ведь антейм-то Конлейт. Я задаюсь вопросом, какое влияние имеет принц на моего будущего супруга. Был ли у Джондара тот же статус, когда правила его сестра? Может, он просто привык вести себя как королевская особа? Хотя он и есть часть правящей семьи. Он принц. Кон был назначен наследником, а не рождён им. Фактически же правит Джондар.
– Ваше высочество, – отвечает Кон. Пустые слова, и мы оба это знаем. Пока мы направляемся к карете, я уверена, что он улыбается, но не решаюсь поднять глаза, чтобы посмотреть на его лицо, потому что боюсь показаться жеманной дурочкой. Шай идёт прямо за нами, остальные распределились и окружили нас со всех сторон. Стража Кона следует за ними как тень. Никто никому не доверяет. После такого путешествия оно и не удивительно. Я перевожу внимание на транспортное средство. Корпус кареты сделан из незнакомого мне металла, полированная поверхность которого переливается радужными бликами. Внутри он обшит бархатом кремового цвета, сиденья мягкие и пышные. Я занимаю место рядом с ним, чувствуя себя до нелепости неуместной в этой сказочной штуковине.
Кон наклоняет голову и переплетает пальцы своих рук.
– На каждое событие есть определённый протокол, – говорит он. – И пышная процессия, понимаешь? Церемония. Мой народ настаивает на этом. Им нравится смотреть на нас. И они хотят видеть нас… ну, такими…
Я проглатываю ком в горле, который непонятно когда там появился. Теперь моя жизнь будет вот такой, и судя по голосу, он этому не очень рад. Мне стоит ответить. Я слишком долго молчала. Но проблема в том, что с ним удивительно легко разговаривать, чего я не ожидала. Я его совсем не знаю, и потому должна быть максимально осторожна.
– Конечно, ваше величество.
Он вздыхает.
– Нам обязательно сохранять эти формальности? Всё было намного легче, когда мы не знали, да?
Я улыбаюсь, хотя не собиралась. И, наверное, не стоило, но он прав. Тогда всё было однозначно, проще, но я не знаю, как ему об этом сказать. Ведь это будет означать, что теперь я разочарована. Нельзя, чтобы оно так прозвучало. Он хотя бы не дряхлый старикашка. И кажется добрым.
– Наверное, – я вновь сглатываю и облизываю губы. Нужно приложить усилие. – Конлейт?
– Прошу, зови меня Кон, – его поразительные зелёные глаза пристально смотрят на меня.
– Хорошо, Кон, – уступаю я.
Честно говоря, я бы хотела, чтобы Шай был здесь. Я не знаю, что сказать. Мне не нравится, что я здесь сама по себе. Или с ним. И вообще. Нерисса бы знала, что делать, научила бы меня, подготовила, но теперь… Я сама по себе, даже если рядом сидит мой будущий муж.
Мой будущий муж. Это безумие. Я даже не знаю его. У нас нет ничего общего. Но по крайней мере… по крайней мере, он… Я вновь поднимаю на него взгляд. Он чего-то ждёт. Почему он ведёт себя так мило?
– Ты хотела что-то спросить?
Я быстро пытаюсь подыскать в голове какой-нибудь вопрос.
– Какой у нас маршрут?
Он рассматривает моё лицо, как будто догадывается, что я это сходу придумала.
– Тебе не рассказывали?
Мне стоило самой прочитать досье. Или хотя бы получше расспросить Петру.
– Мне вообще мало чего рассказывают. Но, может, это просто такое впечатление.
Из Кона вырывается горький смешок.
– Да, мне знакомо это чувство, – он поднимает руку и запускает пальцы в волосы, тем самым до боли в груди напоминая мне Шая. Я отвожу взгляд, пытаясь высмотреть его. Шай забирается в транспорт, стоящий прямо за нами, Джессем вместе с ним. Остальные должны быть где-то ещё. Я чувствую себя странно одинокой. Хотя я и не одна. – Мы проедем через город ко дворцу. Это цитадель… её видно отсюда, посмотри.
Он показывает через окно со своей стороны, и я вижу, как над скоплением построек возвышаются тонкие башни с жемчужным блеском. Когда их освещает солнце, они блестят, как сладости из далёкой Мелии.
Заметив движение Кона, собравшаяся толпа взрывается ликованием. Он машет рукой отточенным, изящным движением и искоса бросает на меня взгляд, когда шум становится громче.
– Они любят, когда им машут. Хочешь?
А что делать? За этим я здесь, в конце концов. Когда карета, наконец, трогается с места – так легко и плавно, словно скользит по магнитным рельсам, как раньше ездил поезд по Высшему Мысу, – я поднимаю руку, и люди начинают выкрикивать моё имя и хлопать.
Это странно. Не уверена, нравится мне это или нет. Наверное, и да, и нет. Есть в этом что-то нервирующее. Всё равно что смотреть на существо, которое в любой момент может обернуться против тебя.
– Наша колония не сильно велика, не сравнить с планетами-государствами в вашей Империи, но мы любим зрелища. Слышал, что на Куоре, в центре столицы, всякого рода процессии проводятся каждый день, на каждое время суток есть свои традиции. Полагаю, для тебя мы проигрываем в сравнении.
– Я никогда не была на Куоре, – и не особо туда стремлюсь, но не говорю об этом вслух. Никто не должен так говорить. Мы все слышали истории о сердце Империи, городе тысяч фестивалей, где правит Императрица, а её двор плетёт свои интриги, с каждым днём всё замысловатее и опаснее. – А здесь… красиво.
Не знаю, что ещё ему сказать. Кон ёрзает на месте, и я гадаю, может ли ему быть так же неловко, как и мне. Ему тоже должно быть непросто. Он ждал Элиссу. Все приготовления были рассчитаны на неё.
Я снова смотрю в окно, время от времени машу толпе. Я думала, что буду ненавидеть все различия между нашими мирами, но город, который мы проезжаем, великолепен. Есть места, которые я узнаю – пекарня, она в любом месте Вселенной пекарня. Но тусклые деревья вдоль улиц мне не знакомы. На Вейриане деревья окрашены в тысячу оттенков зелёного, а улицы наших городов широкие и структурно организованные. Здесь же улочки петляют, пересекаются, закручиваются, оставляя место площадям, паркам, рынкам.
Я ни на секунду не забываю о присутствии Кона. В карете не так много места на самом деле. Я чувствую тепло его кожи. Если расслаблюсь, то мы можем соприкоснуться бёдрами, а это было бы сейчас немного чересчур. Я сижу прямо и ровно, замерев неподвижно в жутко неудобной позе, и рассматриваю город, Лимасилл. Мне, правда, стоило бы поговорить с Коном, но слова так и не приходят на ум.
Люди забираются на деревья у дороги, чтобы лучше видеть. Я ухмыляюсь, представляя, как Шай и остальные мои стражники сейчас, вероятно, реагируют на подобную угрозу безопасности.
Этот город, скорее, разросся хаотично, чем был тщательно спланирован и построен по проекту, как у меня на родине. Беспорядочные постройки втискиваются между другими, нависают друг на друге, из них выпирают балконы, украшенные цветами. И они очень старые. Некоторые из них старше всех тех, что я когда-либо видела.
– Как давно был основан Лимасилл? – спрашиваю я, пытаясь завязать разговор. К счастью, Кон с радостью ухватывается за предоставленную ниточку. Теперь я точно знаю: да, ему тоже неловко.
– Тысячу лет назад. Ты знала, что когда Куоре была ещё деревней, здесь уже стоял город? Не наш, конечно. Мы прибыли сюда всего триста шестьдесят два года назад. Колонисты из центральных миров, которые не хотели быть частью постоянно расширяющейся Империи. До нас здесь были другие, задолго до нашего прибытия. Старейшины или древнейшие, как мы их называем, коренные антейцы. Они были… одарёнными, – улыбка вновь появляется на его губах, и его слова наполнены теплом. Я могла бы привыкнуть к этой его улыбке. – Мы переняли от них наши таланты, но на самом деле то, что делаем мы, это жалкое подобие тех артефактов, которые мы нашли. Наши археологические раскопки у одного только Монтсерратта…
Я с восхищением слушаю, как он рассказывает о людях, которых никогда не встречал, о людях, которых сотни лет как не было к тому моменту, когда его народ пришёл в этот мир с планет, входящих теперь в состав Империи, словно те древнейшие – его старые друзья, учителя и наставники. Он говорит об архитектуре, инженерии, дизайне механизмов, больших и малых, которыми славится Антеес. Я тут же вспоминаю своих маленьких металлических птичек и коммуникаторы, которые используются по всей Империи, видео и текстовые материалы, записываемые на кристаллы, без которых невозможно представить нашу жизнь, или это теперь так кажется. Всё это разрабатывается и производится в Антеесе с помощью кристаллов, добываемых на их спутнике, Келте. И Кон даже не пытается присвоить достижения своему народу. Всё это – наследие древнейших, если верить его словам, людей, которые жили здесь до колонистов. Современные жители Антееса просто заново открыли многие их секреты. Не мастерство, а ремесленничество – называет он современное положение дел, как будто это простая, грубая работа, а не создание чудес.
Карета заворачивает по дороге, и теперь цитадель возвышается над нами.
– Конечно, у нас много собственных изобретений, но я по-прежнему считаю, что нас вдохновили их идеи. Они дали нам трамплин – те изобретения, которые уже были здесь до нас. Без них мы бы никогда не сумели продвинуться так далеко. Когда гравианцы совершили набег на Келту, мы потеряли доступ к кристаллам, которых там в избытке, а это источник энергии для большинства наших разработок. Вот почему так важно, чтобы мы смогли вернуть спутник нашей планеты. Или хотя бы дать нашим людям, застрявшим там, возможность вернуться домой.
– Почему вы их не эвакуировали?
– У нас не было времени, – голос Кона становится тихим и подавленным. – Сначала пропала связь с Келтой. Тогда ещё Матильда… предыдущая антейма умирала, и это занимало всё наше внимание, нам было не до проблем на спутнике, – он колеблется, и я понимаю, что он сейчас думает о ней. Я жду, давая ему время, чтобы справиться со своими воспоминаниями. – А потом… потом уже было слишком поздно. У нас есть армия, принцесса Беленгария. На Келте были вооружённые силы. Мы так и не знаем, что с ними стало, равно как и с подкреплением. Те немногие, что вернулись…
Он не договаривает и отводит взгляд прочь, к ликующей толпе, на лепестки, которыми нас всё ещё осыпают, на свой прекрасный город, полный жизни и странностей. Меня терзает вопрос, что так расстроило его: упоминание его жены или потеря Келты. Или и то, и другое. Обе темы непростые. Представляю, что могли рассказать те, кто сумел сбежать с Келты, оккупированной Гравией. Трудовые лагеря, однозначно. Исчезновения без вести. Мехи. Драгоценные кристаллы, вырываемые из земли – ведь это, конечно же, причина вторжения. Источник энергии для стольких механизмов, которые буквально все люди используют каждый день, и ключевая деталь, необходимая для работы сети коммуникаций, в избытке находится на Келте. И другие природные ресурсы, имеющие огромную ценность. От них зависит политическое положение Антееса, его торговые связи и возможность отстаивать свою независимость. Его позиция нейтралитета должна была гарантировать ему безопасность.
Но с Келтой не сработало. Гравианцы выбрали подходящий момент и напали, забрав всё, что хотели.
Я поднимаю глаза на бескрайнее голубое небо. Идеальный денёк для полётов. Спутника не видно при дневном свете. Келта располагается дальше, чем спутники Вейриана, которых можно иногда увидеть и днём, как призраков, бродящих высоко в небе. Но наши спутники – это места, непригодные для жизни.
Такой может стать и Келта. Или уже стала.
Я не могу подобрать подходящих слов, поэтому просто смотрю в окно, опуская взгляд с неба на людей, и поднимаю руку, чтобы помахать, и толпа восторженно кричит в ответ. Большая её часть. Некоторые лица в толпе не кажутся дружелюбными. Этого следовало ожидать. Многие не хотят меня здесь видеть. Я знаю это. Я не идиотка. Они потомки тех людей, которые покинули Империю. А я её представляю, хочется мне того или нет. За всем этим показным восторгом, интересно, насколько мне на самом деле рады. Есть ли лозунги, призывающие поменять вейрианку на антейку? Или отправить варварскую принцессу домой? Подозревают ли они своего антейма в том, что он ведёт их через альянс к порабощению? Есть ли подобные слухи среди приближённых Кона?
Я не принцесса, если честно. Просто солдат, лётчица, как я продолжаю твердить всем вокруг. Хотела бы я, чтобы это было правдой.
Мне здесь не место.
***
Больше половины территории дворца Лимасилла занимает сад. Я знаю это, потому что тщательно изучила вид, открывающийся с балкона в моих покоях. Больше мне последние три дня, с тех пор как я сюда приехала, делать было особо нечего. Они оставили меня отдыхать и, по всей видимости, привыкать к жизни в антейском дворце. По правде говоря, я устала до изнеможения, так что очень ценю, что есть время на сон.
Вид на сады внизу умиротворяет. Здесь очень тихо, даже трудно поверить, что мы в самом центре города. Розы увивают балюстрады и карабкаются вверх по стенам, к изогнутому балкону. Кремовая и светло-коричневая мозаичная плитка выложена полукругом, на крохотных квадратиках можно разглядеть животных и растения. Стены переливаются на солнце. Центральная башня возвышается над всем этим, увенчанная витражным куполом. Дворец Лимасилл – это настоящая услада для глаз.
Но больше всего меня восхищают сады, расположенные ярусами, каждый со своим собственным балконом, пышущем зеленью и жизнью. Все эти террасы спускаются в долину, где находятся центральные сады в самом сердце цитадели. Я не уверена, насколько далеко простираются сады, хотя мельком вижу ряд озёр и ручьёв в глубине долины. В них отражается ясное голубое небо.
Здесь есть арки и витиевато украшенные колонны, покрытые строками слов, которые я не могу прочитать, но они иногда напоминают мне цветы или вьющиеся лозы, вырезанные в камне, настолько идеально переданные, что их можно было бы принять за настоящие. Здесь есть и картины, купола и солнца, деревья, чьи ветви переплелись, образуя узоры, среди которых есть что-то отдалённо похожее на дракона или, скорее, на насекомое, напоминающее стрекозу с моей родины. В Империи известно немало легенд об этих существах, встреча с которыми для одних – это счастливая примета, для других – напротив, предвестник бед. Интересно, есть ли подобные сказания на Антеесе. Они известны с давних времён, ещё с самого Первомира, потомки которого распространили их по всему космосу, из уст в уста, от звезды к звезде.
Люди Антееса носят такие роскошные наряды, о которых вейрианцы могли бы только мечтать. Они прогуливаются по проспектам вдоль колонн или в тени аркад, растянувшихся по периметру садов. Красивые и изящные, как молодые деревца, колонны тянутся вверх, где замысловатые капители напоминают каменные паутины. Даже меня впечатляет то архитектурное мастерство, которое потребовалось при создании.
И всему этому много лет. Очень много лет. Возможно, оно уже не раз было отреставрировано современными технологиями, но местная архитектура будто бы всё ещё несёт в себе отпечаток той первой, исчезнувшей цивилизации.
Моя спальня днём вся озарена солнечным светом, но ночью тяжёлые бархатные занавески могут закрыть даже самую яркую луну. Лёгкий ветерок проникает через арочные окна. Напротив стоит кровать с четырьмя столбиками, балдахином и мягкими пуховыми перинами. Наряду со спальней здесь есть гардеробная, ванная и кабинет с экранами, планшетами, зеркалами с новейшими технологиями. В гостиной можно организовать ужин на двадцать пять человек, если принести достаточно большой стол. И всё это для одной только меня. Шая и остальных разместили в соседних покоях. А ещё есть комнатки для слуг. Если я решу жить только здесь и даже не бывать в остальных частях дворца, мне с избытком хватит и места, и персонала.
В том же духе и с той же любовью к роскоши была создана моя каюта на космическом корабле. Современные технологии соединяются с выверенным годами, тщательно продуманным стилем, так безупречно дополняя друг друга, что я чувствую себя здесь как дома, как будто всю жизнь провела в этом месте. Антейская эстетика, наверное? Это стремление сделать всё прекрасным, даже самые практичные вещи. Или, как сказал Кон, это наследие расы, давно исчезнувшей из этого мира, используемое колонистами. Адаптированное под них. Но всё равно это странно.
В этом есть своя красота, немного отличная от цветущей зелени бескрайних вейрианских лесов и лугов, которые я так хорошо знаю, от суровых горных хребтов, от переливающейся сине-зелёной водной глади океанов. Досье не передаёт всё это в должной мере – увидев всё это своими глазами, я чувствую, как оно вызывает отклик во мне. В пышных садах некоторые цветы размером больше меня, яркие лепестки выделяют их среди зелёной листвы. Ароматы проникают отовсюду – пьянящие, экзотические, успокаивающие – множество комбинаций. Всё здесь полно жизни и красоты.
Пока что жизнь на Антеесе была для меня чередой знакомств, небольших приёмов и, по большей части, безделья. И с каждым днём я всё больше понимаю, что мне чего-то не хватает. Широкая терраса рядом с моими покоями – прекрасное место для тренировок, так что утром я предлагаю Шаю собрать вейрианских стражников, чтобы позаниматься вместе. Он не возражает, что само по себе уже неплохо, но не выглядит сильно обрадованным этой затеей. Он вообще, похоже, перестал радоваться чему-либо. Я встаю в строй, наслаждаясь возможностью находиться наравне с ними в непримечательной одежде и с волосами, собранными в самый обыкновенный низкий хвост.
Мои горничные собираются стайкой в отдалении и наблюдают. Они были страшно возмущены, когда этим утром я отогнала их от себя и отправила разбирать мои наряды. И ещё больше негодовали, когда я предстала в таком виде. Они таращат глаза, поражённые неслыханным поведением чужеземки, но вскоре их внимание переключатся на стражников, – а именно на Дэна и Тома, которые, благодаря привлекательной внешности, часто ловят на себе восхищённые взгляды, – когда вся команда начинает с приветствия и почестей предкам, затем приступает к разминке, после чего переходит к первому и второму этапам тренировки. Упражнения позволяют успокоить ум и отточить тело. Дома мы их выполняли каждое утро, в те времена, когда всё было ещё легко и просто. Я закрываю глаза и представляю, что сейчас снова стало, как тогда. Что свет и тепло, которые я чувствую кожей, исходят от вейрианского солнца.
Шай руководит нами, его взгляд отстранённый, а голос, привыкший командовать, спокойный и уверенный, с таким хорошо знакомым ритмом таких хорошо знакомых слов. Выполнять его указания легко. Моё тело само перетекает из одной позиции в другую. На третьем и четвёртом этапах движения ускоряются и на пятом – схватке – мы начинаем двигаться в полубитве, полутанце. Больше никакой концентрации исключительно на собственных телах, на этом этапе появляется взаимодействие с другими, мы двигаемся вместе как единое целое. Мы могли бы быть похожи на группу танцоров, если бы каждое движение не несло в себе смертоносный потенциал. Я нападаю на Шая, мою спину прикрывает Джессем, чья внушительная мощь идеально дополняет мою скорость. Шаг, удар, разворот, восстановление равновесия и стремительная атака, быстрая и решительная. Нет ни секунды на размышления о прочих вещах, волнующих меня. Я проскальзываю за Джессемом и толкаю Шая в бок, почти сбивая того с ног. Мой напарник предупреждающе кричит и нападает сверху, я успеваю увернуться, а он добивает противника. Шай отшатывается назад, не падает, но отступает с мрачной улыбкой на лице.
– Хорошо, – говорит он. – Петра, ты следующая. Дэн, наготове.
Он напряжённо кланяется мне, я в ответ, но он уже не смотрит. «Хорошо» – это всё, что я получаю, и даже это напополам с Джессемом. Мой напарник комично кривит лицо, я подавляю смешок.
Шай бы уделал нас обоих, будь это настоящий бой. Всё его поведение кричит об этом. Я смотрю, как он ведёт себя с остальными, подмечаю детали и нюансы, которые говорят мне больше, чем его слова. Он играет с нами.
Только когда мы заканчиваем тренировку молитвой предкам, прославляющей великих воинов нашего народа, я, наконец, замечаю, что маленькая группа служанок заметно пополнилась новыми лицами с распахнутыми глазами и ртами. Слишком поздно с этим что-то делать. Мы опять доказали, что вейрианцы совсем не похожи на антейцев. Но опять же, почему меня это должно волновать? Это обычная тренировка и к тому же часть моей жизни, часть каждого из нас и всех наших предков. Война оставила многих вейрианцев сиротами. Это упражнение рассчитано на то, чтобы объединять нас. Это по-своему важно каждому из нас. Если последние события меня чему-то и научили, так это тому, что мы всё равно будем отличаться, несмотря ни на что, и я не собираюсь в угоду им меняться самой или требовать этого от своих людей, просто чтобы вписаться в этот мир.
Петра протягивает мне полотенце и воду. Я с благодарностью принимаю.
– Не ожидала я зрителей.
Так она тоже заметила.
– Мы диковинка для них.
– Всегда мечтала стать цирковым клоуном, а ты нет? – Петра мрачно усмехается, сверля глазами толпу, пока те не отводят взгляды. – Как думаешь, они хоть зарядку делают? Может, эти их бесконечные прогулки помогают держать форму? Или поиски скандала на пустом месте?
Я смеюсь, но в разговор вмешивается Шай:
– Вы уже закончили сплетничать?.. – есть в этот момент в его выражении лица что-то самодовольное. Не уверена, что мне это нравится. Он что-то задумал. – У нас ещё есть работа.
У них есть. У меня нет. Если не считать пары приёмов, всё это время я едва видела Кона. Не знаю, занят ли он делами или это просто ещё одна антейская традиция, которую мне не понять. Три дня уже прошло, и я была с ним на одном ужине, где было ещё от пятидесяти до ста других людей, на двух обедах и концерте с музыкой и такой толпой посторонних с нескончаемыми пожеланиями, что мы и словом не могли перекинуться. В основном, мы улыбаемся друг другу, вежливо и неловко, и избегаем встречаться глазами. Не сказать, что всё идёт хорошо.
Я опираюсь на каменные перила на краю террасы и пью воду, глядя на сады и гадая, кто бы мог создать такое место. Не колонисты, хотя они присвоили себе всю эту красоту. Но это место слишком древнее, даже древнее, чем предположил Кон. Тысяча лет. Двери необычно широкие, окна закруглённые. Сплошь кругом дуги и завитки. Едва ли можно найти хоть одну прямую линию. Однако в досье содержится несколько фактов о потерянной цивилизации, той, о которой мне рассказывал Кон. Кем бы они ни были, они вымерли, прошло тысячелетие, но здания всё ещё стоят невредимыми. Не все, но те, что есть, прекрасны и изысканны. Вся остальная часть земли дикая, необитаемая, полная природных ресурсов, о которых только можно мечтать. Прибывшие колонисты просто поселились в пустых постройках, как будто те только и ждали гостей. Около трёхсот лет назад колонизация Антееса была не просто прогулкой по красивому парку. Они искали убежище, а нашли райский уголок. И даже больше.
– Ваше высочество? – осторожный голос врывается в мои мысли, и я чуть было не подскакиваю на месте.
Прямо за мной стоит леди Элара. Я смотрю на неё, словно она отрастила вторую голову. Что она здесь забыла? Я слышу хруст в руке и только тогда понимаю, что сжала бутылку воды.
Элара переминается с ноги на ногу.
– Ваше высочество, я бы хотела вам представиться как ваша фрейлина.
Если я правильно понимаю её слова, то в них нет никакого смысла. Я касаюсь коммуникатора, который теперь ношу на запястье, – браслет, украшенный драгоценными камнями со встроенными новейшими технологиями. Подарок от антейма, как сказал мне Джондар, когда вручал его. Не просто последняя разработка. Это произведение искусства антейских мастеров. Никогда не видела ничего столь же гениального. И прямо сейчас я благодарна предкам за то, что он у меня есть.
– Шай? Ты нужен мне здесь.
Через несколько мгновений он уже тут вместе с Томом и Дэном. Все уже приняли душ, переоделись в обычную униформу и выглядят так, словно и не было никакой тренировки. А я всё ещё в спортивной одежде, кожа липкая от пота и слишком сильно блестит, по сравнению с холодной, безупречной красотой леди из рода Мерикус. Я выгляжу так, будто пахала весь день в поле, и это сводит мне зубы.
– Леди Элара, – радушно приветствует её Шай. – Вы рано.
