Текст книги "Крыло Королевы (ЛП)"
Автор книги: Джессика Торн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 21 страниц)
Глава 6
– А это? – закипаю я, держа в руках море зелёного шёлка с цветами и таким количеством оборок, что можно было бы украсить церемонию награждения целой роты вейрианских офицеров.
– Как вообще ты собираешься это надеть? – бросив скептический взгляд, спрашивает Петра. – Не говоря уже о том, чтобы расправить его. Или пойти. Эти антейки вообще делают что-нибудь или только сидят весь день на месте, прихорашиваясь?
Я словами не могу описать, как завидую её броне, прилегающей к телу, и практичной форме. Отбрасываю платье в сторону и продолжаю перебирать. Это так несправедливо.
– Я могу пойти позвать на помощь, если хочешь, – в итоге предлагает Петра.
– Можешь пойти заняться чем-то более полезным, – я не должна огрызаться, но мне уже плевать, если честно. Петра просто пожимает плечами. Ей тоже всё равно. Она привыкла слушать крики в свой адрес. Обычно что-то вроде «Аргх!», «Не убивай меня!» или просто невнятные мольбы. Вот такая она, жизнь капрала Петры Кел.
– Мне пойти опять проверить дверь? Просто на всякий случай? Ты хоть читала то досье?
– Пыталась. Оно нечитаемое.
Она поднимает планшет и начинает просматривать материалы.
– Они распланировали твои дни, прямо как для новобранца.
– Просто кратко перечисли, Петра.
– Прихорашиваться всё утро, прогуливаться как призовой пони до обеда, есть по чуть-чуть, пока окружающие докучают…
– Чудно. Очень познавательно. Спасибо.
– В любом случае, ты не выходишь замуж сразу же. У тебя будет неделя, чтобы освоиться. Будут разного рода представления – сначала знати, потом Рондету… Это их религиозный совет?
– Это что-то… между священниками и оракулами? Ну, мне так кажется. Они живут в уединении, и никто о них толком ничего не знает.
Она чешет кончик носа.
– Ну, здесь говорится, что их четверо и они появляются только на самых значимых мероприятиях, таких как выбор консорта для антейма. То есть тебя.
Следующее платье розового цвета. Его стоит выбросить через шлюз, прямо в открытый космос.
– За ними окончательное решение?
– Похоже на то. А потом свадьба…
– Если я пройду тест.
– Пройдёшь. Свадьба через десять дней после этого. Так что… ага, у тебя будет около двадцати дней.
Двадцать дней. Всего-то. Меньше, если Рондет скажет, что я неподходящая кандидатура. Возможно, так будет лучше для всех.
– Они же не будут следовать за мной по пятам? Или будут?
Петра пожимает плечами и вновь опускает планшет.
– В этом есть смысл. Им нужно принять решение так быстро, как только возможно. Это к лучшему. Просто закрой глаза и ныряй с головой.
Легко ей говорить. Броситься с головой в брак. Не самый лучший совет, если задуматься. И ведь это в самом деле брак. Эту часть досье я поняла достаточно хорошо. Хотя у меня будут свои собственные комнаты, если я того захочу, от меня ожидается, что я буду его женой. Настоящей женой. Во всех смыслах.
Наверное, я вытащила уже все дурацкие платья, что были в чемоданах, но, наконец, нахожу то, что нужно. Аккуратно сложенный и упакованный в обёрточную бумагу пережиток прошлого – платье, которое пятнадцать лет как устарело. Но это не имеет значения.
Оно принадлежало моей матери.
Я долго сижу с ним в руках, глядя на гладкий серый шёлк, на вышивку по краям, замысловатую и каким-то образом в то же время простую. Я помню, как она носила его, гуляя по саду, как изящная птица, готовая в любую секунду взмыть в небеса.
И она это сделала. Спустя несколько дней она взлетела и больше не вернулась.
Нерисса, должно быть, сложила это платье, несмотря на обилие новых нарядов, присланных антейцами. Я не знаю почему, но я никогда ещё не была такой благодарной, как сейчас.
Оно не только идеально само по себе – это ещё и напоминание о доме, о моей погибшей матери и о жизни, которую мне пришлось оставить. Но я не обязана перестать быть собой. Я могу быть той, кем моя мать бы гордилась. И это уж точно не антейкой.
Я не одна из них. Никогда не буду, и они никогда не дадут мне об этом забыть. Это брак по расчёту, политический союз.
Так пусть он таким и будет.
– Принцесса? – Петра внимательно за мной наблюдает. Всё это время она не говорила ни слова. Планшет вновь оказывается на случайной поверхности.
– Всё хорошо, – мой голос даже не дрожит, когда я произношу это.
Будет им вейрианская королева, если это то, что они хотят. Хотя… нет, антейцы никогда не захотят вейрианскую королеву. Но, нравится им или нет, это то, что они получат.
Нравится им или нет, это то, кем я буду.
Я одеваюсь, расчёсываю волосы и оставляю их распущенными. Это похоже на мой самый смелый бунт.
Что довольно-таки печально, если задуматься.
Сдержанный стук в дверь говорит о прибытии Шая. Он не может просто использовать коммуникаторы, как все нормальные люди, только не мой телохранитель. Я улыбаюсь, а Петра закатывает глаза. Она тоже хорошо его знает.
– Входи, – громко говорю ему.
Дверь отодвигается с лёгким свистом.
– Готова? У нас… – Шай резко замолкает. Он смотрит на меня глазами, которые, кажется, занимают половину его лица. Его рот так и остаётся открытым.
– Готова.
Он закрывает рот, тяжело сглатывая.
– Да, ваше высочество.
– Шай? – я подхожу к нему, растерянная, и останавливаюсь. Петра смотрит на нас. Всегда есть кто-то, кто смотрит.
Шай отшагивает назад, но потом, опомнившись, берёт себя в руки. Он весь состоит из жёстких линий и непреклонной формальности.
– Шаттл прибыл. Мы готовы сопроводить вас на приём, и затем отправимся на планету.
На планету. Волшебно. А приём означает, что я увижу своего будущего мужа. Сейчас. Или не сейчас, но настолько скоро, что это неважно. Я пытаюсь не трястись. Или хотя бы не показывать этого. Не получается. Нужно быть сильной.
Петра выходит, присоединяясь к мужчинам, которых она дразнит за то, что те вылупили глаза и не могут оторвать их от моего платья.
– Ну, – она понижает голос, добавляя предупреждающих ноток, – я надеюсь, что вы пялитесь именно на платье. Глаза вверх, вы, оба.
Дверь закрывается за ней.
Я не могу перестать рассматривать Шая, отмечая его осторожность и замкнутость. Я любила его всю свою жизнь, или так долго, сколько себя помню. Я смотрела на него снизу вверх, восхищалась им, мечтала стать похожей на него, а потом мне просто захотелось быть с ним. Чтобы он смотрел на меня так же, как я смотрю на него.
И у него был этот взгляд. Всего на мгновение, когда он только вошёл в каюту. Но больше не будет.
Особенно не сейчас. Ему долг не позволит.
Я его принцесса. И скоро стану женой другого мужчины.
– Нам пора.
Я готова проскользнуть мимо него, но Шай ловит меня за руку. Его хватка твёрдая, но не болезненная. Это останавливает меня и посылает электрический заряд по всему телу.
– Ты прекрасно выглядишь, Бел. Как королева. Как твоя мать, – он колеблется, но не отпускает меня. Его прикосновение такое нежное, пальцы гладят кожу, почти ласково. – Она бы тобой гордилась.
– Шай, я…
Но что я могу сказать? Мы стоим слишком близко, едва касаясь, и это куда более интимно, чем все прикосновения до этого. На секунду мне кажется, что он мог бы податься вперёд и поцеловать меня. Я поднимаю лицо ему навстречу, раскрывая губы. Взгляд Шая смягчается, и я вижу в нём ту же бурю чувств, дразнящую его, искушающую его сделать тот единственный шаг, который я от него жду. Его веки опускаются, и рот слегка приоткрывается. Он наклоняется ближе. Его дыхание опаляет мою кожу. Вздох сожаления.
Это длится всего мгновение – слишком быстрое, слишком короткое, – и вот его уже нет.
– Ты будешь величайшей королевой, которую они когда-либо знали. Даже если они этого ещё не понимают. Ты вейрианка, Бел, и прямо сейчас – самая настоящая, с головы до пят. Не забывай об этом.
И он отпускает меня, вновь преисполненный формального внимания.
– Спасибо, – шепчу я, и никогда прежде эти слова из моих уст не казались такой ложью. Я не чувствую ни капли благодарности. Я чувствую себя так, словно из горла рвётся крик, и я хочу запереться в комнате и рыдать, пока не закончатся слёзы. Но я не могу этого сделать.
Любой другой мог бы. Любой человек, в любом мире, с любой другой судьбой… кроме меня. Я больше даже не человек. Я принцесса. И довольно скоро стану королевой. Беленгарией Антейской. А Бел исчезнет навсегда.
***
Джондар ждёт у входа в стыковочный модуль, шагая из стороны в сторону, но стоит ему заметить меня, как он выпрямляется. В своей парадной форме, на которой больше тесьмы, чем на наряде жрицы в день фестиваля, он очень красив и совсем не похож на того человека, которого я встретила прошлой ночью, или на того взволнованного командира, каким он был этим утром. Он носит столько разных масок, что я всё время забываю, кто он на самом деле. Принц. Брат предыдущей антеймы.
Теперь он соответствует своему титулу.
Я замечаю знакомые лица, которые встречала на различных приёмах, аудиенциях, ужинах. Пока не видно ни следа Элары, и я рада этому. Но невозможно не заметить все эти пронзительные взгляды от её высокопоставленных друзей. Острые, как кинжалы. Готова спорить, они не скоро меня простят, неважно, была ли Элара на самом деле вовлечена в попытку покушения или нет. Сейчас, однако, у меня хватает собственных забот, и мне не до угрозы нападения. Вейрианские телохранители окружают меня, грозные и впечатляющие. На них нет ни украшений, ни нарядной формы, ни чего-либо блестящего. Они все в простых чёрных бронежилетах. На мне такого нет, и потому я чувствую себя голой. Платье на мне, конечно, прекрасное, но в нём я уязвима и сейчас ощущаю это, как никогда прежде.
Я оглядываюсь на своих телохранителей. Изящная, как дикая кошка, Петра, манящая хищной красотой; широкоплечий, надёжный Том; решительный и улыбчивый Дэн; находчивый Джессем, чьи проницательные глаза не упускают ни одной детали. И Шай. Я пытаюсь не думать слишком много о Шае. Они мои стражники. Мне нужно полагаться на них, а не мечтать о них… о нём…
Я пытаюсь сосредоточиться на Джондаре и людях, стоящих рядом с ним. Все похожи друг на друга в этих парадных нарядах. Все готовы к торжественному приёму, однозначно, а среди них…
Я не вижу их короля… антейма, поправляю себя. Они не называют его королём. Но, с другой стороны, я всё равно едва взглянула на присланные фотографии и не смогла бы его узнать. Я не вижу ни одного знакомого лица – молодого, старого, высокого, низкого, светловолосого или темноволосого. Никто из них не похож на короля, как бы он не назывался.
– Ваше высочество, – Джондар кланяется, причём так элегантно, так грациозно, что я не могу отделаться от ощущения, что он меня дразнит. Остальные следуют его примеру. – Выглядите блестяще.
Даже несмотря на то, что я не в одном из их антейских платьев? Странно. Я выдавливаю улыбку. Иронизировать в ответ на комплимент было бы грубо. Нерисса бы мне этого не простила. Я проглатываю все те слова, что крутятся на языке. Вместо этого я вежливо наклоняю голову, приветствуя и принимая комплимент.
– Прошу прощения за задержку, принц Джондар. В свете последних событий…
Он берёт меня за руки и, к моему удивлению, сжимает их, предлагая поддержку, которой я от него не ожидала. Его кожа тёплая, прикосновение мягкое, но я чувствую говорящие сами за себя мозоли опытного фехтовальщика. Любопытно.
– Разумеется. Вам не за что извиняться. Вы получите полный отчёт о нашем расследовании при первой же возможности.
– Тот, который умер, секретарь Элары…
– Относительно новый сотрудник. Она активно помогает следствию, но я твёрдо уверен, что её просто использовали для достижения цели. Её учётные данные тщательно проверялись не один месяц, прежде чем её выбрали в качестве потенциальной фрейлины принцессы Элиссы. Её прошлый секретарь внезапно ушёл в отставку по состоянию здоровья. Пришедший ему на замену, похоже, принадлежал роду, недавно принявшему ряд неудачных торговых решений. Возможно, это вызвало недовольство властью и антеймом.
– Или ему кто-то заплатил.
– Вполне возможно, ваше высочество. Я прослежу, чтобы были рассмотрены все версии. А пока, вы позволите мне представить вас нашему антейму?
Я знала, что это вот-вот случится, но сейчас, прямо сейчас, мой живот сжимается от страха и плохого предчувствия. Джондар сжимает мою ладонь сильнее, не так, чтобы неприятно, просто крепко. Но я понимаю, что он заметил мою реакцию. Может, он пытается помочь, поддержать. У него это не получается.
Я смотрю за спину принца, ожидая увидеть кого-то постарше, одно из лиц с фотографий, расплывчато отпечатавшихся в моей памяти, или кого-то, похожего на короля. Но никого нет. Хотя… мой взгляд останавливается на парне со светлыми волосами. Вроде бы он был на одной из фотографий из досье, стоял рядом с антеймой Матильдой. Он смотрит на меня, как и все остальные, его зелёные глаза светятся любопытством. Он стоит позади группы людей, его едва ли кто-то замечает. Молодой, хоть и старше меня на несколько лет, и в определённой мере симпатичный. Не мой типаж, впрочем, как и все антейцы. Есть в нём что-то изящное, как в птицах. Мне внезапно приходит на ум сравнение с заводными птичками с келтанскими кристаллами. У него такие же глаза – ясные, яркие, зелёные, как кроны вейрианских деревьев в безоблачный день. И он улыбается, единственный из всех. Смотрит прямо на меня и улыбается.
Я оглядываюсь на Джондара, в надежде на подсказку, кто же здесь антейм.
И вот тогда это начинается.
Пол кренится и шатается, валит меня с ног. Всё вокруг погружается в хаос. Рёв взрыва разрывает воздух. Звучат вопли, крики, команды. Я слышу голос Шая среди них.
Мотаю головой в разные стороны, отчаянно пытаясь его найти. Он в порядке? О предки, пусть он будет в порядке.
Джондар выкрикивает указания, задаёт вопросы по коммуникатору, пытаясь подняться с колен. Все стражники вокруг достают оружие.
Где-то под нами двигатели корабля издают грохот, скрежет, начинают гудеть сигналы тревоги.
Каждая нервная клетка во мне погружается в панику. Это плохо. Это очень, очень плохо.
Светловолосый парень метнулся в сторону и уже бежит, пока все остальные пытаются вернуть равновесие. Он не оглядывается, не ищет помощи. В следующее мгновение я замечаю, как он исчезает в служебном люке. Диверсант? Сбегает с места преступления? От слов, написанных на люке, у меня в груди всё сжимается: «Машинное отделение. Аварийный доступ. Посторонним вход воспрещён». Он направился туда, чтобы закончить начатое? Больше никто не заметил. Он ускользает.
Не раздумывая ни секунды, не останавливаясь, чтобы предупредить Шая, Джондара или кого-либо ещё, я бросаюсь за ним.
***
«Аделина» снова наклоняется, пока я спускаюсь по перекладинам в помещение, где располагается двигатель корабля. Я чуть было не срываюсь, опасно раскачиваясь. Не уверена, как далеко я уже спустилась – три палубы? четыре? – но я узнаю машинное отделение, когда добираюсь до него. Сперва мне ударяет в нос едкий запах, от которого щиплет и жжёт ноздри так, что мне хочется их залепить. Он направился этим путём, этот светловолосый зеленоглазый парень. Он понёсся, как только произошёл первый взрыв, не колеблясь. Как будто он предвидел это. Как будто он знал, что сейчас произойдёт. Никто другой его не заметил, но я не могу это так оставить, не могу позволить ему уйти.
На полу разлито масло, скользкое чёрное пятно, переливающееся всеми цветами радуги. Лайнер вокруг меня содрогается и ревёт, как громадный зверь в смертельных муках.
Это нехорошо. Это совсем нехорошо. Здоровые судна не издают таких звуков. Она умирает. Я это знаю наверняка.
В машинном отделении никого нет. Я пробираюсь между громоздкими рядами генераторов, гигантские шестерёнки крутятся беспорядочно, неправильно. Здесь пахнет горящим маслом и погнутым металлом. Весь космический корабль страдает от боли. Она не просто умирает. Она в агонии. И если она погибнет, то заберёт за собой всех нас.
Я останавливаюсь, глядя на манометр, показывающий давление. Я ничего не понимаю в двигателях такого размера, да и вообще умею разве что управлять полётом небольших машин, но дёргающаяся стрелка в красной зоне не может означать ничего хорошего. Тянусь к ней – я видела много раз, как это делал Люц, – и стучу по стеклу. Стрелка начинает дёргаться сильнее.
Здесь должен быть кто-то из экипажа корабля, кто в деталях знает, как это всё работает. Так полагается на всех больших судах.
Я обхожу топливные насосы и вижу их. Тела лежат, растянувшись на полу, кровь стекает сквозь решётку в скрытые части двигателя внизу, скапливаясь вокруг заклёпок и металлических пластин.
Мертвы. Мне даже не нужно проверять. Распахнутые глаза и зияющие раны говорят сами за себя.
– Принцесса? – голос Шая странным эхом отражается от металлов в помещении, прорываясь через гудение в моих ушах. Далёкий, глухой, потерянный в лабиринте корабельного оборудования. Я даже не могу сказать направление, из которого доносится голос. Должно быть, Шай последовал за мной, хотя мне казалось, что он меня не видел.
– Я здесь, – кричу в ответ и осознаю, что он может не услышать.
Мне отвечает другой голос, где-то подо мной, так близко, что я отскакиваю, готовясь к нападению.
– Скорее, передай мне «Харрингтон № 5».
Я думала, они все мертвы. Стремительно разворачиваюсь, юбка вихрем закручивается вокруг моих лодыжек. Пытаюсь понять, откуда прозвучал этот голос. Две ноги торчат из-под большого машинного блока. Замечаю край рукавов его рубашки, закатанных до локтей и испачканных в чёрном масле.
– Скорей, – говорит он спокойным, решительным тоном. – Думаю, у меня почти получилось, но мне нужен «Харрингтон № 5».
Я оглядываюсь вокруг в поисках инструментов и вижу, как они разбросаны в беспорядке у его ног.
– Я не знаю, что… – нет, так никого не спасти. – Опиши его.
Он машет мне гаечным ключом в своей руке.
– Как этот, только вдвое больше.
– Нашла! – хватаю большой инструмент и передаю ему, забирая маленький. Рука с гаечным ключом длиной в полноги вновь исчезает под машинным блоком. Я наклоняюсь, пытаясь разглядеть, кто он такой и что он делает. Там темно, хоть глаз выколи. Как он вообще видит то, с чем работает?
– Тебе посветить?
– Нет времени. Придётся… работать на ощупь, – ему несколько не хватает дыхания. Он не напуган. Совсем. Я бы даже сказала, он взбудоражен. – Вот так, да, – его голос становится тише и звучит так, словно он разговаривает с маленьким ребёнком или диким зверьком. Так нежно. Его голос обволакивает меня, пробуждает во мне что-то, о существовании чего я даже не подозревала. – Ну, давай же. Ещё чуть-чуть… О! Вот, хорошо.
Механизм пыхтит, а машинное отделение вновь содрогается. Как будто гигантский зверь отряхивается. Из вентиляционного отверстия на потолке выходит пар, масло брызгает из блока, пачкая корсет и юбку. Я ахаю от неожиданности, но мне некогда об этом думать.
– Видишь «Бентли»? – обращается ко мне механик. – Такой шип с хрустальным наконечником, как стержень пишущей ручки.
Я пытаюсь оттереть грязь, но только размазываю её ещё больше по ткани. И по обеим рукам. И по волосам. На это нет времени. Где же «Бентли»? И тут я понимаю…
О предки, это же мамино платье, последнее напоминание о доме. Нерисса меня убьёт!
От этой мысли я чуть не задыхаюсь. Нерисса…
Я застываю, трясусь. Не могу пошевелиться. Глаза щиплет, а горло сжимается. Из лёгких вышибло весь воздух, я не могу дышать.
– «Бентли»? – повторяет он, слегка настойчивее и нетерпеливее. Но этот голос, его голос, действует на меня магическим образом. – Мы ещё не закончили. Если я не запечатаю это, то весь корабль взорвётся.
Он прав. Соберись, Бел. И сделай это. Сейчас же.
– Точно. «Бентли», – я подбираю инструмент, похожий по описанию, и передаю ему, опускаясь на колени, прямо в машинное масло, чтобы вновь заглянуть под низ. Не то чтобы мне удалось разглядеть что-нибудь на этот раз. – Все остальные члены экипажа здесь мертвы. Что случилось?
– Я сам только спустился. Видел их. Двигатель был на грани взрыва. И всё ещё грозит взорваться, – он сует мне в руку «Харрингтон». Всё его тело напрягается, он упирается ногами в пол и ворчит, пытаясь повернуть что-то, что я не могу разглядеть. Мышцы в напряжении. Он силён, но хватит ли ему этих сил?
– Я могу помочь?
– Нет, у меня всё схвачено. Думаю, что… проклятье!.. нет, погоди. Я… Вот так.
Лязг, вибрация, и машина стихает. Скрежет металла сменяется тихой мелодией размеренного гудения. Он это сделал. Он, правда, это сделал. Мои ноги дрожат от облегчения.
Сильные руки хватают меня, оттаскивая прочь от двигателя. С моих губ срывается ругательство от неожиданности. Мои стражники скапливаются вокруг нас, проверяя тела, пока телохранители Джондара распределяются по периметру.
– Чем ты только думала? – ругается Шай, как ворчливый старик. Он не выпускает меня из рук. Он слишком встревожен. Нужно хорошо его знать, чтобы заметить. Или, по крайней мере, я на это надеюсь. – Ты ранена? Нигде не?..
Я вырываюсь.
– Всё в порядке. Со мной ничего не случилось, – оглядываю себя. Машинное масло и грязь на моих руках и в волосах, которые, как водоросли, свисают у перепачканного лица.
Механик выбирается из-под блока, закончив свою работу, и четыре ружья тут же направляются на него. Он моложе, чем мне казалось, старше меня, максимум, на пару лет. Но он всё тот же блондин, которого я видела наверху, за которым я погналась сюда. На нём надета некогда хорошая рубашка и жилет. Сшитый на заказ парчовый сюртук валяется на полу, весь в масле и крови. Его спина и бока промокли насквозь, дорогая ткань липнет к коже. Я отмечаю гибкие мышцы, рельефный торс. Цепочка его карманных часов сверкает в мерцающем свете помещения. Его волосы не просто светлые, а насыщенно золотые, с почти металлическим блеском, испачканные чёрной жидкостью и прилипшие к затылку. А его лицо с точёными чертами кажется привлекательным и умным.
Его взгляд переходит с одного оружия на другое, словно он изучает их, мысленно определяя модель и возможности, без единого признака страха. Глаза похожи на изумруды, как те, что в мамином ожерелье.
– Простите мне мою бесцеремонность, – говорит он, выпрямляясь с неожиданным изяществом, или это просто замедленная осторожность. Одно неверное движение, и его обвинят в диверсии и всех грехах. Вейрианский суд бывает скор на руку, особенно сейчас, когда они думают, что моя жизнь под угрозой. Шай никогда не колебался в вопросах моей безопасности. Мне вспоминается то, что стало с гравианской пехотой в лесу у дома. А теперь я даже не уверена, что Шай обдумывает свои действия. Он зол и напуган, и это делает его опаснее вдвойне. Механик, похоже, не замечает нависшей угрозы. Он кратко кланяется, позабыв о нацеленном на него оружии.
– Я Кон, – обращается он ко мне и хмурится, оглядывая мой внешний вид. Он замечает мои опасения? Или злость Шая? Он понимает, что балансирует на краю пропасти?
– Бел, – тихо отвечаю я. По крайней мере, я успеваю это сделать прежде, чем кто-то назовёт ему мой полный титул. Это может быть последний раз, когда я знакомлюсь с кем-то в нормальной манере, как два обычных человека. Последний раз, когда я не принцесса, а лётчица. Я приседаю в вежливом реверансе.
На его лице отражается смесь растерянности и веселья. И намёк на напряжение.
– Ты спас лайнер, – говорю ему.
– Ну, раз уж мы сейчас на нём, мне показалось это хорошей идеей.
Сама того не ожидая, я начинаю смеяться. Не знаю, откуда взялся этот смех. Я уже почти успела позабыть, каково это. Этот неожиданный взрыв веселья, отражаясь от стен, оказывается слишком громким для машинного отделения. Такая неподобающая и неуважительная реакция.
– Члены экипажа? – перевожу взгляд на Шая, который стоит на месте, неподвижный, как камень. Тот отвечает только кратким покачиванием головы. Он не видит ничего смешного. И правда, в этом совсем нет ничего смешного.
– Диверсия и убийство, – бормочет Кон и качает головой, больше не пытаясь шутить. – Кто-то сильно не хотел, чтобы этот корабль добрался до Антееса.
– По крайней мере, не целиком, – добавляю я, только сейчас осознавая чудовищность произошедшего. Мы едва достигли антейской орбиты, а на мою жизнь уже покушались дважды. Первое покушение лишило меня Нериссы. Второе унесло жизни пяти невинных людей и могло убить нас всех. Если бы не Кон. Я обязана ему жизнью. – Как мне тебя отблагодарить?
Мне приходят в голову все эти вейрианские истории о воинах, совершивших подвиги, и об их желаниях, исполнение которых обещали в награду. Если он попросит поцелуй, соглашусь ли я? Это, может быть, мой последний шанс, перед тем как я выйду замуж за антейма. Короли – как бы они ни назывались – не славятся ни красотой, ни обаянием. Ни умом. Ни даже той лёгкостью, с которой держится Кон. Он спокойно сделал то, что должен, и шутит с невозмутимым лицом. В этом есть что-то притягательное. Я никогда раньше об этом не задумывалась. Воины из вейрианских легенд представляют собой показной героизм и отвагу. Они бы скорее спрыгнули с взрывающегося корабля, чем терпеливо пытались отремонтировать его.
К моему удивлению и даже маленькому удовольствию, Кон смущается. Он может читать мои мысли? Мои щёки тоже вспыхивают. О чём я только думаю? Я же не какая-то безмозглая вертихвостка, сохнущая по первому встречному. Я вейрианка. Принцесса.
Шай издаёт какой-то звук, вроде низкого рычания. Я чуть не забыла, что он здесь. Оглядываюсь на него, одновременно раздражённая тем, что он не мог отвлечь меня раньше, и заинтригованная, почему он всё-таки это сделал.
Ещё один голос разрывает напряжённую тишину:
– Вот ты где! – Джондар спрыгивает с лестницы на пол так стремительно, что я отчасти надеюсь, что он приземлится лицом вниз. Ну нельзя же быть таким грациозным. Это нечестно. Но, судя по голосу, он чуть не сошёл с ума, пока искал нас. – Ты в своём уме? Что, если бы с тобой что-то случилось?
Я смотрю на него изумлённо. Беспокойство? Ну, может, в нём всё-таки есть что-то человечное. К тому же, если бы он потерял меня, это грозило бы ему крупными неприятностями. Я как раз собираюсь сказать, что со мной всё в порядке, что Шай здесь, со мной, как и ещё несколько вооружённых людей, готовых бить на поражение, но Джондар даже не смотрит в мою сторону. Всё его внимание направлено на Кона, как и вся его ярость, порождённая искренним страхом.
Кон не пытается убежать и совсем, кажется, не боится разгневанного принца и такого количества оружия в замкнутом пространстве. Он выглядит… скучающим, наверное. Сытым по горло.
– Я в порядке, – довольно безмятежно отвечает механик. – Кто бы это ни был, он уже покинул это место к тому времени, когда я примчался сюда. Он убил их, заминировал двигатель и скрылся. Нам нужно организовать похороны, выплатить семьям компенсации и посмотреть, что…
Звенящий от гнева голос Джондара отражается от металлических стен.
– Ты даже не взял с собой телохранителя, Кон! Если бы злоумышленники всё ещё были здесь, хоронить бы пришлось и тебя.
Мне знаком этот взгляд. Он был у моего отца, когда мама отказывалась слушать его мольбы держаться в стороне от перестрелок. Он так же смотрел и на Зендера, когда тот отказывался внимать голосу разума. В этом взгляде смешаны отчаяние, бессилие, ярость, страх. И в основе всего любовь.
Кон очень много для него значит.
Осознание этого скрытого подтекста ситуации внезапно накрывает меня. Я хочу взглянуть на Шая, чтобы узнать, заметил ли он то же, что и я, но не решаюсь. Кон совершенно не замечает. Это очевидно. Прямо сейчас он тоже злится.
– Ничего не случилось, Джон. Если бы я прождал хоть секунду, я мог бы не успеть. Если бы Бел не спустилась сюда, я бы не справился.
– Ты же антейм! – кричит принц. – Наш антейм, Конлейт. Ты должен помнить об этом.
– Матильда никогда не боялась действовать, Джондар. Твоя сестра…
– Моя сестра мертва… – Джондар запинается и ворчит проклятье под нос. Я таких слов ещё не слышала, но из его уст они звучат довольно богохульно. Кон качает головой.
– Следи за словами перед нашими почётными гостями, Джон.
И только сейчас я осознаю то, что сказал Джондар.
Рефлексы срабатывают сами собой, словно Нерисса у меня в голове кричит о приличиях и этикете, а я слишком ошеломлена, чтобы спорить. Я резко втягиваю воздух и делаю глубокий, официальный реверанс, склоняя голову перед человеком, которому я обещана в жёны. Понятия не имею, где я беру силы и остатки элегантности, но я заставляю себя это сделать в любом случае.
– О нет, Бел! Пожалуйста! – в его голосе звучит смятение, и, поднимая глаза, я вижу, как он протягивает мне руки. – Не сейчас, Бел. Прошу, давай просто уйдём, приведём себя в порядок, переоденемся. Давай не будем…
Он смотрит на меня несчастными глазами, и я задаюсь вопросом, было ли ему намного проще в роли механика, пока я не узнала, кто он на самом деле. Или, может, было лучше, когда он не знал, кто я такая, когда я была всего лишь безликой помощницей, а не его будущей женой.
– Как скажете, ваше величество, – я должна выглядеть подобающе своему положению. Не то чтобы меня волновал свой статус, но жгучее чувство стыда пронзает меня. Он ожидал принцессу, представительницу Империи, а не тощую, нескладную девчонку, измазанную в машинном масле, стоящую посреди машинного отделения. Как и я ожидала увидеть короля.
Вот только механик мне нравился больше.
