Текст книги "Чужая роль"

Автор книги: Дженнифер Вайнер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 23 страниц)

      Затянутые в полиэстр,

      Тащились, шаркая, к заброшенным парковкам,

      Послушать пенье ранней птички на рассвете.

– Господи Боже! – Льюис изо всех сил старался не рассмеяться. – Вижу, вы обе недавно открыли Алена Гинсберга.

– Именно! – гордо подтвердила Мэгги. – И хотим, чтобы стихи напечатали под нашей подписью. Совместной подписью, – поправила Мэгги.

– Хорошо, хорошо. Две подписи. Все, что угодно.

– Как продвигается сверхсекретная миссия? – поинтересовался Льюис.

Лицо Мэгги омрачилось.

– Дело оказалось труднее, чем я думала, – призналась она. – Но, думаю, все уладится. Вы же не отказываетесь помочь, верно?

– Конечно, – заверил Льюис. Мэгги кивнула, спрыгнула с письменного стола и взяла сумочку. Было еще рано, и в издательстве «Голден-Эйкрс газет» сидели только они трое.

– Мне пора. Миссис Ганц ждет свои купальники. Увидимся дома, в четыре.

Элла проводила внучку улыбчивым взглядом.

– Итак, дорогая, – начал Льюис, – каково тебе в роли бабушки?

– Прекрасно. Нет, правда. Мэгги делает просто поразительные успехи. Можно сказать, ее бизнес процветает. У нее почти не остается времени.

– А Роуз?

– Похоже, мысли о свадьбе сводят ее с ума. А Мэгги действует на нервы. Но девочки так любят друг друга. Это я знаю точно.

Элла вспомнила, как еще до приезда Роуз Мэгги постоянно упоминала о ней, казалось, в самые неподходящие моменты, но никогда не звала по имени. Только «моя сестра». «Мы с сестрой ездили с отцом на футбол». «Мы с сестрой жили в одной комнате, потому что Сидел Ужасная заставила меня переехать во время ремонта».

Элла дорожила каждым коротким упоминанием о Роуз, каждым обрывком беседы, каждой возможностью заглянуть в их далекое детство, особенно в первое время пребывания Мэгги во Флориде, когда та почти все время молчала. Иногда Элла почти видела девчушек, в комнате с двумя кроватями. Роуз лежит на животе, читая… что? Скорее всего книгу о Нэнси Дрю. Это ей очень подходит. А Мэгги, неугомонная шалунья… в чем? В комбинезончике, конечно. В красном. Она скачет по кроватям, взад-вперед. Все быстрее и быстрее, пока красные ноги и каштановые волосы не сливаются в одно цветное пятно.

– Проворная! Бурая! Лисичка! Прыгает! Через! Ленивую! Собаку!

– Хотелось бы… – начала Элла, но тут же осеклась. Чего она желает? Чего добивается?

– Жаль, что не в моих силах их помирить. Дать Мэгги жизнь, о которой она мечтает, подсказать Роуз, как справиться с мачехой, и…

Она подняла левую руку и взмахнула ею словно волшебной палочкой.

– И вообще все уладить. Сделать так, чтобы они были счастливы.

– Да, но дедушки с бабками нужны не для этого, – покачал головой Льюис.

– Неужели? – сухо обронила Элла, поджимая губы. Льюис негромко хмыкнул.

– Что ты имеешь в виду? – жалобно спросила Элла, осознав, что зря потеряла массу времени, хотя давно уже могла бы найти ответ сама.

Льюис задумчиво уставился в потолок.

– Думаю, что внукам нужна наша безраздельная любовь, поддержка. И иногда – денежные вливания. Нужно принимать их в своем доме, особенно когда им больше некуда идти, и не пытаться как-то влиять на их жизнь и указывать, что делать, поскольку они ежедневно слышат что-то в этом роде от своих родителей. Следует позволить им думать и решать за себя.

Элла закрыла глаза.

– Боюсь, Роуз меня ненавидит, – выговорила она так тихо, что Льюис едва ее расслышал. Она не призналась ни ему, ни Мэгги, ни кому другому, как радовалась и тревожилась, увидев Роуз впервые, и как, некоей частью сознания, все еще ждала от внучки вопросов, на которые у нее не было ответов.

– Как можно тебя ненавидеть? – удивился Льюис. – Ты слишком волнуешься по пустякам. Они умные девочки. И не осудят тебя за долгое отсутствие в их жизни, ведь тут нет твоей вины. И они не могут требовать, чтобы ты уладила все их неприятности. Такое никому не под силу.

– Но это очень плохо, если я все же попытаюсь? – спросила Элла.

Льюис с улыбкой взял ее за руку.

– Нет. Просто за это я люблю тебя еще больше.

57

С первой проблемой Мэгги столкнулась, попытавшись найти готовое свадебное платье. На следующее утро она обнаружила, что они шьются в двух размерах, ни один из которых не совпадал с тем, который носила сестра.

– Это образцы, – пояснила скучающая продавщица, когда Мэгги попросила показать ей другие размеры, кроме восьмого или десятого. – Примеряете их, выбираете, что понравится, и мы заказываем платье на вас.

– Но как примерить платье, если носишь другой размер? – удивилась Мэгги.

– Мы закалываем, если они чересчур велики.

– А если малы? – не выдержала Мэгги, щупая ткань. Хотя стоило ли трудиться? С первого взгляда было ясно, что Роуз не влезет ни в одно из этих платьев.

Продавщица пожала плечами и нацарапала на листочке бумаги название и адрес.

– Там размеры побольше, – пояснила она.

В следующем магазине – филиале гигантской сети салонов для новобрачных – действительно имелись большие размеры… в отделе с язвительным названием «Дива».

– Они сами это шьют? – шепотом спросила Элла. Мэгги не знала. Но зрелище действительно было жутким.

– А вот это? – нерешительно пробормотала Элла, показывая Мэгги сотое по счету платье с завышенной талией. На груди красовались объемные шелковые цветы.

– Ну… ничего особенного. Все примерно одинаковы… Только я хочу необыкновенное и боюсь, что здесь мы такого не найдем.

Она тяжело вздохнула, облокотившись о стеклянную витрину с уцененными подвязками.

– А что нравится Роуз?

– Она и сама не знает. Ее любимым предмета одежды была голубая фуфайка с капюшоном и молнией спереди.

Мэгги снова вздохнула.

– Пожалуй, придется объездить портных. Может, повезет. Но не здесь, это ясно. Где Льюис?

Льюис, как оказалось, был в примерочной, направо и налево раздавая советы будущим новобрачным.

– Не знаю, – нерешительно протянула крохотная рыжеволосая девушка в некоем подобии пышной меренги, – по-моему, оно меня подавляет.

Льюис пристально оглядел ее.

– Примерьте то, третье, с открытой спиной. Оно мне нравится больше остальных.

Чернокожая девушка с вплетенными в косички бусами и раковинами тронула его за плечо и повернулась.

– Определенно то, что надо, – одобрительно кивнул он.

– Льюис, – позвала Мэгги, – мы уходим.

Из примерочных понесся протестующий хор.

– Нет! Посмотрите еще хоть одно платье!

Льюис улыбнулся.

– Похоже, у меня настоящий талант. Мэгги, может, тебе следует платить мне комиссионные?

– Договорились, – согласилась Мэгги. – Но до отъезда Роуз два дня, а платья по-прежнему нет, так что продолжаем поиски.

Вечером Мэгги и Элла вернулись в «Голден-Эйкрс», задыхаясь в сгустившемся влажном воздухе, звеневшем песнями цикад. Их только что постигло очередное разочарование. Платье, которое они ездили смотреть, оказалось кошмарным: комбинация дешевого блестящего полиэстра с атласом, с огромным вырезом и бусинами по подолу, пришитыми так небрежно, что несколько покатились по полу, едва платье взяли в руки.

Когда Мэгги заикнулась, что вряд ли это подойдет, владелица сказала, что они сделают ей огромное одолжение, если просто увезут платье с собой.

– Оно ваше? – поинтересовалась Мэгги.

– Предполагалось, что мое. Но, как видите, не пригодилось.

И вот теперь они возвращались домой с платьем, призрачно белевшим на заднем сиденье. Мэгги, уставшая и расстроенная, окончательно запаниковала.

– Что же делать? – пробормотала она и очень удивилась, когда Элла ответила:

– Знаешь, по-моему, это именно тот случай, когда важно само намерение.

– Интересно, как это она наденет намерение к алтарю? – грустно усмехнулась Мэгги.

– Никак, разумеется; но, видя все твои старания, Роуз поймет, как ты ее любишь.

– Она не видит всех моих стараний, – печально откликнулась Мэгги. – Но я действительно хочу найти ей что-то подходящее. Для меня это очень важно.

– Да. Но вовсе не обязательно подобрать платье именно до отъезда Роуз. В конце концов, у нас еще пять месяцев. Можно спокойно заняться поисками, а потом заказать то, что понравится. Или сшить.

– Я не умею шить, – сухо напомнила Мэгги.

– Зато я умею. То есть умела. Давно это было, но я шила все, что угодно. Скатерти, занавески, платьица для маленькой Кэролайн…

– Но подвенечное платье… это куда сложнее.

– Сложнее, – согласилась Элла. – Но мы попробуем вместе… как только ты решишь, чего хочешь.

– По-моему, я уже решила, – призналась Мэгги. И верно: просмотрев более сотни разных платьев и снимки не менее чем пятисот, она составила некоторое представление о том, что подойдет Роуз. К сожалению, платье существовало только в ее воображении. Бальный туалет… потому что у Роуз неплохая фигура, и талия тоже. Скорее всего, круглый вырез, низкий, но вполне пристойный, обшитый бусинами или искусственным жемчугом: ничего вызывающего, все очень скромно. Рукава три четверти – самая подходящая длина. Разумеется, это гораздо лучше, чем короткие. И широкая юбка, как в волшебной сказке, юбка, которая каким-то образом напомнит Роуз о Глинде, доброй колдунье из «Волшебника из страны Оз», только не такая пышная; и, разумеется, шлейф, хотя не слишком длинный.

– Думаю, Роуз доверится мне, – договорила Мэгги. Разумеется, это была не вся правда. Но она надеялась, что Роуз доверится ей. Так надеялась!

Она вела машину и думала о платье Роуз.

– Скажи, если шить, надо сначала сделать выкройку?

– Ну… так обычно бывает.

– А если хочешь сшить что-то такое, для чего нет выкройки?

– Хм-м, – протянула Элла. – Тогда придется собирать ее из разных выкроек, а это непросто. И дорого, если считать, сколько ткани понадобится.

– Несколько сотен долларов? – едва слышно спросила Мэгги.

– Больше, наверное. Но у меня есть немного денег.

– Нет, – отказалась Мэгги. – Я хочу заплатить сама. Хочу, чтобы платье было подарком от меня.

Обе замолчали. Их окружала густая тьма, слышались отдаленные раскаты грома: очевидно, небеса собирались пролиться над Флоридой ночным дождем. В памяти Мэгги вдруг ожили все старые страхи: бесконечные издевки бывших одноклассников, каждый босс, в очередной раз увольнявший ее, каждая квартирная хозяйка, выгонявшая на улицу, каждый случайный мужчина, обзывавший дурой… Знакомая удушливая волна ненависти и неуверенности в себе привычно захлестнула Мэгги.

«Не сможешь, – твердили все эти люди. – Ты тупица. Тебе никогда этого не сделать».

Руки Мэгги сжали руль.

«Могу! Я смогу!»

Она вспомнила объявления, которые развешивала по всему поселку: рисунок платья на вешалке и надпись крупными буквами:

ВАШИ ЛЮБИМЫЕ ВЕЩИ.

МЭГГИ ФЕЛЛЕР, ИНДИВИДУАЛЬНЫЕ ЗАКУПКИ

Следующие две недели телефон звонил так часто, что Мэгги в конце концов установила свой собственный. А Джек помогал ей с бухгалтерией, объясняя каждую деталь, снова и снова, ни разу не потеряв терпения, твердил, что, если она хочет открыть собственный магазинчик, следует представить, что деньги – это пирог, большую часть которого необходимо съесть, чтобы выжить: платить за еду, бензин, квартиру и тому подобное. Но если откладывать каждый месяц по кусочку (пусть даже по крошечному ломтику), в конце концов (не слишком скоро, но обязательно) у нее хватит средств на все те крупные покупки, которые она планирует.

Ну так вот – она еще раз просмотрит цифры и выкроит ломтик на платье Роуз.

И Мэгги подумала о маленьком магазинчике за углом от пончиковой, который пустовал вот уже три месяца. Там был трогательный навес в зеленую и белую полосочку и витрины из цветного стекла. Мэгги представила, как протирает стекла, красит стены в сливочно-белый цвет и делит заднюю комнату на клетушки шторами из белого ситца и газа. Расставляет мягкие скамеечки в каждой примерочной, чтобы покупательницы могли присесть, прибивает полочки для сумок, разыскивает зеркала на распродажах. Цены она округлит, заранее включив налоги. Пусть Голливуда ей не видать, зато в этом она разбирается. Тут она лучшая. И уже добилась успеха, так что наверняка сумеет основать свой бизнес. Не опростоволосится. И не потребует, чтобы ее спасали. На этот раз спасать будет она, Мэгги.

– Может, попробуем? – спросила она наконец. Платье на заднем сиденье мерно покачивалось в призрачном танце.

– Да, – кивнула Элла. – Разумеется, дорогая.

58

– Дом Стайнов, у телефона Саймон.

– Они знают, как ты отвечаешь на звонки? – спросила Роуз, поворачиваясь в постели.

Было уже десять утра. Элла нянчила умственно неполноценных малышей в больнице, Мэгги отправилась на очередную сверхсекретную миссию. Роуз осталась одна в четырехкомнатной квартире и наслаждалась свободой.

– Я знал, что это ты. Определитель номера, – пояснил Саймон. – Как дела? Отдыхаешь?

– Что-то вроде.

– Солнце, веселье, фруктовые напитки и пляжные мальчики для разминки?

Роуз вздохнула. Саймон поддразнивал ее… как всегда.

Шутил… как обычно, но, судя по голосу, он так и не пришел в себя. А все этот Джим, история с внезапно объявившейся бабушкой и неожиданный побег Роуз во Флориду. Пора лететь домой и улаживать отношения.

– Все пляжные мальчики в округе не моложе восьмидесяти и с кардиостимуляторами.

– На твоем месте я был бы поосторожнее. Такие старички полны сюрпризов. Ты в порядке?

– Лучше некуда. Элла тоже.

– А Мэгги?

Роуз нахмурилась. Мэгги изменилась, но Роуз по-прежнему не доверяла ей.

Прихватив трубку, она вышла в гостиную.

– Мэгги стала бизнесвумен. Делает покупки по индивидуальным заказам, что очень устраивает здешнее население. У нее прекрасный вкус. Она всегда знает, что и когда надеть и что идет человеку. А большинство здешних жителей уже не в состоянии водить машину, и, кроме того, им тяжело ходить по торговым центрам…

– Мне тоже, – оживился Саймон. – Терпеть не могу слоняться по магазинам. Это наследственное. Когда мамаша в последний раз была во «Франклин-Миллз», пришлось вызывать полицию, поскольку она решила, что ее машину украли. На самом же деле она просто забыла, где припарковалась.

– Уф, – фыркнула Роуз. – Вот почему она рассадила плюшевые игрушки на задних сиденьях и привязала ленты к антенне?

– Нет, мать просто любит ленты. И плюшевых зверьков.

Последовала пауза.

– Знаешь, я вроде как рассердился, когда ты уехала.

– Из-за Денверса? – с трудом выдавила Роуз, хотя ожидала этого разговора.

– Да. Из-за него. Я не расстроен, что это случилось. Просто хотелось бы верить, что ты со мной откровенна. Понимаешь, ты как бы можешь говорить обо всем, и я пойму. Я твой будущий муж. И хочу, чтобы ты знала: на меня можно положиться. Хочу, чтобы ты прощалась перед тем, как уехать.

Роуз услышала прерывистый вздох.

– Когда я пришел домой, а тебя не оказалось…

Роуз закрыла глаза. Слишком хорошо она помнила, что чувствует человек, когда входит в пустой дом и обнаруживает, что тот, кого любишь, исчез без единого слова.

– Прости, – вздохнула Роуз. – Я постараюсь.

Она стояла перед книжной полкой с аккуратно расставленными снимками: она, Мэгги и Кэролайн в свадебном платье, со счастливой улыбкой женщины, у которой впереди вся жизнь.

– Прости, что удрала и ничего не сказала о Джиме. Ты не должен был узнать об этом таким образом.

– Возможно, – согласился Саймон. – Но мне не стоило так на тебя набрасываться. У тебя и без того постоянный стресс со всеми этими свадебными хлопотами.

– Да, но ведь у меня на это больше времени.

– Кстати, о времени. Вчера вечером тебе звонил очередной «охотник за головами» с предложением работы.

Сердце Роуз забилось чаще. Работая в «Льюис, Доммел и Феник», она получала по нескольку подобных звонков в неделю от людей, натыкавшихся на ее имя и резюме в какой-нибудь юридической директории и пытавшихся переманить ее в другую фирму, где, вне всякого сомнения, пришлось бы работать еще больше.

– Кто-то из «Ассоциации за женскую альтернативу».

– В самом деле?

Роуз наморщила лоб, пытаясь вспомнить, слышала ли вообще о такой организации.

– Откуда они обо мне узнали?

– Им нужен штатный адвокат, – продолжал Саймон, уклонившись от ответа, что уже само по себе было ответом: он сам им позвонил.

– Им требуется защитник прав женщин с низкими доходами. Алименты на ребенка, попечительство над детьми, время посещения отцом, когда супруги в разводе, и прочее в таком роде. Придется все время проводить в суде. Жалованье не очень большое, потому что они приглашают адвоката на неполный рабочий день, но, думаю, это могло бы тебя заинтересовать.

Снова пауза.

– Конечно, если ты не готова…

– Нет! Нет! – выпалила Роуз, стараясь не кричать. – Это звучит… то есть я очень… они оставили телефон?

– Оставили. – Саймон явно повеселел. – Я сказал, что ты в отпуске, так что не спеши. Живи в свое удовольствие. И надень купальник, чтобы твоих старичков инфаркт не хватил!

– Сначала позвоню Эми. Она каждый день посылает мне сообщения, и мы ужасно скучаем друг без друга.

– А! Эми Икс!

– Знаешь, – засмеялась Роуз, – она называла себя так только первые три недели в колледже.

– А я думал, в колледже она называла себя Ашантой.

– Нет. Ашанта была в средней школе, – поправила Роуз, вспомнив, как подруга во всеуслышание отказалась от своего «вдбекого имени» на уроках американской истории для продвинутых школьников.

– Передай ей привет. Хотя, возможно, ей покажется, что он, как и я, недостаточно хорош.

– Неправда, ты очень нравишься Эми!

– Эми считает, что на свете нет достойного тебя мужчины, – возразил Саймон. – И она права. Но я, в общем, не так уж плох. И знаешь что?

– Что?

– Я очень тебя люблю, моя будущая жена, – шепотом сообщил он.

– И я тебя тоже, – выдохнула Роуз, повесила трубку постояла с улыбкой, представив его за письменным столом, заваленным бумагами, а потом набрала номер лучшей подруги.

– Дорогая! – завопила Эми. – Немедленно расскажи мне все! Как тебе бабушка? Понравилась?

– Очень, – ответила Роуз, к собственному удивлению. – Умница, добрая и… счастливая. Она много лет жила с тяжелым сердцем и теперь безмерно рада мне и Мэгги. Не сводит с меня глаз.

– Почему?

– Да… понимаешь… – замялась Роуз, – жалеет, что не видела, как мы росли. Я сказала, что она не много потеряла.

– Наоборот, сестричка. Ей жаль, что она не видела тебя со скобками на зубах. Не видела тебя в костюме Вулкана, который ты неизменно напяливала на Хэллоуин целых три года подряд.

Роуз надулась.

– Не видела вас в гетрах и рваных фуфайках. Правда, и мне эта картина тоже не очень-то нравилась.

– Мы были стильными! – заспорила Роуз.

– Жалкими, – поправила Эми. – Дай и мне поговорить с бабулей. У меня в запасе немало историй.

– Забудь, – засмеялась Роуз.

– Тогда скажи… а Мэгги будет на свадьбе?

– Наверное.

– И заменит меня? – возмутилась Эми.

– Ни за что! Твой бант на заднице в полной безопасности.

– Договорились. Иди выпей за меня.

– А ты продолжай следить за чистотой питьевой воды! – Роуз повесила трубку и стала строить планы на день. Ни собак на выгул, ни очередного предсвадебного кризиса.

Она взяла верхний альбом из стопки на журнальном столике. «Кэролайн и Роуз», – было выведено фломастером на обложке.

Открыла альбом и увидела себя, новорожденную, завернутую в белое одеяло. Глаза недовольно зажмурены, а мать застенчиво улыбается в камеру. Господи, какая же она была молодая!

Роуз продолжала перелистывать страницы. Вот она в кроватке, в коляске, на трехколесном велосипеде, а позади идет мать, толкая ходунки, в которых, подобно Клеопатре на барже, восседает малышка Мэгги.

Роуз улыбалась, переворачивая страницы.

59

Мэгги устроилась поудобнее, деловито поправила хвостик и кивнула.

– О'кей. Значит, это выглядит так. – Она поманила Эллу и Дору к столу в глубине магазина тканей. – Это юбка, – начала она, показывая выкройку. – Это корсаж. И такие рукава, только длиной три четверти.

– Сначала выкроим из муслина, – решила Элла. – И не будем торопиться. Вот увидишь, все получится.

Она собрала выкройки и встала.

– Начнем прямо с утра и прикинем, как все будет выглядеть.

– Классно будет выглядеть, – заверила Мэгги с гордой улыбкой.

Вечером Мэгги вернулась со своей смены в магазине, предварительно заехав в магазин вернуть три отвергнутых купальника миссис Ганц, и увидела стоявшие у двери сумки сестры. Сердце Мэгги упало. Роуз собиралась улетать. Она не узнает, как старалась сестра найти для нее платье. Не узнает, как Мэгги жалеет о содеянном. Роуз по-прежнему едва смотрела на нее и почти не разговаривала. Ничего не получилось.

Услышав доносившиеся с крытого крыльца голоса Роуз и Эллы, Мэгги направилась в спальню.

– Со стороны кажется, будто с маленькими собаками меньше хлопот, – рассказывала Роуз. – А на самом деле они такие упрямые! И лают куда громче больших.

– А у вас была в детстве собака?

– Всего один день.

Мэгги пошла на кухню, решив приготовить ужин: небольшой, но многозначительный жест, который покажет Роуз, сколько она значит для сестры. Вынула из морозилки стейки из рыбы-меч, сделала салат из фиолетового лука, авокадо и помидоров и поставила корзинку с булочками у тарелки сестры. Увидев это, Роуз улыбнулась.

– Карбогидраты!

– Только для тебя, – объявила Мэгги, передавая сестре масло.

Элла удивленно уставилась на них.

– Мачеха, – пояснила Роуз с полным ртом. – Сидел. Сидел ненавидит карбогидраты.

– За исключением того случая, когда она сидела на диете из сладкого картофеля, – добавила Мэгги.

– Верно, – кивнула Роуз. – Потом она возненавидела мясо. Но какой бы диеты она ни придерживалась, никогда не позволяла мне есть хлеб.

Мэгги проворно убрала корзинку и раздула ноздри как можно шире.

– Роуз, ты испортишь себе аппетит! – прогнусавила она.

– Можно подумать, такое когда-то бывало! – вздохнула Роуз.

Мэгги придвинула стул и принялась за салат.

– Помнишь индейку-путешественницу?

– Еще бы! Как можно такое забыть?

– Что это за индейка? – поинтересовалась Элла.

– Ну… – пробормотала Роуз.

– Это была одна из… – вставила Мэгги.

Сестры с улыбкой переглянулись.

– Рассказывай, – уступила Роуз.

– Ладно. У нас как раз начались весенние каникулы, а Сидел носилась с очередной диетой.

– Одной из бесчисленных диет, – не удержалась Роуз.

– Эй, кто рассказывает, я или ты? – притворно рассердилась Мэгги. – Так вот, приходим мы домой, и что на обед? Индейка.

– Индейка со снятой кожей, – поправила Роуз.

– Просто индейка, – продолжала Мэгги. – Ни картофеля, ни начинки, ни подливы.

– Не дай Бог! – охнула Роуз. – Такое кощунство!

– Просто индейка. На завтрак были яйца-пашот, а потом настает время ленча, и что же? Индейка. Та же самая.

– Это была, – пояснила Роуз, – очень большая индейка.

– Вечером мы ели ее на ужин. И на следующий ленч. В ту ночь мы собирались на ужин к одной из подруг Сидел и ужасно радовались, вообразив, что избавились от индейки, но за столом обнаружили, что Сидел…

– Взяла индейку с собой, – хором пропели девушки.

– Оказалось, – добавила Роуз, намазывая булочку маслом, – что подруга сидела на той же диете.

– Мы все ели индейку, – ухмыльнулась Мэгги.

– Индейку-путешественницу, – докончила Роуз. И Элла с облегчением услышала дружный смех внучек.

Ночью Мэгги и Роуз в последний раз лежали рядом на хлипком диванчике, прислушиваясь к кваканью лягушек, шелесту пальмовых листьев под теплым ветром и редкому скрежету тормозов машины очередного обитателя «Голден-Эйкрс», вершившего нелегкий путь домой.

– Я так объелась, – простонала Роуз. – Где ты научилась так готовить?

– У Эллы. Я хорошая ученица. Вкусно, правда?

– Восхитительно, – согласилась Роуз и зевнула. – Так что ты решила? Остаешься здесь?

– Да. То есть я ничего не имею против Филадельфии. Иногда подумываю о Калифорнии. Но здесь мне хорошо. И работа есть. Я собираюсь расширить свой бизнес. Кроме того, Элла во мне нуждается.

– Для чего?

– Ну… может, не нуждается, – уступила Мэгги. – Но, по-моему, ей приятно, что я рядом. А мне вроде как нравится жить здесь. Ну не в этой квартире, конечно, а просто во Флориде. Заметила, что сюда съезжаются со всей Америки?

– В общем, да.

– Думаю, и это хорошо. Если все ходили в школы где-то в других местах, значит, не будешь постоянно натыкаться на знакомых, которые помнят, какой ты была в школе, в колледже и тому подобное. И если хочешь, можешь стать другой.

– Ты можешь стать другой где угодно. Взгляни на меня, – попросила Роуз.

Мэгги приподнялась на локте и посмотрела на сестру. Знакомое лицо с рассыпавшимися по подушке волосами. И впервые увидела Роуз не как угрозу или мегеру, вечно упрекающую за ошибки и проступки, а как союзницу. Друга.

Сестры помолчали. Элла встревоженно приподняла голову, затаила дыхание и прислушалась.

– Я своего добьюсь, – пообещала Мэгги. – «Ваши любимые вещи». Обязательно открою магазин. И даже знаю где.

– Я приеду на торжественное открытие.

– И я хотела сказать…

– Что жалеешь о случившемся. И что ты изменилась, – сказала Роуз.

– Нет. То есть да.

– Ты действительно изменилась.

– Но я не это хотела сказать. А хотела сказать вот что: не покупай платье.

– Что?

– Не покупай платье. Это будет мой свадебный подарок.

– О, Мэгги… как же это…

– Доверься мне, – попросила Мэгги.

– Хочешь, чтобы я выходила замуж в платье, которого никогда не видела? – нервно засмеялась Роуз, представив платье, которое могла бы выбрать Мэгги: низкий вырез, разрез до бедра, голая спина, бахрома и без рукавов.

– Доверься мне. Я знаю, что тебе понравится. Покажу наброски. Устрою примерку. Ради этого специально прилечу домой и все подгоню прямо на тебе.

– Посмотрим, – уклончиво ответила Роуз.

– Но ты позволишь мне попытаться? – настаивала Мэгги.

Роуз вздохнула.

– Так и быть. Попробуй. Загони себя до полусмерти.

Молчание.

– Я люблю тебя, – прошептала какая-то из девушек, Элла так и не поняла, кто именно. Роуз? Мэгги?

– О, пожалуйста, – ответила другая, – не глупи.

Элла долго ждала затаив дыхание, что будет дальше. Но дальше наступила тишина. И уже потом, когда она осторожно приоткрыла дверь и вошла, сестры спали, каждая свернувшись на левом боку, подложив под щеку левую руку. Элла наклонилась и поцеловала обеих в лоб.

– Удачи, – пожелала она мысленно. – Любви. Исполнения всех желаний.

И, прежде чем бесшумно выйти, осторожно поставила на тумбочку два стакана воды, в которых плавало по одному кубику льда.

60

– Успокойся, – в двадцатый раз попросила Мэгги, наклоняясь к сжавшейся Роуз. – Если не расслабишься, я не смогу ничего сделать.

– Не могу я расслабиться, – угрюмо пробурчала Роуз, кутаясь в толстый белый махровый халат. Ее волосы, благодаря многочасовым усилиям Майкла из салона «Пилегги», представляли собой сложное сооружение из локонов, шпилек и крохотных белых бутонов. На лицо уже был нанесен тональный крем, губы подведены карандашом. Эми, неотразимая в простом голубом платье, украшенном сзади бантом размером с диванную подушку, носилась где-то в поисках официантов и обещанного ими блюда с сандвичами, а Мэгги безуспешно пыталась подвить сестре ресницы.

– Привет! – воскликнул с порога Майкл Феллер в великолепном новом смокинге и еще раз пригладил жидкие пряди волос, прикрывавшие лысину. – Все в порядке?

Но при виде манипуляций Мэгги, как раз подводившей металлические щипцы к глазу сестры, бедняга смешался и отступил.

– Что это? – с ужасом зашептал он.

– Щипчики для завивки ресниц, – преспокойно отозвалась Мэгги. – Роуз, даю слово, это не больно. Смотри прямо на меня. Не верти головой… ага! В точку!

– Ой, – простонала Роуз, отстраняясь, насколько возможно отстраниться, когда зажаты ресницы. – Ой… больно!

– Не мучай сестру! – сурово остерег Майкл.

– Ничего… не… больно… – пропыхтела Мэгги, разжимая щипчики. – Ну вот. Теперь второй глаз.

– Помоги мне Боже, – выдохнула Роуз, разглядывая собственные ноги. Нужно признать, выглядели они очень мило, а она-то еще была против педикюра.

– Я не из тех, кто делает педикюр, – заявила невеста, но Мэгги, взявшая в привычку всем распоряжаться и командовать с тех пор, как в местной газете появилась статья о «Ваших любимых вещах», не пожелала ничего слушать.

– Все равно никто не увидит мои ноги, – протестовала Роуз, но Мэгги напомнила, что Саймон как раз и увидит ее ноги, или нет? Роуз пришлось сдаться.

Мэгги подвела щипчики к глазу номер два, осторожно подвила ресницы и отступила, чтобы полюбоваться эффектом.

– Видела моего спутника? – нетерпеливо спросила она. – То есть, конечно, сегодня у тебя особый день и все такое, но… – И выжидательно уставилась на сестру.

– Мэгги! – ахнула Роуз. – Да ты краснеешь!

– Ничего подобного. Понимаю, что сразу пригласить парня на свадьбу – это не совсем…

– Чарлз очень симпатичный, – с жаром сказала Роуз. Мало того, Чарлз показался ей почти идеальным, именно тем типом мужчины, который, как она втайне надеялась, выберет Мэгги после того, как перебесится и преодолеет пристрастие к полубезработным гитаристам, барменам и тому подобной швали. Он был моложе Мэгги и учился в Принстоне, где они и познакомились, хотя подробностей сестра не сообщала. – И сходит с ума по тебе.

– Ты думаешь? – усомнилась Мэгги.

– Уверена, – кивнула Роуз. Но тут явилась торжествующая Эми с блюдом сандвичей, и Мэгги выскользнула за дверь.

– Я нашла еду! – провозгласила Эми.

– Где? – полюбопытствовала Роуз, махнув уходящему отцу.

– У Сидел, где же еще? – фыркнула подруга, осторожно обернула салфеткой сандвич с индейкой и протянула Роуз. – Не поверишь: она соскребала майонез с хлеба! А Моя Марша спрашивала у рабби, может ли она прочесть на свадьбе «Отче наш».

– Шутишь?!

Эми кивнула. Роуз откусила кусочек и отложила сандвич в сторону.

– Не могу. Нервничаю, – призналась она.

В комнату ворвалась Мэгги с большим пластиковым мешком, в котором смутно угадывались очертания платья.

– Готова увидеть свой наряд, Золушка? – спросила она. Роуз задохнулась и кивнула, умирая от страха. Что, если платье не подойдет?

Она представила, как идет по проходу в наспех сляпанном платье: нитки торчат, швы топорщатся! О Господи! Только последняя идиотка могла доверить Мэгги такое важное дело!

– Закрой глаза, – велела Мэгги.

– Нет.

– Пожалуйста.

Роуз вздохнула и зажмурилась. Мэгги открыла молнию мешка и сняла платье с плечиков.

– Смотри! – крикнула она, взмахнув платьем.

Сначала Роуз увидела только юбку – пышное облако гипюра, – но, присмотревшись, поняла, какой шедевр создала Мэгги: кремовый атласный лиф, расшитый крохотными жемчужинками, узкие рукава, в меру низкий вырез. Верная своему слову, Мэгги послала наброски и прилетела на примерку в Филадельфию. Но результат оказался куда прекраснее, чем надеялась Роуз.

– Сколько времени ушло на это у вас с Эллой? – прошептала она, надевая юбку.

– Не важно, – отмахнулась Мэгги, застегивая длинный ряд пуговичек на спине.

– И сколько оно стоило?

– И это не важно. Наш тебе подарок, – улыбнулась Мэгги, поправляя вырез и поворачивая сестру к зеркалу.

И тут Роуз снова охнула.

– О! О, Мэгги!

Но налюбоваться собой она не успела: Эми уже протягивала невесте букет из розовых роз и белых лилий, и раввин, сунув голову в дверь, улыбнулся Роуз и сообщил, что пора. Мимо него протиснулась Элла со сбившейся прической и обувной коробкой в руках.