Текст книги "Чужая роль"

Автор книги: Дженнифер Вайнер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 23 страниц)

– Мэгги? Это я.

52

– О'кей, – скомандовала Мэгги. – Все по местам.

Миссис Лефковиц стояла слева от выхода из терминала.

Льюис встал в центре. Элла подошла к нему. Мэгги раскатывала взад-вперед на скутере миссис Лефковиц, оглядывая свое воинство.

– Теперь таблички!

Все трое дружно подняли самодельные таблички. На табличке миссис Лефковиц было написано «Добро пожаловать», Льюис держал картонку с надписью «Во Флориду», а на табличке Эллы красовалось «Роуз».

Сама Мэгги держала плакат с коллажем из роз, вырезанных из журналов миссис Лефковиц по садоводству.

– Прибыл рейс пять двенадцать из Филадельфии, – раздался голос из динамика. Мэгги так сильно топнула по тормозу, что едва не свалилась со скутера.

– Знаете что? – объявила она. – Думаю, лучше, если вы будете ждать у багажного конвейера.

– Что? – переспросила Элла.

– Что? – растерялась миссис Лефковиц. Мэгги неловко повертела табличку в руках.

– Просто… до моего отъезда… мы с Роуз вроде как поссорились. Может, будет лучше, если я сначала с ней поговорю. С глазу на глаз.

– Ладно, – кивнула Элла, уводя Льюиса и миссис Лефковиц.

Мэгги глубоко вздохнула, расправила плечи и, подняв плакат, стала всматриваться в поток пассажиров.

– Старушка… еще одна… мамаша с младенцем… где же Роуз?

Мэгги отставила плакат, вытерла вспотевшие руки о шорты, а когда снова подняла глаза, навстречу шла Роуз, почему-то казавшаяся выше, чем помнила Мэгги. Загорелая, с румянцем на щеках и распущенными волосами, скрепленными двумя заколками из перегородчатой эмали, в розовой футболке с длинными рукавами и шортах цвета хаки. Мэгги с удивлением увидела, как перекатываются мышцы на ее ногах.

– Эй! – тихо воскликнула Роуз. – Красивый плакат. А где наша таинственная бабушка?

У Мэгги больно сжалось сердце. Неужели Роуз не хочет знать, как дела у сестры? Или ей все равно?

– Элла у багажного конвейера. Давай свой рюкзак. Это все, что у тебя есть? Выглядишь отлично. Гимнастика?

– Велосипед, – пояснила Роуз и так быстро направилась по проходу, что Мэгги едва успевала за ней.

– Эй, притормози!

– Я хочу видеть бабушку, – бросила Роуз, не глядя на сестру.

– Она никуда не денется, – заверила Мэгги и вдруг краем глаза заметила, как на руке Роуз что-то блеснуло. Платиновая полоска с квадратным бриллиантом!

– О Боже! Обручальное кольцо?

– Угу, – буркнула Роуз, глядя прямо перед собой. Сердце Мэгги замерло. Столько всего случилось за это время, а она ничего не знала!

– Это…

– Другой парень, – сухо ответила Роуз.

Сестры подошли к багажному отделению. Элла, Льюис и миссис Лефковиц нерешительно смотрели на Мэгги. Потом Льюис поднял табличку.

– Вот она! – воскликнула Элла, спеша навстречу внучкам. Льюис и миссис Лефковиц потащились следом. Роуз выступила вперед и кивнула, внимательно изучая лицо Эллы.

– Привет, – обронила она.

– Сколько же лет прошло. Сколько лет, – прошептала Элла, делая шаг вперед, и Роуз смущенно позволила обнять себя. Очевидно, она все еще была не в своей тарелке, потому что скованно озиралась.

– Добро пожаловать, дорогая. Я так рада, что ты здесь!

Роуз кивнула.

– Спасибо. Все это ужасно странно.

Элла осторожно разглядывала внучку. Мэгги тем временем снова вскочила на самокат и принялась описывать небольшие круги, бомбардируя сестру вопросами и комментариями.

– За кого ты выходишь? Где достала такие заколки? Мне нравится твоя прическа!

Наконец она подкатила поближе к Роуз и уставилась на ее кроссовки.

– Эй, это, случайно, не мои?

Роуз опустила глаза и слабо улыбнулась.

– Ты оставила их у меня. Я подумала, тебе они не нужны. Да я и не знала, куда их отослать. Кроме того, они мне в самый раз.

– Пойдем, – сказала Мэгги, спрыгивая с самоката и беря сестру за руку. – Расскажешь, что новенького. Кто счастливчик?

– Саймон Стайн, – коротко ответила Роуз и взяла под руку Эллу, предоставив Мэгги, Льюису и миссис Лефковиц идти следом и пытаться подслушать обрывки их разговора.

Роуз стала совсем другой! Не выглядела бледной, жеманной, такой, словно кто-то сунул ей в задницу клопа и она спешила найти ближайший туалет, чтобы избавиться от насекомого. А одежда! Словно ее выбирала сама Мэгги. Даже походка стала более упругой и раскованной. Она не похудела, но как бы подтянулась, словно все мышцы в ее теле каким-то образом перераспределились и перегруппировались. Впервые в жизни Роуз выглядела гармонично, была в пол ном согласии сама с собой, физическом и духовном, и Мэгги было ужасно любопытно, кто или что вызвало такую метаморфозу. Может, Саймон Стайн?

Имя показалось ей знакомым. Мэгги напрягла мозги и в конце концов вытащила из глубин памяти моментальный снимок парня с мелкозавитыми пружинистыми волосами, в костюме и галстуке. Кажется, он пытался заманить сестру в софтбольную команду.

– Эй, Роуз! – окликнула она, догоняя сестру и бабушку. Обе, склонив друг к другу головы, о чем-то тихо говорили, и Мэгги почувствовала мгновенный укол ревности и судорожно сглотнула.

– Насчет этого типа, за которого ты выходишь. Он ведь служит в твоей фирме, верно?

– Моей бывшей фирме, – поправила Роуз.

– Как! Разве ты сменила работу?

– О, и не только, – отозвалась Роуз и, повернувшись спиной к Мэгги, стала удаляться вместе с Эллой. Мэгги смотрела им вслед, морщась от боли, горечи и тоски… впрочем, все было справедливо. Разве она этого не заслужила? Неужели она вообразила, что после той подлости которую сотворила с Роуз, та прибежит к ней, готовая простить и забыть?

Мэгги вздохнула, подхватила рюкзак сестры и пошла следом.

53

Роуз Феллер испытывала примерно то же, что и космонавт, совершивший аварийную посадку на новой неисследованной планете. Планете Бабушка.

Роуз вытерла лоб. Здесь, похоже, было больше тридцати градусов. Как вообще можно жить в таком климате?

Она вздохнула, поправила козырек, который дала ей Элла, и вышла вслед за Мэгги на улицу.

– Не забудьте крем от загара! – крикнула вслед Элла.

– Не забыли! – отозвалась Мэгги и, сунув руку в карман, показала Роуз тюбик.

Невероятно, подумала Роуз, ступив на раскаленный тротуар, идущий вдоль идеально ухоженных, пусть и не слишком больших газонов «Голден-Эйкрс». Поразительно. Всего за несколько месяцев их разлуки сестра превратилась в довольно сносное подобие разумного взрослого человека. И, что еще загадочнее, оказалась способной на дружбу с немолодыми людьми. Вот этого Роуз никак не понимала. Ее собственный опыт общения со стариками ограничивался повторными показами «Золотого возраста»[49]

, и в присутствии вновь обретенной бабушки она до сих пор чувствовала себя немного неловко. Ее выводило из равновесия все: пристальные взгляды, шаркающая походка, постоянно влажные глаза и настойчивые расспросы о ее, Роуз, жизни. Какая у нее квартира? Как они познакомились с Саймоном? Ее любимые блюда? Любит ли она кошек или собак, или и тех и других, или вообще никого? Какие фильмы смотрела в последнее время? Какие книги читала?

Все равно что пойти на свидание вслепую, без всякой перспективы романа! Волнует и одновременно ужасно утомляет.

К ним лихо подкатила маленькая старушка на огромном трехколесном велосипеде.

– Мэгги! – воскликнула она.

– Привет, миссис Нортон. Как ваше бедро?

– О, прекрасно, прекрасно, – кивнула старушка. Роуз ошеломленно моргнула, пытаясь осознать все, что видит и слышит, но не додумалась ни до чего дельного. Не могла же она всерьез предположить, что сестру подменили инопланетяне или, на худой конец, что Мэгги просто промыли мозги! Интересно, как она ухитрилась выжить без неиссякаемого потока мужчин, не носящих кардиостимуляторов и не имеющих внуков и правнуков?!

Мэгги недоверчиво качнула головой, кивнула на прощание миссис Нортон и вслед за сестрой направилась к бассейну. Роуз собиралась держаться с Мэгги холодно и отчужденно, но сейчас была совершенно сбита с толку, словно та девушка, которую она была готова убить, вдруг перестала существовать.

– Ладно, может, объяснишь еще раз? – спросила она.

– Это мои друзья по бассейну. Самая смешная – Дора. Она здесь единственная женщина, кроме меня, и поэтому считает, что имеет право не закрывать рта.

– Дора, – повторила Роуз.

– Она стала одной из моих первых клиенток, – продолжала Мэгги.

– Клиенток? Чем ты занимаешься? Массажем?

– Нет-нет. Закупками по заказу.

Мэгги полезла в карман и гордо предъявила визитную карточку, напечатанную на принтере миссис Лефковиц:

«Мэгги Феллер. Индивидуальные закупки. Ваши любимые вещи».

– Это моя ключевая фраза. У каждого клиента я спрашиваю, какой предмет одежды был его любимым, и когда хожу по магазинам, выбираю вещи, чтобы пробудить в нем то чувство, которое он испытывал, надевая ту, единственную вещь, которая сохранилась в памяти. Понимаешь, если этой вещью для пожилой дамы был голубой сарафанчик, это не значит, что я куплю именно такой же. Но попытаюсь найти что-то, вызывающее те же ощущения.

– Здорово! – похвалила Роуз, и, нужно признать, это действительно звучало неплохо. У Мэгги всегда был талант подбирать одежду!

– А кого еще мы собираемся увидеть?

– Ладно… Есть еще Джек, и, по-моему, он втрескался в Дору, потому что все время ее оскорбляет. Когда-то он был бухгалтером, а теперь согласился помочь мне с «Вашими любимыми вещами». Он дружит с Германом. Герман не слишком разговорчивый, но очень милый… и помешан на тату.

– А у него есть татуировки? – удивилась Роуз.

– Не думаю. То есть не присматривалась. Кстати, они все о тебе знают.

Интересно, что Мэгги тут о ней наговорила?

– Все? А подробнее?

– Ну… где ты живешь, что делаешь. Я бы рассказала и о помолвке, да сама ничего не знала. Когда свадьба?

– В мае.

– А как идет подготовка? Все под контролем?

Роуз насторожилась.

– Все в порядке, – сдержанно ответила она.

Мэгги обиженно нахмурилась, но вместо того, чтобы закатить истерику, надуться или бросить все и убежать, спокойно пожала плечами.

– Что же, если понадобится помощь, я в этом деле профессионал, сама знаешь.

– Приму к сведению, – пообещала Роуз.

Они подошли к бассейну, и Джек, высокий, обожженный солнцем старик, близоруко прищурился. Пухленькая коротышка Дора, строчившая со скоростью сто слов в минуту, всполошенно замахала руками, а Герман принялся внимательно изучать голые ноги и руки Роуз, вероятно, прикидывая, куда бы лучше поместилась татуировка. Мэгги махнула в ответ и направилась к ним. Роуз покачала головой и расстелила полотенце на скрипучем металлическом шезлонге.

«Расслабься», – велела она себе, растягивая губы в улыбке и осторожно ступая по горячему бетону навстречу новым друзьям Мэгги…

– …Как вы тут устроитесь? – тревожилась Элла. Раскладной диван, которого вполне хватало для одной Мэгги, казался слишком тесным для двоих.

– Устроимся, – заверила Роуз, разворачивая чистую простыню. Она еще не отошла от полета и к тому же слегка обгорела на солнце, а голова казалась налитой свинцом. Они с Мэгги немного поплавали в бассейне, потом отправились на ранний ужин с Льюисом. Тот оказался очень милым старичком, а Элла смущала Роуз своим неотрывным взглядом. После ужина все часок посмотрели телевизор, и сестры ушли в маленькую гостевую спальню. Роуз успела заметить, что Мэгги и тут уже успела освоиться и все переделала на собственный лад, превратив спальню и крыльцо в некоторое подобие офиса с явными признаками дамского будуара. На ломберном столике валялись наброски, блокноты и руководства по основанию и ведению малого бизнеса. В углу стоял портновский манекен, который Мэгги купила на распродаже и задрапировала лоскутами разных тканей: отрезом атласа цвета слоновой кости, шифоновой полоской оттенка спелой сливы. Повсюду валялись груды одежды и косметики и, как ни странно, книги. Роуз вытащила одну из стопки. «Путешествия» У.С. Мервина. Когда-то Роуз читала ее в колледже и сейчас лениво перелистывала засаленные страницы, поля которых пестрели пометками, нацарапанными небрежным почерком Мэгги.

– Ты читаешь поэзию?

Мэгги гордо кивнула.

– И мне очень нравится. Особенно вот эта.

Она, в свою очередь, вытянула книгу.

– Релке.

– Рильке, – поправила Роуз.

– Пусть будет Рильке, – отмахнулась Мэгги и, откашлявшись, начала: – «Ночная колыбельная».

Я бы хотел убаюкать кого-то

Песнею тихой у чьей-то постели,

Рядом с тобой быть

В преддверии сна.

И все ж оставаться единственным,

Кто бодрствует в доме

И слышит покой тишины

Уснувшего леса и этого мира.

Твоей тишины.

И часов мерный бой

Зовет меня вдруг

Увидеть дно времени.

А прохожий на улице

Тревожит бродячего пса,

И вновь наступает молчанье.

И я кладу на тебя взгляд,

Как распластанную ладонь.

Этот взгляд

Пока еще держит тебя,

Но отпустит,

Лишь шевельнется что-то во мраке.

Мэгги кивнула, очень довольная собой и произведенным эффектом, под ошарашенным взглядом Роуз.

– Как ты… Откуда ты…

Нет, Мэгги точно подменили. Непонятно каким образом жадная, своевольная, одержимая, склонная к воровству туфель, жаждущая известности душа Мэгги была вырвана из тела, в котором отныне поселился Рильке.

– Мне особенно нравится строка насчет бродячего пса. Почему-то сразу вспоминается Хани Бан, – призналась Мэгги.

– А вот я скучаю по Петунье. Той мопсихе, которую ты оставила у меня дома, – сказала Роуз.

– О, верно, верно, – оживилась Мэгги. – Как она?

– Нормально, – коротко ответила Роуз, сразу вспомнив и брошенную собаку, и хаос в квартире, и непереносимую сцену животного совокупления сестры с Джимом Денверсом.

Она почистила зубы, умылась и легла, стараясь отодвинуться как можно дальше от Мэгги.

– Только не лягайся, – предупредила сестра. – И вообще, держись от меня подальше.

– Без проблем, – откликнулась Роуз. – Спокойной ночи.

– Спокойной ночи.

Тишина, нарушаемая только лягушачьим кваканьем. Роуз закрыла глаза.

– Так, значит, ты выходишь за Саймона Стайна? – спросила Мэгги жизнерадостно.

Роуз застонала. Она совсем забыла дурацкую привычку Мэгги: заявить, что ложится спать, выключить свет, зевнуть, потянуться, пожелать доброй ночи, и, когда ты уже начинаешь клевать носом, снова завести беседу.

– Разве мы не обсудили все за ужином?

Но Мэгги уже несло.

– Я видела его на вечеринке, – сообщила она. – Остроумный парень, хоть и коротышка, но классный. Расскажи, какую свадьбу вы собираетесь устроить?

– Очень скромную, – обронила Роуз, решив, что чем короче ответы, тем спокойнее. – Сидел помогает…

– О, только не это. Значит, жди проблем. Помнишь свадьбу Марши?

– Смутно. Я была только на церемонии.

Предусмотрительная, как всегда, Сидел назначила свадьбу как раз на тот уик-энд, когда Роуз сдавала выпускные экзамены в юридической школе. Она дождалась, пока новобрачные произнесут обеты, и ушла домой заниматься.

– О Боже! – выдохнула Мэгги. – Это следовало бы показать по телевизору, в шоу «Худшие свадьбы в истории Америки».

– Но я видела снимки, и, по-моему, все было чудесно.

Еще говоря это, Роуз вдруг заподозрила, что не все было так гладко и что на свадьбе произошло нечто такое, о чем отец и Сидел старались не упоминать.

– А ты не обратила внимания, что на снимках не видно ног гостей? – усмехнулась Мэгги.

– Не помню…

– Так я тебе скажу, в чем дело. Свадьбу устроили на газоне позади того шикарного загородного клуба, верно?

– Силвер-Глен.

– Силвер-Глен, Силвер-Лейк, короче, что-то серебряное, – нетерпеливо буркнула Мэгги. – Живописное местечко: сады, газоны, если не считать того, что столы стояли прямо на земле, под тентом, а поливальная установка испортилась, и земля превратилась в грязь. Шесть дюймов жидкой грязи. Ножки столов стали проваливаться, погода была ужасно холодная…

– Не может быть! – ахнула Роуз.

– Еще как может, – злорадно заверила Мэгги. – Моя Марша все глаза выплакала в ванной комнате. Хлюпала носом и подвывала: «Мой лучший день испорчен! Испорчен!»

– О Боже! – Роуз ощутила легкую тошноту и некоторую долю сочувствия к Моей Марше.

– Но и это еще не все. Сидел забыла нанять парковщика машин, так что кому-то из гостей приходилось то и дело выбегать, чтобы отогнать очередной автомобиль. Мало того, меня забыли упомянуть в списке гостей, так что пришлось сесть с оркестром и питаться готовым ленчем, вместо того чтобы пировать с остальными.

Роуз решила, что отсутствие имени Мэгги в плане размещения гостей было не случайным, но предпочла промолчать.

– Короче говоря, фильм ужасов, – весело заключила Мэгги. – Зато имелся бесплатный бар, и я от души наслаждалась коктейлями.

– Верю.

– А потом устроили парад пьяниц, и я всем заправляла, – похвасталась Мэгги.

– А тебе тогда уже исполнился двадцать один?

– Не совсем. Так что еще?

– В общем, почти ничего, – протянула Роуз. Конечно, это было не так, но зачем рассказывать Мэгги о дурацком «девичнике», о ссоре с отцом, о встрече с Джимом Денверсом? Ей еще предстояло выяснить, что явилось причиной чудесного преображения Мэгги в порядочную, скромную, работящую, уважающую престарелых обитательницу «Голден-Эйкрс».

– Расскажи побольше о свадьбе. У тебя будут подружки?

Последовало короткое, скованное молчание.

– Наверное, только Эми. И ты тоже. Если захочешь.

– А ты? Ты хочешь?

– Мне, собственно, все равно. Если пожелаешь, я не против.

– Но это твоя свадьба, – возразила Мэгги, – и тебе не должно быть все равно.

– Все мне только об этом и твердят.

– Что же, – сухо буркнула Мэгги, – тогда спокойной ночи.

– Спокойной ночи. Тишина.

– Роуз? Слушай, Роуз, не принесешь мне стакан воды с кубиком льда? Пожалуйста.

– Сама принесешь, – отрезала Роуз, но все же встала, сообразив, что забыла эту мелочь: она всегда приносила Мэгги воду на ночь. С самого детства. И даже когда Мэгги жила у нее. Скорее всего так будет продолжаться и через пятьдесят лет, когда они обе переживут мужей, оставят работу и переберутся в очередной вариант «Голден-Эйкрс» образца шестидесятых годов двадцать первого века. Роуз по-прежнему будет приносить младшей сестре стакан воды с одним кубиком льда…

Вернувшись, Роуз увидела, что на подушке что-то поблескивает. Она с опаской присмотрелась к незнакомому предмету, испугавшись, что это какой-то неизвестный жук. Но это оказался обернутый фольгой кусочек шоколада.

– Как в лучших отелях, – объяснила Мэгги.

– Спи уже, – посоветовала Роуз.

– Ладно-ладно, – пообещала Мэгги, но перед тем как закрыть глаза, положила шоколад на тумбочку, чтобы это было первым, что, проснувшись, увидит сестра.

Элла, которая все это время затаив дыхание прислушивалась к их разговору, облегченно улыбнулась и рухнула на постель. В мозгу вертелись десятки вопросов. Что за история с Сидел? Кто такая Моя Марша? Почему Роуз так неохотно общается с Мэгги? Почему Мэгги из кожи вон лезет, чтобы угодить старшей сестре? Неужели Роуз действительно не хотела приглашать Мэгги на свадьбу? И пригласит ли Эллу?

В чем тут дело? Наверняка была веская причина для того, чтобы Мэгги сбежала в Принстон. Причина, по которой десять месяцев не разговаривала с сестрой.

Прав Льюис, который твердит, чтобы она не торопилась и дала девочкам время освоиться.

– Я постараюсь, – прошептала Элла, посылая воздушный поцелуй той стене, за которой спали ее внучки.

54

Роуз сунула руку в перчатке в кастрюлю с вареными индюшачьими ножками, вынула одну и принялась снимать мясо с костей.

– Спасибо, что решила помочь, – кивнула занятая чисткой моркови Элла. Женщины стояли в комнате отдыха синагоги, где каждую пятницу раздавали ужин бездомным. – Не тяжело?

– Ну что ты! Все лучше, чем лук, верно?

– Еще бы! – воскликнула Элла и невольно поморщилась, услышав собственный чересчур громкий, энергичный голос. И снова принялась чистить морковь, стараясь при этом не глазеть на старшую внучку.

Роуз пробыла во Флориде уже три дня, но по-прежнему оставалась загадкой для Эллы. Она отвечала на все вопросы, подробно и вежливо, задавала свои, настолько четко сформулированные, что каждому становилось ясно: Роуз не зря окончила юридический факультет. Правда, сейчас она, кажется, нашла себе другое занятие, объясняя это тем, что захотелось немного отдохнуть и сделать перерыв.

– Что значит «перерыв»? – допытывалась Мэгги.

– Перерыв – он и есть перерыв. Ничего больше, – пояснила Роуз, не глядя на сестру. Значит, между ними действительно что-то произошло. Но что? Мэгги упорно молчала и повсюду следовала за сестрой, как бродячий щенок за прохожим.

Роуз стянула перчатки, уперлась кулаками в бедра и потянулась. Элла решила, что даже с сеткой для волос на голове ее внучка прекрасна. По ее мнению, именно так должна была бы выглядеть библейская героиня: высокая, сильная, строгая, с широкими плечами и ловкими руками.

– Как ты? – спросила она.

– Что ж, можно сказать, с индейкой покончено, – вздохнула Роуз.

– Давай отдохнем, – предложила Элла.

Они подошли к ломберному столику в углу, за которым миссис Лефковиц читала последний выпуск «Хелло!», потому что, как она выразилась, английские сплетни всегда намного интереснее.

– Эй, невеста! – поманила она Роуз. Та слабо улыбнулась и села на складной стул. – Что там у тебя со свадьбой? – продолжала миссис Лефковиц. – Ты уже купила платье?

Роуз съежилась.

– Свадьба… э… Сидел согласилась помочь.

– Кто такая Сидел?

– Моя мачеха. Злая волшебница. Бабушка, а какая свадьба была у мамы с папой?

– Скромная. Они сами все устраивали. Их поженил рабби, днем в четверг. Я хотела помочь… устроить свадьбу, но Кэролайн не захотела никаких празднеств, а твой отец все делал так, как скажет она.

– Знакомая песня. Мой отец не слишком…

Роуз помолчала и покачала головой.

– Мой отец не слишком волевой человек.

«Кроме того случая, когда он вырвал меня из вашей жизни», – подумала Элла.

– Он любил твою мать, – сказала она вместо этого. – Всякий, кто видел их вдвоем, понимал это. Он пытался заботиться о ней, хотел сделать Кэролайн счастливой.

– Я все же хочу поговорить о вашей свадьбе, – настаивала миссис Лефковиц. – Расскажи мне все!

– Да нечего особенно рассказывать, – пожала плечами Роуз. – Все устраивает чудовище, которое полностью игнорирует наши желания и пытается навязать нам свои убогие идеи.

– Лимон, – кивнула миссис Лефковиц.

– О чем вы?

– Что ты получаешь, когда выдавливаешь апельсин?

– Неприятности? – улыбнулась Роуз.

– Нет-нет, мисс Умница. Апельсиновый сок. Не грейпфрутовый, не яблочный и не молоко. Только апельсиновый сок. Вот и люди такие же. Они способны отдать только то, что у них внутри. Если эта особа, Сидел, раздражает тебя, то лишь потому, что внутри у нее ничего нет, кроме злобы. Она просто отдает окружающим все, что у нее на сердце.

И миссис Лефковиц хитро поглядела по сторонам, очень довольная собой.

– Откуда вы все это знаете? – удивилась Элла.

– Доктор Фил научил.

Элла мысленно напомнила себе спросить, кто это такой.

– А что за фрукт Мэгги? – поинтересовалась Роуз.

– Сладкий.

– Если вы так считаете, значит, плохо знаете ее, – засмеялась Роуз.

– Не сладкий? – удивилась Элла. Роуз встала.

– Она ворует вещи.

«Наконец… – подумала Элла, когда Роуз нервно забегала по комнате. – Наконец-то правда выйдет наружу и можно будет понять, что же произошло».

– Крадет все, – продолжала Роуз. Голос от волнения оборвался, но она тут же взяла себя в руки и продолжала уже увереннее: – Неужели не заметили? Моя сестра воображает, будто ей все на свете обязаны и только одна она имеет право на то, что посчитает своим. Одежда, туфли, деньги, машины… и многое другое.

Значит, другое…

– И не говори, что за все то время, что она живет у тебя, ничего не пропало!

– По-моему, ничего, – спокойно возразила Элла.

– У нас нет ничего такого, что бы ей понадобилось, – добавила миссис Лефковиц.

Роуз покачала головой.

– Похоже, разделавшись со мной, она решила вступить на праведный путь.

Многое другое…

Кажется, Элла догадалась.

– Что взяла у тебя Мэгги? – спросила она напрямик. Роуз резко вскинула голову.

– Что?

Элла повторила вопрос.

– Думаю, она отняла у тебя что-то очень дорогое. Что именно?

– Ничего, – отчеканила Роуз. Она была не просто рассержена – взбешена. – Ничего особенного!

– Дорогая, – прошептала Элла, протягивая руку. Роуз сделала вид, что не заметила. – Мэгги исправилась, – сказала Элла, отчаянно веря в то, что говорит. – Она копит деньги, и, мне кажется, этот новый бизнес пришелся ей по душе. Она сумела подобрать одежду для многих моих знакомых. Своей приятельницы Доры, моей соседки Мэвис Голд…

– Советую поостеречься, – перебила Роуз. – Если она еще ничего не украла, это не значит, что все останется в целости. Пусть с виду Мэгги кажется милой девочкой, на самом деле это не так. Не всегда было так.

И, не глядя на оцепеневшую Эллу, вышла из комнаты.

55

Прошло еще два дня. Мэгги, сидя у бассейна, следила за спящей на шезлонге сестрой.

– Она устала, – шепнула Дора.

– Поразительная проницательность! – съязвил Джек.

– Она кажется довольно милой, – отпустил Герман одну из редких, не относящихся к татуировкам реплик.

– Она и есть милая, – подчеркнула Элла.

– По-моему, она собирается домой, – вздохнула Мэгги. Сегодня утром, выходя из душа, она слышала, как Роуз тихо говорила с кем-то по телефону. Должно быть, с Саймоном. Просила поменять ей билет до Филадельфии на более ранний срок.

Но Роуз не могла уехать вот так! Без того, чтобы Мэгги не убедила ее в своем раскаянии, искреннем желании исправиться и помириться!

Мэгги перевернулась на бок и задумчиво нахмурилась. Что делать? Роуз нуждалась в мире и покое, и Мэгги постаралась, чтобы она больше времени проводила у бассейна, спала днем и гуляла после ужина. Просила Эллу готовить и покупать любимые блюда сестры, включая сырные завитки и мороженое, которое Роуз всегда обожала. Позволяла сестре выбирать телепрограммы и не жаловалась, когда та шарила в ее библиотечных книжках, повторяя выученные еще в колледже стихи.

Но, похоже, ничего не сработало. Роуз общалась в основном с Эллой – расспрашивала о матери, рассматривала снимки, повсюду ходила с ней вместе. Эти двое стали подругами – не разлей вода, спевшейся парочкой. И Роуз не собиралась подвинуться и дать место Мэгги в тесном семейном кругу. Стало ясно, что она так и не простила ее. А Мэгги никак не могла сообразить, как же добиться прощения. Может, просто извиниться перед Роуз? Она делала это снова и снова, и все без толку. Значит, нужно было найти способ заставить сестру понять, что отныне все будет по-другому.

Хорошо, думала Мэгги, что у Роуз есть жених. Будущий муж. И впереди свадьба, которую она, должно быть, продумала с такой же точностью, как когда-то спланировала карьеру. Выведенная на компьютере схема размещения гостей. Флорист, выбирающий лучшие цветы для букета. Кстати, а как насчет свадебного платья?

Мэгги вскочила так поспешно, что окатила всех водой. Дора взвизгнула. Джек укоризненно поглядел на нее, а Элла протянула полотенце. А Мэгги смотрела только на сестру.

– Эй, Роуз! – позвала она.

Та, вздрогнув, проснулась и сонно моргнула.

– У тебя уже есть свадебное платье?

Роуз снова закрыла глаза.

– Подыскиваю.

– Ну, спи-спи, – пробормотала Мэгги. Вот он, идеальный шанс! Если она сумеет найти Роуз подходящее платье… содеянного, конечно, не исправить, но это могло бы по крайней мере стать началом примирения. Знаком искренности Мэгги. Знаком того, что она желает сестре только добра.

Кроме того, поиски подвенечного наряда – символический акт. Она помнила это из лекции о происхождении мифов. Профессор рассказывал о священных квестах, когда герой выходил в мир и приносил что-то волшебное, необыкновенное: меч-кладенец, чаиу, хрустальную туфельку или заколдованный боб.

«"Тавейн и Зеленый рыцарь", – перечислял профессор. – "Джек – Бобовое зернышко", "Властелин колец"».

И с какой целью велись эти поиски? Знание. Только обретя знание, герой мог жить счастливо. Что же, Мэгги не чувствовала себя героиней и даже не слишком понимала все эти рассуждения о самопознании и символизме, зато прекрасно разбиралась в модах, умела выбирать вещи, а главное – знала свою сестру. И знала, что способна подобрать лучшее платье для Роуз.

Мэгги открыла книгу с заказами. Последнее время она была очень занята: предстояло покупать платье для пятидесятой годовщины свадьбы Либерманов, а миссис Ганц собралась в круиз… но время для Роуз, конечно, найдется. Откуда же начать? С отдела подвенечных платьев в «Саксе»? Там не бывает больших размеров, но по крайней мере можно определить тенденции моды. Потом, получив некоторое представление о том, что искать, можно пробежаться по своим любимым уцененным магазинам. Она видела там подвенечные платья, но пробегала мимо, поскольку стариков подобные вещи не интересовали, и…

– Послушай, Роуз, – она старалась говорить небрежно, – сколько еще ты здесь пробудешь?

– До понедельника.

Роуз поднялась, подошла к бассейну и нырнула в воду.

Значит, четыре дня. Сможет ли Мэгги управиться за такой короткий срок? Сомнительно. Наверное, стоит начать прямо сейчас.

– Какой твой любимый предмет? Из одежды? – спросила она сестру.

Роуз подплыла к краю бассейна и положила руки на бортик.

– Голубая фуфайка с капюшоном. Помнишь ее?

Мэгги с упавшим сердцем кивнула. Она, разумеется, помнила. И даже слишком хорошо, потому что весь шестой класс Роуз из нее не вылезала. Отец не мог уговорить дочь снять фуфайку даже для того, чтобы постирать.

– Ты носила ее, пока она не развалилась.

– Да. Моя голубенькая старушка… – любовно улыбнулась Роуз, словно речь шла о человеке или собаке.

Мэгги стало совсем худо. Как определить, что нужно Роуз, если ее идеалом до сих пор оставалась потертая голубая фуфайка с молнией?

Придется начинать с нуля. И если у нее всего четыре дня, значит, потребуется помощь.

Пока Роуз плескалась в воде, Мэгги поманила к себе Дору, Эллу и Льюиса.

– Дорогие мои, вы должны помочь мне с одним дельцем, – прошептала она.

Дора подвинула шезлонг поближе. Глаза ее сияли.

– Какие чудесные новости!

– Вы даже не хотите узнать, что за дело? – удивилась Мэгги.

Старики переглянулись и торжественно покачали головами.

– Здесь скука смертная, – призналась Дора. – Дайте нам любое задание!

– С радостью поможем, – попросила Элла.

– Тогда ладно, – кивнула Мэгги, переворачивая страницу книги и мысленно намечая ход действий. – Вот что я имела в виду…

56

– Готов? – спросила Элла, перебирая листочки в скоросшивателе. – Может, сначала сядешь?

– Я стар, так что предпочитаю сидеть, – согласился Льюис и, выдвинув стул, уселся и выжидательно глянул на собеседницу. Элла, примчавшаяся в издательство с утра пораньше, замялась, откашлялась и нерешительно оглянулась на Мэгги. Та ободряюще улыбнулась, и Элла начала читать стихотворение, написанное совместно с Мэгги и названное «Плач старика».

      Я видел сам, как поколенья лучшие умы

      Уничтожались старости приходом.

      Измученные диспепсией и склерозом,