Текст книги "Чужая роль"

Автор книги: Дженнифер Уайнер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 26 страниц)

54

Роуз сунула руку в перчатке в кастрюлю с вареными индюшачьими ножками, вынула одну и принялась снимать мясо с костей.

– Спасибо, что решила помочь, – кивнула занятая чисткой моркови Элла. Женщины стояли в комнате отдыха синагоги, где каждую пятницу раздавали ужин бездомным. – Не тяжело?

– Ну что ты! Все лучше, чем лук, верно?

– Еще бы! – воскликнула Элла и невольно поморщилась, услышав собственный чересчур громкий, энергичный голос. И снова принялась чистить морковь, стараясь при этом не глазеть на старшую внучку.

Роуз пробыла во Флориде уже три дня, но по-прежнему оставалась загадкой для Эллы. Она отвечала на все вопросы, подробно и вежливо, задавала свои, настолько четко сформулированные, что каждому становилось ясно: Роуз не зря окончила юридический факультет. Правда, сейчас она, кажется, нашла себе другое занятие, объясняя это тем, что захотелось немного отдохнуть и сделать перерыв.

– Что значит «перерыв»? – допытывалась Мэгги.

– Перерыв – он и есть перерыв. Ничего больше, – пояснила Роуз, не глядя на сестру. Значит, между ними действительно что-то произошло. Но что? Мэгги упорно молчала и повсюду следовала за сестрой, как бродячий щенок за прохожим.

Роуз стянула перчатки, уперлась кулаками в бедра и потянулась. Элла решила, что даже с сеткой для волос на голове ее внучка прекрасна. По ее мнению, именно так должна была бы выглядеть библейская героиня: высокая, сильная, строгая, с широкими плечами и ловкими руками.

– Как ты? – спросила она.

– Что ж, можно сказать, с индейкой покончено, – вздохнула Роуз.

– Давай отдохнем, – предложила Элла.

Они подошли к ломберному столику в углу, за которым миссис Лефковиц читала последний выпуск «Хелло!», потому что, как она выразилась, английские сплетни всегда намного интереснее.

– Эй, невеста! – поманила она Роуз. Та слабо улыбнулась и села на складной стул. – Что там у тебя со свадьбой? – продолжала миссис Лефковиц. – Ты уже купила платье?

Роуз съежилась.

– Свадьба… э… Сидел согласилась помочь.

– Кто такая Сидел?

– Моя мачеха. Злая волшебница. Бабушка, а какая свадьба была у мамы с папой?

– Скромная. Они сами все устраивали. Их поженил рабби, днем в четверг. Я хотела помочь… устроить свадьбу, но Кэролайн не захотела никаких празднеств, а твой отец все делал так, как скажет она.

– Знакомая песня. Мой отец не слишком…

Роуз помолчала и покачала головой.

– Мой отец не слишком волевой человек.

«Кроме того случая, когда он вырвал меня из вашей жизни», – подумала Элла.

– Он любил твою мать, – сказала она вместо этого. – Всякий, кто видел их вдвоем, понимал это. Он пытался заботиться о ней, хотел сделать Кэролайн счастливой.

– Я все же хочу поговорить о вашей свадьбе, – настаивала миссис Лефковиц. – Расскажи мне все!

– Да нечего особенно рассказывать, – пожала плечами Роуз. – Все устраивает чудовище, которое полностью игнорирует наши желания и пытается навязать нам свои убогие идеи.

– Лимон, – кивнула миссис Лефковиц.

– О чем вы?

– Что ты получаешь, когда выдавливаешь апельсин?

– Неприятности? – улыбнулась Роуз.

– Нет-нет, мисс Умница. Апельсиновый сок. Не грейпфрутовый, не яблочный и не молоко. Только апельсиновый сок. Вот и люди такие же. Они способны отдать только то, что у них внутри. Если эта особа, Сидел, раздражает тебя, то лишь потому, что внутри у нее ничего нет, кроме злобы. Она просто отдает окружающим все, что у нее на сердце.

И миссис Лефковиц хитро поглядела по сторонам, очень довольная собой.

– Откуда вы все это знаете? – удивилась Элла.

– Доктор Фил научил.

Элла мысленно напомнила себе спросить, кто это такой.

– А что за фрукт Мэгги? – поинтересовалась Роуз.

– Сладкий.

– Если вы так считаете, значит, плохо знаете ее, – засмеялась Роуз.

– Не сладкий? – удивилась Элла. Роуз встала.

– Она ворует вещи.

«Наконец… – подумала Элла, когда Роуз нервно забегала по комнате. – Наконец-то правда выйдет наружу и можно будет понять, что же произошло».

– Крадет все, – продолжала Роуз. Голос от волнения оборвался, но она тут же взяла себя в руки и продолжала уже увереннее: – Неужели не заметили? Моя сестра воображает, будто ей все на свете обязаны и только одна она имеет право на то, что посчитает своим. Одежда, туфли, деньги, машины… и многое другое.

Значит, другое…

– И не говори, что за все то время, что она живет у тебя, ничего не пропало!

– По-моему, ничего, – спокойно возразила Элла.

– У нас нет ничего такого, что бы ей понадобилось, – добавила миссис Лефковиц.

Роуз покачала головой.

– Похоже, разделавшись со мной, она решила вступить на праведный путь.

Многое другое…

Кажется, Элла догадалась.

– Что взяла у тебя Мэгги? – спросила она напрямик. Роуз резко вскинула голову.

– Что?

Элла повторила вопрос.

– Думаю, она отняла у тебя что-то очень дорогое. Что именно?

– Ничего, – отчеканила Роуз. Она была не просто рассержена – взбешена. – Ничего особенного!

– Дорогая, – прошептала Элла, протягивая руку. Роуз сделала вид, что не заметила. – Мэгги исправилась, – сказала Элла, отчаянно веря в то, что говорит. – Она копит деньги, и, мне кажется, этот новый бизнес пришелся ей по душе. Она сумела подобрать одежду для многих моих знакомых. Своей приятельницы Доры, моей соседки Мэвис Голд…

– Советую поостеречься, – перебила Роуз. – Если она еще ничего не украла, это не значит, что все останется в целости. Пусть с виду Мэгги кажется милой девочкой, на самом деле это не так. Не всегда было так.

И, не глядя на оцепеневшую Эллу, вышла из комнаты.

55

Прошло еще два дня. Мэгги, сидя у бассейна, следила за спящей на шезлонге сестрой.

– Она устала, – шепнула Дора.

– Поразительная проницательность! – съязвил Джек.

– Она кажется довольно милой, – отпустил Герман одну из редких, не относящихся к татуировкам реплик.

– Она и есть милая, – подчеркнула Элла.

– По-моему, она собирается домой, – вздохнула Мэгги. Сегодня утром, выходя из душа, она слышала, как Роуз тихо говорила с кем-то по телефону. Должно быть, с Саймоном. Просила поменять ей билет до Филадельфии на более ранний срок.

Но Роуз не могла уехать вот так! Без того, чтобы Мэгги не убедила ее в своем раскаянии, искреннем желании исправиться и помириться!

Мэгги перевернулась на бок и задумчиво нахмурилась. Что делать? Роуз нуждалась в мире и покое, и Мэгги постаралась, чтобы она больше времени проводила у бассейна, спала днем и гуляла после ужина. Просила Эллу готовить и покупать любимые блюда сестры, включая сырные завитки и мороженое, которое Роуз всегда обожала. Позволяла сестре выбирать телепрограммы и не жаловалась, когда та шарила в ее библиотечных книжках, повторяя выученные еще в колледже стихи.

Но, похоже, ничего не сработало. Роуз общалась в основном с Эллой – расспрашивала о матери, рассматривала снимки, повсюду ходила с ней вместе. Эти двое стали подругами – не разлей вода, спевшейся парочкой. И Роуз не собиралась подвинуться и дать место Мэгги в тесном семейном кругу. Стало ясно, что она так и не простила ее. А Мэгги никак не могла сообразить, как же добиться прощения. Может, просто извиниться перед Роуз? Она делала это снова и снова, и все без толку. Значит, нужно было найти способ заставить сестру понять, что отныне все будет по-другому.

Хорошо, думала Мэгги, что у Роуз есть жених. Будущий муж. И впереди свадьба, которую она, должно быть, продумала с такой же точностью, как когда-то спланировала карьеру. Выведенная на компьютере схема размещения гостей. Флорист, выбирающий лучшие цветы для букета. Кстати, а как насчет свадебного платья?

Мэгги вскочила так поспешно, что окатила всех водой. Дора взвизгнула. Джек укоризненно поглядел на нее, а Элла протянула полотенце. А Мэгги смотрела только на сестру.

– Эй, Роуз! – позвала она.

Та, вздрогнув, проснулась и сонно моргнула.

– У тебя уже есть свадебное платье?

Роуз снова закрыла глаза.

– Подыскиваю.

– Ну, спи-спи, – пробормотала Мэгги. Вот он, идеальный шанс! Если она сумеет найти Роуз подходящее платье… содеянного, конечно, не исправить, но это могло бы по крайней мере стать началом примирения. Знаком искренности Мэгги. Знаком того, что она желает сестре только добра.

Кроме того, поиски подвенечного наряда – символический акт. Она помнила это из лекции о происхождении мифов. Профессор рассказывал о священных квестах, когда герой выходил в мир и приносил что-то волшебное, необыкновенное: меч-кладенец, чаиу, хрустальную туфельку или заколдованный боб.

«"Тавейн и Зеленый рыцарь", – перечислял профессор. – "Джек – Бобовое зернышко", "Властелин колец"».

И с какой целью велись эти поиски? Знание. Только обретя знание, герой мог жить счастливо. Что же, Мэгги не чувствовала себя героиней и даже не слишком понимала все эти рассуждения о самопознании и символизме, зато прекрасно разбиралась в модах, умела выбирать вещи, а главное – знала свою сестру. И знала, что способна подобрать лучшее платье для Роуз.

Мэгги открыла книгу с заказами. Последнее время она была очень занята: предстояло покупать платье для пятидесятой годовщины свадьбы Либерманов, а миссис Ганц собралась в круиз… но время для Роуз, конечно, найдется. Откуда же начать? С отдела подвенечных платьев в «Саксе»? Там не бывает больших размеров, но по крайней мере можно определить тенденции моды. Потом, получив некоторое представление о том, что искать, можно пробежаться по своим любимым уцененным магазинам. Она видела там подвенечные платья, но пробегала мимо, поскольку стариков подобные вещи не интересовали, и…

– Послушай, Роуз, – она старалась говорить небрежно, – сколько еще ты здесь пробудешь?

– До понедельника.

Роуз поднялась, подошла к бассейну и нырнула в воду.

Значит, четыре дня. Сможет ли Мэгги управиться за такой короткий срок? Сомнительно. Наверное, стоит начать прямо сейчас.

– Какой твой любимый предмет? Из одежды? – спросила она сестру.

Роуз подплыла к краю бассейна и положила руки на бортик.

– Голубая фуфайка с капюшоном. Помнишь ее?

Мэгги с упавшим сердцем кивнула. Она, разумеется, помнила. И даже слишком хорошо, потому что весь шестой класс Роуз из нее не вылезала. Отец не мог уговорить дочь снять фуфайку даже для того, чтобы постирать.

– Ты носила ее, пока она не развалилась.

– Да. Моя голубенькая старушка… – любовно улыбнулась Роуз, словно речь шла о человеке или собаке.

Мэгги стало совсем худо. Как определить, что нужно Роуз, если ее идеалом до сих пор оставалась потертая голубая фуфайка с молнией?

Придется начинать с нуля. И если у нее всего четыре дня, значит, потребуется помощь.

Пока Роуз плескалась в воде, Мэгги поманила к себе Дору, Эллу и Льюиса.

– Дорогие мои, вы должны помочь мне с одним дельцем, – прошептала она.

Дора подвинула шезлонг поближе. Глаза ее сияли.

– Какие чудесные новости!

– Вы даже не хотите узнать, что за дело? – удивилась Мэгги.

Старики переглянулись и торжественно покачали головами.

– Здесь скука смертная, – призналась Дора. – Дайте нам любое задание!

– С радостью поможем, – попросила Элла.

– Тогда ладно, – кивнула Мэгги, переворачивая страницу книги и мысленно намечая ход действий. – Вот что я имела в виду…

56

– Готов? – спросила Элла, перебирая листочки в скоросшивателе. – Может, сначала сядешь?

– Я стар, так что предпочитаю сидеть, – согласился Льюис и, выдвинув стул, уселся и выжидательно глянул на собеседницу. Элла, примчавшаяся в издательство с утра пораньше, замялась, откашлялась и нерешительно оглянулась на Мэгги. Та ободряюще улыбнулась, и Элла начала читать стихотворение, написанное совместно с Мэгги и названное «Плач старика».

 
      Я видел сам, как поколенья лучшие умы
      Уничтожались старости приходом.
      Измученные диспепсией и склерозом,
      Затянутые в полиэстр,
      Тащились, шаркая, к заброшенным парковкам,
      Послушать пенье ранней птички на рассвете.
 

– Господи Боже! – Льюис изо всех сил старался не рассмеяться. – Вижу, вы обе недавно открыли Алена Гинсберга.

– Именно! – гордо подтвердила Мэгги. – И хотим, чтобы стихи напечатали под нашей подписью. Совместной подписью, – поправила Мэгги.

– Хорошо, хорошо. Две подписи. Все, что угодно.

– Как продвигается сверхсекретная миссия? – поинтересовался Льюис.

Лицо Мэгги омрачилось.

– Дело оказалось труднее, чем я думала, – призналась она. – Но, думаю, все уладится. Вы же не отказываетесь помочь, верно?

– Конечно, – заверил Льюис. Мэгги кивнула, спрыгнула с письменного стола и взяла сумочку. Было еще рано, и в издательстве «Голден-Эйкрс газет» сидели только они трое.

– Мне пора. Миссис Ганц ждет свои купальники. Увидимся дома, в четыре.

Элла проводила внучку улыбчивым взглядом.

– Итак, дорогая, – начал Льюис, – каково тебе в роли бабушки?

– Прекрасно. Нет, правда. Мэгги делает просто поразительные успехи. Можно сказать, ее бизнес процветает. У нее почти не остается времени.

– А Роуз?

– Похоже, мысли о свадьбе сводят ее с ума. А Мэгги действует на нервы. Но девочки так любят друг друга. Это я знаю точно.

Элла вспомнила, как еще до приезда Роуз Мэгги постоянно упоминала о ней, казалось, в самые неподходящие моменты, но никогда не звала по имени. Только «моя сестра». «Мы с сестрой ездили с отцом на футбол». «Мы с сестрой жили в одной комнате, потому что Сидел Ужасная заставила меня переехать во время ремонта».

Элла дорожила каждым коротким упоминанием о Роуз, каждым обрывком беседы, каждой возможностью заглянуть в их далекое детство, особенно в первое время пребывания Мэгги во Флориде, когда та почти все время молчала. Иногда Элла почти видела девчушек, в комнате с двумя кроватями. Роуз лежит на животе, читая… что? Скорее всего книгу о Нэнси Дрю. Это ей очень подходит. А Мэгги, неугомонная шалунья… в чем? В комбинезончике, конечно. В красном. Она скачет по кроватям, взад-вперед. Все быстрее и быстрее, пока красные ноги и каштановые волосы не сливаются в одно цветное пятно.

– Проворная! Бурая! Лисичка! Прыгает! Через! Ленивую! Собаку!

– Хотелось бы… – начала Элла, но тут же осеклась. Чего она желает? Чего добивается?

– Жаль, что не в моих силах их помирить. Дать Мэгги жизнь, о которой она мечтает, подсказать Роуз, как справиться с мачехой, и…

Она подняла левую руку и взмахнула ею словно волшебной палочкой.

– И вообще все уладить. Сделать так, чтобы они были счастливы.

– Да, но дедушки с бабками нужны не для этого, – покачал головой Льюис.

– Неужели? – сухо обронила Элла, поджимая губы. Льюис негромко хмыкнул.

– Что ты имеешь в виду? – жалобно спросила Элла, осознав, что зря потеряла массу времени, хотя давно уже могла бы найти ответ сама.

Льюис задумчиво уставился в потолок.

– Думаю, что внукам нужна наша безраздельная любовь, поддержка. И иногда – денежные вливания. Нужно принимать их в своем доме, особенно когда им больше некуда идти, и не пытаться как-то влиять на их жизнь и указывать, что делать, поскольку они ежедневно слышат что-то в этом роде от своих родителей. Следует позволить им думать и решать за себя.

Элла закрыла глаза.

– Боюсь, Роуз меня ненавидит, – выговорила она так тихо, что Льюис едва ее расслышал. Она не призналась ни ему, ни Мэгги, ни кому другому, как радовалась и тревожилась, увидев Роуз впервые, и как, некоей частью сознания, все еще ждала от внучки вопросов, на которые у нее не было ответов.

– Как можно тебя ненавидеть? – удивился Льюис. – Ты слишком волнуешься по пустякам. Они умные девочки. И не осудят тебя за долгое отсутствие в их жизни, ведь тут нет твоей вины. И они не могут требовать, чтобы ты уладила все их неприятности. Такое никому не под силу.

– Но это очень плохо, если я все же попытаюсь? – спросила Элла.

Льюис с улыбкой взял ее за руку.

– Нет. Просто за это я люблю тебя еще больше.

57

С первой проблемой Мэгги столкнулась, попытавшись найти готовое свадебное платье. На следующее утро она обнаружила, что они шьются в двух размерах, ни один из которых не совпадал с тем, который носила сестра.

– Это образцы, – пояснила скучающая продавщица, когда Мэгги попросила показать ей другие размеры, кроме восьмого или десятого. – Примеряете их, выбираете, что понравится, и мы заказываем платье на вас.

– Но как примерить платье, если носишь другой размер? – удивилась Мэгги.

– Мы закалываем, если они чересчур велики.

– А если малы? – не выдержала Мэгги, щупая ткань. Хотя стоило ли трудиться? С первого взгляда было ясно, что Роуз не влезет ни в одно из этих платьев.

Продавщица пожала плечами и нацарапала на листочке бумаги название и адрес.

– Там размеры побольше, – пояснила она.

В следующем магазине – филиале гигантской сети салонов для новобрачных – действительно имелись большие размеры… в отделе с язвительным названием «Дива».

– Они сами это шьют? – шепотом спросила Элла. Мэгги не знала. Но зрелище действительно было жутким.

– А вот это? – нерешительно пробормотала Элла, показывая Мэгги сотое по счету платье с завышенной талией. На груди красовались объемные шелковые цветы.

– Ну… ничего особенного. Все примерно одинаковы… Только я хочу необыкновенное и боюсь, что здесь мы такого не найдем.

Она тяжело вздохнула, облокотившись о стеклянную витрину с уцененными подвязками.

– А что нравится Роуз?

– Она и сама не знает. Ее любимым предмета одежды была голубая фуфайка с капюшоном и молнией спереди.

Мэгги снова вздохнула.

– Пожалуй, придется объездить портных. Может, повезет. Но не здесь, это ясно. Где Льюис?

Льюис, как оказалось, был в примерочной, направо и налево раздавая советы будущим новобрачным.

– Не знаю, – нерешительно протянула крохотная рыжеволосая девушка в некоем подобии пышной меренги, – по-моему, оно меня подавляет.

Льюис пристально оглядел ее.

– Примерьте то, третье, с открытой спиной. Оно мне нравится больше остальных.

Чернокожая девушка с вплетенными в косички бусами и раковинами тронула его за плечо и повернулась.

– Определенно то, что надо, – одобрительно кивнул он.

– Льюис, – позвала Мэгги, – мы уходим.

Из примерочных понесся протестующий хор.

– Нет! Посмотрите еще хоть одно платье!

Льюис улыбнулся.

– Похоже, у меня настоящий талант. Мэгги, может, тебе следует платить мне комиссионные?

– Договорились, – согласилась Мэгги. – Но до отъезда Роуз два дня, а платья по-прежнему нет, так что продолжаем поиски.

Вечером Мэгги и Элла вернулись в «Голден-Эйкрс», задыхаясь в сгустившемся влажном воздухе, звеневшем песнями цикад. Их только что постигло очередное разочарование. Платье, которое они ездили смотреть, оказалось кошмарным: комбинация дешевого блестящего полиэстра с атласом, с огромным вырезом и бусинами по подолу, пришитыми так небрежно, что несколько покатились по полу, едва платье взяли в руки.

Когда Мэгги заикнулась, что вряд ли это подойдет, владелица сказала, что они сделают ей огромное одолжение, если просто увезут платье с собой.

– Оно ваше? – поинтересовалась Мэгги.

– Предполагалось, что мое. Но, как видите, не пригодилось.

И вот теперь они возвращались домой с платьем, призрачно белевшим на заднем сиденье. Мэгги, уставшая и расстроенная, окончательно запаниковала.

– Что же делать? – пробормотала она и очень удивилась, когда Элла ответила:

– Знаешь, по-моему, это именно тот случай, когда важно само намерение.

– Интересно, как это она наденет намерение к алтарю? – грустно усмехнулась Мэгги.

– Никак, разумеется; но, видя все твои старания, Роуз поймет, как ты ее любишь.

– Она не видит всех моих стараний, – печально откликнулась Мэгги. – Но я действительно хочу найти ей что-то подходящее. Для меня это очень важно.

– Да. Но вовсе не обязательно подобрать платье именно до отъезда Роуз. В конце концов, у нас еще пять месяцев. Можно спокойно заняться поисками, а потом заказать то, что понравится. Или сшить.

– Я не умею шить, – сухо напомнила Мэгги.

– Зато я умею. То есть умела. Давно это было, но я шила все, что угодно. Скатерти, занавески, платьица для маленькой Кэролайн…

– Но подвенечное платье… это куда сложнее.

– Сложнее, – согласилась Элла. – Но мы попробуем вместе… как только ты решишь, чего хочешь.

– По-моему, я уже решила, – призналась Мэгги. И верно: просмотрев более сотни разных платьев и снимки не менее чем пятисот, она составила некоторое представление о том, что подойдет Роуз. К сожалению, платье существовало только в ее воображении. Бальный туалет… потому что у Роуз неплохая фигура, и талия тоже. Скорее всего, круглый вырез, низкий, но вполне пристойный, обшитый бусинами или искусственным жемчугом: ничего вызывающего, все очень скромно. Рукава три четверти – самая подходящая длина. Разумеется, это гораздо лучше, чем короткие. И широкая юбка, как в волшебной сказке, юбка, которая каким-то образом напомнит Роуз о Глинде, доброй колдунье из «Волшебника из страны Оз», только не такая пышная; и, разумеется, шлейф, хотя не слишком длинный.

– Думаю, Роуз доверится мне, – договорила Мэгги. Разумеется, это была не вся правда. Но она надеялась, что Роуз доверится ей. Так надеялась!

Она вела машину и думала о платье Роуз.

– Скажи, если шить, надо сначала сделать выкройку?

– Ну… так обычно бывает.

– А если хочешь сшить что-то такое, для чего нет выкройки?

– Хм-м, – протянула Элла. – Тогда придется собирать ее из разных выкроек, а это непросто. И дорого, если считать, сколько ткани понадобится.

– Несколько сотен долларов? – едва слышно спросила Мэгги.

– Больше, наверное. Но у меня есть немного денег.

– Нет, – отказалась Мэгги. – Я хочу заплатить сама. Хочу, чтобы платье было подарком от меня.

Обе замолчали. Их окружала густая тьма, слышались отдаленные раскаты грома: очевидно, небеса собирались пролиться над Флоридой ночным дождем. В памяти Мэгги вдруг ожили все старые страхи: бесконечные издевки бывших одноклассников, каждый босс, в очередной раз увольнявший ее, каждая квартирная хозяйка, выгонявшая на улицу, каждый случайный мужчина, обзывавший дурой… Знакомая удушливая волна ненависти и неуверенности в себе привычно захлестнула Мэгги.

«Не сможешь, – твердили все эти люди. – Ты тупица. Тебе никогда этого не сделать».

Руки Мэгги сжали руль.

«Могу! Я смогу!»

Она вспомнила объявления, которые развешивала по всему поселку: рисунок платья на вешалке и надпись крупными буквами:

ВАШИ ЛЮБИМЫЕ ВЕЩИ.

МЭГГИ ФЕЛЛЕР, ИНДИВИДУАЛЬНЫЕ ЗАКУПКИ

Следующие две недели телефон звонил так часто, что Мэгги в конце концов установила свой собственный. А Джек помогал ей с бухгалтерией, объясняя каждую деталь, снова и снова, ни разу не потеряв терпения, твердил, что, если она хочет открыть собственный магазинчик, следует представить, что деньги – это пирог, большую часть которого необходимо съесть, чтобы выжить: платить за еду, бензин, квартиру и тому подобное. Но если откладывать каждый месяц по кусочку (пусть даже по крошечному ломтику), в конце концов (не слишком скоро, но обязательно) у нее хватит средств на все те крупные покупки, которые она планирует.

Ну так вот – она еще раз просмотрит цифры и выкроит ломтик на платье Роуз.

И Мэгги подумала о маленьком магазинчике за углом от пончиковой, который пустовал вот уже три месяца. Там был трогательный навес в зеленую и белую полосочку и витрины из цветного стекла. Мэгги представила, как протирает стекла, красит стены в сливочно-белый цвет и делит заднюю комнату на клетушки шторами из белого ситца и газа. Расставляет мягкие скамеечки в каждой примерочной, чтобы покупательницы могли присесть, прибивает полочки для сумок, разыскивает зеркала на распродажах. Цены она округлит, заранее включив налоги. Пусть Голливуда ей не видать, зато в этом она разбирается. Тут она лучшая. И уже добилась успеха, так что наверняка сумеет основать свой бизнес. Не опростоволосится. И не потребует, чтобы ее спасали. На этот раз спасать будет она, Мэгги.

– Может, попробуем? – спросила она наконец. Платье на заднем сиденье мерно покачивалось в призрачном танце.

– Да, – кивнула Элла. – Разумеется, дорогая.