Текст книги "Чужая роль"
Автор книги: Дженнифер Уайнер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 26 страниц)
Майкл посмотрел на старшую дочь:
– Роуз? Что происходит?
– Мы вернулись из школы рано… сегодня учителя на курсах… я еще на прошлой неделе сказала маме…
– Она не оставила записку? – Отец метнулся на кухню так быстро, что Роуз и Мэгги не поспевали за ним.
– Нет, – откликнулась Роуз.
– Где она? – спросила Мэгги. – Ты знаешь?
Отец покачал головой и потянулся к красной адресной книге.
– Не волнуйтесь. Уверен, все скоро объяснится.
В полночь Роуз заставила Мэгги съесть немного запеканки из тунца с лапшой и попыталась уговорить отца поужинать, но он только отмахнулся, сидя у телефона и набирая номер за номером. В десять, заметив, что дети не спят, он велел надевать ночные рубашки и идти спать, забыв отправить их умыться и почистить зубы.
– Идите в постель, – устало обронил он. Последние два часа девочки лежали в кровати Роуз, прижавшись друг к другу и глядя в темноту широко открытыми глазами. Роуз успела рассказать сестре сказки про Золушку и Красную Шапочку и еще одну – о принцессе и волшебных туфельках, которые все танцевали, танцевали и танцевали.
В дверь позвонили. Роуз и Мэгги одновременно сели и переглянулись.
– Нужно открыть, – прошептала Мэгги.
– Это, наверное, она, – сказала Роуз.
Держась за руки, они босиком сбежали вниз. Но отец успел их опередить, и Роуз с первого взгляда поняла: случилось что-то страшное. Мир рухнул и больше уже никогда не станет прежним.
На пороге стоял высокий мужчина в зеленом мундире и широкополой коричневой шляпе.
– Мистер Феллер? Скажите, Кэролайн Феллер здесь живет?
Отец с трудом сглотнул, прежде чем кивнуть. С полей шляпы высокого незнакомца падали на пол капли воды.
– Боюсь, у меня плохие новости, сэр, – начал он.
– Вы нашли нашу маму? – едва слышно спросила Мэгги. Полицейский печально смотрел на них. Кожаный ремень скрипнул, когда мужчина поднял руку, чтобы положить ее на плечо их отца. Дождевые капли брызнули на босые ноги девочек.
– Думаю, нам стоит поговорить с глазу на глаз, сэр, – обратился полицейский к отцу, и Майкл Феллер, сгорбившись, с искаженным лицом, увел его.
А потом…
Потом отец вышел. Его лицо было спокойным и почему-то заставило Роуз вспомнить Стонхендж, который она видела на картинках в книжках. Потом была «автомобильная авария» и поспешные сборы. Они оставили свой дом в Коннектикуте, школу, друзей, знакомую улицу. Отец распихал вещи матери по коробкам и отправил в благотворительный фонд. Все трое уселись в фургон и покатили в Нью-Джерси.
«Начнем сначала» – так сказал отец. Словно и впрямь можно было это сделать. Как будто прошлое можно выбросить так просто, как обертку от конфеты или ставшие тесными туфли.
И теперь, много лет спустя, в Филадельфии, Роуз сидела одна, в темноте, понимая, что сегодня не уснет. Она вспоминала похороны. Вспоминала синее платье, которое носила тогда, платье, купленное для первого дня в школе, за девять месяцев до похорон, – она уже успела из него вырасти, а резинка рукавов-фонариков врезалась в руки. Она вспомнила отца, стоявшего над могилой, оцепенело, скованно, и женщину постарше, с рыжеватыми волосами, сидевшую в глубине похоронного бюро и тихо плакавшую в платочек. Ее бабушка. Куда она девалась?
Роуз не знала. После похорон они почти не говорили ни о бабушке, ни о матери. И жили далеко от полицейского, на полях шляпы которого скопилась дождевая вода, и той подъездной аллеи, где он припарковал патрульную машину, синие огни которой все еще смутно мерцали в темноте ее памяти. Далеко от дороги, которая привела его в их дом. Узкой скользкой дороги с предательскими поворотами, черной ленты, мерзкой, как лживый язык. Далеко от дороги, дома и кладбища, где их мать осталась лежать под покрывалом тяжелой сырой земли и надгробием, на котором высечены ее имя, даты рождения и смерти и слова «Жена и любящая мать». Роуз никогда больше не была в родном городе.
Часть вторая
Продолжаем образование
24
Мэгги решила, что ей нужен план.
Она сидела на скамейке в здании вокзала на Тридцатой улице, в огромном гулком зале, заваленном старыми газетами и обертками от гамбургеров, провонявшего жиром, потом и зимними куртками. Была уже почти полночь, на всех скамьях спали бездомные. Мэгги вдруг подумала, что вполне может стать одной из них, и, стараясь не поддаваться нарастающей панике, снова приказала себе раскинуть мозгами. При ней были пакет для мусора с вещами, сумочка, рюкзак и двести долларов, пара хрустящих стодолларовых банкнот, которые дал ей Джим, перед тем как высадить у здания вокзала.
– Я могу тебе помочь? – участливо спросил он, и она, стараясь не встречаться с ним взглядом, протянула руку.
– Я хочу двести долларов. Обычный тариф.
Джим без возражений вытянул деньги из бумажника.
– Мне очень жаль, – пробормотал он.
Интересно, о чем же он жалел? И перед кем извинялся? Только не перед ней. В этом Мэгги была уверена. Теперь ей необходимо было найти хоть какое-то жилье. Ну и работу, конечно.
О Роуз не могло быть и речи. Об отце тоже.
Мэгги вздрогнула, представив, как тащит свои мешки по газону под лай мерзкой собачонки, смесь фальшивого участия и плохо скрываемого отвращения на физиономии Сидел, открывшей дверь, ее красноречивый взгляд «чего-то в этом роде я от тебя и ожидала», хотя губы про бормочут нечто совершенно иное. Сидел захочет подробностей, начнет выпытывать, что случилось с Роуз и с работой Мэгги, Задаст сотню назойливых вопросов, а отец будет сидеть молча, с погасшими глазами неудачника, и ни о чем не спросит.
И что же делать? Мэгги никак не могла представить себя в ночлежке для бездомных. Все эти несчастные женщины, разбитые судьбы, неудавшиеся жизни. Она не такая! Не пропащая! Она звезда, вот только бы кто-нибудь сумел это разглядеть!
«Ты не звезда, – прошептал голос у нее в голове, так похожий на голос Роуз, хотя Роуз никогда не говорила так холодно и злобно. – Ты не звезда, а шлюха, глупая грязная шлюха! Не способна даже сидеть за кассой! Не можешь свести баланс в чековой книжке! Выгнана из дома! Практически бродяжка! И трахнулась с моим бойфрендом!»
«Думай, Мэгги. Думай!» – яростно твердила она себе. Что у нее есть? Тело. Джим довольно спокойно расстался с двумя сотнями. На свете немало мужчин, готовых заплатить за то, чтобы она спала с ними, и уж, разумеется, полно таких, которые выложат денежки за стриптиз или танец в голом виде, – это по крайней мере что-то вроде развлечения. Можно сказать, творческое занятие. Сколько нынешних звезд прошли через это в начале карьеры! Первая ступенька на долгом пути восхождения.
Ладно же.
Мэгги испуганно стиснула свой мешок, услышав странный звук, но немного расслабилась, когда поняла, что это застонал во сне бродяга на соседней скамье.
Стриптиз – еще не конец света. Но не решает проблемы жилья. На дворе январь, холодное, мертвое сердце зимы. Она решила было сесть на электричку до Трентона, а оттуда – на другую, до Нью-Йорка. Значит, она попадет туда не раньше двух часов ночи, а что потом? Куда идти? Что делать?
Мэгги поднялась, крепко сжимая рюкзак в одной руке и пакет в другой, и отыскала расписание транзитных поездов. Куда они идут? Рауэй. Уэстфилд. Матауэн. Метачен. Ред-Бэнк. Литл-Силвер. Звучит неплохо, но что там на самом деле? Ньюарк. Слишком большой Брик. Фу. Принстон.
Она несколько раз ездила в Принстон к Роуз. В шестнадцать и семнадцать лет. И сейчас легко могла представить его: стоило только закрыть глаза. Здания из обтесанного серого камня, увитые плющом, с горгульями, злобно ухмыляющимися с карнизов. Комнаты студенческого общежития с каминами, широкими деревянными скамьями под окнами, служившими одновременно сундуками для запасных одеял и зимней одежды, и сами окна, забранные мелкими свинцовыми переплетами. Огромные аудитории с покатыми полами, заставленные жесткими деревянными сиденьями, намертво скрепленными с письменными столами. Вечеринку в подвале с бочонком пива в углу, гигантскую библиотеку – три этажа вверх, три вниз, и каждый просторный, как футбольное поле. Запах горящего дерева и осенних листьев, теплого красного, одолженного у сестры шарфа, завязанного на шее. Она, Мэгги, шагает на вечеринку по вымощенной серыми плитами дорожке, зная, что никогда не сможет найти обратный путь самостоятельно, потому что здесь уйма тропинок и здания кажутся почти одинаковыми.
– Здесь так легко заблудиться, – твердила Роуз, чтобы Мэгги не слишком расстраивалась. – На первом курсе я то и дело спрашивала дорогу.
Может, ей стоило бы там заблудиться? Доехать до Принстона, побыть там несколько дней и решить, что делать дальше. Все говорили, что она выглядит моложе своих лет, и, кроме того, при ней был рюкзак, а все студенты ходили с рюкзаками.
– Принстон, – сказала она и зашагала к кассе, где заплатила семь долларов за билет в один конец. В конце концов, она всегда собиралась вернуться в колледж. И что, если выбрала не совсем обычный способ? Когда она, Мэгги Феллер, поступала как все нормальные люди?
В два часа ночи Мэгги шагала по темному кампусу Принстонского университета. Плечи ныли под весом рюкзака, руки онемели от тяжести пакета с вещами, но она старалась ступать уверенно, энергично, подражая снующим по тротуарам студентам, держа голову высоко, распрямив спину. Можно подумать, она знала, куда идти!
Она сошла с поезда в Принстоне и очутилась на гигантской автостоянке. Галогеновые лампы холодно сияли в темноте. Охваченная мгновенной паникой, Мэгги обернулась, но тут же увидела студентов… по крайней мере похожих на студентов молодых людей, исчезающих в подземном переходе. Она пошла следом и очутилась на другой стороне, где ждала другая электричка, поменьше. Купила билет и через пару минут оказалась в кампусе.
Поднимаясь на холм, Мэгги наспех, но внимательно присмотрелась к спутникам. Судя по обрывкам разговоров и количеству вещей, молодые люди возвращались с рождественских каникул. Очевидно, здешние девицы мало заботились о прическах и косметике, зато не вылезали из магазинов «Аберкромби и Фитч». На лицах ничего ярче блеска для губ, и все упакованы в вареные джинсы, свитера или фуфайки, рыжевато-песочные пальто плюс шляпы, шапки, шарфы, вязаные перчатки и зимние сапоги. Что ж, ясно, откуда у Роуз такой вкус.
Мэгги принялась мысленно перебирать свой гардероб. Маленький, завязывающийся на шее топ – нет. Кожаные штаны, вероятно, нет. Кашемировая двойка? Разумеется. Если бы таковая у нее была.
Холодный ветер кусал голую шею. Мэгги вздрогнула. Ей нужен шарф. И еще сигарета, хотя, похоже, ни одна из девушек не курила. Может, из-за холода, хотя скорее всего они просто некурящие. Наверное, потому, что ни одна девушка на рекламе «Аберкромби и Фитч» не курила.
Мэгги вздохнула и подобралась ближе к компании щебечущих девиц в надежде узнать что-нибудь полезное.
– Понятия не имею, – хихикнула одна из них, проходя мимо досок объявлений, увешанных записками, в которых извещалось обо всем на свете: от билетов в кино и на концерты до продажи подержанных гитар.
– Я думала, что понравилась ему, вот и дала телефон, но пока молчание.
Значит, ты не нравишься ему, кретинка. Если бы нравилась, давно бы позвонил. Вот и вся премудрость. И таких девиц считают умными?
– Может, тебе следует позвонить первой? – предложила одна из подружек.
«Ну да, конечно, – подумала Мэгги, которая не звонила мужчинам с тех пор, как в тринадцать лет перестала разыгрывать людей по телефону. – А еще лучше, вывеси плакат перед его комнатой, на случай если до него не дойдет».
Компания остановилась перед четырехэтажным каменным зданием с массивной деревянной дверью. Какая-то девушка, сняв перчатки, набрала код. Дверь открылась, Мэгги проскользнула вместе со всеми. И оказалась в просторном помещении, скорее всего общей комнате: полдюжина диванов, обтянутых вечной голубой тканью присутственных мест, несколько выщербленных журнальных столиков, заваленных журналами и газетами, телевизор, показывающий «Жизнь прекрасна». Мэгги так не думала. Лестница в глубине скорее всего вела в комнаты общежития, и, судя по шуму, вечеринки были в самом разгаре.
Мэгги опустила вещи и потерла занемевшие пальцы. Ну вот, первый шаг сделан. Просто блестяще.
Но беспокойный голосок внутри твердил, что дальше будет труднее.
Девушки, топоча тяжелыми ботинками как стадо слонов, стали подниматься по лестнице. Мэгги направилась за ними в туалет.
– Ну, позвоню я ему и что скажу? – жалобно допытывалась все та же дуреха.
Мэгги подождала, пока они уйдут, плеснула в лицо теплой водой и стерла все, что осталось от макияжа. Связала волосы в хвостик а-ля Роуз (любимая прическа принстонских студенток, насколько она успела заметить), освежила дезодорант, сбрызнулась духами и сполоснула рот. Для того чтобы сработал следующий пункт плана, она должна выглядеть на все сто или что-то вроде, если учесть, что ей пришлось вынести.
Мэгги вернулась в общую комнату и осмотрелась. Что, если она положит свои вещи за диваном? А вдруг их украдут? Нет, вряд ли. Здешние девушки уже обзавелись одеждой.
Поэтому Мэгги уселась на кресло в углу, обхватила руки коленями и стала ждать.
Ждать пришлось недолго. Четверо-пятеро парней в свитерах и брюках хаки, громко переговариваясь и источая пивные запахи, вошли и направились к лестнице. Мэгги пересела поближе, потом поднялась и подошла к ним.
– Эй, – окликнул ее один, щурясь, словно рассматривал Мэгги в телескоп. – Куда это вы?
– На вечеринку. – Она улыбнулась, как бы объясняя очевидное. Парень пьяно улыбнулся, держась за стену, чтобы не упасть, и заявил, что сегодня его счастливый день.
Веселье и впрямь было в самом разгаре. Пусть университет и принадлежал к «Лиге плюща» – там, где живут студенты, без вечеринок не обойтись. На сей раз все собрались в большом блоке с гостиной, диваном и музыкальным центром, двумя спальнями, деревянными кроватями и большой ванной, набитой льдом, в котором стоял неизменный бочонок.
– Принести тебе выпить? – предложил один из парней с лестницы, то ли тот, который клялся, что сегодня его счастливый день, то ли один из его приятелей. Мэгги уже не могла различить лица в полумраке и толкучке, но с готовностью кивнула и, подавшись вперед, почти касаясь губами его уха, прошептала:
– Спасибо.
К тому времени как он пробрался назад, расплескав по дороге половину пива, она уже устроилась в уголке дивана, кокетливо скрестив ноги.
– Как тебя зовут? – спросил он. Мэгги окинула его оценивающим взглядом. Невысокий, тонкокостный, со светлыми локонами, которые куда больше подошли бы шестилетней королеве красоты, чем студенту с хитрым недоверчивым лицом. Впрочем, сойдет и этот.
Мэгги была готова к вопросу.
– Эм, – бросила она. В поезде она решила, что больше не будет Мэгги. С этим именем она потерпела полную неудачу, не обретя ни славы, ни состояния. Отныне она будет просто Эм.
– Эм? – удивился парень. – Как тетушка Эм?
Мэгги нахмурилась. При чем тут какая-то тетушка?
– Просто Эм.
– Все равно, – пожал плечами парень. – Раньше я тебя не видел. В чем специализируешься?
– Ухищрения.
Парень кивнул, словно в самом деле понял. Что же, может, здесь и впрямь учат чему-то в этом роде? Нужно проверить.
– Я полтолг, – сообщил он, едва ворочая языком, и громко рыгнул. – Прети.
– Ничего страшного, – кивнула Мэгги с таким видом, словно находила отрыжку самой очаровательной вещью в мире. – А как тебя зовут?
– Джош.
– Джош, – повторила она восхищенно.
– Потанцуем? – спросил он. Мэгги пригубила пиво и отдала ему стакан, который тот галантно осушил. Они стояли лицом к лицу и танцевали… вернее, Джош дергался, словно пораженный током, пока Мэгги медленно извивалась, прижимаясь к нему бедрами.
– Bay! – восхищенно мяукнул он и, обняв ее за талию, прижал к вздыбленной ширинке. – Потрясно танцуешь.
Мэгги едва не засмеялась. Двенадцать лет занятий: балет, джаз и степ, – и все это теперь сошло за потрясный танец. Болван.
Но она сдержалась, наклонила голову, так что теплое дыхание едва коснулась его уха, а губы скользнули по шее.
– Не найти ли нам местечко потише? – спросила она. Потребовалось несколько секунд, чтобы до парня дошло.
– Заметано, – выпалил он, радостно блеснув глазами. – У меня отдельная комната.
Получилось.
– Только сначала выпьем, хорошо? – спросила она тоном капризной маленькой девочки. Джош вернулся с двумя стаканами пива и выпил сначала свой, а потом и ее. Снова обнял Мэгги за талию, повесил на плечо ее рюкзак и повел к лестнице в предвкушении, как ему казалось, блаженных минут, которые ждали их в отдельной комнате общежития «Блер».
– «Блер», – повторила Мэгги, почти волоча кавалера на себе. Пора заводить список: названия, имена. Только нужно быть осторожной. И умной. Умнее, чем Роуз. Нетрудно выжить там, где ты оказался на законном основании, но стать своей на чужой территории – задача, требующая и хитрости, и сообразительности, о чем твердила миссис Фрайд. Сообразительности, которой она наделяла Мэгги давным-давно, много лет назад. Той самой, которая у Мэгги была, что бы там ни показывали дурацкие тесты.
Джош распахнул дверь с видом императора, демонстрирующего дворец со стенами из кедра и золотым полом, и Мэгги поняла: нужно быть готовой к тому, что придется в самом деле заняться сексом с этим типом. Двое мужчин за одну ночь… не та статистика, которой можно гордиться.
Апартаменты Джоша оказались крошечной комнатой, заваленной книгами, кроссовками, черствой пиццей и кучками грязного белья.
– Будь как дома, – пробормотал Джош, жадно пожирая ее глазами, и плюхнулся на постель, сбросив на пол учебник химии, бутылку с водой, десятифунтовую гантель и то, что показалось Мэгги окаменевшим недоеденным сандвичем. Парень раскинул руки и ноги и подмигнул ей с холодной ухмылкой избалованного мальчишки, до сих пор получавшего любые игрушки, какие только пожелает, а потом ломавшего их из злости или каприза.
– Иди к папочке, – позвал он.
Но Мэгги медленно, маняще улыбнулась и, продолжая стоять у изножья кровати, кокетливо провела кончиком пальца по шее.
– Есть что-нибудь выпить? – прошептала она.
– На столе, – сказал Джош. Мэгги нашла плоскую коричневую бутылку. Персиковый шнапс. Фу, какая мерзость!
Но все же она глотнула, стараясь не морщиться от приторного персикового вкуса, и сделала знак глазами Джошу. Тот мгновенно очутился рядом. Губы его оказались холодными и какими-то противными, но она раздвинула их своим языком, в ритме песни Синди Лопер «Девушки хотят повеселиться», которую напевала про себя, и влила густую жидкость ему в рот.
«Когда рабочий день закончен…» – визжала Синди у Мэгги в голове, а Джош глазел на нее с пьяным восторгом, как будто умер и попал прямо в рай или по крайней мере в порносекцию его собственной, сокровенной видеотеки.
Мэгги уперлась рукой ему в грудь и слегка толкнула. Джош рухнул на кровать как подрубленное дерево. Она снова глотнула шнапса и, оседлав его, принялась тереться промежностью о солидный бугор на его брюках.
Держись, Мэгги. Только держись.
Она стянула топ. Глаза Джоша едва не вылезли из орбит, когда он увидел ее груди в слабом свете уличных фонарей, пробивавшемся сквозь стекло. Она попыталась поставить себя на его место, представить то, что видел он: гибкую полуобнаженную девушку с рассыпавшимися по плечам волосами, белой кожей, плоским животом и твердыми коричневыми сосками, нацеленными прямо на него.
Он потянулся к ней.
«Сейчас», – подумала Мэгги, наклоняя бутылку так, что липкая жидкость потекла по грудям и ниже, к поясу джинсов.
Он пыхтел, тяжело дышал и бормотал что-то невнятное, алчно вдыхая запах ее кожи и шнапса. Руки неуклюже шарили по ее джинсам. Мэгги надеялась, что он слишком пьян, чтобы расстегнуть молнию, и, похоже, не ошиблась.
– Погоди, – прошептала она, высвобождаясь и ложась рядом. – Хочу поухаживать за тобой.
– Ты супер, – ухмыльнулся Джош и замер, закрыв глаза. Мэгги прижалась к нему, поцеловала в шею. Он вздохнул. Она прикусила мочку его уха, проложила дорожку из поцелуев к ключице, постепенно замедляя темп. Джош снова вздохнул и потянулся к брюкам. Мэгги провела языком по его груди.
«Не спеши, – напомнила она себе, совмещая каждое движение языка и каждый поцелуй со стуком его сердца. – Не спеши…»
И каждый поцелуй был более легким, чем предыдущий. Каждого приходилось ждать дольше. Она держала себя в руках и дотянула до момента, когда его дыхание стало ровным, а из глотки вырвался храп. Мэгги приподняла голову, всмотрелась. Его глаза были закрыты, рот – открыт, а между губами то вздувался, то исчезал пузырек слюны. Джош заснул.
Заснул или отключился – сказать трудно, впрочем, особого значения это не имело. Пока все шло по плану.
Она осторожно сунула руку в его карман и извлекла пластиковую карточку. Студенческий билет. Прекрасно.
Потом Мэгги сползла на пол, отыскала свой топ и под храп Джоша натянула снова. Выудила из кучи белья на полу полотенце, дурно пахнувшее и заскорузлое, но искать здесь что-то чистое не имело смысла. Поэтому она схватила пластмассовую корзинку с мылом и шампунем и уже хотела выйти, когда заметила лежавший на письменном столе бумажник. Немного подумав, Мэгги открыла его. С полдюжины кредитных карточек, солидная пачка банкнот. Ладно, попозже она рассмотрит все как следует, а пока…
Мэгги положила бумажник в карман и шагнула к шкафу. Хватит ли у нее духа?
Подобравшись ближе, она медленно приоткрыла дверь. Оказалось, у Джоша не одна, а целых две кожаных куртки плюс куча рубашек, свитеров, брюк, кроссовок и сапог, джинсов и теннисок, ветровок и зимних курток. Тут был даже смокинг в пластиковом мешке из химчистки.
Мэгги захватила два свитера и порылась в углу. Сюрприз! Пуховый спальный мешок, еще в упаковке, и электрический походный фонарь. Их-то он никогда не хватится, а если и хватится, тот, кто купил ему эти вещи, наверняка пришлет денег на новые.
Джош хрипло застонал и перевернулся, с размаху плюхнув руку на подушку, где недавно лежала голова Мэгги. У девушки замерло сердце, но она вынудила себя досчитать до ста, прежде чем собрать добычу и сунуть в рюкзак спальный мешок и фонарь. Оставалось только выскользнуть в коридор. Хотя уже было четыре утра, стены тряслись от музыки и пьяных воплей: очевидно, веселье развернулось не на шутку.
Ванные комнаты находились в конце коридора и были заперты на кодовые замки, но, к счастью, распахнутая дверь женского туалета была подперта бесчувственным телом намертво отключившейся студентки, так и не сумевшей забраться из кабинки. Мэгги переступила через ее ноги, разделась, аккуратно развесив одежду на крючках, ступила под теплую воду и прикрыла глаза. О'кей. Второй пункт плана выполнен. Теперь неплохо бы перекусить и найти укромное местечко, где можно отдохнуть и собраться с мыслями. Подойдет библиотека одного из колледжей, тем более, насколько успела заметить Мэгги, тамошняя охрана обычно не всматривается в студенческие билеты. Если ничем не отличаешься от окружающих, тебя пропускают без лишних расспросов. Значит, сначала нужно достать мешок из-под дивана, потом пробраться в столовую и…
Мэгги опустила глаза и увидела валявшуюся на мыльнице белую пластиковую заколку для волос… такую же уродливую, как любила цеплять на себя сестра.
«Роуз». Мэгги едва не покачнулась под нахлынувшей волной сожаления. Дыхание перехватило.
«Роуз, прости…»
Никогда в жизни Мэгги не было так паршиво. Так тошно. Голая, одинокая, несчастная…
