Текст книги "Чужая роль"

Автор книги: Дженнифер Уайнер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 26 страниц)

19

Мэгги заключила пари сама с собой, что найдет работу до возвращения Роуз из Чикаго. Если она найдет работу, Роуз будет довольна и согласится посвятить себя Делу Пропавшей Бабушки.

Поэтому, отказавшись от мечты стать барменшей, она принялась рассылать резюме. Мэгги повезло: не прошло и дня, как она получила место в «Элегант по», сверхмодном заведении, где приводили в порядок домашних любимцев. Оно располагалось прямо за углом от дома Роуз, в квартале, который мог похвастаться двумя французскими бистро, сигар-баром, бутиком женской одежды и косметическим магазинчиком.

– Любите собак? – спросила управляющая Беа, щеголявшая в комбинезоне и курившая «Мальборо» без фильтра, а в данный момент орудовавшая феном над опасливо озиравшимся песиком породы ши-тцу.

– Обожаю, – заверила Мэгги.

– И, вижу, вам нравится груминг, – кивнула Беа, оценив облегающие джинсы и тесный свитерок Мэгги. – У вас получится. Будете мыть собак, обрезать когти и усы, укладывать мех, сушить феном. Восемь баксов в час, – добавила она, поднимая ши-тцу за хвост и за шкирку и помещая в пластиковую переноску.

– Пойдет, – согласилась Мэгги.

Беа вручила ей передник, бутылку детского шампуня «Джонсон и Джонсон» и кивком показала на маленького несчастного пуделя.

– Слышали об анальных железах?

Мэгги уставилась на нее в надежде, что ослышалась.

– Простите?

– Анальные железы, – улыбнулась Беа. – Давайте покажу.

Мэгги, едва сдерживая тошноту, наблюдала, как Беа поднимает собаке хвост.

– Видите? Они воспалены. Нужно прочистить. Сдавить вот здесь.

Она наглядно продемонстрировала процедуру. По комнате поплыл смрад. Нет, ее сейчас вырвет!

Даже пудель, казалось, стыдился самого себя.

– И это придется делать каждой собаке? – вырвалось у Мэгги.

– Только таким, которые в этом нуждаются, – заверила Беа, словно преподносила бог весть какое великое утешение.

– А откуда я узнаю, какая в этом нуждается?

Беа рассмеялась:

– Проверяй. Больные железы распухают.

Мэгги поморщилась и нерешительно шагнула к своей первой собаке, по всей очевидности, уверенной в успехе процедуры не больше ее самой.

За восемь часов работы Мэгги вымыла шестнадцать собак и украсила собственный свитер шестнадцатью различными видами меха.

– Неплохая работа, – одобрила Беа, повязывая яркую полосатую бандану на шею колли. И посоветовала: – В следующий раз наденьте туфли поудобнее. Тапочки, кроссовки. У вас есть что-нибудь в этом роде?

Лично у нее не было. Зато у Роуз наверняка найдется.

Мэгги похромала на улицу, на ходу засовывая в карман честно заработанные деньги, радуясь, что этой ночью будет дома одна. Поджарит себе поп-корн, выпьет немного, и никакая сестра не будет жаловаться на то, что музыка слишком громкая, в комнате не продохнуть от духов, не станет задавать скользкие вопросы насчет того, куда она идет и когда вернется.

Мэгги подошла к обочине и уставилась на то место, где поставила машину Роуз… место, занятое безобразной лужей, в которой плавало несколько желтых листьев.

Ладно, может, это совсем не здесь?

Мэгги попыталась успокоить себя, хотя сердце тревожно заколотилось о ребра. Пайн-стрит. Это точно Пайн-стрит.

Она подошла к уличному знаку рядом с одним из французских бистро, добрела до угла, вернулась, прошла мимо магазинчика косметики, уже закрытого на ночь, от одного фонаря к другому, от ярко освещенного круга к абсолютной темноте, но машина исчезла.

Мэгги снова поплелась на угол, потом обратно, под уличными фонарями, украшенными рождественскими венками из золотой мишуры, чувствуя, как ледяной ветер забирается под воротник. Это Пайн-стрит, абсолютно точно Пайн-стрит. А если она ошибается? И что скажет Роуз, когда вернется из Чикаго и узнает, что ее машина исчезла? В два счета выставит сестру за дверь и отправит к Сидел еще до того, как Мэгги попытается объясниться. И всегда у нее так! Шаг вперед, два шага назад. Почти пройти пробы на MTV и получить подножку от телесуфлера! Найти работу – и тут же обнаружить, что машину украли! Переступить одной ногой порог и тут же получить удар дверью по пальцам!

Блин! Блин, блин, блин!!!

– Они и вас достали?

Навстречу шел мужчина в кожаной куртке, тыча пальцем в не замеченный Мэгги знак.

– Очистка улицы. Раньше только штрафы выписывали, но никто не платил, вот они и принялись вызывать эвакуатор.

Черт!

– Куда они дели машины?

– На штрафную площадку. Я бы подвез вас, но…

И он с таким скорбным выражением посмотрел на место, где должен был стоять его автомобиль, что Мэгги невольно рассмеялась.

– Идемте, – предложил он.

Она вгляделась в незнакомца, но было темно и он успел поднять капюшон.

– Решил перехватить кружку пивка, пока жду приятеля. Он нас и подвезет. Чековая книжка с вами?

– Э… а кредитные карточки они берут?

Мужчина пожал плечами.

– Думаю, это мы без труда выясним.

Парня звали Грантом, приятеля – Тимом, кружка пива превратилась в три плюс ирландский кофе, который Мэгги пила медленно, подергивая плечами в такт музыке и пытаясь не смотреть на часы… Итак, скрестить ноги, облизнуть губы, намотать локон на палец… Принять заинтересованный и немного таинственный вид. Взглянуть из-под полуопущенных ресниц, словно никогда не встречала мужчины обаятельнее, который к тому же говорит поразительные вещи. Надуть губки, как модель в рекламе колготок или модных бюстгальтеров. Поиграть с коктейльной палочкой… Поднять глаза на мужчин и тут же застенчиво опустить.

Все это Мэгги могла бы проделать даже во сне. Парни, конечно, ни о чем не подозревали. Впрочем, как всегда.

– Эй, Моник, хочешь с нами на вечеринку, когда вернем машины?

Мэгги коротко кивнула, едва заметно пожала плечами и снова скрестила ноги. Грант положил ладонь ей на колено и смело двинулся повыше, к бедру.

– Ты такая мягкая, – прошептал он. Она на миг прислонилась к нему и туг же отодвинулась.

– Сначала машины. Потом посмотрим, – многозначительно протянула Мэгги, твердо зная, что, как только сядет в автомобиль, сразу отправится домой. Она так устала! Скорее бы оказаться в ванной, принять душ и рухнуть в мягкую постель сестры.

Было уже начало одиннадцатого, когда они наконец встали и натянули куртки. Тим протянул ей руку. Мэгги с тихим вздохом облегчения позволила отвести себя в грузовик. Они вырулили на шоссе, потом съехали на боковую дорогу, потом снова на шоссе, пока не очутились где-то в южной части города. Мэгги показалось, что она разглядела в темноте блеск реки Делавэр.

Наконец Тим свернул на длинную извилистую неосвещенную дорогу, и тут Мэгги впервые стало не по себе, словно кто-то ткнул ее под ребро ледяным пальцем тревоги. Мужчины как ни в чем не бывало смеялись, подпевали радио и передавали друг другу бутылку поверх ее головы. Мэгги подумала, что дело плохо. Где она? И кто эти парни?

Она лихорадочно пыталась найти выход, когда Тим остановил грузовик у поворота. Вдоль обочины тянулась призрачно-белая изгородь, за которой теснились автомобили.

– Приехали, – сообщил он. Мэгги всмотрелась во мрак. Машина на машине, десятки, сотни рядов, совсем старые, разбитые и новейшие модели… и вот она, рядом – маленькая серебристая «хонда» Роуз! В дальнем конце стоянки замелькали серые тени сторожевых собак, скорее всего немецких овчарок. Они медленно перемещались вдоль изгороди.

Тим с хрустом раздавил зубами мятные подушечки и распахнул дверцу грузовика.

– Контора вон там, – указал он на шлакобетонный домик, в окне которого горел свет. – Идем?

Мэгги огляделась. Ворота были открыты. Вполне можно успеть подойти к машине, сесть и уехать. Она ловко выскользнула из грузовика.

– Хочу забрать машину.

– Разумеется. Для этого мы тебя и привезли, – удивился Тим.

Мэгги нахмурилась. Честно говоря, срок ее водительских прав истек полгода назад, она так и не собралась их продлить. Кроме того, «хонда» зарегистрирована на имя Роуз. Даже если здесь принимают кредитные карточки, еще не факт, что ей вернут машину. Нужно было что-то придумать.

Она тверже поставила ногу, ввинчивая каблук в землю. Было так холодно, что щипало щеки. Нос замерз, и вся она была покрыта гусиной кожей. Но Мэгги пошла так, словно ступала по подиуму. Не слишком медленно и не слишком быстро.

– Эй, – окликнул Грант, – эй!

Мэгги скорее почувствовала, чем увидела, как он шагнул вперед, и отчетливо поняла, что у него на уме, словно перед ее глазами вдруг развернулся большой киноэкран. Сначала они вернут машины, потом отправятся в бар, где стаканчик превратится в два, три, пять… Потом скажут, что в таком состоянии за руль ей садиться не стоит и почему бы не поехать к ним домой, посидеть, выпить кофе? В квартире будет пахнуть грязным бельем. На кухонном столе разбросаны картонки из-под пиццы, в раковине немытая посуда. Они предложат посмотреть кино. И это окажется порно с голыми девчонками, и откуда-нибудь появится бутылка, и парни будут смотреть на нее затуманенными пьяными глазами…

– Эй, беби, – скажет кто-нибудь с пьяной ухмылкой, – эй, крошка, почему бы тебе не устроиться поудобнее? Иди ко мне, детка…

И тут Мэгги рванулась вперед.

– Эй! – завопил ей вслед Грант, на этот раз оскорбленно. За спиной Мэгги раздавалось его тяжелое дыхание, но ее ноги уже выбивали быстрый ритм по замерзшей земле. Она почему-то вспомнила историю, историю Аталанты, которая не хотела выходить замуж. Аталанте боги позволили участвовать в состязаниях за золотое яблоко. Она бегала быстрее всех мужчин и победила бы, если бы не подлый обман. Но ее, Мэгги, никто не перехитрит!

А-та-лан-та, А-та-лан-та! – выбивали каблуки. Изо рта вырывались серебристые облачка. Она почти добежала, почти… осталось лишь вытянуть руку, чтобы коснуться блестящей дверной ручки… но тут Грант обхватил ее за талию и приподнял.

– Куда это ты? – пропыхтел он ей в ухо, обдавая несвежим дыханием. – Куда так быстро?

Его рука скользнула ей под свитер.

– Отстань! – завопила Мэгги, отбиваясь ногами, но он только отстранил ее и засмеялся.

Неподалеку завыли собаки. К ним подбежал Тим.

– Слушай, приятель, отпусти ее.

– Отпусти меня! – взвизгнула Мэгги.

– Погоди, – отмахнулся Грант, успевший добраться до ее груди. – Разве ты, сестренка, не хочешь перед отъездом поразвлечься с нами?

О Боже! Только не это!

Мэгги вспомнила такую же ночь много лет назад, в средней школе, вечеринку на чьем-то заднем дворе. Она и тогда выпила пива, выкурила косячок, и кто-то протянул ей чашку коричневой липкой жидкости, и она и ее опрокинула, после чего перед глазами все поплыло. Она не помнила, как очутилась на траве рядом с каким-то парнем: его брюки расстегнуты, ее свитер задран до самой шеи. А когда подняла глаза, увидела еще двоих с банками пива в руках. Парни, ухмыляясь, смотрели на них и, очевидно, ожидали своей очереди. В тот момент Мэгги неожиданно поняла, как непрочна ее власть, как быстро способна обернуться против нее, скользкая, словно намыленный нож, и как сильно может ранить острое лезвие.

Она, покачиваясь, встала, довольно убедительно изобразила рвотные спазмы, выдавила «мне плохо» и, зажав рот ладонью, помчалась в дом, где пряталась в ванной до четырех утра, пока все гости не исчезли – одни разошлись, другие отключились. Но что делать сейчас? Здесь нет ни ванной, ни толпы гостей, среди которых можно раствориться. И некому ее спасти.

Мэгги изо всех сил лягнулась и попала каблуком в бедро Гранта. Тот от неожиданности разжал руки, и Мэгги сумела вырваться.

– Какого черта? – завопила она под мрачным взглядом Гранта.

– Динамистка, – прошипел Грант.

– Мудак, – парировала Мэгги. Руки ее тряслись так сильно, что она дважды уронила ключи, прежде чем сумела открыть дверь.

– Ты за это заплатишь, – медленно выговорил Тим, шагнув к ней и поднимая руки. – У них записан твой номер… они все равно пришлют квитанцию по почте и заставят платить кучу штрафов.

– Пошел на хрен! – выпалила Мэгги. – И не лезь ко мне! Моя сестра адвокат! Она потащит тебя в суд за домогательства…

– Послушай, – вмешался Тим, – извини. Он слишком много выпил…

– Пошел на хрен, – повторила Мэгги, включая зажигание и фары. Грант прикрыл глаза руками. Мэгги вдруг захотелось нажать на газ и раздавить его как кролика. Но она лишь глубоко вздохнула, стараясь унять дрожь в руках, и выехала из ворот.

20

Будь Мэгги обычной соседкой по квартире, счет за телефон положил бы конец их отношениям. Стал бы соломинкой, сломавшей спину верблюда. Но Роуз напомнила себе, что Мэгги не соседка по квартире. Мэгги – ее сестра.

Вернувшись через два дня из Чикаго (рейс отложили, багаж потеряли, душный аэропорт был переполнен спешившими попасть домой на Рождество пассажирами), она обнаружила на кухонном столе счет и чуть не упала в обморок. Больше трехсот долларов, весьма значительная сумма по сравнению с ее обычными сорока!

Транжирка обнаружилась сразу. Уж наверняка не Роуз потратила двести двадцать семь долларов на звонки в Нью-Мексико!

Роуз поклялась себе не набрасываться на Мэгги сразу, как только та переступит порог. Пусть повесит пальто, скинет туфли, и только потом она, Роуз, упомянет о счете и небрежно поинтересуется, не завела ли Мэгги себе нового дружка в Альбукерке.

Но благие намерения испарились, стоило ей войти в спальню и увидеть, что вещи по-прежнему валяются на полу, придавленные простынями и подушками. А это означало, что Мэгги спала в ее постели. И носила ее туфли. И ела ее овсянку, если, конечно, овсянка имелась в доме.

Вне себя от негодования, Роуз уселась на диван и просидела так до начала первого, когда Мэгги вплыла в комнату, распространяя запах пивной и придерживая что-то за пазухой.

– Прибыла! – воскликнула она.

– Да, прибыла. И телефонный счет тоже прибыл! – выпалила Роуз, но Мэгги преспокойно запулила туфли в угол и бросила сумку на диван.

– Я кое-что тебе принесла, – торжественно сообщила она. Щеки ее пылали, зрачки, казалось, занимали все глазное яблоко, а вонь перегара стала почти нестерпимой. – Целых два подарка!

Для наглядности она показала два пальца и торжественно распахнула куртку.

– Хани Бан-второй!

На пол плюхнулся маленький коричневый толстенький песик с влажными карими глазами и плоской, словно прибитой сковородой мордочкой. На шее красовался новенький кожаный ошейник.

– Мэгги… что это?

– Хани Бан-второй, – повторила Мэгги, направляясь на кухню. – Мой тебе подарок!

– В этом доме запрещено держать собак! – рявкнула Роуз.

Песик тем временем успел обежать квартиру и остановился у журнального столика с видом богатой вдовы, недовольной своим гостиничным номером.

– Тебе придется отнести ее обратно!

– Ладно-ладно, – отмахнулась Мэгги, снова входя в гостиную. – Она здесь временно. В гостях.

– И где ты ее взяла?

– На моей новой работе. Занимаюсь грумингом собак в «Элегант по». Ясно? Меня туда взяли. Работаю уже два дня. Довольна?

– Поговорим о счете за телефон, – выпалила Роуз, забыв данную себе клятву оставаться спокойной и рассудительной. – Ты звонила в Нью-Мексико?

– Не думаю, – покачала головой Мэгги.

– А это что? – поинтересовалась Роуз, сунув счет ей под нос.

Мэгги прищурилась.

– Ах да!

– «Ах да» что?

– Попросила погадать на картах Таро! Но, клянусь, всего полчаса, не больше! Я не думала, что это так дорого.

– Карты Таро, – повторила Роуз.

– Это было как раз перед собеседованием, – оправдывалась Мэгги. – Нужно же было узнать, благоприятный ли это день для новой работы.

– Невероятно… – пробормотала Роуз, обращаясь к потолку.

– Роуз, неужели нужно заводить этот разговор прямо сейчас? Я ужасно устала. Ночь выдалась тяжелой.

– Еще бы! – фыркнула Роуз. – Проработать целых два дня! Ты, должно быть, с ног валишься.

– Брось, заплачу я за телефон!

Собака уставилась на Мэгги и, презрительно фыркнув, вскочила на диван, где принялась драть когтями подушку.

– Прекрати, – зашипела Роуз. Но песик, не обращая на нее внимания, продолжал устраивать себе гнездо, после чего улегся и немедленно заснул.

– Мэгги! – заорала Роуз. Ответа не было. Из-за закрытой двери слышался шум бегущей воды.

– А другой сюрприз? – растерянно спросила Роуз. Ответа по-прежнему не было. Она постояла под дверью ванной, сжимая в руке счет, прежде чем брезгливо отвернуться. Завтра утром, – пообещала она себе.

Утро началось с того, к чему она уже стала привыкать, – звонка от очередного кредитора.

– Могу я поговорить с Мэгги Феллер? Это Лайза из «Лорд и Тейлор». (Или Карен из «Мэйси». Или Элейн из «Тайн Виктории».)

Приходя домой, Роуз обнаруживала, что автоответчик забит сообщениями. «Стробридж», «Блумингдейл», «Ситибанк», «Американ экспресс».

– Мэгги! – окликнула Роуз. Сестра удобно устроилась на диване. Собака свернулась калачиком на подушке, брошенной на пол. И, как заметила Роуз, украшенной разводами слюны.

Мэгги не повернулась. Не открыла глаза. Просто протянула руку. Роуз сунула ей трубку и направилась в ванную комнату, прикрыв за собой дверь, чтобы не слышать разъяренного голоса Мэгги, повторявшего на все более высоких нотах: «да», «нет» и «я уже выслала вам чек».

Когда Роуз вышла из душа, Мэгги все еще разговаривала, а пес с увлечением грыз нечто весьма похожее на ее красный ковбойский сапожок.

– Иисусе! – прошипела она, злобно хлопнув дверью.

Вне себя, Роуз спустилась вниз и перешла улицу в надежде, что машина будет стоять примерно там, где она ее оставила перед вылетом в Чикаго. Так оно и оказалось. Возблагодарив Господа за малые милости, она уселась за руль и уже хотела включить зажигание, когда какой-то старик постучал в стекло, перепугав ее до полусмерти.

– Не стоит, – посоветовал он.

– О чем вы?

– Башмак. Поглядите получше.

Роуз вылезла и обошла машину. Точно. На переднем колесе красовался ярко-желтый металлический башмак с прикрепленным к нему ярко-оранжевым извещением.

– Правонарушение? – тупо повторила Роуз, прочитав извещение.

Мэгги!!!

Посмотрев на часы, Роуз решила, что в запасе достаточно времени, чтобы добежать до дома и задать пару вопросов младшей сестре. Пролетела через вестибюль («Забыли что-нибудь?» – крикнул ей в спину швейцар), нажала кнопку вызова лифта и все то время, пока кабина поднималась, пожирала испепеляющим взглядом потолок. Промчалась по коридору и ворвалась в квартиру.

– Мэгги!

Молчание. Шум воды.

Роуз повернула ручку. Дверь оказалась не заперта. Роуз влетела в ванную комнату и уже протянула руку, чтобы сорвать душевую занавеску, потребовать наконец вразумительного ответа, и плевать на то, что сестра голая!

Она шагнула в наполненную паром ванную и замерла. Сквозь полупрозрачный пластик занавески отчетливо вырисовывался женский силуэт. Мэгги стояла спиной к двери, прижавшись лбом к кафелю стены, до Роуз отчетливо доносился ее rondc.

– Дура… дура… дура… дура…

Роуз оцепенела. Мэгги вдруг напомнила ей голубя, которого она видела когда-то. Она шла в «Уа-уа» и на углу едва не споткнулась о голубя. Вместо того чтобы испугаться, птица злобно уставилась на Роуз крошечными, налитыми ненавистью глазками. Роуз чуть не упала, и только когда пошла дальше, поняла, в чем дело. Одна ножка голубя была зверски изувечена и поджата к телу, и птица ковыляла на единственной уцелевшей.

Первым порывом Роуз было как-то помочь. Она уже протянула руку, думая… думая о чем? Что поднимет этот комок грязи? Помчится к ветеринару?

Птица еще несколько секунд сверлила ее взглядом, прежде чем ускакать с жутким, жалким, мучительным достоинством.

Мэгги была похожа на этого голубя. Тоже ранена и искалечена, но невозможно сказать ей об этом, предложить помочь, намекнуть на то, что Роуз известны беды и невзгоды сестры, известно, что есть вещи, которые сама она не сумеет понять и исправить в одиночку.

Роуз осторожно отступила, прикрыв за собой дверь.

«Мэгги», – подумала она, испытывая знакомую смесь жалости и ярости.

Она села в лифт, спустилась вниз, на солнце, поймала на углу такси.

Машина. Телефонный счет. Кредиторы. Собака. Одежда на полу. Косметика на всех столах. Груда конвертов с «последним предупреждением».

Роуз прикрыла глаза.

С этим нужно было покончить.

Но как?!

21

Песок набился Элле в туфли. Она разулась и потерла ноги о коврик в машине, пытаясь стряхнуть песчинки.

Льюис остановил машину на светофоре и повернулся к Элле.

– Все в порядке?

– Да, – кивнула она и в качестве подтверждения улыбнулась. Они отправились на поздний ужин (под словом «поздний» подразумевалось начало восьмого), а потом – на концерт, и не в помещении клуба «Эйкрс», а в настоящий клуб, в Майами. Льюис сам сидел за рулем своего большого автомобиля, медленно продвигавшегося сквозь душную, напоенную сладкими запахами ночь.

И вот теперь, когда они въезжали в ворота «Голден-Эйкрс», Элла гадала, что произойдет дальше. Будь она помоложе, вероятно, считала бы свидания (уже шесть!), вычисляла, сколько времени они знакомы, и, вероятно, пришла бы к выводу, что Льюис чего-то хочет. Шестьдесят лет назад она приготовилась бы к получасу потных хватаний, тисканий и обжиманий, прежде чем «комендантский час» положит конец забавам. Но чего ждать сейчас, в ее возрасте? После всего, что пришлось пережить? Она считала, что сердце умерло, превратилось в увядший, сморщенный корешок, которому уже не суждено расцвести. Многие годы после смерти Кэролайн она была уверена, что так и есть. Но теперь…

Льюис подвел машину к автостоянке перед зданием.

– Хотите подняться? Выпить кофе?

– О, так я всю ночь не усну. – И она хихикнула, как глупенькая школьница. Они молча вошли в лифт, и Элла подумала, что, может, не так все понимает? И он просто не прочь попить с ней чаю и поболтать? Может, ему нравится терзать ее фотографиями своих внуков? Или, скорее всего, Льюис просто ищет друга, жилетку, в которую можно поплакаться, рассказать про покойную жену. О сексе не может быть и речи. Наверное, Льюис проходит очередной курс лечения, как все ее знакомые мужчины в возрасте. А что, если он принимает виагру?

Элла даже поежилась.

Нет, что за чушь лезет в голову! Пора бы вспомнить, что ей семьдесят восемь лет! Интересно, кому это не терпится потащить ее в постель – ее-то, с обвисшей кожей, сморщенной, как слива, и покрытой старческими пятнами?

Льюис, с любопытством поглядывая на Эллу, отпер дверь.

– Похоже, вы в миллионе миль отсюда, – заметил он.

– О, я… – начала Элла, не зная, что ответить, и тут же осеклась.

Они вошли в квартиру, оказавшуюся куда более просторной, чем ее собственная. Мало того, ее окна выходили на автостоянку и проложенное мимо дома шоссе, из его же окон открывался вид на океан.

– Садитесь, – предложил он, выходя на кухню. Элла примостилась на диване и ощутила странный укол… чего? Страха? Возбуждения?

Он не включил свет, просто, вернувшись, сел рядом и сунул ей в руки горячую кружку с чаем. Потом снова встал, поднял жалюзи, и Элла увидела сиявшую на воде дорожку лунного света и волны, набегающие на белый песок. А окна были такими большими, что казалось, Элла стоит у самой воды, и это было словно…

– Как на корабле! – воскликнула она. Так оно и было. Хотя она уже не помнила, когда в последний раз плавала на корабле, она почти ощущала качку, удары волн, уносящих ее в море, далеко от всего, что было ей знакомо, от самой себя. И когда Льюис взял ее за руку, она всей душой почувствовала правильность этого жеста, такого же естественного, как плеск волн, накатывающих на песок.