Текст книги "Старше (ЛП)"
Автор книги: Дженнифер Хартманн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 24 страниц)
– Ужин?
– Да, пожалуйста. Я подумала, что мы могли бы поехать к папе и заказать пиццу. Мама работает допоздна.
– Мы? В смысле, я поеду с тобой?
– Да, почему бы и нет? Ты не любишь пиццу? – Она задохнулась от притворного ужаса. – Боже мой. Ты ненавидишь пиццу. Этой дружбе официально пришел конец.
Смеясь, я покачала головой.
– Я люблю пиццу. Просто не хочу мешать вам проводить время вместе.
Рид сел рядом со мной, его бутылка с водой болталась между его раздвинутыми бедрами.
От него не пахло раздевалкой.
От него пахло так, как, по моим представлениям, пахнет морской воздух, пропитанный солью, в сочетании с тем средством для мытья тела, которое он использовал. Что-то чистое и бодрящее, с нотками амбры.
Моя кожа вибрировала от его близости.
– У меня в квартире беспорядок, – заметил Рид, отпив воды. – В другой раз.
– Обломщик.
– Это не я, это моя квартира.
– И правда. – Тара раздвинула ноги, как будто собиралась сделать шпагат. – Там нужны яркие краски. Сейчас все черное и серое, как твое сердце.
Он хмыкнул под нос.
– Драматизм тебе явно достался от матери.
Она снова оживилась.
– Кстати, о маме, тебе стоит пригласить ее к себе домой, чтобы она помогла с оформлением. Женская рука не помешает.
В ее тоне был скрыт тонкий подтекст.
Я поджала губы, молча наблюдая за их взаимодействием, мой взгляд метался между отцом и дочерью.
Рид напрягся рядом со мной. Его бедро слегка касалось моего, и я почувствовала, как сжались его мышцы. Прежде чем он успел ответить, за спиной Тары раздался голос.
– Стивенс! – крикнул мальчик из школы. – Лови!
Баскетбольный мяч пролетел по воздуху и оказался в вовремя поднятых руках Тары. Она посмотрела на нас, и на ее губах появилась легкая улыбка.
– Это Джош. Сейчас вернусь.
Она унеслась прочь, зажав баскетбольный мяч подмышкой.
Божья коровка снова легла на мои ноги.
Я заставила себя не отводить взгляда от Тары, наблюдая за тем, как она добралась до площадки и провела дриблинг, умело обойдя Джоша и совершив бросок.
Чистый13.
– Я видел, что ты фотографировала нас, – сказал Рид. – Как получается?
Я отважилась взглянуть на него.
– Это просто одна из тех одноразовых камер из магазина.
– Надо же с чего-то начинать.
– Это была хорошая идея. Спасибо.
Он кивнул, и я сунула руку в сумку, чтобы достать камеру. Я направила ее на Рида, указательный палец завис над кнопкой съемки.
– Мне не нравится, когда меня фотографируют.
Я замерла.
– Правда? Почему?
– Не знаю. Наверное, мне больше нравится течение жизни, то, как мгновения приходят и уходят, не будучи заключенными в рамки.
Опустив камеру, я изучала его через хрусталики своих любопытных глаз.
– Интересная точка зрения. – Затем я снова подняла камеру и помахала ею с наглой ухмылкой. – По мне, так это просто отговорка.
Он задумчиво посмотрел на меня, а затем пожал плечами.
– Хорошо, но только один раз. Лучше, чтобы он получился.
– Никакого давления. – Вдохнув, я подняла черно-желтую камеру «Кодак» и поднесла ее к правому глазу. Я наблюдала за ним через мутный объектив, пока он смотрел прямо перед собой с отсутствующим выражением лица. Так не пойдет. Я стукнула его коленом, пытаясь добиться реакции. – Улыбнись или сделай что-нибудь в этом роде.
– Нет.
– Рид, перестань. В доме Тары буквально нет ни одной твоей фотографии.
Он ничего не ответил.
Я снова стукнула его по колену, но безуспешно. Я ущипнула его за руку. Он нахмурился, посмотрел вниз, а затем перевел взгляд на меня.
– Ты боишься щекотки? – поинтересовалась я.
– Нет.
– Должно быть что-то. Я видела, как ты улыбаешься.
– Ты уверена?
Вздохнув, я опустила руку и откинулась на скамейку. От резкого движения Божья коровка вскочила, ее поводок запутался в лямках моего рюкзака, опрокинув его на траву. Из открытого кармана на молнии высыпалось содержимое: блокноты, ручки, бальзам для губ.
И Косточка.
Мои щеки вспыхнули, когда я уставилась на свидетельство моей безнадежной влюбленности, лежащее у наших ног средь бела дня. Тара подарила ее мне после того случая, когда Божья коровка решила, что это игрушка для собак.
Глаза Рида быстро обнаружили источник моего смущения. Он дважды моргнул, а затем наклонился и поднял игрушку, которую он купил для Тары три месяца назад.
Меня пронзило унижение.
Я была уверена, что он видит во мне маленькую глупую девочку, мечтательного подростка, носящего в рюкзаке мягкую игрушку для утешения.
– Это ничего не значит, – задохнулась я. – Тара отдала ее мне.
Я попыталась выхватить игрушку, но он увернулся от меня.
Уф!
Мне хотелось просто исчезнуть.
Рид медленно повертел игрушку в руках, проводя большим пальцем по мягкому меху, его адамово яблоко двигалось вверх-вниз.
Затем в его глазах мелькнуло что-то такое, от чего мне вдруг захотелось остановить время.
Рвано вдохнув, я подняла камеру.
Он посмотрел на меня.
Рид поднял подбородок, посмотрел в мою сторону, его глаза заблестели на солнце, а один уголок рта приподнялся в намеке на улыбку.
Щелк.
Я сделала снимок.
Он получился.
– Хватай бананы! – кричала Тара сквозь смех, пока мы проходили уровень «Donkey Kong Country 2» и неслись к финишу.
Мои большие пальцы танцевали по контроллеру, я сосредоточенно прикусила язык. Дикси Конг подпрыгнула в воздух, ее желтый хвостик последовал за ней, и перелетела через банановую арку, прежде чем приземлиться на цель.
Мы прошли уровень и отпраздновали победу танцующими победоносными обезьянками.
– Да! – Тара опустила контроллер и дала мне пять. – Даже с этим бандажом ты лучше меня. Так нечестно.
Уитни растянулась на диване позади нас, локоны ее каштановых волос сливались с подушкой цвета какао.
– Как насчет фильма? – Зевнув, она посмотрела на Рида, который расположился на противоположном диване. – У меня был тяжелый день. Я скоро отключусь.
Моя улыбка угасла, когда я посмотрела на Рида.
Он уставился на меня в ответ.
Мы одновременно отвели взгляд, и я поднялась на ноги.
– Я приготовлю попкорн.
– Я сам, – отрезал Рид, вставая с дивана и направляясь на кухню, даже не взглянув на меня. Я смотрела, как он потирает плечо и слегка морщится, прежде чем исчезнуть из виду.
Тара вытянула руки над головой.
– Я, пожалуй, пойду спать. Завтра у меня контрольная по химии. Фу.
– Я тебя догоню. – Я перебралась на диван и уселась, поджав ноги под себя.
– Спокойной ночи, папа, – крикнула Тара, поднимаясь по лестнице.
– Спокойной ночи, малышка.
Она нахмурилась, услышав это прозвище.
Уитни включила фильм, из кухни доносился аромат попкорна с маслом. Рид вернулся через несколько минут с огромной желтой миской, его взгляд был приковано ко мне, а затем переключился на Уитни.
Она помахала ему рукой.
– Я еще сыта после ужина. Поделись с Галлеей.
У меня пересохло в горле.
Я тоже не была голодна, но не отказалась бы разделить с Ридом миску попкорна, даже если бы соленые зернышки ощущались на вкус как разбитое сердце, когда проваливались в горло.
Застыв, я не отрывала взгляда от экрана телевизора, на котором мелькали начальные титры фильма, название которого я не знала. Рид замешкался, сжимая миску в двух больших руках, а затем направился ко мне и сел слева. Между нами оставалось расстояние, но мое тело охватило что-то похожее на лихорадку, как только он оказался рядом.
Он протянул мне миску.
– С дополнительным маслом.
Я опустила руку и отправила горсть в рот, а несколько кусочков проскользнули между пальцев и упали в ложбинку между грудей.
Его глаза опустились к моему декольте и задержались там на одну-единственную волнительную секунду.
Затем он поднял подбородок и снова потер плечо, а его взгляд метнулся к экрану.
Я убрала упавший попкорн и сжала бедра, глубоко вздохнув и пытаясь устроиться поудобнее.
Изображение на экране ожило, осветив темную комнату.
Персонажи общались.
Звучал саундтрек.
Я почти ничего не замечала, кроме мужчины рядом со мной. Все, о чем я могла думать, это о той доле секунды, когда его взгляд был прикован к моей груди, и о том, что я буду чувствовать, когда его язык будет скользить по ее выпуклостям.
Придвинулся ли он ко мне ближе?
А может, это я села ближе к нему?
Двадцать минут пролетели незаметно, и тихое посапывание смешивалось с шумом телевизора. Когда я взглянула на Уитни, свернувшуюся калачиком на диване, то заметила, что ее глаза закрыты, а обе руки зажаты между щекой и подушкой.
Рид вздохнул и помассировал правое плечо.
– Ты в порядке? – тихо спросила я. Миска с попкорном была забыта на подушке слева от него. Он постукивал ногой, одно колено подпрыгивало вверх-вниз. – Ты все время потираешь плечо.
– Я в порядке.
– Потянул мышцу?
Наконец он посмотрел на меня. Его красивое лицо было залито светом телевизора, а в глазах отражались образы с экрана. Он на мгновение опустил взгляд к моим губам, а затем поднял его, и его челюсть дернулась, когда наши взгляды встретились.
– Не уверен. Должно быть, что-то произошло, когда мы с Тарой тренировались.
– Позволь мне помочь. – Я придвинулась ближе к нему.
– Нет. – Рид отодвинулся, качая головой. – Я в порядке. Ничего страшного.
– Не упрямься. Может, у меня сейчас и нет второй руки, но хватит и одной.
Он посмотрел на мою руку, когда я подняла ее и пошевелила пальцами.
Потом я подумала о тех тридцати секундах, когда эта же рука сжимала его эрекцию, обтянутую джинсами.
– Массаж, – уточнила я, по шее полыхнул румянец. – Я делала массаж своей бабушке, когда была маленькой. Она говорила, что у меня волшебные руки.
Черт. Я опять несла чушь.
Рид тяжело вздохнул, его челюсть сжалась, а глаза на мгновение закрылись. Когда они снова открылись, он кивнул мне.
– Ладно.
– Правда?
Он ничего не ответил. Он не был уверен, а я не хотела давать ему шанс взять свои слова обратно. Встав на колени, я придвинулась к нему, когда он слегка повернулся и подставил мне свое больное плечо. Мы оба посмотрели на Уитни, когда она всхрапнула.
Я прерывисто вздохнула, заняв позицию и опустив ладонь на его шею.
Он издал звук, похожий на шипение.
Я отпрянула назад, опасаясь, что сделала еще хуже.
– Черт. Прости.
– Я в порядке.
– Я сделала тебе больно?
– Я сказал, что все хорошо, Галлея. – Слова прозвучали как скрежет, как будто он грыз камни.
Я вздохнула еще раз, теплый выдох коснулся его уха. Я почувствовала, как он вздрогнул, когда снова дотронулась до его плеча, обхватила его ладонью и нежно сжала.
– Здесь?
Его грудь тяжело вздымалась и опускалась, когда он ладонями сжал колени так, что побелели костяшки пальцев.
– Да.
Я надавила сильнее, прижавшись к нему для лучшего доступа. Моя грудь скользила по его спине, заставляя соски затвердеть. Надеясь, что он ничего не заметил, я слегка отодвинулась и прикусила нижнюю губу, пока моя рука надавливала на него сильнее – кончики пальцев скользили, а основание ладони впивалась в болезненную мышцу.
Он застонал.
От этого звука мое белье стало влажным.
Он откинулся назад, его дыхание стало неровным, а глаза закрылись. Его запах был опьяняющим: амбра и нагретая солнцем земля. Я старалась не думать о том, какими шелковистыми выглядят его волосы и что я готова на все, чтобы вернуться в прошлое и провести по ним кончиками пальцев, хотя бы секунду.
Но я не останавливалась, продолжала массировать, опустив руку чуть ниже, чтобы эгоистично ощутить твердую выпуклость его бицепса, который напрягся под моим прикосновением. Я представила, как его руки обнимают меня, мышцы напрягаются, когда он нависает надо мной, бедра двигаются, лоб покрыт капельками пота, когда он тяжело дышит и стонет.
Я тихонько всхлипнула, а потом закашлялась, чтобы скрыть это.
Моя рука вернулась к нужному месту и продолжила разминать.
– Так нормально?
Он кивнул один раз, его руки все еще сжимали колени.
Я продолжила, прижимаясь грудью к его спине. Мягкие изгибы к твердым мышцам. Тепло его тела проникало в меня, окрашивая мою кожу розовыми пятнами в цвет гипса, который с меня недавно сняли.
Пока я продолжала, нажимая большим пальцем все сильнее, он издал еще один тихий стон и наклонил голову ко мне. Его ресницы трепетали, глаза подернулись дымкой. Наши глаза встретились и не отпускали друг друга, между нами пронесся поток электрического напряжения и невысказанных слов.
Мои губы приоткрылись, чтобы что-то сказать.
Он посмотрел на них.
Затем Уитни перевернулась на диване, и пульт от телевизора упал на пол.
Я отшатнулась, сердце заколотилось.
Рид вскочил на ноги.
Я опустилась на пятки и уставилась на него, широко раскрыв глаза, сердце бешено колотилось, а конечности дрожали, когда я зажала руку между коленями, чтобы унять томительную дрожь желания.
Рид провел пальцами по взъерошенным волосам. Он тяжело вздохнул, уставился в пол и закрыл глаза.
Стиснув зубы, я наблюдала, как он взъерошил волосы, затем опустил руку и повернулся к Уитни, избегая смотреть мне в глаза.
Он подошел к ней и несильно толкнул.
– Эй, Уит.
Она пробормотала что-то бессвязное, ее голова поднялась.
– А?
– Ты заснула. Тара наверху, я собираюсь уходить.
На ее лице появилась сонная улыбка, когда она потянулась к его запястью и рывком приняла сидячее положение. Приглаживая растрепавшиеся со сна волосы, она предложила:
– Если хочешь, можешь остаться на ночь. Я знаю, что уже поздно.
Я схватила миску с попкорном, опустилась на задницу и притворилась, что увлечена фильмом, в то время как мое сердце рухнуло на бетон.
Остаться?
В ее комнате?
– Поспишь на диване, – добавила Уитни.
Облегчение захлестнуло меня, я расслабилась.
– Мне пора идти. У меня утром клиент.
– Хорошо. Без проблем. – Она зевнула, встала с дивана и потянулась, а затем с доброй улыбкой прошла мимо меня. – Спокойной ночи, Галлея. Не засиживайся допоздна.
– Спокойной ночи.
Пока она поднималась по лестнице, Рид направился к входной двери и надел свои армейские ботинки, кожа которых потускнела и износилась. Остановившись у входной двери, он поймал мой взгляд, и в его глазах промелькнуло что-то странное. Я не знала, что именно сверкнуло мне в ответ: злость, отвращение, гнев. Это длилось всего полсекунды. Барабанный бой.
Что бы это ни было, у меня по спине пробежал холодок.
Он распахнул дверь и не оглядываясь вышел, захлопнув ее за собой. Крепко зажмурившись, я рухнула на диван, как только он исчез из виду, и свернулась калачиком от отчаяния.
Я была уверена, что знаю, что мелькнуло в его взгляде.
Сожаление.
ГЛАВА 9
Март сменился уже больше похожим на весну апрелем, и Уитни взяла выходной, чтобы отпраздновать потепление и прогуляться со мной и Тарой по торговому центру.
На смену льду и снегу пришла зеленая трава.
Воздух благоухал.
Солнце было ярким и теплым.
И это было как раз то, что мне нужно.
Школьные занятия были мне в тягость, в голове царил сумбур, мысли крутились в постоянном беспорядке. Часть меня не хотела покидать дом на случай, если мама все-таки позвонит или зайдет навестить меня, а другая часть хотела убежать далеко-далеко, потому что в доме постоянно присутствовал Рид.
Он стал проводить больше времени в доме Стивенсов, заезжая на ужин раз в неделю и иногда забирая Тару, чтобы пообщаться один на один. Они ежемесячно ходили в «Пиццу Хат» и в кино в местный кинотеатр. Тара пригласила меня на предыдущей неделе, когда они ходили смотреть «Счастливого Гилмора», но я не хотела мешать им проводить время вместе. Я не была его дочерью.
Судьба распорядилась так, что я никогда не стану для него кем-то.
И будет лучше, если мое сердце смирится с этим, и я смогу подавить навязчивые чувства, пытающиеся затянуть меня, словно зыбучие пески.
Мы с Тарой шли вместе следом за Уитни, руки которой были заняты пакетами с покупками из универмага. Я потягивала мокко фраппучино через широкую соломинку, скользя глазами по витринам. Яркая одежда и безделушки соблазняли меня, напоминая о том, что у меня нет средств на такие вещи.
Мы с Тарой планировали начать поиски работы во время весенних каникул.
– Девочки, вы не хотите немного походить по магазинам вдвоем? – Уитни обернулась, когда мы с Тарой, взявшись за руки, прогуливались по торговому центру. Она достала из сумочки пачку банкнот и протянула каждой из нас по паре двадцаток. – Я встречусь с вами в ресторанном дворике через час.
– Что? О Боже, это потрясающе! – Глаза Тары округлились от этого предложения. – Я присмотрела себе косметику в нескольких магазинах.
Мое сердце воспарило от благодарности, но здравый смысл заставил притормозить. Деньги дрожали в моей руке.
– Это слишком, – сказала я ей. – Ты и так сделала для меня достаточно. Я не могу принять это.
Уитни положила руку мне на плечо и сжала его.
– Ты этого заслуживаешь, Галлея, – сказала она, сверкнув улыбкой. – Наслаждайся.
Я покачала головой и протянула ей деньги.
– Нет. Я не заслуживаю. Я никогда не смогу отплатить тебе за все, что ты для меня сделала. Я ем твою еду, пользуюсь всем в доме. Ты дала мне безопасную крышу над головой и теплую постель. Мне больше ничего не нужно.
Тара беспокойно ерзала рядом со мной, уставившись в блестящий пол.
Лицо ее матери приобрело расстроенное выражение, когда она посмотрела на меня, не обращая внимания на мою протянутую руку, сжимающую деньги.
– Галлея… ты не можешь так думать. Я хочу помочь. Я рада помочь. Ты заслуживаешь того, чтобы быть обычным подростком, ходить за покупками в торговый центр со своей лучшей подругой. Ты тоже многое для нас делаешь.
– Недостаточно.
– Более, чем достаточно. Ты готовишь, убираешь, заботишься о Божьей коровке, – мягко возразила она. – Что еще важнее, ты приносишь тепло в наш дом. Смех и свет. А это то, чего не купишь за деньги.
На глаза навернулись слезы, а по венам, словно медовый сироп, растеклось приятное чувство. Я не привыкла чувствовать себя достойной или ценной, я привыкла чувствовать себя полной противоположностью. Бременем, помехой, обузой.
Я была тенью, а не светом.
Но когда Уитни ласково улыбнулась, а Тара с нежностью соединила наши пальцы, эти навязчивые мысли растворились, и я почувствовала, что меня любят.
– Хорошо. – Я опустила руку. – Спасибо.
Улыбнувшись, она кивнула и помахала нам рукой.
– Скоро увидимся, девочки. Не забудьте – один час.
– Ясно! – Тара схватила меня за руку и потянула обратно к магазину. – Ладно. В следующие выходные будет костер, чтобы отпраздновать начало весны. Ты мне нужна.
Я наморщила нос.
– Нужна для чего?
– Ты знаешь… – Не переставая двигаться, она махнула рукой по мне с головы до ног. – В тебе это есть.
– Это? – повторила я, все еще сбитая с толку.
– Да, это. То, что заставляет парней поворачивать головы, и отчего ты выглядишь в тысячу раз старше и мудрее меня.
– Меня заставили быстро повзрослеть, Тара. В этом нет ничего хорошего.
Она вздохнула.
– Это нечто большее. То, как ты себя ведешь, твое отношение «меня ничего не волнует».
– Но это не так. Меня многое беспокоит.
– С людьми, которые тебе дороги, конечно. Но в коридорах школы, на вечеринке или на пляже? Ты выше всего окружающего тебя там дерьма.
Глубоко вздохнув, я окинула взглядом толпы покупателей и красочные витрины магазинов. Мимо нас прошла группа парней, они присвистнули, один из них посмотрел на нас.
Тара засияла.
Я нахмурилась.
Самый старший парень с рыжеватыми волосами причмокнул и послал нам поцелуй, отпустив грубый комментарий о том, как выглядит моя задница в джинсах.
– Видишь? – Тара сердито посмотрела на них после того, как они прошли мимо, недовольная тем, что не стала жертвой сексуального домогательства. – Конечно, тот парень был слишком взрослым, чтобы так на тебя смотреть, но все же.
– Может, я предпочитаю парней постарше.
– Что? – Она бросила на меня взгляд, полный отвращения. – Нет. Это жутко. То, что ты красивая, как супермодель, у тебя длинные ноги и аппетитная попка, а твоя талия выглядит так, будто калории превращаются в пыль в тот момент, когда еда попадает тебе в рот, не дает взрослым парням права заглядываться на тебя.
Я потерла двумя пальцами лоб.
– Во-первых, из-за моей эмоциональной травмы у меня почти никогда не бывает аппетита, так что завидовать нечему. Во-вторых, у тебя грудь больше, чем у меня. В-третьих… ты идеальна такая, какая есть. Перестань сравнивать.
Тара поджала губы, фыркнула, а затем посмотрела на мою грудь.
– Наверное, ты права, моя грудь немного больше. – Она снова посмотрела мне в глаза. – Ты девственница?
Моя шея вспыхнула, румянец добрался до ключиц.
– Нет.
– О, черт. Я так и думала. – Ее глаза округлились, а шаги замедлились. – Сколько парней у тебя было?
– Несколько.
– Это значит – парочка или несколько десятков?
– Парочка. И я просто дурачилась. – Я не гордилась этим. Я лишилась девственности незадолго до своего пятнадцатилетия в отчаянной попытке найти общение и связь. В попытке сбежать от равнодушия матери и жестоких кулаков отца. – Это неважно. Лучше быть в отношениях, чем заниматься бессмысленным сексом.
– Я подумываю о том, чтобы заняться сексом с Джошем.
– Он тебе действительно нравится?
Она повела плечом.
– Да. Это кажется правильным. – Когда я промолчала, она добавила: – Интересно, встречается ли моя мама с кем-нибудь?
Я удивленно посмотрела на нее, когда мы завернули за угол.
– Она ходит на свидания?
– Не думаю. Она только и делает, что работает, работает, работает, – сказала она. – Я думаю, не зациклилась ли она на моем отце. На днях она сказала кое-что.
Воздух со свистом вырвался из моих легких, и мне пришлось скрыть свою реакцию кашлем.
– Что именно?
– Она сказала, что скучает по его присутствию рядом.
– Ну, косить газон – это отстой, когда ты делаешь это один. Может, она это и имела в виду. И так много стирки. Я едва успеваю.
Тара фыркнула, рассмеявшись, и искоса взглянула на меня.
– Конечно. Но это было после того, как я застала их уютно устроившимися на кухне и вместе мывшими посуду. И в последнее время он все чаще появляется в нашем доме. – Тара достала из кармана пачку жвачки и запихнула одну в рот. – Мама одинока, так что, возможно, они смогут наладить отношения. Между нами тремя всегда все было очень хорошо, но у них есть история, и если чувства все еще живы, почему бы и нет? Жизнь слишком коротка, чтобы погрязать в прошлом.
Я старалась не выглядеть потрясенной.
Тара хотела, чтобы ее родители снова были вместе?
А Уитни тоже этого хочет?
Это была бомба, взрыв которой меня уничтожит, и я была не в силах его предотвратить, как бы ни старалась. Почесав щеку, я попыталась придумать ответ, но так и не смогла. Чувство вины пронзило меня насквозь. Пинало мое сердце сапогами со стальными носками.
Если Тара когда-нибудь узнает, что у меня была интимная связь с ее отцом и я не рассказала ей об этом, она навсегда прекратит общение со мной. А ведь она практически стала мне сестрой.
Пока мы молча шли по переполненному торговому центру, что-то привлекло мое внимание в витрине магазина, отчего у меня перехватило дыхание. Мое сердце сделало небольшой пируэт в груди, и я остановилась.
Тара проследила за моим взглядом.
– Выглядит дорого.
– Я хочу взглянуть. Пойдешь со мной?
– Слишком много кнопок. Я не разбираюсь в технике. – Она сморщила нос. – Но я знаю, что в последнее время тебя заинтересовала фотография, так что не торопись. Я буду в отделе лаков для ногтей.
Я отошла от нее и направилась к магазину фотоаппаратов.
– Встретимся там через несколько минут. Я ненадолго.
Мой пульс учащенно бился, когда море электроники сверкало через стеклянную витрину и манило меня к себе. И дело было не в самих камерах – в конце концов, я тоже не очень разбиралась в технике. Дело было в возможностях. Искусство, которое я могла создать, моменты, которые я могла запечатлеть.
Я чувствовала, как моя мечта обретает форму.
Я вошла в магазин и поспешила к дальней стене, где были выставлены десятки различных пленочных фотоаппаратов, цена которых варьировалась от сотни до тысячи долларов. Я вздохнула, понимая, что не смогу позволить себе хорошую камеру, пока не начну зарабатывать. А пока мне придется продолжать пользоваться фотолабораторией в школе и одноразовыми фотоаппаратами.
Погруженная в раздумья, я вышла из магазина, в голове крутились мысли о том, как найти подработку. Я могла выгуливать собак, сидеть с детьми, может быть, устроиться официанткой в местную закусочную.
Это было возможно.
Погруженная в свои мысли, я прогуливалась по торговому центру, как вдруг мое внимание привлек еще один магазин.
Я остановилась, взглянула на вывеску.
И тут мое сердце снова забилось.
Не раздумывая, я вошла в него и подошла к стенду, где были выставлены видеоигры. Я улыбнулась, просматривая новинки.
«Обитель зла».
Игра вышла в прошлом месяце, и Рид сказал мне, что хочет ее.
Взяв с полки одну из них, я направилась к кассе и протянула продавцу три двадцатидолларовые купюры, чтобы оплатить игру стоимостью в пятьдесят долларов. Когда он собирался положить игру в пакет, я остановила его.
– Не надо пакета, пожалуйста. Я положу ее в свою сумочку.
– Хорошо, – сказал подросток.
Десять минут спустя я вместе с Тарой рассматривала разноцветные лаки для ногтей, а игра была спрятана на дне моей сумочки.
– Ты что-нибудь купила? – поинтересовалась она, ее ладони были полны лаков для ногтей всех оттенков синего. Полуночный, пастельный, лавандово-синий и даже цвет, напоминающий яркие цветы ипомеи.
Я покачала головой.
– Нет. Все слишком дорого.
– Облом.
– Да. – Я натянуто улыбнулась и взяла с полки помаду. – Как тебе этот цвет?
Она взглянула на глубокий сливовый оттенок.
– Сексуально, – решила она.
– Думаю, я его куплю.
Пока мы просматривали подводки, туши для ресниц и тени для бровей, Тара украдкой поглядывала на девушку рядом с нами, которая набирала блески в свою корзину.
– Ты ее знаешь?
Тара нахмурилась, посмотрела на девушку, затем покачала головой и двинулась дальше по проходу.
– Мне показалось, что я узнала ее, но это невозможно. Она живет в Чарльстоне. – Она взяла меня за руку. – Пойдем.
– Она была твоей подругой?
– Да, наверное. Незадолго до того, как мы переехали сюда, произошла неприятная история. Жуткая история с учителем.
– Что ты имеешь в виду?
Она вздохнула, и выражение ее лица потемнело так же, как и у меня, когда горестные воспоминания настигали меня без предупреждения.
– Один из моих учителей вел себя отвратительно. Это было действительно мерзко. Я не хочу об этом говорить.
Я хотела возразить, попросить разъяснить ситуацию, но поняла, что не хочу снова погружаться во мрак. Промолчав, я кивнула и оставила все как есть.
Мы заплатили за косметику и через некоторое время встретились с Уитни в ресторанном дворике, собираясь наесться до отвала китайской едой, которая всегда была намного вкуснее в торговом центре.
– Ты выглядишь счастливой, Галлея. – Уитни засунула в рот пластиковую вилку, вокруг нас болтали посетители торгового центра и эхом разносилась песня «Jewel» – «You Were Meant For Me». – Ты что-то купила?
Я стиснула сумочку на коленях и пожала плечами, а мое сердце пыталось выпрыгнуть из груди.
– Только помаду.
ГЛАВА 10
В тот вечер Рид присоединился ко мне на кухне, когда я готовила мексиканскую запеканку, помешивая говяжий фарш в сотейнике. С меня наконец-то сняли бандаж, и я смогла по-настоящему погрузиться в одно из своих любимых занятий – приготовление пищи.
– Уит называет тебя «Королевой запеканок», – сказал он, подходя ко мне.
Его тон был легким, и я была благодарна ему за это.
После нескольких напряженных встреч в начале месяца неловкость начала спадать, и казалось, что массажа плеча никогда и не было.
Стерто. Забыто.
Это было к лучшему.
Уитни сидела на веранде с бокалом вина и болтала с Тарой, потому что я вызвалась приготовить ужин. Это стало нашей рутиной. Я готовила ужин и брала на себя столько обязанностей по дому, сколько могла, а Уитни дарила мне свой дом и свое сердце.
Мне предстояло многое наверстать, если я хотела сравнять счет.
Взглянув на Рида, я быстро отвела глаза, заставляя себя не смотреть слишком долго. Слишком пристальные взгляды всегда приводили к напряженному зрительному контакту и медленному нарастанию предвкушения, которое было способно поглотить меня одним жадным глотком.
– Спасибо. Ты же знаешь, я люблю это.
– Странно, что ты еще ни разу не приготовила вареники.
Мои пальцы сжались вокруг деревянной ложки, а сердце забилось быстрее. Я притворилась бесстрастной.
– Ты помнишь это?
– Конечно. Твоя бабушка готовила их каждый сочельник.
Мои округлившиеся глаза метнулись к нему, и я чуть не выронила ложку.
Он помнил весь мой неловкий, бессвязный рассказ в набитом людьми супермаркете в тот холодный праздничный вечер, и осознание этого сделало что-то опасное с моим сердцем.
Проглотив комок в горле, я выдавила из себя странно прозвучавший смешок.
– Хорошая память.
Рид улыбнулся, запрыгивая на столешницу рядом со мной. На нем была футболка какой-то группы, такого же цвета, как и его темные волосы, которые отросли и почти касались воротника. Спереди был нарисован логотип, и я ухватилась за возможность сменить тему.
– Что это за группа? – Я кивнула на его грудь.
Он посмотрел вниз на логотип.
– «Screaming Trees».
– Я их не знаю.
– Они немного тяжелее, чем «Gin Blossoms», но тебе могут понравиться.
– В последнее время я подсела на «Toad the Wet Sprocket», – призналась я, посыпая мясное ассорти приправой для тако. – «All I Want» – моя любимая песня.
– У тебя много любимых песен. – Он улыбнулся, в его глазах снова мелькнуло чувство, из-за которого я отказывалась страдать.
В одной из их песен говорилось о том, что даже воздух знает, что нам не суждено быть вместе.
Я отказывалась мучиться и из-за этого.
– В последнее время ты какая-то тихая, – продолжал Рид, болтая ногами. Каблуки его ботинок при каждом движении ударялись о нижний шкаф. Тук, тук, тук. – Ты в порядке?
Я взглянула на него.
И совершила грубую ошибку, задержав глаза слишком долго.
То мелькнувшее чувство все еще было там, в его взгляде, прожигающем меня насквозь. Между нами возникло напряжение, которому некуда было деться. Я не была уверена, что он тоже это чувствует, но полагала, что это не имеет значения.
– Конечно, – тихо сказала я. – Просто я была занята в школе и…
Тук, тук, тук.
Я не знала, было ли это мое колотящееся сердце или стук его ботинок о шкафчик.
– И что? – осведомился он.
Тук, тук, тук.
От стука мой мозг превратился в кашу, и я позволила своему сердцу истечь кровью. К черту.
– И… это тяжело. Быть здесь. Полагаться во всем на чужую семью, потому что моей я не нужна. С этим тяжело смириться, – призналась я. – Жить действительно тяжело, Рид. Учиться в школе тяжело. Пытаться завести друзей – тяжело. Проживать каждый день со всеми этими шрамами и синяками чертовски тяжело. Через несколько месяцев я окончу школу, и я не представляю, чем заниматься в жизни. Мои оценки снижаются. Мои мечты висят на волоске. Куда я пойду? Как я буду выживать? А ты… – Задыхаясь, я захлопнула рот, прежде чем необратимые слова не хлынули, как вода. – Все просто… тяжело.
