Текст книги "Женатые любовники"
Автор книги: Джеки Коллинз
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 33 страниц)
17
Сидя рядом с Райаном на пассажирском сиденье «Лексуса», Кэмерон чувствовала себя так, словно они были давними друзьями, а не познакомились только накануне вечером. И то, что они ехали в Силверлейк навестить его сестру, тоже казалось ей совершенно естественным, хотя еще час назад ничего подобного даже не могло прийти ей в голову.
Райан был молчалив и сосредоточен, но Кэмерон была уверена – он думает о сестре, о том, что могло случиться у нее дома. Расспрашивать его она ни о чем не стала – ей не хотелось, чтобы он решил, будто она лезет не в свое дело, но Райан вдруг заговорил сам.
– У меня три сестры, – пояснил он. – Эви – самая младшая. Когда ей было восемнадцать, она убежала из дома с этим кретином и вышла за него замуж. Теперь у нее трое детей, поэтому развязаться с ним ей будет непросто.
– А ее муж – он кто? – спросила Кэмерон.
– Алкоголик. Никчемный тип, – с неприязнью произнес Райан. – Он пропивает все деньги, поэтому Эви едва сводит концы с концами. – Он не сказал, что дает сестре деньги, но Кэмерон догадалась об этом сама.
– Нет, я имел в виду – кто он по профессии? – уточнила она.
– Когда-то он был каскадером в кино, причем – не из худших, но виски его сгубило. Просто поразительно, как он до сих пор не угробился, потому что алкоголь и трюки несовместимы.
– Значит, он и раньше угрожал твоей сестре? Может, даже бил ее?
– Не знаю. Меня бы это не удивило.
– Ужасно жаль, что ей так не повезло, – сочувственно проговорила Кэмерон.
– А уж мне как жаль! – мрачно откликнулся Райан.
Остаток пути они проделали в молчании, но никакого отчуждения между ними не возникло. Напротив, оба молчали, словно знали, что у них еще будет время наговориться всласть. Кэмерон, во всяком случае, в этом не сомневалась, хотя, если бы кто-нибудь спросил, откуда у нее такая уверенность, она бы не смогла объяснить.
* * *
У Люси Лайонс Стэндарт созрел план. Поскольку ее решение вернуться в кино оставило мужа равнодушным, она решила сама взяться за осуществление своего проекта. В конце концов, идея у нее была, теперь ей было нужно, чтобы кто-то написал по ее наметкам толковый сценарий. Тогда у нее будет что показать Райану. В том, что Райан заинтересуется, у нее сомнений не было – она буквально чувствовала, что он ухватится за сценарий обеими руками.
Фил упорно отказывался даже говорить с ней на эту тему. Каждый раз, когда Люси заводила разговор о своем проекте, он просто-напросто выходил из комнаты. В отместку Люси перестала готовить Филу еду и спать с ним, но эти меры не возымели желаемого действия. Смерть от голода Филу в любом случае не грозила, так как их экономка все равно готовила лучше. Что касалось постели, то Люси подозревала: свои тридцать три удовольствия ее муж получает от своей секретарши – двадцатитрехлетней японки с острыми грудками и неприятным смехом, напоминающим хохот гиены.
В том, что ее муж весьма неразборчив в связях, Люси убедилась уже давно. Она не сомневалась – Фил способен трахнуть бревно, если оно только поглядит в его сторону. Он мог заинтересоваться самой некрасивой женщиной и умел заставить ее почувствовать себя королевой. Женщины в свою очередь не оставляли его своим вниманием, хотя Фила нельзя было назвать самым привлекательным мужчиной на свете. Казалось, они каким-то шестым чувством угадывают, на что он способен в постели, и спешат получить свою порцию изысканных ласк. «Золотой язычок» – так когда-то называла Фила сама Люси, и он действительно был настоящим мастером, умевшим довести женщину до экстаза.
Черт бы его побрал!
Сев в свой белый, с откидным верхом «Мерседес» последней модели, Люси отправилась на побережье в Венис. Надо признать, Фил никогда не жалел для нее денег, но вот своим выдающимся талантом сценариста он поделиться не пожелал. Что ж, тем хуже для него… Теперь Люси вынуждена была нанять никому не известного писателя. Будучи женой самого Фила Стэндарта, она просто не могла обратиться ни к кому из признанных голливудских профессионалов, чтобы не поставить в неловкое положение ни мужа, ни себя.
Буквально несколько недель назад один из знакомых Люси прислал ей пару пробных сценариев, написанных сыном его школьного товарища. Предполагалось, что Фил прочтет их и поможет пристроить парнишку на одну из студий. Фил, однако, отказался даже взять их в руки, а вот Люси не поленилась и просмотрела оба сценария.
Сценарии показались ей на удивление оригинальными и свежими. У мальчика – студента Калифорнийского университета, – несомненно, был талант. И вот теперь, когда собственный муж отказал ей в помощи, Люси ехала к нему, чтобы обсудить свое предложение и убедиться, что парень сумеет написать достойный сценарий по ее проекту.
То, что ему, возможно, не хватает опыта, ее не смущало. Люси Стэндарт твердо решила доказать Филу, что сумеет вернуться на сцену даже без его помощи.
* * *
Эви встретила их у дверей своего дома. Она дрожала, а под глазом у нее был свежий кровоподтек.
При виде ее заплаканного лица Кэмерон почувствовала, как внутри у нее все переворачивается. Знакомое чувство: такая же смесь страха, ненависти и беспомощности охватывала Кэмерон каждый раз, когда ее избивал Грегг.
Увидев брата, Эви бросилась в его объятия, и Райан крепко прижал ее к себе.
– Где этот подонок?! – прорычал он. – Где этот сукин сын? Клянусь, на этот раз я его убью!
– Он уехал, – всхлипнула Эви. – Схватил мой кошелек и удрал.
– А мальчики? С ними все в порядке?
– Слава богу, они еще в школе.
Кэмерон тоже вышла из машины.
– Э-э… здравствуйте, Эви, – проговорила она.
– Это Кэмерон, – быстро сказал Райан. – Моя хорошая знакомая.
– Давайте пройдем в дом, – предложила Кэмерон. – Нужно приложить к вашему глазу что-нибудь холодное. У вас есть лед?
Эви вопросительно взглянула на Райана, и он кивнул.
– Кэмерон права, – сказал он. – Идем.
Втроем они вошли в гостиную, которая выглядела так, словно здесь пронесся ураган: мебель перевернута, пол засыпан осколками стекла, повсюду валяются книги и компакт-диски.
– Что здесь случилось? – спросил Райан. Сейчас он говорил спокойным тоном, но обе женщины чувствовали, что внутри он буквально кипит.
– Вчера Марти выпустили из тюрьмы, – тихо ответила Эви. – Он вернулся очень злой и сразу обвинил меня в том, что я, дескать, ничего не сделала, чтобы вытащить его оттуда раньше. Мы поссорились, потом он схватил мою кредитку и ушел. Утром он пришел пьяный, и… – Бросив быстрый взгляд в сторону Кэмерон, Эви заколебалась.
– Продолжай, – велел Райан. – Я же сказал – Кэмерон мой друг.
– …Я сразу поняла, что он был с другой женщиной, – прошептала Эви, сделав над собой явное усилие, и ее глаза снова наполнились слезами. – От него пахло чужими духами, и вообще… Но когда я сказала ему об этом, Марти словно сошел с ума. Он разорался, разгромил комнату, ударил меня, потом забрал оставшиеся деньги и ушел.
– Он бил тебя раньше? – спросил Райан, с трудом сдерживая бурлящую в нем ярость.
– Н-нет, – ответила Эви, но отвела глаза.
«Да, – подумала Кэмерон. – И не раз. Это у нее на лице написано. Я побывала на ее месте, так что я знаю…»
– Ну что ж, в любом случае это был последний раз, – решительно сказал Райан, и его синие глаза полыхнули гневом. – Больше он тебя и пальцем не тронет.
– Он не хотел, – беспомощно пробормотала Эви. – Марти… Он просто очень расстроился.
«Конечно, он расстроился, – снова подумала Кэмерон. – И выместил свое настроение на тебе. Почему нет? Слабая, беспомощная женщина, и к тому же – всегда под рукой. Почему бы не врезать ей как следует? К тому же женщины никогда не дают сдачи. Должно быть, это заложено в нас самой природой».
– На Марти мне наплевать, – сказал Райан и, подняв с пола опрокинутый стул, усадил на него сестру. – Но мне не наплевать, что он тебя ударил. Только трус станет бить женщину.
– А где у вас кухня? – спросила Кэмерон. – Давайте я все-гаки принесу лед, и мы приложим его к вашему глазу.
Райан рукой показал ей направление.
– Она славная, – промолвила Эви, когда Кэмерон ушла. Она не стала задавать никаких вопросов, но Райан все равно смутился.
– Кэмерон… мой фитнес-инструктор, – сказал он после небольшой паузы.
– То-то я гляжу – ты одет как для тренировки, – чуть заметно улыбнулась Эви, и Райан смутился еще больше. Он догадывался, что подумала сестра, но сомневался, что она поверит ему, если он расскажет правду. Кроме того, Райан и сам не знал, какая она – эта правда.
В кармане у него завибрировал мобильный телефон, и он достал аппарат, чтобы бросить взгляд на экран. Это была Мэнди. За сегодняшнее утро она звонила ему уже в пятый раз. Она, понятно, беспокоилась, но ему было все равно.
– Тебе нельзя здесь оставаться, – сказал он сестре. – Сейчас мы поедем, заберем из школы мальчишек, и я отвезу вас к маме, а потом вернусь сюда. Нам с Марти нужно серьезно поговорить.
– Я не поеду к маме! – испугалась Эви. – Она… очень расстроится.
– Мама поймет.
Эви покачала головой.
– Это ты так думаешь. А я знаю – она решит, что я – неудачница, которая ни на что не годится.
В гостиную вернулась Кэмерон. В одной руке у нее были веник и совок, в другой – пакет замороженных бобов. Протянув пакет Эви, она сказала, чтобы та приложила его к подбитому глазу, а сама стала сметать в совок стеклянные осколки.
Глядя на нее, Райан не мог не подумать о том, что Кэмерон совсем не похожа на Мэнди. Вряд ли его жена сумела бы отнестись к случившемуся так просто и по-деловому. А Кэмерон, похоже, точно знала, что нужно делать.
– Я… я уже успокоилась и сама смогу поговорить с Марти, – сказала Эви, прижимая холодный пакет к щеке. – Не волнуйся, пожалуйста, я своего мужа знаю. Я уверена – он будет раскаиваться и просить прощения, так что мне ничего не грозит.
«Ну, разумеется, – подумала Кэмерон. – Конечно, он скажет, что очень сожалеет и очень тебя любит, но уже завтра все может повториться».
– Я тебя здесь не оставлю, – покачал головой Райан. – Ни в коем случае.
– Ну пожалуйста!.. – взмолилась Эви. – Я с ним справлюсь, честное слово!
Они еще некоторое время спорили, но в конце концов Эви все же удалось убедить брата, что с ней не произойдет ничего страшного.
– Ну, если ты уверена… – проговорил Райан, все еще сомневаясь. Ему очень не хотелось оставлять сестру без всякой поддержки.
– Уверена, – подтвердила Эви и храбро кивнула головой. – Поезжай на свою тренировку и ни о чем не думай. Я тебе позвоню и расскажу, чем все кончилось. – Повернувшись к Кэмерон, которая уже почти закончила приводить комнату в порядок, Эви тронула ее за рукав. – Спасибо вам большое, – сказала она. – Мне очень жаль, что мы с вами познакомились при таких обстоятельствах.
– Ничего страшного, – кивнула Кэмерон. Ей очень хотелось еще как-то помочь бедной женщине, но она не знала, что еще можно сделать. – Я все понимаю…
Она действительно понимала. В свое время Кэмерон пришлось побывать на месте Эви, и она знала: единственное, что можно сделать в подобной ситуации, – бежать. Спасаться, бежать не откладывая, потому что то, что случилось сегодня, непременно повторится.
В последний раз обняв сестру, Райан велел звонить ему в любое время дня и ночи и, взяв Кэмерон под руку, вывел ее из дома.
– Не нравится мне все это, – сказал он, качая головой. – Как ты думаешь, может, мне все-таки следует остаться и самому потолковать с этим ублюдком?
– Твоя сестра этого не хочет, – возразила Кэмерон. – К сожалению, ей понадобится время, чтобы понять, что же ей нужно на самом деле.
– Ты думаешь?
– Так чаще всего и бывает. – Кэмерон вздохнула.
Райан некоторое время всматривался в ее лицо, потом спросил:
– А ты-то откуда знаешь?
– Я… У меня была… подруга, которая оказалась в похожей ситуации, – ответила Кэмерон, которую вопрос Райана застал врасплох. – Но в конце концов она поумнела и разорвала отношения с человеком, который ее мучил.
Райан продолжал пристально вглядываться в ее лицо.
– Это ведь была ты? – спросил он мягко.
– В каком смысле?
– Это ты поумнела и рассталась с мужем?
Глаза Кэмерон внезапно наполнились слезами, которые она не сумела скрыть. Как он догадался, если ей самой не хотелось ни думать, ни вспоминать о прошлом? Про себя Кэмерон давно решила, что должна вычеркнуть Грегга из своей жизни. Она будет сильной, независимой и неуязвимой – и ни один мужчина не сможет причинить ей боль.
Ни при каких обстоятельствах Кэмерон не собиралась отступать от своего намерения.
18
Все было готово. Для ужина Мэнди наняла повара, трех официантов и бармена – многовато для девяти человек, но, с другой стороны, сама она разносить угощение не собиралась, а экономка, отпущенная на два дня, уехала домой и не успевала вернуться. Откровенно говоря, Мэнди давно хотела ее уволить, но нового работника ей пришлось бы заново вводить в курс домашних дел, знакомить с привычками хозяев, а этого кошмара она, пожалуй, не вынесла бы. С нее достаточно было и одного раза.
А виноват во всем был Райан. Когда они только поженились, Мэнди хотела, чтобы прислуга – какая-нибудь пожилая супружеская чета – жила с ними, благо места в особняке хватало, да и работы тоже, но Райан решительно воспротивился. Он сказал, что будет чувствовать себя гораздо свободнее с приходящей прислугой, и она, дура, согласилась. Тогда ей еще хотелось делать ему приятное, хотя впоследствии во всем, что касалось домашних дел и забот, Мэнди поступала по-своему. Райан изредка пытался настаивать на чем-то, но ей почти всегда удавалось его переубедить. И только в вопросе о приходящей прислуге он оставался тверд как кремень.
Подумав об этом сейчас, Мэнди негодующе фыркнула. Неужели ему не ясно, что прислуга, которой то и дело нужны выходные, – это неудобно, к тому же, настояв на своем, Райан поставил в неловкое положение ее. Мэнди было просто стыдно рассказывать друзьям и знакомым, что они пользуются услугами приходящей прислуги. Именно так – в единственном числе. В особняке у тех же Люси и Фила постоянно жила супружеская пара из Гватемалы. Кроме них, Стэндарты пользовались услугами двух приходящих домработниц, прачки, английской няни для двух их детей, шофера и трех секретарш, обслуживавших Фила, который работал по большей части дома. Люси утверждала, что все эти люди ей совершенно необходимы, поскольку Фил – также по ее словам – был самым неряшливым и безалаберным мужчиной на свете. Не лучше были и дети, наводнившие дом своими ручными животными.
Вспомнив о Стэндартах, Мэнди машинально потянулась к телефону и набрала номер Люси.
– Ты где? – сразу спросила Мэнди, услышав шум мотора.
– Я в машине, еду к одному сценаристу, чтобы поговорить насчет моего проекта, – ответила Люси, ведя машину одной рукой. – Если он мне понравится, я его найму.
– Вот как? А Фил знает?
– К черту Фила! – отрезала Люси. – У меня своя голова на плечах.
– Вы что, все еще не разговариваете?
– Разговариваем, – мрачно сказала Люси. – Я только не подпускаю его к себе, когда мы ложимся, а Фил, сколько бы женщин ни было у него на стороне, терпеть не может оставаться без своей ежедневной порции десерта.
– Ежедневной? – Мэнди не поверила своим ушам. Должно быть, подумалось ей, все, что она слышала о ненасытности Фила Стэндарта, – правда. О его ненасытности и о его огромном члене… И хотя в последнем отношении Райан едва ли уступал Филу, все же Мэнди почувствовала что-то вроде зависти.
Она отчетливо помнила, как во время одной давней рождественской вечеринки Фил застал ее в ванной комнате. Он запер дверь, прижал Мэнди к раковине и, обозвав «сладенькой», попытался поцеловать взасос. Разумеется, Мэнди оттолкнула его, сказав, что она не из тех женщин, которые изменяют мужу. Кроме того, она напомнила Филу, что Райан – один из самых близких его друзей, но он в ответ лишь расхохотался (он был пьян, конечно) и, распахнув дверь ванной, заорал во все горло: «Мэнди Гекерлинг – фригидная сучка!»
«Ха! – подумала она тогда. – Знал бы ты, что мы с Райаном вытворяем в спальне, – не называл бы меня фригидной».
Увы, это было давно – до выкидышей, до родившегося мертвым младенца, словом – до того, как ее брак превратился в привычку, а сексуальная близость с Райаном утратила значительную часть своей привлекательности.
Впрочем, сейчас Мэнди больше думала не о том, чего она лишилась, а о необходимости что-то предпринять, коль скоро Райан заявил ей открытым текстом: он, мол, разочарован их интимной жизнью. Он дошел даже до того, что произнес слово «развод», а это было уже по-настоящему неприятно. Конечно, Райан был пьян и разозлился, и все же… все же…
Мэнди очень хорошо представляла, в какой восторг придет ее отец, если они с Райаном все-таки разбегутся. «Я тебя предупреждал, что твой Райан – просто неудачник! – скажет он. – Неудачник, который не способен даже зачать ребенка!»
Да, Гамильтон Гекерлинг никогда не уставал напоминать дочери, что и выкидыши, и рождение мертвого ребенка – все это вина Райана. Даже сама Мэнди была шокирована жестокостью этих слов.
Сейчас она вздохнула, подумав о том, как лучше всего помириться с Райаном. Первый шаг она сделала – организовала семейный ужин, пригласив на него мать Райана и его сестер с мужьями. Мэнди, однако, не собиралась принимать гостей одна.
– Слушай, Люси, что вы с Филом делаете сегодня вечером? – спросила она.
– А что? – осведомилась Люси. Она уже давно усвоила одно простое правило: никогда не говорить «да», пока не станет ясно, в чем дело. Особенно в разговоре с Мэнди Ричардс.
– Я решила устроить для Райана еще одну вечеринку, домашнюю, – пояснила Мэнди, стараясь говорить как можно небрежнее. – Сегодня к нам приедут его родные. Может быть, и вы с Филом подтянетесь? Я была бы очень рада вас видеть…
Люси ответила не сразу. Семейный ужин дома у Ричардсов казался ей самой подходящей возможностью поговорить с Райаном насчет сценария. Точнее – идеи сценария, поскольку на данный момент у нее больше ничего не было.
– Мне нужно сначала поговорить с Филом, – сказала она наконец, – но я-то не против. Я постараюсь его уговорить, о'кей? Как только мы определимся, я тебе сразу перезвоню, – добавила она, поскольку уже подъезжала к месту своего назначения.
– Перезвони, пожалуйста, – сказала Мэнди, подумав о том, что ей, по крайней мере, не придется развлекать родственников мужа одной. Стэндарты в этом отношении были весьма полезными гостями. Оскароносный сценарист и бывшая кинозвезда должны были заинтересовать неискушенных родственников Райана.
* * *
Сидя в своем офисе с видом на Бербанк, Дон пребывал не в самом благодушном настроении. А в подобных случаях он не стесняясь вымещал свое раздражение на окружающих. Кофе, который ему подали, показался Дону остывшим, булочки – черствыми, кондиционер давал не ту температуру, и он выражал свое недовольство, не стесняясь в выражениях. А когда режиссер принес ему примерный план вечернего шоу, Дон и вовсе утратил над собой контроль.
– Ты что, с кровати сегодня упал?.. – спросил его продюсер Джерри Манн. Загорелый, с лысой, как коленка, головой Джерри мог позволить себе разговаривать с Доном запросто. В свои пятьдесят с лишним он успел поработать и с Карсоном, и с Гриффином, и с Леттерманом и обладал поистине гигантским опытом работы на телевидении. Казалось, не было такой вещи, какой бы он не знал. Кроме того, Джерри был по-настоящему умен, и ничто – буквально ничто – не могло застать его врасплох. Именно поэтому Дон ценил его и предпочитал работать именно с ним. Когда-то они были партнерами в шоу, которое Дону буквально навязал один из руководителей канала. Становиться ведущим – «клоуном», как он высокомерно считал, – ему не хотелось: Дон мечтал о карьере тележурналиста в Си-эн-эн или какой-то другой мировой сети, мечтал передавать срочные репортажи из горячих точек планеты, однако судьба распорядилась иначе. В течение нескольких месяцев с начала его работы в шоу рейтинг Дона пополз вверх, и теперь – восемь лет спустя – он стал одним из самых востребованных телевизионных ведущих.
– Нет, – проворчал в ответ Дон. – Просто у меня пропала тренировка. Моя фитнес-инструкторша не явилась сегодня на занятия.
– Ну и что тут такого? – удивился Джерри. – Ты уже большой мальчик, тебя необязательно водить на помочах. Разве так трудно забраться на одно из этих пыточных устройств, которые ты накупил, и потренироваться самому?
– Кэмерон – лучший фитнес-инструктор во всем Лос-Анджелесе, – вставила младшая продюсерша Джилл Хонер, которая и порекомендовала Дону Кэмерон. – Она даже последнего лентяя умеет заставить тренироваться с охотой. Скажи, Дон, разве я не права? И по-моему, ты должен сказать мне спасибо… Конечно, не мне это говорить, но я оказала тебе неплохую услугу.
– Да, – согласился Дон, стараясь ничем не выдать собственного отношения к Кэмерон. – Она действительно умеет незаметно наращивать нагрузки, и…
– Кое-кто из ее близких знакомых считает, что Кэмерон – лесбиянка, – сказала Джилл заговорщическим тоном и усмехнулась, делая вид, будто знает больше, чем говорит. – Она ни с кем не встречается, я имею в виду – с мужчинами. И даже никогда о них не говорит. А ты как считаешь?
«Я считаю, – хотелось сказать Дону, – что тебе лучше заткнуться, пока я тебе не врезал. Девушка моей мечты не может быть лесбиянкой».
Но едва он подумал об этом, как его сразу начали одолевать сомнения. Не в этом ли крылась причина непонятной холодности Кэмерон и того упорства, с каким она отвергала его предложения? Неужели эта обольстительная красавица и в самом деле предпочитает женщин?
Нет, невозможно!
И все-таки…
Это было бы очень, очень жаль, подумал Дон. С другой стороны, когда он напрямик спросил об этом у Кэмерон, она… Что же она ответила?
Он попытался вспомнить.
«То, что я не хочу ходить к тебе на свидания, еще не означает, что я – лесбиянка». Или что-то в этом роде.
– Ну, что ты молчишь, Дон? – не отставала Джилл. – Мне хочется услышать твое мнение – ведь ты у нас в некотором роде эксперт…
На студии все знали, что Дон Верона – крупный специалист во всем, что касалось женщин. А точнее – им так казалось.
– Я об этом не задумывался, – ответил он как можно небрежнее. Ему очень не хотелось, чтобы кто-то из его сотрудников хотя бы заподозрил, как сильно ему нравится Кэмерон. – Она превосходный тренер. И это, пожалуй, единственное, что имеет для меня значение.
– Я слышала, Кэмерон собирается открыть собственный фитнес-клуб! – с воодушевлением сказала Джилл. – Скорей бы уж!
– Мы будем сегодня работать или будем обсуждать фитнес-клуб мисс Парадайз? – спросил Дон, меняя тему. Ему и в самом деле не хотелось говорить о Кэмерон. После того как сегодня она вдруг отменила тренировку, он чувствовал себя обиженным. – Что у нас по плану?
– Берди Марвел, – подсказал Джерри. – Она обещала исполнить песню со своего компакт-диска, который появится в продаже уже на будущей неделе. Может быть, потом ты возьмешь у нее интервью?
– Нет! – сразу же ответил Дон. – Никакого интервью у этой безмозглой поп-звезды я брать не буду. Пусть поет свою песню и проваливает. Ведь это вы ее пригласили, вы с ней и разбирайтесь. Она наверняка явится на съемку без нижнего белья, а я не желаю, чтобы эта идиотка елозила голой задницей по моему дивану. Надеюсь, это всем ясно?
– Ясно, шеф. – Джилл кивнула, думая о том, что Дон, если его разозлить, выглядит особенно сексапильно. Интересно узнать, с кем он спит сейчас? Ходили слухи, что в последнее время он предпочитал девочек по вызову, но Джилл его не винила. Газеты относились к знаменитостям без всякого снисхождения, препарируя и выставляя напоказ самые интимные подробности их личной жизни.
– Как хочешь, – пожал плечами Джерри. – Но у Берди много поклонников среди телезрителей.
– Мне наплевать, сколько у нее поклонников, – отрезал Дон. – Одну песню я еще способен выдержать, а потом гоните ее в шею.
* * *
– Быстрее! – простонал Фил.
Молодая японка, скорчившаяся под столом между его широко расставленными ногами, отозвалась каким-то придушенным звуком.
– Я сказал – быстрее! – повторил Фил и почувствовал, как губы девушки крепко стиснули его член.
Проклятье! Девчонка ничего не понимает в минетах. У нее нет никакой техники, а раз нет техники – он не сможет кончить.
Возбуждение, которое испытывал Фил, отступило, напряженная плоть обмякла, и он оттолкнул девушку.
Та нервно рассмеялась. Люси как-то сказала – она хохочет словно гиена, и Люси была права.
Как всегда.
Сама Люси делала великолепные минеты. «Звездные», если можно так выразиться, хотя сама она уже не была кинозвездой. Именно из-за этого они и поссорились: Люси хотела вернуться в кино, а он отказался ей в этом помочь.
У него имелись для этого веские причины. Фил вовсе не был бесчувственным. Просто он не желал делить свою жену – невероятно красивую, сексуальную и талантливую женщину – с ее публикой. И со всеми остальными тоже… Когда десять лет назад они встретились, Люси окружала целая толпа агентов, режиссеров, продюсеров, стилистов-визажистов, коллег-актеров и прочих… Каким-то чудом – иначе и не скажешь! – Филу удалось вырвать Люси из этого окружения, заставить влюбиться в себя, переспать с ней, жениться на ней. В конце концов он сумел добиться того, что она разочаровалась в околокиношной суете и начала жить нормальной семейной жизнью – насколько жизнь знаменитого голливудского сценариста вообще можно считать нормальной. Правда, несмотря на свою широкую известность, Фил никогда не испытывал желания окружать себя людьми, которые беспрестанно восторгались бы его талантом. А главное, он не подавал Люси дурного примера.
Несколько лет они жили совершенно спокойно и счастливо. У них был отличный дом, интересные друзья, двое детей, которые в силу нежного возраста не создавали никаких сколько-нибудь серьезных проблем, если не считать множества домашних любимцев. В средствах Фил никогда стеснен не был, поэтому он покупал Люси все, что бы она ни пожелала. Новую машину. Домик на побережье. Отдых в Бали. Платья от кутюр. Дизайнерские туфли и многое, многое другое.
И вот на тебе! Люси захотелось реанимировать свою звездную карьеру.
Ну нет, на это Фил согласиться не мог.
Возвращение в кино сделало бы Люси слишком уязвимой для множества соблазнов. Сам Фил мог трахаться направо и налево – для него это ровным счетом ничего не значило, но ему не хотелось, чтобы точно так же вела себя его жена. Да, когда речь заходила о Люси, Фил Стэндарт превращался в самого неуравновешенного ревнивца.
– На сегодня достаточно, Сюки, – проворчал он, почувствовав, что молодая японка снова завладела его обмякшим членом и пытается его гладить. – Я не в настроении.
– Я что-то не так делаю, Филли? – донеслось из-под стола. Судя по голосу, ассистентка обиделась, и он поспешил подсластить пилюлю.
– Дело не в тебе, а во мне, – сказал он, вспомнив одну из самых распространенных фраз, какую когда-либо произносили мужчины в подобных случаях.
– Если хочешь, я могу…
– Нет, Сюки, – твердо ответил Фил, застегивая «молнию». – Не сегодня.
* * *
– Привет! – поздоровалась Люси, глядя на молодого парня, который открыл дверь покосившейся хижины на побережье. Он был босиком и одет только в застиранные джинсы и выгоревшую футболку с эмблемой Калифорнийского университета. Его обесцвеченные волосы, щедро тронутые гелем, казались влажными, словно парень только что вышел из душа.
Он был чертовски хорош собой, и Люси даже слегка смутилась. Она не ожидала, что талантливый «мальчик»-сценарист будет столь откровенно мужественным.
– Я – Люси Стэндарт, – начала она. – Это я звонила тебе насчет работы.
– Счастлив познакомиться с… с вами, мэм. – Парень церемонно пожал ей руку.
Мэм?! Он что, издевается?
– Пожалуйста, проходите… – Хозяин хижины жестом пригласил ее войти. Он слегка растягивал слова на южный манер, но Люси это скорее нравилось.
– Боюсь, у меня не особенно шикарно, но, как любит повторять мой отец, всего нужно добиваться самому, а не рассчитывать на чужую помощь, – добавил он.
– Ах да, – кивнула Люси, делая шаг вперед. – Твой отец – превосходный адвокат!
– Я знаю. Мама часто говорила мне это, хотя они развелись, когда мне было семь.
– Очень жаль…
– Пожалуй, вы правы. Отец сразу переехал в Лос-Анджелес, а мы остались в Теннесси, но… Теперь, когда я тоже живу в Лос-Анджелесе, у нас с отцом снова установились близкие отношения.
– Рада это слышать, – кивнула Люси, разглядывая единственную, но просторную и светлую комнату, выходившую на тянущийся вдоль пляжа дощатый настил. В центре комнаты валялся матрасик, в углах была кучами свалена одежда, кипы журналов и газет, а на стареньком рабочем столе громоздились стопки книг и стоял вполне современный компьютер и другое электронное оборудование.
– Пожалуй, сначала я должна рассказать, что, собственно, я имею в виду, – сказала она, покосившись на толстый слой пыли на полу.
– Выкладывайте. – Юноша улыбнулся. – Честно говоря, мне не терпится как можно скорее взяться за эту работенку.
– Это хорошо… – Люси кивнула, тщетно сражаясь с нечистыми мыслями, которые вызывал в ней один вид его крепкого, молодого тела. – Кстати, сколько тебе лет? – спросила она, стараясь говорить как можно непринужденнее.
Юноша бросил на нее внимательный взгляд.
– А при чем тут мой возраст, миссис Стэндарт?
– Называй меня Люси и на «ты», – сказала она. – Так будет удобнее.
– Хорошо, Люси.
– Что касается твоего возраста, то… Это, конечно, никакого значения не имеет. Я просто…
– Гм-м, понятно, – протянул он и улыбнулся солнечной, юношеской улыбкой. – Мама все время твердит, что я, мол, выгляжу моложе, чем на самом деле. Но ведь мои сценарии вам… тебе понравились, правда?
– Правда, – подтвердила Люси. – Именно поэтому я здесь.
– Тогда возраст не проблема, – уверенно заключил юноша. – И вообще… Не хотелось бы хвастаться, но я действительно многое умею. И побольше, чем большинство этих голливудских стариков, которые к тридцати пяти спились или исписались.
«Бог мой, – подумала Люси. – Тридцать пять для него – уже старость! А я, получается, и вовсе древняя старушка! Очаровательно!»
– Мне девятнадцать, – добавил юноша и наградил Люси еще одной обезоруживающей улыбкой. – И я намерен покорить Голливуд, так что, миссис Стэндарт… то есть Люси… В общем, давайте скорее начнем.
