Текст книги "Собственное мнение"

Автор книги: Джек Ричи

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 23 страниц)

Задержанное письмо [6]6
  Перевод А. Шарова


[Закрыть]

Ребята явно обознались. Они-то думали, что умыкнули Харли Пендлтона. Мы с ним и впрямь похожи, только он – владелец фирмы «Аэросани Пендлтона», а я – всего лишь его служащий.

Дело было в понедельник, около полудня, когда мистер Пендлтон приоткрыл дверь своего кабинета, оглядел приёмную и увидел, что в ней всего один человек – ваш покорный слуга.

Он бросил мне ключи от машины.

– Уилбер, заправьте мою машину, проверьте уровень масла и давление в шинах. Вечером я еду в Мэдисон, у меня нет времени…

– Хорошо, сэр, – ответил я и, накинув пальто, спустился вниз. Яркая вывеска на автостоянке сообщала всему миру: «Пендлтон». Я подошёл к «линкольну» своего начальника.

Но, не успел я вставить ключ в замок, как за моей спиной остановился салатовый седан, и оттуда выскочили двое парней. Они схватили меня и запихнули в свою машину, прижав к полу у заднего сиденья.

– Послушайте, в чём дело? – спросил я.

Сидевший на мне парень хмыкнул.

– Это похищение? – не унимался я.

– Вот именно, мистер.

Я рассмеялся.

– Ну, тогда вы дали маху, ребята. Моё имя Уилбер Кроуфорд. А вы, насколько я понимаю, охотились за мистером Пендлтоном.

– Умолкни, – равнодушно обронил мой всадник.

Я снова завёл свою песню, но получил пинок в рёбра и решил покориться судьбе.

Человеку, лежащему на полу машины, любая поездка кажется бесконечной. По моим прикидкам, прошло не меньше двух часов, прежде чем машина, прошуршав покрышками по мелкому щебню, остановилась.

Из разговора, который мои похитители вели между собой по пути, я узнал, что водителя зовут Макс, а парня, сидевшего на мне, – Кларенс.

Наконец этот последний убрал ноги с моих боков.

– Вылезай, приехали.

Мы были в какой-то убогой деревушке, возле фермы. Я хотел было дать дёру, но Кларенс крепко схватил меня за локоть и втолкнул в дом. Там я снова попытался внести ясность.

– Меня зовут Уилбер Кроуфорд, никакой я не Пендлтон. Я служу в фирме, но не владею ею.

– Ну-ну! – юродствуя, пролаял Кларенс. – Святая правда!

Он потащил меня на второй этаж и втолкнул в тесную спальню. Лязгнул замок, и я остался в одиночестве. Единственное окно было забрано крепкой решёткой. Похоже, они продумали всё загодя.

Я пригляделся к стоявшей перед домом машине. Может, она угнана? Хотя нет: слишком опасно два с лишним часа раскатывать на краденом автомобиле, да ещё с заложником. Скорее всего, машина принадлежит одной из этих образин. И тут я подумал: надо бы запомнить номер.

Осмотревшись, я заметил в полу вентиляционную решётку и опустился на карачки. Внизу, в гостиной, Макс и Кларенс смотрели по телевизору выпуск новостей.

«Сегодня в полдень с автостоянки у завода «Аэросани Пендлтона» похищен Уилбер Кроуфорд. Свидетель, видевший, как двое людей увозили его на машине, был слишком далеко, чтобы рассмотреть номер. По его словам, машина была салатовым седаном последней модели. Полиция предполагает, что похитители обознались, приняв Кроуфорда за Харли Пендлтона, президента фирмы…»

Кларенс чертыхнулся и встал со стула. Я услышал на лестнице его шаги. Распахнув дверь, он уставился на меня.

– Так ты и правда не Харли Пендлтон?

– О чём я вам и толковал.

Он смерил меня злобным взглядом.

– Значит, за тебя мы не получим и цента.

– Вот видите, – я улыбнулся. – Теперь меня можно и отпустить.

Кларенс помолчал.

– А почему это мы должны тебя отпускать?

Я едва не поперхнулся. Надо было потянуть время.

– Вообще-то я мог бы принести вам кое-какую выгоду. Неплохой куш. Направьте Пендлтону письмо с требованием выкупа.

– Зачем? Он что, выложит за тебя двести тысяч? За рядового служащего?

– Ещё как выложит! Испугается газетчиков. Представляете, что они напишут, если он бросит меня на произвол судьбы? Скажут, что он зверь, а не человек. Зачем ему такая реклама? А если он выложит эти жалкие двести тысяч, народ будет считать его героем.

– Пожалуй, в этом что-то есть, – поразмыслив, согласился Кларенс.

Я энергично закивал.

– Вот-вот. Вся Америка начнёт приобретать его аэросани. Ему ещё придётся расширить производство. Деньги потекут рекой…

– Ладно, не увлекайся! – рявкнул Кларенс. Он повёл меня вниз и снабдил листом бумаги и шариковой ручкой. – Пиши под диктовку: «Они требуют за меня двести тысяч долларов. Переведите деньги на закрытый счёт в банке. Срок – неделя».

Я надписал конверт и наклеил марку, после чего Кларенс вновь препроводил меня наверх. Теперь можно было надеяться, что меня не убьют. А вдруг придётся сочинять ещё одно письмо?

Миновали понедельник, вторник, среда… В четверг утром я начал беспокоиться, дошло ли письмо по назначению.

В два часа пополудни я увидел из оконца, как в полумиле от дома остановились машины. Из них высыпали люди, разбежались по полю и принялись крадучись приближаться к ферме.

Я приник к вентиляционной отдушине, наблюдая за Кларенсом и Максом, смотревшими телевизор. Полиция ворвалась в комнату. Застигнутые врасплох похитители тотчас сдались.

Когда я спустился вниз, Кларенс громогласно удивлялся происшедшему.

– Как вы нас нашли? – вопрошал он старшего полицейского.

Тот ухмыльнулся.

– По конверту с письмом. Почтовый индекс был неправильный, письмо пришлось задержать. Индекс оказался настолько дурацким, что мы задумались, а вдруг мистер Кроуфорд хотел сообщить нам что-то важное, к примеру, номер машины. Так и вышло. Мы проверили номер и узнали, кому принадлежит этот салатовый седан.

Макс угрюмо взглянул на Кларенса.

– Как тебя угораздило отправить письмо с номером моей машины?

Кларенс передёрнул плечами.

– А откуда мне было знать этот чёртов номер?

На службе меня встретили как героя. А в следующий понедельник мистер Пендлтон открыл дверь своего кабинета, огляделся и, не увидев никого, кроме меня, бросил мне ключи от машины.

– Уилбер, заправьте мою машину, проверьте уровень масла и давление в шинах. Вечером я еду в Мэдисон, у меня нет времени…

На этот раз никто не стал похищать меня.

Разделяй и властвуй

Джек вызвал меня около одиннадцати, и полтора квартала до «Зелёного доллара» я прошёл пешком. За столами для блэкджека игра шла хорошо, около автоматов жизнь просто кипела, но я подумал, что с «фараоном» надо что-то делать. Клиенты определённо не жаловали эту игру.

Я начинал с «Зелёного доллара», но теперь мне принадлежали ещё два игорных дома. И если я уходил, то оставлял за себя Чарли.

Когда я открыл дверь кабинета, он сидел за столом, а на его лице отражалась тревога.

– У нас проблемы, Томми, – порадовал он меня.

Я сел в кресло, закурил.

– Разве их когда-нибудь не бывает?

– Тут другое дело. Может, волноваться не о чем, а может, на нас крепко наехали.

Я сломал спичку и бросил в пепельницу.

– Кто-то хочет урвать свою долю?

– Похоже на то. Здоровенный верзила тыкал мне пальцем в грудь в этом самом кабинете. Сказал, что он и его дружки желают получать пять сотен долларов каждую неделю.

– Тебе следовало вышвырнуть его за дверь, – я затянулся и выпустил струю дыма.

– Я – осторожный женатый человек, у которого растут двое детей. Я не знал, кто его друзья, и у меня не было желания это выяснять.

– Кто-нибудь из наших знакомцев?

– Судя по выговору, он со Среднего Запада. Наверняка не местный. Он думал, что заведение принадлежит мне.

– Так ты полагаешь, что он может работать в одиночку?

– Не совсем. Мне сказали, что его напарник крутился на другой стороне улицы. А верзила должен скоро появиться в «Четырёх тузах».

Я положил ноги на банкетку.

– Никаких имён он не упоминал?

– Сказал, что я должен называть его Душегубом.

Чарли взял сигару из деревянного ящичка на столе, откусил кончик.

– Соседи голоса не подавали?

– Как я понимаю, эти ребятки только начали, – Чарли раскурил сигару. – Все затаились и ждут твоей реакции, – он поймал мой взгляд. – Я волнуюсь, Томми.

Азартные игры в этом штате разрешены законом и практически не связаны с криминалом. Я бы не хотел, чтобы что-либо менялось.

В «Четырёх тузах», моем самом новом и большом игорном доме, был и ночной клуб, чтобы гости могли поразвлечься, отойдя от столов для игры в карты или кости.

Еда приносила мне убытки, на спиртном я не зарабатывал ни цента, но низкие цены привлекали народ. И в итоге, благодаря картам, костям и автоматам, я каждый день оставался в плюсе.

Войдя в кабинет, я обнаружил там Хуаниту Риас. Она сидела, положив ноги на стол, со стаканом «манхэттена» в руке.

В ночном клубе у неё был сольный номер в костюме из фазаньих перьев, и смотрелась она в нём очень даже неплохо. Кроме перьев, костюм состоял из нескольких клочков блестящей парчи, а перья она оставила в гримёрной.

Хуанита ослепительно улыбнулась.

– Я знала, что ты вернёшься. Я же неотразима.

Она убрала ноги со стола и лениво потянулась, чтобы я мог полюбоваться её фигурой.

– Как тебе нравится мой новый костюм? Ты только пощупай материю. Самая лучшая.

– Почему бы тебе его не снять? – предложил я. – Ночь жаркая и душная.

Она взбила чёрные мексиканские волосы.

– Тебе, должно быть, особенно жарко.

– Да уж, – я с улыбкой смотрел на её длинные, стройные ноги, высокую грудь, которая при вдохе едва не рвала бюстгальтер.

Она уже потянулась к застёжке на спине, когда на столе загудел этот чёртов аппарат внутренней связи. Я щёлкнул переключателем и услышал голос Сида, старшего управляющего.

– Какой-то здоровяк очень хочет тебя видеть. Я чую беду. Хочешь пообщаться с ним, или кликнуть вышибал, чтобы выкинули его?

– Пришли его ко мне, – ответил я. – И держись поблизости, на случай, если позову на помощь, – я взглянул на Хуаниту. – Ты иди. Если останешься, будешь меня отвлекать.

– Нет, – она мотнула головой. – Я хочу посмотреть. Буду сидеть тихо, как мышка.

Вошёл мужчина ростом под шесть футов, но веса в нём было на добрых семь. А по физиономии чувствовалось, что она пережила не одну драку.

Он приподнял кустистую бровь, увидев Хуаниту, она же ему подмигнула и крутанула бёдрами. Тут уж он просто вытаращился на неё, забыв обо всём на свете.

Встав из-за стола, я пару раз щёлкнул пальцами.

– Я здесь.

Он сурово глянул на меня, оно и понятно, кому охота отрывать взгляд от Хуаниты, но решил, что пора переходить к делу.

– Ты – Томми Гарригэн, хозяин этого заведения?

– Это я. А это – моя куколка. Так что не вздумай зариться на неё.

Его физиономия стала ещё суровее.

– Перейдём к делу. С этого момента каждую неделю ты платишь мне пять сотен. И тогда я буду паинькой. А иначе – пеняй на себя.

– Я готов спорить, что он может почесать колено, не нагибаясь, – сказал я Хуаните. – Узнай, пожалуйста, нет ли у повара бананов.

– Лично я думаю, что он просто душка, – ответила Хуанита.

Огромные уши Душегуба покраснели.

– Твоя болтовня обойдётся тебе в шесть сотен в неделю.

– А может, одних бананов тебе мало, Толстяк? – спросил я. – Так ты скажи, на мою кухню никто не жалуется.

Он шагнул к столу, замахиваясь здоровенным кулаком.

– Семь сотен в неделю. А расписку получишь вперёд.

Он первого удара я уклонился и взял со стола кусок окаменелого дерева, которое использовал вместо пресс-папье. А когда и второй удар прошёл мимо, врезал ему в челюсть.

Его глаза остекленели и без лишних слов он опустился на ковёр.

Хуанита наблюдала за его ровным дыханием.

– Ты думаешь, это был честный поединок? – с сомнением спросила она.

– Разумеется, честный, – мой голос переполняло негодование. Я подкинул пресс-папье на ладони. – Эта штука весит не больше двух фунтов. Так что его преимущество в весе никак не меньше сорока.

Хуанита закурила.

– Что-то в твоей логике не так, но вот не могу сообразить, что именно.

Я присел на корточки рядом с Душегубом, посмотрел, что у него в карманах. Среди прочего нашёл пистолет сорок пятого калибра, ключ от номера 424 отеля «Холдер», а в бумажнике – водительское удостоверение. Звали его Куинси Элвуд Доуд.

– У него семнадцать долларов, – улыбнулся я Хуаните. – Едва ли он смог бы устроить тебе весёлый вечер.

– Ха! – она повела плечами. – Деньги – ещё не всё.

Я снял с Душегуба наплечную кобуру, надел на себя.

– Почему бы тебе не позвонить в полицию? – спросила Хуанита. – Так будет гораздо проще.

Аккурат в этот момент Сид всунулся в кабинет, и я попросил его привести пару парней покрепче, чтобы выволочь Душегуба в проулок.

Когда я надел шляпу и собрался уходить, Хуанита положила руку мне на плечо.

– Будь осторожен. Ты и представить себе не можешь, чего ты лишишься, если тебя вдруг убьют.

– Ох, уж мне эти пустые разговоры, – я убрал с её лба прядь волос. – Готов спорить, ты ещё девственница.

На её щеках выступили пятна румянца.

– Как можно сказать такое современной девушке?

Войдя в отель «Холдер», я прямиком направился к Фредди, портье.

– У тебя остановился один здоровяк? Фамилия – Доуд.

– Да, – Фредди обратил внимание на выпирающую под пиджаком кобуру. – Зачем тебе пистолет?

– Он один?

– Поселился он в одноместном номере. Но приехал с каким-то коротышкой и дамой, – он повернулся к ячейкам с ключами. – Они сняли три номера – 423, 424 и 425.

В кармане Доуда лежал ключ от 424-го. 423-й заняла мисс Мавис Фроули, в 425-м – Джим Бикер.

– Дамочка произведёт на тебя впечатление, – продолжил Фредди. – Всё при ней, но вырублено из камня. Лицо куколки, но без тени улыбки.

Я забарабанил пальцами по стойке.

– Фредди, сможешь достать мне чистый пузырёк из-под какой-нибудь микстуры? И наполни его водой, хорошо?

– Нет проблем, – кивнул он. – Но я сегодня не сомкну глаз, если ты не намекнёшь, а что, собственно, происходит.

Я одарил его ласковой улыбкой.

– Твои юные уши этого не вынесут.

Дверь 425-го открыл худощавый коротышка, в рубашке в мелкую полоску и с усиками.

Я ободряюще улыбнулся ему и двинул ребром ладони по переносице.

– Эй! – он отлетел на пару футов. – В чём дело?

Я расстегнул пиджак, чтобы пистолет не укрылся от его взгляда.

– Ты – коп, или кто? – спросил он.

– Я похож на копа, Сморчок? – теперь я отвесил ему оплеуху.

– Эй! – завопил он. – Прекрати! Уж не знаю, кем ты себя мнишь, но у тебя нет права бить добропорядочных граждан.

– Я, конечно, никто, – я продолжал улыбаться. – Но представляю Синдикат.

– Синдикат? – заверещал он. – Какой Синдикат?

Я покачал головой, как бы говоря: ну нельзя же быть таким глупым.

– Тот самый Синдикат. Департамент силового воздействия и наказания, – я подвесил ему фонарь под правый глаз. – Большие люди сообщили мне, что некая заезжая троица решила начать здесь свой бизнес.

Он сжался в комок, когда я вновь поднял руку, на этот раз, чтобы почесать ухо.

– Говори, – нервно бросил он. – Я готов слушать, и для этого вовсе не обязательно распускать руки.

Бикера прошиб пот под моим долгим, изучающим взглядом.

– Да, очень уж ты похож на Хоппи Нолана. Тот же тип. То же телосложение.

Бикер облизал губы.

– Кто такой Хоппи Нолан?

– Хоппи был мелким бандитом из Филадельфии. Год тому назад попытался сделать деньги на Синдикате, – я снял шляпу, горестно вздохнул и на несколько секунд прижал к сердцу. – Попал под автомобиль.

Адамово яблоко Бикера ходило вверх-вниз.

– Этой трагедии можно было избежать. Но у Хоппи сильно обгорели стопы, поэтому ему не хватило проворства, – я хищно улыбнулся и шагнул к нему. – Ай-ай-ай, я же забыл представиться. Зови меня Костровым.

Он вжал голову в плечи, попятился.

– Вы что-то неправильно поняли, мистер. Я просто проезжал через город. И когда вы вошли, как раз собирал вещи, чтобы успеть на поезд.

Я достал сигарету, чиркнул спичкой, закурил, и не гасил спичку, пока она не догорела до кончиков пальцев. Бикер в ужасе смотрел на маленький огонёк.

– Я вернусь через час. К этому времени ты уже будешь сидеть в поезде, не так ли?

– Обязательно, – заверил он меня, – даже если поезда не будет.

Мавис Фроули лишь чуть приоткрыла дверь. Я увидел рыжие волосы и холодные зелёные глаза.

– Убери свою чёртову ногу, а не то я позову копов, – предупредила она.

– Валяй, – я распахнул дверь и протиснулся в номер, – но мне представляется, что ты предпочитаешь не иметь дела с копами.

Её глаза затуманились.

– Я беру тысячу долларов в минуту. Если у тебя нет таких денег, воспользуйся услугами девушек, которые кучкуются в баре.

– Разве я похож на мужчину, который платит за любовь?

Мавис отступила к маленькому столику, положила руку на телефонную трубку.

– Мне позвонить, чтобы тебя вышвырнули, или уйдёшь сам?

Я добродушно улыбнулся.

– Прежде чем ты соединишься с телефонисткой, я успею выбросить тебя в окно.

– Пошёл ты к дьяволу!

– Нет нужды посылать меня куда-либо. Я же зашёл по-дружески… в этот раз.

Её глаза вспыхнули ненавистью.

– Чего ты хочешь?

– Если бы тебя, крошка, – я вздохнул. – Но я по делу, – я затушил сигарету в пепельнице. – Зови меня Брызгун. Босс говорит мне, что ты с помощью пары мартышек хочешь снять сливки с этого города.

Мавис убрала руку с телефона.

– Босс?

– Босс, – подтвердил я. – Город уже обложен данью. И конкуренция нам ни к чему.

– Тогда почему бы тебе не поговорить с моими мальчиками?

– Уже поговорил, – я встретился с ней взглядом. – Бикер всё понял, а вот Доуда немного помяли.

Впервые в её глазах мелькнула неуверенность.

– Тебе меня не запугать!

– Разумеется, нет.

Ещё какое-то время мы смотрели друг на друга, и ей определённо стало не по себе.

– Я не говорил тебе о Майре Лоусон? – полюбопытствовал я.

Мавис промолчала.

– Так вот, – радостно продолжил я, – Майра попыталась вести за столом для блэк-джека свою игру. Стол её не давал должной прибыли, и мы приглядывали за ней, пока не выяснили, в чём дело. Она всё ещё в городе, но сама моет посуду после еды и не выходит днём. Кислота, знаешь ли.

Я уже держал пузырёк в руке, так что мне осталось лишь поднять его повыше.

– Выглядит, как вода, не правда ли?

Лицо её побелело, и я предоставил ей время на раздумья.

Наконец она спросила:

– Сколько у меня времени, чтобы убраться отсюда?

– Один час, – ответил я и неторопливо направился к двери.

– Я уеду, – с горечью добавила она, – но лишь потому, что не могу работать без мальчиков.

В вестибюле меня подозвал Фредди.

– Звонил Сид. Просил немедленно связаться с ним.

Я вошёл в телефонную будку и набрал номер «Четырёх тузов».

– Бабуин, которого ты уложил, ушёл пятнадцать минут назад. На всякий случай, я послал следом одного из моих парней.

– И он поджидает меня?

– Да. Вроде бы ушёл, потом вернулся. Затаился в проулке с куском трубы. Вызвать копов?

– Нет. Я поймал кураж. Думаю, справлюсь сам.

Я направился к «Четырём тузам», но не доходя, свернул в бар-гриль, дверь кухни которого выходила в тот же проулок.

Держась в тени, увидел Душегуба, который отирался около чёрного хода «Четырёх тузов». Наверное, ждал, когда я выйду глотнуть свежего воздуха.

Достав пистолет, я на цыпочках подкрался к нему. Душегуб так пристально смотрел на дверь, что мне не составило труда врезать ему рукояткой пистолета за ухом.

Он тихонько выдохнул, и повалился бы на землю, если бы я не подставил ему плечо. Весил он много, но мне удалось дотащить его до кабинета и положить на диван.

Я поставил на кофейный столик стакан и бутылку виски, а сам сел за стол. Душегуб очнулся через десять минут. Застонал, прежде чем открыть глаза.

Не сразу, но увидел меня.

– Опять ты? – спросил он.

– Уж признай, пожалуйста, что я тебе не по зубам.

Душегуб долго сидел с закрытыми глазами.

– Не выпендривайся. На кулаках мы с тобой ещё не сошлись. Чем ты меня стукнул на этот раз? Дубинкой?

Тут он заметил бутылку виски. С огромным трудом сел, налил себе чуть ли не половину стакана. Глотнул, вытер рот рукавом. Уставился в пол.

– Ты меня сделал, – мрачно признал он.

– Не грусти. Твои друзья выступили не лучше и уезжают из города.

Душегуб допил виски, плеснул в стакан новую порцию.

– Я знал, что ничего не получится, но всё равно неприятно, – он скривился, коснувшись головы. – Староват я для таких передряг.

Он вновь отдал должное виски, оглядел кабинет, обстановку.

– И ты всё это заработал честно?

– Более-менее. Только не кулаками, а головой.

– Не трогай больную мозоль, – он тяжело вздохнул. – Пожалуй, пойду. Слушай, у тебя не будет десятки или двух на билет? Я на нуле.

Его смирение мне понравилось.

– Копы тобой не интересуются?

– Нет, если ты не подашь жалобу. Я чист, как выпавший снег. Только что вышел из государственного пансиона и не успел сделать ничего плохого.

– Ты седеешь, Душегуб. Как насчёт того, чтобы начать работать? Будешь носить смокинг с гвоздикой в петлице. Из тебя получится хороший вышибала. Для начала положу тебе девяносто пять баксов в неделю.

– Ты серьёзно? – Душегуб уставился на меня.

– С условием, что не будешь лапать Хуаниту. Она моя.

– Ты лишаешь меня сладкого, но я согласен. Сейчас разрыдаюсь от счастья, – он взялся за мятую шляпу. – Только мне нужно отдохнуть день или два. Болит голова.

После его ухода я снял пиджак и галстук, вытянулся на диване. «Разделяй и властвуй, – подумал я. – Случается, эта политика срабатывает». И закрыл глаза.

Открыл, когда в кабинет вошла Хуанита, с улыбкой на лице и какими-то ленточками на теле.

Она заперла дверь на ключ, притушила свет.

– Ты выглядишь усталым.

– Выдался тяжёлый день.

Она присела на диван.

– Что-то у тебя заблестели глаза. О чём ты думаешь?

Я потянулся к одной из ленточек. Широко улыбаясь, Хуанита наклонилась ко мне.