Текст книги "Собственное мнение"

Автор книги: Джек Ричи

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 23 страниц)

Собственное мнение [13]13
  Перевод А. Азарова


[Закрыть]

– Не виновен, – произнёс упрямо Генри Уотсон. Стенли Веттер продолжал опрос присяжных.

– Ротвелл?

– Виновен.

– Дженкинс?

– Виновен.

– Коулман?

– Виновен, – сказал я.

Затем все одиннадцать уставились на Уотсона.

– Опять то же самое, – сказал Веттер. – Могу добавить, что и после двадцать шестого голосования одиннадцать за то, чтобы признать подсудимого виновным, а один – за оправдание [14]14
  По законодательству ряда штатов США для вынесения присяжными оправдательного или обвинительного вердикта требуется их единогласие.


[Закрыть].

Я тяжело вздохнул.

– Мне кажется, мы имеем дело с идиотом.

Уотсон вскочил.

– Послушайте, вы…

Веттер быстро поднял руку.

– Тише, тише, Уотсон, я уверен, что Коулман не хотел вас оскорбить.

– Я как раз это и хотел сделать, – решительно произнёс я. – Никогда в жизни не встречал такого упрямого… осла.

Веттер понизил голос и проговорил мне на ухо:

– Если мы будем вызывать у него антагонизм, то ничего не добьёмся.

– Мы уже пытались быть спокойными и взывать к его разуму, – пробормотал я. – Но ничего хорошего из этого не вышло. Очевидно, это было бесполезное занятие с самого начала.

– Давай относиться к этому спокойно и не выходить из себя, – сказал Веттер.

Я сердито посмотрел на Уотсона.

– Вы действительно верите в то, что О'Брайен ни в чём не повинен?

Он заёрзал на месте.

– Думаю, что виновен. Но мне кажется, вы не понимаете моей точки зрения. По-моему, власти штата просто не сумели доказать, что он убил Мэтта Тайсона.

– Может быть, это и так, сынок, – сказал Веттер. – Но ты ведь один-одинёшенек придерживаешься такого мнения.

Сдерживая раздражение, я начал терпеливо объяснять:

– В комнате кроме Дюка О'Брайена и Тайсона никого не было. Это задняя комната табачной лавки. Свободный от работы полисмен как раз покупал трубку, когда услышал выстрел. Он бросился в заднее помещение лавки и, открыв дверь, увидел следующее: на полу лежал мёртвый Мэтт Тайсон, в воздухе пахло порохом, а Дюк О'Брайен вылезал через окно. Полисмен преследовал О'Брайена несколько переулков и сделал один или два предупредительных выстрела. То ли по этой причине, или потому, что О'Брайен выдохся, но преследование закончилось в конце концов тем, что О'Брайен сдался полицейскому.

– Но полиция так и не нашла оружия убийцы, – проговорил упрямо Уотсон.

– О'Брайена преследовали несколько кварталов, через дворы и заборы, – теперь атаку продолжал Ротвелл, худой аптекарь, который выглядел так, как будто родился с головной болью. – Было темно, и во время преследования он выбросил свой пистолет. А полиция начала обследование этого района только утром. – Лицо Ротвелла изобразило возмущение такой халатностью. – Что, прежде всего, сделал О'Брайен, когда его доставили в полицейский участок? Он потребовал свидания со своим адвокатом, и полиция это ему разрешила. И я вам скажу, что О'Брайен попросил адвоката сделать. Он сообщил ему, куда выбросил пистолет, а адвокат связался с одним из дружков О'Брайена, который той же ночью подобрал пистолет.

– Но Дюк заявил, что у него не было пистолета.

– Он имел при себе плечевую кобуру. Пустую плечевую кобуру. Носил бы он её, если б не имел пистолета?

– Дюк сказал, что всегда носил пистолет, но в ту ночь как раз забыл взять его с собой.

Ротвелл на мгновение закрыл глаза.

– Полиция обнаружила следы пороха на правой руке О'Брайена.

– Знаю, – согласился Уотсон. – Но О'Брайен сказал, что двумя часами раньше он тренировался в стрельбе по мишени. Поэтому эти следы и появились.

В это время послышался стук, и в двери показались голова и плечи посыльного.

– Судья хочет знать, вынесли ли вы, наконец, решение?

Я нахмурился.

– Вы думаете, мы бы всё ещё сидели здесь, если б решение было принято?

Он попятился.

– Нечего на меня накидываться. Судья просто попросил узнать.

Мисс Дженкинс, школьная учительница с решительным характером, заговорила с Уотсоном:

– Вы же знаете, что Дюк О'Брайен плохой человек, не правда ли? Он гангстер и шантажист, не так ли?

– Думаю, что да, но…

– Он руководит преступным миром нашего города, не так ли? Будь то наркотики, или азартные игры, или… Или другие вещи. Он ведь осуществляет контроль над всем?

– Да, – произнёс Уотсон с отчаянием в голосе. – Но его судят не за это. Его судят за убийство.

– Мистер Уотсон, – сказала мисс Дженкинс сурово, – вы упрямец, упрямец.

Уотсон обратился к нам.

– Если Дюк О'Брайен такой уж преступник… если стоит во главе целой организации… с убийцами и прочее… зачем же ему нужно было убивать Тайсона самому? Он мог бы поручить эту работу кому-нибудь другому, находиться в это время за много миль от места убийства и иметь алиби.

– Это произошло неожиданно, – сказал Ротвелл. – А табачная лавка служила просто местом для разного рода сборищ. О'Брайен и Тайсон не поладили. О'Брайен вышел из себя и застрелил Тайсона. И вам нужны были ещё свидетели?

– Да, но…

– Мистер Уотсон, вы знаете, что такое косвенные улики?

– Да, но я всё ещё убеждён…

Теперь вступил я:

– Предположим на минуту, что вы умный человек. Почему же тогда О'Брайен убегал, если был не виновен?

– Он сильно испугался.

– А как всё это объясняет сам О'Брайен?

Уотсон потёр шею.

– О'Брайен сказал, что он и Тайсон просто разговаривали, когда через открытое окно кто-то выстрелил.

Я натянуто улыбнулся.

– Через открытое окно? На улице было три градуса. Кому это захочется держать окно открытым в такую погоду?

– О'Брайен сказал, что в комнате было дымно.

– Обвинение установило, что ни О'Брайен, ни Тайсон не курят.

– О'Брайен сказал, что в комнате было накурено, когда он и Тайсон вошли туда.

– О'Брайен сказал, О'Брайен сказал, – резко прервал его Ротвелл. – Вы верите всему, что говорит О'Брайен. Почему? – Он наклонился вперёд. – Не собираетесь ли вы купить новую машину в случае, если опять не будет единогласного решения присяжных?

Уотсон побелел.

– Послушайте, я не позволю говорить со мной таким образом.

Миротворец Веттер поднял руку.

– Мне кажется, мы здорово устали и проголодались. А что если устроить перерыв?

Мы послали за бутербродами и кофе.

Ротвелл ел вяло.

– А не может ли этот суд окончиться так же, как и первый?

Веттер вздохнул.

– Будем надеяться, что нет.

Ротвелл сердито посмотрел на Уотсона, который ел в одиночестве.

– Он не настолько глуп, чтобы покупать машину. Он запрячет деньги подальше и будет держать их там до тех пор, пока не минует опасность.

– Не будем делать поспешных выводов, – сказал Веттер. – Может быть, он честно верит в то, что вина О'Брайена не доказана.

Дюка О'Брайена судили уже второй раз за убийство Мэтта Тайсона. Первый суд не привёл к единогласному решению присяжных. Одиннадцать присяжных голосовали за то, чтобы признать подсудимого виновным, один – за оправдание. Через три дня после роспуска присяжных тот, кто голосовал за оправдание, купил новую машину. Это заметили его соседи, и это не ускользнуло от внимания властей. К тому же было обнаружено, что днём раньше он внёс в банк на свой текущий счёт пять тысяч долларов.

Этот присяжный находился сейчас под следствием, и, хотя он полностью всё отвергал, было ясно, что Дюку О'Брайену удалось склонить его на взятку.

Мы подождали, пока посыльный не убрал чашки, а затем заняли места вокруг стола.

Первым заговорил Веттер:

– Мистер Уотсон, правосудие осуществляется специфическим образом.

– Специфическим?

Веттер кивнул.

– Вы ведь читали об осуждённых гангстерах – шантажистах, не так ли?

– Конечно.

– И вы, наверное, заметили, что они очень редко попадают в тюрьму по обвинению в шантаже и вымогательстве. Им предъявляют обвинение в чём-нибудь другом – обычно их судят за уклонение от уплаты подоходного налога.

– Да, это правда.

– Однако, не правда ли, им выносят необычайно суровый приговор? Десять – пятнадцать лет?

Уотсон не ответил, ожидая того главного, к чему клонил Веттер.

Веттер улыбнулся.

– К тем, кто уклоняется от уплаты налогов, суд относится с большой снисходительностью. Приговаривают к штрафу, может быть, к условному наказанию, а иногда к очень короткому сроку тюремного заключения. Но в отношении гангстера-шантажиста выносится максимальный приговор, присуждается максимальный штраф.

Уотсон кивнул.

– Тогда вы понимаете? Фактически судья выносит приговор не за уклонение от уплаты подоходного налога, а за все совершённые преступления, которых власти не смогли доказать.

Уотсон вздохнул.

– Я понимаю вашу мысль, но тем не менее…

– Даже если вы и не думаете, что виновность О'Брайена в этом конкретном преступлении доказана, вы ведь, несомненно, должны знать, что он виновен в совершении многих других преступлений. Да вы бы и сами признали его виновным в тех преступлениях, которые он совершил на протяжении всей своей жизни.

– Да, – неохотно согласился Уотсон. – Но если мы признаем его виновным, то ему грозит смертный приговор.

Ротвелл приподнялся со своего места.

– Так поэтому вы против решения о его виновности? Потому что его отправят на электрический стул?

Уотсон избегал смотреть на Ротвелла, который повысил голос.

– Перед тем как вас выбрали в присяжные, вам задавали вопрос: возражаете ли вы против смертной казни? И, очевидно, вы не возражали, иначе вы бы не находились сейчас в этой комнате.

Уотсон покраснел.

– Я не возражал… не возражаю. Но этот Тайсон был далеко не лучшим представителем наших граждан… и О'Брайен почти сделал обществу одолжение… Не кажется ли вам, что в этом случае смертная казнь слишком суровая мера наказания?

Наступила тишина, затем заговорил Веттер:

– Сынок, ты хочешь, чтобы убийцы ходили по этой земле на свободе?

– Нет. Конечно, нет, – Он глубоко вздохнул. – Но, предположим, что сейчас мы не вынесем единогласного решения. Это ещё не значит, что О'Брайен будет выпущен на свободу. Власти штата будут судить его снова, и он будет признан виновным в следующий раз.

– Мистер Уотсон, вы понимаете, что говорите? – возмутилась мисс Дженкинс. – Вы считаете, что О'Брайен действительно виновен, однако хотите, чтобы кто-то другой делал эту… грязную работу.

Веттер печально покачал головой.

– Вы, значит, думаете, что власти штата будут судить О'Брайена снова?

Уотсон поправил воротник.

– А что, конечно.

Веттер печально улыбнулся.

– Возможно, но я сильно сомневаюсь. Теоретически власти штата могут судить О'Брайена бесконечно, до тех пор, пока не будет вынесен определённый приговор в ту или иную сторону. Но когда присяжные два раза не приходят к единому мнению, то прокуратура начнёт сомневаться. А стоит ли связываться с этим делом, тратить время, деньги только для того, чтобы снова судить О'Брайена и, возможно, опять не достичь единогласного решения присяжных? А может быть, даже получить оправдательное решение? Возможно, прокурору просто всё это надоест и он скажет: «Если я не могу найти двенадцати честных присяжных, которые имели бы мужество посадить О'Брайена туда, где ему следует быть, то пусть всё катится ко всем чертям. Мы выпустим его на свободу. Этого-то и заслуживают почтенные граждане. И они виноваты в этом сами».

Было видно, что Уотсону стало не по себе.

– Может произойти и другое, – продолжал Веттер. – Полицейский, который задержал О'Брайена, вдруг забудет всё, что видел. Он, вероятно, как и все другие, должен выплачивать закладную на собственность, и если он поймёт, что О'Брайен может и далее платить за спасение от электрического стула, то почему бы и ему не заполучить часть этой суммы.

– Послушайте, Уотсон, – сказал Ротвелл. – Вы ведь не посылаете О'Брайена на электрический стул только за это одно убийство. Возможно, он и не заслуживает электрического стула за то, что отделался от Тайсона, но можно ли его оставлять на свободе?

– Сынок, – проговорил Веттер. – Ты полагаешь, это единственный случай, когда О'Брайен становится причиной чьей-то смерти? Каждый раз, когда ты читаешь, что кого-то нашли мёртвым в багажнике собственной машины, ты ведь знаешь, чёрт побери, очень хорошо, чьих это рук дело.

– В любом случае, – сказал я, – О'Брайен заслуживает того, чтобы изжариться на электрическом стуле.

Уотсон вздрогнул.

– Мистер Уотсон, – спросила тихо мисс Дженкинс, – у вас есть дети?

Уотсон кивнул.

– Двое. Мальчику четырнадцать лет. Девочке семнадцать.

– Вы думаете, они будут вами гордиться, если вы выпустите О'Брайена на свободу? Если вы увильнёте от своего долга?

Уотсон ничего не сказал.

Мисс Дженкинс продолжала:

– Вы знаете о торговле наркотиками в нашем городе, не правда ли? А сколько учащихся средних школ стали наркоманами из-за О'Брайена и ему подобных?

Наступила долгая пауза, затем Уотсон поднял глаза.

– Вы правы, – вздохнул он. – Вы все правы. Я вёл себя… как трус.

Веттер просиял.

– Давайте оформим это по всем правилам, Я буду называть фамилии по списку.

Когда подошла очередь Уотсона, он встал.

– Виновен, – произнёс он твёрдо.

Веттер одобрительно кивнул и продолжал.

– Ротвелл?

– Виновен.

– Дженкинс?

– Виновен.

– Коулман?

– Не виновен, – сказал я.

Все уставились на меня.

Я встал.

– Мне внезапно пришла мысль, что мы нарушаем один из элементарнейших принципов правосудия. Мы выносим обвинительный приговор О'Брайену за то, что мы думаем о нём, а не по тому обвинению, по которому его судят.

Но это, конечно, не была настоящая причина, по которой я голосовал против.

Пока Уотсон стоял на своём, дела шли удовлетворительно. Для меня было б лучше, если бы из-за него жюри присяжных не пришло к единому мнению, и поэтому я всё время оскорблял его, надеясь этим поддерживать в нём упорство.

Но сейчас Уотсон изменил решение.

Я смотрел на одиннадцать удивлённых присяжных и понимал, что теперь мне придётся зарабатывать свои деньги. И делать это надо убедительно. Ведь О'Брайен дал мне десять тысяч долларов, чтобы решение присяжных наверняка не было единогласным.

Плата за постой [15]15
  Перевод О. Виноградовой, Я. Виноградова


[Закрыть]

Я не мог ничего предпринять, поэтому перемешал карты для нового пасьянса.

Высокий, которого называли Хэнк, угрюмо уставился в окно, а Фред, мужчина мощного сложения, был занят тем, что пытался поймать местные новости по портативному радиоприёмнику.

Парень с тонкими усиками, который, по всей видимости, командовал, сел около стола, наблюдая за моим занятием.

– Что ты делаешь в такой дыре? – спросил он.

Я разложил несколько карт.

– Немного охочусь и ставлю капканы зимой. Время от времени ловлю рыбу. Когда нужно, занимаюсь огородом.

У их босса вдобавок к тонким усикам были тёмнокарие глаза и едва заметная улыбка, постоянно присутствовавшая на лице.

– Ты довольно спокойно это принимаешь.

Я пожал плечами:

– Я пока не знаю, из-за чего мне волноваться.

Он ухмыльнулся.

– Так и надо к этому относиться. Веди себя хорошо, и у тебя не будет неприятностей.

В полдень они вошли втроём, вооружённые пистолетами, и заняли мой дом. Им нужен был не я. Я лишь оказался в том месте, где они решили остановиться.

Фред убавил громкость радиоприёмника.

– Я голоден.

– В кладовой есть кусок оленины, – сказал я. – Отрежь, сколько хочешь. Лучше возьми фонарь. Там нет ни окон, ни света.

Фред взял из ящика кухонный нож и вернулся с тремя фунтами мяса. Положив его на стол, он сказал:

– Займись-ка им, мистер.

Я подошёл к раковине и стал нарезать куски оленины для бифштексов. Босс прибавил звук радиоприёмника, так как начались шестичасовые новости.

Когда передача закончилась, я снял с крюка на стене большую сковороду.

– Они дали отличное описание всех вас. Вы, я думаю, совсем не спешили.

– Пусть это тебя не волнует, – сказал Фред.

Я закурил сигарету.

– Надо думать, вы потеряли хладнокровие. Кассира убивать было вовсе ни к чему. Джим Тернер был очень смирный человек. Он не доставил бы вам никакого беспокойства.

Фред откинулся на спинку стула.

– Банк в вашем городе вскрывается с лёгкостью картонной коробки из-под печенья. По сообщению диктора, в прошлом году он тоже был ограблен.

Я кивнул:

– В округе говорят, что в этом был замешан Вилли Стивенс. После того как это случилось, его никто не видел.

Хэнк выключил радио.

– Мы были бы сейчас в Чикаго, если бы ничего не случилось с этой вонючей машиной.

Я затушил окурок об пол.

– Я бы сказал, что вам повезло, что она сломалась. Если бы вы поехали дальше, то, вероятно, напоролись бы по дороге на пост. Вы, городские, думаете, что у нас здесь легко заниматься грабежом, потому что дома стоят редко. Но у нас в округе есть радиофицированные патрульные машины.

Фред хмыкнул:

– Удалось же это вашему Вилли.

Я пожал плечами.

– Вилли из этих мест. Он знает множество дорог, которых нет на карте.

Я подбросил в печку дров.

– Полагаю, вы оставили машину прямо там, где она сломалась.

Босс ухмыльнулся.

– У нас, городских, тоже есть голова на плечах. Её никто не найдёт, пока мы не отвалим отсюда.

Хэнк открыл сумку, которую они принесли с собой, и вывалил деньги на стол. Его длинное лицо выражало полное удовлетворение.

– Восемнадцать тысяч.

Я открыл несколько банок консервированных овощей и стал варить кофе.

– Выходит по шесть тысяч. Если вы делите справедливо и поровну.

Босс посмотрел в мою сторону.

– Это наше дело.

Я слегка ухмыльнулся.

– Я только подумал. Шесть тысяч – неплохая сумма денег. Как раз около того, сколько зарабатывает хороший водопроводчик за год. Хотя, возможно, ему пришлось бы работать и сверхурочно.

Я перевернул бифштексы на сковороде.

– Выглядит забавно, что вы в одной категории с водопроводчиками.

Босс нахмурился и отодвинул стул.

– Уберите это со стола и давайте есть.

Я накрыл на стол и принёс еду.

Хэнк говорил с набитым ртом:

– Когда мы доберёмся до города, у меня будет всё лучшее. Толстые бифштексы, дорогие напитки и такие же женщины.

Я проделал дырки в банке со сгущённым молоком и поставил её на стол.

– Вопрос может показаться глупым, но что вы думаете относительно моего будущего?

Фред обнажил свои белые зубы:

– Не беспокойся о своём будущем. Всё предусмотрено.

Когда они кончили есть, Хэнк занялся зубочисткой и взглянул на двух других.

– Как насчёт покера на четверть доллара? Надо чем-то заняться, чтобы убить время.

Я пошёл к полке за картами. Они были заняты подсчётом своей мелочи, и я быстро вынул из колоды пикового туза и положил его в карман.

Потом я сделал себе сэндвич с бифштексом и сел за стол наблюдать за их игрой.

Хэнку везло, и, когда он выложил стрит, чтобы побить три туза Фреда, я тайком вынул пикового туза из кармана и прижал коленом под столом.

– Иногда о человеке можно судить лишь по тому, как он играет в карты, – сказал я. – Особенно в такую честную игру, как эта.

Босс поставил пятьдесят центов.

– Заметил что-нибудь интересное?

Я помедлил несколько секунд, потом откашлялся.

– Нет. Думаю, нет.

Фред задумчиво посмотрел на меня, потом взял карты и начал их считать.

Я убрал колено, и туз соскользнул на пол. Фред сунул колоду мне в руки.

– Одной не хватает.

Я наклонился и посмотрел под стол.

– Вот она. На полу. Наверное, случайно упала. – Я улыбнулся Фреду. – Думаю, она пригодилась бы тебе в последней игре. Очень жаль, что её не было в колоде.

Фред взглянул на Хэнка, и по его глазам было видно, что он над чем-то размышляет, Я знал, что в этот вечер покера больше не будет.

Взглянув на часы, я зевнул.

– Здесь только одна койка. Догадываюсь, что мне вы её не предоставите, но и в этом случае двоим из вас всё же придётся спать на полу. – Я показал на колоду. – Почему бы вам не кинуть на картах, кому она достанется?

Босс бросил взгляд на двух других и потом встал. Пошёл к койке и начал снимать обувь.

– Ну что же, – сказал я, давая возможность Хэнку и Фреду видеть мою улыбку. – Полагаю, вопрос с койкой решён.

Босс поставил один ботинок на пол и посмотрел на меня.

– Ты спишь в кладовой. Не хотелось бы, чтобы ты расколол нам черепа топором, пока мы будем спать.

Я зажёг запасную лампу, прихватил одеяло и пошёл в кладовую. Один из них задвинул засов и засунул что-то в скобу.

Кладовая – это вторая из двух комнат в моей хижине. Она выкопана в склоне холма и в ней земляной пол. Чтобы войти в неё или выйти, нужно пройти через основную часть хижины. Я подождал пару часов, пока не убедился, что они спят, и занялся делом. Я взял с полки маленькую лопатку и начал копать пол около двери.

Когда яма достигла восьми дюймов в глубину, я выбрал один из моих капканов, тот, самый большой, на который прошлой зимой я поймал медведя.

Я взвёл его и закрепил в яме. Затем поверх ямы туго натянул кусок мешковины, прибив его деревянными колышками, и засыпал сверху землёй.

Поверх я положил доску и пошёл к бочке с картошкой, где я держал свои деньги в клеёнчатой сумке. Я вынул пятнадцать двадцатидолларовых бумажек и засунул себе в карман.

Остаток ночи я провёл, сидя на ящике и обдумывая то, что собирался сделать утром.

Было около восьми часов, когда Хэнк отпер дверь. Я вошёл в комнату.

– Доброе утро! – сказал я, стараясь, чтобы это звучало достаточно бодро, с тем, чтобы вызвать у него раздражение.

Босс всё ещё спал на койке, а Фред сидел за столом. После ночи, проведённой на полу, он выглядел не слишком весёлым.

– Свари кофе, – зло бросил он.

Я усмехнулся и начал готовить завтрак. Когда я подошёл к буфету за яйцами, то оставил дверцу открытой, чтобы они могли заметить кувшин на одной из полок.

Запах жареного бекона разбудил босса. Он зевнул и нащупал сигареты.

Я кивнул ему:

– Здешний воздух и отличный ночной сон делают тебя новым человеком.

Фред хмуро взглянул на меня.

– Что там в кувшине?

Я неуверенно покачал головой.

– Кое-что, что может оказаться слишком крепким для такого раннего утра. Если только вы не привыкли к этому.

– Неси сюда, – рявкнул он.

Он вытащил пробку и понюхал содержимое. Потом налил себе в стакан и выпил глоток.

– Сам готовишь эту дрянь? – произнёс он осипшим голосом.

Я пожал плечами.

– На кувшине нет этикетки.

После завтрака я сел за стол и начал лениво тасовать карточную колоду.

– Думаю, ни у кого из вас нет желания сыграть в покер?

Фред налил себе ещё виски и пристально посмотрел на Хэнка.

– Почему бы и нет? Ничего нет лучше дружеской игры.

Я положил на стол мелочь и сказал:

– Давайте сначала пересчитаем карты.

После нескольких партий Хэнк тоже выпил.

– Как долго нам ещё здесь оставаться?

– Ещё пару дней, – ответил босс.

У Хэнка был мрачный вид.

– По-моему, лучше уехать прямо сейчас. Если достаточно долго подождать, то мы сможем поймать какую-нибудь машину на этом просёлке.

Босс поднял глаза от карт.

– Мы останемся здесь до тех пор, пока я не скажу, что пора уходить.

Секунд десять они смотрели друг другу в глаза, потом Хэнк отвернулся.

Я звякнул своими монетками и сказал:

– Кто здесь босс, понять легко.

Хэнк бросил на меня свирепый взгляд и снова наполнил свой стакан. Он снял пиджак и бросил его на койку рядом со спортивным пиджаком босса.

Через полчаса Хэнк начал выигрывать. После того как он выиграл у босса крупный банк, я покачал головой и сказал:

– Наверное, мне нужно выпить немного виски. Подозреваю, это приносит Хэнку удачу.

Босс погасил сигарету:

– Мне тоже налей.

Когда раздали карты для семикарточного стад-покера, я вышел из игры после четвёртой карты и пошёл к ведру с водой.

За столом шла напряжённая игра, и они не обращали на меня никакого внимания. Я вынул из кармана двадцатидолларовки и сунул их на койку под пиджак Хэнка.

Когда я сел на место, они продолжали играть. В банке было около сорока долларов, когда босс сложил свои карты и вышел из игры.

Фред и Хэнк продолжали поднимать ставки, пока, наконец, Фред не остановился.

Хэнк ухмыльнулся и открыл четыре девятки. Лицо Фреда посерело, и он швырнул свои карты.

– Я завязываю с этой грязной игрой!

Хэнк перестал ухмыляться и перегнулся через стол.

– Что именно ты имеешь в виду?

Фред поднялся на ноги, одновременно вынимая из нагрудной кобуры пистолет.

– Постоянно никто не выигрывает. Разве что при помощи ловких рук.

Босс встал с напряжённым лицом.

– Убери пистолет.

Фред медленно опустил оружие.

– Это была наша ошибка, что мы взяли с собой этого типа. Мы же ни черта о нём никогда не слышали.

Я подошёл к койке и поднял пиджак Хэнка вместе с деньгами, придерживая их снизу.

– Вот твой пиджак, Хэнк, – сказал я. – Я так понимаю, ты здесь больше не нужен.

Я слегка встряхнул пиджак, и деньги со шлепком упали на пол. Звук привлёк всеобщее внимание.

Несмотря на большое количество выпитого, Фред среагировал первым. Он свирепо уставился на Хэнка.

– Ты, грязный ублюдок! Я знал, что с этого дела мы должны были получить больше, чем восемнадцать кусков.

Хэнк уставился на деньги с открытым ртом. Фред снова поднял пистолет.

– Это ты всё время нёс сумку, – сказал он. – И у тебя был ключ.

До Хэнка дошло, что должно произойти, и в попытке защититься его голос перешёл в крик.

– Я никогда эти… эти деньги раньше не видел!

Но свирепое выражение лица Фреда не изменилось, и пистолет в его руке дважды выстрелил.

Хэнк дёрнулся, когда две пули вошли в него, и рухнул на пол. Он был мёртв ещё до того, как коснулся пола.

Фред, трясясь от ярости, смотрел вниз на тело. Босс, с жёстким выражением лица, тоже смотрел на Хэнка.

Я опустился на койку, всё ещё держа в руках пиджак. Через пару секунд я положил его и на несколько дюймов переместил руку. Когда я снова встал, в моей руке был пиджак босса.

– Ну вот, – тихо проговорил я. – Теперь, как я понимаю, вы будете делить деньги только на две части.

Они взглянули на меня, и глаза Фреда, смотревшие на пиджак, сузились.

– Ну-ка, ну-ка, – почти закричал он.

Он вырвал пиджак у меня из рук и повернулся к боссу.

– Это твой пиджак, а не Хэнка, – угрожающе произнёс он.

Я начал пятиться в сторону кладовой.

Босс озадаченно нахмурился, посмотрел на пиджак, а потом на меня. Его глаза расширились, когда он вдруг всё понял.

– Не будь дураком, Фред. Неужели ты не видишь, что происходит?

Но Фред не слушал. На его лице опять появилось выражение ярости.

– Ты, сопливый идиот… – истерически закричал босс.

Прогремел выстрел.

Я бросился в кладовую и захлопнул за собой дверь.

Двигаясь в темноте на ощупь, я оттянул доску, прикрывавшую мой капкан. Потом спрятался за одной из бочек с картошкой и стал ждать.

Прошло не более полминуты, когда Фред открыл дверь. Его силуэт вырисовывался на фоне света. Одной рукой он держался за дверной проём, в другой был пистолет.

Я позвал его по имени и бросил в него картофелину. Она попала ему в грудь, и он выстрелил в темноту.

Потом он что-то пробормотал и шагнул вперёд.

Сделав второй шаг, он завопил, когда челюсти моего капкана с треском захлопнулись.

Я шарил рукой по стене, пока не нащупал лопату. Он был стиснут стальными челюстями, когда я размахнулся и ударил его лопатой по голове. Одного удара было достаточно.

Я подобрал с пола его пистолет и осторожно вошёл в хижину. Босс был мёртв, как и Хэнк, мёртв, как и Фред.

Потом я налил себе выпить.

Предстояла тяжёлая работа – тащить этих троих в лес и там закапывать.

Но, по крайней мере, не было проблем с тем, где именно я это сделаю. Небольшой овражек позади хижины вполне подходит. Там достаточно места ещё для троих.

Именно там я закопал около года назад Вилли Стивенса, после того как мы ограбили банк. Мы взяли всего пять тысяч, и я подумал, что не стоит их делить.

Я нашёл у Хэнка ключ и пошёл посмотреть на свои деньги.