Текст книги "Дурная слава"
Автор книги: Джанет Дейли
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 22 страниц)
Но сильнее всего в ней была любовь к жизни, которую нельзя было подавить ничем. И Киннкэйд, как никто другой из окружавших Иден людей, понимал и разделял эту жажду жизни.
Законы природы неблагосклонны к одиноким существам: одиночество бессмысленно и бесцельно. Потому-то природа заложила в нас ощущение неполноты, незавершенности, повелевающее нам стремиться к другим живым существам, потому-то и наполнила нас желаниями, которые могут утолить только другие живые существа.
Когда дорога снова стала шире, Киннкэйд поравнялся с Иден и они опять поехали рядом.
Через некоторое время им пришлось обогнуть выступ горы, и перед ними открылся широкий луг, угнездившийся высоко в горах, как в чаше. Вдоль берегов питаемого родником ручья росли тополя и ивы, а вода, струившаяся между деревьями, журчала какую-то нежную мелодию. В этой лощине паслись лошади. Киннкэйд насчитал девять кобыл, все они были с жеребятами. Из-за ив послышалось трубное ржание, и Киннкэйд заметил еще двух кобыл, ранее скрытых пятнистой тенью деревьев.
Лошадь Иден издала негромкое приветственное ржание, и жеребенок месяцев четырех от роду направился к ним. На полпути он остановился и встал на дыбы; его маленькие копытца забили по воздуху, ушки теперь были заведены назад, а голова откинута, и весь он выражал комичную для его столь юного возраста ярость и отчаянную готовность жеребца защищать свой табун.
Киннкэйда это зрелище позабавило. Он поглядел на Иден.
– Думаю, нам сделано предупреждение.
Уголки ее рта тронула улыбка, она тоже не осталась безучастной к этой забавной сценке и откликнулась на нее:
– Кажется, вы правы.
Крупная пятнистая кобыла заржала, успокаивая жеребенка. Но, видя, что он продолжает свои воинственные маневры, она рысцой приблизилась к нему и набросилась на ослушника – голова ее была низко опущена, а пасть ощерена. Как только жеребенок почувствовал первый нешуточный укус, он жалобно заржал и бросился под защиту остальных лошадей. Однако кобыла не дала ему побег жать к ним и, понукая его укусами, заставляла двигаться вперед. Жеребенок, опасаясь грозных зубов мамаши, какое-то время повиновался, но потом снова уперся, не желая двигаться с места, и в этот момент он выглядел очень похожим на недовольного, хмурого ребенка.
Это зрелище вызвало новый обмен взглядами и смех скачке на необъезженных мустангах. Насколько нам известно, единственное, что привлекло его в этих соревнованиях, так это возможность проехаться на скандально известной, дважды выдвигавшейся на участие в соревнованиях кобыле по кличке Мисс Удача, считающейся Главной Племенной Кобылой года. Должен вам заметить, ребята, что эта кобыла оказалась роковым испытанием для многих наездников. Посмотрим же, повезет ли с ней сегодня К. Ч.
Напряжение Киннкэйда возросло, когда он опустился на спину кобылы, чувствуя каждое подрагивание ее мускулов.
Весь внимание, Киннкэйд максимально напряг ноги, находящиеся в стременах, и ухватился вдвое крепче за канат, чтобы убедиться, что предоставил кобыле должную свободу маневра. Кобыла резко повернула голову вбок, показав ему взбешенный синий глаз.
Киннкэйд слышал учащенное и тяжелое биение собственной крови. Вокруг него пахло канифолью, лошадьми и потом. От этих острых запахов каждый нерв его напрягся до предела. Но еще через минуту на него, как и всегда при таком напряжении, снизошло странное спокойствие. Покачнулся в седле назад и пришпорил лошадь, успев свободной рукой поплотнее нахлобучить шляпу. Время теперь замедлилось, отсчет его шел на доли секунд. Киннкэйд слышал об этой кобыле, но он нутром чувствовал, что может на ней проехаться.
Киннкэйд кивком дал знак, чтобы открыли ворота.
Рослая кобыла стрелой взмыла в воздух, рванувшись с места, словно ракета. Лошадь любой ценой стремилась избавиться от назойливого седока. Верная своей привычке, кобыла рванулась прямо вперед и проделала несколько прыжков, взлетая высоко вверх, и при каждом прыжке шпоры Киннкэйда вонзались ей в шкуру. Внезапно лошадь на мгновение остановилась, попытавшись сбросить Киннкэйда вперед через луку седла, после чего сделала несколько резких прыжков в сторону..
Киннкэйд потерял равновесие.
«Только бы усидеть в седле», – пронеслось у него в голове. Но крапчатая кобыла сделала движение плечом, и Киннкэйд потерял опору – нога выскользнула из стремени. При следующем головокружительном прыжке кобылы Киннкэйд перелетел через ее голову. Он выбросил руки, чтобы хоть как-то смягчить падение, и неудачно приземлился – его левая ладонь оказалась под ним, Что-то хрустнуло, и руку скрутило от адской боли.
Он поднялся на ноги, придерживая руку, и, стиснув зубы от жуткой боли, огляделся, ища глазами крапчатую кобылу. Освободившись от всадника, кобыла пустилась легким грациозным галопом по кругу, как бы демонстрируя свою победу. На пути к загонам, позади стартовых скатов, кобыла промчалась мимо Киннкэйда. И он, заметив блеск ее синего глаза, готов был поклясться, что она смеется над ним.
Теперь эта крапчатая, оказывается, живет здесь, на ранчо.
– В чем дело? – спросила Иден.
Все еще во власти своих воспоминаний пятилетней давности, Киннкэйд не раздумывая ответил:
– Я знаю эту кобылу. Она была главной кобылой производительницей у Гаса Холта. Ее звали Мисс Удача. Хотя мы-то называли ее не так, для нас она была Мисс Неудача, потому что обычно на ней никто не мог усидеть.
– Так вы профессионально участвовали в родео?
Он не собирался откровенничать с Иден и посвящать ее в свое прошлое, но что было сделано, то сделано.
– Да, собственно, этим я занимался всю жизнь. – Киннкэйд продолжал смотреть на кобылу. – Мне было четыре года, когда я принял участие в своем первом родео. Оно называлось «Родео в коротких штанишках». И вот с тех пор это было единственное, чем я хотел заниматься. В конце концов так и случилось, я всю жизнь занимался этим. Моей самой большой мечтой было принять участие в Национальном финальном родео. И пару раз я почти был у цели. Пять лет назад до этих соревнований мне не хватило всего одного выигрыша. Это случилось, когда я вскарабкался на Мисс Удачу. Она тотчас же сбросила меня, да с такой легкостью, что просто любо-дорого поглядеть. Во время падения я сломал руку и потерял все шансы на то, чтобы принять участие в этих состязаниях в тот год.
Вспоминая те годы, когда он кочевал от одного родео к другому, Киннкэйд осознал, как давно это было. Сейчас ему уже казалось, что все это было в иной жизни, не в этой. Теперь мечта стать национальным чемпионом, объезжающим мустангов на родео, совершенно перестала его волновать. Эта карьера больше не привлекала его.
– Что вас заставило бросить родео?
Киннкэйд почувствовал, что своим рассказом он вызвал у Иден неподдельный интерес к себе.
– У меня не было выбора. Я слишком часто ломал руку.
– Поэтому вы предпочли кочевать с ранчо на ранчо, вместо того чтобы кочевать от родео к родео. – Иден сама не верила тому, что говорила.
– Да что-то вроде того.
– Такая жизнь не для вас. Скоро вам все это надоест.
– Возможно, – поддакнул он, явно не соглашаясь с ней.
Но чем чаще видела Иден Киннкэйда, тем больше он производил на нее впечатление человека, имеющего цель или даже призвание в жизни.
И в то же время Иден вспомнила драку с ее братом и те обвинения, которые Винс бросил ему в лицо. Было ли это правдой, она не знала, но ее поразило то, что она где-то в глубине души хочет доверять этому человеку, и более того, уже доверяет.
Затем Киннкэйд удивленно посмотрел на Иден:
– Я слышал, что эта кобыла была серьезно покалечена во время перевозки в трейлере и ее пришлось уничтожить. Каким образом она оказалась у вас?
– После несчастного случая мистер Холт связался со мной. Увечья кобылы были таковы, что с карьерой на арене ей пришлось распроститься. Однако они были и не настолько велики, чтобы с ней можно было хладнокровно покончить. Я оплатила счет ветеринара, а мистер Холт выписал мне квитанцию о продаже.
– А как он узнал, что кобыла вас заинтересует? Прежде чем ответить, Иден помедлила.
– Я посылала письма главным распорядителям родео, владеющим лошадьми, где просила их связаться со мной в случае, если у них окажутся старые или покалеченные кобылы, которых они захотели бы продать.
– А-а! Программа коневодства. – Киннкэйд снова бросил взгляд на пасущихся лошадей. – Вы хотите сказать, что все эти кобылы…
– Да, они из тех лошадей, что участвовали в родео; они из тех самых мустангов, которых на родео объезжали без седла и с седлом, – закончила Иден недосказанную им фразу. – Мы знаем, что у всех лошадей есть какие-то отличительные свойства. У некоторых это скорость, у других – выносливость или ловкость, ну и так далее…
Киннкэйд кивнул и продолжил ее мысль:
– И вы считаете, что раз некоторые лошади созданы, чтобы участвовать в скачках, то другие, возможно, созданы только для того, чтобы вставать на дыбы. – И он усмехнулся. – А собственно, почему бы и нет? Бог свидетель, ведь Джим Шолдерс доказал, что с быками такое можно проделывать. Мне приходилось слышать, что некоторые люди пытались вывести стадо быков с отличными бойцовскими качествами, сильных и задиристых. Иден, а какие результаты у вас?
– Один четырехлетка очень хорош: с первого взгляда в нем виден исправный мерин. А еще четырех трехлеток мы испробуем будущей зимой.
Иден направила свою лошадь в сторону от кобыл и пустила шагом. Киннкэйд последовал ее примеру. Но он еще не закончил разговора с ней.
– А какого жеребца вы используете как производителя?
– Моего, выращенного на ранчо. Я хочу быть уверена в жеребце. Прошлой весной я прослышала об одном таком, в Оклахоме, но когда Винс проверил сведения, то оказалось, что этот Жеребец полукровка. А если жеребят от него нельзя использовать как производителей, то и для работы на ранчо они не годятся – слишком большие и неповоротливые.
– Должно быть, вы толкуете о жеребце Рода Бучера – Безумце Луи. Он появился на свет в результате скрещивания с бельгийской лошадью.
– Так вы знаете этого коня? – Она с удивлением смотрела на него.
– Почти каждый ковбой и скотовод знает Бучера и его жеребца. Откровенно говоря, я не знаю, кто из них более безумен – Бучер или его лошадка. Этот жеребец – зловредная тварь, чистый убийца; другого такого я не видывал в жизни. Однажды я приехал к Бучеру поглядеть на его лошадь. Потребовалось участие четверых конюхов в течение двадцати минут только для того, чтобы поставить этого жеребца в стальной станок, и лишь тогда можно было на него толком взглянуть. Бучер построил станок именно для этой цели. Еще час ушел на то, чтобы оседлать его. Безумца можно было объезжать только в специально сконструированном для него наморднике, а иначе он норовил повернуть голову назад и укусить наездника. Это животное слишком опасно. Ни один скотовод не захочет, чтобы такой жеребец был производителем его табуна. Родео – это соревновательный вид спорта. Никогда и никто не считал, что участие в родео должно стать борьбой не на жизнь, а на смерть. А этот жеребец как раз и пытался превратить в такую борьбу простые соревнования.
– Винс никогда ничего мне об этом не рассказывал, – пробормотала Иден.
– Возможно, мысли его были заняты чем-то другим.
Иден смотрела на расстилавшуюся перед ними поросшую травой долину. Родео прочно сидело в Киннкэйде, стало частью его, как эта земля стала ее плотью и кровью. Вот только сможет ли она быть оторванной от всего этого, как Киннкэйд от своего родео? Но даже мысли об этом пугали ее.
Киннкэйд выпрямился в седле.
– Что это за озеро?
Она посмотрела, куда он указывал, и улыбнулась, увидев едва приметное мерцание воды на севере.
– Это мираж. То, что вы видите, – на самом деле южная оконечность Блэк-Рок-Дезерт, а если точнее, то «плейа» – дно высохшего озера, бывшего когда-то частью доисторического озера Лахонтан, покрывавшего большую часть Грейт-Бэснн пятьдесят тысяч лет назад. Это огромное пустынное пространство, но в нем есть своеобразная красота и очарование.
– Блэк-Рок-Дезерт, – повторил Киннкэйд. – Это не то место, где недавно был поставлен рекорд скорости во время скачек по ровной местности?
Иден кивнула:
– Да, несколько лет назад скаковые лошади из Англии установили его.
– Помню, я что-то читал об этом.
– Когда вы находитесь в центре этой части страны, она кажется ужасной. Ничего ни в одном направлении на многие мили, кроме жесткой белой почвы, и почти никакой растительности. Фремонт боялся пересекать эту пустыню во время своей экспедиции, а тысячи эмигрантов, устремившихся на запад, это сделали.
– И большая это территория?
– Да, примерно семьдесят миль в длину и миль двадцать в ширину. А всего около миллиона акров.
– А что там, за ней, на другой стороне? – с любопытством спросил Киннкэйд.
– Следующая горная гряда, а еще дальше равнины западного Орегона. Можете себе представить, что значило пересечь эти пространства в фургоне, запряженном быками, а потом оказаться перед горной грядой, миновать ее и добраться до равнин Орегона. Проехать сегодня этот путь на машине можно часа за два. А на быках это, возможно… – Внезапно она замолчала, пораженная мелькнувшей догадкой… Граница с Орегоном лежала за этими горами!
– В чем дело? Что случилось?
Прошло не меньше минуты, прежде чем до нее дошел смысл вопроса.
– Нет, – ответила она. – Все в порядке. Лучше отправляйтесь и проверьте водоем на Ред-Бютт. А мне тоже надо кое-что проверить.
И она поехала обратно, на ранчо.
Глава 14
Солнце уже спустилось за горизонт. Сумерки вот-вот должны были превратиться в ночь. Иден включила передние фары своего грузовика, освещая ухабистую, неровную дорогу к дому.
Машину сильно трясло, и Иден приходилось крепко держаться за руль. Она страдала от жары и усталости после долгой поездки через пустыню, но была в приподнятом настроении.
Огни на ранчо уютно светились во мраке ночи. Иден направила машину прямо к дому и со вздохом облегчения вышла из грузовика. Открыв входную дверь, она уловила запах жареного лука и почувствовала, что ужасно голодна. Только сейчас она вспомнила, что с завтрака ничего не ела.
Восхитительный аромат привел ее на кухню. Там на плите шипели жарящиеся на сковороде лук и картофель. А Винс, стоя возле стола, выкладывал лопаткой на тарелку бифштекс с соусом.
– Я прощу тебе все, если ты скажешь мне, что тут хватит еды на двоих. – Иден залихватски сорвала шляпу и встряхнула волосами, свободно упавшими на плечи и спину.
Но Винс вовсе не разделял ее настроения.
– Ты хоть понимаешь, который час? Где тебя черти носили?
Иден очень хотелось рассказать ему все, посвятить его в свой план. Но она решила не рисковать – ведь он мог что-нибудь сболтнуть, как это уже случалось.
– Твои слова означают, что ты не приготовил еды на мою долю?
– Я уже отложил твою порцию. Раздраженный, Винс поднял крышку сковородки, показывая ей, что еды предостаточно.
– Значит, мне следовало бы почаще являться так поздно.
Она подошла к мойке умыться.
– Ты могла бы хоть оставить записку, чтобы я знал, куда ты отправилась. Было бы по крайней мере известно, откуда начинать поиски, если бы с тобой что-то случилось.
Винс поставил на стол две полные тарелки.
– Ты прав. Я поступила дурно. – И Идем, толком не вытерев руки после мытья, скользнула за стол. – А теперь, может быть, отложим твои братские наставления до тех пор, пока не поужинаем? Я просто умираю с голоду. – И она буквально набросилась на еду.
Покончив с ужином, Иден с чувством произнесла:
– Это было прекрасно.
– Ты так и не сказала, где была, – хмуро напомнил Винс.
– Ты лучше спроси, где я не была. И если ты знаешь, где бы мы могли нанять еще пару работников, не скрывай от меня.
– Ну, кого-нибудь поискать можно…
– Но учти, у меня нет времени долго ждать, я решила начать свертывать работы к осени.
Она собрала грязные тарелки и серебряные приборы стопкой и понесла их к мойке.
– Еще рано.
– Но с таким количеством людей нам потребуется вдвое больше времени.
А Иден хотела произвести эти работы как можно скорее, собрать все, что только возможно, и закончить дела в две недели. Де Пард будет считать, что теперь она связана по рукам и ногам еще с месяц или больше. Тем лучше – в ее интересах, чтобы он так думал.
– И что ты собираешься делать со скотом, когда все работы будут закончены? Ты ведь не сможешь его никуда отправить. Де Пард отрезал тебе все пути.
– Когда все будет готово, я сумею с этим справиться.
Иден поставила грязные тарелки в мойку и принялась вытирать со стола.
– Боюсь, у тебя не будет такой возможности. Де Пард взорвал все мосты на твоем пути. Все это пустые хлопоты.
– Ну, это только ты так считаешь.
– Если бы только я, – ответил он с досадой. – Почему ты не хочешь с этим примириться?
– Потому что это будет означать, что Де Пард выиграл. А я не собираюсь давать ему такую возможность. Это было бы несправедливо. И уж ты-то должен знать об этом лучше всех.
Винс отвел глаза.
– Знаю.
– Так помоги мне, вместо того чтобы ссориться со мной.
Винс вскочил со стула и нервно заходил по кухне.
– Это как раз то, что я делаю, но по-своему. Она поверила и тяжело вздохнула.
– Знаю. Так о чем мы тогда спорим?
– Все дело в том, что ты не хочешь меня слушать. А на этот раз прав я.
Вместо ответа она посмотрела на повязку, украшавшую его щеку.
– Как только я покончу с посудой, напомни, чтобы я сменила повязку.
– Я сделал свежую только сегодня утром.
– Ну и как идет заживление? – поинтересовалась Иден, убирая в холодильник продукты.
– Прекрасно. – Винс по-прежнему возбужденно ходил по кухне. – Сегодня утром я видел тебя с ним. Кажется, вы прекрасно поладили.
– Не совсем так. – Мгновенно она внутренне насторожилась, сопротивляясь Винсу, пытавшемуся выведать, что она чувствует по отношению к Киннкэйду. – Мы просто поехали вместе посмотреть на кобыл с жеребятами.
– Кажется, вы нашли о чем поговорить. Он спрашивал что-нибудь обо мне?
– Нет. – Только сейчас Иден осознала, что все это время она только и делает, что старается не думать о Киннкэйде. – В основном он рассказывал о себе. Оказывается, Киннкэйд профессионально всю жизнь занимался родео, пока не покалечился и не смог больше участвовать в соревнованиях. Помнишь большую пятнистую кобылу, которую я купила? Ну, Мисс Удачу? Он однажды пытался ее объезжать.
– Так он был наездником на родео?
Иден, увидев пристальный взгляд Винса, отвернулась.
– Верно. Кстати, он знает того жеребца, которого ты этой весной сватал для меня в Оклахоме.
Иден продолжала рассказывать о жеребце, но он уже не слушал ее. Тревожное предчувствие охватило его. Мозг Винса лихорадочно работал, выдвигая и отбрасывая различные версии, предположения, гипотезы, и все-таки возвращался все время к одной, от которой все его тело похолодело. К той единственной, которая одна только и придавала смысл всему остальному.
От паники его лоб покрылся испариной.
– Винс?
Он резко обернулся к ней:
– Прости. Что ты сказала?
– Я говорила, что он особенно не раздумывал об этом жеребце. – Иден бросила на него изумленный взгляд. – Да, о жеребце. Верно.
Винс нервно кивнул:
– Я предупреждал тебя: он не то, чем хочет казаться. – И направился к двери. – Здесь душно. Мне нужно на воздух. – И он решительно вышел из кухни.
Возле крыльца он остановился и с трудом вдохнул воздух. Немного придя в себя, он пошарил в кармане в поисках ключей от пикапа. И в это время послышался голос:
– Куда-то собрались, Росситер?
Охваченный страхом, Винс замер. Киннкэйд, то есть К. Ч. Харрис, вышел из тени в полоску света, падавшего из дома.
Винс не сводил глаз с его лица, разглядывая высокие скулы и четкие очертания подбородка. Теперь он заметил сходство Киннкэйда с Марси. У него были такие же светло-голубые, будто выцветшие глаза и такие же песочного цвета волосы. Почему же он не замечал этого раньше?
– Чего ты хочешь?
Винсу с трудом давалось каждое слово – горло его сжимала судорога.
Киннкэйд небрежно отряхнул пепел сигары.
– Я думал, пора напомнить, кто за кем присматривает.
Винс, не желая больше ничего слышать, вернулся в дом и прошел в неосвещенную гостиную. Из окна по-прежнему виднелась плотная темная фигура Киннкэйда, маячившая во дворе.
Винс отпрянул от окна и растерянно остановился возле запертого шкафчика с оружием. В течение нескольких долгих минут он смотрел на ружья за стеклом невидящими глазами. Постепенно взгляд его сфокусировался на одном из них, как раз на том самом, которое взяла Иден, когда помчалась в погоню за человеком Де Парда, стрелявшим с гребня холма. Некоторое время Винс не отрываясь смотрел на это ружье, и вскоре его лицо приняло спокойное и уверенное выражение. Выпрямившись, он повернулся и вышел из комнаты.
– Поеду к Старр выпить пива, – крикнул он Иден из коридора.
– Если встретишь кого-нибудь, кто ищет работу, приведи с собой.
– Приведу.
С ключами в руке Винс вышел из дверей. Ни разу не посмотрев на стоящего позади него Киннкэйда, он направился прямо к пикапу и сел за руль. Поворот ключа – и мотор проснулся, сыто заурчав.
Проехав по проселочной дороге с милю, Винс обернулся и увидел фары преследующей его машины. Винс улыбнулся.
– Правильно, – сказал Винс вслух. – Ты только следуй за мной.
С полдюжины посетителей, все местные, собрались в «Лаки Старр», когда Винс вошел туда. Музыкальный автомат орал на всю катушку – это Мики Джилли пел о девушках, становящихся еще прекраснее, когда наступает время закрывать заведение.
Рой у стойки бара заметил его и что-то сказал Старр. Она тут же обернулась.
– О, да неужели к нам пожаловал сам мистер Хай, великий и прекрасный? – воскликнула она и двинулась к нему навстречу. – Приятный сюрприз.
– Да вот, решил немного встряхнуться.
И Винс по обыкновению одарил ее обворожительной улыбкой.
– Ну а что новенького? – спросила Старр, внимательно вглядываясь в его лицо. – Что с тобой стряслось?
Винс поколебался и умело солгал:
– Да все та же старая история, Старр. Ревнивый муж, и удрать невозможно, потому что нет черного хода.
Она от души рассмеялась:
– Винс, ты всегда был отменным лгуном. Однако я не уверена, что ты сам можешь отличить правду от лжи, даже если ткнуть тебе ее под нос. Так как же все было на самом деле?
– Не имеет значения.
Он бросил беспокойный взгляд на входную дверь. Ведь в любую минуту мог войти Киннкэйд. Времени у него было в обрез.
– Мне кое-что надо от тебя, Старр.
Он обнял ее за плечи и повел к стойке бара.
– И что же это? – спросила она подозрительно.
– Передан от меня весточку Де Парду. Скажи ему, что мне надо встретиться с Шихэном послезавтра на перекрестке Игл-Галч. Он должен быть там к десяти часам утра. Запомни, ровно в десять. У меня не будет возможности ждать его даже несколько минут. Поняла?
– Поняла, – кивнула заинтересованная Старр. – Но почему бы тебе самому не позвонить Де Парду?
– Нет времени объяснять. Ты это сделаешь? Это очень важно!
– Сделаю.
– Я знал, что могу на тебя положиться. – Винс нежно обнял ее за плечи и указал кивком на лестницу на второй этаж, где располагалась контора. – Будет лучше, если ты сделаешь это прямо сейчас..
Буквально через секунду в зале появился Киннкэйд. Старр, тотчас же увидав синяки на лице Киннкэйда, бросила быстрый и выразительный взгляд на Винса.
– Похоже, ты надавал ему тумаков.
– Один или два, – улыбнулся Винс. Наконец Старр отправилась на второй этаж.
Винс с облегчением вздохнул и знаком показал Рою, чтобы тот налил ему пива. Его лицо все еще хранило следы улыбки, когда Киннкэйд подошел к стойке и остановился в каких-нибудь трех футах от него.
– Налей пива этому малому, Рой, и пусть это будет за мой счет. – Винс указал на Киннкэйда.
В этот момент дверь из кухни чуть приоткрылась и в зал выглянул Расти. Но, увидев за стойкой Киннкэйда в обществе Росситера, Расти исчез обратно.
– Предпочитаю платить за себя сам, – объявил Киннкэйд.
– Как угодно. – Винс поднял свою кружку, отдавая ею насмешливый салют Киннкэйду. – Лучше выпить сейчас. Следующую кружку, возможно, тебе доведется выпить не раньше, чем недель через шесть.
– Да, и почему же это? – Киннкэйд бросил Рою деньги и взял свое пиво.
– Завтра мы отправляемся в осенний объезд ранчо. Рой услышал его слова и нахмурился.
– Так рано?
– У нас мало работников. Поэтому надо и начинать раньше, – объяснил Винс. – Кстати, если услышишь, что кто-нибудь ищет работу, пошли его к нам.
Рой что-то пробормотал и зашаркал на кухню. Винс подошел поближе к Киннкэйду:
– А знаешь, похоже, я начинаю привыкать к твоей компании. Теперь, когда ты появляешься, меня это больше не беспокоит.
– Но не далее как сегодня вечером мое общество, кажется, тебя обеспокоило.
– А кого бы не обеспокоило? Ты меня напугал до судорог. – Винс непринужденно улыбнулся.
Это удивило Киннкэйда.
– Правда? И поэтому ты с такой скоростью помчался к дому?
– Забыл ключи от машины. Надо было их взять. – Винс на мгновение замолчал. – Если быть честным, то Иден меня сегодня отчитала из-за моего поведения. Она напомнила мне, что Де Пард и так доставляет нам массу хлопот и потому нет смысла наживать себе лишнего врага. И знаешь, похоже, она права. – Винс прикоснулся к повязке на щеке. – Возможно, я это заслужил. Но как бы то ни было, если ты не против, я предпочел бы забыть наши раздоры.
– А если я против? – с вызовом спросил Киннкэйд, не очень-то веря сказанному Винсом.
– Ну, тогда я бессилен что-либо изменить. Видишь ли, Киннкэйд, я давным-давно усвоил, что невозможно поладить с человеком, если он помешался на мысли о мести. И тому красноречивый пример Де Пард. Я не держу зла на тебя. Это отнимает слишком много сил.
– Зато дает бездну удовлетворения.
– Ну, я бы не сказал.
Винс, увидав Старр, спускающуюся со второго этажа, окликнул ее:
– Ты позвонила?
– Да.
Эта пара обменялась понимающими взглядами, и Киннкэйд насторожился – похоже, Старр о чем-то сообщила Винсу. Довольная же улыбка Росситера только подтвердила его подозрение.
Винс повернулся к мужчинам, сидящим за стойкой бара.
– Эй, Хоуг, как насчет того, чтобы перекинуться в покер? Я чувствую, что сегодня мне повезет.
Бочкообразный владелец заправочной станции поднял свою тушу со стула.
– Если тебе будет так же везти, как в субботу, в моем кармане заведутся деньжата. – Хоуг подтолкнул соседа плечом. – Пошли, Мэрфи, давай-ка испытаем судьбу.
Через несколько минут завязалась игра в покер. Киннкэйд остался у стойки бара и принялся потягивать ледяное пиво. Его внимание теперь привлекла Старр. Она как раз проходила мимо с подносом, полным кружек и стаканов из-под напитков. Передав поднос Рою, она посмотрела на Киннкэйда.
– Вечер идет вяло, – заметил он.
– Я видала вечера и похуже. – И она негромко поинтересовалась: – Ты нанялся работать на «Шпору», да?
– Мне это показалось подходящим делом.
– Напротив, это было ошибкой, – сказала она, и в тоне ее прозвучало предостережение.
– Я так не думаю.
– Напрасно, Киннкэйд, она не сможет сохранить свое ранчо. Де Пард этого не допустит.
– Да, уж он постарается.
– И ему это удастся.
– Все может быть. – И он невозмутимо продолжил их светскую беседу: – Я знаю, что ее братец, поставляет Де Парду сведения, чтобы его планы против Иден не пошли прахом. Винни-бой использует вас в качестве курьера?
– Ты умный мальчик, Киннкэйд, так пошевели мозгами. – Ее губы изогнулись в ленивой улыбке. – А теперь, если позволишь, меня ждут дела.
Эта снисходительная улыбка вес еще не покидала ее лица, когда она вышла из зала и направилась в свой офис на втором этаже.
Двумя часами позже Винс собрал выигранные деньги и лениво направился к стойке бара, где все еще стоял Киннкэйд.
– Я готов тронуться в путь, – сказал он, подмигивая. – А ты?
Хмыкнув, он похлопал Киннкэйда по плечу и направился к двери, нетвердо держась на ногах. Киннкэйд расплатился за последнюю кружку пива и последовал за Винсом.
Готовый к неожиданным неприятностям, Киннкэйд вышел на улицу и тотчас же ступил в сторону. Однако Винс не лежал в засаде, поджидая его. И все же, проявляя осторожность, Киннкэйд сделал несколько шагов к углу дома, держась в тени стен.
Киннкэйд завернул за угол как раз в то время, когда пикап Винса отъезжал от заведения Старр.
Из глубокой тени переулка появился Расти: в темноте четко выделялся его закапанный соусом белый передник. Глянув вслед удаляющемуся пикапу, он вместо приветствия спросил:
– Как дела?
– Не знаю.
Киннкэйд извлек сигару и закурил.
Расти окинул быстрым взглядом его лицо.
– Похоже, что вы боксировали пару раундов.
– Да, пару.
– В таком случае не ошибся ли я? Мне показалось, что он предложил заплатить за твою выпивку?
– Да.
Расти покачал головой:
– Но это как-то не вяжется.
Про себя Киннкэйд вполне согласился с этим заявлением.
– Он хочет забыть и простить.
– А может быть, стоит попытаться? – совершенно серьезно посоветовал Расти.
– Не могу.
– Марси бы это не одобрила. И ты это знаешь, Киннкэйд.
– Марси была слишком добросердечной и нежной.
– Да, но не забывай золотое правило: что уходит, то и возвращается, как бумеранг, – предупредил Расти.
– В таком случае Росситеру предстоит проглотить много горьких пилюль.
– И ты собираешься об этом позаботиться?
– Ты прав.
– Каким образом? Ты уже придумал?
– Нет еще, – сознался Киннкэйд, – но обязательно есть что-то, от чего он будет страшно страдать. Когда я узнаю, что это, он заплатит за все.
– Если ты собираешься причинить кому-нибудь боль, то помни: когда все свершится, ты же и будешь страдать больше всех.
– Но я надеюсь, дело будет того стоить.
– Думаешь, будет? – спросил Расти, – Ты уверен?
– Тебе не удастся переубедить меня, Расти, поэтому нечего зря время терять, – заявил Киннкэйд. – Если не хочешь мне помочь, отправляйся назад в Оклахому.
_ Хорошим я был бы другом, если бы повернулся и зашагал прочь только потому, что ты поступаешь неправильно. И все-таки ты совершенно не прав.
– Посмотрим.
– Твоим другом быть чертовски трудно, Киннкэйд. Но независимо от того, прав ли ты или нет, я буду здесь, если нужен тебе. И клянусь Богом, если это потребуется, ты знаешь, чего стоят эти мои рыжие волосы.
– Отлично, – сказал Киннкэйд, по-доброму улыбаясь.
– Пока хорошо.
И Расти исчез в темноте переулка.
