Текст книги "Дурная слава"
Автор книги: Джанет Дейли
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 22 страниц)
Глава 11
Киннкэйд легонько постучал в раздвижную дверь и подождал ответа. Но, не услышав ни звука, он, поколебавшись минуту, вошел. Быстро оглядев комнату, Киннкэйд убедился, что она пуста. Тогда он, позвякивая шпорами, прошел на кухню.
Иден сидела за столом, просматривая три телефонные книги, открытые на желтых страницах. Рядом лежал блокнот с записями. О стоящем на краю стола ленче – сандвич с сыром и стакан молока – она, похоже, давно забыла.
Иден совершенно не замечала присутствия Киннкэйда, настолько сосредоточена была на своем занятии.
Сейчас перед ним была Иден Росситер, которой Киннкэйд не видел прежде. От ее уверенности не осталось и следа. Теперь у Иден был вид человека, отчаянно борющегося за выживание. Причем борьба эта явно велась ею в одиночку.
За недолгое время знакомства с ней она вызывала в нем любопытство, интерес и, конечно же, прежде всего желание. Но, глядя на нее в этот момент, ему больше всего хотелось защитить ее. Подобное отношение к женщине было настолько новым для него, что он даже испытывал от этого некоторое замешательство.
Глубоко вздохнув, Иден подняла голову и тотчас же замерла при виде Киннкэйда. Однако, придя в себя, она сухо и неприветливо встретила его вопросом:
– Чего вы хотите?
Киннкэйд подивился тому, как быстро она пришла в себя и вновь надела личину спокойствия и неприступности. Ее независимость была вроде закаленной стали, которой пользуются, чтобы держать людей на расстоянии.
– Я так понял, что Коннорс и Харт уезжают. – Он подошел к ней поближе. – В связи с этим – я все еще в опале? Я уволен?
Прагматическая сторона натуры Иден не позволила сказать ей то, что хотелось бы.
– А вы уверены, что все еще хотите остаться? – И прежде чем он ответил, она продолжила: – Я не могу утверждать, что стрельба сегодня утром – случай исключительный. Весьма вероятно, что такое повторится, но только в следующий раз может кто-нибудь пострадать. В том числе и вы.
– А вы будете выхаживать меня, если я пострадаю от вражеской пули? – рассмеялся Киннкэйд.
Она вдруг почувствовала необыкновенную признательность к нему. Ее вновь отчаянно потянуло к Киннкэйду.
– Это не повод для шуток.
– А вы предпочли бы, чтобы я побежал вслед за Хартом и Коннорсом?
– Речь не об этом, я просто хочу убедиться, что вы понимаете, как обстоят дела.
– Думаю, для меня все стало ясно с первой же нашей встречи, – заверил Киннкэйд. – Насколько я понимаю, Де Пард поставил цель – уничтожить вас. Так насколько он близок к этой цели?
Прямой вопрос требовал честного ответа.
– Если мне не удастся доставить свой скот на рынок, он будет близок к ней, как никогда прежде.
– Но у вас всегда остается выход – вы можете продать ранчо и начать жизнь снова в другом месте.
Иден мгновенно сникла.
– Похоже, все считают бегство универсальным решением проблемы. – И в глазах ее снова появилось отчаяние. – Если вам начинают досаждать и ставить палки в колеса, то единственный выход – уехать и найти работу где-нибудь на другом конце света. Если вам мешают жить соседи, которые к тому же и оскорбляют вас, то почему бы вам не продать свою собственность и не уехать? Идиотские компромиссы, готовность уступить, все бросить становятся присущи американскому образу жизни. Если приходится слишком жарко, делай ноги. Прошу прощения, но это не для меня. Я предпочитаю отстаивать свои интересы до конца.
– Думаю, Де Пард как раз на это и рассчитывает, – ответил Киннкэйд задумчиво. – Настоящую победу он будет торжествовать, лишь сломив вашу волю и силу духа.
– Вы правы, Киннкэйд. И именно поэтому я не собираюсь сдаваться.
Пронзительный телефонный звонок заставил их обоих издрогнуть. Иден взяла трубку.
– Ранчо «Шпора». – Несколько минут она внимательно слушала, что ей говорили на другом конце провода, а положив трубку, с удивлением посмотрела на Киннкэйда. – Этот звонок предназначался вам.
– Мне?
– Да. Звонил повар из заведения Старр. Он просил передать вам, что вы что-то потеряли и лучше бы вам поскорее вернуться за этим. Киннкэйд, о чем он толковал?
– Должно быть, он говорил о перочинном ноже, – солгал Киннкэйд. – На рукоятке выгравировано мое имя. Это подарок отца. Несколько дней назад я потерял его. Пожалуй, мне стоит поехать туда прямо сейчас, – сказал Киннкэйд, поворачиваясь, чтобы уйти.
Оставшись в кухне одна, Иден остро почувствовала, как ей хочется, чтобы Киннкэйд побыл с ней подольше. После его ухода почему-то вокруг воцарилась пустота. Хотя возможно, ей это только показалось, было, что называется, плодом фантазии.
– Черт возьми, как вовремя вы явились, Де Пард! Услышав голос Винса Росситера, Расти поспешил к раздвижной двери, ведущей из кухни в казино. Сквозь узкую дверь он прекрасно видел происходящее в комнате. Туда вошли Росситер и Де Пард.
Де Пард, доверительно наклонившись, что-то сказал Росситеру, но слишком тихо, чтобы Расти мог расслышать его слова.
– Не пытайтесь вешать мне лапшу на уши. – Росситер сбросил с плеча руку Де Парда. – Вы чертовски хорошо знаете, чем я расстроен.
Де Пард примирительно кивнул и сделал знак кому-то в дальнем конце зала. Росситер на мгновение замешкался, но все-таки последовал за ним.
Вдруг Расти почувствовал, как На его плечо легла тяжелая рука, и, рванувшись, он чуть было не выпрыгнул из собственной шкуры. К счастью, за его спиной стоял Киннкэйд.
– Ты напугал меня до полусмерти, – сказал Расти едва слышным зловещим шепотом.
– Послушай, дружище. На улице я увидел грузовик Росситера. – И Киннкэйд показал взглядом на дверь. – Что там делается?
– Росситер ввалился сюда примерно час назад и попросил Старр вызвать Де Парда. Де Пард только что вошел. – Расти еще раз выглянул в зал, – Сейчас они сидят за угловым столом. Росситер, кажется, несколько раздражен.
– И тому есть причина.
Киннкэйд кратко рассказал Расти об утреннем происшествии. Затем он попросил Расти уступить ему место возле дверной щелки и принялся наблюдать за интересующей его парой.
Эти двое все еще разговаривали. Де Пард говорил спокойно, а Росситер сердито жестикулировал. К сожалению, музыкальный автомат орал так, что до Киннкэйда только изредка доносилось одно или два слова, а этого явно не хватало, чтобы понять, о чем идет речь.
– Что происходит? – Расти всячески напрягал слух, пытаясь что-нибудь понять.
Киннкэйд покачал головой:
– Не знаю.
Несколькими минутами позже музыкальный автомат наконец умолк, и слова Росситера теперь были слышны отчетливо.
– Вы на этот раз зашли слишком далеко. Я хочу, чтобы вы дали задний ход.
– Как только ранчо будет продано, я это сделаю, – преспокойно согласился Де Пард.
– Это требует времени.
– А это уж не мое дело.
– Черт возьми, Де Пард, я вас предупреждаю: если она пострадает, если она получит хоть царапину, вы за это заплатите!
Де Парду это заявление показалось почти забавным.
– Послушайтесь доброго совета, Росситер. Не стоит сыпать угрозами, которые вы заведомо не сможете выполнить.
Росситер тотчас же отступил.
– Вы же знаете, как близки мы были с Джефом, – начал он. – Он…
Де Пард перебил его:
– Вы уже много раз запевали эту песню. Она стара. Росситер, чертовски стара.
Винс побледнел, получив эту словесную пощечину, и остался сидеть на стуле, когда Де Пард вышел из комнаты. Даже на расстоянии через узкую щель было видно, как его лицо покрылось испариной. Страх парализовал этого неунывающего красавца.
Киннкэйд, услышав, как Винс приказал Рою налить ему виски, отступил и закрыл дверь за собой.
– Непохоже, чтобы Де Пард его особенно использовал, – заметил Расти.
– Использует, не беспокойся, – поправил Киннкэйд. – Я подозреваю, что Росситер поставляет ему информацию о намерениях сестры. Я точно знаю, это он сказал Де Парду, где и когда будут грузить ее скот. Расти несколько озадачился.
– Росситер рассказывает ему обо всем, а потом является сюда и начинает поносить его и угрожать на случай, если Иден пострадает. По-моему, тут что-то не вяжется, в этом пет смысла. Он за нее или против?
– Возможно, и то и другое. – Киннкэйд и сам толком не все понимал в этой истории. – Она как-то сказала мне, что брат пытается убедить ее продать ранчо. Похоже, его доля от продажи составит солидную сумму.
– Ну, в таком случае… – предположил Расти.
– Я думаю, Винс решил, что, если Де Пард будет очень портить ей жизнь, она, возможно, легче согласится на продажу. Только Де Пард принялся за дело куда серьезнее, чем он предполагал.
– Это возможно.
И все же Киннкэйд чувствовал, что подобная версия объясняет далеко не все.
– Думаю, мне пора там появиться, – сказал Киннкэйд и выудил из кармана нож. – Вот. Я думаю, ты нашел его в субботу в туалете. К счастью для меня, там выгравировано мое имя, а иначе ты никогда бы не нашел владельца.
Расти взял нож и осклабился:
– Хочешь разыграть эту историю, да?
– А почему бы и нет?
– И я могу рассчитывать на вознаграждение?
– Как только смогу, угощу пивом.
– Да уж конечно, когда рак на горе свистнет. Киннкэйд хмыкнул и вышел в темный переулок. Теперь ему нужно было появиться с парадного входа.
Винс, сгорбившись над стойкой бара, держал кружку пива, которой собирался запить виски. Когда дверь отворилась, пропуская Киннкэйда, он машинально повернул голову на звук и тотчас же пьяно крикнул:
– Что вы здесь делаете?
– Тот же вопрос мог бы задать и я. – Киннкэйд подошел к стойке бара и обратился к Рою: – Я приехал за своим перочинным ножом.
Бармен пожал тощими плечами:
– Ничего об этом не знаю.
– Ваш повар позвонил мне на ранчо и сообщил, что нашел нож. Может, спросите у него?
– Он ничего мне об этом не говорил, – проворчал Рой, направляясь к дверям.
Киннкэйд, опершись локтем об изрядно потертую стойку красного дерева, обратился к Винсу:
– Я видел выходящего из заведения Де Парда, когда приехал сюда. Винс, вы разговаривали с ним?
– А вот это вас не касается.
И Винс снова основательно приложился к кружке пива.
– Росситер, вы тоже решили покинуть эти края?
– Что за чушь вы несете, Киннкэйд?
– Ну как же, Коннорс и Харт уезжают с ранчо. Видимо, они неуютно почувствовали себя, когда сегодня утром вокруг нас свистели пули. Вот я и подумал, что вы тоже решили покинуть этот прелестный уголок земли.
– И оставить сестру один на один с Де Пардом? Надо признать. Винс удачно изобразил оскорбленное достоинство.
– Но ведь это случилось бы не впервые? – мило улыбаясь, высказался Киннкэйд. И судя по тому, как Винс побледнел, он понял, что попал в точку.
Винс попытался блефовать и небрежно сказал:
– Не понимаю, за кого вы меня принимаете…
Но тут дверь в кухню распахнулась и, шаркая ногами, появился Рой. Винс мгновенно умолк.
– Этот? – Рой положил перед Киннкэйдом перочинный нож.
– Да, он самый.
Но когда Киннкэйд потянулся за ножом, Рой накрыл его ладонью.
– А как же вознаграждение?
Киннкэйд немедля извлек из кармана несколько бумажек и бросил на стойку.
– Нацеди две кружки пива и одну отнеси повару, а заодно и напомни ему изречение из Священного писания: «Добродетель и есть сама награда».
Рой фыркнул, что, очевидно, означало смех, и поставил под кран бок о бок две кружки. Одну, наполнив до краев, он протянул Киннкэйду, вторую понес на кухню.
– Послушай, приятель, – тут же заговорил Винс. – Здесь полно пустых столов. Возьми свое пиво и отправляйся за один из них.
– Нет уж, благодарю, – И с наигранным равнодушием Киннкэйд не спеша принялся за свое пиво.
– Какого черта вы таскаетесь за мной хвостом? – еще больше занервничал Винс. – И кто вы, черт бы вас побрал, на самом деле?
Но Киннкэйда не так-то просто было вывести из себя.
– Возможно, я ваша совесть.
– Прекратите говорить загадками и давайте начистоту. Что я вам сделал и когда?
– Ничего. Абсолютно ничего.
– Тогда отвяжитесь от меня. А лучше всего последуйте примеру Конпорса и Харта и убирайтесь отсюда. У нас и так хлопот полон рот и без таких, как вы.
Винс круто повернулся и пошел к выходу.
Киннкэйд подождал, пока дверь за Винсом захлопнется, и последовал за ним.
Всю дорогу обратно на ранчо Киннкэйд ехал вслед за машиной Росситера. Затем он свернул в сторону к бараку, оторвавшись от сине-белого пикапа, и припарковал свою машину возле кухни.
– Ездили в город? – оживился кривоногий повар, стоявший возле кухни.
– Да.
Повар с надеждой посмотрел на Киннкэйда:
– Может, привезли виски?
– Сожалею, но не привез. Дикий Джек недовольно фыркнул:
– Черт возьми, а я-то уже обрадовался…
Де Пард вернулся на ранчо «Даймонд Д.» как раз в тот момент, когда туда въезжал Шихэн. Шихэн тянул на буксире фургон для перевозки лошадей.
– Иди в дом, как только освободишься! – крикнул ему Де Пард.
Шихэн довольно быстро управился с работой и пришел в кабинет босса.
– Поздравляю с хорошо выполненной работой, – сказал Де Пард и протянул ему пузатый бокал с виски.
– Я так понял, что вы уже в курсе, как все произошло, – ухмыльнулся Шихэн.
– Да. Я разговаривал по телефону с шерифом. Оба фургона серьезно пострадали. Один удалось наладить, но перевозчик отказался грузить ее скот. И теперь Росситера никого не найдет – никто не захочет рисковать, сколько бы она ни пообещала заплатить.
– Вы правы босс, пули звучат очень убедительно, – заметил Шихэн, одним глотком опрокидывая виски.
– Да уж, что верно, то верно, – улыбнулся Де Пард, – отлично сказано. Винса потрясла эта история. Я только что со свидания с ним. Мы виделись у Старр.
– И чего он хотел?
– Да по правде говоря, ничего особенного. Он шумел по поводу безопасности своей сестры.
– Тогда пусть убедит ее уехать.
– Вот и я ему сказал то же самое. Но он к тому же еще и боится, как бы ей не стало известно, что он поставляет нам информацию. Кстати, я договорился с ним, что он встретится с тобой в пятницу в Сэддлтри-Крик возле западной ограды.
– Я там буду.
Глава 12
С того утра когда их обстреляли, минуло четыре дня. Дни прошли в беспрестанной работе и заботах – заботах, которые требовали от Киннкэйда сноровки во всем, чем только ему не приходилось заниматься: он был то сварщиком, то ветеринаром, то механиком, то просто рабочим.
Закончив починку стержня для сломанной мельницы, он отер пот со лба и гордо заметил:
– Ну вот, теперь дело пойдет.
– Надеюсь, теперь эта чертова мельница заработает, – поддержал Эл. Он переносил жару еще хуже, чем Киннкэйд.
Они с наслаждением разделись до пояса и отошли в тень, где стоял заранее приготовленный большой кувшин с водой. Киннкэйд первый взял его и выпил половину, прежде чем передать Элу.
– И в аду не может быть жарче, – объявил Эл.
От Киннкэйда не укрылось, что Эл с интересом разглядывает его длинный шрам, извивающийся вдоль всей грудной клетки и ребер.
– Скверный шрам, – заметил Эл. – Как ты его заполучил?
– Это бык, – ответил Киннкэйд, сдвигая шляпу на затылок, чтобы ее поля хоть чуть-чуть защитили шею от нестерпимого жара солнца.
– След рога? – предположил Эл. – Представляю, сколько крови вытекло.
– Нет, это след копыта. Я промедлил всего минуту и потом уже не смог уклониться от удара. – Киннкэйд потер ладонью шрам шестилетней давности.
Он помнил, как недолго скакал на быке по имени Десять Один-Один и как упал с него, жестко приземлившись на спину. От удара он на мгновение потерял сознание, но память сохранила, словно моментальный снимок, то, что он увидел потом, открыв глаза, – воскресная толпа на трибунах, ужас в глазах людей, ковбои у изгородей, клоуны, пытающиеся отвлечь внимание быка, серое бугристое тело животного прямо над ним. Затем бык резко наклоняется и раздвоенное переднее копыто оказывается нацеленным прямо на него.
Рефлекс заставил Киннкэйда рвануться с места, но ему удалось передвинуться только на часть нужного расстояния.
– Было такое ощущение, будто тебя вспарывают тупым ножом, – это когда он ударил меня копытом, – вспоминал Киннкэйд вслух. – В тот раз у меня были сломаны два ребра.
– В тот раз? – Эл вытащил из кармана жестянку «Ред Мэн» и с еще большим любопытством воззрился на Киннкэйда. – Похоже, ты много раз участвовал в родео. Остальные шрамы ты тоже там заработал?
Киннкэйду пришлось признаться.
– Да, по большей части. Правда, после того случая я старался объезжать мустангов, а быков предоставил тем, у кого больше храбрости, чем мозгов.
Эл запихнул себе в рот жевательного табаку и поинтересовался:
– Ты всегда участвовал в большом родео в Рино? Задав этот вопрос, Эл посмотрел на него как-то слишком внимательно.
– Да, несколько раз участвовал в нем.
– Что и говорить, это незабываемое зрелище. Ведь я и сам там бывал пару раз, – задумчиво сказал Эл. – Я видел тогда одного малого, который выиграл в заезде на мустанге без седла. Он, как и ты, из Техаса. Припоминаю, его звали К. Ч…. К. Ч. Харрис. Он был высоким поджарым темно-русым парнем.
– Пожалуй, я его не знаю. – Киннкэйд выдержал взгляд Эла, прекрасно понимая, что тот его узнал. – А ты хорошо его помнишь?
Эл размышлял целую минуту.
– Нет. Не могу этого сказать. Киннкэйд слегка расслабился.
– Спасибо.
Немного передохнув, Киннкэйд направился к приставной лестнице.
– Посмотрим, сможем ли мы заставить эту штуку работать.
– Смотри, куда ступаешь, – посоветовал Эл, когда Киннкэйд начал подниматься на башню мельницы. – Возможно, кое-где дерево прогнило.
– Меня удивляет, что эти древние перекладины не заменили гальванизированным металлом, – сказал Киннкэйд, продолжая подниматься.
– Вероятно, причина того, что большинство владельцев ранчо не позволяют себе никаких новшеств, заключается в нехватке денег, – отозвался Эл снизу. – В семидесятые рынок скота пришел в упадок, и с тех пор никто не делает много денег на говядине.
В пятидесяти футах от земли Киннкэйд перескочил на деревянную платформу, опоясывавшую башню мельницы и расположенную под восьмифутовыми стальными крыльями-лопастями.
Страховочные канаты стонали от напряжения, с трудом удерживая неподвижные лопасти под напором горячего воздуха. Киннкэйд постепенно высвободил одну за другой. Ветер подхватил их, и они начали вращаться, медленно набирая скорость.
Через минуту Эл подал голос снизу:
– Пока она работает славно.
– Вода уже начала поступать в резервуар?
– Только тонкой струйкой.
– А ты знаешь, дружище, обалденный вид открывается отсюда. – Киннкэйд с наслаждением оглядел огромные просторы.
Но его внимание тотчас же привлек приближающийся к ранчо всадник.
– Теперь вода течет из трубы хорошо, – обрадовано объявил Эл. – Похоже, нам удалось ее починить.
– Предупреждаю: с запада приближается всадник, – забеспокоился Киннкэйд.
Но Эл успокоил его:
– Скорее всего это босс.
– Да? Ну, в таком случае мне пора спускаться вниз. – И он шагнул на приставную лестницу.
Подъехав к мельнице. Иден увидела Киннкэйда, стоявшего по пояс обнаженным на жарком солнце. Испарина, блестевшая на его коже, придавала загорелому торсу вид хорошо отполированной бронзы. Тело Киннкэйда было жилистым и поджарым. Этот человек притягивал, пугал и завораживал ее.
– Как работает мельница? – спросила она, спрыгивая с седла и украдкой поглядывая на Киннкэйда.
– Да словно новенькая, – ответил Эл.
Иден повела жеребца к резервуару, медленно наполнявшемуся водой. Оба мужчины последовали за ней.
– На обратном пути на ранчо, – попросила она, – займитесь частью забора, пограничного с Циннобарами. Кое-где проволока осела и свалилась. Я попыталась укрепить ее, но не уверена, что она будет держаться.
– Ладно. – Отирая платком раскрасневшееся от жары лицо, Эл кивнул.
– И еще, пока вы здесь, – добавила она, – приглядите за скотом, отбившимся от стада. – Она села в седло, ей пора было возвращаться на ранчо. – Я загнала с полдюжины однолеток за ограду, но кое-кто мог выбраться наружу.
– Мы будем бдительны, – торжественно пообещал Эл.
Киннкэйд тоже изо всех сил старался не смотреть на Иден, особенно на ее высокую грудь. Как ни устал он и как ни страдал от жары, желание было сильнее всего. Интересно, а чувствует ли она по отношению к нему то же самое? Он взглянул на ее лицо и заметил под напускным спокойствием проблеск того оживления, которое испытывают женщины в присутствии нравящихся им мужчин.
Но он заметил и некую принужденность, напряжение в том, как она сжала губы, в выражении ее глаз… Наверное, Росситер снова старается убедить ее продать ранчо, подумал Киннкэйд.
Она с силой пришпорила жеребца и, махнув ковбоям рукой, ускакала.
– Да, похоже, Де Пард задал ей задачу не из легких, – задумчиво произнес Эл.
– И братец ее ей тоже не облегчает жизнь, – заметил Киннкэйд.
Эл презрительно сплюнул на землю.
– Винс – как докучливый слепень. Скорее раздражает, чем создает проблемы. Ну да черт с ним, пожалуй, нам пора собирать пожитки.
Киннкэйд удивился тому, как охарактеризовал Винса Эл. В его представлении Росситер не очень вязался с образом надоедливой мухи. Однако он попридержал свои мысли при себе и принялся пристраивать ящик с инструментами на заднем сиденье пикапа.
Когда все вещи были собраны, Киннкэйд взобрался на свое место и они двинулись в путь. Эл сидел за рулем, лихо управляя машиной по бездорожью.
– Не выходит у меня из головы наш босс, – сказал он, явно изнывая от желания поболтать. – На этот раз Де Пард загнал ее в угол. Не представляю, как она выкарабкается теперь. Хотя, конечно, – продолжал он, резко повернув голову к Киннкэйду, – ив прошлый раз никто не ожидал, что ей это удастся. Ты уже, конечно же, слышал историю о том, как она пристрелила брата Де Парда Джефа.
– Что за история? – отозвался Киннкэйд. Эл усмехнулся:
– Парень, ты имеешь право это знать. Ну так вот: одни считают, что она убила его в порыве ревности, Другие – что сделала это, защищая свою честь.
– А ты чему веришь? – спросил Киннкэйд. Теперь он уже с любопытством посмотрел на Эла.
– Раньше я считал, что она убила из ревности. Да, собственно, и все так думали. Поскольку выяснилось, что синяки на ее теле вовсе не от рук Джефа. – Эл тут же пояснил: – В то время я работал на Де Парда, но у меня был дружок-выпивоха Сэм Клеменс, и он работал на старика Росситера. Сэм видел, как дед Иден чертовски сильно избил ее, когда узнал, что она застрелила парня. Сэм был болтлив хуже бабы, и, конечно, об этом узнали все. Старик был вспыльчив, и, судя по тому, что в ту ночь увидел Сэм, в тот раз он совсем съехал с тормозов.
– А что за тип был брат Де Парда?
– Джеф? Он умел работать, никогда не увиливал от дел. Высокий, красивый и страшный эгоист, но какой парень в девятнадцать лет не думает о собственной персоне больше всего? К тому же он был умен и сообразителен. Мы все гордились этим красавцем, умницей и гулякой. Он обожал посещать злачные места.
– А как он вел себя с женщинами? Эл хихикнул:
– Как любой молодой жеребец, в котором бурлят жизненные соки. Готов был покрыть любую кобылку, оказавшуюся в поле зрения.
– И это ему удавалось?
Эл несколько замялся, но все же ответил:
– Похоже на то. Помню, как Джеф похвалялся, скольких девушек он уложил с собой в постель и скольких лишил невинности. Если судить по тому, что и как говорил Джеф, он не питал особого уважения к женщинам.
– Значит, попытка изнасилования вполне вероятна? Похоже, Элу не понравился такой вопрос – заданный прямо в лоб.
– Все возможно, – пробурчал он. – Всякие ходили слухи.
Его отношение к этой истории было совершено очевидным. Элу страшно не хотелось верить тому, что Джеф Де Пард пытался изнасиловать Иден. Это никак не вязалось с его представлением о Джефе, блестящем юноше, стремившемся сделать карьеру и дорожившем своей репутацией.
Размышляя об услышанном, Киннкэйд недоуменно покачал головой.
– Что-то не так? – хмуро спросил его Эл.
– Я удивляюсь, почему ты все-таки работаешь на нее, если считаешь, что она убила Джефа. Ведь причина должна быть посерьезней, чем хорошая кормежка.
Судя по выражению лица Эла, он и сам не раз задавал себе этот вопрос.
– Возможно, то, что она сделала, было и неправильно. Но то, что старается сделать с ней Де Пард, тоже несправедливо… Черт побери, она ведь все-таки женщина.
Надо признать, такой ответ был порожден старым кодексом поведения жителей Запада, столь живучим в этой части страны. А Эл относился к людям, придерживающимся традиций.
– А ты-то почему остаешься здесь? – спросил в свою очередь Эл, поворачиваясь к Киннкэйду.
– Как и тебя, меня учили помогать женщинам. Часть ранчо, пограничная с Циннобарами, лежала к северо-западу от большого хозяйского дома и была отделена от остальных угодий изгородью из колючей проволоки, прямой как стрела и уходившей в поросшие можжевельником холмы. Эл ехал вдоль нее до тех пор, пока не увидел пролома.
Когда пикап затормозил и остановился возле дыры в ограде, коровы с телятами шарахнулись и затрусили прочь. Все животные были низкорослыми, с костистыми крупами и тяжелыми рогами. И окрас их был коричнево-желтым, не имеющим ничего общего с рыжим цветом скота херфордширской породы.
Отбежав на безопасное расстояние от грузовика, коровы остановились и обернулись, наблюдая за машиной и ее пассажирами, Приглядевшись к животным, Киннкэйд узнал мексиканскую породу.
– Это корриенте, – сказал он Элу, не скрывая своего удивления.
– Да. Их широко используют во время родео и когда загоняют скот. Полагаю, тебе-то это известно.
– Я хорошо это знаю, просто не ожидал увидеть их здесь.
– Иден начала их разводить пять-шесть лет назад. Привезла на ранчо быка и с десяток коров. С тех пор у нее появилось стадо, она оставляет телок и время от времени прикупает коров и изредка быка. Теперь у нее около сотни коров этой породы. Как я уже говорил, теперь говядина подешевела, но скот для родео продается и приносит прибыль.
– Это точно, – поддакнул Киннкэйд.
В отличие от скота, разводимого на мясо или молоко, к животным, предназначенным для родео, предъявляются особые требования. Быки часто становятся слишком громоздкими и тяжелыми или привыкают к соревнованиям и уже не годятся. Поэтому этим животным требуется постоянная замена, и устроители родео все время ищут поставщиков нужного им скота. На этом рынке спрос превышал предложение. Киннкэйд почувствовал, как его уважение к Иден все возрастает: помимо того, что она красивая, притягательная женщина, она еще и по-настоящему деловая.
– Дай ей пару лет, чтобы увеличить стадо, и это ранчо будет приносить хороший доход, – заметил Эл и добавил, пожимая плечами: – Разумеется, если ей удастся продержаться так долго. А это маловероятно.
Конечно, Киннкэйду должно быть все равно, потеряет она свое ранчо или нет. Но при этом он переживал за Иден, и, как ни старался, остаться равнодушным ему не удалось.
– Ну так что, мы целый день собираемся здесь простоять или все-таки начнем чинить эту изгородь? – забеспокоился Эл.
– Сейчас, сейчас, – отозвался Киннкэйд, натягивая рукавицы.
Часом позже, починив изгородь, они снова уселись в грузовик и двинулись на ранчо. На полпути к дому Киннкэйд заметил всадника в ярко-синей рубашке, скакавшего им навстречу.
– Похоже, это Росситер.
– Да, – отозвался Эд и добавил, отвечая на невысказанный вопрос Киннкэйда: – Куда это он направляется?
– Давай-ка выясним, – предложил Киннкэйд и дважды нажал на клаксон.
Винс придержал лошадь и освободил дорогу приближающемуся пикапу, вскоре поравнявшемуся с ним. Эл высунул голову из окна.
– Ты куда? – спросил он.
– Да так, решил немного поразмяться. Заодно и проверю изгородь на восточной стороне ранчо. А что? Вам что-нибудь надо?
Встретив взгляд Киннкэйда, он смутился. В его глазах появилась неуверенность и нечто очень похожее на стыд, В том, что он врет, сомневаться не приходилось. Не выдержав поединка взглядов, Винс быстро отвернулся.
– Нет, нам ничего не надо, – ответил Эл. – Мы просто возвращаемся на ранчо.
– В таком случае, – сказал Винс, – я присоединюсь к вам попозже.
И он, резко пришпорив своего гнедого, пустил его в галоп – только хвост засвистел по ветру.
– Я и вообразить не мог, что он так надолго здесь задержится, – заметил Эл, трогая пикап с места.
– Что ты имеешь в виду?
– Видишь ли, Киннкэйд, он на ранчо уже около двух месяцев. Обычно он не выдерживает столько времени, его охватывает зуд и страсть к перемене мест. Винс, как правило, срывается и уезжает намного раньше. Правда, сейчас судьба ранчо, как никогда раньше, висит на волоске. А ведь благодаря доходам с ранчо босс всегда выручает его из всяких переделок.
– Каких переделок?
– Тех самых, где слышен звон монет, – заметил Эл с ухмылкой. – Мальчик Винни страсть как любит азартные игры и при этом так и не научился угадывать, когда не повезет. Ходят слухи, будто он известен по всему штату под дюжиной разных имен. Он и векселя подписывает этими именами.
– Иден об этом знает? – спросил Киннкэйд. Эл не задумываясь ответил:
– Я уверен в этом. Она уже столько раз выкупала его векселя.
– Интересно знать, почему он на этот раз ошивается здесь так долго, – пробормотал Киннкэйд.
– Вон и я не понимаю, – отозвался Эл. – Правда, надо отдать ему должное, он действительно взялся за дело и порастряс жирок, после того как уволились Коннорс и Харт. С тех самых пор как умер старик, Росситер никогда прежде не пачкал ручки грязной работой на ранчо. Однако он не тот человек, который таскает каштаны из огня по доброй воле.
Киннкэйду тоже не очень-то верилось в перерождение Винса.
Вернувшись на ранчо, Киннкэйд быстро перекусил, оседлал своего гнедого мерина и отправился по той же дороге, по которой ускакал Винс.
К середине дня Киннкэйд уже был на гребне низких холмов. Косые лучи послеполуденного солнца жгли ему спину, и пот струйками стекал по лицу и шее. Привстав в стременах, он оглядывал безмолвные пустынные равнины, простиравшиеся внизу, стараясь увидеть всадника.
Наконец он заметил его на юго-востоке и разглядел на нем ярко-синюю рубашку. Теперь у него не было ни малейшего сомнения в том, что это был Винс. Запомнив направление, в котором удалялся Росситер, Киннкэйд, чтобы перехватить его, начал спускаться вниз, понукая своего гнедого двигаться по склону холма.
Долину пересекал овраг, дно которого было углублено редкими, но обильными дождями, время от времени орошавшими эту сухую землю. Подъехав вплотную к оврагу, Киннкэйд резко натянул поводья, и мерин соскользнул на выстланное песком и галькой дно.
Несмотря на слабый ветерок, воздух здесь был застоявшимся и жарким. Киннкэйд пустил мерина бодрой рысью и продолжал свой путь по поворачивавшему на юго-восток высохшему руслу на дне оврага.
Проехав так некоторое время, он увидел впереди, примерно в четверти мили от себя, изгородь, перед которой начинался довольно пологий подъем на противоположную сторону оврага.
Минуты две спустя, выбравшись из оврага, Киннкэйд тотчас же увидел Винса. Тот уже приближался к пограничной изгороди, за которой его ждал человек на лошади. На этом расстоянии Киннкэйд не мог разглядеть второго всадника. Но ему удалось различить черно-белый кожаный жилет. Опять Шихэн! Киннкэйд рысью направил своего гнедого к этой паре.
