Текст книги "Третьи лица (СИ)"

Автор книги: Джал Халгаев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 30 страниц)

«Сейчас!» – кричали инстинкты в его голове, требуя смерти, и он охотно повиновался. Колющий удар получился скользким, но из грудины, вспоротой острой стороной лезвия, показались окровавленные порванные легкие. Безымянный взревел, падая навзничь, и стал извиваться от боли, пытаясь сохранить при себе жизнь.

«Не выйдет!»

Шипы на его каблуке глубоко вошли в скулы, и очередной противник затих, отправившись туда, во мрак забвения.

Не успел он обрадоваться шансу на победу, как во двор вбежал целый отряд из тридцати человек, и все были вооружены до зубов, а кроме парных мечей в их амуниции виднелись разного вида кинжалы и отравленные иглы – такого Безымянные не использовали еще никогда. Но даже так он готов был сражаться до последнего вздоха, и ему было плевать и на хозяина, и на собратьев с рыбьими глазами, которые не выражали никаких чувств. Он жил ради убийств, существовал, чтобы нести смерть, и, подпитываемый долго дремавшей праведной яростью и запахом крови, вошел в раж битвы. Он готов был умереть, но забрать с собой всех, кого видел перед глазами.

Его взор затуманился, все поплыло, охватываемое багровой дымкой. Он поднял с земли второй меч, только что лишившийся владельца, и с криком кинулся в самую гущу Безымянных, с радостью осознавая ту мысль, что умрет в настоящем сражении, самим собой, а не тем послушным рабом, что из него сделал хозяин.

Он бился за себя и делал это только для себя. Сегодня его последний день, сегодня сама смерть склонится перед ним, а эльф будет кусать локти, лишившись всех своих подданных! Сегодня и навсегда!

Его дух воспарил, подарив ему крылья, а мечи пели в руках, с радостью разрубая плоть и кости. Вся кожа покрылась чужой кровью, грудь изошла страшными ранами, ребра с хрустом ломались, впиваясь острыми концами в кожу, а вражеские клинки легко достигали его цели, пробиваясь через незащищенную плоть, но он шел вперед, сея смерть, проливая кровь и уничтожая каждого, кто встает у него на пути.

Семь, восемь, девять, двадцать, двадцать пять…

Он уже перестал вести счет смертям, а Безымянные все пребывали. Одна нога отказала, кинжалы достигли своей цели и разрубили кость его левой руки у предплечья, почти отняв руку от туловища, из зияющей раны на боку виднелись его внутренние органы, однако боли он почти не чувствовал. Он полностью отдался бою, подарил душу дикому танцу погибели, разя врагов, чьи лица за последние полвека отпечатались у него в памяти. У Безымянных нет ни друзей, ни братьев, и жалеть их не имеет смысла. Только убивать, ведь смерть – единственный выход! Главное двигаться, опередить действие отравленных игл, вонзившихся в его кожу…

Они были лучшими, но он доказывал, что он – лучше всех.

Количество жертв перевалило за пятый десяток, от трупов было не протолкнуться, он по пояс стоял в крови, мясе и смердящих потрохах, его глаза заплыли, он почти ничего не видел. Руки ослабли, рукоять единственного сохранившегося целым меча от крови выскальзывала из пальцев, но он был счастлив, пожалуй, так счастлив, что смерть казалась ему достойной наградой.

Обычный человек не смог бы убить стольких, даже сами Безымянные не смогли бы совершить такого, но он смог и не думал об этом. Важна лишь цель, и он ее достиг.

«Жаль, что не всех…» – пронеслась в последнюю секунду мысль в его голове.

ГЛАВА 8. НАВАЖДЕНИЕ

Часть 1

Она выругалась и сплюнула на землю, пытаясь распутать волосы, застрявшие в ветках.

– Вот холера! – она вспыхнула, вытащила из-за пояса свой кинжал и отрубила концы непослушных черных локонов. Те безвольно упали на ее плечи и растрепались, делая ее похожей на настоящую страшную мифическую ведьму, которой пугают по ночам детей.

Отвязав от запястья короткую лиловую ленту, она собрала волосы в хвост на затылке и подвигала затекшими плечами, недовольно бормоча себе под нос самые ужасные ругательства, которые только знала.

Вот старая карга! Она обещала перенести ее к Тому, а сама засадила нож в сердце!

Она замерла. Стоп, как она тогда оказалась здесь? Что там говорила перед ее смертью Альма? Не удивляться, а просто найти его и вернуть? Ну, что ж, если она не солгала, то Лори теперь там, где надо, осталось только отыскать в этом огромном гребаном мире смерти одного единственного Тома, который, черт возьми, может быть, где угодно!

Поправив на себе теплое платье с рукавами, и проверив, нет ли напротив ее сердца зияющей раны, она раздраженно мотнула головой и медленно выдохнула сквозь зубы. Итак, она здесь только с одной целью, так что об остальном лучше не думать. Если Альма перенесла ее именно сюда, то Том где-то поблизости, однако пятисотлетняя ведьма рассказывала ей о совсем другом месте, где царил один лишь мрак и опасные Тени, способные прихлопнуть тебя одним касанием. А здесь что? Вон, деревья да птички. В общем, тишь, гладь да божья благодать.

Она нахмурилась и подняла с земли длинный продолговатый сверток с полтора метра длиной, завернутый в толстую холщовую ткань, внутри которой что-то металлически звякнуло. Она закусила губу, чувствуя, как разрывается ее сердце от этого звука.

Альма сказала, что меч, покоившийся под несколькими слоями коричневой грязной ткани (на такую никто не позарится) и зовущийся Эйнариколем, напрямую связан с жизненной силой Тома и поможет ей его найти. И она еще наказала ей беречь этот клинок как зеницу ока. Ха! Как будто она сама этого не знает! Когда же девушка спросила у ведьмы, где она его достала, то та туманно ответила, что он сам к ней пришел. Что за бред…

Стиснув зубы, она двинулась в путь. Надо найти Тома. И пусть он только попробует не вернуться, зараза эдакая! Ради него она, можно сказать, погибла, и ей плевать на то, что он сделал то же самое ради нее в прошлом. Хотя нет, не плевать… Господи, как ей хотелось снова его увидеть, ощутить тепло его тела, почувствовать его любовь… Но сначала найти. Да, найти и вернуть.

Пока она шла протоптанной лесной тропкой, Лори внимательно оглядывалась, пытаясь понять, куда точно ей надо идти. Эйнариколь – если, конечно, это был он – предпочитал молчать, так что девушка решила положиться на свою интуицию.

– Итак, – буркнула она, щурясь от яркого закатного солнца, – значит, идем туда.

Где-то через час непрерывной ходьбы, когда дело уже клонилось к вечеру, она вышла к узкому заброшенному тракту, поросшему сорной травой, и решила сделать привал у дороги. Скрывшись за кипой низких раскидистых деревьев, она отложила в сторону сверток с мечом и сконцентрировалась, пытаясь призвать огонь. Вот у нее чуть ниже живота начинает покалывать от присутствия силы, вот сила растекается по ее пальцам и…

– Черт, – нахмурившись, пробормотала она. – Где огонь-то, а?

Она попробовала еще раз, но ничего не вышло. Она начала раздражаться. Что за дьявольщина тут творится, где ее магия? Поняв, что с огнем произошел полный провал, она попыталась сотворить самое простейшее заклинание и призвала каплю воды из воздуха. Снова ничего. Она тронула кости на своем браслете…

И испуганно сглотнула. Она еще никогда не жила без магии, с рождения чары были в ее крови, а теперь они просто… испарились!

– Так, успокойся, Анна, – шептала она себе, зажмурив глаза. – Успокойся, все хорошо. В конце концов, это мир смерти, надо было и этого ожидать. Черт! Ну, и так справлюсь, что я, совсем беспомощная, что ли?

Девушка закусила губу. Она злилась, но не понимала, на кого: может, на себя из-за той беспомощности, которая вдруг нахлынула на нее с уходом магии, а может, на Альму или Тома, из-за которых она, собственно, и загремела в эту дыру. Она слышала, что есть такие места, отбирающие чары, но надолго ли? Она надеялась, что не навсегда.

Поднявшись с места, Лори задумалась. Допустим, поест она ягод, а воды где взять? Она облизнула губы и вздохнула. Плевать, потом разберемся.

Она вышла на тракт и приготовилась идти вперед всю ночь, но затем благоразумно отошла в сторону и скрылась за кустами: без магии она теперь беззащитна, да и кто знает, кто ночью шляется по этим заброшенным дорогам. Распоров кинжалом верхний слой мешковины, она закинула меч на плечо и двинулась вперед, размышляя над своим будущим.

Ей всем сердцем хотелось его найти, обнять, снова почувствовать вкус его губ, но что если он ее уже не помнит? Смерть меняет людей, так говорила мама, да и если помнит, то наверняка спросит, что она делала без него. И что она ответит? Убивала кровожадных зверушек и спала с каждым встречным в борделях в надежде наконец отделаться от мучившей ее любви? Поймет ли он ее? Простит ли? И вообще, с какой это стати ей просить прощения? Это он ее бросил, это он умер и оставил ее одну, так что пусть сам вымаливает прощение на коленях. Вот так вот!

Шагов через сотню дорога заметно потяжелела. Кочки встречались буквально на каждом шагу, из-за кустов выглядывали непонятные движущиеся лозы, которые так и тянулись к ее ногам и хотели вонзить шипы в кожу, но встречали лишь острие кинжала, а из глухой чащи за ней точно кто-то наблюдал. Кто это был, она так и не заметила (черт, как бы пригодилось сейчас ее ночной зрение!), но его взгляд так и не сходил с ее одинокой темной фигуры, освещаемой светом какой-то странной и поразительно огромной круглой луны.

Нет, здесь что-то точно не чисто. Во-первых, какое время года? Клинницы, на которые Лори изредка натыкалась в пути, растут только летом, когда мало влаги, а рыжая гверна от простуды расцветает только в самую холодную зиму, но ее здесь было просто завались – хоть жри, хоть выпалывай. И столько ягод в одном месте в своей жизни она еще не видела. Девушка сорвала горсть каких-то мелких желтых плодов с деревьев (кстати, хвойные здесь росли вперемешку с лиственными) и покрутила их в руках, пытаясь понять, что здесь ядовито, а что нет. Правда через несколько часов голод все же взял свое, и она, отбросив в сторону пустые подозрения, съела аж десять штук, а потом у нее прихватил живот, и ей пришлось порядком задержаться у какой-то старой мраморной колонны, поросшей мхом и вьющимися колючками.

Всю оставшуюся дорогу Лори только и делала, что громко ругалась на всех трех языках (ее познание в последних двух ограничивалось лишь оскорблениями) и клялась себе больше не есть все подряд, даже если это будет ее последний день перед смертью. И она так и продолжала бы клясть все, на чем стоит этот мир, если бы лес вдруг не закончился, а тракт внезапно не оборвался, словно откусанный каким-то зубастым великаном.

Девушка замерла и пристально с недоверием потрогала носком остроносой туфли на маленьком каблучке иссохшую серую землю, сплошь покрытую пеплом и обгоревшими остатками костей. Лори перевела взгляд чуть выше и раскрыла рот в беззвучном крике. Вся земля перед ней была полностью уничтожена, и этот мертвый участок доходил до самого горизонта. Выглядело все так, будто кто-то специально поливал почву маслом и методично уничтожал сантиметр за сантиметром, желая сгубить здесь всю жизнь. Ну, по крайней мере, это ему точно удалось.

Сверток за ее спиной дрогнул, сильным порыв ветра подтолкнул ее вперед, и Лори, покачнувшись, оказалась как раз на пепельной земле, от которой в воздух тут же поднялось облачко праха, а под ногами хрустнули старые кости. Без сомнений Эйнариколь направлял ее вперед, но она опасалась. Нередко ведьмы совершали нечто подобного рода: рассердившись, они проклинали, бывало, и целые дворцы, и те в один миг уходили под землю, сгорая в пучине бездны, а вместо них оставались вот такие вот выжженные поля, на которых еще долгие годы ничего не росло. Но – вот холера! – кто же способен сделать нечто настолько грандиозное? Тем более что в этом мире магией и не пахнет?

«Том», – возникла в ее голове мысль, и Лори вспомнила того демона, что тот создал просто из воздуха. Зрелище, скажем так, было не из приятных…

Присев, девушка сложила ладонь правой руки лодочкой и зачерпнула немного пепла вперемешку с костями. Вдохнув воздух, буквально пропитанный страданиями и болью, она внимательно рассмотрела кости и едва сдержала горестный вздох: то, что здесь произошло, случилось не меньше сотни лет назад.

Ее голова закружилась. Она поднялась на ноги, перед глазами все рябило от серости мертвого пейзажа, а сердце щемило от горя. После такого навряд ли выживет даже демон. Остается только надеяться, что это был не Том. К тому же, целая сотня лет… Если здесь нет магии, вдруг он погиб от старости? Нет, невозможно, ведь он умер только пять лет назад.

Нет, хватит!

Меч позади снова вздрогнул, призывая ее скорее идти вперед. Успокоившись, девушка еще раз взглянула на серые пустоши и недоверчиво нахмурилась. Вопросов становилось все больше.

У нее теперь нет магии, но, видя перед собой этот гигантский пустырь, она могла с уверенностью сказать, что недостатка волшебства в мире в общем-то нет. Значит, это не мир смерти, тогда куда она попала? И почему она не может дотронуться до своих чар?

Раздраженно мотнув головой, Лори выкинула из мыслей эту путаницу, понимая, что копание в ней ни к чему хорошему не приведет, и приготовилась сделать шаг вперед, как вдруг позади раздался громкий мужской голос:

– Не советую этого делать, сударыня! Ох, как не советую!

***

Она резко обернулась на каблуках. Что если это?..

Нет, это был не Том, и даже вполовину не он.

Большая копна его светлых, цвета свежей соломы волос разметалась по лицу, прикрывая множество длинных кривых шрамов, заметно уродующих кожу. Серые и словно безжизненные рыбьи глаза с интересом разглядывали ее фигуру, изредка возвращаясь к бедрам и груди (у нее руки чесались щелкнуть его по носу, чтобы рот не разевал!), а ничем не прикрытый мускулистый торс слегка поблескивал в свете рассветного солнца, словно он специально обмазал себя каким-то маслом. Скрестив руки, он перенес вес тела на правую ногу и поднял брови.

– Ты что, совсем сбрендила, госпожа? – он с вызовом выпятил свою грудь вперед и гордо поднял подбородок, словно ожидая, что сейчас она бросится к нему на шею, начнет пламенно целовать его в губы и восхвалять в песнях его красоту. Но она этого не сделала.

Немного обидевшись, ее ровесник расслабился и опустил плечи, продолжая на нее откровенно пялиться.

– Глаза – в сторону, – предупредила она его, – иначе кое-какая штука в твоих узких штанах окажется не совсем в том месте, куда ты рассчитывал ее присунуть. Уяснил?

Он томно вздохнул и закатил глаза.

– Уяснил, – кивнул он. – Ты, я вижу, не здешняя, а, сударыня?

– Нет не здешняя, – она прищурилась. – Откуда ты узнал? И не смей называть меня сударыней!

– Ну, сударыня, – казалось, он вообще не услышал последнего ее приказа, – даже самые больные идиоты из этих мест не суются ко Дню Конца. Вы только что попытались сделать именно это.

Она подняла брови. Что за странное название, но какое подходящее для этой выжженной пустыни!

– День Конца? Ты про эту пустошь? – она кивнула в сторону пепельных земель.

– Ты, видно, из очень дальних мест, сударыня, раз не знаешь про День Конца.

– Хватит уже загадок, – раздраженно пробормотала она, ощущая, как рукоять кинжала, притороченного к бедру, впивается в кожу. – Колись, что за День Конца такой?

Парень пожал плечами, явно разочарованный ее интересом к какому-то пустырю, а не его персоне.

– Рассказать, может, у меня не очень-то получится, сударыня, но я могу тебя проводить к самой середине, – любезно предложил он, вытаскивая из-за пазухи кусок разорванной ткани, который оказался рубашкой.

– Вот как? Ты же сам сказал, что только идиот может туда соваться, разве нет?

– Именно, – он поднял палец и обворожительно улыбнулся, однако его глаза оставались. – Не зная дороги, туда пойдет только сумасшедший, сударыня, но так уж вышло, что я эту дорогу знаю.

Лори стиснула зубы. Нет, что-то он точно темнит.

– И чего же ты хочешь взамен?

– Ну-у-у, – протянул он, поднимая глаза к небу. – Может, госпожа решит все же дать мне шанс и пригласить на кружечку пива в каком-нибудь захолустном постоялом дворе здесь поблизости?

Ага, теперь надеется ее споить. Что ж, пусть надеется, он ведь не знает, что она как-то раз перепила трех троллей за раз и этим заставила их убраться из одного замшелого городишки.

– Идет, – согласно кивнула девушка.

Губы парня расплылись в победной улыбке.

– Тогда идем, – он ступил сапогами на пепел и встал перед ней, махнув рукой куда-то вдаль. – Тут есть одна тропа, которую знаю только я, она-то и выведет нас к самому центру этого плода безумия. Ступайте прямо за мной и никуда не сворачивайте, милая госпожа. Идем-идем!

Он уверенно зашагал вперед по обломкам ссохшихся костей по своей невидимой тропинке, изредка оглядываясь на Лори и проверяя, не сбежала ли она. И каждый раз, когда видел ее спокойное лицо, он слегка разочаровывался и продолжал идти. Видимо, рассчитывал ее напугать, а потом успокоить. Ага, как же!

Из-под земли на нее дохнуло жаром, тело покрылось испариной, а в воздухе стали витать мельчайшие частицы пепла, которые проникали в легкие и мешали дышать.

Откашлявшись и протерев костяшкой пальца слезящиеся глаза, она прохрипела:

– Ты назвал эту пустошь плодом безумия. Почему?

Парень резко выдохнул, прочищая горло, и помахал перед собой, отгоняя взмывший в воздух пепел.

– Так ты даже истории не знаешь, сударыня? – удивился он. – И, позволь спросить, из каких таких ты мест? Где выращивают таких на редкость привлекательных особ?

– Тебе лучше не знать, – честно ответила она.

Тот обиженно крякнул.

– Ладно, – после недолгой паузы сдался он. – Рассказывать-то у меня больно худо получается, но что только не сделаешь ради прелестной дамы?

– Говори уже, – с горьким вздохом поторопила его Лори, не в силах больше выслушивать эти слащавые комплименты.

Она почему-то вдруг опять вспомнила Тома. Многие мужчины за последние пять лет пытались к ней подкатить, используя самые разнообразные хвалебные оды ее телу, но всех их Лори принимала лишь с презрением, как нечто само собой имеющееся, втайне мечтая об их последней ночи там, у Огней…

Она передернулась, коря себя за слабость и ощущая острую душевную боль. Прошлое – в прошлом, теперь же надо думать лишь о будущем. Возможно, она его вообще не найдет, или он просто мертв, вопреки всем убеждениям Альмы. Она должна быть к этому готова и жить дальше.

– Знаешь ли, сударыня, – начал свой рассказ парень, сложив руки за спиной, – лет эдак тысячу назад эта страна процветала. Наверное, нигде не может быть зла, но, по крайней мере, здесь его было намного меньше, чем во всем остальном мире. Люди жили, и жили счастливо, – в его голосе ясно читалась боль, – дети росли как надо, старики умирали как надо, уступая место молодым, а те вполне себе жили в радости и достатке. Конечно, немало тварей хотели подмять эту богатую страну, но никто не решался выступить против Них, – он на миг остановился и поднял глаза к небу, словно читая молитву.

– Про кого ты говоришь? – мимоходом поинтересовалась Лори, пытаясь унять раздражающую дрожь меча.

– Они жили как раз здесь, – топнув ногой, он продолжил путь. – И правили этой страной мудро. Хоть Их никто ни разу не видел, кроме последнего дня, все Их почитали, считали чуть ли не богами. Может, они ими и были, а? В конце концов, кто способен сопротивляться власти и богатству и жить только служением своему народу?

Он задал вопрос, но девушка ясно понимала, что спрашивал он самого себя.

– И пока они правили нами, здесь была магия.

Лори почувствовала слабую дрожь в коленках.

– Магия?

– Именно, – он кивнул. – Магия. Это вовсе никакие не сказки, как думает большинство, а чистая правда. С Ними у нас была магия, и Они наказали нам использовать ее мудро, объяснив, что в один ужасный момент все может закончиться. И мы Им охотно верили, и жили бы счастливо до этих самых пор, пока здесь не появился один странный безумец…

– Странный.

– Ага, странный. Он не походил на обычных людей. Был такой высокий, и лицо у него было странное, угловатое и вытянутое, словно у коршуна какого.

– А уши? – заинтересовалась Лори. – Уши у него, случаем, были не острыми?

А вдруг это тот самый эльф, с которым разговаривал Том? Дьявол, во что он еще ввязался?

– Именно! – он хлопнул в ладоши, но не стал задавать лишних вопросов, видимо, занятый собственными словами. – Он сказал нам, что является вестником новой жизни. Вечной жизни, которую от нас Они скрывают, алчно присваивая всю магию себе, а нам оставляя лишь жалкую толику – каплю по сравнению с огромным океаном. Над ним сначала много смеялись, но потом он вывел одну девочку из толпы и перерезал ей горло на глазах у матери.

– Что-о-о?

– Перерезал горло, – повторил парень. – От уха до уха. А затем исцелил одним щелчком пальцев. На такое не были способны даже лучшие целители во всей стране! Все были поражены, некоторые даже тут же согласились встать на его сторону за мнимое бессмертие, но мудрейшие сначала отправились с советом к Ним, как раз в это место. Но, как я говорил, никто Их никогда не видел, все свои приказы они передавали через гонцов или зачарованными голубями. Мудрецы долго сидели у ворот Их дворца, молили о встрече или о приказе, но Они так ничего и не сделали. Только на третий день их пребывания там они заметили огонь из главных окон, внутри которых пульсировал свет. Это было послание, и оно гласило, что мы сами вольны выбирать сторону. Если захотим выбрать седого странника, то Они не станут мешать, однако Они предупредили, что при этом они уйдут и больше никогда не вернутся, и мы должны быть готовы к последствиям. Они всегда были честны с нами, и мудрецы, довольные ответом, быстро вернулись в родные города и передали Их слова всем остальным.

– Как-то быстро они сдались, – пробормотала Лори. – У них пытаются отобрать власть, выставить их жадными идиотами, а они просто…

– Дают народу выбирать, – закончил за нее парень. – Пожалуй, я с тобой согласен, сударыня, но не во всем. Я же говорил, что Они были мудрыми. Думаю, Они знали, что если попытаются обуздать безумца, то этим самым докажут людям его правоту. А если люди настолько глупы, то они должны получить дельный урок.

– И получили?

Парень горько усмехнулся, будто бы начисто забыв все свои намерения на ее счет.

– Еще какой. На Их стороне осталась лишь жалкая горстка, все хотели жить вечно, пораженные той легкостью, с которой эльф вернул девочке жизнь. Люди, знаете ли, всегда стремятся к чему-то большему, выбирая лишь легкие пути. Но эта была всего лишь уловка. Видишь ли, сударыня, нож этот, как оказалось, был пропитан каким-то зельем, которое при соприкосновении с кожей начинает делаться жидким и приобретает красный цвет.

– Обман, – закончил за него Лори.

– Именно. Все это – просто большой обман. Получив в распоряжение тысячи и тысячи людей, среди которых были и солдаты, и, конечно же, маги и ведьмы, этот безумец убедил всех, что единственный способ заполучить вечную жизнь – уничтожить угнетателей и высвободить из-под их контроля древнюю магию – их магию. Он сказал, что Они обманным путем лишили их этого дара, предпочитая самим стать бессмертными, чтобы править вечно.

Лори передернулась. Она ненавидела безмозглую толпу, которая была готова поверить любой откровенной лжи, лишь бы кого-нибудь убить или найти всеобщего козла отпущения. Она, как ведьма, становилась таким козлом бесчисленное число раз.

«Люди глупы, – как-то говорила ей мать. – Они готовы поверить любой откровенной ереси, но не замечают перед самым носом правду. Потому что не хотят: им легче думать, что во всех их бедах виноват кто-то другой, но только не они»

– И тогда все они решились на мятеж, а странник вел войска прямо на Их дворец, не защищенный даже магией. Они не сопротивлялись, даже не пытались. Они просто сидели на своих тронах и ждали, когда Их же собственный народ, ради которого Они только и жили, наведается к Ним и перережет глотки. Ну, и дождались. Даже не представляете, сударыня, сколько месяцев пировали победители, будто убили не безоружных, а победили самого злостного врага всей истории человечества.

– И что потом?

Лори оступилась, ощущая, как под ее ногой хрустит кость, и брезгливо тряхнула ногой, а затем перешла на бег, чтобы хоть как-то поспевать за своим проводником.

– Люди стали бессмертными. Ну, как бессмертными, жизнь их длилась бесконечно долго, но они умирали как обычные смертные.

Ее глаза стали круглыми как чашки.

– Бессмертными? То есть эльф не врал?

– О, ложь его крылась куда глубже, сударыня, – покачал головой парень. – Он забрал себе Их дворец, забрал все Их вещи, уничтожил любое упоминание о Них, а люди его только поддержали. Они отреклись от прошлого, провозгласив его своим вождем. Недолго продолжалось их счастье. Когда этот безумец добрался до Их сокровищ, он овладел Их магией и подчинил себе почти весь мир за исключением нескольких незначительных королевств. Волна крови и насилия разнеслась по миру, убивая людей словно чума. Люди поняли ошибку. И просили Их вернуться. Но было слишком поздно. Они сделали свой выбор, и выбрали сладкую ложь вместо горькой правды. Да, они стали бессмертными, но радости это бессмертие не приносило. Безумец вместо истинного бессмертия просто растянул время. Они все так же умирали от ран, старости, болезней или по своей воле, но женщины вынашивали дитя бесконечно долго, и на смену погибшим никто не приходил. Началось вымирание, но он не ослаблял свой гнет. Он-то и отобрал у нас магию. Сгребал налоги, казнил провинившихся, уничтожал хорошие земли по своей прихоти и забирал из семей женщин и девочек для… – он запнулся, словно одна мысль об этом причиняла ему боль.

Лори нахмурилась. Сначала он произвел на нее впечатление откровенного идиота, безуспешно пытающегося затащить ее в постель, но теперь пред ней предстал совсем другой человек. Молодой, но его слова были пропитаны мудростью, словно он жил на земле всю тысячу лет. Хотя, получается, это вполне возможно.

– …пользования, – закончил он, пнув попавшуюся под ногу берцовую кость. – Но и этого ему было мало. Он с легкостью подчинил себе страну с помощью магии, но вскоре она ему наскучила. И он решил поразвлечься. Он отбирал из народа самых добрых и сердечных людей, приводил их в замок под предлогом того, что хочет измениться и делать только хорошее, и они ему поверили. И снова обман. Он запирал этих людей в камеры, привязывал цепями к потолку и мучил днями напролет, лишая их сна и еды. Так как время здесь теперь идет не так, как обычно, то люди могли страдать гораздо больше и намного дольше, прежде чем погибнуть от ран. Когда ему и это наскучило, он решил создать собственную армию безупречных убийц, которые подчинялись бы только ему, и создал. Мучая отобранных мужчин в подземельях, он доводил их до безумства, а затем ломал душу и заставлял признавать его своим господином. Он извращал все то хорошее, что было в человеческой душе, и заставлял светлую сторону людей работать против них. Теперь же те, кто раньше был образцом добродетели, безжалостно убивали любого, кто вставал на пути их господина, будто женщина или даже ни в чем не повинный младенец.

– И никто не противился? – удивилась Лори.

– Нет. Простые люди боялись лишиться жизней, армия пару раз бунтовала, но Безымянные – так он назвал свое творение – всякий раз подавляли возмущения кровью и мечом, оставляя после себя лишь фарш из человеческих тел, – он вытер пот со лба и передохнул, пару минут стоя на одном и том же месте. – Они безумны и замучены настолько, что лишены всяких эмоций. Вся их жизнь – служение господину, а господин тот, у кого на шее цепь и кинжалом, которым он и уродовал их тела и разум. Наверное, в их создании была замешана и магия, которой единолично владел этот седой странник, заполучив Их дворец, потому что никто не способен за ночь буквально выкашивать десятитысячные армии или завоевывать за день целые королевства!

– Но должно же это кончиться! В конце концов, есть же этот День Конца!

– Честно говоря, сударыня, я без понятия, что тут произошло, но те, кто незадолго до этого проходили мимо, слышали из дворца ужасные крики умирающих людей. После этого-то Безымянные и исчезли. Целая сотня идеальных машин для убийств испарилась в один миг! – он всплеснул руками и продолжил путь, изредка проверяя перед собой дорогу на наличие ловушек. – Поговаривают, что кто-то из них взбунтовался и положил всех. Знаю, невозможно, чтобы один человек, пусть даже и Безымянный, справился с тем, с чем не справились тысячи солдат, но правда есть правда: все они исчезли. Дворец простоял еще с неделю, а затем случился взрыв, – он с ужасом сглотнул. – Такого я не забуду никогда в своей жизни. Сначала все покрылось льдом, а затем налетел горячий ветер и принес с собой волшебный огонь, и тот уничтожил все в радиусе нескольких десятков миль. Кстати, вам повезло, сударыня, что вы зашли как раз с того конца, откуда до пропасти путь меньше.

– Пропасти, – она подняла брови.

– Сами увидите, – отмахнулся он.

– Но после этого тот… эльф, как вы его назвали, правивший нами сотни лет, просто пропал, и это, – он окинул взглядом пустоши, – лишь малая плата за всю ту кровь, что он пролил из-за всяких мелочей. Мы стали свободными, но магия не вернулась, и время продолжало свой замедленный ход. Мы вымирали, и ничего не изменилось. Мы благодарны тому, кто избавил нас от тирана, и жалеем, что совершили ту тяжкую ошибку, не оправдав Их доверия, но, похоже, только тот «вождь» мог избавить нас от бремени вечной жизни. Только со стороны кажется, что это счастье, но оно крадет из нас всю радость, и нам больше не за что бороться. Не за что…

Он умолк, а Лори не задавала вопросов. Ей было плевать, что тут произошло, она пришла сюда лишь чтобы найти Тома, а если здесь еще и люди живут вечно, то он жив. Должен быть жив. Она сглотнула, снова задумавшись о будущем. Если она найдет Тома, то сможет ли он жить? Альма ясно выразилась, что он проклят и не сможет жить, пока жива она. Что же тогда делать? Он должен вернуться и остановить Штриггу, а она останется. Снова одна, снова без него.

Ей вдруг стало до того плохо и тоскливо, что она невольно вздохнула. Ну, почему так все сложно? Зачем нужна любовь, если она никогда не оправдается, если они никогда не смогут быть вместе? Дьявол, и кто только ее придумал?!

Вспомнив про своего проводника, сгорбившегося под грузом прошлого, она осторожно тронула его за плечо и сказала:

– Мне жаль.

– А? – казалось, он и сам забыл, где находится, полностью погрузившись в воспоминания. – Нет-нет, ничего, все в порядке, – он махнул рукой и пошел в два раза быстрее. – Я уже понял, что ошибся, но слов своих никогда назад не беру: я тебя веду туда и обратно, а с тебя, сударыня, кружечка отборного пива! – он попытался улыбнуться, но вышла скорее неуместная гримаса.