Текст книги "Третьи лица (СИ)"

Автор книги: Джал Халгаев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 30 страниц)

За час он успел избавить младенца от заячьей губы, еще троих спас от лихорадки, с пятерых снял простуду, одному залатал разорванное волком бедро, а десятерым позволил напиться до беспамятства и наутро проснуться без похмелья. По-настоящему несчастные люди ему попадались редко, и только под конец, словно стесняясь выйти из тени, попросила его помощи молодая и вполне симпатичная девушка. Округлые формы, мягкая кожа, красивые голубые глаза – ну, все в ней было ладно, вот только все лицо ее покрылось мелкими шрамами от перенесенной оспы.

Только прикоснувшись к ней, Том вдруг почувствовал все, будто бы сам прожил за нее всю жизнь, которая оказалась почти точь-в-точь похожей на его собственную. Так уж получилось, что мать этой девушки скончалась при родах, а отец – слабак! – не смог перенести горя и запил, совсем не заботясь о воспитании своей дочки, которым, собственно говоря, занимались две сварливые, но добрые тетки. Однако тетки эти жили далеко, и гостила она у них очень редко, едва ли успев отдохнуть от бесконечных побоев отца и его домогательств (в этом случае Тому повезло явно больше). В детстве девушка тяжело переболела оспой и оказалась обезображенной на всю оставшуюся жизнь, и из-за этих болезненных отметин все ее сторонились, а дети обзывали кикиморой и закидывали грязью. И вот, девушка в один прекрасный момент собралась и ушла прочь из дому, случайно попав на этот праздник, в котором нет места злу и мраку. Ну, и она как раз услышала о волшебнике-целителе, который изгоняет любую хворь за здорово живешь, и решила попытать счастье.

Том ощущал себя просто отвратно, все его силы ушли на больные горла да перепившие желудки, но помочь ей помог: такова уж женская доля, если не найдешь хорошего мужа, то проживешь остаток дней в сточной канаве.

Конечно, ему было невероятно приятно видеть ее чистое, здоровое лицо, светящееся счастьем и радостью, но он задумался. А что если она воспользуется его даром себе во вред? Вдруг станет творить плохие дела? Решит отомстить обидчикам, к примеру?

– А может… ну? – она зарделась, все еще недоверчиво ощупывая кожу, как будто она может вот-вот исчезнуть.

– Что?

– Может, мне вам отплатить? Ну, в смысле…

Том вздохнул. Неужели теперь только этой монетой все и меряется? После Нессы он еще не был ни с одной девушкой, да и не хотел. Несса ждала от него ответной любви, а он просто не смог ее дать, не смог вернуться, поиграл и бросил, словно надоевшую куклу, и больше всего его сейчас мучило сожаление и один вопрос: «А что если?». Что если бы он не отправился в шабаш, наплевал на все эти бабкины россказни о демонах и наследниках? Что если бы смог ее полюбить, вернуться? Да, как принцесса, у нее с ним нет никакого будущего, но она сама хотела сбежать…

– Нет, – он покачал головой. – Иди. И не натвори дел, договорились? Я сделал вклад в твое будущее, не в прошлое.

Девушка серьезно кивнула и умчалась вниз, к Огням, где одним рядом стояли пухлощекие купцы и зазывали к себе народ, расхваливая свой товар.

Том вздохнул.

– Ну, пока вроде все, – прошептал он самому себе и принялся как можно быстрее запихивать в рот свой недоеденный ужин, пока кто-то вновь не упился вусмерть.

«Не натвори дел», – так сказала ему перед смертью мать Анны, и он сделал все с точностью до наоборот. Перед глазами все еще стояли изувеченные тела гномов, которых он превратил в настоящий фарш, и мертвая женщина с растерзанной грудью, из которой вываливались внутренности. Что он должен был сделать? Съесть только сердце и попытаться взять себя под контроль. Что получилось? Ему захотелось еще и еще, и он впивался зубами в ее кости, пытаясь выжать хоть еще каплю крови.

Тома замутило, он передернулся.

Если ведьмам требовались заклинания, чтобы вызвать свою силу, то ему они были не нужны, однако слова использовались еще и для направления могущества, чего он и хотел достичь. Штригга обучила его пусть и не самим заклинаниям, но матрице, с помощью которой он частично обуздал мощь, кроющуюся в него в черных венах, и потребовала в награду его палец. Безымянный, чтобы никто не заметил подмены. Она хотела стать сильнее, и стала – все благодаря его костям. Даже сейчас он чувствовал, как она постепенно вытягивает его магический дар, пытаясь утолить свои неуемные амбиции. Ну, пусть пользуется, все ему не нужно, только малая часть, не способная разорвать его изнутри, как это чуть не случилось у перевала Ньорда.

Именно поэтому он попросил Анну идти с ним: Штригга, запустив неостановимый механизм обогащения своих магических запасов, может потребовать от шабаша больше, и это грозит всем его ведьмам смертью.

Откашлявшись, Том с усилием затолкал в глотку куски сушеной рыбы и запил все это дело большим глотком ключевой воды. Даже если не хочется, есть все равно надо, по-другому запасы энергии попросту не восстановятся, и это загонит его в гроб, от которого он так долго – и успешно – скрывается.

Надо же! Сколько раз он уже чуть не погибал? И каждая такая смерть вела его к чему-то новому, он ощущал себя так, словно перерождался, эволюционировал. Наверное, это и есть дар демона – если не вечная жизнь, то способность приспосабливаться и восстанавливаться. За последние два года он не встретил ни одну ведьму, способную избежать прямой смерти, и эта способность делала его необычным.

Даже сейчас, в семнадцать лет, он уже переставал ощущать себя взрослеющим, его тело будто бы замораживалось во времени... Может, он и стареть перестанет, как, например, Альма?

Том вспомнил про мать. Эльф сказал, что нужно торопиться, но Том, воспользовавшись магическим глобусом в Главном Доме, применил к нему все свои знания об ориентировочной магии и нашарил-таки незаметную для остальных пятисотлетнюю ведьму – тут как раз и помогла родная кровь. Как ни странно, она была в полном порядке: все тот же взгляд, все то же не стареющее лицо и отвратный характер, который, видимо, перешел к нему по наследству, так что время еще было. И вообще, что ей может грозить? Ей пять столетий, и большую часть жизни она провела в одиночестве, выживая в борьбе с монстрами, чуявшими ее кровь, и фанатиками, пытавшимися сжечь ее на костре.

Парень усмехнулся и вспомнил оторванную голову священника, от которой все так шарахнулись. Нет, конечно, это была всего лишь иллюзия. Сам священник теперь работает на тролльских рудниках, стараясь в поте лица, но никому об этом знать не следует, пусть уж лучше думают, что он опытный убийца. Такие же фанатичные до религии люди откроют на него охоту, но это не проблема: на рудниках просто станет больше рабочих рук.

Он задумчиво глянул на костры и отыскал среди сумасшедшей толпы Джерарда, который как раз пытался соблазнить сразу двух – причем близняшек! – девушек, упаивая их отборным вином и закручивая в хороводе танца. А где же Анна?

Том обеспокоенно поднялся и принюхался, стараясь найти девушку меж Огней, но тут за его спиной раздался тихий мелодичный голос пропащей особы:

– Не меня случаем ищешь?

Он измученно вздохнул и начал медленно поворачиваться.

– Анна, что за шутки? Нас, между прочим, пресле… – он осекся, не в силах вымолвить ни слова, а его нижняя челюсть медленно поползла вниз.

Девица расхохоталась, довольная результатом.

– Слюни подбери, пудель, – с насмешкой сказала ему она и вышла на свет, от чего ее волшебный вид стал еще прекраснее.

Ее черные волосы, еще влажные после купания, обрамляли светящееся хитрым азартом лицо и прямым потоком ниспадали на хрупкие бледноватые плечи, мягко серебрясь в свете растущей луны, а пухлые розовые губы были обведены откуда-то взявшейся вызывающей ярко-алой помадой, которая придавала ее слегка угловатым и хищным чертам лица страстные нотки женщины-вамп. Изящные тонкие пальчики, сложенные на талии, красовались кремового цвета идеальными ногтями (раньше она о них особо не заботилась), а вместо обычных остроносых туфель из-под подола выглядывали носки новеньких «лодочек», от чего она по росту почти поравнялась с ним.

А платье! Господи, какое на ней было платье! Тоже красное, как кровь, оно в своей красоте не уступало и самым лучшим нарядам принцесс и королев, а может, даже и оставляло их далеко позади. Слегка маловатое для ее размера, оно плотно облегало фигуру девушки, подчеркивая всю прелесть ее форм, и едва держалось на ее груди, и Тому уже думал, что вот еще чуть-чуть, и оно окончательно с нее спадет, но этого не происходило.

Он невольно перевел взгляд чуть ниже и стиснул зубы. Платье доходило до самых лодыжек, но имело глубокий длинный вырез с правой стороны, доходящий почти до самого верха бедра и открывающий всему миру маленькую игривую татуировку в виде одного лишь язычка пламени, который разгорался чуть выше колена и шел прямо…

Странно, а он ведь раньше ее не видел!

Том зажмурился и сглотнул, пытаясь прогнать наваждение.

– Что, не нравится? – обиженно сказала девушка, подходя чуть ближе, и он ощутил слабый, но приятный аромат жасмина и фиалок. – А продавец сказал, что никакой мужчина не устоит. Врал, наверное, а? – она нахально ему улыбнулась и подмигнула, словно нарочно сгибая правую ногу в колене и осторожно вынося ее вперед, от чего вырез становился только больше.

– А? Ну да, ну да, – Том торопливо закивал и кинулся упаковывать вещи. – О чем это я? А, ну да! Я тут вроде бы закончил, так что можем идти дальше. Пока вы собираетесь, я как раз найду ваших лошадей!

– Том! – пожалуй, слишком резко окликнула его Анна, и он вздрогнул. – Разве нам есть, куда торопиться? – она тут же исправилась, положив руки на его плечи.

Она медленно, растягивая секунды, закрыла глаза, так что ее ресницы затрепетали, и вдруг стала быстро приближаться к нему, пытаясь поцеловать.

Том закусил губу, резко присел и ловко выбрался из ее объятий, хватая свой лежащий на земле посох правой рукой.

– Ну, пожалуй, нам уже пора идти, наверное. Да?

В следующую секунду произошло то, чего он ожидать никак не мог, – Лори вспыхнула, а затем вдруг горько заплакала, размазывая слезы по щекам.

– Ну, чего тебе не хватает, а? – она со злостью топнула ногой. – Чего ты боишься? Почему бегаешь от меня? Может, я какая-то прокаженная, а?

– Нет-нет, все не так, – поспешно заверил он ее, стараясь сгладить обстановку – издалека...

– Тогда почему? – она всхлипнула. – Заперся в своем собственном мирке, как улитка, и не вылезаешь оттуда! Думаешь, ты такой особенный, о людях заботишься? А кто же позаботиться о тебе? Хватит уже изображать из себя падшего ангела, довольно!

– Я… я… – он застыл, не зная, что ответить.

– И вообще, знаешь, что? – воскликнула Анна, сбрасывая с ног обувь. – Я тебя ненавижу, слышишь?

Выпалив это, девушка развернулась на пятках и ушла, гневно сыпля проклятьями, от которых даже самый уважаемый в мире тролль зарделся бы и смущенно курил в сторонке.

– Ну куда же ты… – слишком поздно опомнился он, провожая ее взглядом, и вздохнул: – …босиком.

– М-да, – вдруг раздался за его спиной слегка заплетающийся голос Джерарда, ведущего под руки двух сестер-близняшек, которые с хохотом на спор мерились друг с другом количеством веснушек на румяных щеках и с томным придыханием проводили по его груди шаловливыми ноготками. – Знаешь, Том, ты совершенно не умеешь разговаривать с девушками! Чего стоишь? Догоняй!

Том махнул на него рукой и побежал за Анной, ничуть не хромая и делая при этом геройский вид мученика. Посох он предусмотрительно оставил в чаще, прикрыв его парой-тройкой мшистых веток: в порыве гнева Лори могла разломать что угодно, начиная с руки и заканчивая чем по хлеще.

Он нашел ее у огромного соснового пня размером с десять его локтей. К счастью, она уже не плакала, но стреляла разъяренным взглядом в кроны деревьев, от чего те стремительно вяли, а угнездившиеся на них белки строили из себя смертниц и прыгали вниз в порыве массового самоубийства, попутно при этом с писком разбрасывая собранные орехи.

Кашлянув, Том осторожно сделал шаг вперед, на всякий случай выставляя перед собой антимагический блок, которому научился у Шани.

– Чего приперся? – мрачно спросила она, и парень почувствовал, как затрещал по швам его невидимый щит: стихийная магия, она такая, ей слова не нужны.

– Да вот, – он показал ей пару «лодочек», придерживая их за каблуки, – принес. Простудишься ведь, никакие заклинания не помогут.

– Ага. И это не только ко мне относится! – Анна скрестила руки на груди и отвернулась в сторону, что-то недовольно бормоча себе под нос – защита тем временем продолжала стремительно распадаться.

– Ну, чего ты от меня хочешь? – измученно продолжал попытки примирения Том, делая еще один шаг вперед. – Чего?! Я ведь никогда не смогу любить, это чувство не для меня, тогда чего ты хочешь?

– Глупые, тупые отговорки!

– У меня нет будущего, не будет у меня детей, ясно? Я не смогу завести любящую семью, не смогу жить в счастье и радости, не смогу наслаждаться жизнью. Понимаешь? Просто не смогу. Тем более, я, между прочим, убил твою мать! Разве это не причина? Нет, не смогу.

– А ты попробуй, – все так же гневно отвечала ему Анна.

– А ты помоги!

Она посмотрела на него исподлобья, но уже чуть мягче.

– Я тебя ненавижу, – снова заявила девушка, но уже без былого накала.

Том сглотнул и приблизился на еще один шаг.

– А я тебя люблю!

Внутри у него все вопило и дергалось. Что он делает? Какого черта говорит? Ему нельзя этого делать!

Но сердце продолжало шаг за шагом захватывать власть…

– А я тебя ненавижу!

– А я тебя люблю! – снова повторился он, пытаясь перекричать девушку, и та испуганно замерла, словно до нее только что дошел смысл его слов.

Анна подозрительно прищурилась.

– Не верю.

– Уж поверь.

– Тогда докажи!

Том осторожно, стараясь предотвратить новый спор, присел рядом с ней и поцеловал – вернее, выглядело это скорее так, будто утка пытается клювом разбить яйцо.

Анна вздохнула.

– Мне что, все придется за тебя делать? – возмутилась она и жадно впилась ему в губы.

Том мысленно сокрушился, он был готов подняться и уйти, лишь бы снова не сделать ошибки и не навлечь на нее новых бед, но не смог. Он сдался, полностью оказался во власти этих горячих страстных губ, и все его плохие мысли испуганно спрятались в самых дальних уголках сознания, больше ничем о себе не напоминая.

Его тело дрожало, он полностью растворялся в захватывающем дух живительном запахе ее тела, и эта близость уносила его сознание далеко-далеко – туда, где не существовало ничего, кроме них…

В его голове мельком пролетело лицо Нессы, и в ту же секунду в нижней губе почувствовалась резь.

– Ай! – он отстранился от нее и возмущенно приложил палец к прокушенной губе. – Ты чего?

– Даже не смей думать о ней со мной, понял?

Он серьезно кивнул.

– Да. Обещаю.

– Вот и хорошо, – она продолжила свой пламенный поцелуй, попутно стягивая с него рубашку и закидывая свои ноги на его колени.

Том улыбнулся и послушно стал пальцами расстегивать застежку платья у нее на спине. Надо же, почему ему так хорошо? Почему он счастлив? Ведь ни к чему хорошему все это не приведет…

– Зачем? – тихо прошептал он ей на ухо.

– Заткнись и делай свое дело!

Улыбка на его губах стала еще шире, и он обнял ее за талию, прижимая к себе и нежно целуя в шею под левым ухом, спускаясь все ниже и ниже и лаская пальцами огонек на ее бедре.

– Ну, хоть с этим у тебя все хорошо… – с облегчением пробормотала Анна.

Он осторожно провел пальцем по шраму на ее животе, и только он мог его убедить, что все вокруг – реальность, а не чья-то злая иллюзия, призванная разбить его сердце.

– Чего?

Он задал вопрос, но в ответ получил сдавленный стон наслаждения. Парень медленно опустился на гладкую и ровную поверхность дерева. Его взгляд мельком пробежал по далеким светящимся звездам, на мгновение задержался на едкой черной дымке горящих Огней и завороженно остановился на прекрасном темном силуэте девушки, покачивающейся в такт ему.

Ну, и что может быть лучше?

Из его головы разом вылетели все плохие мысли, и он даже не заметил, как одна из серебристых звездочек ярко вспыхнула и полетела вниз, оставляя после себя длинный багровый след, издалека напоминающий кровавые разводы.

***

Лори проснулась как можно раньше, прямо перед рассветом, чтобы застать все еще спящего рядом с ней Тома, но его, к ее удивлению, там не оказалось.

Девушка обеспокоенно поднялась, придерживая правой рукой снятое сползающее платье, и тихо выругалась. Опять, что ли, сбежал? Ну сколько можно!

Она с улыбкой потянулась, словно кошка, и спрыгнула с большого соснового пня, ступая на уже подсохшую после позавчерашнего ливня землю босыми ногами.

Даже несмотря на дрянное промозглое утро настроение у нее было хоть куда. Еще бы! Так хорошо ей не было с того дня, как… Э-э-э, ну, допустим, просто с того дня…

Лори торопливо принюхалась, проверяя лес на наличие посторонних – Тома, как всегда, учуять было просто невозможно, – и стала торопливо натягивать на себя узковатое и неудобное алое платье, которое поклялась при первой же возможности сменить на обыкновенное.

Зевнув, она поглядела на небо. Эх, как же ей сейчас хотелось взлететь! Парить в воздухе, наслаждаться свободой!

Она улыбнулась и побрела сквозь чащу к поляне с Огнями, оставив позади и дорогущие туфли – теперь они ей больше не нужны.

Большие конусообразные костры, издалека смахивающие на маленькие жилища северных народов, уже устало догорали, обваливаясь и дыша на проходящих мимо людей – вид у них был, скажем так, не лучший – черной сажей, от которой слезились глаза, и хотелось чихать.

Обойдя небольшой тлеющий костерок, где вчера принимал своих «посетителей» Том, Лори с насмешкой оглядела дремлющих без задних ног людей, которые, видимо, особо с местом не привередничали и заснули там, где в последний раз казались себе вменяемыми и трезвыми.

Да, а где же сам Том? А, вот же он!

Парень с посохом, сгорбившись, помогал отплевывающемуся Джерарду подниматься на ноги. Тот в свою очередь, шатаясь, снова заваливался на спину и заплетающимся языком орал что-то про дешевое вино и «этих двух вшивых бестий», которые, кажется, обобрали его до нитки и куда-то смылись.

Поймав его взгляд, Лори радостно махнула ему рукой. Он ответил ей такой теплой улыбкой, что ей тут же захотелось помчаться ему навстречу и обнять, но тут Джерард вновь бухнулся задом в какую-то алую лужу и уткнулся носом в собственные пятки. Девушка обеспокоенно нахмурилась. Кровь? Она облегченно вздохнула – вот же рядом бутылка валяется!

Справившись-таки с непослушными конечностями, упившийся в стельку принц схватил Тома за плечо, и они вместе побрели в ее сторону, изредка останавливаясь, чтобы передохнуть, а Джерарду – проблеваться.

Честно говоря, Лори готова была умереть от счастья. Ей хотелось прижаться к его теплой надежной груди и плакать от того, что это наконец-то случилось, и единственное, что не позволяло ей сейчас сорваться с места, – ее хваленая гордость.

Они почти добрели до костерка, но тут в противоположной стороне леса в кустах что-то щелкнуло, тренькнуло, а затем раздался громкий хруст ломающихся веток.

Нечто маленькое, слегка серебрясь, стремительно вылетело из-под кисти диких ягод и блеснуло в свете восходящего солнца.

Том на мгновение замер. Улыбка медленно сошла с его губ.

Время замедлилось, злорадно насмехаясь над ней и заставляя наблюдать, как легкий арбалетный болт величиной едва ли с фалангу большого пальца легко рассекает воздух и вонзается в его грудь, играючи ввинчиваясь в плоть, будто в масло, и с хрустом выходит с другой стороны, застревая в земле.

Джерард икнул. Лори закричала.

Том устало что-то просипел сквозь боль. Изо рта полились капельки темно-красной жидкости, которые вязко стекали вниз по подбородку и останавливались у огромного багрового пятна напротив сердца. Выпустив из рук посох, парень накренился вперед и упал – уже мертвый.

Его тело застыло. Под ним, темнея, образовалась огромная лужа крови.

***

Джерард оглянулся на стоящую позади Лори и еле слышно вздохнул. Он не пытался ее утешить, не бросался к ногам с извинениями «мол, не доглядел» и не выражал слов сочувствия, но не из-за того, что не горевал – скорее наоборот, потому что слишком хорошо понимал.

Вопреки всем изречениям мудрецов горе безмолвно. Настоящее, истинное горе не порождает злобы или слез упущения, оно несет собой отчаяние, которые захлестывает тебя с головой и лишает сил говорить, думать, жить…

Он слишком много раз переживал подобное, чтобы побеспокоить разбитую девушку словами, заставить ее отвлекаться на других. Соболезнования лишь обостряют горе, терзающее сердце. Пусть лучше молчит сейчас, но разговаривает потом, а не остается в своем мрачном забытьи подобно живому мертвецу, призраку, отрекшемуся от жизни, каким когда-то был он сам, потеряв сначала любовь всей жизни, а затем родного отца, который, как оказалось, эту любовь и сгубил. И ради чего? Ради «интересов государства»?!

Принц стиснул зубы и взглянул на большую охапку дров, из которой они только что сложили настоящий погребальный костер, достойный королей. Им помогали все, кого Том накануне лечил, даже старые пьяницы выделили пару минут и положили сверху пару бревен – от себя. А он ведь только начал! Как-то раз, еще года два назад, на пути к перевалу они с Томом встретились на корме парусника и разговорились о смерти, и тот мельком промолвился, что всегда хотел, чтобы его тело сгорело, а не оставалось на съеденье червям да жукам под толщей мерзлой земли. Тогда Джерард особого значения этим словам не придал, но теперь понял, что юный маг всегда чуял свою смерть, словно она ходила за ним попятам.

Он вздохнул. Что ж, может, так и было?

Джерард вспомнил его последние слова.

– Позаботься о ней, принц, – сказал он ему всего лишь за секунду до смерти. – Слышишь? Позаботься…

Он снова глянул на девушку, которая упрямо смотрела на труп, будто ожидая, что он сейчас воскреснет и вернется к ней, но этого все не случалось и не случалось. Сколько же раз ты обманывал смерть, Том? Неужели настал твой черед быть обманутым?

Принц сжал в правой руке обугленный посох и молча протянул его Лори, чье лицо осунулось и побледнело, но та будто бы в упор его не замечала, невидящим взглядом разглядывая что-то перед собой.

«Ей даже хуже, чем Нессе, – подумал принц. – Неужели это и есть будущее всякой истиной любви?»

– Я виновата, – после шести часов молчания Лори вдруг заговорила, а по ее щекам покатились маленькие серебристые бусинки слез. – Он ведь шел ко мне, понимаешь? Шел и…

Джерард приблизился к ней и обнял, ее заплаканное лицо уткнулось в его грудь, а спина содрогалась от рыданий.

– Я ведь… Как он мог не заметить? Как я могла не заметить? – продолжала убиваться девушка. – Мы же только что…

Принц понимающе кивнул. После трех часов поисков стрелок будто бы испарился, оставив после себя только лишь дешевый деревянный арбалет, который и при большом желании не смог бы пробить и фанеру с двух шагов. Он прочесал всю округу, но ни следов, ни запаха не было – совсем ничего.

– Ты не виновата, – тихо шепнул он ей. – И я не виноват. Виноват только тот, кто стрелял, и тот, кто приказал ему выстрелить. Может, уже попрощаемся? Скоро закат, а хоронить человека на закате – плохая примета.

Высвободившись, ведьма вытерла слезы и кивнула, стараясь держаться прямо и уверенно, но сбиваясь на каждом шаге. Ее новое платье уже напоминало лохмотья, кожа посерела от пыли, а босые ноги покрылись коркой запекшейся крови, но Лори шла вперед, к костру, который вскоре станет его могилой.

Джерард шел рядом. Когда они дошли до бездыханного тела Тома, он перехватил посох двумя руками и осторожно положил его рядом с хозяином.

– Вставай, – вдруг прошептала стоящая рядом Лори. – Вставай! – добавила она чуть громче и яростно толкнула труп рукой. – Чего разлегся, а? Ну же, очнись, черт тебя подери! Дьявол! Это все ты, ты виноват, слышал? Только не ври, что не заметил его, я все равно не поверю, понял?! Решил меня бросить, а? Так бы и сказал, хмырь! Глупая, тупая шутка!

Принц поспешно схватил ее за талию и оттащил в сторону, пока разгневанная ведьма не разнесла всю сложенную им пирамидку из дров.

– Тише, тише, – он ее еще раз обнял, тщательно прижав руки к туловищу, чтобы она не попыталась высвободиться, и приподнял подбородок, уклоняясь от ее затылка.

Минут через пять Лори успокоилась и пришла в себя.

– Отпусти, – мрачно сказала она, и принц послушался.

– Надо зажечь, – он поднялся и кивнул на погребальный костер. – Сможешь?

– Не хочу. Надо его похоронить, сделать надгробие, нельзя просто его сжигать!

– Он сам так хотел.

– Вот как? – она попыталась изобразить на лице некое подобие усмешки, грозясь снова выйти из себя. – Скажи еще, он знал, что умрет…

«Знал, – мысленно сказал себе Джерард. – Знал, но все равно умер»

– Он так хотел, – снова повторил Джерард, и на этот раз ведьма повиновалась.

Она тихо прошептала заклинание, указывая пальцем на дрова, и те с треском разгорелись.

– А теперь пойдем отсюда, – он взял ее за руку и потянул за собой, медленно удаляясь от костра, чтобы на них не несло копотью и гарью – незачем портить все еще и запахом жженой плоти.

***

Среброволосый высокий эльф поднялся на ноги и выпрямился во весь рост. В его глазах отражались блики костра, а губы расползлись в мрачной усмешке.

– Снова ты меня провел, наследник, – хмыкнул он. – Сначала палец, а теперь и это. Честное слово, никогда бы не подумал, что ты позволишь себя убить какому-то замшелому рыцарю. Не достойно, пропустив удар со спины. Но мы с тобой еще не прощаемся… – он запахнулся в плащ и исчез, оставляя после себя неприятный аромат серы, а желтые язычки пламени еще долго плясали на земле. Но даже они оказались не в силах забрать одну большую, возникшую буквально из ниоткуда странную вещь – длинный острый меч с изогнутой рукоятью.

Он единственный не поддался огню. С треском провалившись сквозь обгоревшие деревяшки, клинок свалился на черную от горячего пламени землю и остался там, погребенный под толщей серого пепла, а на его рукояти медленно проявлялись кровавые знаки, складывающиеся в слова…