Текст книги "Страж (ЛП)"

Автор книги: Дж. С. Андрижески

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 20 страниц)

Большая часть его хотела вообще уйти, но за неимением такого варианта приоритетом было выбраться наружу, из этой душной комнаты и света всех этих людей, на менее удушливый воздух. Поскольку он сомневался, что ему вообще удастся уйти, он довольствовался краткосрочным уходом, по крайней мере, чтобы дать себе достаточно времени успокоиться.

Ну… и это было ближе.

Проходя через слегка приоткрытые балконные двери, Ревик распахнул их пошире ровно настолько, чтобы пройти полностью.

Затем, повернувшись, он закрыл за собой стеклянные двери так, что они заперлись с громким щелчком. Только тогда он выдохнул, почувствовав почти преувеличенное облегчение.

Через несколько секунд он повернулся лицом к ночному небу, чтобы посмотреть на улицу, звёзды и луну, которые он увидел отражёнными в закрытых стеклянных дверях…

…и резко подпрыгнул, осознав, что он здесь не один.

Женщина в белом платье стояла рядом, куря длинную тёмную сигарету.

Она улыбнулась ему.

Несмотря на это, Ревик уловил проблеск нервозности, вероятно, из-за закрытых дверей. Он почувствовал в ней и что-то ещё, что могло быть чувством вины. Что-то в сочетании этих двух вещей сразу расслабило Ревика – особенно когда он понял, что чувство вины возникло из-за самого курения.

Остальная часть истории дошла до него после того, как он быстро скользнул взглядом по её сигарете.

Она пряталась от своего сына, который закатил бы истерику, если бы застал её здесь.

Это также была не человеческая сигарета, понял он, понюхав воздух.

Она курила hiri – пристрастие видящих, значительно менее токсичное, чем человеческая версия. И всё же Ревик удивился. Несмотря на изменения последних нескольких десятилетий, всё ещё не часто можно было встретить людей, курящих hiri, даже дорогой сорт, как, очевидно, у неё.

– Можно мне одну? – спросил он, подходя к ней.

Женщина улыбнулась во второй раз.

На этот раз это была более настоящая улыбка. Он также почувствовал, как по её лицу пробежала волна облегчения.

Не задумываясь, Ревик немедленно улыбнулся в ответ.

Его так и подмывало пошутить, что он не скажет её сыну, что застукал её здесь, если она тоже никому не скажет, что видела его здесь. Он вовремя остановил себя, снова напомнив, что он пьян.

Пьянее, чем следовало, особенно в окружении такого количества людей.

Настолько пьян, что почти забыл, что большинство людей не в восторге от напоминаний о том, что видящие могут читать их свет, а следовательно, и их мысли.

– Спасибо, – пробормотал Ревик, чувствуя её согласие, когда подошел к стене, где она стояла.

Пока она доставала упаковку hiri, он слегка улыбнулся марке.

Действительно, дорогой сорт.

Она купила настоящий, выращиваемый и изготавливаемый только в Сиртауне, Индия. Он наблюдал за её пальцами, пока она возилась с контейнером, который тайком пронесла в белой сумочке с блёстками, подходящей к длинному платью.

Несмотря на это, он не приближался.

Ревик стоял в нескольких метрах от неё, у той же балконной стены, засунув руки в карманы.

Он также прилагал усилия, чтобы не пялиться.

Он знал, как важно не представлять угрозы в присутствии людей, особенно женщин, особенно пожилых и очень молодых.

Некоторые привычки довольно прочно укоренились, каким бы пьяным он ни был. Ожидая, пока она возится с hiri, он смотрел на Белгрейвскую площадь, различая очертания в лунном свете и уличных фонарях, освещавших парк в центре площади.

Через несколько секунд женщина протянула ему одну из завернутых в тёмную бумагу сигарет, и он кивнул в знак благодарности, поднося её к губам.

Прежде чем он попросил, она прикурила для него, почти застенчиво.

– Не говорите моему сыну, – сказала она, снова улыбаясь.

Он выдохнул дым hiri, невольно улыбаясь ей.

– Кто он? – спросил он, чувствуя, как напряжение покидает его плечи, когда он сделал ещё одну затяжку hiri. Он махнул рукой, держащей палочку hiri, указывая на закрытые балконные двери. – …Признаюсь, я знаю очень немногих из присутствующих.

– Он новый профессор контрразведки, – сказала она, делая затяжку из своего hiri. – Стивенсон. Гаррет Стивенсон.

Ревик снова кивнул, опираясь руками о белый каменный балкон.

Он запомнил это имя и запечатлел своим светом образ, который возник в голове женщины, когда она произносила его имя.

Ему всё равно нужно было изучить нынешний преподавательский состав.

Сделав ещё одну затяжку hiri, он оглядел само здание, на этот раз вдоль, и его белые ионические колонны. Его снова осенило, что они были одни, и что, возможно, не особенно безопасно оставаться здесь наедине с женщиной-человеком.

Он подумал, не следует ли ему на всякий случай увеличить расстояние между собой и ней, но по какой-то причине она, казалось, чувствовала себя с ним непринуждённо.

Это заставило его ослабить бдительность больше, чем обычно.

– Что-то случилось? – спросила она его ещё через несколько секунд. – …Помимо твоего страха перед публичными выступлениями, я имею в виду?

Ревик искоса взглянул на неё.

Она снова улыбалась, в её глазах светилось лёгкое любопытство.

– Ты выглядел сердитым, – добавила она, указывая на дверь. – …На самом деле, довольно грозным, когда ты впервые вышел сюда. Если бы ты не был так поражён, увидев меня здесь после закрытия дверей, я бы, возможно, испугалась.

– Возможно? – переспросил Ревик, негромко щёлкнув языком.

– Я тебя не боялась, – сказала она. – Я не боюсь.

Ревик снова спрятал улыбку, но ничего не сказал.

И всё же он был удивлён, несмотря ни на что.

Мало того, он флиртовал с ней – по крайней мере, своим светом – и знал это.

Немного отстранившись, он прислонился задом к перилам. Устало вздохнув, он сделал ещё одну затяжку hiri, прежде чем ответить ей.

– Да, – сказал он наконец.

По какой-то причине, может быть, из-за алкоголя, а может, по какой-то другой причине, он сказал ей правду. Он даже смотрел ей прямо в глаза, когда делал это.

– Похоже, такие, как вы, считают шлюхами всех таких, как я, – сказал он прямо. – Иногда это надоедает.

– Это был Дюренкирк? – небрежно спросила она, выдыхая струю дыма, пахнущего мёдом.

Ревик повернулся, на этот раз резче.

Он наблюдал, как она одним пальцем аккуратно стряхивает пепел с палочки hiri.

Увидев выражение его лица, она улыбнулась.

– Все знают, что он педик, – объяснила она, махнув в небо рукой, держащей hiri. – Очевидно, все, кроме его жены, но я подозреваю, что у неё есть свои развлечения.

Её улыбка стала шире, когда она опёрлась локтем на одну руку.

– Кроме того, – сказала она, указывая на тело Ревика. – Ранее он пялился на твою задницу. Довольно пристально, я бы сказала. Даже после того, как он смутил тебя на той сцене.

Ревик издал удивлённый смешок, затем кивнул.

– Принято к сведению, – сказал он.

– Ты довольно красив, – заметила она далее, оглядывая его с нарочитой небрежностью.

Когда Ревик посмотрел на неё в упор, она покраснела – скорее в свете, нежели на лице, но продолжила говорить тем же небрежным голосом.

– …Не в общепринятом смысле, конечно. Но ты должен знать, что ты чрезвычайно привлекателен, даже без всей этой «загадочности видящего», которая в тебе есть.

Когда Ревик не ответил, её улыбка стала ещё более кривой.

– Я не удивлена, что Дюренкирк рискнул, – сказала она. – Честно говоря, работая здесь, ты, вероятно, часто будешь сталкиваться с этим. От мужчин и от женщин. Но формально это домогательство. Особенно, если он сделал это так, как я подозреваю, учитывая количество бурбона, которое он выпил ранее.

Она помолчала, затем добавила более осторожно,

– Я в совете директоров. Я имею в виду, в совете колледжа. Я могла бы сообщить об этом, если хочешь. Они ничего не сделают, но это может отбить ему охоту. По крайней мере, смутить его.

Ревик почувствовал, как напряглись его плечи.

Ему и в голову не приходило, что она может занимать руководящее положение, не с учетом того, что она прячется здесь, курит травку видящих и выглядит виноватой, когда её ловят за этим занятием.

Он начал лепетать что-то в ответ, но она отмахнулась от него, слегка рассмеявшись.

– Ты бы видел своё лицо, – сказала она, явно забавляясь. Она протянула ему руку, ту, в которой не держала hiri. – Миранда Стивенсон, – сказала она.

Ревик вспомнил это имя.

Сопоставив его с именем сына, которое она назвала ему ранее, он почувствовал, что его лицо слегка покраснело. Однако он только пожал ей руку, ничего не сказав.

– Ах, – сказала она, проницательно наблюдая за ним. – Ты больше не собираешься со мной разговаривать.

– Я пьян, – сказал он, оглядываясь на балкон. – Я уверен, что уже сказал больше, чем следовало, мэм.

– Мэм, – пробормотала она. На этот раз он уловил нотку раздражения в её шутке. – Так теперь я уже мэм? Вы действительно знаете, как причинить боль женщине, мистер Дигойз.

Он покачал головой, скрестив руки на груди.

– Мы не используем эти титулы. Видящие, – добавил он в качестве объяснения.

– Так как вы называете друг друга?

– Дигойз, – сразу представился он. – Официально, во всяком случае. Или по-военному. Неофициальным было бы моё настоящее имя Ревик. Вы можете называть меня любым из них, – на этот раз он старался говорить подчёркнуто вежливо, почти разъяснительно, но она снова улыбнулась ему, казалось, расслабившись.

– Итак, если я назову тебя Ревик, ты продолжишь флиртовать со мной? – спросила она.

Снова тихо щёлкнув, он покачал головой.

Более тёмный отголосок привлёк его внимание, даже когда он это сделал.

По какой-то причине его мысли вернулись к началу той ночи.

В тот день, если быть точным.

– Я также слишком пьян, чтобы флиртовать, – сказал он.

Он почувствовал, как она вздрогнула.

К сожалению, он не знал, как заговорить об этом.

Когда молчание стало более неловким, Ревик прочистил горло. Погасив остатки hiri, он коротко поклонился ей, поблагодарил за hiri и вернулся обратно в главное помещение, закрыв за собой стеклянные двери.

На этот раз, решил он, к чёрту формальности.

Он ушёл.

Он никому не сказал.

Он даже не позвонил заранее, чтобы предупредить Эддарда о своём отъезде, хотя поначалу не задумывался о причинах этого.

Только пройдя около десяти кварталов, выдыхая пар перед собой в воздухе поздней осени, обхватив себя руками поверх относительно тонкого пиджака от смокинга, он признался себе, что домой не собирается.

Глава 9. Покупаешь или продаёшь?

Слова Вэша всё ещё звучали в голове Ревика.

Возможно, именно слова старого видящего Ревик слышал громче всего, когда обнаружил, что ноги сами несут его к станции метро на вершине Хит.

Однако он не думал об этом сознательно, ни когда входил на железнодорожную станцию, ни когда заходил в один из вагонов… даже когда он, в конце концов, сошёл с поезда на второй станции, которая высадила его более или менее в центре Сохо.

Его разум ощущался по большей части пустым.

Может, именно поэтому казалось, что прошло не так уж много времени, когда Ревик обнаружил, что стоит перед баром, который он никогда раньше не видел изнутри. Однако Ревик давно точно знал, где он находится и что происходит внутри, точно так же, как любой другой видящий, живущий в Лондоне, знал об этом месте.

Уставившись на мигающий неон, он постарался подумать.

Потом он решил, что и это его тоже не волнует.

В смысле, раздумья.

Отключив свой разум, который всё равно лишь отчасти протрезвел, он направился прямо к выкрашенной в чёрный цвет двери, коротко кивнув оранжевоглазому вышибале, сидевшему на табурете снаружи. Не потрудившись спрашивать сидящего там видящего, Ревик взялся рукой за железную дверную ручку и сильно дёрнул, чтобы отделить её от дверного проёма.

Он оказался в тёмном коридоре, похожем на подземелье.

Стены клуба образовывали узкий проход, ведущий на главный этаж, хотя потолок имел высоту почти шесть метров. Те же стены были выкрашены в чёрный цвет с одной стороны; с другой стороны, в свете свечей слабо мерцали тёмно-фиолетовые обои в викторианском стиле с чёрными бархатными узорами.

Ревик коротко провёл пальцами по бархату, всё ещё сосредоточившись на коридоре, где он мог чувствовать и слышать других за тем местом, где пространство становилось открытым.

Его взгляд скользил по железным канделябрам, расположенным через неравномерные интервалы, с кронштейнов которых капал белый свечной воск под колеблющимся пламенем, вероятно, из-за открывающейся и закрывающейся входной двери. Высоко над его головой висела газовая люстра, а ковёр выглядел новым и был украшен тёмно– и светло-зелёными узорами.

Он не замедлил и не ускорил шаг, приближаясь к более просторному залу.

Когда он вошел на главный этаж клуба, то обнаружил, что там ещё темнее, чем в коридоре у входа. Помещение освещалось в основном свечами, но из-за размера пространства и расстояния между стенами свет здесь казался более тусклым.

Ревик не прошёл до конца, по крайней мере, поначалу.

Вместо этого он задержался у входа, встав прямо у стены и за пределами ближайшей арки света от свечей.

Он не собирался задерживаться надолго. Ровно настолько, чтобы оценить круг находящихся в комнате. Даже когда он сказал себе, что ему, строго говоря, не нужно ничего подобного делать, он всё равно стоял там, методично записывая информацию в уме.

Более сотни персон, видящих и людей, и это только те, кого видно.

По меньшей мере половина из них были пьяны.

Он мог чувствовать ещё несколько десятков персон в задних комнатах, тоже пьяных, некоторые под кайфом от вайров, а некоторые под кайфом от человеческих наркотиков, в первую очередь кокаина, героина и гашиша. Он также чувствовал немало видящих на Илуврене, так называемом наркотике-афродизиаке.

Он почувствовал сбоку другую комнату побольше, с какой-то аудиторией.

Похоже на что-то специализированное.

Ревик надеялся, что это не снафф. Он не хотел присматриваться достаточно внимательно, чтобы выяснить.

(Снафф – это видеозапись реального убийства; этому может предшествовать изнасилование или пытки, а может быть только само убийство, после чего запись распространяется как порнографическая и просматривается людьми, которые получают от этого удовольствие; считается, что в нашем реальном мире снафф – это не более чем миф и интернет-страшилка, – прим)

Может быть, сорок процентов видящих.

Восемьдесят процентов из них работали. Значительная часть тех, кто работал, принадлежала не клубу, а клиентам, приходившим в бар извне, по крайней мере, если судить по ошейникам.

Другие, кого он видел здесь, скорее всего, были клиентами-видящими и независимыми видящими, нанятыми непосредственно клубом в качестве охраны или другого персонала, не связанного с секс-бизнесом.

По стечению обстоятельств Ревик знал, что это один из немногих клубов такого рода, принадлежащих видящим, хотя и нелегально, поскольку видящие формально не могли вести бизнес без человека-спонсора или владельца. Видящие вообще не могли владеть собственностью сверх определённой суммы в долларах, даже подаренной.

Однако у видящих имелась своя подпольная экономика, и так было со времен окончания Второй мировой войны. У них также имелись способы обходить человеческие законы – в частности, Закон о защите людей, который регулировал права и ограничения, относящиеся к видящим.

До Ревика доходили слухи, что данный конкретный клуб выбрал в качестве своей валюты шантаж. Часть этого шантажа была направлена на высшие уровни правительства и финансового сектора и, по-видимому, была достаточно опасной, чтобы предоставить им большую свободу.

Ну и предположительно у владельца был ряд квазилегальных договорённостей с местной человеческой мафией. Эта комбинация не позволяла силовому подразделению Закона о защите людей – называемому «Сдерживание видящих», или СКАРБ – арестовать видящих, которым принадлежало это место, а также их клиентов.

Ревик также слышал слухи о связи с Ринаком.

То есть, с международным чёрным рынком видящих.

Ревик сталкивался с этими личностями раньше – с представителями Ринака.

В основном он пересекался с ними в Москве, но у него также было несколько стычек с ними несколько лет назад, на Украине. За те годы это случалось достаточно часто, чтобы Ревик знал, что лучше не затевать драку в баре, который имел хотя бы отдалённое отношение к Ринаку или его деньгам.

Ревик заметил оружие и здесь.

Он пересчитал и его тоже.

Пятнадцать.

Двадцать, если считать двух охранников, которых он чувствовал сзади.

Большинство из единиц оружия были пистолетами и хранились в наплечных кобурах у видящих, которых Ревик уже отметил своим светом как обладающих некоторыми навыками разведки. Даже зная, что они, вероятно, работали охранниками и наняты клубом, Ревик напрягался при каждом признаке скрытого оружия.

По логике вещей, у него не было причин думать, что это оружие может быть использовано против него.

Более того, он понимал необходимость предосторожности. Он даже одобрял это.

Та его часть, которая машинально заставила его пальцы скользнуть во внутренний карман куртки в поисках собственной кобуры и оружия, которых там в данный момент не было, не особо заботилась об этом.

Старые привычки, наверное.

Очевидно, от некоторых он не мог избавиться, даже будучи пьяным.

Десять лет, проведённых в монашеских пещерах Памира в попытках покаяться в прошлых грехах, похоже, также не сильно помогли Ревику избавиться от привычек в определённых областях.

Однако, в конце концов, ему пришлось покинуть затенённый уголок коридора.

Когда он почувствовал дуновение сквозняка за спиной, увидел, как свеча слева от него яростно затрепетала на том же сквозняке, Ревик сдвинулся с места.

Выйдя на первый этаж, держа свой свет поближе к телу и стараясь выглядеть как можно незаметнее, он всё равно поймал несколько взглядов, устремлённых в его сторону. Он ожидал этого, учитывая его рост и то, что это за место. Какую бы татуировку со штрих-кодом он ни носил на руке, присутствующие здесь видящие узнали бы то, кем он являлся.

Вероятно, довольно много людей тоже узнали бы его истинную сущность.

И снова, по привычке, он направился к бару.

Он нашёл место в дальнем правом конце стойки, где мог более или менее прислониться спиной к стене. Взгромоздившись на табурет, он немного расслабился.

Он как раз успел взять бурбон у бармена и повернулся, чтобы осмотреть зал, когда на барный стул рядом с ним плюхнулся высокий видящий.

Он улыбнулся Ревику, не обращая внимания на то, что тот вздрогнул.

Свет незнакомого видящего скользнул вперёд, открыто оценивая Ревика.

– Покупаешь или продаёшь? – спросил видящий дружелюбным голосом.

Ревик с трудом проглотил только что выпитый глоток алкоголя, первый, который ему удалось сделать с тех пор, как он покинул приём в Колледже Обороны.

Он сделал глоток, затем опустил стакан.

– Покупаю, – сказал он.

Свет видящего излучал импульс разочарования.

– Ты уверен? – спросил он, и его тон был таким же лёгким, как и раньше.

Ревик почувствовал, как напряглись его челюсти. Он заговорил прежде, чем успел взвесить свои слова – или свой тон.

– Брат, я не хотел обидеть, правда, – прорычал он. – Но я не занимаюсь такой работой. И сегодня вечером меня слишком часто спрашивали об этом.

Другой мужчина даже не моргнул.

Вместо этого он оглядел Ревика, не скрывая своей оценки.

– Очень жаль, – сказал он несколько секунд спустя. – Я тоже не хочу обидеть, брат, но, признаюсь, у меня сильное искушение попытаться переубедить тебя. Нам нужен статист для шоу, которое мы проводим в задней части зала, и ты был бы… – он склонил голову, виновато улыбаясь. – …Популярен. Подозреваю, что очень популярен. Людям просто нравится эта аура дикой свирепости. И у тебя её в избытке, брат.

Незнакомый видящий глубже откинулся на спинку стула, всё ещё откровенно разглядывая тело и лицо Ревика тёмно-золотыми глазами.

Ревик не мог не заметить, что видящий был красив, высок и хорошо сложен, с евразийскими чертами лица и цветом кожи. Его свет также мерцал отголосками разведчика, придавая ему резкость, которая привлекла внимание Ревика.

Несмотря на это, слова видящего заставили его нахмуриться.

Прежде чем он смог сказать что-то ещё, чтобы отбить ему желание, золотоглазый видящий заговорил, возможно, чтобы предотвратить повторный выговор.

– Как тебя зовут, брат? – спросил видящий, и его голос звучал по-прежнему небрежным, но более вежливым. – Ты мне не кажешься знакомым. Ты приехал в Лондон по делам?

Ревик заколебался.

Он подумывал о том, чтобы назваться фальшивым именем, так как теперь он мог ещё сильнее чувствовать маркеры разведчика в этом видящем, и он знал, что разведка всё ещё была относительно маленьким миром. Тем не менее, он знал, что не сможет вечно скрывать свою личность здесь.

Более того, Вэш сказал ему использовать своё настоящее имя здесь, в Лондоне.

По сути, Ревик должен был скрываться у всех на виду, а также создать публичное место обитания на другом континенте от Элисон Моста.

– Дигойз Ревик, – сказал он прямо. – Я только что переехал сюда. Два месяца назад.

Впервые на лице мужчины-видящего промелькнула реакция.

Она была незаметной, но Ревик заметил это и сразу понял источник.

Мужчина-видящий знал, кто он такой.

По той же причине следующие слова из уст видящего не особенно удивили его.

– Дигойз Ревик. Не тот самый Дигойз Ревик? Перебежчик?

Ревик нахмурился, слегка повернувшись лицом к бару. Что более важно, он отвернулся, чтобы больше не смотреть на другого видящего.

Он поднял свой стакан, полный бурбона, и сделал большой глоток. Он знал, что за его спиной его называли перебежчиком, но он ни за что на свете не мог понять, почему некоторые видящие считали нормальным говорить это ему в лицо.

Другой мужчина тут же наклонился к нему.

– Эй, – сказал он, понизив голос и приблизившись к его уху. – Я не хотел тебя обидеть, брат. Правда. Ты застал меня врасплох, вот и всё. Ходили слухи, что ты полностью ушёл к Семёрке. Что ты был где-то в пещерах Памира, дал обеты безбрачия и молчания. Возносил молитвы предкам и так далее.

Настроение Ревика не улучшилось.

И он не перевёл взгляд.

Другой видящий не понял намёка.

Ну, может быть, он принял к сведению. Но он не ушёл.

Сделав ещё несколько глотков Вудфорда из своего бокала, Ревик одарил золотоглазого видящего более пристальным взглядом, послав импульс гораздо менее двусмысленного света.

– Могу я тебе помочь, брат? – холодно спросил он.

Однако тот снова вперил в него задумчивый взгляд.

– Ты действительно просто хочешь купить? – спросил он. – Это абсолютно не подлежит обсуждению?

Ревик покачал головой, фыркнул и поднял свой бокал.

– Бл*дь. Закрой уже тему, ладно?

– Три тысячи, – произнёс другой видящий грубым голосом. – Работа на одну ночь. Это сумма в фунтах, брат, а не в рупиях… или даже не в долларах. Но я бы хотел спланировать это заранее.

– Три тысячи? – Ревик уставился на него, затем разразился невесёлым смехом. – Ты действительно думаешь, что я идиот, не так ли?

Другой видящий и глазом не моргнул.

– Вовсе нет, брат. Нисколько. Я абсолютно серьёзен, бл*дь.

Услышав повторное недоверчивое фырканье Ревика, видящий снова наклонился к нему ближе.

– Ты действительно не понимаешь, какое значение твоё имя имеет до сих пор? Стоит мне афишировать твоё имя здесь, и я начну продавать билеты не просто людям, друг… Я также буду продавать и видящим. Подозреваю, что во всём чёртовом клубе не останется свободных мест.

Ревик снова повернулся, помимо своей воли. Он хмуро посмотрел на другого мужчину.

– О чём, чёрт возьми, ты говоришь?

Вместо того, чтобы выглядеть извиняющимся или даже нервным, как многие видящие, услышавшие настоящее имя Ревика, этот грёбаный видящий просто ухмыльнулся ему, как будто они были старыми приятелями.

– Брат, – сказал он, хлопнув его по плечу ладонью, а затем обвёл рукой тёмное помещение. – Ты хоть представляешь, чёрт возьми, сколько некоторые из этих придурков заплатили бы, чтобы увидеть, как я делаю секс-шоу с бывшим Шулером Дигойзом Ревиком? Чёрт, они заплатили бы просто за то, чтобы увидеть твой член. Поверь мне, я бы получил трёхкратную окупаемость. И даже больше. Ты вообще нормально относишься к боли?

Ревик силился найти слова, но другой видящий продолжил прежде, чем он успел заговорить.

– Торек, – представился золотоглазый видящий, протягивая руку. – Клан Булреш. Я владелец этого места.

Эта новость заставила Ревика задуматься.

Он молча пожал протянутую руку, а его разум обдумывал новую информацию, пока он обменивался рукопожатием с другим видящим. Если этот «Торек» действительно владел этим местом, у него была какая-то связь с Ринаком.

Ну, то есть, если слухи верны.

Просто для того, чтобы это заведение оставалось открытым, у него должны иметься глубокие связи и в других отношениях, в том числе с местной полицией и, по крайней мере, с местным отделением СКАРБа.

Ревик думал обо всём этом, пожимая руку Тореку и изучая золотые глаза.

Пока рукопожатие не закончилось, ему не приходило в голову, что подобное прикосновение рук – чисто человеческий жест, совсем не обычный среди видящих.

У этого Торека был сильный британский акцент, похожий на человеческий, так что, возможно, он вырос здесь. Ревик не услышал даже малейшего следа слабого азиатского произношения и интонаций, которые были присущи английскому большинству видящих. Если он не вырос здесь, то ему удалось полностью стереть своё происхождение из акцента.

И то, и другое наводило на мысль, что он молод, возможно, даже моложе самого Ревика.

Он выглядел молодо.

Он выглядел достаточно молодо, чтобы быть воспитанным здесь, среди люде. Он мог быть ребенком домашней прислуги – или даже ребёнком секс-работницы начала века. Учитывая бизнес, в который он пришёл во взрослом возрасте, Ревик готов был поставить на последний вариант.

В любом случае, если Торек действительно владел этим заведением, он не из тех, кого стоит злить.

Это также объясняло его полное отсутствие страха перед Ревиком.

– …Я мог бы найти тебе кого-нибудь, конечно, – проницательно добавил Торек, всё ещё не сводя глаз с тела Ревика, когда тот опёрся локтями и спиной о стойку, так что их тела были обращены в противоположные стороны. – Ты мог бы заплатить несколько сотен фунтов, чтобы потрахаться с продлением. На сотню меньше за минет или человека.

Торек встретился с ним взглядом, выражение его лица было проницательным. Уверенным.

– …Или ты мог бы поработать на меня ночь и уйти отсюда на три тысячи богаче. Более чем удовлетворённым и в других отношениях. Я обещаю тебе.

Услышав молчание Ревика, Торек закатил глаза в манере видящих.

– В чём разница, брат? Правда? – он казался практически раздражённым. – Трах есть трах. В том, чтобы делать это таким образом, нет ничего оскорбительного, никакой потери лица, по крайней мере, среди наших людей. Обещаю тебе, я не позволю тебе пострадать.

Торек щёлкнул пальцами в сторону видящих, носящих скрытое оружие в разных частях комнаты.

– Спроси любого здесь. Я управляю чистым заведением. И я защищаю наёмных работников даже больше, чем клиентов. Это может быть одноразовым для тебя… никаких дальнейших обязательств. И это беспроигрышно для меня, даже если из-за этого сегодня вечером я всё равно останусь с нехваткой сотрудников на сцене.

Он стиснул зубы, покачал головой и сердито щёлкнул языком.

– Только что получил известие, что моего хедлайнера прошлой ночью избила местная банда, выступающая против видящих. Он жив, – пояснил Торек, как будто увидев реакцию на лице Ревика, или, может быть, в его глазах. – …Просто арестован. Моим людям потребуется время до завтра, чтобы разобраться в этом бардаке. Прямо сейчас он в резервуаре, в центре города.

Торек продолжал наблюдать за лицом Ревика, как будто пытаясь прочитать его мысли.

– Если тебя устраивают условия, – добавил он, жестикулируя одной рукой. – Я опубликую это сейчас, разошлю уведомление по каналам и Ринаку. Посмотрим, сможем ли мы набрать численность из местной колонии сарков. У меня такое чувство, что они полезут из всех щелей, если я напишу там твоё имя… вот почему я хотел бы отсрочки.

Ухмылка Торека стала шире, и видящий слегка прислонился спиной к обитой чёрной тканью стойке, хлопнув по ней ладонями.

– Конечно, это потребует несколько часов работы, – добавил он, склонив голову. – И я бы хотел несколько недель. Я хочу дать достаточно времени, чтобы это повращалось в наших кругах.

Он снова взглянул на Ревика, его глаза снова стали проницательными, оценивающими.

– Сегодня вечером мы о тебе позаботимся, – сказал он. – Выпивка за счёт заведения. Ешь что захочешь, брат. Конечно, я также устрою тебе перепихон на сегодня. Хотя часть меня хотела бы оставить тебя страдать. Я подозреваю, что облако боли разделения, исходящее от тебя прямо сейчас, позволило бы мне удвоить стоимость билетов.

Он подмигнул Ревику, улыбаясь шире.

– Впрочем, выбор за тобой… и я предполагаю, что ты не захочешь ждать, учитывая, что ты уже пришёл сюда за этим. У меня есть несколько действительно талантливых братьев и сестёр, работающих на меня. И мы можем поговорить о самом представлении в плане того, что тебя устраивает, а чего бы ты предпочёл, чтобы я не делал. Сегодня вечером, если тебя это устроит, или как-нибудь на следующей неделе, если нет? О, и я не знаю, есть ли у тебя предпочтения? В плане пола, имею в виду?

Ревик уставился на него.

– Женщина, – сказал он, заговорив прежде, чем понял, что скажет это.

Сарк проницательно посмотрел на него, кивая.

– Принято к сведению. Хотя не могу сказать, что я не разочарован, – добавил он, окидывая тело Ревика более пристальным взглядом. – Итак, мы договорились? – уточнил он, вставая со своего барного стула и выпрямляясь. – Я могу подготовить всё в письменной форме, если ты из тех, кто предпочитает контракты.

Ревик почувствовал, как у него раскалывается голова, пока он уставился в золотые глаза видящего, стоящего перед ним. Он знал, что его уже почти склонил к соглашению тот, кто явно знал, как получить желаемое.

В то же время Ревик знал, что ещё может отказаться, просто уйти, найти другой клуб или, чёрт возьми, подобрать кого-нибудь на улице и просто отвезти в отель.

Но зачем?

Трах есть трах, как и сказал Торек.

Ему не помешали бы деньги.

И если они получат удовольствие, увидев его там, только из-за его имени, ну и что? Вэш предупредил Ревика, что ему никогда не удастся успешно скрываться ни здесь, ни где-либо ещё в мире видящих, независимо от того, сколько фальшивых имён он назовёт.

Совет Семёрки, казалось, думал, что чем больше он пытается скрываться, тем больше внимания это привлечёт к нему. Они предложили Ревику вместо этого найти способы отвлечь тех, кто наблюдает за ним, сделать всё, что придёт ему в голову, чтобы скрыть истинную работу Ревика в Совете, заключающуюся в охране Элисон Моста.