Текст книги "Страж (ЛП)"
Автор книги: Дж. С. Андрижески
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 20 страниц)
– Ну? – Торек изящно махнул рукой. – Что же в итоге будет, брат?
Торек теперь стоял над ним, всё ещё обнажённый, его силуэт очерчивался тенями от камина за его спиной и более тусклыми свечами на каминной полке над ним. Мужчина-видящий всё ещё был возбуждён, несмотря на то, что кончил с Хайли. Он был мускулистым и хорошо сложенным, но Ревик на самом деле не чувствовал в нем никакого высокомерия по поводу этого факта, просто уверенность и затяжные нити сексуальной боли, когда он посмотрел вниз, туда, где Ревик сидел у его ног.
Ревик почувствовал облегчение в свете другого видящего, накатывающие волны удовольствия от секса, хотя он мог сказать, что Торек не давал ему почувствовать что-то из этого, конечно, не настолько, чтобы Ревик мог разделить часть этого облегчения, даже на расстоянии.
Торек позволил ему почувствовать ровно столько, чтобы усугубить боль Ревика.
Но больше всего Ревик чувствовал уверенность в себе, полное отсутствие нерешительности.
Торек чувствовал терпение. Терпение, рождённое тем, что он никогда не проигрывал.
Ревик посмотрел на своё собственное тело, на металлические наручники на лодыжках, синяки от того, что Торек делал с ним ранее. Он пробыл здесь достаточно долго, чтобы похудеть. Спина болела сильнее, чем грудь; однако он не мог видеть ни своей спины, ни более массивных наручников, которые удерживали его локти вместе, ни запястий, поскольку его руки были прижаты под неудобными углами.
Он знал, что, вероятно, от него плохо пахло, потому что он пробыл здесь слишком долго.
Он почувствовал некоторый стыд из-за этого, какую-то раболепную форму смущения, но главной эмоцией, которая возникла, был гнев.
Оказалось, что гнева было так много, что какое-то время он не мог это контролировать.
– Иди на х*й, – сказал он, поднимая голову, чтобы встретиться взглядом с этими золотыми глазами.
Торек улыбнулся ему сверху вниз, но улыбка не изменила этого пристального взгляда.
Это также не поколебало уверенности, которую Ревик чувствовал в нём.
– Иди сюда, Хайли, – сказал Торек, не сводя глаз с Ревика. – Я думаю, наш брат хотел бы, чтобы ты поиграла с ним немного. Очевидно, мы наскучили ему за последние несколько часов.
Ревик закрыл глаза, чувствуя, как его боль усиливается.
– Е*ать.
– Нет, брат, – сказал Торек.
Ревик услышал, как он улыбнулся, прямо перед тем, как видящий мягко щёлкнул языком.
– Нет, боюсь, никого е*ать ты не будешь. Не раньше, чем ты станешь чертовски уступчивым. Но дай мне знать, когда захочешь поговорить, брат. Тогда мы сможем обсудить это. Мы можем обсуждать это часами, если ты того пожелаешь.
Ревик открыл глаза достаточно надолго, чтобы увидеть, как к нему приближается женщина-видящая.
Она была скользкой от пота из-за секса с Тореком, её волосы частично прилипли к шее и лицу. Она улыбнулась Ревику, и он уже почувствовал вокруг себя проблески её желания, её стремление сделать так, как просил Торек.
Она не станет облегчать ему задачу.
Она была сострадательна к нему в целом, но в этом – не особенно.
Ей это нравилось, может быть, даже больше, чем самому Тореку.
Ревик наблюдал за ней, желая, чтобы она подошла ближе, даже когда почувствовал, как в нём поднимается гнев, желание выбить дерьмо из них обоих.
– Боги, он хорошенький, детка, – сказала Хайли, на мгновение обвиваясь вокруг Торека, когда дошла до него. – Я думаю, мы должны оставить его таким. Я могла бы кончить только от его света.
Торек рассмеялся, целуя её в губы.
– Я думаю, у тебя ещё будет время поиграть с ним, милая, – пробормотал он, снова заглядывая в глаза Ревику. – Он упрямый маленький экс-Шулер. Возможно, у тебя ещё есть несколько недель, чтобы поиграть с ним вот так… может быть, и дольше, если он продолжит играть со мной в эту войну желаний.
– Недель? – на этот раз Ревик поднял глаза по-настоящему, чувствуя, как страх снова сжимается в груди. Несмотря на то, что время ускользало от него, затуманивая его сознание, сбивая с толку, Ревик на самом деле не верил, что Торек откровенно нарушит контракт. – Брат, – выдавил он, почти задыхаясь. – Брат… у нас было соглашение.
– Было, – согласился Торек. – Мы договорились, что я могу обладать тобой, пока не сломаю тебя.
Всё ещё обнимая Хайли, Торек притянул её ближе, уткнувшись лицом в её шею и плечо, прижимаясь к ней.
– …Мы сказали, что я могу получить тебя, если всё закончится до того, как тебе придётся вернуться к своей работе с людьми, брат.
– Это была грёбаная неделя, – огрызнулся Ревик. – Максимум десять дней.
– Эти десять дней закончились десять дней назад, брат.
Ревик уставился на него, чувствуя, как его паника усиливается.
– Брат, ты поставил под угрозу мою профессию… саму мою жизнь. Ты обещал мне. Ты сказал, что это не будет тюремным заключением. У нас было грёбаное соглашение…
– Было, – признал Торек. – И я придерживался его, брат. Полностью.
– Как ты можешь так утверждать? Ты говорил мне о грёбаной неделе…
– Я не говорил тебе ничего подобного, – сказал Торек, и в его голосе прозвучало предупреждение. – В контракте, который ты подписал, говорилось, что я могу владеть тобой столько, сколько мне нужно, чтобы заставить тебя выполнять мои пожелания… при условии, что это закончится до того, как тебе придётся вернуться к своей работе.
Торек произнёс последние слова мягко, но с ударением, всё ещё прижимая Хайли к себе, пока произносил эти слова. Проследив за взглядом Ревика, он пожал плечами и добавил:
– Изначально ты должен был вернуться к своей работе через десять дней. Я договорился о большем сроке.
Он улыбнулся, увидев выражение лица Ревика.
– Твои работодатели были, э-э… весьма любезны, брат. По крайней мере, как только они узнали, кто я такой. Я заверил их, что верну тебя в первозданном виде, конечно же. И что ты полностью согласен с нашей договорённостью. Один из них, в частности, казался весьма увлечённым этой идеей, брат. Адмирал Дюренкирк, я полагаю? Он предложил мне кучу денег, на самом деле. Чертовски много денег, просто чтобы навестить тебя, пока ты здесь.
Ревик уставился на него, на мгновение лишившись дара речи.
– Как долго? – сказал он наконец.
Торек улыбнулся, пожав одной рукой.
Глядя на него снизу вверх, Ревик почувствовал, что боль в груди усиливается.
Вместе с этим пришло более мрачное чувство, ощущение загнанности в ловушку, о котором он почти не мог думать. Он всё ещё полулежал там, тяжело дыша, когда Хайли высвободилась из объятий Торека и опустилась перед ним на колени. Она быстро заглянула ему в глаза, ободряюще улыбнувшись, прямо перед тем, как погладить его по лицу, убирая влажные от пота волосы с его глаз.
Наклонившись ближе, она поцеловала его в губы.
Ревик поймал себя на том, что отвечает на поцелуй.
Он не мог удержаться ни от этого, ни от того, чтобы податься к ней, пытаясь прикоснуться к ней большей частью своей кожи. Он чувствовал её желание, как она хотела его.
Она хотела сделать больше, чем просто прижаться к нему.
Она хотела, чтобы он потерял контроль по-настоящему.
Она хотела, чтобы он поговорил с Тореком, рассказал ему всё, что, чёрт возьми, Торек хотел знать.
Она просила его об этом своим светом, умоляла его.
Он поцеловал её крепче. Он силился направить в неё свой свет, притянуть к себе, уговорить её прикоснуться к нему, прижаться к нему губами…
Ошейник активировался, ударив его током, и он застонал, убирая свой свет.
Откинувшись назад, он тяжело дышал, стараясь контролировать себя, в то время как она продолжала прикасаться к нему, что-то нашёптывая, притягивая его светом, который пропускала сквозь свои пальцы.
«Давай, брат. Пожалуйста. Просто сделай, как он просит. Пожалуйста, мой прекрасный брат…»
– Я сниму его с тебя, – сказал Торек.
Ревик поднял глаза. Торек наблюдал, как Хайли продолжала целовать его, прокладывая путь вниз по челюсти Ревика, затем по шее и груди.
– Только скажи слово, брат, и я сниму его с тебя. Ты можешь трахать её по-настоящему. Столько раз, сколько захочешь. Она хочет этого. Ты должен чувствовать, как сильно она этого хочет, брат. Она уже умоляла меня позволить ей.
«Почему ты борешься с этим? Почему, брат? Мы не причиним тебе вреда. Торек не причинит тебе вреда. Он один из хороших парней… Я обещаю, что это так. Ты можешь нам доверять».
Ревик покачал головой, задыхаясь.
Он почувствовал, как боль в лёгких усилилась. Хайли обхватила рукой его член, нежно поглаживая его, сжимая достаточно сильно, чтобы он застонал.
«Просто дай ему почувствовать тебя рядом, брат. Это всё, чего он хочет. Дай ему свой свет. Скажи ему то, что он хочет знать, и мы так хорошо о тебе позаботимся. Я обещаю тебе, мы так и сделаем».
Ревик закрыл глаза.
Он не ответил ей.
Он также не ответил Тореку.
В тот раз он даже не взглянул на него.
Он не доставит этому засранцу такого удовольствия.
Он также не даст ему того, чего он хотел. Он не станет. Ему было наплевать, как долго ему придётся это терпеть.
Он мог пережить его.
Он мог пережить абсолютно всех, бл*дь, если ему понадобится.
Когда он поднял глаза в следующий раз, Торек хмурился, и ещё большее недоумение появилось в его золотистых глазах. Долгое мгновение он просто стоял там, наблюдая за Хайли, которая продолжала притягивать его свет, прикасаясь к нему, пока Ревик снова не застонал. Ошейник вспыхнул, когда его боль усилилась и вышла из-под его контроля, когда Хайли не остановилась.
Торек продолжал молча наблюдать за ними, и его золотые глаза сияли в свете огня.
***
«Проснись, брат. Проснись…»
Голос был умоляющим; он притягивал его, возвращая в сознание.
«Проснись, мой очаровательный брат…»
Ревик почувствовал, что борется с притягательностью этих слов, сначала бездумно.
Затем он почувствовал запах еды.
Не просто еды. Мясо.
Обжаренное на углях мясо…
Бл*дь, пахло стейком.
Его глаза распахнулись, и он издал тихий звук.
– Ты голоден, брат? – спросил Торек.
Он улыбнулся, когда Ревик поднял глаза.
Ревик только тогда понял, что его тело перенесли.
Он посмотрел на свои руки, увидел там наручники, понял, что отсутствие физического света, которое он ощущал с закрытыми глазами, исходило из-под тяжёлого деревянного стола. Он был прикован цепями к полу у стула другого видящего.
Как грёбаный пёс.
Он уставился на металлические кольца в полу, на свои ладони. Он понятия не имел, сколько времени прошло с тех пор, как он ел в последний раз. Он, конечно же, был голым. Он почувствовал себя чище, как будто кто-то вымыл его из шланга, но он всё равно не чувствовал себя по-настоящему чистым.
Видящий в кресле над ним, напротив, был полностью одет и выглядел так, словно только что вышел из душа. Он снова улыбнулся Ревику после того, как понаблюдал, как тот оценивает, где он сейчас находится, и ограничения своего нынешнего положения.
– Ты, должно быть, проголодался, – сказал Торек.
Ревик не ответил.
– Ответь мне, – сказал Торек, и его голос стал чуть твёрже. – Ты голоден, брат? Скажи мне.
Ревик кивнул, не желая говорить.
– Ты знаешь, что ты должен сделать, чтобы поесть… – начал Торек.
– Отъе*ись, – сказал Ревик, обрывая его. – Просто ударь меня ещё раз, если ты этого хочешь.
Торек вздохнул, негромко щёлкнув.
Слегка пожав плечами, он отрезал кусочек стейка на тарелке перед собой. Ревик не мог не наблюдать, как золотоглазый видящий поднёс его ко рту, запихнул в рот и задумчиво жевал несколько секунд, прежде чем проглотить, бросив взгляд вниз на Ревика.
– Это простая вещь, брат. Мелочь.
Ревик почувствовал, как его голод снова переходит в гнев, почти ненависть.
– Зачем ты это делаешь? – прорычал он. – Какого хрена ты от меня хочешь?
Торек рассмеялся.
– Я абсолютно ясно дал понять, чего хочу от тебя, брат. Я был предельно откровенен с самого начала. Я хочу, чтобы ты поговорил со мной. Я хочу, чтобы ты сказал мне всё, о чём я попрошу. Я хочу знать все твои тёмные, грязные маленькие секреты. Особенно о той женщине, в которую ты был так сильно влюблён, когда уходил из моего клуба той ночью. Я хочу полной прозрачности между нами. По крайней мере, в некоторых областях
Ревик покачал головой, один раз.
– Я не могу этого сделать, – сказал Ревик. – Я не могу, Торек.
– Не могу? – удивлённо переспросил Торек. – Или не буду?
– Не могу, – сказал Ревик, холодно глядя на него снизу вверх. – Ты зря тратишь своё время.
– Почему ты не можешь, брат? – Торек отправил в рот ещё один кусок стейка, энергично пережёвывая. Указав вилкой на Ревика, он склонил голову набок. – Это из-за твоих друзей-адипанцев?
Ревик почувствовал, как всё его тело замерло.
Он скрыл свою реакцию на лице.
Тем не менее, он не мог отделаться от мысли, что не успел полностью избавиться от этого ощущения, по крайней мере, вовремя.
Бл*дь. Это было из-за Элли?
Это, чёрт возьми, не могло быть из-за Элли, не так ли?
Не сейчас, когда весь Адипан и Совет защищают её – этого не могло быть.
Он держал вопрос так далеко в своём сознании, что его было совершенно не видно.
– Брат, – сказал Торек, тихо щёлкнув, когда отложил вилку. – Как ты думаешь, что я здесь делаю? Ты думаешь, я работаю на твоих врагов? В этом дело? Что я добиваюсь от тебя сведений для продажи? Или, возможно, что я хочу причинить тебе вред каким-то другим способом?
Ревик не ответил.
Конечно, он думал обо всём этом.
Он уставился в пол, и его лицо не изменилось.
Торек раздражённо щёлкнул громче.
– Брат, я не работаю ни на кого, кроме себя. Я хочу знать о тебе всё это по своим собственным причинам.
– Каким именно? – потребовал Ревик.
Он по-прежнему не поднимал глаз.
Торек улыбнулся.
– Боги, ты параноик. Мои причины? Тебе нужно, чтобы я произнёс их вслух? Хорошо, я скажу. Ты заинтриговал меня, брат. И я хочу увидеть, как ты потеряешь контроль. Не так фальшиво, вполсилы, как ты делаешь с Хайли, или с теми стриптизёршами, которых я привёл сюда, или с недобровольной прошлым вечером. Я хочу, чтобы ты действительно потерял контроль, брат. Я хочу, чтобы ты принадлежал мне, хотя бы на короткое время. Я хочу увидеть там настоящего мужчину, посмотреть ему в глаза.
– Зачем? – потребовал Ревик холодным голосом.
– Потому что я этого хочу, – сказал Торек.
Откинувшись на спинку стула, ринакский видящий сделал ещё одно неопределённое движение вилкой. В его глазах и голосе появилось недоумение, пока он продолжил изучать лицо Ревика.
– Мне действительно нужна более замысловатая причина, брат? Возможно, связанная с политическими интригами? Какой-то заговор с целью уничтожить тебя? Почему ты думаешь, будто недостаточно того, что от одной мысли у меня встаёт так, что ты не поверишь? Что я планирую оттрахать тебя до бесчувствия, когда это произойдёт между нами? Что я с нетерпением жду этого?
Ревик покачал головой, раздражённо щёлкнув что-то себе под нос.
Уставившись в пол, он попытался не обращать внимания на запах мяса, но потерпел неудачу.
Его желудок свело судорогой, когда он опустился на колени, а в голове начала пульсировать боль.
– Ты действительно уморишь себя голодом, вместо того чтобы дать это мне? – сказал Торек.
Он отправил в рот ещё один кусок мяса, наблюдая за Ревиком прищуренными глазами, пока тот жевал. Он запил остатки несколькими глотками вина.
– Я мог бы попробовать ещё несколько негативных стимулов, брат, – добавил он, ставя стакан. – Что, если я приведу сюда того старика? Того, которому ты отказал в трахе той ночью? Позволю ему и его друзьям осквернять тебя в течение нескольких недель. Дать им возможность полностью распоряжаться тобой, чего бы они ни захотели. Я бы тоже неплохо заработал на этом, если подумать.
Ревик почувствовал, что тошнота в животе усиливается.
Он подумал о Дюренкерке в ту ночь в Академии, когда он положил на него руку. Он вспомнил легкомысленное предположение человека о том, что Ревик продаётся, что он трахнет что угодно за подходящую цену, что любой видящий сделал бы так.
Почти не осознавая, что делает, Ревик покачал головой.
– Нет, – сказал он.
Слово прозвучало тихо, почти шёпотом.
Торек молча наблюдал за ним.
Ревик не поднял глаз, но почувствовал, что съёживается.
Какая-то часть его хотела сказать это снова, заставить видящего согласиться не позволять этому грёбаному человеку видеть его таким, и тем более прикасаться к нему, когда он был связан.
Он не мог этого вынести. Он действительно не мог этого вынести.
Торек вздохнул над ним, негромко щёлкнув языком.
– Иди сюда, брат, – сказал он, и на сей раз его голос был нежным.
Почувствовав боль Торека, а также его свет, проникающий в его, Ревик подчинился, почти прежде, чем понял, что хотел этого. Когда он подвинулся достаточно близко, Торек запустил пальцы в его волосы, притягивая голову Ревика прямо к себе на колени.
Ревик обнаружил, что тоже позволяет ему это делать.
Секундой позже он расслабился.
Он прислонился к ноге другого, положив голову на дорогие брюки, которые были на Тореке, и закрыл глаза. Он позволил видящему погладить его по волосам и лицу, чувствуя, как его свет обвивается вокруг него, теперь уже успокаивая его, нежно согревая.
– Я не сделаю этого, брат, – пробормотал Торек.
Его голос оставался тихим, выражая более сложные эмоции.
Что-то из этого могло быть даже привязанностью.
Его теплота росла по мере того, как Ревик оставался рядом, смешиваясь с теплом, которое оставалось на поверхности. Ревик тоже почувствовал собственничество, внезапное и острое, пронзительный укол, который усилил его собственную боль за те несколько секунд, что он это чувствовал.
– Я не позволю ему прикоснуться к тебе, хорошо? – пробормотал Торек, крепче сжимая его волосы. – Я обещаю. Я не подпущу к тебе этого грёбаного червяка.
Расслабив плечи, Ревик кивнул.
Он ничего не сказал.
Несмотря на это, он не смог сдержать облегчения, которое отразилось на его лице.
Глава 28. Деконструкция
«Должны ли мы вмешаться?» – говорит Балидор, поворачиваясь.
Он прерывает запись Барьера, когда задаёт этот вопрос, переводя взгляд с проекции на стене Барьера на видящего, с которым он поделился этим.
«Как долго мы позволим этому длиться? – продолжает он, подталкивая свет другого видящего к ответу. – Как долго? Прежде чем мы начнём действовать более непосредственно?»
Адипан Балидор фокусируется на видящем, сидящем там со скрещенными ногами, на полу неприметного Барьерного пространства, простого места встречи между несколькими состояниями сознания. Он смотрит вниз на старого видящего, внезапно осознавая то, что он только что показал ему.
Дискомфорт Балидора усиливается по мере того, как он обдумывает особенности содержания, особенно принимая во внимание то, что Вэш относится к Дигойзу почти как к сыну.
Впрочем, сейчас уже слишком поздно сомневаться в этом.
И в любом случае, он не смог бы скрыть это от него.
«Он может буквально уморить себя голодом», – добавляет Балидор.
Он избавляет свои мысли от эмоций, делая их полностью деловыми.
«Или он может позволить этому видящему, Тореку, издеваться над ним до такой степени, что это нанесёт ему психологический ущерб, – добавляет Балидор, хмурясь. – Вы должны знать, что брат Дигойз может подумать, будто это часть его работы по защите Моста – ничего не говорить этому видящему. Держать при себе всю информацию о своей личной жизни – даже ту, которая напрямую не подвергает её риску».
Некоторое время, которое кажется очень долгим, Вэш молчит.
Балидор наблюдает за ним, но ничего не видит за щитом старшего видящего.
В конце концов, Вэш поднимает взгляд, и в его тёмных глазах светится внутренний свет.
«Если бы этот видящий, Торек, объяснил ему нашу роль в этом, это помогло бы? – спрашивает Вэш, и его голос такой же далёкий, как и его свет. – Помогло бы признаться, что утечка разведданных в данном случае не является риском? Что наша цель скорее… терапевтическая по своей природе?»
Балидор пересматривает эти слова.
Затем, что-то бормоча себе под нос, он качает головой.
«Я думаю, это имело бы ужасные последствия, отец Вашентаренбуул», – признаётся он после паузы.
«Ты думаешь, он разозлится? – посылает Вэш, подчёркивая суть своим светом и словами. – Если он узнает, что мы заплатили брату Тореку за это? Если он узнает, что мы сделали это, чтобы попытаться достучаться до него? Как ты думаешь, разозлит ли это брата Дигойза, даже если он поймёт?»
На мгновение Балидор может только моргать, глядя на него.
Мелькающие цветные отблески придают тусклому пространству Барьера слабый розовый оттенок.
Он думает о том, чтобы тщательно подбирать слова, быть нежным.
Затем он решает, что сейчас тоже не время для этого.
«Разозлится? – Балидор посылает импульс недоверия вместе с более сильным импульсом света. Последний заставляет Вэша посмотреть на него, даже через пространство, которое простирается между ними. – Брат, я думаю, он захочет убить всех нас, если узнает, что мы причастны к этому. Особенно меня. И вас. Любого из нас, кому он доверяет. Любого из нас, о ком он думал как о друге. Он расценит это как худший вид предательства».
Выражение лица Вэша не меняется.
После паузы он просто кивает.
Его тело не двигается с того места, где он сидит на полу, скрестив ноги.
«Ты всё ещё думаешь, что на этот риск стоило пойти?» – тише посылает Вэш.
Впервые Балидор слышит упрёк в мыслях престарелого видящего.
Он мягкий и содержит больше вины, чем порицания.
Размышления над вопросом возвращают лидеру Адипана решимость. Это также очищает его разум от более противоречивых эмоций, которые там обитали.
«Да, я так думаю», – посылает Балидор после паузы.
Он позволяет другому почувствовать его собственные тревоги, даже посылая ему более мрачный импульс света, который содержит некоторую долю этой решимости.
«Я не буду отрицать, что у меня есть чувства по этому поводу, брат. Я не буду отрицать, что у меня также есть опасения, что мы можем потерять его в других отношениях. Но я не могу сказать, что сделал бы другой выбор. Он нужен нам. Сейчас больше, чем когда-либо. Мы не можем позволить себе нянчиться с ним, как не можем позволить себе нянчиться с Мостом. Нам нужно, чтобы брат Дигойз мыслил ясно».
Негромко щелкнув, Балидор ещё раз прокручивает свои собственные мысли.
Как только он это сделал, он чеканит свои следующие слова сквозь пространство Барьера.
«Он должен признаться в этом, – думает Балидор в адрес другого. – Ты знаешь, что он должен это признать, брат Вэш. Если он этого не сделает, нам придётся отстранить его. Мы не можем оставить его при Мосте, не в том состоянии, в каком он сейчас. Ты знаешь, что мы не можем. Это уже не просто влюблённость. Или даже какая-то фиксация. Он должен разобраться с этим. Сейчас же. Или он не подходит на роль её стража. Он не такой стабильный со всеми этими подавленными эмоциями… с сердцем, закрытым для нас и для неё. Он должен проработать это. Так или иначе. Теперь это уже необходимо».
Вэш сидит на полу в безликом пространстве, слушая.
Он остаётся неподвижным в течение нескольких секунд после того, как Балидор закончил.
Балидор задаётся вопросом, не отправился ли старый видящий в какую-нибудь другую область Барьера, возможно, чтобы посоветоваться с видящими Совета – возможно, чтобы посоветоваться с самой Тарси, которая обучала Балидора все эти годы назад, когда она была той, кто возглавлял Адипан.
В любом случае, Балидор ждёт, пока старый видящий снова не сосредотачивается на нём.
«Я согласен», – наконец говорит Вэш.
На этот раз его мысли звучат тихо, скрывая сожаление, которое может почувствовать Балидор.
«Подожди до последней минуты, прежде чем вытаскивать его, – добавляет Вэш. – Он может быть… упрямым».
Балидор не отвечает.
Тем не менее, он ловит себя на том, что соглашается.
Глава 29. Победители и проигравшие.
– Убери от него свои грёбаные руки. Сейчас же.
Этот голос поразил Ревика, вырвал его из полной тишины, которая воцарилась в его сознании, несмотря на окружавший его шум.
Этот шум снова стал громким, как только голос оттащил его назад, почти болезненно, когда свет внезапно вернулся в его тело. Как только это произошло, Ревик обнаружил себя на полу.
Он едва задумался над этим фактом, не более чем на несколько секунд.
Он вспомнил, что был не один.
Он вспомнил, что был пьян…
Не пьян. Торек дал ему что-то.
«Илуврен, – шептал его разум. – Он накачал тебя. Как Джейден накачал Элли».
От этой мысли что-то сжимается у него в груди.
Это вызывает образы, воспоминания, почти ощущения. Это вызывает прилив боли, такой сильной, что он ничего не видит сквозь неё, не может дышать…
– Я сказал… Убери от него свои грёбаные руки!
В руке мужчины, стоявшего над ним, был пистолет.
Ревик настороженно посмотрел вверх, борясь с собственным разумом.
Пистолет был направлен не на него.
– Отойди от него. Немедленно. Это не было просьбой, – видящий, державший пистолет, снял его с предохранителя, направив дуло прямо в лицо другому видящему. – Сделай это. Или я прикажу вывести тебя в переулок. Если ты выберешься отсюда живым, тебе здесь больше никогда не будут рады.
Пальцы сжались на плече Ревика, притягивая его к чьим-то ногам.
Свет Ревика зазмеился наружу, пытаясь определить, кто это был, и он поморщился, когда это спровоцировало ошейник. Пальцы, державшие его, чуть не причинили ему боль, когда Ревик попытался вырваться.
– Это он, не так ли? Тот Шулер, который был у тебя на сцене несколько месяцев назад?
– Отпусти его.
– Сколько? – спросил мужчина, державший его. – Один минет. Сколько?
Ревик скорее почувствовал, чем увидел это.
Света схлестнулись в воздухе над его головой. Его глаза забегали по углам – теперь это была забытая, но всё ещё сохранившаяся привычка, даже сейчас, когда он едва мог сфокусировать взгляд. Он видел повсюду тела, но даже сквозь них он видел больше видящих с оружием.
Охрана. Они были одеты в костюмы.
Как гангстеры.
Ревик усмехнулся, наблюдая за их приближением.
Музыка, доносившаяся из динамиков над головой, заставляла его грудь вибрировать.
Он мельком увидел голые ноги, сетчатые чулки, короткие юбки, туфли на высоком каблуке… Ещё костюмы. Там была Хайли. Она улыбнулась ему из белого кожаного кресла по другую сторону стеклянного стола, подмигнув, когда встретилась с ним взглядом.
Когда Ревик поднял глаза в тот раз, он понял, что пистолет держал Торек.
Он также осознал, что стоит на коленях на чём-то вроде коврика из овчины, за стеклянным столиком в основании кожаного дивана. Он смутно помнил это место, но не мог вспомнить, как он туда попал. Он вспомнил, как Торек сказал ему, что они собираются куда-то пойти.
Ревик почти испугался.
Он не выходил из дома Торека дольше, чем…
Ну, он на самом деле не знал, сколько времени прошло.
Он просто сидел там, молча, пока охрана приблизилась к пьяному видящему, схватившему его за плечо, и заставила отпустить.
Как только он это сделал, они вытащили другого мужчину из-за стеклянного стола.
– Отведите этого dugra-te di aros на задний двор и преподайте ему урок клубного этикета, – сказал Торек, и его голос звучал злее, чем Ревик когда-либо слышал от него. – Я не хочу, чтобы он снова был здесь. Когда-либо. Возьмите его изображение. Возьмите и его aleimi-сигнатуру. Внесите его имя в чёртов список.
Ревик услышал одобрительный шёпот, даже когда они уводили пьяного видящего.
Как только они ушли, Торек подошёл к секционному дивану и тяжело опустился на кожаную обивку позади того места, где Ревик стоял на коленях.
Ревик не двигался до тех пор, пока Торек не хлопнул себя по ноге, один раз – недвусмысленная команда. Тогда Ревик сделал движение без раздумий, откинувшись назад и положив голову на ногу другого, недалеко от того места, где Торек ударил по ней ладонью. Он закрыл глаза, борясь с головокружением, и привалился всем весом к спинке кожаного дивана.
«Ты позволял ему прикасаться к тебе?» – спросил Торек.
Ревик не ответил.
Торек схватил его за волосы. Он встряхнул его, один раз.
«Ты позволил ему прикоснуться к тебе, брат? Ты просил его об этом?»
Ревик пытался сообразить.
Делал ли он это? Он не мог вспомнить.
Он помнил руки на нём.
Он вспомнил, как другой видящий прикасался к нему.
Он вспомнил, как чертовски сильно хотел, чтобы эти руки были на нём.
– Может быть, – пробормотал он. Он глубже прижался к ноге другого видящего, делая свой свет покорным. «Прошу прощения».
Он почувствовал, как гнев Торека усиливается.
«Ты думаешь, что так легко отделаешься? – спросил его Торек через Барьер. – Непослушный маленький засранец. Ещё раз попытаешься манипулировать мной подобным образом, и я изобью тебя до потери сознания».
Ревик тихо рассмеялся. Он ничего не мог с собой поделать.
Пытался ли он манипулировать им?
Этого он тоже не мог вспомнить.
Он вообще не помнил, чтобы хотел этого пьяного видящего.
Он хотел Хайли. Он поймал себя на том, что смотрит на неё, на её тёмные волосы, собранные в локоны на затылке, тёмную помаду, подведённые глаза. На ней было небесно-голубое платье из какой-то мерцающей ткани, высокие каблуки, чёрные нейлоновые чулки. Он знал, что позже будет смотреть, как они с Тореком трахаются, но он хотел посмотреть на это сейчас. Он задавался вопросом, позволит ли Торек ему заняться с ней оральным сексом.
Однако у него сильно кружилась голова.
Слишком много алкоголя. Слишком много наркотиков – или что бы это ни было.
Почти никакой еды.
Он хотел спать, но его свет начинал болеть. С каждой минутой боль становилась всё сильнее, и он понял, что может чувствовать света других видящих в комнате, реагирующих на его боль. По крайней мере, некоторые из них видели, как Торек разозлился на того парня, который пытался уговорить Ревика отсосать ему. Некоторые из них были открыто возбуждены его болью. Другие были очарованы тем фактом, что Торек выставлял его напоказ как своего рода домашнее животное.
Ревик, однако, не был голым. На нём не было рубашки, но он был на девяносто процентов уверен, что на нём имелись брюки. Без обуви. Определённо без обуви.
«Брат, я хочу, чтобы ты отсосал мне. Прямо сейчас».
Замешательство сменилось лёгкой болью на лице Ревика.
«Здесь?» – послал он.
«Да, здесь. Прямо сейчас».
Ревик почувствовал, что его боль усиливается, ещё до того, как Торек начал расстёгивать свой ремень. Другой видящий не позволял ему делать этого раньше. Ни разу. Даже наедине.
Ревик чувствовал, что теперь на них двоих смотрит гораздо больше глаз, и не только со стороны видящих сидящих вокруг кожаного секционного дивана. Хайли тоже наблюдала за ними. Он чувствовал, как её боль проникает в его свет, уже притягивая его.
Она знала, что он тоже не делал этого раньше.
Ревик почувствовал собственнические нотки, стоящие за этой просьбой. Он знал, что Торек публично метил его, по крайней мере, в некотором роде. Всё внимание, которое они привлекали друг к другу, казалось, одновременно раздражало Торека и возбуждало его, даже сейчас.
