Текст книги "Страж (ЛП)"
Автор книги: Дж. С. Андрижески
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 20 страниц)
Он ничего не сказал, но Мара, казалось, почувствовала его реакцию.
– Что не так, Шулер? – передразнила она. – Эта тебе не подходит? Тебе, кажется, понравилось трахать её на родине. Я знаю, ты предпочитаешь брюнеток, но эта, похоже, больше соответствовала твоим пристрастиям. Более того, служба безопасности уже проверила её. Единственная похожая на Джема, которую я нашла, была, я думаю, слишком наивной для тебя.
Ревик почувствовал, что его челюсти превратились в гранит.
Игнорируя ухмылку Мары, он посмотрел на Юми, зная, что она здесь главная.
– Нет, – только и сказал он.
Юми вздохнула.
На этот раз она пристально посмотрела на Мару, бросив ещё один сердитый взгляд на русскую видящую, прежде чем снова перевести свои тёмные глаза на Ревика. Выражение её лица было на грани сочувствия, когда она заговорила в следующий раз, но её слова были твёрдыми, бескомпромиссными.
– Брат, это не должно тебя смущать, – сказала она, мягко щёлкнув языком. – Но ты не можешь притворяться, что не страдаешь от фиксации на своей подопечной. Нам сказали разобраться с этим. Мы подчиняемся приказам. Как и ты.
Ревик покачал головой.
– Нет.
Прежде чем он успел сказать что-либо ещё, Юми успокаивающе подняла руку, посылая тепло своим светом.
– Пожалуйста, – сказала она, и в её голосе жило больше того света. – Пожалуйста, прими это так, как оно есть, а не как осуждение или оскорбление любого рода. Все мы в то или иное время были на твоём месте, брат Дигойз. Все мы были там. Никто из нас не винит тебя за это. Но Адипан Балидор приказал нам помочь тебе разобраться с проблемой, прежде чем Совет будет вынужден отстранить тебя от её охраны. Он также настаивал, чтобы никто из нас не делал этого.
Пожав плечами в ответ на пристальный взгляд Ревика, она добавила,
– …Я думаю, он пытается избежать повторения ситуации с Джемом.
Ревик снова поморщился, чувствуя, как его гнев усиливается.
Когда он взглянул на светловолосую видящую у двери, Юми снова заговорила, и её голос по-прежнему был терпеливым, но теперь граничил с осторожностью.
– Мара права? – спросила она. – Ты бы предпочёл ту, что потемнее, с другими глазами? Более похожую на Джема? Мы могли бы попытаться найти…
– Заткнись на хрен насчёт Даледжема… Gaos! – рявкнул Ревик.
В комнате воцарилась тишина.
Когда Ревик не продолжил, тишина сгустилась ещё сильнее.
Чувствуя, как усиливается пульсация в чувствительной части его затылка, Ревик покачал головой, что-то бормоча себе под нос.
Он заставил свой голос звучать спокойнее.
– Нет, – сказал он. – Передайте брату Балидору спасибо. Но нет.
– Насчёт этой? – уточнила Юми, всё ещё терпеливая.
– Насчёт любой из них, – сказал Ревик.
Юми вздохнула, надув щёки, прежде чем выдохнуть воздух.
– Замечание о сходстве тоже не было шуткой, – пробормотала она, перенося вес на другую ногу и снова скрещивая руки. – Никто из нас не упустил из виду тот факт, что у самого Моста тёмные волосы и светлые глаза…
– Я сказал «нет», – прорычал Ревик, одарив Юми ещё одним тяжёлым взглядом. – Брат Балидор действительно хотел, чтобы вы меня изнасиловали? Или у тебя просто плохо со слухом?
– Ты бы предпочёл, чтобы тебя сняли с задания? – парировала Юми, и её голос был по-прежнему терпеливым.
– Нет, – прорычал он.
– Тогда ты должен сделать это.
– Нет, – прорычал он, и его голос стал твёрже. – Я не буду. Не так. Я разберусь с этим сам.
Юми покачала головой, щёлкнув, и снова скрестила руки на груди.
– Нет, Дигойз, – голос Юми изменился, став грубым, бескомпромиссным. Она резко цыкнула на него, покачав лысой головой. – Брат Балидор сказал, что ты так скажешь, и его ответ недвусмысленный. Ты уже показал, что не способен «разобраться с этим» самостоятельно. Ты не подчинился прямым приказам, в том числе о том, чтобы оставаться в Лондоне. Ты бы сегодня нарушил покаяние, если бы мы не остановили тебя в том парке – причем радикально, если я не ошибаюсь, убив того человека. Преследуя этого человека, ты изначально действовал прямо вопреки приказам, включая приказы матери Моста. Что означает, в дополнение ко всему остальному, ты открыто бросил вызов и проявил неуважение к одному из наших любимых посредников.
Голос Юми стал ещё более резким, её слова отрывистыми, точными.
– Ты действуешь неразумно, брат Ревик, – сказала она. – Следовательно, тебе нельзя доверять, что ты справишься с этой ситуацией самостоятельно.
Ревик издал звук, который нельзя было назвать смехом.
– Я веду себя неразумно? – повторил он.
Он пристально посмотрел на высокую видящую, не скрывая своего гнева.
– Её собственная мать – которая, чёрт возьми, бросила её в младенчестве, кстати, давайте не будем забывать об этом – санкционирует жестокое обращение с ней со стороны людей из-за какого-то е*анутого видения, которое у неё было, и это я веду себя неразумно…?
– Брат… – тихо предупредила Юми.
– Что, если мы просто вытащим её? – резко вмешался Ревик. – Сейчас. Что, если мы вытащим её прямо сейчас? Вытащим её из этого кошмара?
Увидев безразличный взгляд Юми, Ревик один раз качнул головой, затем заставил себя встретиться с ней взглядом, чтобы все равно сказать это.
– Бл*дь. Почему мы этого не делаем? Почему мы оставляем её в этом дерьме? Она больше не ребёнок. Пусть Адипан, бл*дь, тренирует её. Чёрт возьми, позвольте мне тренировать её. Какова может быть цель держать её здесь сейчас? Неужели она недостаточно узнала о болезнях в человеческом свете?
Юми закатила глаза в преувеличенной манере видящих, щёлкнув языком ещё резче.
– Брат Дигойз…
– И не надо мне этого священного дерьма про Мост, – прорычал Ревик, больше не заботясь о том, что они о нём думают. – А как насчёт товарища-видящей? Сестры? Тебя устраивает стоять в стороне, пока над ней издеваются? Насколько это «уважительно» по отношению к твоему посреднику, сестра Юми? Или твоя жизнь под защитой Адипана была настолько очаровательной, что тебе самой никогда не приходилось испытывать ту же участь?
– Брат! – огрызнулась Юми. – Не забывайся!
– Я точно не забываю, кто я, сестра, – парировал Ревик. – Я также помню, каково это – быть во власти людей. Возможно, ты бы тоже помнила, если бы…
Сдерживая то, что он мог бы сказать, он сжал челюсти.
Уставившись в пол, он снова покачал головой.
Когда он заговорил в следующий раз, он заставил себя понизить голос, сжав кулаки на стёганом покрывале, позволив своим словам превратиться в бормотание.
– Ты помнишь себя, сестра? – сказал он. – Ты знаешь, кто ты на самом деле? Или во что ты веришь? Тебя взяли в Адипан молодой, не так ли?
Чувствуя, как в комнате нарастает гнев, Ревик нахмурился.
Затем, вопреки даже собственному здравому смыслу, он всё равно продолжил.
– Кто-нибудь из вас, – прорычал он, оглядывая их. – Когда в последний раз кто-нибудь из вас подвергал сомнению любой приказ, который вы получали от Совета? От брата Балидора? Вы все просто выполняете всё, что они вам говорят, без вопросов? Слушаете их дерьмовую болтовню о «благе богов и предков» и о чём бы то ни было ещё, чёрт возьми, без вопросов?
Его челюсти напряглись, когда он уставился в окно отеля.
– Вы должны знать, что, по крайней мере, часть из этого – полная чушь, – пробормотал он. – Рационализация того, что они сделали бы в любом случае. Объяснения тому простому факту, что они решили смотреть в другую сторону, снова сидеть пассивно, в то время как люди обращаются с одним из нас, как с игрушкой.
Он снова посмотрел на Юми.
– И теперь они делают это с грёбаным Мостом. Мостом. Из-за какого-то грёбаного пророчества, о значении которого они только догадываются… они позволяют издеваться над ней и не дают ей возможности сопротивляться, даже не дают возможности понять, что с ней происходит. Почему я единственный, кому не всё равно? Почему это меня нужно остановить?
Юми покачала головой, плотно поджав губы.
Несмотря на каменное выражение её лица, Ревик поймал себя на мысли, что она слышит его, по крайней мере, на каком-то уровне.
– Вы не можете говорить мне, что у них это не в порядке вещей! – прорычал Ревик. – Как вы думаете, почему Шулеры с каждым днём набирают всё больше и больше наших? В то время как всё больше и больше видящих покидают лоно Семёрки? Как вы думаете, это совпадение, что такое слишком часто случается с нашими юными видящими? Или что чаще всего это происходит после того, как они видят истинные реалии рабства, изнасилований и жестокого обращения с нашим видом за пределами анклавов монастырей Сиртауна?
Сам того не желая, Ревик поймал себя на том, что снова повышает голос.
– Возможно, эта преданность слишком укоренилась в вас, чтобы вы могли ясно видеть её. Возможно, вы достаточно хорошо помните те годы до Первого Контакта, чтобы испытывать некоторую ностальгию по старым обычаям.
Голос Ревика исказился от злого сарказма.
– Это очень мило с вашей стороны, если так… очень, очень мило. Но знайте это, братья и сёстры. У моего поколения нет таких приятных воспоминаний. Для видящих моего возраста эта ваша милая ностальгия скорее бредовая, чем возвышенная. Мы, «молодые щенки», как вы нас называете, всё чаще не видим причин пресмыкаться перед иерархией видящих, которая вопиюще игнорирует уроки прошлого и реалии нашего настоящего. Иерархия, которая больше заботится о пророчествах и правилах, чем о жизни видящих.
Когда Юми не ответила, Ревик обвёл взглядом других видящих Адипана.
Никто не хотел встречаться с ним взглядом.
Ревик почувствовал, как стена молчания сомкнулась вокруг их света. Он боролся с желанием обороняться, которое поднялось в нём при подразумеваемом осуждении.
Он знал, что он, вероятно, на триста лет моложе самого старшего из них.
Он знал, что это значит для большинства видящих.
Однако воспоминание об этом только разозлило его ещё сильнее.
Он повысил голос.
– Как долго, по-вашему, будут терпеть такое отношение те из нас, кто вынужден день за днём созерцать результаты? – спросил он. – Или это тоже воля грёбаных Предков? Что мы все в конечном итоге становимся шлюхами? Или наёмниками, работающими на Шулеров, пытающихся убить людей по-настоящему? Или просто сломленными травмами и жестоким обращением, живущими как рабы?
Глаза Юми потемнели при этих словах, встретившись с его взглядом.
Несмотря на это, она, казалось, восстановила самообладание, где-то в его словах.
– Ты умеешь говорить, – мрачно пробормотала она. – Не так ли, брат Дигойз? Похоже, у тебя настоящий ораторский дар, когда тебя что-то трогает.
Ревик почувствовал, как его челюсти напряглись до боли.
Однако он не позволил себе ответить.
Он знал, что всё, что он скажет, будет ещё менее вежливым, чем то, что он уже сказал. Однако он не мог удержаться от того, чтобы не впиться в неё взглядом.
Отведя взгляд от лица Ревика, когда он не ответил ей словами, Юми уставилась в окно, уперев руки в бока. Она снова покачала головой, пока Ревик наблюдал за ней, и её рот скривился в хмурой гримасе.
Прежде чем он успел истолковать значение этого выражения, она сделала большой шаг ближе к кровати, так что возвышалась прямо над ним.
Ревик поборол желание тоже подняться на ноги, ведь теперь он был по крайней мере на дюйм выше неё, несмотря на её впечатляющий рост.
Однако он этого не сделал.
– Брат Ревик, – голос Юми стал спокойным, терпеливым, даже когда она перенесла вес тела на пятки своих ботинок, напрягая мускулистые руки. – Мне жаль, что я не могу дать тебе тот ответ, который ты хочешь. Правда жаль.
Когда челюсти Ревика ещё больше напряглись, она продолжила более резким голосом.
– …Я также глубоко сочувствую твоему разочарованию, веришь ты мне или нет. Но я просто не вижу ситуацию так, как ты, брат. Я знаю, кто я такая, несмотря на твой скептицизм. Я действительно стараюсь вкладывать мысль и понимание во всё, что я делаю. И всё же, частью того, кто я есть, иногда является вера в тех, у кого видение лучше, чем у меня. Также существуют определённые принципы, которым я посвятила свою жизнь… невмешательство и, самое главное, свобода воли. У тебя нет причин мне верить или беспокоиться, но уверяю тебя, я бы умерла за эти принципы. Я бы также нарушила приказы ради них… но, к счастью, мне пока не приходилось этого делать.
Ревик начал говорить.
Юми подняла другую руку.
На этот раз она также резко пихнула его своим светом, эффективно заставив замолчать.
– Я обрисовала два варианта, брат Ревик, – сказала она, как только он закрыл рот. – Ты должен сказать мне, какой из них ты бы предпочёл.
Ревик боролся с гневом, бурлящим в его свете.
Он чувствовал стену в её свете.
Он знал, что это значит.
Более того, он чувствовал похожие стены в других видящих в комнате. Он знал, что это чувствовала не только Юми, видящая с полночно-синей татуировкой на лице. Казалось, все они сейчас молча наблюдали за ним, и их глаза были мрачными.
Взглянув на Гаренше, Ревик увидел, что крупный видящий избегает его взгляда.
Он почувствовал в нём сочувствие, но также и полную непоколебимость.
На определённом уровне он даже понимал.
Они были Адипаном. Ожидать, что они будут делать что-либо вопреки приказам, было всё равно что ожидать, что свинья начнёт говорить по-китайски и носить туфли на высоком каблуке. Субординация была вбита в них с рождения – не только десятилетиями, но и веками. Большинство из них были завербованы в Адипан в детстве и выросли в каменных стенах Памира.
Они никогда не смогли бы понять.
Они не смогли бы, даже если бы очень захотели.
Несмотря на выпады Ревика в адрес адипанских видящих, он знал, что было несправедливо ожидать от них понимания. Они никоим образом не могли знать, каково это – быть воспитанным в необходимости разбираться во всём самостоятельно.
С самого начала их жизни у них был кто-то, кто говорил им, что правильно, а что неправильно. У них были многовековые традиции, защищавшие их от внешнего мира.
Уставившись в пол, Ревик пытался собраться с мыслями.
Он мог чувствовать их намерения в отношении русской видящей Кэт.
Они хотели, чтобы он открыл свой свет, чтобы заставить его выразить часть своей эмоциональной реакции на то, что случилось с Элли. Они надеялись, что это может немного притупить его гнев на Джейдена и других людей, хотя бы притупить худшие грани его боли разделения. Он мог бы сказать им, что проблема не в недостатке секса, но сомневался, что они и это услышат.
– Мы знаем об этом, брат, – сказала Мара.
Её голос звучал гораздо менее нетерпеливо, чем у Юми. Когда Ревик оглянулся, она скрестила руки на груди, сдувая тёмную челку с лица.
– Юми и остальные из нас тоже будут работать с твоим светом. Попытаемся заставить тебя взглянуть на это не с твоей личной точки зрения.
Ревик снова ощетинился, разозлённый намёком на то, что каким-то образом это было эгоистично с его стороны – желать справедливости для…
– Не эгоистично, брат, – заговорил Пореш, поднимая руку. Его голос был ещё более мягким, чем у Мары. – Возможно, недостаточно отстранённо и объективно, но не эгоистично. Возможно, ты слишком близок к этому, да?
Ревик с неверием уставился на него.
– Я понимаю, – прорычал он. – Значит, дистанция – это ответ, na? Просто «меньше чувствуй». Таков твой совет, возлюбленный брат?
Сарказм Ревика к концу совсем не скрывался, но Пореш не выглядел сердитым или даже оскорблённым. Во всяком случае, он выглядел расстроенным, хотя Ревик не мог точно определить, какую эмоцию или реакцию он при этом испытал.
Какая-то часть его сознания хотела истолковать это как чувство вины.
Пореш прочистил горло.
– Дистанция, – сказал он так же мягко. – Не подразумевает отсутствия чувств, брат. Однако она создаёт дополнительный контекст, – адипанский видящий опустил руку обратно на бедро, которое было покрыто бронированными штанами, как у Гаренше. – Более мимолётные страдания в жизни иногда можно вынести, если мы понимаем, что они служат высшей цели.
Заметив вспышку гнева в глазах Ревика, он слегка повысил голос, добавив,
– Мы не пытаемся обмануть тебя, брат, или убедить тебя не чувствовать. Мы хотим помочь тебе достичь большей ясности в этом трудном опыте. Мы хотим помочь тебе принять решение, а не принимать его за тебя. Мы просто хотим, чтобы у тебя было больше информации.
Ревик тоже услышал в этом подтекст, хотя и сомневался, что Пореш имел это в виду сознательно.
Все они видели его молодым.
Ребёнком.
Полагаю, Мост они тоже воспринимали в таком ключе. Они рассматривали это как вмешательство взрослых и предоставление детям видения, превосходящее их собственное.
– С этим действительно есть проблема? – спросила Юми, и в её мягком голосе прозвучало предупреждение. – Разве это не наша роль здесь, брат?
Ревик не ответил.
Оглядев их всех: Юми, Пореша, Гаренше, Далай, которая молчала на протяжении всего этого, Мару… недобровольную у двери, Кэт… Ревик понял, что ему не выиграть эту битву. Он знал, что численность, скорее всего, не была прямой угрозой, но она определённо была посланием. Вэш и кто бы там ни был ещё приказали им использовать любую необходимую силу, чтобы либо отделить Ревика от Элли, либо заставить его подчиняться им в областях, которые они считали важными.
Оставить этот кусок дерьма в живых, казалось, было важным.
Выдохнув, Ревик почувствовал, как очередная волна ярости проходит через его свет.
Он не выразил это словами, но почувствовал, как некоторые из них вздрогнули из-за Барьера.
Все, кроме Мары, на самом деле, и недобровольной, стоящей позади неё.
Ревик посмотрел на эту недобровольную сейчас и поймал её пристальный взгляд, почти хищный в её наполненных светом глазах. Она послала ему импульс боли за те же несколько секунд, и Ревик покачал головой, один раз, и закрыл свой свет.
– Хорошо, – сказал он. – Давайте, бл*дь, сделаем это.
Воцарилась более густая тишина.
– Ну? – спросил Ревик, и в его голосе послышалось рычание. – Мне раздеться самому, или ваша сотрудница и это тоже сделает за меня?
Гаренше, стоявший у окна, прочистил горло.
Пореш снова почувствовал дискомфорт.
Ревик по-прежнему ничего не чувствовал ни от Далай, ни от Юми, хотя подозревал, что это по другим причинам. Мара испытывала раздражение, но Ревик и не пытался разобраться в этом.
В основном, он просто отключил свой разум, закрывая свой свет настолько, насколько мог.
Он всё ещё просто сидел на краю кровати, когда недобровольная вышла из-за спины Мары. Она осторожно приблизилась к Ревику, даже когда он сильнее закрыл свет, чувствуя, как непроизвольно напряглись его мышцы.
Кэт ещё не успела дойти до него, когда Мара шагнула вперёд.
Она подняла руку, нахмурившись, оглядывая их всех.
– Подождите. Стоп. Мы должны остановить это.
Остальные видящие посмотрели на неё, включая Ревика и саму недобровольную.
Заметив, что все взгляды устремлены на неё, Мара нахмурилась, опустив руку и обхватив пальцами своё бедро. Она посмотрела на Юми, затем пристальнее посмотрела на Далай, которая лишь слегка нахмурилась со своего места. Когда Мара заговорила в следующий раз, её голос был жёстким, лишённым эмоций.
– Разве он похож на кого-то, кому нужно потрахаться? – сказала она.
Она указала на Ревика вверх и вниз, её пальцы изящно изогнулись в выразительном жесте видящих. Она снова бросила на Далай почти обвиняющий взгляд.
– Ты помнишь его в Бразилии, сестра. Когда он на самом деле хотел секса. Таким ли он был?
Когда никто из них, включая Далай, не ответил, Мара оглядела остальных.
Её голос стал ещё холоднее.
– Он прав, – сказала она. – Нам нужно посоветоваться с Советом. Мы должны поговорить со стариком, Вэшем. И с братом Балидором. Они должны понять, что мы его к этому принуждаем, что он не такой покладистый, каким должен быть. Здесь нам нужно согласие. Настоящее согласие. Иначе это просто изнасилование, – она намеренно выделила это слово. – Это секс по принуждению, да? Можем ли мы не согласиться с этим? Вот что мы теперь делаем? Насилуем наших братьев-новобранцев?
Юми нахмурилась, и её челюсти заметно сжались, когда она посмотрела на Ревика сверху вниз.
Вздохнув с ещё большей досадой, она бросила раздражённый взгляд на Мару.
Ревик узнал этот взгляд.
Он знал, насколько жёсткой была субординация в Адипане, поэтому он не особенно удивился, что Юми разозлилась на Мару за то, что она нарушила её, да ещё на глазах у гражданских. Что ещё более удивительно, Ревик уловил скрытую эмоцию и там. Конфликт, смешанный с порывом гнева и чем-то ещё.
Стыд.
Он почувствовал едва уловимый импульс согласия, вплетённый в эту последнюю часть.
Это означало, что Юми согласилась с Марой.
Что-то в этом заставило его плечи расслабиться, пусть и немного.
– Да, – сказала Юми, раздражённо щёлкнув. – Я согласна. Нам нужна другая стратегия для этого, – скрестив руки на груди, она оглянулась на Ревика. – Чего ты хочешь, брат? Что помогло бы тебе открыть свой свет? Я бы предпочла, чтобы твои пожелания были включены в мою рекомендацию лидеру Совета Вашентаренбуулу. И Адипану Балидору.
В её голосе появилось слабое предупреждение, когда она прищурилась, глядя на него.
– Знай, что возможности ничего не делать не будет, брат. Они захотят, чтобы ты как-то отреагировал на это. Я гарантирую, что это правда.
Ревик выдохнул, чувствуя, что расслабляется ещё больше.
– Да, – он кивнул один раз. – Я понимаю, – он старался говорить вежливо. – Какие у меня есть варианты, сестра?
Юми посмотрела на него сверху вниз, нахмурившись.
Ревик всё это время не мог её прочесть.
Он поймал себя на мысли, что у неё с ним та же проблема – это значит, что она тоже не могла его прочитать.
В конце концов, он услышал, как она что-то пробормотала себе под нос, прямо перед тем, как оглянуться на остальных. Ревик увидел, как затуманились её радужки, и понял, что она разговаривает с кем-то в Барьере. Когда её глаза снова сфокусировались, она ещё раз вздохнула.
– Было бы для тебя приемлемым выражение привязанности, брат? – спросила она, встретившись взглядом с Ревиком. – Совет, Вэш и брат Балидор согласны с тем, что наличие или отсутствие сексуального контакта не имеет ни малейшего значения, если ты открываешь свой свет. Они просто считали, что секс будет самым быстрым и благоприятным для тебя.
– …Далее, – добавила она, подняв руку, прежде чем Ревик успел заговорить. – Твой друг, Вэш, приносит свои извинения за то, что это было «предложено» таким решительным способом, и просит твоего прощения.
Она сделала неопределённый, уступчивый жест одной рукой, даже когда улыбнулась.
– Однако, по словам старика, они хотели бы, чтобы это было сделано как можно скорее, – добавила она ровным голосом, но с ноткой юмора. – …Чтобы они могли вернуть тебя к работе.
Ревик почувствовал резкое давление в груди.
Только тогда ему пришло в голову, что они не хотели отстранять его от охраны Моста. Он готовился к этому, ожидал этого с тех пор, как сел в самолёт. Он прекрасно понимал, что ему, возможно, запретят когда-либо снова разговаривать с ней или смотреть на неё.
Чёрт, он знал, что они могут даже стереть ему память, чтобы он не помнил о её существовании.
Хотя он никогда полностью не признавался себе в этом.
– Может ли кто-нибудь из нас подойти к тебе сейчас, брат? – спросила Юми.
Когда Ревик поднял взгляд, она приподняла тёмную бровь.
Что-то в веселье на её лице заставило его подумать, что она только что прочла всё или большую часть его мыслей.
– Теперь тебе просто нужно сказать нам, кто, – Юми обвела жестом комнату, включая всех адипанских видящих, а также недобровольную. – Балидор согласен, что любой из нас может сделать это для тебя, учитывая пересмотренные параметры.
Ревик сглотнул, оглядывая их всех.
Он ненадолго остановился на Гаренше.
Много лет назад они были друзьями в этой области. Он остановился также на Далай, которая была добра к нему и с которой он однажды переспал, хотя это не было слишком личным или интимным. Он посмотрел на Пореша, который тоже был другом, хотя и не очень близким.
Затем он посмотрел на видящую с карими глазами, стоявшую у двери, Мару.
Он с первой их встречи считал её привлекательной, но она сильно невзлюбила его при той встрече и, по-видимому, в течение нескольких недель после этого. Она насмехалась над ним, принижала его и насмехалась над его возрастом и болью разделения на протяжении большей части той миссии. В конце концов, она соблазнила его вместе с Далай и несколькими другими, но Ревик всегда предполагал, что это больше связано с властью, и что в конечном счёте она относилась к нему с презрением за то время, что он провёл под началом Шулеров, даже если его нужда и неопытность возбуждали её.
Из-за этого он никогда полностью не доверял ей, даже в сексе, хотя и там она не обращалась с ним плохо. По правде говоря, той ночью она была добра к нему.
И сейчас, только сейчас, она была единственной, кто заступился за него.
Более того, она остановила их.
Он встретился с ней взглядом и обнаружил, что она наблюдает за ним.
Она выглядела так, как он её запомнил, только её тёмные волосы стали длиннее – достаточно длинными, чтобы они ниспадали прямым тяжёлым занавесом на одно плечо, и только половина была заплетена в косу разведчицы. Её зелёно-золотистые глаза слегка расфокусировались, когда она ответила на его пристальный взгляд, что сказало ему, что она сканирует его, всё ещё легко держась на ногах, недалеко от недобровольной со светлыми волосами.
– Мара, – сказал он прямо.
Глаза Мары удивлённо блеснули.
Возможно, отчасти удивление было вызвано его улыбкой. Возможно, это было потому, что она тоже помнила их предыдущие встречи и то, как он реагировал на неё в прошлом.
Когда она промолчала, он стёр улыбку.
– Если она не против, – вежливо добавил он.
Её удивление усилилось, более осязаемым шёпотом проносясь вокруг его света.
Вскоре оно исчезло, и она улыбнулась ему в ответ довольной улыбкой, которая становилась теплее, чем дольше она удерживала его взгляд. Снова вспомнив, как они впервые встретились в пещерах Памира, и ту динамику, которая была между ними в то время, Ревик поймал себя на том, что ему хочется рассмеяться.
Однако он этого не сделал.
Он просто сидел там, когда она приблизилась к нему на кровати, изо всех сил стараясь высвободить свой свет из тисков, в которых он держал его раньше. Когда она села рядом с ним, ему почти удалось это, даже до того, как она указала на его тело.
– Сними рубашку, брат, – сказала она. – Контакт кожа с кожей делает всё проще. Даже это.
Поколебавшись ещё несколько мгновений и всё ещё чувствуя на себе взгляд Кэт, стоявшей у двери, Ревик кивнул и потянулся к своей рубашке. Не глядя ни на кого из них, он начал расстёгивать пуговицы, откидываясь на покрывало, поскольку понял, что они, вероятно, также захотят, чтобы он лёг. Когда он расстёгнул рубашку, Мара помогла ему снять ткань с рук и плеч, хотя Ревику пришло в голову, что с него уже сняли пальто, наплечную кобуру, пистолет и жилет, предположительно, пока он был без сознания.
Когда Ревик снова взглянул на недобровольную, Юми, казалось, заметила это.
Она указала на Кэт, и её слова звучали твёрдо, но не зло.
– Ты можешь идти, сестра. Тебе заплатят, но, похоже, сегодня мы, в конце концов, не будем нуждаться в твоих конкретных услугах.
– Я всё равно могу остаться? – спросила Кэт.
Ревик удивлённо поднял глаза.
Посмотрев на него, затем снова на Юми, она добавила:
– Я не буду вмешиваться. Клянусь в этом.
Юми слегка нахмурилась, глядя на Ревика.
Ревик тоже взглянул на недобровольную, затем, после более продолжительной паузы, пожал плечами. Он не знал, почему видящая захотела остаться, но предположил, что это не имело значения.
Больше нет.
Однако Юми удивила его.
– Нет, – сказала она решительным голосом, оглянувшись на Кэт. – Я думаю, что нет, сестра. При всём моём уважении. Мы свяжемся с тобой, когда нам снова понадобятся твои услуги.
Кэт нахмурилась, снова взглянув на Ревика.
Когда он ответил на её взгляд пустым взглядом, она перевела свои наполненные светом глаза обратно на Юми и кивнула один раз.
Поколебавшись ещё несколько секунд, она поклонилась.
Повернувшись, она молча вышла из комнаты.
Все видящие смотрели ей вслед, включая Ревика.
Никто из них не произнёс ни слова, пока она не закрыла за собой дверь гостиничного номера, и не послышались её удаляющиеся шаги по коридору снаружи. Только после того, как в коридоре стало тихо, Мара снова посмотрела на него.
На этот раз она улыбалась.
Она легонько и игриво толкнула его в грудь, напугав Ревика и чуть не заставив его принять боевую стойку на кровати.
– У тебя действительно есть склонность влюблять в себя, брат, – сказала она, улыбнувшись шире, прежде чем снова пихнуть его. – Почему это?
Ревик нахмурился, не отвечая, и она снова толкнула его.
– …Как получается, что они все хотят тебя, такого тихого озлобленного ублюдка? – поддразнила она. – Интересно, ты вызываешь какой-то синдром раненой птицы? Или это что-то другое?
Ревик цыкнул на неё, слегка покраснев и закатив глаза.
Однако, когда она снова толкнула его, он также не смог сдержать лёгкой улыбки.
Увидев его ухмылку, Мара снова расхохоталась.
Прежде чем он успел сообразить, как на это отреагировать, она толкнула его снова, сильнее, почти опрокинув на спину на скрипучую кровать с протёртым стёганым покрывалом.
На этот раз Ревик ничего не смог с собой поделать… он рассмеялся.
Глава 22. Глаза на затылке
Мои ноги дрожали, пока я поднималась по деревянным ступенькам, ведущим в мою викторианскую квартиру.
Я была измучена, отчаянно хотела попасть домой, просто лечь на диван или, если бы у меня хватило сил, принять горячий душ и вырубиться голышом на своей кровати. Я только что отработала две полные смены подряд, одна из которых была ночной, и я начала её, поспав примерно четыре часа.
Учитывая всё это, честно говоря, удивительно, что я вообще что-то заметила.
Однако я кое-что заметила.
Я резко остановилась на лестнице.
Я стояла там, не двигаясь, прямо перед крыльцом. Я не могла объяснить себе, почему остановилась. Ни одной связной мысли не приходило мне в голову, пока я стояла там. Я просто замерла, как животное, почуявшее запах хищника на переменчивом ветру.
Я огляделась, затаив дыхание.
Тишина.
Ничего, кроме отдалённого уличного движения, шума ветра и звона бамбуковых колокольчиков за закрытым окном моей спальни.
Ничто не выглядело иначе по сравнению с тем, что я помнила.
Ничто не звучало по-другому и не пахло по-другому.
Воздух раннего утра был свежим, превращал моё дыхание в пар.
Я могла видеть горящие огни в большей части квартала, людей в окнах, готовящихся к работе. Я чувствовала запах кофе вместе с обычным слабым привкусом морской соли в воздухе. Я слышала крики чаек, автомобильные гудки, шум машин, проносящихся мимо по близлежащим улицам Дивисадеро и Оук. Из какого-то открытого окна монитор транслировал новостную ленту, рассказывающую о чём-то в Китае.
