Текст книги "Война (ЛП)"

Автор книги: Дж. С. Андрижески

сообщить о нарушении

Текущая страница: 38 (всего у книги 41 страниц)

В горле встал ком. Я посмотрела на неё, затем на солдат вокруг.

Я поняла. Она знала, что победила.

Она играла со мной. Она тут тратила время впустую, играя со мной просто потому, что она знала – у неё есть такая возможность. От этой мысли стало сложно дышать.

– А как же Ревик? – только и смогла сказать я.

– А что он, Элли? – спросила она, и в её голосе по-прежнему звучала та усмешка. – Ты намекаешь, что я влюблена в твоего парня? Всё ещё?

Но я едва её слышала.

Я только что увидела Джона. Всё моё тело застыло, когда я уставилась на него.

Он стоял возле обшитой металлом двери, которая вела в отель, его глаза тупо смотрели в нашу сторону. Судя по выражению его лица, он как будто лишь наполовину бодрствовал, как когда лежал на диване в своей квартире в Сан-Франциско, смотрел кунг-фу фильмы и ел попкорн из микроволновки вместе со мной в два часа ночи. Я не видела там тревоги или заботы… вообще никакого узнавания.

Он посмотрел на меня ещё несколько мгновений.

Затем отвернулся и пошёл обратно к обшитой металлом двери. Он схватился за ручку, пока я пыталась выдавить слова сквозь ком в горле. Я смотрела, как он скрывается за дверью, даже не обернувшись, просто бездумно спустившись по цементным ступеням.

Такое чувство, будто меня пнули в живот.

Я повернулась к Касс, осознавая, что по моему лицу катятся слёзы.

– Зачем, Касс? – спросила я. – Зачем ты это делаешь?

Её красные накрашенные губы изогнулись в улыбке, затем она покачала головой.

– Серьёзно? Ты задашь мне самый тупой, самый банальный вопрос из всех, что могла задать, Эл? – закатив глаза, она подняла винтовку дулом к небу и прислонила ствол к своему плечу. – Надо было похищать Ревика… позволить Дитрини забрать тебя, как он и хотел. У Ревика хоть нашлись бы хорошие оскорбления, – она улыбнулась, и её тон сделался задумчивым. – Я помню его по Кавказу. Ты не поверишь, какое дерьмо лилось из его рта, – она усмехнулась. – …Или входило в него.

Мои челюсти напряглись. Я перевела взгляд на солдат позади неё.

Головорезы «Чёрной Стрелы» снова взяли меня на мушку, как только Касс подняла свою винтовку.

– Ну же, Элли, – сказала Касс. – Я не хочу и дальше бить тебя этими прутами. Я понятия не имею, что это сделает с ребёнком, – продолжая улыбаться мне, она выставила одно бедро в сторону, приняв хорошо знакомую мне позу. Ветер на мгновение подхватил её волосы и отбросил за спину. Она показала на вертолёт. – Мы немножко прокатимся. Нам надо надеть на тебя ошейник. Ты можешь оставаться в сознании, но это необязательно.

Когда я внешне никак не отреагировала, в голосе Касс зазвучало явное нетерпение.

– Внизу у нас есть ещё люди, – поджав губы, она показала на меня одной рукой в манере видящих. – Ты правда думаешь, что я позволила бы тебе выйти сюда полностью дееспособной, если бы не имела возможности убить Ревика на нижних этажах?

– Ты лжёшь, – мои руки дрожали, но голос звучал твёрдо. – Ты его не убьёшь. Он спас тебе жизнь. Зачем тебе убивать Ревика?

Её улыбка сделалась ещё шире.

– Но ты не сомневаешься, что я убила бы тебя? Почему же, Высокочтимый Мост? Совесть заговорила?

Я просто уставилась на неё, будучи не в состоянии разделить те части её, которые казались такими знакомыми, и те, которые я вообще не знала. Женщина передо мной была совершенной незнакомкой, и всё же в ней было столько от знакомой мне Касс, что я заколебалась.

А может, я просто знала, что всё уже кончено.

Странно, но на ум мне пришли уроки самообороны, которые я брала в колледже. Преподавательница была весёлой, невероятно физически устрашающей шотландкой с несколькими поясами в боксе, ниндзюцу и чем-то там ещё.

В тот день она сказала то, что я запомнила на всю жизнь.

«У каждого хищника есть любимая территория для охоты, – суровым пальцем она обвела комнату в целом, а затем вновь принялась разминать ладони, перевязанные боксёрской лентой. – …И у каждого хищника есть любимая территория для кормёжки. Это редко (а то и никогда) бывает одним и тем же местом. И вы, дамочки, не должны допускать, чтобы хищник перетащил вас с территории для охоты на территорию для кормёжки. Как только это произошло, ваши шансы погибнуть увеличиваются в разы».

Уставившись на вертолёт позади Касс, я не сомневалась, что стоит мне сесть в эту штуку, как я пропала. Погибла. Или хуже того. Лицо Ревика промелькнуло в моём сознании, и я опять посмотрела на неё.

– Не делай этого с ним, – сказала я. – Касс… пожалуйста. Просто не надо.

Касс криво улыбнулась.

– Всегда немного мученица, когда дело касается брака. Иисусе, Эл. Это утомляет. Даже в твоём исполнении.

– Почему? – спросила я у неё, сглотнув. – Почему, Касс? Почему ты хочешь нам навредить? Почему ты хочешь навредить кому-то из нас?

Моя лучшая подруга, одна из немногих людей в мире, которым я когда-то абсолютно доверяла, за которую я бы с радостью умерла, которая годами защищала меня и заступалась за меня, которая вместе со мной прошла через смерть моего отца, которую я считала сестрой… расхохоталась.

В её смехе прозвучало столько ненависти, что я вздрогнула.

Я вновь попыталась дотянуться до Ревика через связь, которую мы делили, но в этот раз я ощутила абсолютную пустоту стены, которая отделяла нас. Я попыталась прокрасться через неё своим светом, как слепой на коленках, но ничего не могла почувствовать…

Касс снова подняла винтовку, прицелившись мне в голову.

Другой рукой она погрозила мне пальцем, и та лёгкая улыбка вернулась на её губы.

– Плохая девочка, – предостерегла она.

– Если я поеду с тобой, я труп.

Касс покачала головой.

– Нет. Не труп. Слово скаута.

Уставившись на неё, я ощутила волну столь сильной тошноты, что едва смогла удержаться на ногах. Я давилась словами, охваченная чувствами, когда осознала, что вновь вижу её, вспоминаю её в Сан-Франциско, когда мы были детьми, а также нашу последнюю встречу.

– Касс… боги. Пожалуйста, не отвози меня к Тени. Не делай этого со мной… с нами, – в горле встал ком, когда я услышала собственные слова, и их смысл внезапно показался окончательно и бесповоротно реальным. – Если тебе плевать на меня… не поступай так с Ревиком. Ты знаешь, что этот ублюдок сделал с ним, – я с трудом дышала и ничего не видела от слёз, катившихся по моему лицу. – Я люблю тебя, Касс. Ты – моя семья. Что бы я ни сделала тебе, по твоему мнению, пожалуйста, позволь мне это исправить. Не делай это вот так… пожалуйста. Не делай того, что заставит нас всех возненавидеть тебя. Не делай того, после чего мне и тебе не будет пути назад.

Когда я вновь смогла видеть, Касс выглядела лишь нетерпеливой.

Даже злость ушла, оставив пустоту, которая пугала меня ещё сильнее. Зеркальный взгляд её карих глаз говорил мне, что я не могла до неё достучаться.

Что ещё хуже, это заставило меня задаваться вопросом, а можно ли до неё вообще достучаться.

– Касс… – растерянно начала я.

– Полезай в вертолёт, о Святейшая из Святейших, – в её голосе, как и в её глазах, проступило раздражение. – Если тебе непременно надо изображать королеву драмы, мы можем делать это в пути. Но должна сказать, это далеко не так весело, как в тот момент, когда я подумала, что ты действительно можешь дать отпор.

Сверившись с очень дорогими с виду наручными часами, Касс махнула винтовкой на вертолёт с военной обшивкой.

– Серьёзно. Мне скучно. Пять секунд. Опусти голову, чтобы они могли активировать ошейник. Если не сделаешь этого, я брошу монетку, а ты можешь выбрать, орёл или решка – или я сначала пристрелю твоего драгоценного Меча… или я прямо здесь попрактикуюсь в проведении аборта на дому.

Примерно в это время в меня выстрелили дротиком.

К сожалению, я не Ревик.

Эта штука заставила меня рухнуть на одно колено примерно через десять секунд.

Должно быть, примерно в то же время наркотик повлиял на моё сознание. Когда Касс подошла ближе, я в панике отпрянула, уверенная, что она намеревается воплотить свою угрозу в жизнь и прямо тут вырезать то, что жило в моей утробе.

Но она лишь обошла меня по кругу и дёрнула мою голову вперёд за волосы. Я могла только стоять на коленях, хватая ртом воздух, а она щёлкнула переключателем на замке ошейника и активировала сканер сетчатки. Ошейник защёлкнулся, когда я ощутила вкус крови, все ещё тяжело дыша.

Я застонала, когда щупальца обвились вокруг моего позвоночника, вызывая тяжёлое облако вокруг моего света и головы, похожее на металлические кандалы. А я могла лишь стоять на коленях, хрипеть и искрить как перегоревший трансформатор.

Через несколько минут по её приказу ребята из Чёрной Стрелы пристегнули меня к сиденью вертолёта.

Они накачали меня другим наркотиком, как только я оказалась прикована к сиденью. В этот раз они использовали шприц, а не дротик.

К тому времени, когда препарат подействовал, я плакала, кричала, рвалась из цепей до такой степени, что мои запястья, лодыжки и шея заболели. При виде отвращения на лице Касс, когда я во второй раз заплакала и взмолилась, что-то во мне умерло – какой-то свет, который сиял в моём сердце.

Это беспокоило меня сильнее всего, что сделал со мной Дитрини, и тем более Териан. Это ранило сильнее всего того, что Ревик сделал со мной, будучи Сайримном, или даже в резервуаре.

Но я знала, что это лишь начало.

Я знала, что боль лишь ухудшится.

***

Касс помахала рукой перед моим лицом, возвращая мой разум к настоящему моменту.

Я осознала, что смотрю в окно вертолёта на проносящиеся мимо здания, воду и сушу, которые ни о чем мне не говорили.

– Вау, ты выглядишь обдолбанной, – заметила Касс. Когда я перевела взгляд, она скрестила руки, приподнимая ими свои груди. – Возможно, мне самой стоит попробовать эту дурь, – с улыбкой добавила она.

Я отвела взгляд от неё, снова посмотрев в окно.

Я тупо таращилась на горизонт города.

Мы уже перелетели через воду.

Вертолёт, вопреки его огромным размерам, покачивался и мотался на ветру. Дождь глухо стучал по стеклу, и я видела ладонь пилота, когда тот покрутил ручку управления, чтобы скорректировать курс с учётом ветра и направил вертолёт выше.

Я вновь посмотрела вниз, не глядя на него, не глядя на небо.

Как только мой взгляд сосредоточился на виде прямо под вертушкой, моё дыхание сделалось натянутым.

В моей груди и горле поднялась тошнота, которая лишь ухудшалась по мере того, как я пыталась дышать. Я хотела отвернуться, оторвать взгляд от пейзажа, развернувшегося за водой, но не могла. Я не могла думать, не могла сдержать хриплых вздохов. Я не могла отвернуться. Часть моей реакции могла быть вызвана наркотиками, но если честно, в своём сознании я могла видеть лишь Ревика.

Не будь я заперта, я могла бы рвануться в открытую дверь, с цепями, ошейником и всем остальным. Я всё равно боролась с оковами, даже зная, что это тщетно. Даже зная, что я ни на что не способна, я не могла сдержаться.

Захныкав почти невольно, я стала стараться ещё сильнее, пытаясь высвободиться.

Гигантская стена воды шла к окраинам города со стороны Атлантики. Она уже миновала мост.

Я наблюдала, как она приближается к Статуе Свободы и Губернаторскому острову, и она выглядела выше самой бронзовой Леди Свободы. Сдерживающие поля, обрамлявшие землю по обе стороны, начали замыкать и отказывать, поскольку волны, должно быть, накатывали огромные, но они просто выглядели маленькими, разбиваясь о них и перелетая через искрящие стены.

Что касается самого Манхэттена, вода отступала от берегов пугающими темпами, уровень опускался так низко, что я видела рыбу, трепыхавшуюся на месте прежних рек, затонувшие лодки и корабли, которые теперь оказались на суше. А те судна, что были привязаны, натянули верёвки и цепи, поскольку отлив пытался утащить их в море. Некоторые цепи и верёвки лопались, и лодки уплывали. Некоторые корабли сели на илистое дно Нью-Йоркской гавани или свешивались с пирсов.

Я наблюдала, как эта стена воды направляется прямиком к Манхэттену, и знала, что Ревик находился в подвале. Знала, что совершенно ничего не смогу поделать.

Издав вскрик, я посмотрела на Касс, всё ещё пытаясь высвободиться, пока охранники Чёрной Стрелы настороженно наблюдали за мной. Касс лишь улыбнулась, прислонившись к мягкому сиденью, и прищуренным взглядом смотрела на тот же вид.

– Круто, – сказала она. – Совсем как в кино. Верно, Элли?

Я могла лишь смотреть на неё, будучи не в состоянии говорить, не в состоянии думать в те несколько секунд перед тем, как мой взгляд вернулся к окну.

Как только это произошло, я не могла оторвать глаз от горы воды, направлявшейся к нижнему Манхэттену. Я никогда в жизни ничего такого не видела – а может, даже в фильмах. Это обладало своеобразной грацией, пусть даже из-за одной лишь неудержимости. Волна шла к нижним берегам Манхэттена, не замедляясь и вообще не меняя траектории.

А направлялась она прямиком туда, где находились практически все мои близкие люди в мире.

Я по-прежнему наблюдала за этим, когда Касс усмехнулась, хмыкнув и поудобнее устроившись на сиденье напротив меня.

– Здесь скоро всё станет намного скучнее, Эл, – сказала она.

Когда я перевела взгляд, все ещё пребывая в смятении и испытывая тошноту, она снова усмехнулась, с радостной улыбкой заметив моё выражение лица.

– Лучше тебе привыкнуть к этому, Элли-птичка, – сказала она, похлопав меня по колену ладонью. – Мы же Апокалипсис, верно? Разве ты ещё не изучила священные тексты? Спустя всё это время? – она фыркнула, глядя на накатывающую волну и скрестив руки. – Пришло время тебе и твоему муженьку отойти в сторону и дать дорогу кому-нибудь другому. Этому твоему хренову «мягкому пути» пришёл конец, сестрёнка.

Я могла только таращиться на неё, будучи не в состоянии придумать ответ.

И всё же от моего внимания не ускользнуло, что она наслаждается этим.

Она хотела, чтобы дерьмо попало на вентилятор.

Она хотела, чтобы мир развалился на куски. Она хотела землетрясений, цунами, ураганов, ядерных бомб. Для нее это все восхитительно.

При этой мысли тошнота в моём нутре усилилась.

Мой взгляд вернулся к окну в тот самый момент, когда волна плавно вздыбилась над Манхэттеном.

А я могла лишь смотреть.

Глава 45
Lao Ban

Врег бежал по пустой улице, за ним по пятам следовали Джораг, Ниила, Локи, Джакс, Иллег и Оли. Все крепко стискивали в руках винтовки, снятые с предохранителей.

По Пятой и Четвертой Авеню окна были разбиты. Пепел пожаров покрывал участки дороги; фасады нескольких кирпичных зданий, которые они миновали, закоптились. Судя по дыму, чернившему края разбитых витрин магазинов по обе стороны дороги, кто-то использовал эти места в качестве убежищ – наверное, чтобы укрыться от дождя.

Врег заметил, что особой популярностью пользовались магазины мебели, клубы и рестораны, за ними шли магазины одежды и кофейни.

Воздух пах дымом даже сейчас, при дожде и сильном ветре. Дождь как будто смывал дым со стекла и цемента и загонял его в лёгкие Врега на каждом вдохе.

Они видели мало людей. Большинство тех, кого мельком приметил Врег, исчезали в тени сразу же, как только замечали их вооружение.

И всё же в последние десять минут или около того улица сделалась зловеще тихой.

Он слышал всё те же уличные звуки – по крайней мере, создаваемые людьми.

Он слышал гудки машин, отдалённые крики, время от времени вещание новостного канала, воспроизводимого благодаря припасённой батарее или солнечному генератору. Ветер оставался громким, завывал между зданий, иногда заносил дождь на них и их окружение резкими барабанящими каплями и стуком.

Каждые несколько минут он также слышал выстрелы.

Они обошли силы СКАРБа и полиции Нью-Йорка, которые засекли снаружи отеля. Они держались вне поля зрения и в пределах мобильной конструкции, которую Адипан организовал с инженерами «Арка», основываясь на тех ли иных портативных электрических полях и специальной конструкции в отеле. В любом случае, Врег был практически уверен, что их не заметили ни в Барьере, ни во плоти. В тот единственный раз, когда флаер приблизился к их местоположению, Джораг сумел пресечь его сигнал прежде, чем он запечатлел их на камеру.

Вскоре после этого Оли сбила его выстрелом.

Нет, тишина происходила из чего-то другого – чего-то менее осязаемого.

Врег чувствовал это всякий раз, когда это вибрировало в его aleimi. Он ощущал угрозу так же явственно, как её, похоже, ощущали птицы; он наблюдал, как они густыми стаями пролетали между зданиями, направляясь на север так, будто их гнал какой-то гигантский коршун.

Он попытался ощутить Джона, но не смог.

В его груди зародилась тошнота. Он резко остановился, подняв ладонь, чтобы другие встали вместе с ним. Команда застыла, наполовину оставаясь в тени у тротуара.

– Что-то не так, – сказал он.

Покосившись на Джорага, он увидел, что высокий мужчина с ним согласен.

Взглянув на Ниилу, он заметил, что она дышит тяжелее обычного – тяжелее, чем бывало при беге. Её глаза светились животным страхом. Её зрачки расширились, словно она закинулась наркотиками или отходила после трёхдневной операции без сна.

– Что нам делать, босс? – спросила она. Её голос прозвучал натужно.

Прикоснувшись к наушнику, Врег набрал приватный канал с Балидором. Другой видящий ответил мгновенно. Врег не утруждался приветствием.

– Поднимайтесь на поверхность, – сказал он. – Как можно выше. Думаю, по нам вот-вот ударит.

– Землетрясение? – уточнил Балидор. Его свет источал смятение.

– Нет, – мрачно ответил Врег. – Вода. Здоровенная, херова масса воды.

Балидор поначалу не ответил, но Врег ощутил, как его свет движется вверх, часть его отделяется и отдаёт команды другим видящим, которые работали с ним под землёй.

– Что ты собираешься делать, брат? – спросил у него Балидор.

Врег нахмурился, глядя на стоявших вместе с ним видящих.

В данный момент он не доверял своим мотивам из-за причастности Джона.

Но посмотрев на видящих в своей команде, он увидел ответ на их лицах и в твёрдых взглядах Локи и Иллег, когда те посмотрели на него. Спустя ещё несколько секунд Врег осознал, что расслабляется и пожимает своими массивными плечами.

Его ответ видящему из Адипана вторил их выражениям.

– Я собираюсь найти босса, – прямо ответил он. – …Как я и сказал.

***

Ревик ахнул, прислоняясь к стене, когда Дитрини натянул цепь так туго, что едва не лишил его сознания, а потом ещё сильнее врезал ему по горлу.

Ревик задохнулся, пытаясь напрячь мышцы, когда накачанный мужик ударил его вновь, в этот раз по челюсти, да так сильно, что перед глазами всё побелело. Прежде чем Ревик смог поднять голову, видящий вмазал ему кулаком в солнечное сплетение, выбив воздух из лёгких, хоть он и старался повернуть часть тела так, чтобы смягчить удар.

Ревик подумывал заговорить, опять попытаться урезонить старшего видящего, но Джон заговорил раньше его, и даже раньше Мэйгара, который теперь стоял перед Джоном, тяжело дыша и глядя, как Дитрини теряет контроль.

– Что, чёрт подери, это даёт? – рявкнул Джон. В его голосе вибрировал страх и ярость. – Ты совсем из ума выжил? Мы все тут умрём. Нам надо выбираться отсюда!

Его слова, похоже, вызвали реакцию и у Мэйгара.

– Е*аный псих… – выругался Мэйгар на русском. – Тупой членоголовый идиот…

Он переключился на прекси, затем на китайский, снова матерясь и используя более красочные выражения.

– Что бы ты о нём ни думал, – рявкнул он после этого. – Разве за это стоит умирать? Если ты хочешь вновь увидеть Элли, не убивай его, мать твою! Или это какой-то суицидальный кодекс для злобных мудаков?

Дитрини поднял взгляд, и его серебристые глаза сияли тем маниакальным блеском.

– Защищаешь папулю, да? – поинтересовался Дитрини, улыбаясь.

Мэйгар моргнул, затем хмуро посмотрел на Ревика.

– Просто не убивай его, – пробормотал он, всё ещё глядя на лицо Ревика и словно уже оценивая нанесённый урон. – И не тупи. Джон прав. Мы все тут умрём, если не поднимемся на поверхность… причём скоро.

Дитрини расхохотался.

Когда он не остановился, в глазах Мэйгара проступила нескрываемая насторожённость. Он просто молча наблюдал, как смеётся другой видящий, будто видел его впервые.

Наблюдая, как его сын уставился на видящего из Лао Ху, Ревик сообразил, что до сих пор Мэйгар не имел дела с Дитрини. Хоть он и явно уловил, что у Дитрини есть «проблемы» с Элли, он тоже не знал деталей того, что разведчик сделал с ней.

Дитрини посмотрел обратно на Ревика.

Пот покрывал его лицо лёгким слоем от того, что он неизвестно сколько минут избивал Ревика. Выражение лица оставалось непроницаемым, но Ревик видел свет в этих серебристых глазах; он узнавал там нестабильность, а также полыхавшую под ней ярость. Он не пытался говорить, лишь скорчился, изо всех сил стараясь сделать свой свет покорным.

Бл*дь, ему надо выбираться из этой ситуации. Это всё, что имело значение.

Если для этого надо потакать властным фантазиям Дитрини, так тому и быть.

Дитрини расхохотался, дёрнув за цепь и заставив Ревика обратно подняться на ноги.

Ревик постарался удержать равновесие, шатко встав и прислонившись к изогнутой стене цементной трубы. Он сморгнул кровь, стекавшую по его здоровому глазу, пытаясь перевести дыхание, и усилием воли сосредоточился на шуме вдали трубы, прислушиваясь.

Звук воды стих.

К сожалению, Ревик не считал это хорошим знаком.

Он боялся того, что слышал в этой тишине. Не своим светом – он по-прежнему был слеп из-за ошейника, но ощущал это в какой-то другой манере, как животное. Почему-то эта тишина пугала его намного сильнее, чем вода, которая ранее с шумом неслась по трубам. Он прежде видел цунами. Он знал, что случалось перед тем, как накатывала большая волна.

Он не мог умереть здесь. Он не мог умереть здесь, мать вашу.

Он подумал об Элли, и его дыхание сделалось тяжёлым, болезненным. Он вспомнил присутствие, которое ощущал вокруг неё последние несколько недель – мягкий, белоснежный, временами поразительно яркий свет, который иногда оборачивался вокруг него, особенно ночами, словно проверял его, убеждался, что с ним всё в порядке.

Боль в его груди усилилась, становясь сокрушительной.

Каждый сделанный вдох ощущался как удар ножом в нутро, заставляя Ревика вздрагивать. К тому времени он потерял счёт своим травмам и уже не пытался их отследить. Он боялся, что чем больше деталей он знает теперь, тем больше вероятность, что это его замедлит.

– Ты не врал, Меч, – презрительно процедил Дитрини. – Ты хорошо умеешь быть рабом. Возможно, мне стоит оставить тебя себе. Посмотреть, насколько же ты хорош. Готов поспорить, через несколько месяцев у меня будет очень комфортный дом усилиями твоей жены и тебя.

Ревик не ответил.

Дитрини сорвался на него, и никто не знал, почему.

Это случилось после его последнего созвона с кем-то из людей Тени. Ревик не знал точно, говорил ли Дитрини с Касс, но подозревал, что так и было. Он определённо видел, как на лице видящего из Лао Ху отразилась ярость, когда он перебил собеседника на другом конце линии.

– Это точно? – переспросил он. – В каком смысле «волна»? Насколько большая?

Молчание, пока собеседник объяснял.

– Поля не могут её сдержать? – уточнил Дитрини. – Это точно?

Ещё одно мгновение, в течение которого он лишь слушал.

– Что? – переспросил Дитрини, и его тон внезапно сделался ледяным. – Где?

Прошло несколько секунд, затем Дитрини перебил.

– Нет. Мы не об этом договаривались…

Очередное молчание, ещё короче.

– С твоей стороны было обещание позаботиться об этой проблеме, – рявкнул Дитрини. – Как я могу подняться туда, если вероятно, что…

Должно быть, собеседник опять его перебил. В этот раз лицо Дитрини исказилось яростью, от которой Ревик невольно занервничал.

Лицо Элли промелькнуло в его сознании ещё до того, как другой видящий заговорил.

– Откуда я могу это знать? – спросил Дитрини. – Каковы мои гарантии в случае, если я сделаю, как ты говоришь? И почему бы мне просто не вогнать пулю ему в лоб, прямо сейчас?

Когда молчание воцарилось в этот раз, Ревик даже с ошейником буквально ощущал ярость, исходившую от его света. Дитрини молча стоял там, слушая собеседника, но Ревик видел, что он думает, приходит к заключению, которое ему не нравится, но он явно чувствует, что не в силах его изменить. Именно выражение беспомощности и утраты контроля заставило Ревика занервничать.

Затем Дитрини посмотрел на Ревика, и его серебристые глаза походили на жидкий металл.

Подняв руку, разведчик отключил связь, не отрывая взгляда от Ревика.

Тогда он и начал избивать его.

Он атаковал его, не сказав ни единого слова, лишь рявкнул приказ на прекси, чтобы охранник удерживал его на ногах, пока он бил Ревика по лицу, снова и снова, затем по животу и туловищу, да с такой силой, что Ревик не сомневался – у него появилось несколько трещин на рёбрах и несколько ушибов внутренних органов.

На самом деле, он был уверен, что добрая часть его живота и груди представляет собой сплошной и сквозной синяк. А может, он истекает кровью на месте. Его опухшая щека сейчас пребывала в таком отвратительном состоянии, что он не мог различить даже свет. Его подбородок пульсировал между ударами, а боль была такой сильной, что он гадал, не сломалось ли и там чего-нибудь.

Но не это так сильно беспокоило его.

Дитрини избивал его так, будто это самый логичный поступок в данной ситуации, а не абсолютно бесполезная трата их времени при угрозе затопления или чего похуже, когда вода ударит в туннели.

Теперь Ревик прислонялся спиной к изогнутой стене трубы, тяжело дыша и пытаясь собраться с мыслями.

Охранник возле него тоже выглядел нервным, легонько придерживая Ревика за бицепс.

Туннель сочился в желтовато-зелёном свете yisso-факелов, от чего лица казались болезненными, и Ревику становилось сложно думать. Он пытался решить, как он может убедить Дитрини, чтобы тот позволил им выжить, не убивал их просто для того, чтобы не дать кому-то другому добраться до Элли – или не дать ей родить его ребёнка.

Эта мысль вызвала волну столь интенсивной боли, что Ревик инстинктивно попытался заблокировать её и спровоцировал ошейник настолько, что у него вырвался стон.

Когда он поднял взгляд в следующий раз, Дитрини опять смотрел на него, и эти серебристые глаза мерцали ненавистью. Эмоции в них были столь интенсивными, что Ревик мог лишь смотреть на него в ответ, опустошив свой разум.

– Мы отсюда не выберемся, – пробормотал Джон.

– Заткнись, – посоветовал ему Мэйгар.

Его взгляд вернулся к Ревику, затем к Дитрини.

– Ну? – спросил Мэйгар. – Джон прав? Вот как ты планируешь провести свои последние минуты скитания по этому миру, брат Лао Ху? Потому что, хоть я и могу понять твои чувства, я думал, что в оставшиеся годы перед уходом ты мог бы сотворить нечто более значимое?

Он использовал древний прекси, его старинную версию.

После этих слов Ревик уставился на Мэйгара, впервые вспомнив, что тот был учеником Вэша большую часть тридцати-сорока лет своей жизни.

Он на самом деле совершенно не знал своего сына.

А теперь, похоже, он мог вообще никогда его не узнать.

Ревик наблюдал, как Дитрини одаряет Мэйгара одной из своих хищных улыбок.

Прежде чем Ревик успел осмыслить выражение его лица, Дитрини повернулся обратно к нему.

Без предупреждения он замахнулся и пнул Ревика по яйцам с такой силой, что Ревик едва не отключился. Издав сдавленный крик, он почувствовал, как каждый мускул в его теле отказывает, а боль пробегает шоковым разрядом по его свету. Когда к нему вернулась возможность видеть, он стоял на коленях в грязной воде на дне трубы, хватал воздух ртом, будучи не в состоянии пошевелиться от боли, из-за которой поначалу не мог даже думать.

Он поднял взгляд, всё ещё наполовину оглушённый, и Дитрини плюнул ему в лицо.

Затем другой видящий отошёл в ту сторону, с которой они пришли.

Обратно к более крупной трубе и, наверное, обратно к отелю.

Ревик уставился вслед, продолжая хватать ртом воздух. Он видел, как Дитрини отдал серию команд через жесты рукой, обращаясь к пяти видящим в своей команды, но не замедляя шагов.

Видящие, удерживавшие Мэйгара и Джона, отпустили их и бросили цепи, обвивавшие их шеи. Они не сняли оковы с их запястий и рук, не убрали ошейники. Они просто ушли отсюда, сердито глядя на них троих.

Дитрини отдал очередную команду, показав на факелы, и самый крупный из пяти охранников хмыкнул, бросив в их сторону yisso-факел. Его глаза выглядели убийственными, когда он гневно посмотрел на всех троих.

Затем и он тоже ушёл.

Они оставили их здесь.

Они оставили их с факелом.

Дитрини… или, скорее всего, кто-то другой… хотел, чтобы они выбрались из этого живыми. Они хотели, чтобы Ревик выбрался живым – наверное, чтобы сохранить в живых Элли.

Они хотя бы хотели дать им шанс на борьбу.

Стоя на коленях, Ревик смотрел, как они уходят, старался думать сквозь смятение и боль, но не желал озвучивать вопрос. Он не хотел рисковать и делать то, что может вернуть Дитрини и его головорезов. Учитывая нестабильность Дитрини, Ревик не хотел делать ничего, что могло опять щёлкнуть переключателем.

Когда Ревик посмотрел на Джона и Мэйгара, он увидел на их лицах озадаченность, вторящую его собственной.

Затем Ревик завозился, привалившись всем весом к стене трубы и пытаясь поднять себя на ноги. Джон подвинулся вперёд, используя своё тело как уравновешивающую опору, и через несколько секунд Ревик сумел принять более-менее вертикальное положение.

Он ахнул, когда его свет заискрил вокруг него, активировав ошейник настолько, чтобы холодный разряд боли прострелил его до самого живота.

– Нам надо уходить, – прохрипел он, глядя на двух других.

Они посмотрели друг на друга, затем вдаль трубы, где скрылся Дитрини.

– Нам надо уходить! – рявкнул Ревик. – Немедленно! Хватайте этот бл*дский факел! Он нам наверняка понадобится, иначе они бы его не оставили.

Он смотрел, как Мэйгар идёт к факелу.

Повернувшись спиной к искрящему и шипящему предмету, лежавшему в грязной воде, Мэйгар проворно присел и схватил кончик чёрной рукоятки руками, связанными за его спиной.

Убедившись, что он его взял и вновь более-менее поднялся, Ревик как можно быстрее похромал по покатой трубе. Он даже сейчас не мог идти по прямой линии. Он петлял в тусклом свете, обходил кучки грязи, более глубокие лужи воды и куски бетона, упавшие на дно изогнутой цементной трубы.

И всё равно он несколько раз спотыкался, идя по воде и обломкам, многие из которых наверняка обвалились при последних толчках. Один раз он упал, споткнувшись о кусок бетона под водой, но удержал равновесие и не плюхнулся лицом в дно.

Он ни разу не остановился. Даже почти не замедлял темп.

Вместо этого он изо всех сил старался увеличить скорость по мере того, как его глаза адаптировались к темноте.

Назад он тоже не оглядывался, но видел пляшущий за ним свет и слышал, как двое других следуют за ним. Он также слышал, как они время от времени матерят его (особенно Мэйгар) предположительно за то, что он не ждал их и не обсудил с ними направление движения.