Текст книги "Война (ЛП)"

Автор книги: Дж. С. Андрижески

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 41 страниц)

Глава 32
Сложный мужчина

Я последовала за Ревиком от лифтов к неотремонтированному сегменту подвала, где находилась часть старого винного погреба.

Я знала, что в погреба, которыми на данный момент пользовались рестораны отеля, можно было попасть только через другие служебные лифты, находившиеся на уровне лобби, ближе к кухне Парк-Плейс-Саута. Эта часть подвала в основном вмещала запасы еды и представляла собой отдельный лабиринт, поскольку они ещё до нашего приезда накопили обширные запасы провизии на случай чрезвычайной ситуации.

Не только у Ревика была паранойя по поводу таких вещей.

Большинство старших видящих помнило первоначальные зачистки видящих и последовавшие за ними дни голода, когда они впервые оказались зависящими от человеческих запасов еды, а также от человеческой экономики, из которой они ранее исключались.

По тем же причинам видящие, которым принадлежал отель, построили эти подземные пещеры, когда получили здание в собственность от людей, владевших им до этого. Ещё до того, как наша команда въехала сюда и заняла часть этих туннелей, они хранили здесь запасы оружия и еды. Они также добавили выходы, благодаря которым им необязательно было выходить через улицу.

Это ещё один факт, который я узнала о видящих. Они склонны использовать подземные пространства – может, потому что они столько веков прожили в пещерах Памира.

Следом за Ревиком я шла по выцветшему жёлтому коридору изначального подвала отеля. Он вошёл в помещение, похожее на маленькую дегустационную комнату напротив оригинального винного погреба, и придержал дверь, чтобы я последовала за ним. После секундного колебания я так сделала, но только после того, как он обернулся и сделал полу-вежливый жест-просьбу одной рукой.

Он закрыл дверь, изолировав нас в маленькой безликой комнатушке с белыми стенами и одним-единственным стулом возле простого деревянного стола. Проследив за ним взглядом, я осознала, что опять всматриваюсь в его лицо и пытаюсь решить, что происходит с ним в данный момент.

По правде говоря, Ревик по-прежнему заставлял меня нервничать.

Его глаза опять начали светиться бледно-зелёным светом. Он выглядел измотанным после нашего слишком-короткого сна, и я ощущала вокруг его aleimi тяжесть – скорее всего, вызванную отчасти усталостью, но не только ею. Ревик ощущался сердитым, напряжённым, обеспокоенным, раздражённым на меня, нерешительным. Я также понимала, что ранила его чувства, причём определённо сильнее, чем намеревалась.

Наблюдая за ним, я начинала всё сильнее и сильнее чувствовать себя виноватой.

Что бы с ним ни происходило, дело не только в Дитрини. Наряду с импульсами эмоций, выходящими из его света, в его aleimi искрили хаотичные разряды, заставлявшие его двигаться так, будто он готовился к драке.

Я окинула взглядом небольшое пространство, стараясь успокоить собственный свет.

На разных местах стены висели барельефы, а также несколько старых фотографий известных личностей, сохранившихся со времён до запрета на изображения. Я видела кинозвёзд начала прошлого столетия, стоявших с другими людьми в смокингах и дорогих костюмах. Большинство из них было мужчинами, все они широко улыбались и держали бокалы с вином.

Посмотрев на их лица, я осознала, что в то время, когда были сделаны эти фотографии, Ревику было лет сорок-пятьдесят – то есть, он был старше, чем я сейчас. Эта мысль казалась странной.

Когда он вновь повернулся ко мне, я увидела, как он всматривается в мои глаза.

Его глаза продолжали светиться, но теперь содержали более интенсивную, сосредоточенную эмоцию, которую я не могла прочесть даже через нашу связь. Когда он активно отгораживался от меня, невозможно было игнорировать то, как сильно я, видимо, полагалась на его свет последние несколько недель. Теперь я ощущала себя совершенно слепой – куда хуже, чем в то время, когда впервые заметила ослабевание своих способностей в Сан-Франциско.

Должно быть, он услышал эти мои мысли, хотя бы отчасти, потому что я заметила перемену в его глазах, а потом его тело расслабилось, выходя из почти бойцовской стойки.

Отойдя от меня, Ревик скрестил руки на груди и прислонился бёдрами к деревянному столу.

– Так что ты думаешь теперь? – его голос звучал низко, ворчливо, но я всё равно вздрогнула, когда он нарушил молчание. – Теперь, когда ты с ним поговорила, что ты думаешь? Ты по-прежнему считаешь, что Лао Ху что-то сделали с твоим светом?

Вздохнув, я пальцами убрала волосы с лица.

Подумав над его вопросом, я кивнула.

– Да. Я не знаю, как ещё объяснить, что со мной не так, если только это не дело рук Тени, – увидев, как нахмурился Ревик, я добавила: – Я оставила записку Балидору, сообщив ему то же самое. Я также посоветовала ему не пытаться применять к Дитрини мягкий подход, особенно учитывая происходящее в Китае.

Не увидев реакции от Ревика и поколебавшись, я пожала плечами.

– Я дала ему добро подсадить его на вайры. Не думаю, что наркотиков будет достаточно, – видя, что Ревик нахмурился ещё сильнее, я прочистила горло. – У тебя есть какие-то претензии?

Его глаза прищурились, затем его взгляд метнулся в сторону.

– Есть ли у меня претензии к тому факту, что моя жена рекомендует применение пыток? – он пожал одним плечом, а выражение его лица осталось неизменным. – Не знаю. Мне разрешается озвучивать своё мнение на этот счёт?

– Конечно, – мой подбородок напрягся. – Ты считаешь это неверным ходом?

– Я думаю, что ты ищешь мести. А не ответов.

Почувствовав, что мои челюсти сжались ещё сильнее, я кивнула, старательно сохраняя ровный тон.

– Ну, я открыта для других предложений. Я также подумывала позвонить Вой Пай. Я задавалась вопросом, не пожелает ли она произвести какой-либо обмен информацией, учитывая то, как сильно они, наверное, сейчас нуждаются в нашей помощи, – когда он промолчал, я помедлила и добавила: – Я думала, что она может даже признать, что сотворила со мной, если это принесёт ей выгоду, – я наблюдала за лицом Ревика. – Ты думаешь, это вообще стоит обсуждать? Или нам просто всадить пулю в мозг Дитрини и покончить с этим?

Ревик сжал челюсти.

Он оттолкнулся от стола и перевёл пристальный взгляд на меня.

– Я видел записку. Я в курсе всего этого, Элисон, – он поджал губы. – Конечно, ты можешь не знать. Мне пришлось угрожать им, чтобы мне разрешили взглянуть.

Я вздохнула, потирая лоб.

– Прости. Я не уточнила, кому…

– Избавь меня от этого, – перебил он. – Элисон. Ты вообще мне доверяешь?

– Да, – я стиснула зубы. – Конечно, доверяю. И да, я собиралась обсудить это всё с тобой… как только мы бы увиделись лично. Я сделала то, что сделала, чтобы ускорить процесс, а не для того, чтобы оставить тебя в стороне, – услышав, как Ревик раздражённо щёлкнул языком, я прикусила губу. – Слушай, мы можем оставить это в прошлом? Мне нужно принять кое-какие решения. Мне нужно, чтобы сейчас ты был тактиком. А не взбешённым мужем.

Его взгляд поднялся к моему лицу, вновь сделавшись сердитым, но Ревик ответил отрывистым кивком.

– Ладно, – сказал он, скрещивая руки на груди. – Опиши, что не так с твоим светом. Говори конкретнее, чтобы я мог увидеть, пока ты рассказываешь.

Игнорируя злость, которая по-прежнему исходила от него, я сделала так, как он просил.

Я изложила как можно больше деталей, поведала ему о проблемах с фокусировкой моего aleimi, о невозможности слышать или видеть что-либо, помимо его самого. Я рассказала ему о странной сине-белой оболочке, которую несколько раз замечала вокруг своего света. Я рассказала о том, что мои сны участились и стали более яркими, и что в последнее время я ощущала усталость, как будто меня что-то опустошало, сколько бы я ни спала.

Ревик выслушал каждое слово, и его глаза оставались расфокусированными, пока он сканировал меня.

– И ты уверена, что это началось после отъезда из Китая? – спросил он, когда я закончила. Его взгляд обратно сфокусировался. – Потому что пока ты это объясняла, мне это не показалось точным. Такое чувство, будто ты подтасовываешь даты.

– Я не уверена, нет, – ответила я, подавляя то натянутое ощущение в своём свете. Я заправила волосы за ухо, качнув головой. – Я не пытаюсь ничего подтасовать. Я просто не знаю точно, когда это началось. Я начала замечать это спустя некоторое время после того, как мы ограбили банк. Определённо до отъезда в Аргентину. Просто Лао Ху – это лучшая догадка, которая у меня имеется.

Прикусив губу, я добавила:

– Это также последний раз, когда меня похищали достаточно надолго, чтобы нахимичить с моим светом, – я помедлила, когда до меня дошло кое-что ещё. – Это может быть вызвано со смертью Вэша? С утратой доступа к его свету?

Ревик покачал головой, и его глаза прояснились.

– Нет. Я так не думаю.

– А что ты думаешь?

– Когда ты заметила это в самый первый раз?

Я задумалась, нахмурившись и пытаясь использовать свой aleimi, чтобы дать более точный ответ.

– Примерно через неделю после того, как мы очнулись после ограбления банка? Может, через две недели?

Ревик кивнул, но так и не посмотрел на меня.

– Понятно.

– Понятно? – я повернулась к нему, стиснув зубы. – Что это значит? Ты думаешь, что я права? Или ты считаешь, что это дело рук Тени?

Ревик покачал головой, мягко прищёлкнув языком.

Потирая лицо одной ладонью, он испустил вздох, который прозвучал более усталым, и снова прислонился к столу. Я уставилась на выражения, так быстро сменявшие друг друга на его лице, что я не успевала их прочесть. Когда он находился так близко, но закрывал свой свет щитами, я чувствовала себя слепой – то есть, по-настоящему, действительно слепой. Это вызвало ощущение беспомощности, и оно походило на злость гораздо сильнее всего, что я позволяла себе ощущать в присутствии кого-либо из них.

Я правда не осознавала (или не позволяла себе осознать, во всяком случае), насколько всецело я зависела от своего зрения видящей. Я поистине уже не знала, как действовать без него.

Я также начала задаваться вопросом, сколько моих навыков действительно принадлежало мне.

– Становится только хуже, – сказала я ему. – Может, потому что ты пострадал, и я не могу полагаться на тебя так сильно, как раньше. Возможно, прежде я не замечала из-за тебя. В любом случае, всё определённо ухудшилось.

Ревик кивнул. Судя по взгляду его глаз, я честно не могла сказать, слушает ли он меня вообще.

– Что тебе сказал Балидор? – резко спросила я. – Твой свет реагирует отчасти потому, что я слишком сильно на тебя полагаюсь? Какая-то часть тебя борется, отталкивает меня?

Он покачал головой.

– Нет, жена. Нет.

– Что нет? Нет на какой вопрос?

– Не беспокойся об этом, Элли. Пожалуйста, – он устало посмотрел на меня. – Балидор поручил Тарси заняться этим. Он доложился мне прямо перед тем, как уйти с Ярли, – потирая своё лицо, он вздохнул, и я буквально чувствовала, как он прилагает сознательные усилия, чтобы успокоиться.

– …У Тарси есть несколько теорий, – добавил он. – Она сказала, что сама сообщит мне. В данный момент она в медитации, – он наградил меня более серьёзным взглядом. – Но это не потому, что твой свет «опирается» на мой, Элли. Gaos. Не беспокойся об этом. Ты и должна опираться на меня… а я – на тебя. Не противься этому. Это не поможет нам обоим.

Но я едва его слышала.

– Что за «теории» есть у Тарси? Ты знаешь? – мой голос зазвучал резче. – Что ещё более важно, ты собираешься мне рассказать, Ревик? Или мне надо просто спросить у неё?

Он поднял взгляд. Свечение его глаз наконец-то полностью угасло. В его прозрачных радужках всё ещё содержалось больше света, чем обычно, но теперь его глаза вновь выглядели нормально. Я даже видела там глубинные отголоски чувств, которые он закрывал от меня щитами в своём свете.

– Это какая-то расплата око-за-око, поэтому ты мне не говоришь? – я прикусила губу, с трудом сохраняя нормальные интонации. – Потому что я думала, что мы оба договорились не прибегать к такому.

– Элли, – его тон сделался раздражённым, а акцент усилился. – Это не расплата око-за-око. Я просто пока что не готов это обсуждать, и я не позволю тебе наездами или обвинениями принудить меня к данному разговору прежде, чем я буду готов. С нами обоими всё будет хорошо, понятно? То, что Тень сделал со мной… и Балидор, и Тарси согласны, что это уже заживает. Я испытываю больше проблем с эмоциональным аспектом, нежели с непосредственными травмами. В такое время мне непросто чувствовать себя беспомощным. Или неспособным защитить тебя.

Я уставилась на него. Поначалу я не могла поверить, что он говорит серьёзно.

Осознав, что он всё же серьёзен, я издала изумлённый смешок.

– С каких это пор «защищать меня» – это твоя работа? – спросила я, хмуро глядя на него, когда он отвернулся. – Я думала, ты перестал быть телохранителем Моста с тех пор, как мы поженились?

Щёлкнув языком, Ревик хмуро посмотрел на меня. Но я видела, как к его щекам прилил румянец, и в этот раз он не походил на гнев.

Наблюдая за его лицом, я ощутила, как моя челюсть напряглась ещё сильнее.

– Ты действительно думаешь, что это связано, – сказала я. – Моя слепота и то, что происходит с тобой. Что бы там Тень ни сделал с тобой.

– Я этого не знаю, – сказал он. – Я этого не говорил, Элли.

– Как? – спросила я. – Как это связано, Ревик? У Тарси есть «теория» и на этот счёт тоже? Часть того, о чём тебе сейчас просто «не хочется» говорить? – когда Ревик продолжил смотреть в стену, я прикусила губу. – Это какая-то фишка связи? Ты реагируешь на неполадки в моём свете, превращаясь в гиперопекающего парня?

Снова вздохнув, он стиснул край деревянного стола.

Он покачал головой, и в его голосе звучала неохота.

– Жена, – Ревик посмотрел на меня ровным взглядом. – Успокойся. Я прошу тебя довериться мне, позволить мне подождать и не обсуждать это с тобой, пока я не получу более точной информации. Позволь мне свериться с Тарси. Как только я получу от неё нечто конкретное, я обсужу с тобой это, обещаю. А до тех пор я правда считаю, что нам лучше повременить.

– Повременить? С чем? – я подавила резкие нотки, пробиравшиеся в мой голос. – С моей слепотой? Или с тем фактом, что ты не можешь контролировать свой свет… посреди бл*дского Смещения?

– Все мы будем в порядке, Элли, – сказал он, наградив меня предостерегающим взглядом.

– Конечно. Если только я не пропущу что-то важное в самый ответственный момент. Или если отель не подвергнется атаке… а так и будет, наверное, если Балидор прав.

– Телекинез восстанавливается, – сказал Ревик, не отводя от меня взгляда. – Мы также продолжим наблюдать за твоим светом. Я обещаю. Я поручу Балидору взглянуть на это, как только он вернётся.

Я прикусила губу, но не сумела сдержать сарказм в своём голосе.

– Ладно. Что ж, тогда мы просто будем сидеть сложа руки. Ты прав… ничего страшного. Раз ты можешь видеть за нас двоих, мне не стоит волноваться, верно? Ну, если только тебя не вырубят. Или ты не разозлишься настолько, что запретишь мне использовать твой свет.

Увидев, как он вздрогнул, я крепче стиснула зубы, затем добавила более кратко:

– Или ты думал, что вы с Балидором попросту лишите меня статуса командира в принципе? Пусть мальчики будут за главных? Так будет проще, верно? Тогда тебе больше не придётся обо мне беспокоиться. Тебе даже не придётся притворяться, будто тебе есть дело до моего мнения.

Мои слова прозвучали эмоциональнее, чем я хотела – эмоциональнее, чем я осознавала умом. Но как только я произнесла их, в моём свете всколыхнулся глубинный страх – ещё до того, как я увидела, что Ревик смотрит на меня прищуренными глазами. Я не видела в нём злости, лишь какую-то сдержанность, но вообще ничего не могла прочесть, так что это мне тоже не помогло.

Но я почувствовала, как он сканирует меня – в этот раз открыто. Как только он закончил, из его света выплеснулось смутное беспокойство, но я понимала, что и его он пытается от меня скрыть.

– Что со мной не так, Ревик? – я слышала нотки страха в собственном голосе. – Ты же знаешь, да? Вы с Тарси вовсе не считаете, что это Лао Ху, так?

Ревик поднялся на ноги, и выражение его лица утратило всякую ожесточённость.

Не успела я и слова сказать, как он сократил расстояние между нами и обхватил меня обеими руками. Он обнимал меня без слов, но крепко, и его свет источал тепло в моё сердце и живот. Я ощущала там столько любви, что меня это ошеломило, особенно учитывая то, каким злым на меня он ощущался всего несколько секунд назад. Когда я позволила ему, Ревик обнял меня ещё крепче, и я ощутила там беспокойство, но в первую очередь глубинную интенсивность этой любви. Он ласково убрал мои волосы с шеи и прижался лицом к моему лицу, посылая мне ещё больше жара.

Я осознала, что непроизвольно расслабляюсь и льну к нему, когда он ещё сильнее обхватил меня руками и стиснул плечо. Его другая рука и ладонь обвивали мою талию, крепко прижимая меня к его телу.

– Я люблю тебя, Элли, – пробормотал он мне на ухо.

На мои глаза навернулись слёзы.

– Я знаю, – я подавила страх, накатывавший на мой свет, но похоже, он лишь усиливался от насыщенности его света. Шмыгнув носом, я попыталась пошутить. – Я умираю?

– Элли, – пробормотал Ревик, уткнувшись носом в мою шею. – Я не допущу, чтобы с тобой что-то случилось. Обещаю тебе. Обещаю, жена. Обещаю.

Его свет сделался таким мягким, что моё горло сдавило, а страх усилился.

Я шутила по поводу смерти, но Иисусе, может, это не шутка.

Может, я действительно умираю.

Ревик издал низкий смешок, поднимая голову.

– Нет, жена. Ты не умираешь… пока что, – его глаза посуровели, а руки крепче обхватили мою спину. – … И под «пока что» я имею в виду то, что я могу самолично прибить тебя, если ты опять приблизишься к этому психопату. У тебя бл*дская световая связь с этим ушлёпком… он совершенно зафиксирован на тебе. Ты действительно не понимаешь, что это значит? – когда я начала отвечать, Ревик покачал головой. – Нет. Не надо. Ты только снова меня разозлишь. Я читал чёртову стенограмму разговора. Я не хочу слышать ещё больше деталей, жена… я серьёзно.

Я нахмурилась, но он продолжил прежде, чем я успела вклиниться.

– …И если ты думаешь, что избавишься от статуса командира, продолжай мечтать. Мы можем изменить протоколы безопасности, если хочешь, но готовься к спорам, если это означает, что ты подвергнешься большему риску. Балидор как глава Адипана серьёзно относится к возложенным на него обязательствам по охране. И я к своим обязательствам тоже отношусь серьёзно. Но по рангу ты стоишь выше нас обоих. Если хочешь чего-то, иди в обход нас.

Его челюсти напряглись вместе с его руками.

– Но я бы предпочёл, чтобы ты обсуждала такое со мной. Конечно, меня возбуждает, когда ты начинаешь командовать… но в последнее время ты выходила за бл*дские рамки в этом отношении, жена. Мне не очень-то нравится чувствовать себя инструментом. Мне также не нравится, что ты лжёшь мне просто потому, что слишком трусишь сказать мне в лицо, что ты намереваешься делать, чёрт подери.

Я наградила его сердитым взглядом, уже открыв рот, но Ревик меня перебил.

– …И, между прочим, ты главная не потому, что ты можешь «видеть вещи» своим светом. Мне жаль обламывать тебя, но временные проблемы с aleimi ещё ни от чего тебя не освобождают. У тебя есть целая команда разведчиков, чтобы помочь тебе с этой стороной вопроса. У тебя также есть я, Тарси, Юми, Врег и Балидор, если ты хочешь скрыть нечто конфиденциальное от основной группы. Тебе просто надо начать использовать нас. Командой советников надо пользоваться, жена… а не воспринимать нас как полосу препятствий, которую надо как-то обойти. Если ты так хочешь, чтобы тебя воспринимали как лидера, так будь лидером, мать твою. Определись, как ты хочешь нас использовать, а затем сделай это. Не крадись по закоулкам, как какой-то ребёнок, который боится, что его поймают, бл*дь.

Я почувствовала, как от его слов к моему лицу приливает тепло, но ничего не ответила. Когда Ревик лишь продолжил смотреть мне в глаза, я до боли прикусила язык, но заставила себя кивнуть.

– Ладно, – сказала я. – Аргумент принят. Но я хочу, чтобы этот вопрос был решён. Я не принесу вам всем существенного прока, если с этих пор буду принимать свои решения по методу «эники-бэники-ели-вареники».

Ревик вновь обнял меня крепче, прижимаясь лицом к моему лицу и согревая меня своим светом. Я ощутила, как он расслабляется, когда я прильнула к нему и перестала отгораживать его от своего aleimi. Ощутив, как в его свете опять поднимается та уязвимость, а также более знакомое импульсивное желание ощутить прикосновения, я слегка вздохнула и запустила ладони под его рубашку, чтобы контактировать с его кожей.

– Эй, – мой голос звучал более мягко. – Я тебя услышала, хорошо? Ты прав. Но мне правда надо пересмотреть то, как устроена наша руководящая команда. Слишком, бл*дь, медленно. Я была бы очень благодарна за твою помощь в этом отношении. Нам сейчас нужно больше гибкости. События ускоряются.

Ревик кивнул, сильнее прижимаясь ко мне.

Когда он сделал это, я опять ощутила в нём то облегчение.

Я осознала, что он действительно говорил серьёзно. Он действительно хотел, чтобы я шагнула вперёд и стала лидером. Он действительно видел себя в роли какого-то советника для меня, и неважно, сколько бы он ни спорил со мной по отдельно взятым вопросам. Видящие склонны командовать и фамильярно обращаться со своими лидерами, но на деле они слушались приказов.

Чёрт, да Ревик как никто другой верил в иерархию подчинения.

Это я тоже знала.

Это не ему было дискомфортно от того, что я брала на себя роль лидера, а мне. Даже спустя столько времени я всё ещё не преодолела свои проблемы, связанные с этой ролью.

Заставив себя выдохнуть, затем расслабиться, я позволила себе сосредоточиться на движении, продолжая поглаживать его кожу. Сделав это, я ощутила, что он расслабляется ещё сильнее.

Я поймала себя на том, что вспоминаю и другие вещи, которые происходили с Ревиком.

А именно, вдобавок к повторному образованию связи между нами, Ревик до сих пор интегрировал всё, что он пережил в резервуаре. У него больше не было помощи Вэша – ещё одна вещь, о которой я забыла из-за всего остального, что происходило вокруг.

Вэш предупреждал нас обоих, что на полное исцеление у Ревика могут уйти годы.

Вэш также наедине сказал мне, что Ревик нуждался в прикосновениях, и к нему надо прикасаться часто. По словам Вэша, посредством абсолютного отсутствия ласки и выражения привязанности в детстве Менлим создал в свете Ревика нешуточные провалы. Некоторые из этих провалов исцелились просто за счёт образования нашей связи. Ещё больше таких провалов зажило во время процесса ре-интеграции, который Вэш и Тарси провели над его светом в резервуаре.

Но проблема не была решена до конца.

Вэш, похоже, считал, что для всего остального нужно всего лишь время, а также ласка и любовь от семьи и друзей.

Особенно от меня, по его словам.

Я знала, что сам Ревик по-прежнему стесняется своих проблем в этом отношении, так что он, наверное, просил куда реже, чем ему этого хотелось. Его альтернативным решением проблемы служил секс, но это тоже заученное поведение. На протяжении многих лет секс был практически единственным вариантом, если он хотел, чтобы кто-то к нему прикоснулся.

Чем больше я думала об этом, тем острее понимала, что я так мало вспоминала об этом по части того, как я на самом деле относилась к нему.

Просто в эти дни Ревик выглядел таким собранным.

Легко было забыть всё, через что он прошёл за последние несколько лет.

Подумав об этом, я сильнее открыла свой свет.

Я ощутила, как облегчение расходится по нему. Затем его свет расслабился, позволяя мне побуждать его открыться безо всякого сопротивления. Я ощущала в нём горе вдобавок ко всему остальному, а также отголоски лица и света Вэша. Ещё сильнее стиснув его, я впустила это всё, и до меня дошло, что Вэш был нежен с Ревиком и открыто выражал привязанность – может, намного чаще, чем я осознавала.

Мы стояли так довольно долгое время.

Я всё равно поразилась, когда Ревик поднял голову и вытер лицо основанием ладони. Это движение даже не было совсем смущённым. Несмотря на слёзы, я понимала, что он расслаблен, по-настоящему расслаблен – как светом, так и телом.

– Тебе надо чаще просить, – сказала я, массируя его спину. – Твоя жена не блещет сообразительностью, если ты вдруг не заметил.

Он закатил глаза, продолжая крепко обнимать меня, пока его пальцы находили и ласкали более чувствительные участки моей спины. Мгновение спустя Ревик поцеловал меня в щеку, вплетая пальцы в мои волосы и распуская хвостик, в который я убрала их, пока работала с Тензи и Анале.

Прижав меня покрепче к себе, он простёр свой свет очередной волной тепла. Я ощутила, что та уязвимость в нём обострилась.

– Я действительно разозлился на тебя, – произнёс Ревик мгновение спустя.

Я вздохнула.

– Знаю. Прости, – я нахмурилась, слыша свои слова. – Я сожалею. Это действительно было трусостью с моей стороны.

– Да, – согласился он, сильнее потянув за мои волосы.

Он обнял меня сильнее, запустив руки под мою рубашку. Я ощутила, как он реагирует на контакт, затем старается отбросить эту реакцию, но поток той более хаотичной энергии всё же выплеснулся из него. Его глаза опять начали светиться. Заметив это, я крепче стиснула его волосы и прижалась лицом к его шее.

– Ты туда заходил? – нерешительно спросила я.

– Нет, – Ревик выдохнул с некоторым раздражением, щёлкнув языком, и его руки крепче обхватили мою спину. – Мне же приказали этого не делать, ведь так? Веришь или нет, я умею следовать приказам.

– Я знаю.

– Видимо, не знаешь, – снова выдохнув, он произнёс уже ворчливее. – В любом случае, ты права. Я практически уверен, что убил бы его, – его глаза засветились ярче, уставившись куда-то поверх моего плеча. – Тензи попросил меня не заходить туда. Анале и Гаренд тоже. И Балидор. Ранее, имею в виду, – он взглянул на меня, по-прежнему хмурясь с тем ожесточённым выражением на лице. – Я хотел убить его на той чёртовой лодке в Сан-Франциско, а тогда он большую часть времени был без сознания. Я дьявольски хотел, чтобы ты мне позволила. Я жалею, что ты сегодня не спустила курок.

Я кивнула, сохраняя выражение своего лица пустым.

Я не потрудилась озвучивать это вслух, но сама не сомневалась, что Ревик убил бы его, какие бы приказы я ему ни отдала. Я хорошо представляла себе, что планировал сказать ему Дитрини, как только ему представится такая возможность. Но этого никогда не случится, пока у меня есть право голоса. Я скорее собственноручно убью Дитрини.

Это эгоистично, знаю, но тот факт, чтобы Ревику не пришлось это выслушивать, для меня намного важнее любой информации, которую наша группа могла получить от этого куска дерьма.

Ревик фыркнул, уткнувшись в мою шею, затем поднял голову. Всматриваясь в мои глаза, он криво улыбнулся.

В этой улыбке также жило нечто более расслабленное.

– Я ценю это, жена, – сказал он, покрывая поцелуями моё лицо. – Наверное, даже сильнее, чем должен.

Он обнял меня ещё крепче. Но я чувствовала, что что-то по-прежнему его беспокоит. Я подождала, пока он несколько раз все взвесил, затем как будто сдался и вздохнул, не переставая меня обнимать.

– Я ревную к нему, – сказал он.

Мои руки крепче стиснули его спину.

– Я знаю, – вздохнула я. – У тебя на это нет абсолютно никаких причин, но я понимаю, Ревик. Правда, понимаю.

– Я в этом не уверен, – произнёс он.

В его свете возник дискомфорт и очередная противоречивая тяга, когда он словно пытался решить, сколько мне рассказать. Во время этой паузы я мельком видела отголоски и ощутила, как к моему свету приливает тепло.

Джон не шутил, когда говорил, что Ревик видел образы из моего времени в Лао Ху.

Но я осознала, что понимаю. В этот раз по-настоящему.

– Это тебя возбуждает, – просто сказала я. – То, что он делал со мной.

Ревик вздрогнул. Он сделал это заметно, и я видела, как к его щекам прилил румянец – наверное, ещё более яркий, чем тот, что играл на моих щеках. От этого Ревик казался молодым, даже если не считать того, что я видела в его свете. Это также напомнило мне о тех вещах из его прошлого, которые я видела в резервуаре, и мой свет затопило реакцией. Я знала, где он научился и этому тоже.

– Не совсем, – в этот раз его тон сделался осторожным. Он также нёс в себе скрытое чувство вины. – Не та часть, где он делал тебе больно. Не та часть, где он принуждал тебя, Элли.

– Я знаю, – я вздохнула. – Я понимаю, Ревик.

Я наблюдала, как он избегает моего взгляда. Когда он так и не посмотрел на меня, я его встряхнула.

В моём тоне зазвучало нетерпение.

– Ревик… ради всего святого. Пленение, секс и принуждение переплетались воедино с самого первого твоего сексуального опыта. Нельзя сказать, будто я до сих пор не замечала, что эти ассоциации буквально запрограммированы в тебя, – пожав плечами, я почувствовала, как к моему лицу прилил жар. – Я не возражаю. Честно, не возражаю. И я не обижаюсь. При нормальных обстоятельствах такие вещи тоже меня заводят.

Когда его лицо напряглось, я снова его встряхнула.

– Под нормальными я имею в виду… не с садистом, которого я презираю. И когда правила обговорены заранее, и нас обоих всё устраивает. Мы же играли с такими штуками в лагере Повстанцев, ведь так? Во всяком случае, немножко?

Когда я подняла на него взгляд, жёсткий импульс боли выплеснулся из его света. Должно быть, Ревик заметил мою реакцию на это, потому что помрачнел ещё сильнее. Но ничего не сказал.

– Они даже шутили про это в Сиэтле, – добавила я, стискивая челюсти. – Кэт и остальные. Тогда я тебя не знала, но уловила отсылки. Они шутили про игры в подчинение с тобой. И что тебе нравится боль.

Очередной импульс… чего-то… выплеснулся из его света.

В этот раз эмоции ощущались более запутанными, смущение смешивалось с тёмным приливом желания и чего-то, почти похожего на зарождение вопроса. Может, той частью своего света он просто пытался подобрать слова для этого вопроса.

Я подождала, давая ему время обдумать и гадая, спросит ли он меня прямым текстом.

Когда он так и не заговорил, я осознала, что читаю отдельные вещи в его свете, почти сама того не желая. Я увидела его глазами лицо и тело Дитрини, причём в таких деталях, что опять осознала правоту Джона; Ревик определённо видел намного больше, чем признавался.

Со всей этой мешаниной вышел и очередной всплеск чувства вины, дополнявшийся чем-то вроде отвращения к себе.

– Я ненавижу то, что он сделал с тобой, Элли, – сказал Ревик после очередной паузы, и его голос зазвучал твёрже. – Наблюдение за этим – вовсе не какая-то фантазия для моей дрочки… бл*дь, я это ненавижу.

Я массировала его живот, кивнув.