Текст книги "Грешник (ЛП)"
Автор книги: Дж. Уорд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 28 (всего у книги 29 страниц)
Глава 64
Син, должно быть, раз сто убедился, что перегородка, отделяющая медицинскую зону от кабины скорой помощи, была намертво закрыта.
Ладно, он преувеличивает. Совсем чуть-чуть.
Он не хотел, чтобы кто-нибудь видел Джо в таком состоянии: разнузданную, когда ее мужчина взялся тщательно услужить ей – она правда сказала, что любит его?! – и это особенно касалось одного из ее братьев. Не то чтобы он беспокоился о защите своей женщины, даже если придется выступить против ее родни.
Может, Син и перевернул страницу со своим тальмэном, но он все еще оставался убийцей. Это доказала его реакция, когда к нему приблизились во время кормления его женщины.
Смотря в лицо своей шеллан, он наблюдал, как ее голова двигалась в такт его толчкам, туда-сюда. Ощущение ее горячей, влажной плоти цепляло его до самого мозга… а потом Син увидел ее у своей вены. Его бедра дернулись и начали двигаться на рефлексе, что-то захватило его.
Когда ритм увеличился, Син начал задыхаться, удовольствие внутри него нарастало, не находя выхода. Но ему было плевать. Джо под его телом билась в экстазе, насыщенный запах ее возбуждения витал в воздухе, ее тело принимало его толчки, обеими руками она держалась за его предплечье, чтобы убедиться, что его вена никуда не денется от ее рта.
Сдаваясь во власть секса, его тело поймало волну, приближаясь к финальной точке, которой он не настигнет, к грани удовольствия, с которой он никогда не взлетит, к кульминации, что являлась для него недостижимой целью…
Син зажмурился и сжал зубы.
Пот выступил на его лице, стекал вниз по шее… и затекал на грудь под одеждой.
Он со шлепками вбивался в бедра Джо, из его горла вырвался стон, когда удовольствие свелось к боли, худшей из всех мыслимых, потому что лучше, чем с его женщиной ему никогда не…
Оргазм прокатился по всему телу, когда его бедра застыли на месте, и пока он кончал, еще и еще, наполняя свою женщину семенем, все напряжение высвободилось взрывом ощущений, который привел к божественному облегчению, неописуемому, окрыляющему чувству покоя, головокружительному взрыву.
Син уронил голову, прислонившись лбом к гофрированному полу хирургического фургона. На мгновение он подумал, что теряет сознание, так сильно закрутился мир вокруг. Но затем он вернулся в свое тело.
И продолжил доставлять удовольствие своей женщине.
Это был новый горизонт познания, и он исследовал его вместе с Джо, удовольствие снова нарастало, набирая мощь и устремляясь вверх. Когда это случилось с ним во второй раз, то приближаясь к кульминации, Син гадал, не облажается ли он. После столетий мужского бессилия он скорее ожидал привычного финала, даже если его первый оргазм указывал на обратное.
Он ошибся.
Он снова кончил.
И еще.
И еще.
Как и его женщина.
Оказалось, что тело просто знает, что ему нужно. И оно берегло себя целые века прогресса и инноваций, революций и эволюции…
…чтобы отдаться одной-единственной женщине.
Мудрый выбор, с улыбкой подумал Син, устремляясь на очередной заход.
***
Бутча нужно было отвезти в особняк на «R8».
Даже после того, как Ви материализовался в центре города и поколдовал над ним, сил у него хватало только на то, чтобы дышать. К счастью, лучший друг был в форме. Честно говоря, Вишес буквально парил от счастья. Вместо того чтобы выполнить обычную процедуру зачистки и накрыть пеленой мис сцену в переулке, он скакал как радужный пони.
С другой стороны, победа в войне не может не воодушевлять. Особенно после того, как Бутч со своим соседом только что позвонили по телефону своим женщинам и дружно изобразили воинов-победителей, возвращающихся на родной порог с добычей.
Что, кстати, было серьезным поводом для гордости. Хотя какое это нахрен имело значение! Счастье в голосах Мариссы и Джейн было более чем достаточной наградой. Плюс, алло, все возвращались домой живые и относительно невредимые.
Хотя Сину понадобится помощь хирурга. Если Ублюдок не позволил Джо выпить себя досуха в том фургоне. По крайней мере, Мэнни наблюдал за ними как коршун.
Позволив голове накрениться в сторону своего лучшего друга, Бутч закатил глаза.
– До сих пор не верится. Все кончено. Мы это сделали. Омеги больше нет.
– Но у нас есть замена. – Ви оглянулся. – Твоя миленькая подружка.
– Баланс, верно? – Бутч снова посмотрел на лобовое стекло. – Все дело в балансе. Ты знал, что у твоей мамы есть сестра?
– Нет. Но я многого о ней не знаю.
– Ну. Теперь знаешь.
Когда на экране телефона Ви загорелось оповещение об СМС, он кивнул на устройство, лежавшее на приборной панели.
– Проверишь, что там? Сегодня ночью мне хочется следить за дорогой. Черт его знает, что будет дальше.
Бутч схватил «Самсунг» и ввел пароль своего соседа. Когда экран ожил, он открыл сообщение. И от увиденного захотелось засунуть куда-нибудь мобилу.
Выбросить чертов смартфон в окно – тоже заманчивая идеей.
Все шло так хорошо. Неужели они не могут передохнуть хотя бы минуту…
– Что там? – Ви оглянулся. – Что-то не так?
Бутч сел на пассажирском сидении чуть выше.
– Хм… здесь… это… давай открою. Это ссылка.
– От кого?
Да-а, я бы отложил это удовольствие, подумал Бутч. Он не хотел лишний раз произносить имя «Лэсситер»…
– Какого… долбаного… хрена… – выдохнул он.
Нога Ви ушла с педали газа, и фургон скорой помощи, за которым они следовали, уехал далеко вперед.
– Что?!
Бутч покачал головой и перезапустил видео.
– Это Курт Шиллинг.
Вишес подскочил так сильно, что чуть не сломал себе шею.
– Тот самый Курт Шиллинг?
– ТотсамыйКуртШиллинг. – Тот самый, из бостонского «Рэд Сокс», праворукий питчер, что вывел команду на ее первый за восемьдесят шесть лет чемпионат мира, наконец сломив Проклятие Бамбино после мучительной засухи. – Чертов Курт Шиллинг!
– Что он делает на моем телефоне!
– Мне почем знать!
Ладно, хорошо. Вполне возможно, что они ведут себя как десятилетние пацаны.
Но это был ТотСамыйКуртШиллинг.
– Включай! Включай! Включай его…
– Включаю! Да включаю я!
Ви повернул руль Ауди вправо и ударил по тормозам, останавливая машину на обочине. Затем они оба стукнулись головами, наклоняясь к экрану.
Курт Шиллинг – ТотСамыйКуртШиллинг – смотрел в камеру и, казалось, немного растерялся, когда начал говорить.
– Ну, дубль два. Но ладно, я в деле. Эм… Вишес?
Потом бормотание:
– Имя у тебя убойное…
Затем голос зазвучал более привычно:
– Это от твоего хорошего друга, Лэсситера. Он хотел, чтоб ты знал: он действительно сожалеет о том, что ему пришлось сделать. Все для твоего же блага, и ты это знаешь, но он, наверное, мог обстряпать все лучше.
Снова бормотание: – Надеюсь, здесь не замешана женщина.
Затем нормально: – В любом случае, он хочет, чтобы ты знал, что он чертовски уважает тебя, и он просил поздравить тебя с исторической победой. Вы со своим соседом спасли всех причастных, и он обещает, что он всегда будет рядом с вами обоими.
Бормотание: – Похоже, он хороший парень.
Нормальный голос: – О, и он говорит мне, что ты и твой сосед Бутч не просто смотрите это сообщение вместе, а что вы двое – матерые фанаты «Рэд Сокс». Вперед, «Сокс»!
Шиллинг обернулся и повертел что-то позади себя.
– И еще кое-что. Он даже доплатил за это. Парень сказал, что для вас это очень важно.
Из динамика донесся звук струн и валторны, который невозможно было не узнать.
Затем известный голос Нила Даймонда запел:
– С чего это началось, не могу и вспомнить…
Гимн «Рэд Сокс». Песня, которую каждый поклонник «Сокс» знал наизусть. Слова, что возвращали тебя в твою первую игру на стадионе «Фэнуэй», напоминая о хот-догах и солнечных бликах на лице, когда ты болеешь за свою команду и молишься о том, чтобы, возможно, в этом году, после стольких лет, после стольких битв, после того, как целое поколение поклонников было лишено побед, вот сейчас это произойдет, и твоя вера, надежда и преданность будут вознаграждены.
Долгожданной победой.
– Охренеть, – выдохнул Бутч.
– Черт возьми, – пробормотал Ви.
– …это было весной, – продолжал Даймонд, – потом весна перетекла в лето…
Когда закапали слезы, беспорядочные, долбаные, слава-Богу-что-мы-тут-одни-в-темноте слезы, Ви схватил Бутча за руку… или, может, все было наоборот.
И затем они втроем, включая ТогоСамогоКуртаШиллинга, запели во всю глотку:
– Мииииииилая Керолаааааайн…
После победы – неожиданной, ожесточенной и добытой ценой огромных усилий – Бутч вцепился в своего самого лучшего друга и спел ту самую песню, которая смогла пробить его броню и обнажить сердце ребенка, что до сих пор билось в груди взрослого мужчины.
Этого чертового ангела было так трудно ненавидеть, невероятно тяжело.
– …протяяяяяянутые рууууууки, коснииииись мееееееня, я коснууууусь тееееебя…
Глава 65
На следующую ночь после окончания войны Джо проснулась в постели со своим мужчиной. Они оба были обнажены под мягкими простынями, и тишина в этой роскошной комнате, в ее теле, была облегчением.
– Ты в порядке? – сонно спросил Син.
– Я думаю, да. – Когда он открыл глаза, и казалось, собирался рвануть за реанимационной тележкой, Джо улыбнулась. – То есть, да, я в порядке. Я просто теперь другая, понимаешь?
Потянувшись всем телом, она с облегчением обнаружила, что болевые ощущения, которые терзали ее последние двенадцать часов, стихли. Она умирала с голоду, озноб исчез, и ничего особо не изменилось, не считая заостренных клыков на месте ее прежних зубов… пара, с которой она родилась, где-то в течение дня выпала как молочные зубы.
Она благополучно прошла весь путь превращения.
Именно с тем, с кем она хотела.
И на этой ноте они провели какое-то время, просто улыбаясь друг другу. Джо знала, что впереди ее ждут большие изменения. Новый образ жизни, новый стиль существования, и она нервничала по этому поводу… но это также будоражило ее. За дни, прошедшие с тех пор как она узнала о превращении, у нее было время, чтобы свыкнуться с последствиями превращения в представителя другого вида, но это – ничто по сравнению с ага-это-действительно-произошло.
Однако ее успокоило два момента. Во-первых, она пережила изменения без ущерба для здоровья. Благодаря крови Сина, она была жива и хорошо себя чувствовала.
А во-вторых? У нее был он. Рядом с Сином она знала, что справится со всем, что уготовила ей жизнь.
Как будто зная, что она думает о будущем, Син сказал:
– Мы можем не торопиться, если хочешь.
– Ты про… нас?
– Да. Я не хочу, чтобы ты чувствовала себя обязанной переезжать и жить здесь со мной…
– Где мы?
– Особняк Первой Семьи. С Братством, твоими братьями, моими кузенами и другими бойцами… их семьями… и кучей додженов, включая Фритца, с которым ты уже знакома.
Джо оглядела красиво обставленную спальню. Антиквариат. Шелковые обои. Шторы, драпирующиеся как бальное платье.
– Этот дом очень большой? – спросила Джо, потому что давно задавалась этим вопросом.
– Не знаю. Пятьдесят комнат? Может, больше?
Подняв голову, Джо моргнула.
– Ух ты. На фоне этого особняка резиденция Эрли кажется хижиной.
– Дом твоих родителей?
Кивнув, она осознала, что хмурится.
– Что мне с ними делать? Поддерживать связь? Я смогу? – Она подумала о Билле и Лидии. – А как насчет моих друзей в человеческом мире? Не то чтобы у меня их было много.
– Ты можешь видеться с ними так часто, как захочешь. Мы справимся. Никто не собирается тебя изолировать.
– Хорошо. Хотя не знаю, захочется ли… мои родители – сложные люди. И я до сих пор не знаю, кто моя родная мать.
– Я буду рядом и помогу тебе найти ее. Все, что тебе понадобится – все будет твоим.
– Итак… насчет связанных мужчин.
Син потянулся как пантера, а потом поцеловал ее.
– Сделано.
– Да уж, точно сделано. – Джо не могла сдержать улыбку. – И я хотела бы жить с тобой здесь. Хочу быть рядом. Я же смогу чем-нибудь заниматься?
– Абсолютно.
– Ты будешь отвечать мне «да» на каждый вопрос?
– Да. – Син подмигнул. – Буду.
Джо поцеловала его, но потом игривость ушла.
– Спасибо, – прошептала она.
– За что? Я ничего особого не сделал.
Протянув руку, она кончиками пальцев пробежала по чертам его лица, которые так любила.
– За то, что дал мне дом. Настоящий дом.
– Ну, этот особняк не мой…
– Я говорю не об этом здании. – Она подумала о своем одиноком детстве, о чувстве потерянности в мире, даже когда она жила бок о бок с другими людьми. – Я искала дом еще больше, чем ответы на вопрос о том, кем я являюсь. Ты – мой дом. Ты и только ты – мое убежище и мое утешение.
– Я этого не заслуживаю. – Выражение его лица стало мрачным. – Джо, есть еще кое-что, что ты должна знать обо мне. О вещах, которые я совершил. Да, сейчас я не тот, кем был, но…
– Я выслушаю все, что ты хочешь сказать и даже больше. Но тебе нужно знать, что я вечно буду любить мужчину, которым ты являешься сейчас. Мужчину, каким ты всегда был со мной.
– С тобой мне хочется быть героем, а не грешником.
– Что до меня, то ты очень хорош в первом. И после всего, что произошло, я думаю, что могу об этом судить, правда?
Они снова сошлись в поцелуе, и это привело к… другим вещам. И когда он снова достиг кульминации внутри нее, Джо крепко обняла своего мужчину. Он был прав. Ей многое нужно узнать о нем, а ему нужно было изучить ее: нерассказанные истории, невысказанные чувства… и не все они были легкими и беззаботными. Но для этого у них впереди много времени.
Когда ты обрел свой счастливый финал, у тебя было время.
Когда ты обрел настоящую любовь, у тебя было все необходимое.
Когда Син рухнул на нее, тяжело дыша и снова насытившись, она погладила его по спине и улыбнулась в потолок. Но потом он резко отодвинулся назад.
– Что? – спросила Джо.
– Я знаю, что первое нам нужно сделать в качестве пары.
Джо ответила ему глубоким вдохом, и в этот момент она почувствовала запах бекона. Когда ее живот завыл, она подняла указательный палец.
– Съесть завтрак.
Син засмеялся.
– Вообще-то да. И здесь мы называем его Первой Трапезой.
– Первая Трапеза, завтрак… пока в этом задействованы яйца, бекон и – по непонятной мне причине – шоколад, я только «за».
– Ты получишь все, что захочешь, но если решишь переехать ко мне? – Он поцеловал ее, словно не мог удержаться. – Тогда мы пойдем и купим мебель для моей комнаты.
– Тебе не нравится антикварный стиль?
– Обычно я сплю не здесь… в моей комнате ничего нет. – Син целовал ее еще какое-то время, его член снова затвердел. Его вкрадчивый голос напоминал урчание хищника: – И мы заполним ее вместе.
Джо рассмеялась, когда они снова начали двигаться как единое целое, она была настолько счастлива и в какой-то степени горда, что стала единственной женщиной, в чьем теле он обрел удовольствие.
– Ты действительно хорош… в заполнении.
– Но я продолжу набираться опыта, – выдохнул он в ее губы.
***
Прошел еще час, прежде чем Син смог слезть с Джо. И все равно, когда они вошли в душ, он не удержался и, прижав свою женщину к теплой мраморной стене, нашел путь в ее тело.
Но вот, наконец, они вышли из комнаты для гостей, которую им предоставили.
Син хромал, и, по крайней мере, четыре пули все еще были в его теле, но они вполне могли дождаться Мэнни…
Когда они миновали коридор со статуями, Джо сбилась с шага и распахнула глаза, сосредоточившись на расписном потолке высоко над парадной лестницей. И балюстраде с золотой лепниной. Множестве дверей, что расходились в обоих направлениях.
– Боже правый… это невероятное место… – прошептала она с благоговением. – Это целый дворец.
– На самом деле, в первую очередь это дом, насколько бы роскошным он ни был. – Син взял ее за руку и повел вниз по главной лестнице, в сторону смеха и болтовни, доносившихся из столовой. – И все живущие в нем – одна семья.
Когда они спустились на первый этаж к мозаичному полу с изображением яблони в полном цвету, он дал Джо минутку, чтобы осмотреться и собраться с духом. Как он объяснил в душе, в столовой собралась вся команда, Роф предоставил всем выходной… так что Первая Трапеза была в полном разгаре, иначе не скажешь.
– Они тебя полюбят, – сказал Син, подталкивая ее вперед.
– Ну, какая-то милая девушка уже одолжила мне свою одежду, – сказала Джо, кивая на чистые джинсы и толстовку.
– Это была Бэт. Королева.
– Ой. Ничего себе.
Когда они прошли через арку столовой, все собравшиеся за огромным столом смолкли. А потом раздался скрежет стульев и эмоционально-взволнованные «привет» от женщин, и слишком много людей подошли разом, все стремились поприветствовать нового члена семьи.
Буквально.
Роф, сидевший во главе стола, поднялся на ноги, и как только он заговорил, все заткнулись.
– Прибыла моя кузина.
Глаза Джо широко раскрылись, когда она увидела последнего чистокровного вампира на планете во всей его красе: солнцезащитные очки, волосы до задницы, черная кожа и татуировки на массивных предплечьях.
Плюс золотистый ретривер.
И ребенок на руках.
Син взял Джо за руку и повел вдоль стола, шепотом рассказывая о том, как поприветствовать мужчину, который являлся ее кровным родственником.
– Мне называть Вас Ваше Величество? – спросила она с уважением.
– Не-а. – Роф протянул руку. – Просто по имени. Я терпеть не могу этот культ вокруг моего статуса.
Джо взяла его ладонь в свою и, как ее учил Син, наклонилась, чтобы поцеловать огромный черный бриллиант, который носил каждый король из рода Рофа, вплоть до самого первого правителя.
– Я знаю, что ты уже познакомилась с моей шеллан, когда она дала тебе одежду. Это мой сын, Роф-младший, – объяснил Король. – А это Джордж.
– Какой красивый.
– Малыш тоже неплох, верно?
Джо засмеялась. Затем она сказала:
– Спасибо, что пригласили меня в свой дом.
Ноздри Рофа раздулись. А потом он улыбнулся в своей жесткой манере. Положив огромную руку ей на плечо, он произнес своим властным голосом:
– Ты из нашей семьи. Где еще тебе жить?
Джо прикрыла глаза и, казалось, ей пришлось сморгнуть слезы. Когда Син обнял ее за талию, показывая, что он рядом, она сказала:
– Вы не представляете, как долго я ждала этого момента.
– Кровь гуще воды, – мягко ответил Король. – И твоя кровь, твое место – здесь с нами.
Когда Роф кивнул, как будто все было улажено, Син прижал Джо к груди и обнял.
Смотря поверх головы своей возлюбленной, он кивнул Королю.
Это была клятва. Данная по доброй воле и навсегда.
Он будет сражаться, защищая Короля и людей в этом доме, всегда… не потому, что Кор когда-то дал присягу, или потому что война потакала извращенной внутренней потребности Сина. Но потому, что он будет защищать свою семью.
И все они сейчас собрались в этой комнате.
Роф поднял священное кольцо правителя и кивнул в ответ, принимая клятву.
А после… пришло время трапезы.
Син повел Джо на два места, отведенных для них, и сказал:
– Бекон и шоколад, верно?
– О Боже. – Джо взяла его за руку и торопливо сжала. – Да. Пожалуйста. Как ты угадал?
Глава 66
Пока Син и его женщина, Джо, пробирались к своим местам за столом, Роф отступил в сторону и обнаружил, что все еще пытается ужиться с новой реальностью.
Война закончилась. Наконец-то.
Держа на руках сына, он представлял лица людей, сидящих вокруг его стола. Он мог сказать, кто где сидел по звукам голосов, а также по запахам. Но это не то же самое, что видеть глазами.
Тем не менее, он будет благодарен за то, что имеет.
Шепотом отдав команду Джорджу, он позволил увести себя туда, куда захочется псу, и они неуклонно продвигались к основанию парадной лестницы. Он легко поднялся, и наверху держал курс прямо, в свой кабинет.
Глубоко вздохнув, он вспомнил расстановку в помещении.
Кресло.
Древний резной трон, на котором сидел его отец.
Подойдя к трону, Роф мысленно вернулся в прошлое, вспоминая, как заполз в тесное укрытие в замке, еще в Старом Свете, и оттуда наблюдал, как лессеры в помещение ворвались и безжалостно убили его родителей. Он был беспомощным, слабым претрансом, которого спрятали его мамэн и отец… Рофа защитили те, кого должен был защитить он.
Когда Джордж дал понять, что прибыл к месту назначения, Роф протянул руку в пустоту, нащупывая высокую спинку трона. Казалось уместным, что королевский перстень с глухим стуком коснулся старого дерева.
Прижимая к себе Рофа-младшего, он другой рукой сжал многовековое резное полотно.
– Отец, все кончено, – произнес он надломано. – Конец. Мы победили.
Когда чувства захлестнули его, он сел на трон и посадил сына к себе на колени, прижимая к себе драгоценного малыша.
И именно тогда он услышал «мяу».
Повернув голову на звук, Роф нахмурился. А потом…
– Аналисс?
Присутствие Девы-Летописецы тяжестью ощущалось в комнате. Вряд ли он смог бы выразиться лучше.
– Да, – сказала она своим голосом. – Это я.
Чтобы скрыть свои эмоции, Роф усмехнулся.
– Я задал вопрос, да? Какая непростительная грубость с моей стороны.
– Эти ночи в прошлом, мой добрый друг.
Роф почувствовал, как она приблизилась к столу.
– Мы победили. Но вы и так это знаете?
– Да.
– Жаль, мой отец не увидит это. Как и моя мамэн.
– Они могут. Они всегда с тобой.
Роф вынужденно прокашлялся. А потом он попытался – и не смог – скрыть гордость в своем голосе.
– Это мой сын. Но Вам и это известно, не так ли?
– Да. – Симпатия в ее голосе стала неожиданностью. – Мне многое известно.
– Значит, Вы не ушли полностью. Но… кот? Вот это да.
– Я была с твоей Королевой с самого первого дня.
Он рассмеялся.
– Ну разве я не везунчик?
– Ты – хороший Король. Твой отец гордится тобой.
Глаза Рофа за солнечными очками заморгали.
– Не нужно таких слов. Иначе я совсем поплыву.
– А что касается твоего сына, то он похож на тебя.
– Правда? – Роф провел пальцем по мягким волосам Рофа-младшего. – Знаете, его глаза изменились. Они были синими. Сейчас они зеленые. Бэт не хочет, чтобы я знал. Она держала это в секрете, но я подслушал, как она обсуждала это с Доком Джейн. Мне все равно. Он идеальный, именно такой, какой он есть.
– Да, это правда. – Настала пауза. – Убедись сам, мой добрый друг.
Внезапно его зрение вернулось к нему, расширяясь из пары крошечных точек, позволяя ему ясно как день увидеть Рофа-младшего…
… он был потрясен до глубины души.
Задыхаясь, Король отшвырнул очки и жадно впился взглядом в своего сына: изучал черты лица, которое было точной копией его собственного, угольно-черные волосы, густые и блестящие, ручки и торс, что даже на стадии роста обещали быть сильными и мощными.
А еще были его глаза.
Ясные… и ледяные зеленые, как и его собственные. И эти глаза смотрели на него с необъяснимой серьезностью. Разве мог малыш знать, насколько важен был этот момент?
– Он знает, – сказала Дева-Летописеца. – Этот малыш, у него древняя душа.
Роф поднял голову. И вот она – сияние света в форме женщины, парящей по другую сторону стола, над обюссоновским ковром.
– Он будет хорошим правителем, – сказала она. – Он будет жить долго и успешно, сохранит и преумножит твое наследие. И да, он найдет свою любовь. Будь уверен.
Роф уставился на своего сына. Слезы в глазах его жутко бесили. Он знал, что зрение вернулось ненадолго, и не хотел тратить ни секунды на размытую картинку.
– Вы вручили мне великолепный дар этой ночью, – сказал он на Древнем Языке.
– Ты долго и упорно шел к победе. Ты заслужил это. Отныне береги себя, Роф, сын Рофа, отец Рофа.
Роф поднял голову.
– Я все еще должен Вам услугу. Помните?
Несмотря на то, что Дева-Летописеца была лишь источником света, он мог поклясться, что она ему улыбалась.
– О, я не забыла. И в свое время ты вернешь свой долг, не сомневайся. Ну а сюда идет твоя шеллан. Я дам тебе минуту с ней, а потом…
– Я знаю. Берегите себя, Аналисс.
– И ты, мой добрый друг.
Как только Дева-Летописеца исчезла, в дверях кабинета появилась Бет.
– Роф, ты…
Она замолчала, когда он обратил на нее сфокусированный взгляд. И накрыла рот рукой.
– Роф? – тревожно спросила Бэт.
– Ты такая красивая.
Когда она бросилась к нему, он запомнил для себя ее распущенные темные волосы и сияющую кожу, ее глаза и тело, ее… всю. Его глаза изголодались по тому, что они сейчас видели, и когда Бэт приблизилась, он взял ее за руку и притянул к себе на колени. Затем он посмотрел на Джорджа.
– И тебе тоже привет, хороший мальчик.
Роф погладил идеально квадратную голову золотого ретривера. Затем снова посмотрел на своего сына и шеллан.
– Как это произошло? – выдавила Бэт, коснувшись его бровей.
– Это подарок от старого друга. – Он погладил ее волосы. Ее лицо. – И это продлится недолго.
– Дева-Летописеца была здесь? – потрясенно произнесла она.
– Как оказалось, она всегда с нами.
Роф поцеловал свою шеллан. Поцеловал своего сына. Поцеловал свою собаку.
Затем, бросив последний взгляд на всех троих, он закрыл глаза. Для него было важно контролировать потерю зрения. Если бы пришлось наблюдать, как его семья исчезает, он бы запаниковал. Но сделать это самому менее травматично.
– Глаза Рофа-младшего теперь зеленые, – раскаиваясь, призналась Бет. – Они изменились довольно давно. Я не хотела, чтобы ты переживал.
Роф улыбнулся.
– Он идеален. Именно такой, каким его создала Дева-Летописеца.
– Я люблю тебя, – прошептала его шеллан.
Сделав глубокий вдох, Роф медленно поднял веки… и ничего не увидел. Но его семья все еще была с ним. Он чувствовал их вес, тепло… и шерсть.
С миром и любовью в своем сердце, Роф сказал:
– И твой голос во тьме – моя причина жить.
