Текст книги "Короли Бурбона (ЛП)"
Автор книги: Дж. Уорд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 23 (всего у книги 24 страниц)
– Ты мог бы одеть шорты, – сказал Лейн, обмениваясь с ним рукопожатием.
– Я прямиком из офиса, идиот.
Именно этот акцент, когда-то чуждый, а теперь настолько знакомый, ему было необходимо услышать сейчас.
– Боже, ты выглядишь, как черт, – сказал Джефф, когда подвезли его багаж на тележке. – Семейная жизнь явно не идет тебе на пользу.
– Моя, однозначно нет. Скажи мне, твой самолет все еще здесь?
– На заправке. А почему…? – Лейн взглянул в сторону взлетно-посадочной полосы, его друг выругался. – Нет. Нет и еще раз нет. Только не говори мне, что ты вытянул меня сюда на юг от Мейсон-Диксон, чтобы посеять панику и захотеть вернуться на Манхэттен. Имей совесть, Лейн!
На мгновение Лейн замер как бы над пропастью, не зная стоит ли остаться или ступить вниз: остаться и все-таки докопаться до сути дел, связанных с его отцом, или же оставить все как есть, он был измотан и порядком устал от всего этого дерьма.
Но он подумал, что у него с Лиззи было что-то общее, в конце концов.
Они оба хотели уехать отсюда.
– Лейн?
– Пойдем, – сказал он, слегка дотрагиваясь до козырька свой бейсболки и подхватывая старые кожаные чемоданы своего друга. – Когда в последний раз ты был в Истерли?
– На Дерби, миллион лет назад.
– Ничего не изменилось.
Выйдя на улицу, он поднял капот Porsche, уложил багаж, потом они сели в машину, и на большой скорости он выехал с территории аэропорта, вылетев на шоссе.
– Итак, я наконец встречусь с твоей женщиной, Болдвейн?
– Скорее всего, нет. Она увольняется.
– Хорошо, что все быстро утихомирилось. Мне очень жаль.
– Не притворяйся, что ты не видел новости?
– Они шли по всем каналам. Мне кажется, что тебя должна поблагодарить пресса, ты просто воскресил многие издания. Поздравляю.
Лейн выругался и стал смотреть на дорогу.
– Уверяю тебя, я не думал о награде.
– Постой-ка, увольняется? Значит, она работает на твою семью? Это похоже на фильм «Сабрина», старик?
– Лиззи главный ландшафтный дизайнер и садовод в поместье. Вернее, была.
– Она не простой садовник, да? В этом есть определенный смысл. Ты ненавидишь глупых женщин, не так ли?
Лейн взглянул на него.
– Без обид, но мы можем поговорить о чем-нибудь другом? Например, о том, как моя семья может потерять все деньги? Мне необходимо воспрять духом.
Джефф покачал головой.
– Ты, мой друг, взвалил себе на плечи груз просто адской жизни.
– Ты не хочешь поменяться со мной местами? Поскольку именно в данный конкретный момент я ищу выход из всего этого дерьма.
46.
Вечером Лиззи вернулась домой и не увидела дерева, поваленного на ее машину. Выбираясь из фермерского грузовичка, она огляделась по сторонам. Yaris стояла на том же месте, где на нее упало расщепленное дерево, с помятой крышей, искореженная, маленькая, с выбитым лобовым стеклом, из которого торчали ветки, словно в видеоигре. Но самого дерева не было, кругом земля была усыпана душистыми опилками.
«Не смей, Лейн», – подумала она.
«Не смей, черт побери, заботиться обо мне и появляться в моей жизни».
Она подняла взгляд на дерево и увидела, что место, где дерево раскололось пополам, аккуратно запечатано, оно заживет и великолепный клен сможет справиться с причиненным ущербом.
– Черт тебя побери.
По крайней мере, он не трогал машину. Если бы он забрал машину, то ей бы пришлось ему позвонить и выяснить ее местонахождение, чтобы ее вернуть.
Ей следовало за столько времени узнать его получше, прежде чем окончательно решить, что между ними все кончено.
Направляясь к крыльцу, она ругалась на него всю дорогу…
Лиззи замерла, подняв ногу на первую ступеньку. На ее двери к деревянной раме была приклеена записка.
Отлично. Теперь то, что. «Теперь, когда хладнокровие преобладает, бла, бла, бла».
Он явно не в своем уме.
И она поступает совершенно правильно увольняясь. Пока эти отношения ее окончательно не убили, пришлось принять решение и уйти от него самой, уйти от Истерли, от этого странного отрезка ее жизни, который можно описать, только как дурной сон.
Заставив себя подняться, она сорвала бумагу с двери. Она хотела, не читая выбросить ее, но не смогла. Открыв записку, прочла:
«Приветик, соседка. Коров выгнал с твоего двора. Разрушенные грядки привел в порядок. Не люблю цветы, поэтому позаботился о твоем упавшем дереве. Жена испекла пирог. Лежит у тебя на столешнице.
Буелла-н-Росс»
Выдохнув, она почувствовала жуткую усталость и не пошла в дом, а присела на качели. Ногами оттолкнувшись от земли, она слушала сверчков и скрип стальных цепей, вкрученных в перекладину над головой. Она ощущала мягкий, теплый ветерок, ласкающий лицо, смотрела, как угасал солнечный день, становясь все более оранжево-красным, создавая длинные тени на земле.
Ей нужно украсить крыльцо горшками с цветами…
Нет, на самом деле не нужно.
По крайней мере, у нее был хороший вечер – пирог от Буеллы, который был запредельно вкусным, может с персиками или... голубикой.
Лиззи поднялась, вытирая глаза и посмотрела на свои руки, на которых искрились слезы.
Было ужасно тяжело спасать себя, оставив все позади, словно она отсекала от себя больную конечность.
«Было так хорошо здесь», – подумала она.
А потом Лейн вернулся и все испортил.
– Все, что Эдвард смог нарыть, – произнес Лейн, прохаживаясь по люксу, в котором он разместил Джеффа.
Это был лучший люкс с видом на сад и реку, а также здесь был огромный письменный стол, достаточно большой, напоминая чуть ли не кухонный стол мисс Авроры. На самом деле, миллион лет назад, люкс был личными покоями его деда, после его смерти все осталось прежним и регулярно производилась уборка.
Комментарий Джеффа, когда он вошел был стереотипно сухим, что-то типа, что командование Гражданской войны явно велось не из космоса.
Предсказуемо, правда, парень имел доступ к финансовым данным, но квалифицированный умник тут иссяк, перейдя сразу же к делу.
– Сейчас время обеда, – Лейн посмотрел на часы. – Мы одеваемся для обеда. Ну, все, кроме меня, так что твой костюм как раз сгодится.
– Принеси мне что-нибудь сюда, – пробормотал Джефф, срывая с себя галстук, все время поглядывая на экран компьютера. – И мне понадобятся блокноты и ручки.
– Ты не хочешь понаблюдать за мной и отцом, как мы будем смотреть друг на друга, поедая суфле? – Да, потому что Лейн с нетерпением ожидал встречи с отцом. – Ты также мог бы познакомиться со сказочным женихом моей сестры. Парень настолько очаровательный, как язва.
Джефф не ответил, Лейн подошел и заглянул ему через плечо.
– Скажи мне, что ты понимаешь все эти цифры.
– Пока нет, но пойму.
«Нужный мужчина для этой работы», – подумал Лейн, выходя за дверь.
В коридоре он остановился и посмотрел на дверь матери. Возможно, Эдвард был прав. Может, если все «пуф!», лопнет, как мыльный пузырь, его мать даже и не заметит: все эти лекарства защищают и удерживают в безопасности в ее собственном бреду, он понял это, когда первый раз пришел ее навестить.
На этой ноте он решил выпить бурбона.
Направляясь к парадной лестнице, он подумал, что, пожалуй, пропустит ужин. Он испытывал желание по-прежнему хорошенько вдарить своему отцу, но с Джеффом, он все же надеялся гораздо лучше сбить его с ног.
А потом он собирался последовать примеру Лиззи – послать все, куда подальше.
Здесь в поместье, всего было через чур, слишком уж византийские нравы, слишком уж все аморально.
Возможно, он вернется в Нью-Йорк. Или пришло время забросить сети по шире, может стоит рвануть куда-нибудь за границу?
Лейн остановился на полпути, спускаясь по парадной лестнице.
Митч Рэмси и два офицеры стояли в фойе, держа в руках головные уборы, с лицами как из учебника по уголовному правосудию: без выражений.
«Дерьмо», – подумал Лейн, закрыв глаза.
Видно, Самюэль Ти не в состоянии хорошо работать со своими дружбанами.
– Я возьму свой бумажник, – произнес Лейн. – И позвоню своему адвокату…
Митч посмотрел на него вверх, мистер Харрис появился из шумной гостиной.
– О, мистер Болдвейн, – произнес дворецкий. – Эти господа, дожидаются вас.
– Я понял. Я захвачу мой…
Митч произнес:
– Мы можем поговорить где-нибудь наедине?
Лейн нахмурился.
– Я требую присутствия адвоката.
Митч отрицательно покачал головой, Лейн взглянул на других офицеров, но они старались не встречаться с ним глазами.
Лейн спустился вниз и указал рукой в сторону гостиной.
Вчетвером они направились в шикарную комнату, мистер Харрис закрыл двойные двери, ведущие в фойе, все продолжали молчать, пока он с другой стороны комнаты не закрыл еще одни двери.
Лэйн скрестил руки на груди.
– Что случилось, Митч. Ты пришел за третьим? Джина, потом я.., а теперь может мой отец…
– С глубоким прискорбием сообщаю вам, что…
Холодная рука страха сковала все его тело.
– Не Эдвард, Господи, пожалуйста, только не Эдвард…
– …тело было найдено в реке около двух часов назад. У нас есть основания полагать, что это твой отец.
Выдох, Лейн с трудом выдохнул еще раз.
– Что...? – он откашлялся. – Где его нашли?
– По ту сторону водопада. Нужно, чтобы ты опознал тело. Ближайшие родственники предпочтительнее, но я никогда не смогу сообщить об этом его жене.
Лейн подошел к тележке с баром и налил себе Family Reserve. Поставив бокал обратно, он кивнул Митчу и двум офицерам.
– Дайте мне минутку. Я скоро вернусь.
Митч остановил его за плечо, когда он проходил мимо.
– Мне очень жаль, Лейн.
Лейн нахмурился.
– Знаешь, я не могу сказать тоже самое.
47.
Лейн никому ничего не сказал, куда он направился и зачем.
Он зашел к себе в люкс за мобильным и бумажником, и осторожно спустился вниз, держась подальше от гостиной, где обедали и тихо беседовали домочадцы.
Он решил никому ничего не говорить, пока сам не убедиться окончательно.
Он залез во внедорожник Митча, и сам закрыл за собой дверь, уставившись в лобовое стекло.
Когда тот опустился на водительское сидение, Лейн спросил:
– Еще кто-нибудь знает?
– Мы старались держать все в тайне. Тело прибило к лодочной станции примерно в четверти мили от водопада. Пара, обнаружившая его, хорошие люди, можно сказать из деревни. Они настолько были потрясены, что не хотели никакого внимания средств массовой информации и особенно журналистов, которые будут топтаться на их земле. Хотя мы не сможем скрывать это вечно.
Время, пока они ехали в морг стало несколько странным, оно двигалось со скоростью улитки и все кругом было слишком ярко, слишком отчетливо, слишком громко. Но как только он оказался внутри, все стало еще намного хуже, внутри этого ужасного здания, такое впечатление, что его мозг находился под воздействием психоделиков, наблюдая сюрреалистический мультик с Джерри Гарсия. (Дже́рри Гарси́я (англ. Jerry Garcia, полное имя – Джером Джон Гарсиа; 1 августа 1942 – 9 августа 1995) – американский музыкант, гитарист, вокалист группы «Grateful Dead», основоположник психоделического рока на западном побережье США.)
Единственное, что он мог делать – следовать за Митчем, как хвостик, куда парень туда и он, и очень быстро Лейн оказался один в комнате ожидания, напоминающей размерами кладовку.
Центр стены перед ним закрывали занавески, которые отодвинулись, открывая пространство за большим стеклянным окном, рядом была дверь.
– Нет, – сказал Лейн Митчу. – Я хочу видеть его лицо.
Наступил неловкий момент.
– Послушай, Лейн, тело находится в плохом состоянии. Он попал под водопад, и возможно, под баржу. Будет легче…
– Не важно, – Лейн прищурился на шерифа. – Я хочу увидеть его лицо.
Митч выругался.
– Дай мне минуту, – сказал он.
Шериф скрылся за дверью, Лейн был рад, что он не стал настаивать, потому что в этой ситуации он не хотел признаваться, что ему необходимо лично убедиться, что его отец на самом деле мертв.
Это было глупо.
Как эти полицейские могут проводить столько времени, копаясь в этом дерьме?
Митч вернулся и придержал дверь.
– Заходи.
Ступив на кафельный пол, Лейн будет помнить всю оставшуюся жизнь, этот момент. И Господи, это очень напоминало кино: в центре комнаты из нержавеющей стали находился стол на роликах с мешком для трупов.
У него мелькнула мысль, что мешок точно такой же, в который поместили тело Розалинды.
Обойдя с одной стороны стол, с другой – стояла женщина в белом халата и перчатках, готовая открыть мешок.
– Если вы готовы, сэр?
– Да. Пожалуйста.
Она потянула вниз молнию на два фута, и широко раскрыла.
Лейн наклонился и отшатнулся от запаха воды и гнили.
Он не ожидал, что у отца будут открыты глаза.
– Это он, – приглушенно произнес Лейн.
– Сожалею о вашей утрате, – ответила тут же коронер, закрывая молнию.
Она закрыла его лицо, Лейн подумал, что они оставят его с телом отца наедине, он продолжал стоять, уставясь на мешок.
Перед ним проплывали различные картины, как отец постоянно все время покашливал, какие-то были из далекого прошлого, какие-то – последние события.
«Не будет больше с ним будущего, – подумал он. – Ничего больше не будет с ним».
Господи, из всех способов, которые он мог себе вообразить, окончательно завершив с ним общение, в них не присутствовало... не этой тишины, не этого холодного медицинского кабинета с Митчем Рэмси, стоящим сбоку, и его патологоанатом напротив, такого себе представить Лейн просто не мог… никогда.
– Что теперь? – услышал он свой вопрос.
Митч прочистил горло.
– Неофициально, и даже не спрашивай меня об этом, мы уверены, что это самоубийство. Учитывая все предыдущие события... ну, ты знаешь.
– Да, однозначно, – даже если учесть, что полиции неизвестно о огромном долге.
«Словно гребаный трус, – мелькнуло у Лейна мысль об отце. – Сначала заварить эту кашу, а потом струсить и броситься с моста».
Мудак.
– Я хотел бы получить твое согласие на вскрытие, – сказал Митч. – Просто, чтобы исключить нечестную игру. Но ты же понимаешь, это простая формальность.
– Конечно, – Лейн посмотрел на шерифа, наделенного соответствующими правами власти. – Послушай, мне нужно время, прежде чем об этом узнает пресса. Я должен сообщить матери, братьям и сестре. Честно, не знаю, как связаться с Максвеллом, но я не хотел бы, чтобы он услышал об этом в шестичасовых новостях. Или еще хуже, через канал TMZ.
– Правоохранительные органы позаботятся о вас и вашей семье.
– Я позвоню тебе, как смогу.
– Это всем нам облегчит жизнь.
Его сопроводили в кабинет для подписания различных бумаг. Как только он отдал ручку следователю, подумал: «Вот черт, теперь придется устраивать похороны».
Если честно, последнее, о чем он мог думать – проводить своего отца, отдав ему последние почести.
* * *
– Я не хочу есть.
Сидя в своем коттедже Эдвард полностью осознавал, что говорил, как четырехлетний ребенок, отказываясь от ужина…, но ему было все равно.
Тот факт, что запахи из маленькой кухня вызывали у него слюноотделения, не относились к делу.
У Шелби видно слух был избирательным.
– Садитесь к столу.
Она поставила перед ним тарелку рядом с его бутылкой... что он пил сейчас? О, текилу. Ну, текила явно не пойдет вместе с говядиной с подливкой.
– Ешьте, – приказала она таким тоном, словно, если он не будет есть, то она все равно перетрет содержимое тарелки и через трубочку скормит ему.
– Знаешь, ты можешь уже идти, если хочешь, – пробормотал он.
Боже сохрани, эта девчонка находилась уже целый день в его коттедже, убирая, стирая, моя его и готовя ему еду. Он пару раз заметил ей, что нанял исключительно, чтобы заботиться о лошадях, а не о хозяине, но все тоже самое... слух у нее был очень выборочным.
«Черт побери, это вкусно», – подумал он, беря в рот похлебку.
– Я хочу, договориться, чтобы вы посетили своего врача.
Звук от двигателя автомобиля стал для него приятным отвлечением. Особенно, если учесть, что он пытался вспомнить какой сегодня день… и очень надеялся, что сегодня пятница, ему понравилась идея пятницы, вскоре он сможет насладиться обществом проститутки. Черт побери, она могла бы посмотреть на это грандиозное шоу…
На долю секунды он вспомнил ощущения, когда Саттон оседлала его, двигаясь вверх-вниз и призывно смотря ему в глаза.
Резкая боль, стрельнувшая в груди, заставила его есть быстрее, чтобы избавиться от этого ощущения.
В дверь громко постучали.
– Ты не мог бы сделать одолжение? – произнесла Шелби. – Открыть, и если это женщина, пригласи ее. Если это непрошенный гость, скажи, чтобы убрался из твоего дома… можешь даже воспользоваться словом «к черту», мы же оба знаем, что оно есть у тебя в словарном запасе, а?
Она кинула на него такой взгляд, что если бы он не сидел, то явно бы сбила с ног.
Но не дожидаясь его ответа, она сама направилась к двери.
Открыв, воскликнула:
– Ой, мой Бог.
– Кто это? – пробормотал Эдвард. – Твоя фея-крестная?
Это явно была не фея-крестная, а Лейн.
Его брат вошел в коттедж, Эдвард отрицательно покачал головой.
– С чем бы ты не пришел, тебе стоит пойти в другое место, я же сказал тебе, я больше не буду помогать…
– Можем мы поговорить с глазу на глаз?
И это явно был не вопрос.
Эдвард закатил глаза.
– Совершенно неважно, что ты скажешь.
– Это касается семьи.
– Меня это не касается, – Лейн не сдвинулся с места, Эдвард выругался. – Что бы ни случилось, ты можешь говорить при ней.
Он надеялся, что присутствие Шелби, ускорит решение вопроса.
Лейн взглянул на девушку, потом перевел взгляд на Эдварда.
– Отец мертв.
Шелби ахнула, Эдвард медленно опустил ложку на тарелку. Затем хриплым голосом произнес:
– Шелби, пожалуйста, извини меня и моего брата, ты не оставишь нас на минутку? Спасибо.
Забавно, что он вспомнил о манерах, которыми обладал до своего похищения.
Шелби торопливо вышла за дверь, Эдвард вытер рот бумажной салфеткой.
– Когда?
– Прошлой ночью, так думает полиция. Скорее всего он бросился с моста. Тело всплыло с противоположной стороны водопада.
Эдвард откинулся на спинку стула, он хотел что-то сказать.
И он действительно что-то сказал, но не мог вспомнить свои слова.
Лейн по-видимому чувствовал то же самое, потому что его младший брат тяжело опустился на единственный в комнате еще один стул.
– Я до тебя сообщил маме. Не кажется, она даже не поняла... о чем я ей говорю. По-моему, она уже не в этом мире, по крайней мере, она никак не отреагировала. Я сообщил об этом Джине. Ее реакция была такой же, как у тебя.
– Полиция уверена в этом, – спросил Эдвард, – я имею ввиду, что это он.
Почему-то это для всех оказалось жизненно важным. Хотя разве можно совершить такую ошибку с человеком такого масштаба?
– Я сам его опознал, вернее его тело.
Эдвард закрыл глаза. И на совсем короткий миг, первенство опять озарило его.
– Это не ты должен был делать, а я.
– Все в порядке. У меня..., – Лейн сделал глубокий вдох, – кажется, не было вообще никакой реакции. Уверен, ты наслышан о вчерашних новостях?
Эдвард посмотрел на своего брата.
– А что было вчера?
Лейн жестко рассмеялся.
– Иногда отсутствие кабельного телевидения – спасение, разве нет? По любому это уже не имеет значения. На самом деле это уже не важно.
Долго они молча сидели в тишине, и позже Эдвард подумал, что он все ждал со своей стороны какой-то эмоции – может печали, или черт побери, радости.
Но ничего такого не было, всего лишь какое-то оцепенением всего тела и все.
– Мне нужно разыскать Макса, – сказал Лейн. – Полиция пока будет держать все в тайне, как только мы не будем готовы сообщить это общественности, но эта передышка не может длиться вечно.
– Я не знаю, где он, – пробормотал Эдвард.
– Я постараюсь его разыскать по номеру телефона двухлетней давности. Я послал ему письмо на электронную почту на его последний известный мне адрес. Но думаю, что он находится очень далеко от сети.
Опять воцарилась тишина.
– Джин в порядке? – спросил Эдвард.
Лейн отрицательно покачал головой, затем поднял на него взгляд.
– А любой из нас в порядке?
«Грустно, – подумал Эдвард, – но ответ однозначно «нет».
48.
На следующее утро Лиззи, поднимаясь по лестнице для персонала, с букетом цветов, старалась себя подбодрить.
Хорошо, конечно, было прятаться в теплицах, но и ладно. Ей оставалось всего лишь проработать тринадцать дней в Истерли, и больше она уже не пересекалась в Лейном, после того раза. Пока здесь работала, она все время делала букеты для спален, придерживаясь своего собственного расписания, когда стоило их заменить, и в оставшееся две недели она также хорошо собиралась делать свою работу, черт побери, как и всегда.
Поднявшись на второй этаж и расправив плечи, она направилась в самый лучший номер. Мистер Харрис сообщил ей, что в нем поселился неожиданный гость, а также он сообщил, что в комнате Шанталь уже не стоит устанавливать новые цветы.
Ей было, конечно же, приятно узнать об этом.
«Спасибо, вам мистер Харрис».
По крайней мере в ее списке существовал хотя бы один человек, от которого ей не приходилось скрываться.
Жаль, что первый в списке, до сих пор обитал под крышей Истерли.
– Тринадцать дней, – бубнила она себе под нос. – Всего лишь тринадцать дней.
Она пару раз стукнула в широкую дверь и стала дожидаться ответа, через пару секунд мужской голос сказал:
– Войдите.
Толкнув широкие двери, она увидела мужчину за столом, принадлежащему деду Лейна, сгорбившегося над ноутбуком. Рядом принтер выплевывал страницы с таблицами, а на полу под столом валялись скомканные шарики из желтой бумаги, фактически усеяв весь пол.
Он даже не взглянул на нее.
– Я принесла цветы, – сказала она, входя.
– Угу.
Рядом с ним на подоконнике стоял поднос с пустыми тарелками. Поставив вазу на антикварное бюро, она поинтересовалась:
– Могу я забрать поднос?
– Что? – пробормотал он, хоть и смотрел по-прежнему сосредоточено на экран.
– Поднос?
– Конечно, спасибо.
«Должно быть он специально сюда приехал, чтобы изучить эти файлы, – подумала она, – оставшиеся от Розалинды».
«Это меня не касается», – тут же одернула она себя.
Обогнув стол, она увидела два открытых дорогих чемодана, в которых явно рылись, но было похоже, что мужчина, как только сел за этот стол, так и не сменил одежду, его рубашка помялась, также как и брюки.
Это тоже ее особо не касалось.
Подхватив поднос, она…
– О мой Бог!
Она даже не посмотрела на него, подумав, что он обнаружил, что-то на экране, что и вызвало его восклицание, потом почувствовала на себе его взгляд.
– Что? – спросила она.
– Вы Лиззи. Верно?
Она оглянулась кругом. Ей показалось, что кто-то стоит у нее за спиной и указывает ему на нее.
– Ах, да.
– Лиззи Лейна. Садовник.
– Нет, – ответила она. – Нет, не его.
Мужчина поднял руки над головой, и потянулся всем телом, и она заметила, что он был очень красив, с темными волосами и то ли карими или же темно-синими глазами.
Его акцент выдавал в нем жителя Нью-Йорка.
– Ух ты, – пробормотал он. – Я думал, что он вас выдумал.
– Извините меня, но мне следует вернуться к работе.
– Теперь я понимаю, почему он не с кем не встречался в течение двух лет.
«Не спрашивай, – сказала себе Лиззи. – Не…»
– Простите? – услышала она свой голос.
Вот черт.
– Два года. Я имею в виду, мы вместе учились в университете, поэтому я своими глазами видел, как он заработал свою репутацию. Но два года, он не встречался ни с одной женщиной. Я даже стал подумывать, что он гей. Мало того, я спросил его об этом, – мужчина поднял ладони. – В этом нет ничего страшного.
«Разве это не реплика из «Сайнфелд»? – подумала она. («Сайнфелд» (англ. Seinfeld) – американский телесериал в жанре комедии положений, транслировавшийся по NBC с 5 июля 1989 года по 14 мая 1998 года. В 2002 году журнал «TV Guide» поместил сериал «Сайнфелд» на первую строчку в своём списке 50 лучших телешоу всех времён. В 2008 году журнал «Entertainment Weekly» поместил сериал «Сайнфелд» на третье место в списке 100 лучших телешоу за последние 25 лет, после «Клан Сопрано» и «Симпсоны».)
– Я, ах...
– По крайней мере, теперь я понимаю почему, – мужчина улыбнулся и совершенно серьезно произнес:
– Но он сказал, что вы увольняетесь? Это не мое дело, но почему? Он хороший человек. Не идеальный, но хороший. Не рекомендую никому играть против него в покер, только если имеются лишние деньги, которые хотят проиграть.
Лиззи нахмурилась.
– Я, ах...
– Я даже, кстати не знал, что он женат. Он никогда не говорил мне о своей жене, и я не знаком с ней… все время речь заходила о вас. Ну, вернемся к работе.
Парень даже не подозревал, что своими словами бросил бомбу в середину комнаты.
Сердце Лиззи застучало в два раза быстрее, и она спросила:
– Простите, но вы сказали... не знали, что он был женат?
Мужчина взглянул на нее.
– Да, он никогда не приводил женщин. Ни разу за два года, он просто спал один на моем диване. Я узнал о том, что он женат, лишь пару дней назад, когда он позвонил мне.
– Но должно быть вы встречались с ней, когда она навещала его, верно?
– Навещала его!? Дорогая, его никогда и никто не навещал… я знаю, потому что он фактически не выходил из квартиры. Мы играли в покер всю ночь, я шел на работу, возвращался, а он спал на моем диване в точно таком же положении, как я его оставил. Он ни с кем не встречался, и никому не звонил. И за два года никто к нему не приезжал, и он никуда не выезжал. Он сидел в квартире и пил. И, если честно, я уже подумывал, что следующим его обитанием станет палата в больнице в отделении диализа.
– О.
Мужчина приподнял бровь, как бы спрашивая, желает ли она еще что-нибудь узнать.
– Спасибо, – сказала она.
– Спасибо за цветы. Мне никогда раньше женщина не приносила цветы.
И он вернулся к работе, хмуро посматривая на экран.
Лиззи в полном оцепенении вышла из комнаты, напомнив себе, чтобы не пнуть дверь ногой.
Постояв немного в коридоре, она посмотрела на комнату мистера Болдвейна.
Никаких посетителей, никаких телефонных звонков. Два года в Нью-Йорке на диване своего давнего друга.
И Шанталь вдруг забеременила.
Якобы от Лейна.
Лиззи пошла вперед даже не осознавая, что она делает. Но прежде чем поняла, она уже поставила поднос с пустыми тарелками на ковер перед номером и на цыпочках прошла вперед. У двери мистера Болдвейна, она приложила ухо к деревянной панели и прислушалась.
Было тихо, но она все равно постучала.
Ответа не последовало, и она проскользнула внутрь, также тихо закрыв за собой дверь.
В комнате в воздухе весело что-то ужасающее. Но по сути, она вторглась сюда совершенно незаконно, поскольку у нее не было уважительной причины здесь находится.
По крайней мере, уважительной причины, связанной с ее работой.
Оглянувшись вокруг и прислушавшись, нет ли кого в ванной комнате или в других местах, она прямиком направилась к огромадной кровати.
Опустившись на колени, она растянулась на полу, залезая под кровать.
Клочок шелка по-прежнему лежал там.
Лиззи протянула руку…
Тук, тук, тук.
– Полотенца, мистер Болдвейн.
С силой рванув под кровать, Лиззи, спрятала ноги, опустив сверху покрывало донизу, как тут же вошла горничная.
Лиззи слышала, как женщина передвигалась по комнате, направляясь в ванную.
«Пожалуйста, только не нужно пылесосить и убираться, – подумала Лиззи, лежа в темноте под кроватью. – Повесьте эти полотенца и уходите».
«Повесьте полотенца», – повторяла она про себя, как молитву.
Господи, ее сердце так сильно колотилось, удивительно, как горничная не услышала его стук.
Спустя несколько минут случилось чудо, и шаги проследовали к двери, которая закрылась.
Лизи выдохнула и закрыла глаза. Ладно, видно следующей ее профессией будет домушник, после того, как она уволится из Истерли.
Схватив нижнее белье, она засунула его под резинку брюк, прикрыв сверху рубашкой. Затем выползла из-под кровати, поднялась на ноги и отряхнулась.
Подойдя к двери, она услышала... как пылесос заработал в коридоре.
Внизу в комнате мисс Авроры, Лейн изо всех сил пытался побороть яйца с беконом.
– Ты не обязан устраивать прощание, – сказала она, сев рядом с ним.
– Не думал, что я когда-нибудь услышу от тебя такие слова.
– С сегодняшнего дня правила изменились.
Он откинулся на спинку кресла и окинул взглядом ее маленькую кухню. Грязная посуда была вымыта и засунута в сушку. Губка лежала в специальной миске. Кухонное полотенце аккуратно висело на ручке духовки.
– Думаешь преподобный Найс проведет панихиду? – спросил он. – В баптистской церки Чарлмонта?
Мисс Аврора резко вскинула голову.
– Ты серьезно?
– Это моя церковь, а также Эдварда, Джины и Макса, – он посмотрел на нее. – Именно ты водила нас туда, чтобы приобщить к пастве.
– Думаю для него это будет честью.
– Хорошо. Я позвоню ему.
Они замолчали, Лейн уставился прямо перед собой, на самом деле, ничего не видя и не слыша. Его голова была совершенно чиста от мыслей. Он был каким-то оцепеневшим, продолжая реагировать на окружающий мир, в котором фактически не жил в данный момент.
– Я не дам тебе свое благословение.
Он вздрогнул и перевел на нее взгляд.
– Прости?
– Я не дам тебе своего благословения, если ты захочешь уехать.
Лейн нахмурился и открыл рот, потом решил ничего не говорить.
Смешно, он не произнес этого вслух, но она знала его гораздо лучше, чем кто-либо.
– У нас не сложилось с Лиззи… опять. Отец мертв. Эдвард скрывается у себя в конюшнях. Мать… ну, ты и сама знаешь. Джина собирается выйти замуж за этого идиота и, скорее всего, забрать Амелию с собой. Эпоха закончилась, мисс Аврора. И честно могу тебе сказать, сможем ли мы вообще остаться на этой земле в будущем, в Истерли..., – он махнул рукой, имея ввиду поместье и всех людей, а также все здания. – Истерли это уже часть прошлого, и ты же знаешь, я не могу здесь жить. Оно отравлено. Здесь все отравлено – наша семья, дом, образ жизни.
Мисс Аврора отрицательно покачала головой.
– Ты смотришь совсем не с того ракурса.
– Я вижу все очень четко.
Мисс Аврора наклонилась вперед на своем стуле и протянула руки.
– Пришло... твое время, Лейн. Бог сделал все это, чтобы ты выполнил свой священный долг – сохранил эту семью. Ты единственный, кто сможет это сделать. Теперь все встало на свои места, это твоя судьба – снова связать поколения. Такое происходит через каждые несколько столетий, чтобы поколения почувствовали свои истоки. Именно это творится и сейчас. Это твое время.
Лейн посмотрел на свои руки, темная рука соединялась с его белыми пальцами.
– Все это должен был сделать Эдвард, ты же знаешь?
– Нет, тогда бы он не был бы таким, как сейчас, – голос мисс Авроры набирал силу. – Я воспитывала тебя быть лучшим, а не быть трусом, Лейн. Я воспитывала тебя для самого лучшего, а не бросить все и убежать. Если ты хочешь отдать мне дань уважения, особенно, когда я уйду, ты возглавишь эту семью и выведешь ее вперед… причем объединив. Я проделала свою священную работу с тобой, и ты мой самый любимый сын, проделаешь это со своей семьей.
Лейн закрыл глаза и почувствовал, как внезапная тяжесть разлилась по всему телу, словно стены и крыша Истерли опустилась на его плечи.
