Текст книги "Короли Бурбона (ЛП)"

Автор книги: Дж. Уорд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 24 страниц)

Если бы только она была фантомом, призраком, потому что за ее действиями, похоже, как в домино, стало рушиться все. И она хотела вернуться туда, на два дня назад…

И ее отец все еще пытавшийся выдать ее замуж за того, кто ей ненавистен, но у кого имеются деньги, и Розалинда еще не покончила бы с собой.

Но похоже ей все равно бы не удалось избежать существующей реальности, и это не принесло бы никаких изменений.

Пятьдесят три миллиона долларов большие деньги? С одной стороны, конечно, большие. Очень большие, намного больше, чем большинство людей видело за всю свою жизнь, даже несколько жизней, сто жизней. Но эти деньги висели на радаре ее семья, являясь прямым отклонением от курса. Их перемолят жернова?

А скорее ей светит Гранд Каньон?

Она не могла... не могла представить себе свою жизнь, работая с девяти до пяти. Не мог ее фантом понять лимитирование расходов. Экономию и отказы ее желаниям.

Именно это и произошло с одной ветвью клана Брэдфордов. Еще в конце восьмидесятых, до краха фондового рынка, тетя со стороны ее матери поддалась на шумиху, как потом выяснилось, плохих технологий, вложив акции Брэдфордов. Когда эти «инвестиции» прогорели, не оставив ничего, кроме черной дыры, она в конечном итоге потеряла все.

Это стало поучительной сказкой, которую шепотом рассказывали взрослые, когда дети не слушались.

Поднявшись на ноги, она скинула свой шелковый халат, который упал на пол, Джин перешагнула через него и направилась в гардеробную, вышагивая взад-вперед, она осматривала дизайнерскую одежду, стоимостью в сотни тысяч долларов, поблескивающую бриллиантами и свою маленькую прихоть – ароматические бархатные плечики, поддерживающие платья и блузки с бриллиантами, чтобы они не теряли форму.

Она выбрала красное платье. Красный – цвет крови, однозначно предназначен для боевых действий. Для защиты Орлов из Чарлмонта.

И в этот раз она надела полный комплект нижнего белья.

Она также проверила, выглядели ли ее волосы замечательно в виде «живых волн», которые колыхались при каждом ее движении, хотя ее настроение было катастрофическим.

Она напряженно стала ждать. Наконец, раздался громкий стук в дверь, она осталась сидеть за элегантным французским столиком в своей спальне.

– Войдите, – ответила она.

Появился Ричард Пфорд, его одеколон тут же заполнил комнату, и Джин успокоила себя тем, что по крайней мере пах он не плохо. В остальном смысле она осталась совершенно холодна к нему. Несмотря на то, что его бледно-голубой костюм был сшит из тончайшей ткани, галстук тоже был выполнен на заказ, и в руках он держал котелок, а в туфлях ручной работы он и вовсе напоминал Инхабот Крейна. («Сонная Лощина» (англ. Sleepy Hollow) – готический фильм ужасов 1999 года режиссёра Тима Бёртона, вольная экранизация новеллы «Легенда о Сонной Лощине» Вашингтона Ирвинга. Герой фильма, нью-йоркский констебль Икабод Крейн, отправляется в деревню Сонная Лощина расследовать загадочную серию убийств, якобы совершенных мистическим Всадником без головы.)

Но для нее по сравнению с Семюэлем Ти, даже Джо Манганьелло выглядел так, будто ему стоило поработать над собой. (Джозеф Майкл Манганьелло (англ. Joseph Michael Manganiello, также известен как Джо Манганьелло (Joe Manganiello); род. 28 декабря 1976 года, Питтсбург, США) – американский актёр. Известен ролью Альсида Герво в американском драматическом телесериале «Настоящая кровь».)

– Позволь мне прояснить ситуацию, – сказала она, как только он закрыл дверь. – Я делаю это не ради своего отца. А для всех. И ожидаю, что ты предоставишь выгодные условия «Компании Брэдфорд» по продаже бурбона, как и договаривались раньше.

– В этом и состояло мое соглашение с твоим отцом.

– Сейчас ты заключаешь соглашение со мной, а не с ним, – она поправила волосы. – Мы будем жить здесь. Амелия привыкла здесь жить, и ее комната находится рядом.

– Без проблем.

– Я готова присутствовать в качестве твоей жены на всех общественных мероприятиях. Если же у тебя завяжется роман на стороне, я хотела бы, чтобы ты соблюдал осторожность и сохранил все в тайне…

– Я не собираюсь иметь никаких внебрачных связей, – его голос стал низким. – И ты тоже не будешь.

Джин пожала плечами. Учитывая, как разворачивались события, она не собиралась искать мужчину на стороне, испытывающего к ней какой-либо интерес, наверное, теперь уже в течение достаточно долгого времени.

– Ты слышишь меня, Джин? – Ричард навис над ней. – Тебе не понравятся мои действия, если я узнаю, что ты не уважаешь меня, как мужа.

Джин закатила глаза. Она в течение многих лет водила парней за нос, и ни один даже не заподозрил, что его обманывали, просто она не хотела, чтобы они узнали. Если бы у нее сейчас было бы другое настроение, она бы не стала отказываться от своих привычек, которые ей присущи.

– Джин.

– Да, да, хорошо. Где кольцо?

Ричард полез в карман, достав темно-синюю бархатную коробочку. Он поднял крышку, внутри в совершенной огранки вспыхивали и сверкали изумруды.

По крайней мере, об этом он не лгал. Кольцо действительно было огромным, если оценивать его по шкале Элизабет Тейлор.

– Я уже подготовил официальное заявление, – сказал он. – Мой помощник по связям с общественностью передаст его в прессу, как только я ему скажу. Свадьба будет как можно быстрее.

Она потянулась, чтобы взять кольцо, но он тут же закрыл коробочку.

– Есть еще кое-что, что я хотел бы уяснить.

– Что?

Он схватил ее за плечо.

– Думаю, ты знаешь. И не говори мне, что я должен ждать, когда священник провозгласит нас мужем и женой. Это я не считаю совсем приемлемым.

Джин вырвалась из его хватки.

– У меня совершенно нет желания спать с…

Ричард схватил ее за волосы и дернул к себе.

– Я не намерен покупать «Феррари», чтобы просто любоваться им в своем гараже.

– Убери от меня свои руки…

– Интимность – это священная часть брака, – его глаза опустились на ее губы. – И я готов насладиться ею…

– Отпусти меня!

Он потащил ее к постели.

– …даже, если ты не хочешь.

– Ричард! – она била его по плечам и по груди. – Ричард, что ты делаешь… я не хочу...

Он зажал ей рот рукой, толкнув на кровать, улыбаясь хищным оскалом.

– Ты же знаешь, что я люблю насилие? Видишь, мы очень даже совместимы, ведь...

Дальше произошло то, что она даже не могла себе вообразить. Она пыталась бороться, но проигрывала ему в силе, он задрал ее платье и сорвал трусики, отбросив в сторону…

И вошел в нее со всей силой.

Джин почувствовала тошноту, но она не собиралась показывать свою слабость, тем самым показывая свое унижение. Она уставилась в потолок, позволяя ему грубо вбиваться в себя, чувствуя жжение и боль глубоко внутри, но она размышляла о платье, которое соответствовало цвету крови.

Она морщилась от боли, ухватившись руками за одеяло.

– Скажи мне, что ты любишь меня, – прорычал Ричард ей на ухо.

– Я не… буду…

Ричард приподнялся вверх и сжал ее горло, она начала задыхаться.

– Скажи мне.

– Я не буду! – с трудом выдохнула она.

Черная ярость отразилась в его прищуренных глазах, и он замахнулся правой рукой...

– Если ты ударишь меня, люди увидят и поползут слухи, – усмехнулась она. – Я не смогу замазать синяк, а я должна присутствовать на Branch. Иначе начнут судачить, почему меня нет.

Она увидела оскал его улыбки... но он опустил руку. И трахал ее с такой яростью, что ее голова ударялась о стену изголовья.

Когда он кончил, он поднялся и надел штаны.

– Я хочу, чтобы ты переоделась. Красный смотрится вульгарно.

– Я не… буду…

Одним быстрым движение он схватил юбку и разорвал ее на две половинки. Затем ткнул пальцем ей в лицо.

– Если ты еще раз оденешь красное, то мы поговорим по-другому. Если хочешь, можешь рискнуть.

Ричард направился к двери, вышел, не сильно хлопнув дверью.

Джин, как только он исчез, начала дрожать всем телом, ее била настоящая дрожь, особенно, когда она взглянула на свои раздвинутые ноги. Присев, она почувствовала поднимающийся комок к горлу.

Ее вырвало, причем не один раз.

Она окончательно опустошила свой желудок, сидя в разорванной юбке… ей удалось не много съесть за прошедшие двадцать четыре часа. Утерев рот тыльной стороной ладони, она почувствовала, как слезы начинают щипать глаза, но она силой воли заставила себя не плакать.

В голове у нее бесконечно звучал голос отца, говорившего – для семьи она совершенно бесполезна, и только муж в лице Ричарда Пфорда – единственное, что она способна сделать хорошего для семьи.

Она собиралась сделать это не для семьи.

Как обычно, она приняла это решение из-за своих корыстных интересов.

После долгого самоанализа, она пришла к единственному фундаментальному утверждению, касательно лично себя: выжить в любом другом мире она была не в состоянии. И на данный момент только Ричард мог предоставить ей тот образ жизни, к которому она привыкла… даже если ее семье, возможно, не удастся «выплыть».

Это будет ей многого стоить, по-видимому... но самоуважение к самой себе она потеряла уже много лет спустя.

Положить свое тело на алтарь в обмен на деньги?

Она согласна, она сделает все, чтобы выжить.

30.

Оглядываясь назад, понимаешь, что этот день был самым лучшим и удачным днем, чтобы разыгрывать Крутых Парней в Старом Офисе Компании.

Лейн припарковался у двухсотлетнего-старого домика и складов для хранения бурбона, вокруг не было ни души. Не было управляющего и обслуживающего персонала. Не было никого, кто бы принимал поставки, и главное не было туристов.

– Твой кофе помог, – сказал Мак, выбираясь из машины.

– Хорошо.

– Ты хочешь узнать что-то особенное?

– То, что не заставит меня приложить пистолет к голове.

Они направились к отремонтированному деревянному дому, Лейн стоял в сторонке, пока Мак прикладывал магнитную карточку к ридеру, дверь открылась. Они вошли внутрь —интерьер светился от старого дерева, тщательно отремонтированного, свет с улицы проникал через стекла с воздушными пузырьками, которые вставили в конце 1800-х годов. Деревянные кресла, ожидали, чтобы на них сели, а раздвижной стол с большим количеством современной оргтехники, сообщал чем была занята помощница Мака.

– Как давно ты не был здесь? – спросил Мастер-дистиллятор, нажимая выключатель.

 – На самом деле, день или два, – Мак удивленно оглянулся на него, Лейн пожал плечами. – Мне нужно было подумать, поэтому я пришел сюда и сидел среди бочек. Я использовал старый код.

– Ах. Да, я тоже так делаю.

– Не помогло.

– Для меня тоже это не срабатывает, только однажды, – Мак кивнул в глубину приемной. – Я все еще обитаю здесь.

Офис Мастера-дистиллятора занимал большую часть помещения, и на мгновение, как только Лейн шагнул в это пространство, он закрыл глаза и сделал глубокий вдох. Мастер-дистиллятор «Компании Брэдфорд Бурбон» был почти мессией не только самой компании, но и всего штата Кентукки в целом, и его кабинет был священным местом – стены были покрыты от пола до потолка этикетками всей продукции, начиная с середины 1800-х годов вплоть до начала 2000-х годов.

– Господи, все также, – Лейн оглядывался по сторонам, рассматривая историю своей семьи. – Мой дедушка приводил меня сюда, когда этот склад стал туристическим объектом. Мне было пять или шесть лет, и он приводил сюда только меня. Думаю, он хотел, чтобы я проникся духом и занялся бурбоном, поскольку Эдвард был итак по своему рождению уже связан с компанией, а Макс не собирался этим заниматься.

– А чем ты занимался все это время? – Мак сел за свой рабочий стол и включил компьютер. – Последнее, что я слышал о тебе, ты жил в Нью-Йорке?

– Покер.

– Прости?

Лейн откашлялся, чувствуя себя неуверенно.

– Я, играю в покер. И сделал большие деньги, выигрывал гораздо больше, если бы я устроился на работу… если учесть, что моя специализация психология, и я не работал всю свою сознательную жизнь.

– Ты хорошо управляешься с картами?

– Очень, – он сменил тему, кивая на стены. – Где твои этикетки?

Компьютер издал длинный звук биииип, и Мак ввел пароль для входа в систему. – Нечего вешать.

– Да, ладно, давай.

– Мой отец создал тридцать пятый – Family Reserve, вон там, – он указал на дальний угол, над полом, – последняя.

Лейн схватил стул и покатил его по отполированному полу.

– Ты должен пополнить коллекцию своими.

– Угу, – Мак восседал на высоком кожаном кресле. – Так что же тебе нужно? Что мне следует искать для тебя?

Лейн подсел рядом к давнему другу и взглянул на сине-зеленое свечение экрана.

– Финансы. Мне нужны отчеты о прибылях и убытках, баланс счетов и трансферы.

Мак присвистнул себе под нос.

– Это выше моей компетенции. Корпораты получили все, что… постой-ка, отчет Совета директоров.

– Что это такое? – Господи, разве он не должен знать?

Мак стал перебирать папки на экране и нашел ту, о которой говорил, открыл файл и отправил его на печать.

– Это материалы, которые раздаются перед заседанием Совета директоров. Высшее руководство получает их… и я, конечно. Все вершится за закрытыми дверями Совета директоров, материалы прибывают за час до начала заседания, не официально и совершенно секретно. Но они смогут тебе дать общее представление о компании… или, по крайней мере, что они говорят о компании.

Пока принтер выплевывал страницу за страницей, Лейн наблюдая за появляющимися листками, нахмурившись спросил:

– Что именно там происходит?

– Там они обсуждают главные вопросов, а также проблем, когда не хотят, чтобы о них кто-нибудь узнал. Ни одна живая душа, понимаешь меня?

– Кто участвует в Совете директоров?

– Твой отец, – из принтера вылезли еще две страницы. – Главный юрисконсульт компании. Председатель совета директоров и заместитель председателя. Финансовый директор, Исполнительный директор. А еще специальные гости, все зависит от проблем. Меня пригласили однажды, когда они обсуждали изменение формулы Номера Пятнадцать. Я выступил, должно быть не плохо, потому что такой глупый вопрос с их стороны больше не поднимался. Я выступал достаточно долго, но меня услышали, а потом выпроводили.

– Нельзя узнать заранее повестку дня?

– Хотелось бы мне ее знать. Когда меня вызвали, присутствовало еще четверо других людей, которые были связаны с каким-то планом. Все это управляется офисом твоего отца, из твоего же дома.

Лейн начал собирать бумаги, которые были еще теплыми от принтера. Протокол предыдущего заседания. Присутствующие. Апгрейт операции, которых он не понимал.

Ему нужен был переводчик.

Кому он мог доверять?

И более широкий доступ к информации.

Мак стал распечатывать материалы предыдущих трех заседаний Совета директоров. Скрепив каждый в отдельности, он убрал их в файлы.

– Мне нужно одолжить твою машину, – произнес Лейн, посмотрев на кучу бумаг.

– Довези меня до дома, и она твоя. По любому мне следует еще протрезветь, прежде чем сесть за руль.

– Я твой должник.

– Сохрани эту компанию, и мы будем квиты.

Мак протянул свою руку, Лейн пожал ее. Крепко.

– Чего бы это ни стоило. Неважно, даже если кому-то придется пострадать.

Мастер-дистиллятор закрыл глаза.

– Слава тебе, Господи.

Лиззи подумала: «Словно смотришь на экзотических животных в зоопарке».

Стоя у самого края шатра, она наблюдала за великолепными людьми, садящимися и поднимающимися из-за столов, которые она с Гретой сервировала. Разговоры были слишком громкие, в воздухе витал аромат густого парфюма, поблескивали драгоценности. Все женщины были в шляпах и туфлях, фактически без каблука. Мужчины – в светлых костюмах, на некоторых были галстуки и котелки.

Это были своего рода сказкой, в которой они хотели жить.

Однако, она знала настоящую правду. После стольких лет, проработав в Истерли, ей было хорошо известно, что богатые были также не застрахованы от трагедий.

Аура роскоши, в которой они находились, создавала для них некую иллюзию, позволяющую предположить другое.

Боже, хотя бы беря во внимание те таблицы, которые оставила после себя Розалинда.

– Достаточно одного взгляда, не так ли?

Лиззи посмотрела через плечо.

– Мисс Аврора… не могу поверить, что вы здесь. Вы никогда не покидаете кухню во время завтрака.

Усталые глаза женщины прошлись по гостям, обратившись к официантам, разносившим мятный джулеп в чашах из стерлингового серебра на таких же серебряных подносах.

– Они выносят мои блюда.

– Конечно, выносят. Ваше меню очень изыскано.

– Как погляжу, бокалов для шампанского хватило.

Лиззи кивнула, рассматривая толпу.

– Компания, сдающая в аренду, доставила нам около сотни бокалов. Официанты – молодцы.

– Где твой партнер?

На долю секунды, Лиззи подумала, что ее спрашивают про Лейна, в которого она опять влюблялась… Она знала о нем только, что он уехал с Эдвином МакАллан, Мастером-дистиллятором около часа назад. Или может двух часов?

– Грета вон там, – она указала на противоположный угол. – Она следит за фужерами. Говорит, что находит использованные, выискивая их, как пасхальное яйцо, по-настоящему охотясь за ними. Или... по крайней мере, кажется, она сказала мне что-то подобное. В ее последней речи присутствовало очень много немецкого… обычно это не очень хороший знак.

Мисс Аврора покачала головой.

– Я спрашивала тебя не о ней. Мне было приятно наблюдать за тобой и Лейном у меня на кухне.

– Ах..., – Лиззи откашлялась. – Я не знаю, что и сказать.

– Он хороший мальчик, знаешь ли?

– Послушайте, мисс Аврора, между нами ничего такого нет, – если не учитывать восемь часов секса накануне вечером. – Он женат.

– В данный момент, да. Эта женщина – мусор.

«Не могу не согласиться», – подумала Лиззи.

– Ну...

– Лиззи, ты ему очень нужна.

Лиззи подняла ладони кверху, пытаясь остановить разговор.

– Мисс Аврора, он и я…

– Ты собираешься помочь ему? Многое ляжет на его плечи.

– Так вы знаете? Обо... всем?

– Ему нужен кто-то, кто честно выражает своим мысли, – лицо мисс Авроры стало мрачным. – Он хороший мужчина, но окажется в ситуации, в которой никогда не был и будет нуждаться в тебе.

– Что сказала вам Розалинда?

Прежде чем мисс Аврора смогла ответить, высокая, эффектная брюнетка двинулась к ним из толпы. Она остановилась, а не прошла миом, протянув руку.

– Лиззи Кинг, меня зовут Саттон Смайт.

Лиззи сначала отшатнулась, но потом пожала ее руку.

– Я знаю, кто вы.

– Я хотела бы выразить вам, насколько невероятно красивы сады. Удивительно! Вы и госпожа фон Шилбер настоящие кудесники.

Женщина настолько открыто, без фальши, смотрела на нее… в ней не было ни грамма фальши, которая была так присуща Шанталь в общении с обслуживающем персоналом.

– Приятно слышать.

Саттон сделала глоток из чаши с мятным джулеп, и огромный рубин на правом безымянном пальце сверкнул.

– Я хотела бы, чтобы ты преобразила сад в моем поместье, но…уважаю границы. Я хотела выразить словами, насколько уважаю ваш талант.

– Спасибо.

– Всегда пожалуйста.

Саттон улыбнулась и пошла прочь… или, по крайней мере, попыталась удалиться ото всех. Она ушла не далеко, поскольку вокруг нее все время толклись люди, женщины оценивали ее наряд, а мужчины оценивали ее нефинансовые активы.

– Знаешь, – пробормотала Лиззи, – она, на самом деле, хороший человек.

Когда ответа не последовало, Лиззи оглянулась. Мисс Аврора заходила в двери своей кухни, медленно и неуверенно, покачиваясь, словно у нее болели ноги, наверное, они на самом деле болели. Плюс, она находилась совсем недавно в реанимации, сколько дней назад?

Лиззи была рада, что шеф-повар вышла, чтобы лицезреть результат их коллективных усилий. Возможно в следующем году, они смогут ее заставить остаться подольше.

В середине шатра, за столом сидела Шанталь с семью другими женщинами, все вместе они были похожи на ярких птиц, в дорогом оперении, оплаченное деньгами их мужчин. В двадцать лет, выпорхнув из родительского дома, сейчас уже они напоминали восковых фигур, перемешавшихся между собой.

На самом деле они проделывали огромную работу над собой: их профессия заключалась в продолжении рода, оставаясь привлекательными и великолепными для своих мужей.

Они напоминали кобыл, которые рождали чистокровок, и которым предстояло выступить в гонке сегодня через пару часов.

Лиззи вспомнила про свою ферму, купленную на свои деньги, поэтому никто не сможет отнять ее у нее… она заработала ее своим трудом.

Это было гораздо лучше, чем вечно приклоняться перед кем-то.

Она достала мобильный и проверила не было ли смс-ки от Лейна, успокаивая себя тем, что у них с ним все по-другому. Ей не нужны его деньги, не его положение, но она не собиралась ему звонить или писать первой.

Телефон молчал, у нее заныло в груди, она постаралась игнорировать его молчание, подальше засунув телефон в карман.

Между ней и Лейном все было по-другому.

Черт побери. С чего она решила, что они опять вместе?

31.

Самюэль Ти прореживал линию кучи машин у подножия холма Истерли, пробираясь на своем Ягуаре через мерседесы, ауди, порше и лимузины, пока парковщик усиленно махал ему флажком, чтобы он остановился.

Неа. Он не собирался останавливаться и припираться с плебеем. И будь он проклят, если он отдаст свою девочку в руки шестнадцатилетнего подростка, который был обязан куда-нибудь ее приткнуть, как мелкую сошку, оставив в болоте на обочине.

Достигнув вершины холма, он кинул еще один взгляд на парковщика, пытающегося привлечь его внимание, маша флажком, и уставился на людей, идущих широким шагом от фургона, остановившегося перед домом. Он направился к гаражам, где и припарковался параллельно задней стенки Истерли, заглушив мотор… и тут же услышал возгласы вечеринки с противоположной стороны сада, звук шагов, переходящий в постоянный гул, как в симфонии, в преддверии к великому и грандиозному солу.

Через какое-то время он рискнул выйти из машины.

«Я люблю тебя, Самюэль Ти, с тех пор, как мы были подростками и до сих пор».

Или она сказала что-то в этом роде. Он не мог вспомнить точно ее слов, потому что, когда она их произносила, он был слишком занят, пытаясь не потерять рассудок.

Боже, что он пережил с этой женщиной. Все эти годы они подкалывали друг друга. И она была конечно же права. Он специально встречался с официантками и парикмахершами, чтобы позлить ее, естественно, они не нравились ей, и он, действительно, сравнивал каждую женщину с ней… и да, они все до нее не дотягивали.

Он спал всего лишь час, может два, этот разговор не давал ему покоя и все время крутился в голове.

В конце концов, единственная вещь, по прошествии столького времени поразила его больше всего. На протяжении многих лет он видел Джину в сто тысяч разных настроениях, но плакала она только однажды. Это было... около пятнадцати лет назад, когда он только поступил в Университет Вирджинии, а она была первокурсницей в Sweet Briar. Он приехал домой на каникулы перед Пасхой, в основном из-за родителей, и совсем немного из-за Джины. Естественно, они виделись друг с другом.

Это был их маленький мирок. Особенно, когда хотелось совместить свой путь с кем-то из Чарлмонта, Кентукки.

И дальше все было несколько странно. Джин не ходила ни на какие вечеринки, куда ходил он с ее братьями. Ему пришлось найти причину и играть с ними в баскетбол… но фактически играть с ними в баскетбол он мог в любое время за гаражами. Оставив Макса и Лейна, всего лишь вступив на корт, он обнаружил ее у бассейна, одетую в толстовку и шорты. Она выглядела ужасно… рассказав ему, что она взяла перерыв в университете Sweet Briar, вернувшись домой. Ей не нравилось в университете. Она хотела остаться дома.

Не удивительно. Своевольная девица, ее реально было трудно представить, добросовестно придерживающейся какого-либо расписания, изучающей важные предметы, над которыми следовало трудиться. Она гораздо лучше подходила для роли, для которой была рождена и воспитывалась: Леди Великого Дома.

Они продолжили спор. Они всегда заканчивали все спором.

И он в бешенстве умчался.

Он намеревался оставить ее одну, но, как обычно, не смог, и прежде чем выйти из сада, оглянулся.

Джин сидела на том же месте, обхватив голову руками, и плакала.

Он пошел назад, но она вскочила и ринулась в дом, плотно закрыв за собой французские двери.

После этого он не видел ее около года. Даже в забавном двадцатилетнем возрасте, он признался себе, что вместе им было трудно. Но несмотря на это он не мог справиться с возбуждением к ней. Он никогда не мог сопротивляться ей в сексуальном плане.

Самуэль Ти обдумывал ее слова, сказанные накануне... и ее слезы, стояли у него перед глазами.

«Что если... она не играла с ним?»

Сама мысль его просто ужаснула.

Может она не отошла от шока? Он готов был отказаться от боевых действий с ней. Насколько это возможно, но его гордость требовала ответов на некоторые вопросы – зачем она все это ему сказала, и на действительно ли она... он уговаривал себя, что не будет считать это своим поражением, даже если она не сложит свой меч, в тот момент, когда он перейдет к перемирию.

Правда? Он пытался обмануть сам себя, если предполагал, что на планете существует кто-нибудь еще столь же взбалмошный, избалованный, как эта заноза в заднице.

Она держала в своих ладонях его сердце с того первого дня, как он только положил на нее глаз.

Выбравшись из своего автомобиля, он провел по волосам, застегнул на все пуговицы розо– светло-голубую с желтым в клетку спортивный китель. Потом наклонился, взял шляпу дерби с сиденья и водрузил идеально ее на голову.

Он присоединился к вечеринке через ближайшие ворота, ведущие в сад.

– А вот и он!

– Самуэль Ти!

– Мятный джулеп для тебя!

Его дружки, джентльмены, которых он знал еще с детства, подходили к нему, хлопая по ладони, обсуждая предстоящие скачки, предлагая посетить вечеринку, которая будет позднее вечером и затянется до утра воскресенья. Он отшучивался, его глаза прочесывали толпу.

– Извините меня, – сказал он.

Он не стал дожидаться их ответа, выбираясь из шатра, обходя официантов с подносами и людей, которые приветствовали его, а несколько женщин стремились присоединиться к нему.

Наконец, он отыскал ее, стоявшую в одиночестве и смотревшую на реку.

Приблизившись, он осматривал изящные изгибы Джины в шелковом платье, задержавшись на ее открытых плечах. По непонятной ему причине, она повязала длинный шарф вокруг шеи, концы которого развевались на ветру, создавая крылья, опускаясь вниз к ее невероятным ногам.

Он ненавидел это ощущение, когда его сердце начинало с такой силой биться в груди. Он презирал себя за то, что ему даже пришлось незаметно вытереть вспотевшие ладони о шлицу пиджака. Молясь про себя, что он хоть раз смог правильно понять ее слова..., что она, единственный раз за все время была честна с ним, говоря от всего сердца… и они действительно готовы, наконец-то, к реальным отношениям друг с другом.

– Джин?

Она не обернулась, продолжая все также стоять и смотреть на реку, и он дотронулся до ее руки…

Она дернулась и быстро повернулась кругом, и ее мятный джулеп обрызгал его китель, оставив мокрую дорожку у него на животе.

Но его это совсем не волновало.

– Сильно нервничаешь? – протянул он, пытаясь восстановить свое самообладание.

– Прости, – она потянулась к нему с салфеткой с монограммой. – О, я испортила…

– Перестань. У меня есть запасной в багажнике.

Он всегда потел в машине, когда гнал по трассе, и черт побери, если ему придется провести оставшийся вечер в таком виде.

– Итак, готов к великому дню? – спросила она, когда он снял китель.

Он перекинул его через руку, обратив внимание, что она старается не встречаться с ним глазами.

– Ну? – подсказала она. – Мой брат выставляет лошадь на скачки. Может даже две? Жеребца осеменителя того непокорного ублюдка Нибеканзера.

Но она по-прежнему не смотрела ему в глаза.

Выдохнув, он пробормотал:

– Я терпеть не могу прыгать с парашютом.

Его слова заставили ее поднять взгляд, но только на мгновение.

– Что?

Потом ее голубые глаза вернулись к реке, он выругался.

– Послушай... Джин.

– Да?

«Она такая тихая», – подумал он. И маленькая по росту по сравнению с ним. Забавно, он никогда не замечал разницу в росте, когда они занимались сексом… почти на сто фунтов меньше и на шесть дюймов ниже, но ее рот был просто сексуальным как ад.

Он сделал глубокий вдох.

– Я все думал о том, что ты сказала вчера. Честно... ты права. Абсолютно правы. Во всем.

Он не знал, что ему от нее ожидать в ответ… но ее плечи как-то поникли. Она, казалось, окончательно побежденной.

– Я ничем не лучше, чем ты, – сказал он. – Но я хочу... ну... черт, Джин, я люблю…

– Стоп, – выпалила она. – Ничего не говори. Пожалуйста... не сейчас. Не…

– Доброе утро, Самуэль Ти, как поживаете?

Появление другого лица произвело эффект на него, словно он увидел летающий дом.

Ричард Пфорд обнял Джину за талию и продолжил в том же духе:

– Ты уже поделилась отличной новостью, дорогая?

Впервые в своей жизни Самюэль Ти почувствовал холодок ужаса, который, учитывая некоторые вещи, совершенные им за последние два десятилетия, кое-что да значил.

– И что бы это могло быть? – протяжно заставил он себя поинтересоваться. – Вы двое открыли прибыльный бизнес по продажи органов через Интернет?

Блестящие маленькие глазки Пфорта стали колючими.

– У тебя такое живое воображение. Уверен оно несомненно помогает твоим клиентам.

– С твоим чувством этики в бизнесе, я бы не стал бросать камни в стеклянный дом, Пфорд, – Самюэль Ти посмотрел на Джин, чувствуя как грудь сковал холод. – Итак, ты что-то хотела мне сказать, не так ли?

Она не успела ответить, Пфорд взял ее за левую руку и выставил ее вперед.

– Мы собираемся пожениться. На самом деле, в понедельник.

Самуэль Ти моргнул один раз, но потом улыбнулся.

– Прекрасные новости. По-настоящему прекрасные… и, Ричард, позволь мне первым поздравить вас. Она трахается как дикий зверь, особенно когда ты берешь ее сзади,… но уверен, ты уже в курсе. Половина страны в курсе.

Ричард начал усиленно пыхтеть, Самюэль Ти наклонился и поцеловал Джину в щеку.

– Ты выиграла, – прошептал он ей на ухо.

Отвернувшись от счастливой пары, он направился к своим дружкам. Схватил два мятных джулеп у проходившего мимо официанта. Выпил их, словно это была простая вода.

– Что у тебя на лице? – кто-то спросил его.

– Прости?

– У тебя текут слезы?

Он провел рукой по глазу, чувствуя влагу и нахмурился.

– Забрызгал выпивкой.

Один из его друзей по братству начал смеяться.

– Какая-нибудь женщина, наконец, плеснула тебе в лицо выпивкой? Давно пора!

– Я получил по заслугам, все правильно, – сказал он, пребывая в оцепенении, и хватая третий джулеп. – Но не переживайте, господа. Я возвращаюсь в строй.

Друзья взревели, мужчины улюлюкали, кто-то тут же притянул к нему женщину. Она обняла его за шею и прижалась к нему, он глубоко поцеловал ее, она предлагала себя, а он был не против, несмотря на то, что кругом было полно народу.