Текст книги "Короли Бурбона (ЛП)"
Автор книги: Дж. Уорд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 24 страниц)
Звук скрипа колес, заставил повернуть его голову вправо, и через секунду появилась Шелби из дальнего конца конюшни, она вся подалась вперед с гигантским количеством конского навоза, наполнявшим старую ржавую тачку.
Не предполагал, что Мое заставил ее уже работать.
– Привет, – крикнул он.
Не теряя ритма, она махнула рукой и продолжила идти к компосту, находящемуся за ближайшим амбаром.
Наблюдая за ней, он завидовал ее сильному телу… и рассеянно заметил, что солнце многие пряди ее светлых волос превратило в почти белые. На ней была темно-синяя футболка, черные джинсы, и те же высокие сапоги, как и вчера. И после исчезновения ее за угол стены, она появилась в два раза быстрее ускоряя шаг, учитывая то количество навоза, которое ей пришлось выбросить.
Она была слишком быстрой.
Она направилась к нему, ее глаза были яркими и настороженными, щеки порозовели от усилий.
– Практически все выполнила. Начала с «С» и двигалась дальше.
– Господи, Мое уже поимел тебя… прости, – произнес он, прежде чем она успела его поправить. – Черт, Мое уже заставил тебя работать? И не говори мне, что я не могу говорить «черт». Я отказался от Бога и Иисуса Христа с его референсами, но от этого не собираюсь.
Она надавила на тачку, и колесы осели в подстриженную траву.
– Апельсиновый сок.
– Прости?
Дочь Джеба Лэндиса кивнула на бутылку.
– Вы можете использовать «черт», но я бы хотела увидеть вас с чем-нибудь другим, нежели…
– Ты всегда так строго судишь?
–… водка с утра пораньше. Я не осуждаю вас.
– Тогда почему ты хочешь изменить привычки незнакомца?
– Вы не незнакомец, – она протерла лоб рукой. – Дело даже не в девяти утра, мне просто интересно, почему вы пьете в такую рань?
– Чувствую себя обезвоженным.
– У вас в доме нет воды? Прошлой ночью все закончилось.
Он бутылкой обвел окрестности.
– Это заставляет меня делать хорошо свою работу. Думаю, это моя версия витамина С.
Она пробормотала что-то себе под нос, держась за ручки тачки, выпрямилась.
– Что ты сказала? – потребовал он ответа.
– Вы меня слышали.
– Нет, я не слышал, – это была не совсем правда.
Шелби всего лишь пожала плечами и повезла свою тачку вперед, ее тело так легко двигалось под простой одеждой, не испытывая никакого видимого дискомфорта.
И тут его осенило.
– Шелби.
Она остановилась и посмотрела на него через плечо.
– Да?
– Ты сказала, что вычистила все конюшни.
– Угу.
– A и B.
– Ага.
Он захромал к ней и схватил ее за руку.
– Я же сказал тебе – существует одно правило. Ты не должна входить в стойло моего коня.
– И не собирать его навоз…
Его рука сжалась непроизвольно сильнее у нее на запястье.
– Он убил конюха в том году. Затоптал до смерти. Никогда не заходи к нему.
Ее небесно-голубые глаза стали огромными.
– Он был добр ко мне.
– Я единственный, кто входит к нему в стойло. Мы поняли друг друга? Если ты еще раз сделаешь что-то подобное, я соберу твои пожитки, – специально сказал он, – и отправлю тебя обратно, откуда ты приехала.
– Да, сэр.
Он пошел в сторону, стараясь не хромать.
– Вот и хорошо, тогда.
– Хорошо.
Она подула на шальные волосы, пытаясь убрать их с лица и продолжила свой путь, но пока она двигалась ее плечи были очень напряжены.
Открыв бутылку самогона, Эдвард сделал большой глоток, и даже не обратил внимание, что спиртное обожгло нутро.
Но эта была еще одна вещь, о которой он не хотел думать.
Как и о той, что ничего не должно случиться с дочерью Джеба Лэндиса, пока он тут руководил.
Черт побери.
17.
Здание суда и тюрьма округа Вашингтон представляли из себя комплекс современных зданий, которые занимали целых два квартала центра города, соединяясь стеклянным туннелем, возвышающимся над трассой. Было несколько парковок, к одной из которых подъехал Лейн на своем Porche. Бесчисленная толпа людей стремилась: мужчины и женщины в костюмах, спускались и поднимались по мраморным ступеням, полицейские в патрульных машинах ожидали у бордюра, а также внедорожник шерифа, припаркованный в специально отведенном месте, с запрещенной парковкой простым смертным, и люди в замызганной и не первой свежести одежде курили не вдалеке.
Его 911 турбо низко закашлялся, стоило ему замедлится у здания. Здесь не было никакой разметки для парковки, кроме того не было названия улицы, а также дома.
Такое впечатление, словно он приостановился, чтобы спросить в какую сторону ему ехать, если вы был не здешний.
Словно из ниоткуда, одетый в униформу полицейского появился афроамериканец, шагнувший прямо под колеса машины.
– Черт! – Лейн резко нажал на тормоза. – Какого черта ты… Митч?
Шериф Митчелл Рэмси промолчал, указывает на свободное место у себя за спиной.
Лейн рванул вперед и параллельно припарковался с первого раза, понимая, что справа подпер бампером заместителя в самый час пик, слово круизное судно канатами пересекая грудь профессионального футболиста. Темные глаза были скрыты за солнцезащитными Ray Bans, и за счет бритой головы шея и плечи выглядели еще массивнее, нежели были на самом деле.
Лейн вышел из спортивного автомобиля.
– Привет, ты знаешь, где моя сестра?
– Знаю.
Они хлопнули по ладони друг друга и крепко обнялись. Последний раз они так стояли грудь в грудь, когда Лейн почти два года назад отправился ночью к частной взлетно-посадочной полосе, находящейся к западу от города, куда наконец-то вернулся Эдвард из плена домой.
Именно Митч привез его обратно в Штаты, возвратив в семью.
Только Бог мог сказать, как. Никто никогда не спрашивал подробностей, и у Лейна всегда было такое чувство, что бывший армейский рейнджер не имел разделения между «как» и «кого».
– Она не очень хорошо себя чувствует под стражей, – сказал Митч.
– Не удивлен.
Лейн последовал за шерифом, они на пару поднялись на пятьдесят шагов вверх по ступенькам к вращающимся дверям и одновременно вошли. Когда они вышли из вращающихся дверей, Митч направился по совершенно другому маршруту, ТОЛЬКО ДЛЯ ПОЛИЦЕЙСКИХ, и встречавшиеся им мужчины из охраны, а также офицеры полиции, проходя мимо махали рукой с уважением.
– Я быстро сработал, как только увидел имя, – сказал Митч, пока они шли и их шаги отдавались эхом в коридоре с высоким потолком. – У нее изъяли похищенное транспортное средство, нет прав и нет страховки…
– Как, черт возьми, это произошло?
– …и она оказывала сопротивление аресту. Я изъял этот инцидент, но я не могу бесконечно хранить у себя полицейский рапорт.
– Подожди, – Лейн остановил его рукой. – Моя сестра угнала машину?
– Роллс-ройс, зарегистрированный на компанию «Брэдфорд Бурбон».
– Ты имеешь в виду... наш ройс. Кабриолет Phantom?
– Твой отец лично позвонил в муниципальное отделение полиции и сказал арестовать ее, поскольку она не имеет разрешения на эксплуатацию данного транспортного средства.
– Ты это не серьезно, – Лейн провел рукой по волосам. – Хотя, что я говорю… конечно, он может это сделать. Он делал и еще худшие вещи.
– У вас есть адвокат?
– Семюэль Ти должен быть здесь…
– Лейн, – услышал он окрик.
Семюэль Ти пробирался сквозь толпу, выделяясь среди всех своим голубым в белую полоску костюмом. Он выглядел так, будто находился на крыльце своего большого особняка, попивая мятный джулеп и пара охотничьих собак, спала у его ног. Еще ко всему прочему, он был слишком красив среди смертных.
– Спасибо, что приехал так быстро, – сказал Лейн, пожимая друг другу руки. – Ты знаешь, Митча…
– Конечно знаю. Заместитель.
– Мистер Лодж.
Когда с приветствиями было покончено, они втроем направились на эскалаторы, которые подняли их на второй этаж.
– Она в главном здании, – Митч повел их к туннелю, соединяющему два здания. – Но я договорюсь о слушании без задержек о залоге. Как только ты будешь готов, мистер Лодж.
– Зови меня, Семюэль или Сэм.
– Семюэль, – кивнул Митч. – Как только ты будешь готов, я отдам ее судье Маккуэйд. Я уже поговорил с прокурором. Его руки связаны мистером Болдвейном, который и выдвинул обвинение. Единственное, чем я могу на самом деле помочь, это ускорить, устранить препятствия и упростить.
Лейн стиснул зубы. У Джин было много проблем, и очевидно, одну из них она имела с отцом… но это было так чертовски публично.
– Я твой должник, Митч.
– Нет, на мой взгляд.
Заместитель вел через различные посты охраны, и они оказались в той части здания, где располагалась тюрьма. Хотя Лейн выкинул несколько не совсем легальных трюков, когда был еще ребенком, о всех его грехах незаметно «позаботились». Поэтому это был первый раз, когда он оказался в тюрьме округа, и мог сказать со всей уверенностью, что не горел желанием когда-нибудь вернуться сюда опять.
В зоне ожидания бетонные стены были покрашены пастельной краской, пол такой же светлый. Пластиковые стулья оранжевые, желтые и красные. В воздухе витал запах застарелого пота, грязной одежды и лизоля.
Благодаря Митчу, они направились прямиком к стойке регистрации с пуленепробиваемыми стеклами и полицейскими, стоящими на одной линии со своим различным «уловом за день». Оказывается, их вызывали звонком с другой стороны стойки регистрации. Жирный мужчина с тощим юношей... едва одетые девушки... потрепанная, в изношенной одежде пожилая женщина... все они стояли в этом месте рядом с их арестантами, на их лицах отражалась вся тяжесть и однообразность жизни.
– Сюда, заместитель Ремзи, – кто-то позвал из бронированной двери.
Пройдя через проверочный пункт, они направились к комнатам для переговоров, над входами которых горели красные лампочки, а на окна красовалась мелко-проволочная сетка.
– Если вы подождете здесь, – сказал офицер у одной из комнат, – я приведу ее.
– Спасибо, Стю, – Митч открыл дверь и отошел в сторону. – Я буду здесь.
– Очень признателен, – Лейн хлопнул парня по плечу. – И нам, наверное, понадобится твоя помощь.
– Все, что пожелаешь, я здесь.
Семюэль Ти спросил заместителя:
– Кто-нибудь сообщил прессе?
– Не с нашей стороны, – ответил Митч. – И я постараюсь это так и оставить.
– У моей сестры не лучшая репутация, – Лейн покачал головой. – Чем меньше людей будут знать об этом, тем лучше.
Митч закрыл за ними дверь, и хотя в комнате было четыре стула, с прикрученными ножками к полу и стальной стол, который тоже был закреплен, Лейн не мог присесть. Семюэль Ти сел, отставив свой старинный портфель в стороне и скрестил руки.
Адвокат покачал головой.
– Она разъярится до небес, когда увидит, что ты привел меня сюда.
– А кому я мог еще позвонить? – Лейн потер учтавшие глаза. – И после этого ты все еще помогаешь мне с разводом, да?
– Просто еще один напряженный день с Брэдфордами.
По крайней мере, они позволили ей остаться в своей собственной одежде, думала Джин, пока ее вели по очередному бетонному коридору, окрашенному в цвет месячного супа вишисуаз.
Она боялась раздеваться перед женщиной-офицером, больше походившей на мужчину, чем на женщину, хотя это оскорбление и имело на руках перчатки, боялась, что ее заставят одеть оранжевый комбинезон размером, напоминающий купол цирка. Когда этого не произошло, она чуть не сошла с ума, представляя, что ее поместят в какую-то грязную камеру с кучей обдолбанных проституток, кашляющих на нее СПИДом.
Вместо этого, ее поместили в отдельную камеру. Холодную камеру, в которой была скамейка, из нержавейки туалет без сиденья и не было туалетной бумаги.
Собственно, она ей была и не нужна, но даже если бы и была нужна, такой она никогда не пользовалась.
Ее бриллиантовые серьги, часы от Chanel были конфискованы, наряду с сумкой LV, телефоном, и теми стодолларовыми купюрами, и бесполезными уже кредитными картами, которые лежали в кошельке.
Один звонок. Ей разрешили сделать всего лишь один звонок… точно как в кино.
– Сюда, – сказал охранник, подходя к афроамериканцу в мундире и открывая толстую дверь.
– Лейн! – она замерла на пол пути, бросившись в сторону брата, как только увидела, кто сидел за столом. – О, Боже. Только не он.
Лейн обнял ее, как только закрылась дверь. – Тебе нужен адвокат.
– И я свободен, – пропел Семюэль Ти. – Условно говоря.
– Я не буду говорить с ним, – она скрестила руки на груди. – Ни единого слова.
– Джин…
Семюэль Ти перебил ее брата.
– Говорил тебе. Думаю, я просто возьму вещи и уйду.
– Сидеть, – пролаял Лейн. – Вы оба.
Наступила пульсирующая тишина… Джин поняла, Семюэль Ти был удивлен повелительным тоном также, как и она. Лейн, из четырех детей Бодвейн, всегда придерживался политики – не высовываться и не сопротивляться. Сейчас он говорил, как Эдвард.
Или как тогдашний Эдвард.
Она уселась на жесткий, холодный, как ледяная глыба, стул и заерзала, Лейн ткнул в ее сторону пальцем.
– Что ты сделала?
– Прости? – сказала она не собираясь сдаваться. – Почему я виновата? Почему ты думаешь, что это я…
– Потому что так обычно и происходит, Джин, – он рубанул рукой по воздуху, как только она начала спорить. – Я слишком хорошо тебя знаю. Что ты сделала на этот раз, что так разозлила его? Я вытащу тебя отсюда, но я должен точно знать с кем и чем имею дело.
Джин уставилась на своего брата, и она хотела больше всего сказать ему отвалить. Но перед глазами стояла ее кредитная карта, вставленная в банкомат на бензозаправке, и надпись: «Отклонено», высвечивающаяся на цифровом экране. Кто еще может ей помочь?
Она взглянула на Сэмюэля Ти, который даже на нее не смотрел, с надменным неодобрением, хотя его лицо оставалось бесстрастным, он наслаждался происходящим, это было настолько очевидно, как и запах его одеколона, парящий в воздухе.
– Ну? – потребовал Лейн ответа.
Взвесив все варианты, она оценила совершенно незнакомую ситуацию, в которой оказалась, а также отсутствие денег и реальность нахождения в тюрьме. С достаточным количеством денег и забыв о происшедшем, не было причин отказываться от сделки или отказываться заплатить кому-то, чтобы выйти от сюда.
К сожалению, эти бесконечные множественные варианты финансирования составляли основу ее образа жизни, они по праву рождения просто принадлежали ей. Но сейчас вдруг получилось, что они фактически оказались собственностью кого-то еще. Она не знала об этом до сегодняшнего утра.
Она прочистила горло.
– Семюэль Ти, не будешь ли ты... оставь нас на минутку наедине с братом, – она махнула на него рукой. – Я не… я не имею ввиду, что ты не можешь быть моим адвокатом, мне необходимо поговорить с братом. Пожалуйста.
Семюэль Ти вздернул брови.
– Впервые я слышу от тебя это слово. По крайней мере, когда ты одета.
– Поосторожней, Лодж, – проворчал Лейн. – Это все же моя сестра.
Мужчина выпрямился, словно забыл, что находится с ней не наедине.
– Прости. Это было неуместно.
– Не уходи далеко, – Лейн начал расхаживать вокруг стола, теребя рукой свои короткие темные волосы. – Ради Бога, нам необходимо хорошее заявление перед судьей.
Адвокат Джин, любовник и отец ребенка (хотя о последнем он не знал) вышел, а она опустила глаза вниз на острые носки своих блестящие шпилек. На левом носке осталось пятно, которое она получила, пока садилась в полицейскую машину.
Раздался щелчок закрытия двери за Семюэлем Ти, и она не стала выжидать.
– Он хочет, чтобы я вышла замуж за Ричарда Пфорда.
– Ричарда... прости, что?
– Ты слышал меня. Отец остановил меня, чтобы я вышла замуж за этого мужчину. Он говорит, что это позволит иметь чертовые льготы по продажам, позволяющие улучшить рейтинг компании или что-то в этом духе.
– Он что, сошел с ума? – вздохнул Лейн.
– Ты хотел знать, почему я украла машину… так вот почему я забрала машину, и вот почему отец вызвал полицию, – она взглянула на брата. – Я не выйду за Ричарда. Неважно, что отец будет со мной делать… вот, с чем ты имеешь дело.
Поднявшись она подошла к двери и открыла ее.
– Ты можешь войти.
– Такая честь, – пробормотал Семюэль Ти.
Как только ее адвокат сел на стул и положил свой портфель на стол, она спросила:
– Как мне выбраться отсюда?
– Ты внесешь залог, – ответил Семюэль Ти. – А потом мы попытаемся избавиться от обвинений, которые выдвинул против тебя отец.
– О какой сумме залога идет речь? – поинтересовался Лейн.
– Поскольку она первый раз, то это будет учитываться, и будет не высокий. Начиная от пятидесяти штук. Маккуэйд – судья, настроенный дружелюбно к таким людям как мы, так что цена не будет слишком высокой.
«Пятьдесят тысяч долларов», – подумала она. Раньше это не казалось ей огромной суммой. Как правило, столько обходилось ее посещение бутика Chanel в Чикаго.
Она вспомнила те немногие купюры, которые находились у нее в сумочке.
– У меня нет таких денег.
Семюэль Ти рассмеялся.
– Конечно, у тебя…
– Я позабочусь об оплате, – произнес Лейн.
Семюэль Ти открыл свой портфель и достал какие-то бумаги.
– Ты уполномочиваешь меня представлять твои интересы, Вирджиния?
С каких это пор он стал называть ее полным именем? Скорее всего он не хотел, чтобы ее брат уложил его на бетонный пол тюрьмы, за очередную фамильярность.
– Да.
Его пронзительные серые глаза обволакивали взглядом.
– Подпиши это, – она подписала, и он пробормотал, – не волнуйся, я вытащу тебя отсюда.
Ее дыхание трепетало в груди, выдохнув наконец-то, она спросила:
– А что потом?
Что конкретно поменяется с другой стороны? Было совершенно не похоже, что ее отец вдруг был готов перевернуть новый лист и начать все сначала. Эдвард едва остался в живых, после волеизъявления Уильяма Болдвейна выбрать бизнес нежели своего ребенка.
– Мы тебя вытащим, – сказал Лейн. – А потом разберемся со всем остальным.
Взглянув на брата, она вдруг поймала себя на мысли, что никогда раньше не видела его настолько целеустремленным: он прислонился к бетонной голой стене, уродливой и занимающей по ширине маленькую площадь, сейчас он выглядел намного старше, чем тогда два года назад, когда покинул дом.
Она скорее ждала таких решений от Эдварда, нежели от Лейна, плейбоя.
– Он победит, – услышала она свой голос. – Отец всегда побеждает.
– Но не в этот раз, – прохрипел Лейн.
– Какого черта здесь происходит? – спросил Семюэль Ти.
Лейн отрицательно покачал головой.
– Ты должен позаботиться об этом, Семюэль. Ты должен всего лишь вытащить мою сестру отсюда. С остальным разберусь я.
Боже, она надеялась, что это так и будет. Однозначно, ее попытка конфронтации с отцом закончилась совсем не хорошо.
18.
Лейн остановился перед парадным входом Истерли, нажав с яростью на тормоза Porsche, оставив на брусчатке черные полосы от шин. Ему удалось не угрохать двигатель, выскочив из машины, взлетел по каменным ступеням через двойные двери в холл.
Не обращая вокруг внимания, он вошел в особняк, проносясь мимо горничной, убирающей гостиную. Дворецкого, который что-то говорил ему. Даже не обращая внимания на Лиззи, которая шла к нему, словно ждала его возвращения.
Он прошел через дом, выйдя через дверь в столовой и направился к бизнес-центру, дефилируя между круглыми, стоящими в определенном порядке столами в шатре, обходя садовников, украшающих фонариками цветущие деревья.
Офис отца имел открытую террасу с французскими дверями, он направился к тем, которые были левее. Он даже не пытался потянуть за ручку, поскольку знал, что они были закрыты.
Поэтому со всего маха стукнул по стеклу.
И не остановился на одном ударе, даже когда почувствовал под рукой мокрое, вероятно, что-то разбил себе…
Ох... он разбил стекло в панели двери и перешел к другому.
«Отлично, – подумал он, – здесь их еще целая туча».
– Лейн! Что ты делаешь?
Он остановился и повернул голову на голос Лиззи, и голосом, который сам не узнал, произнес:
– Мне необходимо найти отца.
Возглас супер профессиональной ассистентки Уильяма Болдвейна послышался из офиса через разбитые стекла.
– Вы ранены!
– Где мой отец?
Мисс Петерсберг повернула ручку двери и открыла ее.
– Его здесь нет, мистер Болдвейн, он уехал в Кливленд на весь день. Он уехал, и я не знаю, когда вернется. Вам что-то нужно?
Она опустила взгляд на его окровавленную руку, он понял, что она готова уже произнести: «могу-я-принести-вам-полотенце-чтобы-обмотать-вашу-руку», но его совершенно не волновало, даже если вся кровь вытечет на ковер офиса отца.
– Кто сказал моему отцу, что Джин уехала? – потребовал он. – Кто позвонил ему? Ты? Или другой шпион в этом доме…
– О чем вы говорите?
– Ты звонила в полицию по поводу моей сестры? Я прекрасно знаю, что отец даже не знает, как набрать девять-один-один, хотя мне и сказали, что он выдвинул обвинение.
Глаза женщины вспыхнули, и она прошептала:
– Он сказал, что она вредит себе. Что она утром уехала, и я должна сделать все, чтобы остановить ее. Он сказал, что ей необходимо помочь…
– Лейн!
Он резко дернул головой назад, Лиззи и так заставляла терять его равновесие, поэтому его тело от рывка наклонилось в бок.
Она поймала его и крепко удерживала своим весом.
– Пошли назад в дом.
Он позволил ей увести себя, кровь капала на каменный балкон, оставляя темно-красные пятна на сером мраморе. Оглянувшись на ассистентку, он сказал:
– Скажи моему отцу, что я дождусь его.
– Я не знаю, когда он вернется.
«Чушь, – подумал он. – Эта женщина знает, даже когда Уильям ходит в туалет».
– Я буду здесь, пока ад не замерзнет.
В нем кипела такая ярость, что он не обращал внимания на ничего вокруг, пока Лиззи вела его к дому. В нем полыхала ярость за Эдварда. Джин и его мать.
Макса…
– Когда последний раз ты ел? – спросила Лиззи, подталкивая его через дверной проем Истерли.
В этот момент ему показалось, что у него начались галлюцинации. Но он быстро понял, что такое количество мужчин и женщин в белой униформе – повара, и они вошли в кухню.
– Прости, что? – пробормотал он.
– Когда ты ел?
Он открыл рот... и закрыл, нахмурившись.
– Вчера днем.
Мисс Аврора появилась в поле его зрения.
– Господи, что с тобой, парень?
Он слышал какие-то слова или разговор, который шел как бы со стороны. Ему перевязали руку, но он не обращал на это внимания, потом снова издали слышались какие-то слова.
Он был полностью в каком-то ступоре, сидя в комнате отдыха для персонала за столом, с тарелкой полной омлета, шестью ломтиками бекона и четырьмя кусочками тоста.
Лейн моргнул в тот момент, когда его желудок заурчал, несмотря на то, что мысли хаотически неслись в голове, его руку взяла вилку, опуская в пищу.
Лиззи сидела напротив, ее стул поскрипывал по голому деревянному полу.
– Ты в порядке?
Он посмотрел мимо нее на мисс Аврору, который стояла у двери, собираясь уходить.
– Мой отец – дьявол.
– У него есть и достоинства, – произнесла мисс Аврора.
Которые видно были очень глубоко скрыты, но она не могла никого осуждать... никогда.
– Он пытается продать мою сестру, – выдохнул он. – Похоже... на плохой роман.
Он находился на середине рассказала, когда зазвонил телефон… и Лейн тут же отвлекся, увидев кто звонил.
– Семюэль, как у нас дела?
Семюэль Ти пришлось повысить голос из-за шума на заднем фоне.
– Семьдесят пять тысяч залог – это лучшее, что мы смогли сделать. Как только ты приносишь чек то, можешь ее забирать.
– Я принесу. Ты уходишь?
– Нет, пока она не выйдет отсюда. У нее есть право на консультацию со своим адвокатом, так что я рядом, ей не придется быть одной… или не дай Бог сидеть в камере.
– Спасибо.
Он отключился, мисс Аврора ушла приглядывать за поварами, а он повернулся к Лиззи.
– Мне необходимо сейчас же достать деньги. После этого... не знаю, что будет.
Она положила руку ему на бицепс.
– Как я уже говорила раньше, могу я чем-нибудь тебе помочь?
Он почувствовал, словно его ударила молния. Минуту назад он был вполне нормальным, любой мужчина может оказаться в такой ситуации... а сейчас? Желание лилось через вены, усиливая, очищая все мысли и направляя их на что-то поистине безумное.
Опустив глаза, он пробормотал:
– Ты уверена, что хочешь услышать ответ?
Лиззи с трудом сглотнула и посмотрела на свою руку, до сих пор сжимающую его бицепс. Она не проронила ни слова, но и не отстранилась, он наклонился, приподнимая ее за подбородок. Уставившись на ее губы, он мысленно целовал ее, представляя, как опускается на них своим губами, толкнув ее на жесткий стул, пробравшись руками под ее одежду, он опускался на колени между ее ног…
– Боже, – прошептала она, отводя взгляд в сторону.
Но все же, она не отвернулась.
Лейн облизнул губы, убрал ее руку.
– Тебе стоит уйти. Сейчас же. Или я сделаю что-нибудь такое, о чем ты будешь сожалеть.
– А ты? – прошептала она. – Ты будешь сожалеть?
– Целовать тебя? Никогда, – он отрицательно покачал головой, признав, что эмоции зашкаливают... и он мог с трудом контролировать себя. – Но я не прикоснусь, пока ты не попросишь. Это я тебе обещаю.
Через мгновение она встала с присущей ей грацией и направилась к двери. Он предоставил ей время удалиться по коридору, прежде чем сам вышел из комнаты.
Если бы она до сих пор осталась с ним, то он схватил бы ее, разложил на столе и занялся с ней любовью, давая им двоим освобождение.
Она хотела его, он видел это по ее глазам и по знакам тела.
Он даже не мог надеяться на такое.
И он хотел заставить отца заплатить залог… не потому что у Лейна не было денег. У него были крупные выигрыши в покер, и в отличие от своей сестры, ему уже было тридцать шесть, поэтому он имел доступ к своим трастовым фондам. Но именно Уильям Болдвейн создал весь этот бардак, и то, что он уехал, соответственно не мог отклонить оплату банка, все упрощало.
Минуту спустя, Лейн стоял перед дверью главного бухгалтера-контролера, даже не собираясь стучать, просто дернул ручку входной двери.
Заперто.
Он все же стукнул своей здоровой рукой в крепкую дубовую дверь.
– Разве она там? – спросил мистер Харрис с порога своей комнаты.
– Где ключ от этой двери?
– Мне не разрешено открывать…
Лейн развернулся к нему.
– Ты, бл*ть, дашь мне ключ или я выломаю эту проклятую дверь.
И знаете, что? Через секунду, дворецкий подошел, протянув тяжелый старый ключ из латуни.
– Позвольте мне, мистер Болдвейн.
Не важно в конце концов кто откроет дверь этим ключом, который легко вошел в замок, но не проворачивался.
– Простите, – сказал дворецкий, пытаясь изо всех сил. – Кажется заклинило.
– Вы уверены, что это именно тот ключ?
– На нем написано, – дворецкий повернул маленькую бирку, висевшую на витиеватом конце. – Возможно, она вот-вот должна прийти.
– Позвольте мне.
Лейн отодвинул мужчину в костюме пингвина в сторону и взялся за ключ. Потеряв терпение, он навалился на дверь плечом, и…
Треск древесины заглушил его яростный крик, и ему пришлось удерживать дверную панель, когда она поддалась…
– Какого черта! – рявкнул он, словно попал в комнату Дракулу и отшатнулся от ужасного запаха.
Мистер Харрис закашлялся, уткнувшись лицом в лацкан пиджака, сказав:
– О, Господи, что это за…
– Вывести всех из коридора, – приказал Лейн дворецкому. – И чтобы они держались подальше от этого места.
– Да, да, конечно, мистер Болдвейн.
Лейн поднял руку к носу, вдыхая аромат своей рубашки, и вошел внутрь. В кабинете было очень темно, тяжелые шторы были опушены, несмотря на то, что стоял яркий солнечный день, кондиционер не работал. Ухватившись за дверной косяк действующей рукой, он уже знал, что здесь обнаружит, но не мог в это поверить.
Клик – нажал выключатель.
Розалинда Фриленд сидела в своем мягком кресле в самом дальнем углу комнаты, с заставшей ужасной улыбкой на лице, ее серые пальцы замерли на мягкой ситцевой обивки подлокотников, не мигая она смотрела прямо перед собой, находясь уже в загробной жизни.
– Господи..., – выдохнул Лейн.
Ее профессиональный костюм и юбка были в порядке, очки для чтения на золотой цепочке, лежали на груди шелковой блузке, убранные седовласые пряди была уложена как всегда, волосок к волоску. Но обувь совершенно не сочеталась с ее костюмом. На ней были не черные кожаные балетки, которые она всегда носила, а Nikes, словно она собиралась отправить на прогулку.
«Дерьмо», – подумал он.
Опустив руку в карман, он достал мобильный и набрал номер единственного человека, которому мог позвонить в возникшей ситуации. Пока раздавались гудки на линии, он огляделся по сторонам. Все было убрано, никакого беспорядка, он вспомнил, что эта женщина этим и отличалась, проработав в Истерли на протяжении тридцати лет: ее рабочий стол с компьютером и лампой с зеленым абажуром был девственно чист, книжные полки, в которых незаметно была спрятана другая оргтехника и папки аккуратно расставлены, как в библиотеки.
– …вет, – раздался голос в мобильном.
– Митч, – произнес Лейн.
– Ты прибыл с чеком по поводу залога?
– У меня проблема.
– Чем могу помочь?
Лейн закрыл глаза и черт побери удивился, что ему несказанно повезло иметь такого парня.
– Я вижу перед собой мертвое тело главного бухгалтера моей семьи.
Мгновенно голос заместителя стал выше:
– Где?
– У нее в кабинете в Истерли. Думаю, она покончила с собой… я взломал ее дверь.
– Ты звонил девять-один-один?
– Нет еще.
– Я хочу, чтобы ты позвонил сейчас же, пока я еду к тебе… чтобы они зарегистрировали твой звонок в журнале, и прибыла полиция, которая обладает соответствующей юрисдикцией.
– Спасибо, парень.
– Ничего не трогай.
– Только выключатель, как только я вошел.
– И не разрешай никому входить в комнату. Я буду через пять минут.
Лейн отключился и набрал экстренный вызов, блуждая взглядом по полкам, он поймал себя на мысли, что здесь была вся ее жизнь, собранная этой женщиной в маленьком кабинете.
– Алло, меня зовут Лейн Болдвейн. Я звоню из Истерли, – у особняка не было номера дома. – В доме произошла смерть... да, я точно в этом уверен, что она мертва.
Он прошелся по комнате, отвечая на вопросы, подтвердил свой номер телефона и повесил трубку.
Взглянул на стол, и помня наказ Митча, но ему необходимо было найти чековую книжку на хозяйственные расходы. Мертвец или нет, ему еще предстояло освободить Джину из тюрьмы.
Достав платок, он двинулся по восточному ковру и собирался уже открыть ящик в центре стола, но нахмурился. В середине кожаного бювара, с идеально ровными листами, словно выровненными по линейке... лежала флешка.
– Мистер Болдвейн? Мне еще следует что-нибудь сделать? – спросил мистер Харрис от двери.
Лейн взглянул на труп.
– Полиция уже в пути. Они не хотят, чтобы мы что-либо трогали, поэтому я ухожу.
Он забрал флешку, видно специально настолько явно оставленную Розалиндой на видном месте. Затем открыл ящик стола и достал в кожаном переплете восемь с половиной на одиннадцать чековую книжку, засунув ее в маленький внутренний карман пиджака.
Повернулся к главному бухгалтеру-контролеру. Выражение на ее лице было похоже на лицо Джокера с ужасной гримасой, которая еще долго будет ему сниться в кошмарах.
– Чем занимается мой отец в данный момент? – прошептал он себе под нос в смердящий воздух.
