Текст книги "Сборник " Песня, зовущая домой""

Автор книги: Дорис Смит

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 29 страниц)

Он, по словам Джеральдины, сказанным за ленчем, был «великолепен». Она вернулась после визита в почти демонстративно хорошем настроении.

Ничто не было забыто для Джоанны. Машина с фабрики будет ждать ее у ворот Кейт завтра утром в восемь пятнадцать и отвезет ее в Донегал к девятичасовому автобусу на Дублин. Он приедет туда как раз около двух, и автобусная станция, что очень удобно, была также остановкой автобуса, идущего в аэропорт. Джеральдина обещала, что сама упакует и отправит имущество Джоанны, оставленное в Нокбеге. «А что делать с котенком?»

После минутного размышления Джоанна сказала «нет». Кен был частью мечты. Казалось, он и должен этим остаться. Кто-нибудь мог привезти его обратно к Кейт, которая, в конце концов, никогда не хотела с ним расставаться.

Расписание было составлено безупречно – не зря Джеральдина была секретаршей, а поскольку Шейла и Мэттью О'Малли, как и Кейт, завтракали в постели, Джоанне было совсем нетрудно ускользнуть.

Пятнадцатью часами позже, она, еле передвигая ноги, прошла билетный контроль на станции в Норидже, и рука отца, благословенно сильная и желанная, протянулась и обхватила ее.

Когда в воскресенье вечером Джеральдина вернулась в Лондон, Ши в гостинице не было. Он оставил ей записку, в которой сообщал, что встречается с Фелгейт-Уинтером, но увидит ее за завтраком; также сообщалось, что для них обоих заказаны места на утренний самолет в Париж.

Когда она свалилась в постель, усталая и отягощенная заботами, поездка в Париж вовсе не казалась ей такой уж привлекательной, и на следующее утро Ши, похоже, разделял ее мнение. Сначала в такси, а потом в автобусе его настроение можно было описать только словом «сварливое».

Когда они добрались до зала отправления, то услышали, что рейс откладывается.

– Ладно, нечего на меня огрызаться, – обиженно сказала Джеральдина, когда ее предложение выпить кофе, пока они будут ждать, было отвергнуто. – Мы в одной лодке.

– Хотел бы я в ней оказаться, – саркастически сказал Ши.

– Конечно, я и забыла. Ты не любишь летать, верно? Почему же ты летишь?

Ши раздраженно сказал, что все устраивала секретарша мистера Фелгейт-Уинтера.

– Нечего было тебе ездить в Ирландию, ты должна была заботиться обо мне.

В самолете он запротестовал:

– Боже, только не у окна. С какой стати мне в него смотреть? – И когда после безупречного взлета они были в воздухе, он сидел, напряженно уставясь прямо перед собой.

– Знаешь, что тебе требуется, так это виски. – Она плохо спала, и в момент пробуждения все нахлынуло на нее. Она подумала: я не справлюсь, только не сегодня. И потом: это несправедливо. Но как раз это было не чем иным, как справедливостью. Дуглас всегда был справедливым. Просто от него до Ши было как от неба до земли.

Ши безразлично отнесся к идее насчет виски, поэтому она сама взяла ему порцию.

– Твоя мать беспокоится о тебе. Говорит, что тебя эксплуатируют. Она хотела поговорить с ними, но я ее остановила.

– Спасибо, – содрогнувшись, ответил Ши.

– Тем не менее, это правда. У тебя не было отпуска. Тебе следует настоять, когда мы вернемся. Побудешь хоть немного с матерью, пока у нее не начнется семестр. – Ей нравилась Мейр О'Малли, иначе, конечно, она никогда не сослалась бы на нее.

– Поедем вместе? – пригласил Ши.

– Ты же знаешь, что мы не можем отсутствовать одновременно.

– Ну, в данный момент я отсутствую – к сожалению, – зевнув, сказал он. – А ты сейчас где?

Верно, она сказала глупость. Странно, что ей первыми пришли на ум эти слова, а не простое «нет». Странно, что именно сейчас она способна обсуждать поездку в Каррикду, но ведь это будет другой Каррикду, еда в неопределенное время, тарелки, приносимые к телевизору, облицовка кухни кафелем с подсолнухами. Тогда были веселые уикэнды.

– А как Джоанна?

– А что Джоанна? – Похоже, он еле сдерживал зевоту. – Это не ее вина. Она старалась, я уверен. – Темноволосая голова упала на плечо Джеральдины, и рука Ши обмякла поперек ее тела. Надо же, выключился мгновенно, – с изумлением подумала она.

Она сама была не прочь уснуть, выкинуть из головы вчерашний день и лицо Дугласа, когда она просунула голову в дверь. Свет на нем погас, совсем медленно, совсем беззвучно. Вошедшая следом за ней Шейла пришла на выручку.

– Кейт и Джо просто умирали прийти, но врач позволил только одного посетителя, и мы знали, что ты захочешь увидеть Джеральдину.

– О, да, да, конечно, – немедленно ответил Дуглас, протягивая руку.

Он всегда соглашался с предложениями других. Именно так все и началось.

– Мать говорит, что ты хотела посмотреть это представление в «Гейети». Не хочешь ли пойти со мной?

И нетерпеливый вопрос Шейлы:

– Ну что, пригласил он тебя? – не оставлял ни малейшего сомнения в том, чья идея это была на самом деле.

Такое любезное и такое желанное приглашение, что она с радостью согласилась. Но Дуглас был честен с самого начала. Пусть она смотрит на него просто как на «затычку», потому что, хотя он «действительно наслаждается» ее обществом, он не думает о женитьбе. И через двенадцать месяцев регулярных свиданий он все еще будет оставаться всего-навсего хорошим приятелем. Хотя до вчерашнего дня она еще надеялась. Вчера, когда они были одни, он сказал, честно и прямо:

– Я хотел сказать тебе, в сущности, ты первая, кто об этом узнает: я попросил Джо выйти за меня замуж.

Ей достаточно было сказать одну короткую фразу: «А тебе известно, что она – та девушка, с которой должен был встретиться Майлс?» Но она не сказала. Потом, когда он поправится. Но ей это не сойдет с рук. Я расскажу ему позже.

К своему величайшему удивлению, сейчас она поняла, что не расскажет никогда. У нее и так забот по горло, – или, вернее сказать, все руки заняты. Она вспомнила, что не следует давать спиртное человеку, который с трудом сдерживает беспокойство.

Темноволосая голова Ши все еще перекатывалась по ее плечу, губы чуть приоткрылись, так что была видна расщелинка между передними зубами. На шее была крошечная, ребячья родинка. Когда, смущенная улыбкой стюардессы, она хотела отодвинуться, изящная загорелая рука, все еще во сне, только крепче обхватила ее.

Глава пятнадцатая

– Слушай, мама, если он занят… – в третий раз начала Джоанна. Она стояла перед домом, поджидая отца, который должен был отвезти ее в Грейт Ярмут.

Целью поездки было испытать машину, которую Джоанна собиралась купить, чтобы ездить в художественную школу, где вскоре начинался семестр. Покупку финансировал отец, так что он заслужил право высказать свое мнение. Кроме того, он лучше слышал мотор, чем его дочь. И все-таки он был очень медлительным, а в эти дни малейшая ерунда раздражала ее почти до слез. Как она ни старалась, это было трудно скрыть, и она знала, что даже невозмутимость ее матери была на пределе.

Дороти Дайкс даже начала осторожные расспросы, что для нее было неслыханным. Сейчас она как раз этим занималась.

– Я думала об этой семье, дорогая, с которой ты была. Ты говоришь, они занимаются твидом. Они знали Майлса?

На сегодняшний день это был самый удачный выстрел, и Джоанна внутренне сжалась. В первую неделю после ее возвращения каждый из родителей говорил удивительно мало, а сама она вела себя несправедливо по отношению к ним и была похожа на пресловутого моллюска, вплоть до того, что ухитрялась даже не упоминать фамилию своего хозяина.

Сейчас она начала:

– Может быть… – и, вздрогнув, замолчала, когда три большие черно-белые птицы, трепыхаясь, подлетели и уселись на провод.

– Ой, смотри! – сказала Дороти Дайкс. – Три – это к свадьбе!

– Их все еще семь? – спросила Джоанна.

Мать покачала головой:

– Нет. Должно быть, тот, у кого был секрет, его раскрыл. – Глаза ее встретились с глазами Джоанны, как будто случайно, но Дороти Дайкс нечасто доверялась случаю.

Что толку, решила Джоанна. В конце концов, это ее родители, и ощущение их любви и беспокойства никогда не были сильнее, чем в предыдущие две недели.

– Ладно, мама, твоя взяла; это действительно семья Майлса. Вот почему я хотела помочь. Но они не знали, что мы были знакомы. Не было смысла ворошить прошлое.

– Но, дорогая, по-моему…

–  Нет, мама! Так было лучше. И во всяком случае, теперь все кончено.

После ее прилета из Каррикду наступило полнейшее молчание. Правда, неделю назад из Нокбега прибыла ее одежда и другие мелочи, которые она там оставила. Конечно, ее адрес имелся в фирме. Но от Шейлы, Мэттью или Ши не было ни строчки. И от Дугласа – ничего. Да и как можно чего-то ждать после того письма?

Дорогой Дуглас!

Простите меня, пожалуйста, что у меня не хватило смелости снова увидеться с вами. Я думала и думала, и я уверена, что так будет лучше.

Я никогда не забуду недели, проведенные в Ирландии, и всю вашу заботу. Быстрее поправляйтесь и берегите себя.

Джо.

Письмо для Ши, посланное в Нокбег, было длиннее, и написать его было легче. Как будто она просто выражала словами то, что, по ее ощущению, обоим им было известно, когда он поцеловал ее на прощание в тот вечер в Дан Лаогэре.

Мать не сводила глаз с ее лица, и это смущало. Еще больше смутил ее последовавший вопрос.

– Значит, Дуглас – брат Майлса. Он на него похож?

– Нет, нисколько, – ответила Джоанна. Выжидательное молчание продолжалось. – Он гораздо старше, – неуверенно продолжала она, – и не такой высокий, и глаза у него серые. Он ветеринар и ужасно занят, ты знаешь, как это бывает, но он был очень добр, когда мы познакомились. Он добр ко всем. По субботам дети со всей округи приносят ему показать своих животных.

– Звучит славно, – отметила мать.

– Он и есть славный. – Джоанна была рада, когда в этот момент появился отец.

Джоанну машина вполне устроила, но отец ее отверг. Ему больше понравилась другая, которую им показали, но он, к ее раздражению, покачал головой, когда механик предложил сделать пробную поездку.

– Боюсь, не сейчас. У нас мало времени.

Автомобиль остался ждать решения, и Джоанна, обнаружив, что ее поспешно усаживают в их собственную машину, ощутила справедливую досаду.

– В чем дело, папа? Можно подумать, что мы опаздываем на поезд.

– Не совсем, милая, но ты почти угадала, – заявил отец. – Мне нужно кое-что получить на станции.

Они прогрохотали по мосту через рельсы и остановились. Было безлюдно и спокойно.

– Интересно, поезд уже пришел? – пробормотал Эдвард Дайкс.

В такой день, думала Джоанна, можно было и не раздумывать. Привокзальная площадь должна была бы потемнеть от толпы отдыхающих, приехавших на поездах от Ливерпуль Стрит или с севера Англии, бросающихся ловить такси или садившихся на специальные субботние автобусы. И тут ее осенило. С какой стати отец беспокоится?Ведь они никого не встречают.

– Папа? – продолжить она не успела.

– Быстро. Выходи, – торопливо сказал отец. – Поезд уже пришел. – Он открыл свою дверцу.

Заинтригованная Джоанна открыла свою, пригнувшись, вылезла из машины, все еще удивляясь, выпрямилась и почувствовала, что ее лицо застыло.

– Вот. Видишь кого-нибудь знакомого? – с торжеством спросил отец.

Станция быстро опустела, потому что теперь билеты продавали в поезде, но на нейтральной полосе между платформой и выходом рядом с чемоданом и корзинкой с крышкой стояла одинокая коренастая фигура.

Они увидели друг друга одновременно. В ее снах – и это случалось почти каждую ночь с тех пор, как она приехала домой, – они оба бросались вперед, простирая руки. Наяву было несколько иначе. Дуглас небрежно махнул рукой и наклонился поднять свой багаж. Он шел быстро, она мешкала. В голове мелькало: он великолепно выглядит, он так загорел, и лицо стало полнее.

– Привет, – сказал Дуглас. – Приятно снова вас видеть. – Глаза его обратились к ее спутнику. – Мистер Дайкс. Надеюсь, я не доставил вам слишком большого беспокойства. – Он очень внимательно выслушал протесты Эдварда Дайкса. Можно подумать, раздраженно думала Джоанна, что он скорее знакомый родителей, чем ее. Когда? Как? Почему? Вопросы в ее мозгу следовали один за другим.

– Дуглас! Вы поправились?

– О да. – Он сказал это коротко, почти пренебрежительно. – И снова работаю, как вы, наверно, заметили. – В ответ на ее удивленный взгляд он посмотрел на корзинку. – По-моему, это к вам относится, верно? – серьезно спросил он. – Один котенок, мужского пола, цвета мармелада, прививки сделаны, брошен приемным родителем.

Джоанна поскребла по крышке корзинки, и ей ответил радостный писк Кена.

Джоанне все это еще казалось сном, причем развивавшимся не так, как следовало. Отец завладел слишком большой частью разговора, и Дугласа, казалось, это вполне устраивало. И сам визит был таким же – ему явно предшествовал обмен сообщениями между Дугласом и ее родителями, но ей об этом ни слова не сказали.

За ужином она узнала остальные новости. Фланн также вернулся домой.

– Благодаря вам и Винсенту. – Серые глаза смягчились, и сердце Джоанны на мгновение замерло. И еще несколько мгновений, когда Дуглас объяснил, что пока он управлялся с одним взломщиком, второй попытался удрать, и Фланн прыгнул на него. – Доги часто впускают злоумышленника, а потом не дают ему уйти. – Но на этот раз у злоумышленника были нож и дубинка. Дуглас совершил ошибку, когда бросился на помощь собаке. – Глупо, конечно. Они не перестают напоминать об этом. Сердце – та роскошь, которую никакой полицейский не может себе позволить на дежурстве. – Он добавил, что теперь нападавшего уже поймали, и оба сейчас сидят под арестом в ожидании суда. Это оказались не цыгане. Цыгане просто отвлекали внимание, и даже это невозможно было доказать.

Что касается остального, то Ши сейчас был в Каррикду, взял отпуск до следующего месяца, когда Шейла и Мэттью должны будут вместе отправиться в деловую поездку. Джеральдина, словно мимоходом сообщил он, тоже поехала в Каррикду.

Пока Джоанна старалась все это переварить, ее мать взглянула на другой край стола.

– Еще кофе, Дуглас? Нет? Тогда отправляйтесь с Джо в гостиную смотреть телевизор. Мы с Тэдом скоро придем.

– Клянусь Юпитером, верно! Как раз сейчас будет передача, которая мне нравится. – Он с готовностью вскочил и заработал нахмуренный взгляд. Этот взгляд был настолько очевидным, что Джоанна не понимала, как Дуглас мог его не заметить. Он и заметил.

– И как же, сколько нам отпущено времени? – деловым тоном спросил он в гостиной.

– Сколько времени – для чего? – спросила она.

– Для того, чтобы вы пришли в себя насчет выйти за меня замуж. – Ни мольбы, ни малейшего сомнения. В Дугласе было больше от Мэттью О'Малли, чем она думала. А в этом новом Дугласе, казалось, ничего не было от мужчины, который так нежно держал се в тот вечер на берегу.

– Я… пришла в себя, – тихо сказала она. – Я думала и думала, прежде чем написать это письмо. Здесь больше не о чем говорить. Действительно не о чем.

– Я думаю, есть о чем. Об очень многом, – ответил Дуглас и наклонился вперед, уперев руки в колени. – Вот почему я написал вашему отцу и попросил его разрешения приехать.

Джоанна разинула рот:

– Как, вы это сделали? – Не в силах удержаться, она рассмеялась. – Наверное, он не знал, что и сказать. Бедный старый папа!

– Он совершенно точно знал, что сказать, – с достоинством ответил Дуглас. – Как и следовало ожидать. Теперь, когда я увидел его, мне это стало понятно. Он велел мне приехать, чтобы он мог на меня посмотреть.

– Не может быть!

– Ну, я не вижу тут ничего особенного, – спокойно ответил Дуглас. – Именно это скажу я сам, когда дойдет дело до нашей дочери.

– Нашей дочери? – выдохнула Джоанна. В новом Дугласе было нечто, от чего кровь у нее в жилах текла быстрее.

– Ага. Нашей дочери. С личиком как у котенка, совсем как у ее матери. – Он посмотрел на нее, словно вызывая на возражение, дерзким и очень юным взглядом.

– Нет, пожалуйста, – с отчаянием сказала Джоанна. – Пожалуйста, не продолжайте. Все равно нет. Так должно быть.

– Джеральдина этого боялась, – ошарашил ее Дуглас. – Мы поговорили, когда она вернулась из Франции, – сухо добавил он. – Если бы я не встретил вас, Джо, я все равно никогда не женился бы на Джеральдине. Простите, если это звучит грубо. Мне нравилось бывать с ней, и для матери она огромная поддержка, но я ее не люблю. Ни один из нас не должен мучиться угрызениями совести из-за Джеральдины. Она и сама вам это скажет – теперь. – Он ненадолго замолчал, как будто сдерживая нетерпение. – Не будьте с ней слишком суровы, любовь моя. Большинство из нас когда-нибудь поступало глупо по отношению к другим. Джо, в чем дело? – Он наконец заметил ее молчание. Она увидела, что взгляд его изменился. – В том, что я только что сказал насчет глупых поступков?

Она лихорадочно думала. Он никогда не принадлежал Джеральдине. Выйти за него не означало, что она кого-то ограбит. И он все еще хочет ее. И он – мужчина, не мальчик. Он всегда выбирал мужской путь – и особенно сегодня. А потом радость стала затихать. Выйти за него сейчас, ничего не сказав, означало всю жизнь опасаться, будет ли Джеральдина молчать. Об этом не могло быть и речи. А сказать ему – ни за что! Тогда он не захочет на ней жениться, но может почувствовать, что обязан. Кроме того, он же мужчина, настоящий мужчина, ее потеря не будет для него крахом. Он сумеет это пережить.

– Я бы не называла это глупостью, вовсе нет, – она тщательно подбирала слова. – Это было прекрасно, как волшебный сон, и я хочу, чтобы таким оно и осталось.

Молчание казалось бесконечным.

– О Дуглас, зачем вы приехали? – в отчаянии воскликнула она.

– Похоже, я зря потратил время, – спокойно сказал Дуглас и встал.

Другая мать стала бы расспрашивать; Дороти Дайкс этого не сделала ни когда Дуглас вежливо, но очень решительно отклонил ее предложение разместиться в свободной комнате, ни после того, как ее муж отвез его обратно в Грейт Ярмут, чтобы найти место переночевать. Она просто сказала:

– Ты была права, милая. Он очень славный. – И она вышла поискать корзинку, чтобы устроить постель Кену.

Одно дело лечь в постель, а совсем другое – заснуть. Несколькими часами позже Джоанна все еще не спала. Она слышала, как во двор въехала машина и отец хлопнул дверцей. Она слышала, как он воскликнул:

– Славный парень. Что ты о нем думаешь? – Это было одностороннее подслушивание, поскольку голоса матери не было слышно, но она, должно быть, спросила, устроился ли Дуглас. – С легкостью. На этой неделе все только выезжали, – загрохотал в ответ Эдвард Дайкс и сказал, в какой гостинице остановился Дуглас. Она располагалась на Марин Парад со стороны моря. Джоанна знала ее. Не то что бы это имело какое-то значение. С таким же успехом она могла находиться в Тимбукту. Джоанна решительно закрыла глаза.

Утро выдалось без дождя, небо было высоким и бледно-голубым. Марин Парад, мекка ее детства, со своими цветами и газонами, застекленным «Биргартеном», башенкой танцевального зала и еле видной крышей павильона развлечений на пляже, протянулась до самого Британского пирса. Белую с искусно разбросанными цветными пятнами гостиницу Дугласа несложно было заметить. Она припарковала машину и взбежала по ступенькам.

– О Боже! Мистер О'Малли, говорите? – Дежурная покачала головой. – Боюсь, вы разминулись с ним. Он выписался пять минут назад.

– Не может быть! – горестно воскликнула Джоанна. По крайней мере, она должна попрощаться, как следует.

– Боюсь, что да, – подтвердила дежурная, но тут вмешался швейцар:

– Если вы ищете мистера О'Малли, мисс, он должен вернуться вот за этим.

Она никогда не встречала более радостного зрелища, чем вид чемодана Дугласа с пустой кошачьей корзинкой наверху.

– Когда он вернется, задержите его. Не отпускайте, – бессвязно сообщила Джоанна и снова сбежала по ступенькам.

Куда? На юг, к цветочным часам, или на север, к плавательному бассейну и газонам, или прямо вперед, через широкую, разделенную островками безопасности дорогу и по розовато-серому променаду к морю? Джоанна решила в пользу моря и почти побежала через газон и мостовую к дальнему концу променада. Около пристани, скромно пристроившейся между двумя пирсами, она остановилась, нахмурилась и стала вглядываться.

Вдоль пристани шли две фигуры: одна коренастая и целеустремленная, вторая – похожая на точку, но упорно старающаяся не отстать. Даже со спины невозможно было усомниться, что это Дуглас. Маленький ребенок рядом был неожиданным осложнением.

Они повернули обратно. Дуглас, держа руки в карманах, подставил грудь ветру; его галстук развевался. Ребенок, приземистый, похожий на ягодку, кажется, мальчик, семенил рядом. Дуглас пошел быстрее. Очевидно, его не слишком радовала возможная встреча с отчаявшимся родителем или кем-нибудь похуже.

– Привет.

Дуглас остановился, как вкопанный:

– Джо! – И снова: – Джо!

Мгновенная застенчивость заставила ее отвести взгляд – так засветились его глаза.

– Кто это с вами? – спросила она.

– Понятия не имею. – Он выглядел обеспокоенным. – Свалился с небес. Я повернул обратно, а он тут как тут.

Но пока Джоанна предлагала им всем отправиться в машине ее отца в полицейский участок, а Дуглас возражал на основании того, что все похитители детей сажают их в машины, объект обсуждения жизнерадостно заявил:

– Я живу вон там. – Он показал на отходящую от променада боковую улочку.

Они пошли с ним, и он выбрал дом с искусственными цветами в окне. Через несколько секунд его вручили усталого вида молодой женщине на последних стадиях беременности.

– Вот подожди, пока вернется отец; тогда тебе достанется, – машинально проговорила она и шлепнула беглеца.

– Вы действительно не видели, что он идет рядом? – с любопытством спросила Джоанна, когда они направились обратно.

– Нет, не видел, – раздраженно ответил Дуглас. – Как я себя чувствовал утром, так мог не заметить и Лохнесское чудовище.

– Это по моей вине? – тихо спросила Джоанна.

– Нет, по моей. Ваш ответ был честным, честнее некуда, и я имел полное право им удовлетвориться. Полагаю, все довольны, и никто не чувствует себя обиженным.

Честнее некуда… только это она услышала и внезапно почувствовала, что только об этом и может думать. Он считал ее честной, когда последние три месяца вся ее жизнь была запутанной паутиной обмана. Выдавая себя за кого-то другого, завоевывая благодарность, на которую не имела права, и, возможно, еще больше укрепляя его фанатизм, на что он однажды намекнул, – что девушки, которые ему нравились, никогда не обращали на него внимания. Но хотя бы на это у нее имелся ответ.

– Дуг, – дрожащим голосом начала она.

Утро было таким ярким, что прогноз погоды, обещавший «ливни и грозы, местами продолжительные», казался чепухой, но за последние несколько минут с запада надвинулись тучи, нависая над городом и променадом. Когда Джоанна заговорила, темные капли дождя брызнули на мостовую.

– Быстро! В машину! – Дуглас схватил ее за руку, и они побежали к машине.

– Очень намокли? – спросил он минутой позже, стряхивая капли с лацканов.

– Дуглас… – Джоанна не могла найти слов.

Теперь она не позволит ничему помешать ей, будь то миллион потерявшихся малышей или миллион ливней.

Она посмотрела на Дугласа, сидевшего боком, вытянув руку вдоль сиденья. За его спиной живая завеса дождя скатывалась в канаву. Пиджак был распахнут, и его широкая грудь натягивала тонкую белую рубашку.

Она набрала побольше воздуха.

– Я та девушка, с которой должен был встретиться Майлс.

Его брови чуть приподнялись.

– Да, вот как?

– Мы собирались убежать в Шотландию и пожениться. Мы были вынуждены.

–  Вынуждены?

– Да, потому что мне только на следующий год будет двадцать один, и папа считал, что нам следует подождать.

– А Майлс так не считал? – Она не ответила. – А вы? Или вас не спрашивали? – продолжал Дуглас тем же спокойным тоном. Он не шевельнул и мускулом, и глаза его никогда еще более надежно не скрывали его мысли.

– Я хотела того, чего хотел Майлс. Я… он мне очень нравился. – Она помолчала.

– Продолжайте.

Она почти предпочитала увидеть румянец гнева и упреков, которых так долго боялась, но его лицо было загорелым и спокойным, и голос очень сдержанным. Она поняла, что это реакция скорее мужчины, чем мальчика.

– Я… я подвела его, – выпалила она. Опять она не могла найти слов. Она неудобно сидела на краю сиденья, упершись спиной в рулевое колесо. Колено, округлое и ребяческое, коснулось колена Дугласа, и, устыдившись только что сказанного, она отдернула колено. Она видела, что он это заметил.

– Продолжайте. Вы подвели его. Как именно?

Она покраснела.

– Я… – Она замолчала.

– Попробую догадаться, – сухо заметил Дуглас. – Майлс сказал: зачем ждать, пока мы поженимся? Но вы устояли. Верно?

Она кивнула.

– Так что за неимением лучшего он уговорил вас убежать с ним?

– Нет. Я не настолько глупа. Я знала, что надо оставить время на размышление. Что-нибудь около трех недель, я считала. Я не была уверена.

– А Майлс, может быть, еще меньше. – Его тон снова стал сухим, почти безразличным. – Продолжайте.

– Когда поезд прибыл в Норидж, я поняла, что не смогу довести дело до конца. Поэтому я сошла с поезда и позвонила. Но было слишком поздно. Ши сказал мне.

– Понятно. – Пауза. Сейчас все решится, в отчаянии думала она. Он перебирал все это в памяти столько же раз, сколько и она сама. Он сочтет ее слабость и нерешительность причиной смерти своего брата. И впервые поймет истинный характер девушки, на которой хотел жениться. С ощущением тошноты она ждала, вглядываясь в его лицо. Оно было задумчивым и серьезным.

– Надо, чтобы кто-то вам это сказал, Джо. Вы что, ума лишились?

Сама себе не веря, она вдруг осознала, что это не оскорбление, а проявление раздражения. Она в изумлении разинула рот, а он продолжал:

– Сейчас все открылось – в первый раз, как я понимаю? – Все еще молча, она кивнула. – Тогда ради всего святого, не бойтесь смотреть фактам в лицо. Все, что я в этом вижу, – это девушка, которая удачно успела вытащить шею из петли. Или правильнее сказать, в последнюю минуту вспомнившая свой врожденный здравый смысл? – Он снял руку со спинки сиденья и шутливо потрепал ее по колену. – Ну-ну, ничего страшного не случилось, верно? – Точно так он похлопывал маленьких животных после лечения. Кисть была длинной и нежной, настоящая рука хирурга.

– О, я не знаю! – Пытаясь собраться с мыслями, Джоанна приложила руку к кружащейся голове. – Вы… я… вы, кажется, даже не удивились.

– Удивился? Нет. Почему я должен был удивиться? – сразу ответил он. – Для меня это не новость.

– Не но… как же так? Откуда…

Его ладонь отпустила ее колено и тепло и крепко накрыла обе ее руки.

– Очень просто. Я не волшебник. Я просто проследил ваш звонок. Тот, который вы сделали со станции Норидж. – Взгляд его смягчился. – Вы забыли повесить трубку, знаете ли, на целых пять минут.

– Я… я не помню насчет телефона, – призналась Джоанна. – Я почти ничего не помню. Мне сказали, что я потеряла сознание.

– Это было ужасное потрясение. Мне очень жаль.

– Я все еще не понимаю…

– Ну, я знал, что вы находились на железнодорожном вокзале в Норидже, и вы были так расстроены, что я понял – вы не могли быть просто знакомой. И я знал, что у Майлса была новая девушка, и кроме того знал, что он провел уикэнд у друзей, которые жили неподалеку от Нориджа. У девушек Майлса никогда не было имен, поэтому я не мог узнать, кто вы, и как бы мне этого ни хотелось, я не мог рассчитывать найти вас, если бы приехал сюда.

Ее сердце на мгновение замерло. Значит, со стороны Джеральдины это не было уловкой. Он действительно хотел отыскать ее.

– Почему вы хотели… меня найти? – Голос ее от страха стал почти шепотом.

– Ну, если вам так нужно знать… – к нему снова вернулся этот юношеский смущенный взгляд, который она иногда видела раньше. – Я беспокоился… на случай, если вы не сумели вытащить голову из петли вовремя. И если бы я тогда знал, что вы просто упали в обморок, я бы сделал почти то же самое. – Смущение покинуло его, и он ухмыльнулся.

Джоанна тоже в первый раз улыбнулась.

– Итак, я позволил разыграться своему воображению из-за девушки из Нориджа или его окрестностей, а потом вы приходите и говорите мне, откуда вы, и я почувствовал, что это не могло быть простым совпадением, особенно когда оказалось, что вы разбираетесь в дизайне.

Внезапно она не смогла удержаться от вопроса:

– И сколько времени вам понадобилось, чтобы решить, что со мной все в порядке?

Глаза Дугласа, казалось, снова взяли себе часть синевы Атлантического океана, как в тот вечер в Каррикду.

– Примерно столько, сколько понадобилось, чтобы влюбиться в вас.

– И… сколько же? – затаив дыхание, спросила Джоанна.

– О, минут пять, – небрежно ответил он. – Послушай, я думал, что мы все уже обсудили. – Джоанна обнаружила себя в его объятиях. – Из-за чего еще были сомнения? Из-за Майлса?

Она покачала головой, пытаясь повторить что-то из того, что хотела сказать Майлсу по телефону в тот роковой день.

– Нет. Из этого ничего бы не вышло. Ни один из нас в самом деле не любил так сильно, чтобы хватило на всю жизнь.

–  Меняхватит, – мило пообещал Дуглас. – Дай мне только полшанса, и я буду висеть у тебя на шее, как альбатрос, даже когда растеряю все свои перья.

– О, как очаровательно. А ты можешь быть еще романтичнее?

– Хороший вопрос, – прокомментировал Дуглас. Его глаза сделались озорными и ярко-синими, губы нашли ее губы и прижались к ним, руки крепче обхватили ее. Она чувствовала, как вздымается и опадает его грудь, как однажды уже было до этого, и потеряла решимость. Сейчас все было по-другому, без секретов, без темных мест, даже почти без мыслей.

– А как твои родители? – прошептала она.

– Нет, нет и нет. – Он, казалось, точно знал, о чем она думала. – Может быть, мать, однажды. Но не теперь. Она полюбила тебя.

– Тогда – спроси меня еще раз, – приказала Джоанна.

Дуглас сел, пригладил волосы и поправил галстук.

– Джоанна, моя дорогая крошка, ты согласна прийти ко мне и быть «сама собой»? – спросил он.

– Ох, конечно согласна, мой милый, – ответила Джоанна. – Все душой и еще половинкой.