Текст книги "Сборник " Песня, зовущая домой""
Автор книги: Дорис Смит
сообщить о нарушении
Текущая страница: 26 (всего у книги 29 страниц)
Глава одиннадцатая
– Всего наилучшего, и смотри, чтобы Джеральдина не потеряла квитанцию из прачечной, – лаконично сказал Дуглас и отошел.
– Большое спасибо, присмотрю, – ответил Ши. Он поцеловал Джоанну. – До встречи, любовь моя, и помните, завтра не разговаривайте с человеком за рулем. – Поверх ее круглой каштановой головы он посмотрел на того, о ком шла речь. – Еще раз спасибо, Дуг. Что бы мы без тебя делали?
Дуглас знал, что Ши сумел бы что-то устроить, но был рад помочь. Его отец безжалостно выжимал из Ши все соки.
Здесь в Дан Лаогэре, куда они привезли Ши для посадки на пароход, вечер был приятным, теплым и тихим, и за отмелью лишь тонкая полоска, напоминавшая блестящий шелк, отделяла серо-голубое море от серо-голубого неба. По правому и левому бортам стоявшего у причала парохода зажглись навигационные огни. В легких сумерках они сияли, словно рубины и изумруды. Очень романтичная сцена, подумал Дуглас, довольный тем, что пока еще никто не научился читать чужие мысли.
– Хотите пройтись по пирсу? – предложил он. – Мы можем подождать до отхода.
Пока еще никто не научился выводить мысли на экран радара, но тем не менее иногда их можно увидеть. Нерешительность Джоанны была именно таким случаем. Черт побери, почему она стесняется меня,подумал он. Или она боится, что я собираюсь бросить ее в море?
Двумя резкими гудками сирены пароход объявил об отплытии. С палубы неистово махали пассажиры, и Джоанна, найдя среди них Ши, бурно помахала в ответ.
– Он не смог взять билет на самолет? – спросила она.
– И не пытался. Он терпеть не может летать. Боится до смерти, – ответил Дуглас. – В отличие от Джеральдины. Она летит утром. – Он задумчиво смотрел на свою спутницу. – Сожалею, что все получилось таким образом, но тут уж ничего не поделаешь.
Она смотрела на него огромными круглыми глазами.
– Я не хочу, чтобы вам пришлось ехать из-за меня.
– Нет-нет, мне так не кажется, – поспешно заверил он. – Отец хочет, чтобы я кое-что сделал на фабрике, и в Каррикду у меня есть хороший друг, с которым я совсем не прочь поболтать. Нет, это не из-за вас, так что можете перестать обвинять себя. – Она неуверенно улыбнулась. – И еще одно могло бы вам в этом помочь, – продолжил он. – А именно – если мы заключим мир. – Слова попали в точку. Он увидел, как она вспыхнула. – Я, правда, не совсем уверен, в чем тут дело, – он замолк, давая ей возможность объясниться. Она промолчала, и он продолжил: – но мы, похоже, обречены на взаимное непонимание. Возможно, так начертано судьбой! В ближайшие несколько дней нам придется провести массу времени в компании друг друга. Давайте постараемся вести себя, как двое уравновешенных и разумных людей. Если хотите, как брат и сестра. В конце концов, я чуть было не стал вашим деверем.
Ему пришлось придержать ее за локоть. Она резко остановилась.
– Моим деверем?
Он с чувством заглянул в ясные карие глаза, надеясь, что она поймет посылаемое сообщение. Не бойтесь! С вами ничего не случится, пока я рядом.
– Вспомните, ведь вы думали, что Ши мой брат. И я с самого начала понял, как с вами обоими обстоит дело.
– О да, Ши, – пробормотала Джоанна. – Конечно. – Она по-детски добавила: – Вы знаете его мать? Я все думала, как это я остановлюсь у нее. Захочет ли она меня принять?
– Да, конечно, – заверил Дуглас. – Не надо бояться Мейр О'Малли. Это очаровательная, прелестная женщина. Но дело в том, что она вас не получит. В изменившихся обстоятельствах я подумал, что будет лучше, если вы остановитесь в нашем доме.
И пусть мне отрежут язык, думал он, прежде чем я скажу кому-нибудь, почему. Старое ирландское выражение «я хотел бы показать тебя моим розам» трансформировалось в «я хотел бы показать тебя Кейт». Пятьдесят одну с половиной неделю в году он был разумным, трудолюбивым и скучным. Всего на полнедели – что ж, думал он, всего ради полнедели стоит ли просыпаться?
– Надеюсь, вы не возражаете? – небрежно спросил он. – Я договорился с Мейр и Ши.
– Нет, не возражаю, – сразу согласилась Джоанна. – Я, правда, очень рада. Мне бы хотелось видеть, как устроится Клути.
– И не возражаете по поводу остальной речи?
– Боже праведный, нет, – сказала она оживленно. – Я всегда хотела иметь брата. У меня должен был быть один, но он умер совсем крошечным.
– Прекрасно, – ответил он, удивляясь, зачем ей понадобилась эта откровенность.
На следующее утро он заявился рано, с плетеной корзинкой, в которой, прикрытые крышкой, радостно прыгали оба котенка. Освобожденный Кен, все еще испытывавший потребность в самовыражении, толкнул растопыренной лапкой молочный кувшин. Если бы он не выглядел таким надменным, а его круглые золотые глазки такими заинтересованными, растекшиеся ручейки не казались бы столь досадными.
Вытирая пол, Джоанна старалась не смотреть на почти белый нос, прижавшийся к замку крышки.
– Все будет хорошо, – заверила она. – Тебе очень понравится в Донегале. Там найдется с кем поиграть.
Она не попрощалась с Кеном, который был занят тем, что вертелся как одержимый вокруг Элис, стараясь поймать завязки ее передника. Клути в корзине взывал о милосердии.
– Скорее бы кончился этот тарарам, – заметила Элис, и на мгновение Джоанна почти возненавидела ее.
Дорога, чуть заворачивая, вела на северо-запад, и первая значительная остановка была в Каррике-на-Шенноне. Город был центром чартерного судоходства, и река кишела прогулочными пароходами и людьми, наводившими на них блеск. С четырехпролетного моста можно было видеть оживленную панораму – зеленый парк, пристань, огороженную белыми перилами, и широкий простор реки в пятнах красных и бирюзовых корпусов и белых и желтых кабин.
– Устали? – спросил Дуглас, когда они миновали указатель, сообщавший, что они приближаются к Бандорану.
Джоанна покачала головой. Эти несколько часов промелькнули чересчур быстро, но она никогда не сможет забыть ни их, ни человека, который наполнил их смыслом. Дорога, по которой они ехали, всегда будет неотделима от него.
Бандоран подарил Джоанне первую встречу с Атлантическим океаном и возвышавшимися на севере, на другом берегу залива, холмами Донегала. Он также показал ей, как по-щенячьи способен вести себя Фланн, который, скользя, носился по плоским глыбам известняка.
– Страна О'Доннела, – сказал Дуглас, помогая ей при подъеме на Аугрус Хед. – Пришли. Вам надо посмотреть на мосты Фей. Они очень знамениты. – Он протянул руку. – Держитесь за меня. Ши не поблагодарит меня, если вы свалитесь!
Она с радостью приняла предложенную руку. Ни на что не гожусь, с отчаянием упрекала себя Джоанна: она боялась высоты, а волны, ревущие в пещерах под обрывом, в которые она вглядывалась сквозь каменные арки, гипнотически притягивали ее.
– Все в порядке. Я не отпущу вас, – сказал Дуглас, и внезапно обыденное замечание приобрело глубокий смысл.
Усомниться в этом человеке было так же невозможно, как усомниться в том, что за ночью последует день. Это был человек настолько сильный, что можно доверить ему жизнь с тем же чувством уверенности, что и руку. Если бы это с ним она пообещала встретиться в Эдинбурге, никакие слова отца не заставили бы ее отступиться.
Если бы это был Дуглас… Дуглас, а не Майлс…
Таким простым стало все это после четырех недель смятения. Она искала на ощупь и страдала, и совершенно запуталась. Но теперь она знала. Любовь должна быть чем-то большим, чем просто физическим влечением и детской влюбленностью. Она должна быть сильной, непоколебимой, твердой и полностью отвечающей потребностям твоей души. Вот почему ты хотела запомнить такие моменты, как взгляд и плечо рядом с твоим плечом, и вот почему тебе так хорошо ощущать руку на твоей руке.
Вряд ли можно было сделать что-то более бессмысленное – влюбиться в человека, с которым ее разделила сама судьба и который к тому же хотел быть только ее братом.
– Вам холодно? – спросил Дуглас, и она поняла, что дрожит. – Во всяком случае, нам пора двигаться.
Когда они проехали сначала Бандоран, а потом город Донегал, настоящая страна Донегал стала с каждой милей разворачиваться перед ними – побеленные коттеджи под соломенной крышей, каменные ограды, склоны холмов в веснушках утесника, лужайки, подобные стеганым коврикам, и море. И все это в резких тонах – темно-зеленое, цвета старого золота, черное и темно-синее.
Неожиданно машина остановилась на склоне, и Дуглас указал на скопление крыш и церковный шпиль внизу, во впадине.
– Вот! Это Каррикду.
Деревня, очень маленькая, расположилась в начале Каррик Пасс, и Каррик Пасс, слева и семьюстами футами ниже машины, казался всего лишь овечьей тропой.
Они проехали по мосту, перекинутому через сверкающую речку.
Основными цветами Каррикду были серый и белый. К достопримечательностям относились какой-то памятник за оградой, каменный желоб, из которого поили скот, и еще – ее сердце забилось быстрее – указатель со стрелкой и надписью «О'Малли Твидс Лимитед». К ее разочарованию, Дуглас не обратил на него никакого внимания. Он с безмятежным видом повел машину по главной улице, не переставая говорить.
– Друг, о котором я вам рассказывал, живет вон там. – Он показал вдоль отходившей в сторону улицы. – Винсент О'Нейл. Он ветеринар. Почти отошел от дел, занимается в основном исследовательской работой. Не знаю, увидите ли вы его. Он отшельник. Кейт говорит, что сейчас он почти не выходит из дома. Жаль. В его пальцах имеется то, чему невозможно научить – дар исцеления. – Несложно было заключить, что Винсент О'Нейл повлиял на его выбор карьеры.
– Я бы хотела с ним познакомиться, – тепло сказала Джоанна.
– Видите ли, боюсь, это не получится. – Казалось, Дуглас пожалел о сказанном. – Он очень смущается с незнакомыми. Иногда он даже телефонную трубку не снимает. – Он еще раз повернул. Примерно через милю впереди показались серые каменные столбы, двустворчатые ворота были открыты. – Смотрите во все глаза, Бога ради, не хочу для начала переехать одну из кошек Кейт, – с ухмылкой предупредил он, аккуратно направляя большую машину в ворота.
Она решила, что он шутит, но пока машина ехала по дорожке, две черные кошки перебежали ей дорогу.
– Теперь ясно, что я имел в виду? – посмеиваясь, сказал Дуглас. – Это разведчики.
Через несколько секунд дорожка перешла в усыпанную гравием площадку. Там стоял дом, жемчужина в стиле Палладио, [12]12
Палладио, Андреа – итальянский архитектор XVI века.
[Закрыть]и кошки. Она насчитала семь, и как раз в это мгновение кремовый полумесяц спрыгнул с ветки платана, и их стало восемь.
Дуглас нажал на клаксон, дверь сразу открылась, и три собаки с лаем ринулись вниз по ступенькам. За ними сбежала фигурка в зелено-голубом ситцевом платье, удивительно девическая, со стремительными ногами и короткими вьющимися волосами. Дугласа, первым вышедшего из машины, сразу скрыла завеса из восторженных собак и объятий изящных рук. Застенчиво последовавшей за ним Джоанне показалось, что всем этим он был невероятно доволен.
Теперь Дуглас глядел на нее, указывая согнутым пальцем.
– Ну, Кейт, что ты думаешь? Не обращай внимания на сажу у нее на носу. Мы заставим ее умыться перед обедом!
Вблизи Кейт выглядела не так молодо. Лицо было в морщинах, особенно вокруг глубоко сидящих сине-зеленых глаз, а волосы начали седеть. Внешностью и стилем она не могла сравниться с Шейлой О'Малли, но в ней было нечто, и это до сих пор проявлялось в ее улыбке. Примерно пятьдесят два, решила Джоанна, но как молода. И в семьдесят она все еще будет молодой, а в этом были свои минусы, так же как и плюсы. Во главе обеденного стола она была весьма рассеянна, приподнимая крышки с блюд с видом исследователя и давая понять, что все это – забота исключительно кухарки. У нее были кухарка, горничная и универсальная прислуга (мужского пола). Он старательно закрыл двойные двери, когда кошачья часть свиты попыталась последовать за ними в прелестную светло-зеленую с белым столовую со старинным камином и очень подходящей к обстановке висевшей над ним репродукцией «Райского сада» Яна Брейгеля.
Нокбег при все своем очаровании создавал ощущение утилитарности, а его обитатели производили впечатление энергии и силы. Дом Кейт Мартин, казалось, был заколдован, а Кейт, украдкой подсовывающая кусочки собакам под стол, производила впечатление только довольства жизнью.
За обедом последовал беспечный вечер, прогулка по саду, час со стерео и довольно сентиментальными любимыми пластинками Кейт. Отправляясь спать, сонная Джоанна оставила Дугласа и его крестную все еще бодрствующими. Она говорила без умолку, он, уютно зарывшись в угол кушетки, слушал, поглаживая рукой щеку. Привычная поза, и довольно обычная сцена, но Джоанна не могла припомнить, чтобы в Нокбеге она видела что-нибудь подобное. Сцена была выразительной и почему-то бесконечно трогательной.
Глава двенадцатая
На следующее утро Джоанна встала рано и выглянула в окно спальни. Участок, на котором стоял дом Кейт, отделял деревню Каррикду от дикого побережья. Со стороны холмов естественные пастбища в неверном свете выглядели белыми, желтыми и золотыми. Белое пятно коттеджа, стога сена, поле поспевшей пшеницы и деревья со светлой листвой, которые она заметила вчера. Со стороны залива темные сланцевые утесы врезались в бесцветное небо.
Цоканье лошадиных копыт вывело ее из задумчивости. Взглянув, она увидела шедшую по дорожке гнедую лошадь, верхом на которой в синем аранском свитере восседал Дуглас. Он заметил ее и помахал рукой.
– Эй, привет! Завтракали? – Она покачал головой, и он снова крикнул: – Ну, так пошевеливайтесь, или не видеть вам удачи! – Она с готовностью подчинилась.
Они позавтракали вдвоем – Кейт привыкла не ложиться раньше часа ночи и никогда не представала перед миром раньше десяти утра – и сразу же отправились на фабрику твида.
– Добрый день, сэр. Как поживает ваш отец? – Казалось, Дуглас и шагу не мог ступить по Каррикду без того, чтобы его не остановили. Чаще всего спрашивающий добавлял: – А ваша мать, храни ее Бог? Мы не видели ее с тех пор, как Господь взял к себе вашего брата, да будет он к нему милостив.
Джоанна, зайдя на крошечную почту, чтобы купить марки, не могла не заметить вызванного ею самой интереса. Все было тщательно осмотрено – бежевая губная помада и лак на ногтях, клетчатая ситцевая юбка с нагрудником, голые ноги в плетеных сандалиях. И когда подошла ее очередь, голос за решеткой был таким же любопытным, как и взгляд.
– Чудесный день, слава Богу. Вы из гостиницы?
– Не говорите ей! Она любопытная старая сплетница, – сообщил голос Дугласа от двери, и хозяйка почты расплылась в приветственной улыбке.
– О, мистер О'Малли! Вы вместе? – Глаза немедленно устремились к левой руке Джоанны.
– К вашему сведению, Нора, – сказал, подмигивая, Дуглас, – мы здесь вместе в гостях.
– В большом доме у мисс Мартин? Конечно, это чудесно. Милости просим. – Выяснив все, что надо, Нора, наконец, вытащила свою потрепанную папку с марками.
До «О'Малли Твидс Лимитед» можно было добраться по короткой дороге с ободряющим указателем «Добро пожаловать». Фабрика представляла собой несколько похожих на сараи зданий, одно из них с фронтоном, в обычном окружении газона и цветочных клумб, стоек для велосипедов и погрузочной платформы.
Управляющий конторой мистер Гроган, очевидно, ожидал их. Он послал за кофе и пригласил мистера Ратигана, начальника производства, и мисс Макнили, заведующую кадрами, присоединиться. Ши, похоже, рассказал о творце новых узоров, и они горели желанием познакомиться с ней. Это очень льстило, и Джоанна пожалела о своих голых ногах и «детской» юбке.
– Скажите, – спросил мистер Гроган, – где они отыскали вас как раз в такой критический момент? Три недели назад Ши почти готов был свихнуться.
– Ее послал Святой Антоний, – ответил Дуглас прежде, чем Джоанна успела рот раскрыть. – Мне, – сухо добавил он, и странно посмотрел на нее с другого конца конторы.
На одну безумную секунду ей почти показалось, что он говорит серьезно, словно они могли составить пару и в другом, а не только в том, что оба одеты неформально, – а потом он отвел взгляд серых глаз в сторону, и пульс Джоанны пришел в норму.
– Я привез деньги, – сказал Дуглас. – Надеюсь, у них хватит ума не болтать. Стоит только кому-нибудь открыть рот у Флаэрти, и об этом будет знать вся округа.
На мистера Грогана и мистера Ратигана это произвело впечатление.
– Насчет этого не волнуйтесь, – пообещал первый. – Их проинструктируют.
Тут мисс Макнили спросила Джоанну, не хочет ли она «немного пройтись». Они вышли из комнаты как раз в тот момент, когда Дуглас открыл шкаф и воззрился на встроенный в него сейф:
– Могу понять, почему беспокоится страховая компания. Умному вору недолго его обчистить.
Посмотреть было на что, а мисс Макнили была знающим экскурсоводом. Они начали с прядильни и красильни, прошли в отделение, где уточная нить наматывалась в бобины для заправки. Дальше последовало помещение со станками выше человеческого роста, где изготавливали основу. Молодой рабочий возился с огромным коконообразным навоем, только что снятым со станка, который надо было подготовить для ткачей.
– Какой огромный, – ахнула Джоанна. И неудивительно. Обычная длина куска, сообщили ей, семьдесят ярдов.
В другом помещении ткали. Все ткачи были молоды, и мисс Макнили объяснила, что это ученики. Она представила пожилого мужчину, наблюдавшего за работой, и Джоанна была поражена его медленной, изысканной манерой разговаривать. Он заключил разговор серьезным «Храни вас Господь».
– На этой стадии, – объяснила мисс Макнили, – навой переходит к ткачам. А потом он пойдет прямо на окончательную обработку. – Она повела Джоанну по двору, рассказывая на ходу о различных проектах по социальному развитию, осуществленных за долгие годы. Джоанна решила, что она, наверное, не моложе Шейлы О'Малли и, очевидно, всей душой предана «О'Малли Твидс».
Слушая ее, было еще огорчительнее думать о возможном объединении. Не то чтобы она предполагала, что это означало бы крах. Эта милая женщина не потеряет свою работу, и челноки будут трещать по-прежнему, и фургоны О'Малли с фирменной маркой – овцой и ягненком – все так же будут мчаться по узкой главной улице Каррикду. Но это уже не будет семейное предприятие. Не будет такого чувства гордости и личной заинтересованности.
– У вас очень задумчивый вид, – заметила мисс Макнили, когда они повернули обратно. – Если вы хотите увидеть еще что-нибудь, или…
– О нет. Вы были чрезвычайно любезны, – поспешно сказала Джоанна. – Я просто задумалась о семье О'Малли. – Это могло только все усложнить, предупредила она себя, но тем не менее почему-то была не в состоянии замолчать: – Два сына. Вы знали их, когда они были детьми?
– Конечно. Мистеру Дугласу было лет пять-шесть, когда я начала здесь работать. Тогда я работала у его деда. Он был еще жив.
– Лет пять-шесть, – повторила Джоанна. Трудно было представить себе Дугласа иначе, чем тридцатилетним, настоящим мужчиной, самостоятельным и уверенным в себе. – Каким он был?
– Очень спокойным. Всегда рядом с дедом. Уже тогда у него была взрослая голова на юных плечах.
– А Майлс?
– О, совсем другой. Экстраверт. Не по возрасту развитой. Общий любимец. – Она помолчала. – Не знаю, слышали ли вы, что случилось на самом деле, по крайней мере, почему он ехал в Шотландию в тот день, когда погиб.
– Нет, – почти шепотом ответила Джоанна.
Мисс Макнили вздохнула:
– Похоже, из-за какой-то бесстыдной девицы. О, я знаю, что для этого нужны двое и мистера Майлса наверняка не надо было уговаривать, но я старомодна, и такого рода девицы всегда приводят меня в ярость.
– Какого рода девицы? – резко осведомилась Джоанна.
– Вы думаете, что я слишком многое допускаю как само собой разумеющееся. Может, и так. Но если бы все было честно, то к чему делать из этого тайну? Во всяком случае, если бы не она, сейчас он был бы жив.
Джоанна ощутила на лбу под густой челкой крупные капли пота.
– Но ведь вы даже не знаете наверняка, что дело было именно в девушке?
– В этом почти можно не сомневаться. Она звонила и разыскивала его в тот день, когда он погиб. Не сказала, как ее зовут, но Ши – это он подошел к телефону – говорил, что она казалась ужасно расстроенной, когда он ей сказал. По-моему, одно время мистер Дуглас собирался ее разыскать.
– Зачем? – Джоанна почти не слышала собственного голоса.
– Ну, я полагаю, чтобы дать ей понять, что к чему. – Мисс Макнили была симпатичной женщиной с орлиным профилем и проницательными голубыми глазами. Сейчас в них появился оттенок жесткости. – В наше время девушки – конечно, к вам это не относится, милая, – похоже, считают, что могут делать все, что им заблагорассудится. Эта девица чуть не развалила дело, которое строилось годами. Так пусть бы знала, что наделала.
Когда они шли по деревне обратно с бегущим по пятам Фланном – он ждал их у входа на фабрику, – Дуглас шутливо заметил:
– Я беспокоюсь, а обеспокоенный вид у вас, так что мы вдвоем напоминаем что-то такое, я, правда, не уверен что именно. Что-то вроде «Тяни-Толкая»? – Он искоса взглянул на Джоанну. – Может, вы не смотрели «Доктора Дулитла»?
Она смотрела и не удержалась от улыбки.
– А что вас беспокоит?
– Да эти добавочные деньги, которые будут храниться в сейфе сегодня и завтра. – Он предусмотрительно понизил голос. Повышение заработной платы распространялось почти на шесть предыдущих месяцев, и в пятницу должно быть выплачено что-то около пяти тысяч фунтов. Это означало массу хлопот, и они хотели взять деньги из банка еще во вторник, но страховая компания запретила. – В сущности, их нельзя винить, – сказал Дуглас. – Вы видели сейф? Его поставили еще при моем деде. Я сам, наверное, мог бы его вскрыть. Они уже возражали против него даже при наших обычных выплатах, и мы уже заказали новый, но он будет готов только через несколько недель.
Джоанна спросила, что же они решили.
– Ну, они застраховали три тысячи, а получение остального я задержал до завтра. Завтра вечером нам придется самим привезти остальные деньги. И меня это нисколько не радует. Я поставил сторожа, но он не может быть сразу везде, а в этой глуши у нас нет круглосуточного полицейского поста. – Он философски вздохнул. – Я думаю, мне просто придется пойти посторожить самому.
За ленчем Кейт спросила, что они собираются делать сегодня, и Дуглас ответил за себя и за Джоанну: он собирается отвезти ее на чай к Мейр О'Малли, а сам повидаться с Винсентом О'Нейлом, ветеринаром.
– Тогда не звони с переднего входа, он перестал открывать дверь, – предупредила Кейт. – Единственная возможность попасть в дом – пройти прямо в кухню. Я знаю, мне приходилось так делать. Он стал таким же странным, как два башмака на левую ногу.
– Но Боже праведный, разве он больше не заходит присмотреть за вашим зоопарком?
– Нет. Теперь он ничего такого не делает, – печально ответила она.
Джоанна, поднимаясь наверх, чтобы переодеться в красное платье из тонкой шерсти, слышала их разговор.
– Но разве вы не можете… я хочу сказать… – в голосе Дугласа слышалось смущение. – Наверняка вас-то он бы послушал. Человек с таким талантом – да вряд ли в Ирландии найдется ветеринар, который может с ним сравниться. В чем дело, Кейт? Что он сейчас исследует?
– Считается, что исследует, – деликатно заметила Кейт, и Дуглас, очевидно, понял.
– О Боже, только не это! – воскликнул он.
Однако, когда он повез Джоанну в деревню, он больше не упоминал о Винсенте.
Многое в Каррикду совпадало с описаниями в путеводителе, но многое ее удивило – электрические пишущие машинки и диктофоны в конторе «О'Малли Твидс», то, что маленькая горничная Кейт напевает самую новую популярную мелодию, а теперь – и дом Мейр О'Малли.
Она представляла себе побеленный коттедж, прицепившийся как ракушка к склону холма, с хозяйкой прямо из ирландской легенды, темноволосой, синеглазой и стеснительной. Мейр, имевшая какое-то загадочное отношение к Мэттью О'Малли, должна быть маленькой женщиной с неуверенными движениями.
Прежде всего, коттеджа не было и в помине, одноэтажный дом с верандой оказался современным и нарядным, и Мейр О'Малли – это точно была она, потому что как раз в этот момент Дуглас окликал ее – была высокая, с размашистыми жестами, каштановыми волосами, яблочно-румяными щеками и светло-карими глазами. В руке у нее был пучок сорняков, которым она небрежно помахала в сторону машины.
– Привет, и рада вас видеть! – крикнула она звонким властным голосом.
– Рада вас видеть, Джо! Ши так много рассказывал о вас. – Дуглас уехал по своим делам, и карим глазам и широкой улыбке Мейр О'Малли ничто не мешало тепло сосредоточиться на гостье. Скорее, опуститься на нее. Мейр О'Малли была немного выше Дугласа и на добрую голову выше Джоанны. Волосы ее были прямыми и каштановыми, длинные загорелые ноги голыми, платье лимонного цвета не доходило до колен. Неуверенная? Застенчивая? Беззащитная? Джоанне захотелось громко засмеяться.
Время прошло быстро. После чая Мейр показала Джоанне дом. Она купила его за бесценок и постепенно переделывала по своему вкусу.
– Конечно, между семестрами, что вовсе не ускоряет дело.
– Между семестрами? – эхом повторила Джоанна и узнала, что до замужества Мейр была учительницей, и как только ее дети стали независимыми, прошла курс психологии и теперь преподавала в университете на севере Англии.
А ты думала, напомнила себе Джоанна, официантка или горничная, нанимаемая на сезон.
– Я и понятия не имела. Ши только сказала, что вы «подрабатываете немного на том берегу».
– О, это мне нравится! – засмеялась Мейр. Она тепло говорила о Кейт. – Она совершенная прелесть, и все этим пользуются. Они подкидывают ей всех ненужных животных – у нее для всех дверь открыта. Я сказала, что ей надо бы быть Кейт Барнардо!
Только провожая Джоанну обратно до «большого дома», Мейр намекнула на то, что было у нее на уме.
– Приезжайте повидать меня снова, если у вас найдется время, и в следующий раз, когда вы соберетесь в Каррикду, Ши просто должен уговорить вас остановиться у меня. – Ее светло-карие глаза, серьезные и добрые, встретились с глазами Джоанны, и солгать им было невозможно.
– Я бы с удовольствием, миссис О'Малли, – сказала Джоанна. – Но… я не знаю.
– Джо, милая… – Звонкий голос стал мягче, но все же звучал насмешливо, – вас это совершенно ни к чему не обязывает. Дни, когда выходили замуж за первого мужчину, который привел вас к себе домой, прошли даже в Каррикду! Джерри Болдуин была у меня два или три раза.
Для нее было сюрпризом, что Джеральдина, оказывается, гостила в этом доме. Снова она сделала неверный вывод. Она считала, что у Ши с самого начала не было шансов.
– Вы, конечно, знакомы с Джерри? – говорила Мейр. – Сколько огня! По-моему, я никогда так не смеялась, как в первый раз, когда Ши привез ее сюда на уикэнд. Считалось, что они – бригада для покраски ванной, но эти двое только и делали, что ругались. Она обычно таскала его за волосы.
– Она собирается замуж за Дугласа, – сказала Джоанна, и Мейр взглянула на нее.
– Это я слышала. Ну, лучше него с ней никто не справится. Мне нравится Дуг, – продолжила она. – Я всегда была на его стороне. – Джоанна вздрогнула. – Возможно, это не так заметно теперь, когда Майлса не стало, упокой Господь его душу. – Эта маленькая добавка не только напомнила Джоанне, что Мейр католичка, но, похоже, слова воспринимались и буквально: именно это должен был получить необузданный и обаятельный Майлс – покой Господень. Она снова прислушалась к тому, что говорила Мейр: – Но до этого то, как по-разному Шейла О'Малли относилась к этим двум мальчикам, было просто возмутительным. Неудивительно, что Дуглас предпочел животных людям.
– Как я поняла, – неуверенно вставила Джоанна, – это не очень счастливый брак.
– Счастливый? – повторила Мейр. – Ну что же, они шли на это с открытыми глазами: Мэттью хотел иметь фабрику, а она хотела мужа, который мог бы расширить дело. Он оставил девушку, на которой ему следовало бы жениться, хотя ухаживал за ней, и она любит его до сих пор.
С разгоревшимися щеками Джоанна уставилась на нее. Может, это подтверждение ее собственных подозрений? И даже объяснение еще одного необычного факта – того, что Ши воспитали протестантом:
– Вы хотите сказать…
– Молчание – золото! Я и так уже наговорила слишком много, – отшутилась Мейр. – И Мэтт не из худших. Компьютер в человеческих джунглях, но ранил он удивительно немногих, и ни одна из ран не была смертельной. – Она помолчала, давая возможность Джоанне переварить сказанное. Кого бы ни оставил Мэтт много лет назад, тому только оставалось с этим смириться, и никто не сможет отрицать, что эта жизнерадостная женщина именно так и поступила.
– Когда Джим умер, – продолжала Мейр, – это мой муж, он был кузеном Мэтта, они были похожи, как горошины в стручке, и разные, как мел и сыр. Когда Джим умер, Мэтт сделал гораздо больше, чем я была вправе ожидать. Я приняла его помощь ради Ши и девочек и теперь рада, что Ши может хотя бы частично отплатить ему. Шейла… – Она покачала гладко причесанной каштановой головой. – Вот уж нет! Шейла никогда не позволит забыть о прошлом. О Боже, – спохватилась она с покаянным видом. – Мне не следовало этого говорить. Забудьте.
– Забудьте! – Прощаясь у высоких, открытых ворот Кейт, Джоанна знала, что быть благоразумной – это одно, а забыть – совсем другое.
Дуглас позвонил, чтобы сказать, что не вернется к обеду, поэтому Кейт приказала подать обед в ее гостиной.
– И я думаю, можно разжечь камин. По вечерам становится довольно прохладно.
– Правильно, мэм, – бодро ответила Пег, маленькая горничная. – Я принесу огонька от плиты.
Через минуту она вернулась с горящим фитилем, и вскоре огонь пылал. Может быть, камины Кейт и были старомодными и требовали больших расходов, но в действительности они выглядели изумительно.
– И что же такого сказала вам Мейр, что вы выглядите такой задумчивой? – Кейт испытующе смотрела через стол. – Боже мой, никак вы покраснели?
Ее взгляд встретился со взглядом Джоанны, и веселье в нем медленно пропало.
– Нет, – смущенно сказала Джоанна. – Это просто огонь – хотя миссис О'Малли действительно удивила меня. Я не знала, что она читает лекции в университете.
– О да, она примечательная особа, – снизошла Кейт. – Можно даже сказать, редкая, что касается Каррикду. Но это – другая история. – Действительно другая, подумала Джоанна, или та, о которой она уже догадалась? – Редкая и выполнившая свое предназначение, – продолжила Кейт, и глазом не моргнув. – Как всякая женщина, родившая сына любимому человеку. – Она удивленно взглянула на Джоанну, чья чашка застучала по блюдцу. – Разве вы не согласны? Я бы сама была не прочь так сделать.
