Текст книги "Сборник " Песня, зовущая домой""
Автор книги: Дорис Смит
сообщить о нарушении
Текущая страница: 21 (всего у книги 29 страниц)
Глава шестая
– Надеюсь, вы знаете, что делаете, – заметила на следующий день Пэт, регистратор гостиницы, вручая Джоанне счет. – Берегитесь горных волков!
– Один с минуты на минуту должен прибыть, – весело пообещала Джоанна. Было ровно четыре часа, и она ждала Ши. – Высматривайте желтую машину.
– Такую-то я увижу. – Пэт нетерпеливо выглянула в окно. – Ничего подходящего. Хотя вот огромная зеленая как раз тормозит. Годится?
– Нет. Нужна желтая, – ответила Джоанна и, вальсируя, переместилась к киоску с открытками. С самого момента пробуждения она чувствовала себя в до смешного приподнятом настроении.
– Расскажите мне о волках, – приказала Пэт.
– Пожалуйста! – Разговор был глуп, но ей и хотелось глупостей. – Прежде всего волк номер один, король и главный злодей. Страшно подумать, на что он, должно быть, был способе до того, как заполучил артрит. Затем следует мой волк, почти такой же молодчина, но на самом деле он просто овца в волчьей шкуре, и, наконец, средний, который совсем не похож на волка, и поэтому мы назовем его волком в овечьей шкуре. – Она удивилась, когда ответом на ее слова было полное молчание, ведь Пэт сама спрашивала. – Так что ВЫ посоветуете маленькой Красной Шапочке? – спросила она, поворачиваясь.
Сидевшая за барьером Пэт неподвижно смотрела на нее. Ближе и тоже пристально глядя на нее спокойными темно-серыми глазами, стояла кряжистая мужская фигура. Сначала она не поверила своим глазам. Это было невозможно. Она моргнула и взглянула снова. На этот раз сомнений не оставалось. Перед ней действительно стоял Дуглас О'Малли, суровый, как горная скала.
– Насколько я понимаю, вы готовы, – сказал он тоном, лишенным всякого выражения.
Совершенный абсурд, но ее второй реакцией было чувство, что темно-серая куртка харрисовского твида и черный с высоким воротом свитер создавали вполне волчий эффект.
– Я думала… Ши, – ляпнула она.
– Играет в футбол. – Он подхватил чемодан и стоял, придерживая дверь открытой. С отчаянием взглянув на Пэт, Джоанна поспешно вышла. «Огромная машина», длиннющий оливково-зеленый фургон, стояла у тротуара. Он открыл дверь, и она забралась внутрь. Если бы вместо этого земля могла разверзнуться и поглотить ее, она была бы благодарна.
Конечно, ее не оправдывало то, что впервые за несколько недель она почувствовала себя способной к легкому безумству. Пока длинное широкое чудище протискивалось по городским улицам, она сидела с пылающими щеками, сгорая от унижения. Только когда улицы сменились загородными дорогами с теми же, что и вчера, горами на горизонте, Дуглас нарушил молчание.
Он сдержанно сказал:
– Я полагаю, нам необходимо еще раз поговорить об этой работе.
Это прозвучало похоронным звоном.
– Я понимаю, что вы должны были подумать, мистер О'Малли, – виновато сказала Джоанна. – Извините. Не знаю, что на меня нашло.
– Ваш возраст. – Ее поразила мягкость тона. – В двадцать лет человек должен быть способен смеяться. – Проницательность сопровождавшего эти слова взгляда была столь же поразительна. Как будто он знал об этих неделях отчаяния. – Не то чтобы я не понимал шуток, даже если я и выгляжу овцой. – Она в отчаянии открыла было рот, но он не дал ей и слово вставить. – Но вас ждет совсем не шуточная работа, – продолжал сдержанный голос. – И у всех нас проблем и без того хватает, чтобы еще и вас потом собирать по кусочкам.
– Разве похоже, что я могу развалиться? – с вызовом спросила уязвленная Джоанна.
– Откровенно говоря, да, – ответил он, снижая скорость, чтобы пропустить следовавшую за ними машину.
Честное, хотя и обезоруживающее замечание, и пугающее определение тому, во что вначале любовь к Майлсу, а затем потеря его превратили ее за последние четыре месяца. До этого она всегда больше походила на своего благоразумного отца, чем на легкомысленную мать.
– Я уже извинилась, мистер О'Малли, – рассудительно заметила она. – Я не могу изменить свою внешность, но обещаю, у вас больше не будет повода пожаловаться на мое поведение.
Она сказала это искренне, но что-то в его взгляде заставило ее почувствовать, что она говорит не то. Крупные черты почти выражали сожаление.
– Боже, детка, – раздраженно сказал он. Странным образом она ощутила, что раздражение направлено на него самого. – Я не жалуюсь. Я встречаю достаточно молокососов, чтобы не пытаться затыкать им рты. Ненавижу, когда пекинезов носят на руках.
Она засмеялась. Удержаться было невозможно.
– Первый раз в жизни слышу, чтобы меня называли пекинезом.
Было неприятно, что он даже не улыбнулся.
– Джоанна, пожалуйста, позвольте мне закончить. Это очень важно. – Оттенок упрека снова вызвал прилив краски к ее щекам. – По естественной причине и по причинам, которые вам не требуется знать, смерть брата была ужасным ударом для родителей. С его потерей многое рухнуло. Конечно, все это не должно вас заботить. – Много он знает, подумала она, сдерживая дрожь. – Я говорю вам это, потому что, когда я давал объявление насчет работы, я считал, что незаинтересованное лицо может помочь им пережить самый трудный период.
Требование, которому она явно не соответствовала. Какое же она незаинтересованное лицо! Скорее невзорвавшаяся бомба. И тут она услышала:
– Именно потому, что вы не такая, я и должен вас предупредить.
– Не какая? – резко выдохнула она.
– Не незаинтересованная. – Он и вправду сказал это? Как о чем-то само собой разумеющемся, не сводя глаз с дороги.
– Что вы имеете в виду? – еле слышно спросила она.
– То, что вы сами мне рассказали. – Он небрежно оглянулся. – Вы же ответили на мое объявление, потому что слышали о Майлсе и хотели помочь.
Джоанна закрыла глаза.
– А, вот что.
– Вряд ли это обычно. В сущности именно поэтому я подумал, что следует дать вам эту возможность.
Наступила короткая пауза. Пламя отхлынуло от ее лица. Она беспорядочно думала: Все в порядке. Он не догадался. И потом, уже спокойнее: Ну как он мог догадаться? Я, должно быть, сошла с ума.
– Дело в следующем, – добавил он, – то, что вы уже видели – это только увертюра. Отец требователен и непостоянен, большую часть времени он страдает от болей. Мать держит свое горе в себе, и оно гложет ее. Ши здорово умеет управляться с отцом, Джеральдина – великолепно с матерью. Вы все еще хотите присоединиться к команде?
В сущности в этом не было необходимости, но она мгновение помолчала, чтобы сформулировать ответ – зрелый, полный достоинства, без всяких лишних слов, солдат есть солдат.
– Да, мистер О'Малли, да. Хочу.
Серые глаза замерцали.
– Хорошо, – сказал их обладатель.
Взглянув на часы, он добавил, что ему нужно заехать в одно место, и предложил сделать это по пути домой.
– Это в Гленасмоле. Вам, наверное, понравятся пейзажи.
Такое предположение оказалось явной недооценкой. Дорога, вырвавшись из Ратнази и карабкаясь на скопление холмов, с каждой милей приносила новое чудо: буковые и ореховые рощи, древние каменные мосты, высокие, поросшие елями склоны. Насколько мог видеть глаз, плечом к плечу стояли горы, оливковые и яблочно-зеленые, с коричневыми мерцающими тенями.
Снова повернув в сторону Килмашоги, но не очень далеко от Гленасмола они, наконец, свернули на обсаженную деревьями дорогу.
– Через минуту мы будем проезжать дом Болдуинов, – заметил Дуглас О'Малли и почти тотчас же, нажав на клаксон, шумно приветствовал увитый зеленью дом справа от дороги.
– Простите, я просто хотел сообщить, что скоро вернусь, – объяснил он удивленной Джоанне. – Они ждут меня к ужину.
Когда Джоанна, помня вчерашний урок, почтительно постучалась в дверь Мэттью О'Малли, сигнал не загорелся. Вместо этого раздался непринужденный голос:
– Ладно, входите. Послушайте, я не собираюсь называть вас мисс Дайкс. Терпеть этого не могу. Джоанна, если вы не возражаете. – Ее озарила мальчишеская улыбка, вначале застенчивая, что только усиливало ее обаяние.
Это был один из хороших дней. Он поднялся без посторонней помощи и, опираясь только на одну палку, дошел до террасы, где Джоанна накрыла стол к чаю и составила ему компанию. Ши еще не вернулся, а Дуглас ушел к себе, чтобы переодеться.
– Видите ли, мы не часто его видим. Он сам ведет хозяйство, – поделился с ней Мэттью. – Надеюсь, у него нашлось время показать вашу комнату.
– Да, она восхитительна. – Джоанна влюбилась в нее с первого взгляда, еще раз отдавая должное вкусу Шейлы О'Малли: светло-зеленые стены, ковер цвета шалфея, белая встроенная мебель, зеленые с белым занавески и белое кружевное покрывало на кровати.
– И чтобы ввести вас в курс, какие у нас здесь порядки? – был следующий вопрос. Удивительно, но как будто Мэттью О'Малли относился к ведению хозяйства в Нокбеге так же серьезно, как и к проблемам своего бизнеса. Он рассказывал о нем так подробно, что у Джоанны зашумело в голове. К ее облегчению, повествование прервал посетитель – Гарри Блейк, которого она видела на прошлой неделе в «Доме О'Малли».
– Организуйте для нас ужин немного позже, – сказал Мэттью О'Малли, когда Джоанна оставила их вдвоем. – Не спешите. Когда вам будет удобно.
По пятам за Гарри появилась желтая машина Ши.
– Джо! – Водитель, на этот раз в белом свитере, выскочил из машины и взял ее за руку. – Простите, что не заехал за вами. Им одного не хватало. Все в порядке?
С Дугласом могли время от времени возникать моменты близости. С Ши, поняла она с теплым чувством, близость была постоянно. И сегодня его, как и его хозяина, казалось, совершенно не волновало положение дел.
– У мистера О'Малли кто-то есть, – объяснила Джоанна.
Ши взглянул на машину и сказал:
– Да, Гарри Блейк. Еще несколько пометок на карте погоды. Пошли. – Гарри Блейк, пояснил он, ведя ее вниз по ступенькам на лужайку, был главным дизайнером «О'Малли Твидс» и, несомненно, его вызвали для дальнейшего обсуждения вчерашних образцов.
– Но сегодня воскресенье, – начала было Джоанна.
– Когда в лучше узнаете Мэтта, любовь моя, вы не удивитесь, если он пошлет за вами в два часа ночи.
– Удивлюсь – и очень! – решительно заявила Джоанна.
– Ну, может быть, – снисходительно согласился Ши. – Но со мной это случается очень часто. Видите ли, он плохо спит, и иногда у него возникает новая идея. – Без предупреждения он остановился и стянул с себя свитер, под которым оказались плечи цвета сока грецкого ореха и грудь, коричневая и безволосая, как у ребенка. Джоанне, собиравшейся высказать свое неодобрение по поводу методов Мэттью О'Малли, помешало осознание, что ее спутник расстегивает джинсы.
– Не обращайте на меня внимания, – пискнула она.
– Нет, малышка. Не собираюсь, – ухмыльнулся он и, высвободившись из штанин, оказался в плавках. – Присоединяйтесь?
Если бы Джоанна могла быть уверена, что Мэттью О'Малли не вызовет ее для дальнейших инструкций, то поддалась бы искушению. Все же она отказалась. Изящная фигура Ши с вытянутыми вперед и вниз руками совершила затяжной прыжок в бирюзовый бассейн и, вынырнув, проплыла его длину ритмично, как быстроходный катер. Он три или четыре раза проплыл туда и обратно, потом вылез по алюминиевой лестнице, захватил из павильона полотенце и уселся рядом с Джоанной.
Казалось совершенно естественным взять полотенце и насухо вытереть его волосы, такие же густые и черные, как у Майлса, но прямые, а не волнистые.
– Вы слишком худой, – по-матерински сказала она.
– А вы – милая, – мягко отозвался Ши. – Очень, очень милая.
Непривычная серьезность сменила озорное выражение его лица. Она подумала, не таким ли видела его девушка, которая его отвергла: рот более чувственный, чем она представляла, и ямочка на подбородке, как у Майлса. Он немного наклонился вперед, словно собираясь ее поцеловать.
Вот это было не похоже на Майлса, ведь Майлс не стал бы колебаться. Он всегда был словно в лихорадке, волнующий, бесшабашный. Озорство Ши выглядело невинным, как у ребенка, подражающего старшим. Его истинным кредо были мужчина, женщина, ребенок, дом и все то же лицо на подушке рядом из года в год. Все это было у ее родителей, и из-за этого она решилась на тот, оказавшийся роковым, звонок из Нориджа.
Все то же лицо на подушке из года в год… и от внезапно налетевшей мысли у нее перехватило дыхание.
Когда она пришла в себя, Ши забрал у нее полотенце и вытирал уши.
– Я еще не заказывал, верно? – заметил он. – Одну лошадь, пожалуйста, целиком, среднезажаренную! – Маска озорного мальчишки снова была на месте. Кого бы ни видел он перед собой в тот мрачный момент, теперь он снова видел ее, малышку Джо, милую девочку, которую так легко расстроить и приходится снова приводить в себя…
Ничего, прежде чем это семейство успеет немного состариться, ему придется признать, что малышка Джо такая же зрелая и ответственная особа, как – ну, хотя бы Джеральдина Болдуин.
Гарри Блейк остался к ужину, и за кофе они говорили о делах. Мэттью О'Малли стал менее мрачно смотреть на заказ Фелгейт-Уинтера. Он не собирался отступать. Напротив, заказ вдруг превратился в идеальное средство для осуществления того, что он называл «Юность О'Малли». Джоанна вспомнила это название. Гарри Блейк упомянул его в кабинете Шейлы О'Малли.
– Вы думаете, Фелгейт-Уинтер согласится, сэр? – с сомнением спросил Ши. – Вы же знаете, у них есть свое фирменное наименование.
– Если он получит то, что ему надо, конечно, согласится, – ответил его хозяин. – Это уж твоя забота. Вряд ли могут быть хоть малейшие затруднения, – добавил он. – При той рекламе, которую мы разворачиваем, «Юность О'Малли» скоро будет известна в каждом доме. Если Фелгейт-Уинтер или кто-нибудь еще сможет заявить: «Сделано из тканного вручную твида «Юность О'Малли» исключительно для того-то и того-то», он получит бесплатную рекламу. Он не дурак. Он поймет.
«Юность О'Малли» переставала быть загадкой. Очевидно, это одновременно было фирменным названием и частью торговой компании по завоеванию молодежного рынка. Дизайнеры и универмаги занимались этим все более активно.
– А теперь, раз вы уже здесь, Гарри, – продолжил Мэттью, – что сообщает Пирсон? Вы не теряете с ним связь?
Гарри Блейк, к неудовольствию Джоанны стряхивавший пепел в прелестное блюдце веджвудского фарфора, очень небрежно сказал:
– Да, Мэтт, конечно.
– Этот тип, Пирсон, – Джоанна с удивлением обнаружила, что обращаются к ней. – Предполагается, что он должен разработать фирменную упаковку и бланки. Знали бы вы, какой он запросил гонорар. Я и в глаза его не видел. И Ричардсона тоже. Ши, попроси его заехать ко мне. Он к тому же узнавал насчет телевидения. Я в этом заинтересован.
– Я позвоню ему завтра, сэр, – пообещал Ши.
Джоанна, наблюдая за Гарри Блейком, подумала, что редко видела кого-то настолько не в своей тарелке.
– Мы вынуждены использовать этих людей, – раздраженно сказал Мэттью. – Предполагается, что они творят чудеса и все такое. Насколько я могу судить, они палец о палец не стукнули. Послушай, свяжи меня сейчас с Пирсоном. Я сам поговорю с ним. И найди Ричардсона тоже. Сообщение для прессы следовало передать давным-давно.
Джоанна с жалостью следила за маленькими загорелыми руками, ухватившими край стола. Если бы Мэттью О'Малли был стар, даже если бы он выглядел на свой возраст, это было бы не так трагично, но красивое изящное тело, которое не может больше отвечать предъявляемым к нему требованиям – это была трагедия.
– Хватит здесь одного паралитика, – задыхаясь, сказал Мэттью, и Ши поймал взгляд Джоанны и восхищенно улыбнулся.
Однако Гарри Блейк смотрел скорее неодобрительно, чем сочувственно.
– Вы не можете позвонить им сейчас, Мэтт. Сегодня воскресенье.
– Плевать мне, какой сегодня день. – Кисти и напряженные предплечья, сегодня облаченные в нежно-розовый батист, сделали свое дело, и Мэттью О'Малли встал. – Пока это дает мне возможность действовать.
– Осторожно, сэр. – Ши взял его за руку, чтобы поддержать.
– Да, Мэтт, полегче. – Лицо Гарри также покраснело от беспокойства. – Я… ээ… – он колебался, – дело в том, что это не их вина. Шейла сказала им обоим подождать.
– Подождать? – недоверчиво вырвалось у Мэтта, и секунду казалось, что он не находит слов. Но уже в следующий момент он снова был сам собой, выкрикивая вопросы: – Почему мне не сказали об этом? Ты знал? – Темные глаза, тлеющие под нависшими бровями, были устремлены на Ши.
– Нет, ни единого слова, – сразу сказал Ши, но так покраснел, что Джоанна задумалась. Если он здесь ни при чем, то с какой стати ему выглядеть виноватым?
Во всяком случае, ей нечего было здесь делать. Ши личный помощник Мэттью, Гарри Блейк, очевидно, не только главный дизайнер, но и старый друг, она же – новый работник. Кроме того, она испугалась. В Нокбеге витало эхо одной трагедии; но она не предполагала, что к нему может подкрасться трагедия другого рода. И все же по-своему, обиняками, Дуглас предупреждал ее об этом. Он сказал, что со смертью Майлса многое рухнуло. Но до чего же это ужасно! Этот милый дом, и мужчина и женщина, которым он принадлежит, оба удивительно красивые, а на самом деле… она вздрогнула, звякнув чашками, которые собирала.
– И когда моя очаровательная жена это сделала? – спрашивал Мэттью ледяным тоном.
– Утром во вторник, – ответил Гарри Блейк. – Я говорил ей, что это ошибка, но… не очень сердись на нее, Мэтт. Она была не в себе. Это было за день до того, как она легла в клинику.
Джоанна, ставившая на поднос кофеварку, обнаружила, что почти молится, чтобы эта просьба не осталась без внимания. В тот день Шейла О'Малли определенно была не в себе. Все в ней указывало на непереносимое напряжение. Она обнаружила, что отчаянно хочет, чтобы Мэттью понял – смерть не должна разделять; когда ее собственные родители потеряли ребенка, это еще больше сблизило их.
Но тут голос Мэттью О'Малли вновь пронзил беспокойное молчание:
– Тогда все, что я могу сказать: чем дольше она пробудет там, тем лучше!
– Ни одного скучного момента! – Дерзкое лицо Ши, опять как у уличного мальчишки, просунулось в кухню.
Такое легкомыслие действовало ей на нервы. Перед взором Джоанны все еще стояли измученные глаза Шейлы и узловатые пальцы Мэттью. Это было ужасно. Ей не было смешно. Она так и сказала.
– Смейся – или сойди сума, я это усвоил, – ответил Ши.
– Он сказал, чем дольше она будет больна, тем лучше. Над этим невозможно смеяться. Это было отвратительно.
– Она очень отвратительно поступила с ним.
По его тону Джоанна поняла расстановку сил.
– Вы на его стороне, верно?
– Да. Во всем. Он может взять и передумать, он может разразиться руганью, – у него на это причин предостаточно, по он тащит весь воз. И в любом случае, все это ненадолго. В основном у него вовсе не скверный характер, и он просто не станет опускаться до лести. Я уважаю его, он мне нравится, и я говорю на его языке. – К смущению Джоанны, его лицо снова вспыхнуло.
Так вспыхнул Мэттью О'Малли, когда она отметила сходство Ши с ним. И сразу после этого он так властно осведомился о Мейр, матери Ши. Не может быть! Теперь настал ее черед покраснеть. В этом доме хватало темных углов без того, чтобы она придумывала новые.
– Так что же это – «Юность О'Малли»? – спросила она.
– Ответить можно одним словом – Майлс, – сказал Ши. – Весь план был в ведении Майлса; его дизайн и во всем рекламном материале его фотография, этикетки и упаковка – воспроизведение ее же в виде шаржа. Обсуждалось даже, не раскрасить ли новый фургон символами «Юность О'Малли». Это просто рог изобилия, – закончил Ши.
– И сейчас? – осведомилась Джоанна.
– Да. В этом босс не отступит, Джо. Это слишком крупное дело. – Лицо Ши снова изменилось, на этот раз оно стало расчетливым, таким, какое, возможно, и обеспечило его нынешнее положение. И все же невероятным образом похожее на лицо Мэттью, Мэттью, который может пренебречь страданиями жены.
– Это жестоко, Ши. Она не перенесет этого. Она так любила его.
Лицо между буфетами внезапно стало умудренным.
– Вы очень добры, милая, но если у вас такое понятие о любви, то оно не совпадает с моим. – Казалось, он собирался что-то добавить, когда зазвонил внутренний телефон. Джоанна, которая никак не могла запомнить, что такое может случиться, подпрыгнула. Ши протянул руку и снял трубку. – Сейчас, сэр, иду, – быстро сказал он и вышел.
Джоанна кончила мыть посуду и вышла на улицу. Нокбег стал каким-то неприятным – домом, где люди ненавидели друг друга, а те, кто во всем остальном были добрыми друзьями, оказались противниками. Несколько часов назад, когда кофеварка булькала и стол выглядел аппетитно, и о ее ноги терся старый серый кот, этот дом вызывал в ней теплые чувства – он казался родным.
А теперь он быстро удалялся и, казалось, угрожал ей, как тени в тумане. Значит, это действительно «черная долина», но Майлс преодолевал ее влияние самим своим существованием, будучи связующим звеном между двумя людьми, которые, похоже, ненавидели друг друга. Отчасти из-за нее Майлса не стало, и теперь могло случиться что угодно.
Она приехала готовая к тому, что встретится с понятным горем; то, как все перепуталось, ее ужасало.
Ее руки коснулся холодный нос, и, когда она подпрыгнула, длинное гибкое тело Фланна, голубое, как сами сумерки, тяжело прижалось к ней. В тот же момент ее окликнул голос Дугласа:
– Привет. Ши интересовался вами. – В полутьме его лицо выделялось бледным овалом над стеноподобной грудью.
– Вот как! – Она выругала себя за дрожь в голосе.
– Да. Я думаю, он напугался, что вы ушли, как все хорошие кухарки. – Его рот сложился в насмешливое «О», но глаза оставались очень настороженными.
– Простите, – твердо сказала она, – но мне захотелось на свежий воздух, а прервать совещание я не решилась, поэтому я просто вышла.
В пристально всматривающемся в нее лице промелькнуло явное облечение – или, может быть, одобрение?
– Направляетесь вверх? – Он кивнул в сторону извивающейся дороги и дорожного знака с еле различимой надписью «Проезда нет». – Или вы уже надышались? Отлично. Тогда идемте домой, – предложил он, и она согласно кивнула.
Если бы рядом с ней была изящная фигура Ши, конечно же его рука устроилась бы у нее на плече или под локтем. Дуглас шел с упрямым видом, засунув руки в карманы. Из всех, кого она когда-либо встречала, Дуглас меньше всех пытался встревать в чужие дела, и все же он взялся присматривать за домашним хозяйством, а она теперь была его частью, и ее следовало привести домой, как заблудшую овцу.
У низкой стены, с которой днем открывался вид на зеленое плато, ее страж остановился. Впереди, в долине, ведущей к Ратнази и Дублину, мерцали мириады огней.
– Вот там, – сказал он, указывая рукой, – совершенно прямая линия, видите? Это аэропорт.
Она отыскала огни и запомнила их расположение. Может, она сможет увидеть их и из Нокбега. Это утешало.
– Туда можно просто по-соседски забежать за чашкой сахара, – добавил спокойный голос Дугласа.
– Забавно. Я никогда по-настоящему не осознавала, что это так близко. – Ирландия всегда казалась очень далекой, совершенно неведомой страной.
– Камнем можно добросить, – прокомментировал Дуглас О'Малли. Потом с бесстрастным видом добавил: – Конечно, потому-то мы и потеряли остров Мэн. – Он рассказал, как великан Финн Ма Куул в один прекрасный день схватил ком земли, чтобы швырнуть в Англию, но тот не долетел и на полпути упал в море. – Если не верите, можете пойти и посмотреть на яму, которая осталась в том месте. Сейчас ее называют Лох Ней.
Он мгновение смотрел на нее. Его лицо все еще обесцвечивала всходившая луна, волосы упали на лоб, взгляд был спокойным, но добрым.
– Если это и не было так уж смешно, то все же и не было настолько плохо, как выглядело. Так бывает почти всегда. Я знаю, Джо, что вы сегодня расстроились, мне Ши рассказал. Жаль, что вы столкнулись с этим так быстро, но не слишком обращайте внимание. Вы не поверите, но как правило все утрясается.
