Текст книги "Отбившийся голубь. Шпион без косметики. Ограбление банка"

Автор книги: Дональд Эдвин Уэстлейк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 36 страниц)

Глава 3

Дортмундер успел пройти по Меррик–авеню целых три квартала, помахивая почти пустым атташе–кейсом, когда рядом с ним у бордюра затормозил пурпурный «торнадо» и послышался голос Келпа:

– Эй, Дортмундер! Залезай!

Дортмундер наклонился и заглянул в правое окно.

– Спасибо, я уж лучше пешком. – Он усмехнулся и, разогнувшись, неторопливо зашагал дальше.

Обогнав его, «торнадо» свернул у вереницы припаркованных машин и остановился возле пожарного гидранта. Келп выпрыгнул из кабины и, обежав вокруг машины, перехватил Дортмундера на тротуаре.

– Послушай, – решительно сказал он.

– Все шло тихо и спокойно, – ответил Дортмундер. – Я хочу, чтобы так было и впредь.

– Я что, виноват, что тот парень врезался в меня сзади?

– Ты видел задний бампер этой машины? – поинтересовался Дортмундер, кивнув в сторону «торнадо», мимо которого они как раз проходили.

Келп нагнал его и зашагал в ногу.

– Да какая разница? – Он пожал плечами. – Все равно она не моя.

– Это не бампер, а ужас какой–то.

– Послушай, – сказал Келп. – Хочешь знать, зачем я тебя искал?

– Нет. – Дортмундер, не останавливаясь, покачал головой.

– Куда тебя несет, черт возьми?

– На станцию.

– Я тебя подвезу.

– Да уж, ты подвезешь, – хмыкнул Дортмундер, не сбавляя шага.

– Слушай, – не отставал от него Келп, – ты ведь давно подыскиваешь крупное дело. Разве я не прав?

– С меня хватит.

– Выслушаешь ты меня или нет? Надо полагать, ты не собираешься до скончания века толкать эти чертовы энциклопедии в Истерн–Сиборд?

Дортмундер промолчал, продолжая идти.

– Или собираешься?

Дортмундер упорно молчал.

– Слушай, Дортмундер, – сказал Келп, – клянусь чем угодно, но у меня есть на примете стоящее дело. На этот раз я ручаюсь, что все пройдет как по маслу. Такой куш, что ты сможешь отойти от дел года на три. А то и на все четыре.

– В последний раз, когда ты сулил большой куш, – возразил Дортмундер, – нам пришлось проворачивать это дело в пять этапов, и даже когда все кончилось благополучно, мне ничего не обломилось.

– Я, что ли, виноват? Просто нам не повезло, вот и все. Но, согласись, сама идея была первый класс. Господи, да стой ты!

Дортмундер продолжал идти.

Келп обогнал его, повернулся и, пятясь, заговорил:

– Все, о чем я прошу, это чтобы ты меня выслушал и как следует подумал. Ты знаешь, как я доверяю твоему мнению; если ты скажешь, что это никуда не годится, я ни секунды спорить не буду.

– Ты сейчас споткнешься о пекинеза, – спокойно заметил Дортмундер.

Келп прекратил свою рачью трусцу, повернулся и, окинув гневным взглядом хозяйку собаки, пошел рядом с Дортмундером.

– По–моему, мы с тобой дружим достаточно давно, – сказал он, – чтобы я мог попросить тебя о личной услуге – просто выслушать меня и сказать, что ты думаешь об этом деле.

Дортмундер остановился и хмуро уставился на Келпа.

– Мы с тобой дружим достаточно давно, чтобы я знал – если ты приходишь с наводкой на дело, то с ним что–то не так.

– Это нечестно!

– А я и не говорю, что честно.

Дортмундер уже собрался было идти дальше, но тут Келп быстро произнес:

– В любом случае, это не моя идея. Ты знаешь, что у меня есть племянник Виктор?

– Нет.

– Бывший сотрудник ФБР. Разве я никогда тебе о нем не рассказывал?

Дортмундер пристально посмотрел на Келпа.

– У тебя есть племянник, который служит в ФБР?

– Раньше служил. Он ушел в отставку.

– В отставку, – повторил Дортмундер.

– А, может, его уволили, – пожал Келп плечами. – Там у них был какой–то спор насчет «кодового» рукопожатия.

– Келп, я сейчас на поезд опоздаю.

– Я тебя не разыгрываю! Я–то здесь при чем, ей–богу! Виктор несколько раз подавал докладные, что в ФБР надо ввести кодовое рукопожатие, чтобы агенты могли узнавать друг друга на вечеринках и в разных других местах, но с ним не согласились. Вот он и уволился. А, может, его просто выперли с работы. В общем, что–то вроде этого.

– И такой человек предлагает идею?

– Послушай, он работал в ФБР, прошел все тесты и все такое прочее, так что не думай, он не псих. Он окончил колледж, и все такое.

– Но он хотел ввести кодовое рукопожатие?

– Все не без греха, – резонно заметил Келп. – Слушай, я хочу, чтобы ты с ним встретился и выслушал его. Виктор тебе понравится. Приятный парень. И, говорю тебе, дело верняк.

– Меня дома ждет Мэй, – сказал Дортмундер, чувствуя, что начинает сдаваться.

– Я дам тебе монетку, чтобы ты ей позвонил, – успокоил его Келп. – Да брось ты, не упрямься! Ну? Что скажешь?

– Только одно – что я совершаю ошибку.

Дортмундер повернулся и направился назад к машине. Через секунду его нагнал Келп и с довольной улыбкой зашагал рядом.

На ветровом стекле «торнадо» красовалась штрафная квитанция за стоянку в неположенном месте.

Глава 4

– Ни с места, всем стоять! – прорычал Виктор. – Это ограбление.

Нажав кнопку «стоп» маленького кассетного магнитофона, он перемотал пленку назад и вновь включил его на воспроизведение.

– Ни с места, всем стоять! – прорычал магнитофон. – Это ограбление.

Виктор улыбнулся и, положив его на рабочий стол, взял два других магнитофона. Они тоже были маленькими, размером примерно с туристскую фотокамеру. В микрофон одного из них Виктор пропищал фальцетом: «Как вы смеете!», а затем переписал эту фразу на второй магнитофон, одновременно прибавив испуганное восклицание. Восклицание и фальцет были тут же переписаны с магнитофона № 3 на магнитофон № 2, и одновременно с этим Виктор густым баритоном добавил: «Осторожнее, ребята, они вооружены!» Постепенно, шаг за шагом, перегоняя запись с одного кассетника на другой, он составил сценку – перепуганная толпа реагирует на объявление об ограблении. Наконец, довольный полученным результатом, он переписал окончательный вариант на первую кассету.

Помещение, в котором творил Виктор, первоначально представляло собой гараж, но впоследствии было полностью перестроено и теперь походило на нечто среднее между сараем старьевщика, мастерской по ремонту радиоприемников и пещерой Бэтмена. Рабочий стол Виктора, заваленный звукозаписывающей аппаратурой, старыми журналами и прочим хламом, был придвинут к задней стене, полностью залепленной обложками старых бульварных журнальчиков – сначала аккуратно наклеенных, а затем покрытых тонким слоем лака. У самого потолка висел свернутый в рулон проекционный экран, который можно было развернуть, прикрепив его нижний край к защелкам на крышке рабочего стола.

Стена слева от Виктора была завешана книжными полками, набитыми книжками в бумажных обложках, комиксами и приключенческими романами для ребят старшего школьного возраста – «Дэйв Доусон», «Бомба», «Союз мальчишек» и так далее в том же духе. На стене справа висели полки со стереосистемой и пластинками – в основном старыми шестнадцатидюймовыми альбомами с записями таких радиопостановок, как «Одинокий Всадник» и «Терри и пираты». На маленькой полочке в самом низу стоял ряд кассет, на корешке каждой из них красными чернилами были аккуратно выведены такие заголовки, как «Алый Мститель против людей–рысей» и «Побег банды Даффи–Крысы».

Последняя стена, в которой когда–то были ворота в гараж, была целиком посвящена кинематографу. Там находились два кинопроектора – восьми – и шестнадцати миллиметровый, а также ряды полок, заставленных круглыми жестяными коробками с фильмами. Оставшиеся свободными участки стен по всей комнате были заклеены старыми киноафишами типа «Флэш Гордон завоевывает Вселенную» и крышками от упаковок из–под рисовых и овсяных хлопьев, давным–давно снятых с производства, – «Келлогская бодрость», «Квакерский пушистый рис», «После тостов» и так далее.

Ни в одной из стен не было заметно двери, а всю центральную часть комнаты занимали пятнадцать кресел из кинотеатра – три ряда по пять кресел, – повернутых к задней стене, где висел экран, под которым сейчас за своим захламленным столом и сидел Виктор.

Несмотря на то, что Виктору уже перевалило за тридцать, большая часть вещей, ныне составлявших обстановку комнаты, появилась на свет задолго до его рождения. Еще в школе он совершенно случайно открыл для себя бульварные детективы, затем начал их коллекционировать, пока, наконец, не заинтересовался любыми произведениями массовой культуры, имевшими отношение к приключенческому жанру и популярными до начала второй мировой войны. Для него это была история и одновременно хобби, хотя он вовсе не испытывал ностальгических чувств к этой эпохе. В юности он сам был горячим поклонником Хоуди Дуди и Джона Камерона Суэйза( , но со временем обнаружил, что некогда обожаемые им герои перестали вызывать у него восхищение.

Возможно, именно это хобби и помогло Виктору остаться молодым. Впрочем, как бы то ни было, но он все равно не выглядел на свой возраст. Самое большее ему можно было дать лет двадцать, но, как правило, все, с кем он знакомился, принимали его за подростка, и Виктору то и дело приходилось предъявлять в барах документы. Особенно это обстоятельство смущало его, когда он работал в Бюро – стоило представиться любому болвану сотрудником ФБР, как тот с хохотом падал на пол.

Его внешность мешала карьере в ФБР и другими способами – например, он не мог под видом студента внедриться в университетский городок, поскольку выглядел недостаточно взрослым, чтобы поступить в колледж. Виктор пробовал отпустить бороду, но полученный результат лишь наводил на мысль, что он страдает лучевой болезнью в тяжелой форме. А когда он отращивал длинные волосы, то максимум, на что мог претендовать, так это на живую пародию на одного из трех мушкетеров.

Иногда ему казалось, что и из Бюро его выперли в основном из–за внешности, а вовсе не из–за скандала с кодовыми рукопожатиями. Однажды во время посещения омахского филиала ФБР он случайно подслушал, как старший агент Флэнеган сказал агенту Гудвину: «Да, мы хотим, чтобы наши люди выглядели солидно, но это же просто смешно!», и понял, что речь идет о нем.

Так или иначе, но сам Виктор был убежден, что Бюро – отнюдь не самое подходящее для него место. Коллеги даже отдаленно не напоминали тех геройских парней, которых он привык видеть в телесериале «ФБР в войне и мире». Они даже называли себя скучно – «агентами». Каждый раз, когда Виктор представлялся кому–то «агентом», у него в мыслях возникал образ шпиона–гуманоида с другой планеты – одного из представителей многочисленного авангарда, посланного поработить человечество и установить на Земле власть зеленых гоков с Альфы Центавра–II. Этот образ его сильно раздражал и во время расследования лишь сбивал с толку.

И еще, – проработав в Бюро двадцать три месяца, Виктор так ни разу и не держал в руках автомата! Подумать только! Он даже не видел ни одного. Он никогда не вышибал дверь и не подносил ко рту мегафон, чтобы прорычать что–нибудь вроде: «Ну ладно, Маггси, выходи, дом окружен!» В основном он занимался тем, что обзванивал родителей армейских дезертиров и спрашивал, когда они в последний раз видели своего сына. Да ещё эта возня с документами – по правде говоря, иногда ему приходилось торчать в архивах неделями.

Нет, что ни говори, а для него работа в Бюро была совершенно неподходящим занятием. Но где – помимо этого гаража – он мог найти занятие по душе? У него был диплом юриста, но он не стал сдавать экзамены на адвоката, да и, если честно, желания становиться таковым у него не было. В настоящее время он перебивался мелкими заработками от продажи старых книг и журналов, рассылаемых по почте, но подобное существование его не устраивало.

Что ж, может быть, что–нибудь выйдет из дела, которое он предложил своему дядюшке Келпу. Время покажет.

– Вы так просто отсюда не уйдете! – сказал он мужественным голосом в микрофон первого магнитофона, и вслед за этим тут же тоненько проверещал: – «Нет, прошу вас, не надо!» Затем он положил магнитофон, выдвинул ящик рабочего стола, достал оттуда маленький «файрамз–интернешнл» 25–го калибра и проверил обойму. В ней было пять холостых патронов. Включив магнитофон на запись, Виктор выстрелил два раза подряд, а затем ещё раз, выкрикнув при этом: – «На, получай! И вот еще!».

– Ой! – испуганно произнес чей–то голос.

От неожиданности Виктор подскочил и резко обернулся. Дверь в левой стене, замаскированная секцией полок, была открыта, а на пороге стоял перепуганный Келп. За его спиной виднелся залитый солнцем задний двор и белая дощатая стена соседского гаража.

– Я… э… – промямлил Келп, тыча пальцем в разных направлениях.

– А, привет! – радостно воскликнул Виктор, взмахнув пистолетом. – Заходи!

Келп робко указал на пистолет.

– А это…

– Холостые. – Виктор небрежно махнул рукой. Выключив магнитофон, он бросил пистолет в ящик стола и встал. – Заходи, не стесняйся.

Келп вошел, сразу прикрыв за собой дверь.

– Не стоило тебе меня так пугать.

– Ради бога, извини, – встревожено сказал Виктор.

– Я вообще очень легко пугаюсь, – продолжал Келп. – То ты из пистолета палишь, то ножи метаешь, а любая подобная мелочь на меня действует.

– Я это запомню, – твердо пообещал Виктор.

– Ладно. – Келп кивнул. – Как бы то ни было, но я нашел парня, о котором тебе говорил.

– Координатора? – сразу оживился Виктор. – Дортмундера?

– Его, его. Я не был уверен, что тебе понравилось бы, приведи я его сюда. Насколько я понимаю, ты не хочешь, чтобы про это место кто–нибудь знал.

– Это точно. – Виктор с благодарностью кивнул. – Где он?

– На подъездной дорожке.

Виктор метнулся в переднюю часть комнаты, где стояли кинопроекторы и коробки с фильмами. На чистом участке стены на уровне глаз висел рекламный плакат «Стеклянного ключа» с Джорджем Рафтом( ; приподняв его, Виктор приник к маленькой прямоугольной панели из толстого стекла. Взору его открылась заросшая сорняками подъездная дорожка из двух потрескавшихся асфальтовых полос, ведущая на улицу. Этот район Лонг–Айленда был даже старее, чем Рэнч–Коув–Истейтс или Элм–Вэлли–Хайтс. Назывался он Бель–Виста – все улицы были прямые как стрела, а дома представляли собой рассчитанные на одну большую семью двухэтажные каркасные строения с крылечками. Еще Виктор увидел человека, который, опустив голову, медленно расхаживал туда–сюда по тротуару, время от времени затягиваясь сигаретой, спрятанной от ветра в сложенной лодочкой ладони. Виктор довольно кивнул. Дортмундер был высоким и худощавым, у него был усталый вид, и вообще он очень походил на героя Хамфри Богарта(( в фильме «Сокровища Сьерры». Виктор улыбнулся, по–богартовски опустив левый уголок рта, и, отодвинувшись от оконца, прикрыл его плакатом.

– Просто отлично, – сказал он. – Пошли встретим его.

– Ясное дело, – отозвался Келп.

Виктор потянул на себя книжный стеллаж, жестом пригласил вперед Келпа и, пригнувшись, последовал за ним. С обратной стороны стеллаж представлял собой обыкновенную дверь с матовым стеклом, затянутым изнутри ситцевой шторкой. Захлопнув её за собой, Виктор и Келп обошли гараж и по дорожке направились к Дортмундеру.

Виктор так и не смог удержаться от того, чтобы на полпути не обернуться и не полюбоваться своей работой. Снаружи гараж выглядел как самый обыкновенный гараж, разве что чуть более старомодный, чем большинство окружающих – с двустворчатыми воротами, запертыми на висячий замок. Любой, кто бы подошел к этим воротам и заглянул в маленькие пыльные оконца, увидел бы только непроглядную черноту, поскольку в шести дюймах от стекла была вставлена толстая прокладка из черного фетра. Посторонний решил бы, что в гараже просто темно. Как–то раз Виктор попытался поместить туда увеличенную фотографию «форда» выпуска 1933 года, но так и не сумел правильно рассчитать перспективу и был вынужден довольствоваться фетровой прокладкой.

В последний раз с улыбкой оглядев гараж, он вместе с Келпом подошел к Дортмундеру, который остановился и, щелчком отбросив в сторону окурок, хмуро оглядел их обоих.

– Дортмундер, познакомься, это Виктор, – представил их Келп.

– Привет, – буркнул Дортмундер.

– Привет, мистер Дортмундер. – Виктор почтительно кивнул, протягивая руку, и с восхищением добавил: – Я о вас много слышал.

Дортмундер так же хмуро посмотрел на Виктора, потом на протянутую руку и, наконец, неохотно пожал её.

– Значит, ты обо мне много слышал? – неожиданно спросил он.

– Да, от моего дяди, – гордо ответил Виктор.

Дортмундер смерил Келпа взглядом, который было трудно понять, и спросил:

– Это верно?

– Да так, – смущенно пожал плечами Келп, – ничего особенного. Ну, ты понимаешь, только самое основное, в общих чертах.

– То–се, да? – Дортмундер холодно прищурился.

– Ну… в общем, да, что–то вроде того.

Виктор улыбнулся им обоим. Судя по всему, Дортмундер был мужик что надо – и внешность, и голос, и настроение, и все остальное. После многочисленных разочарований, постигших его в Бюро, Виктор точно не знал, чего ему ожидать, но пока Дортмундер полностью соответствовал тому, что он рассчитывал увидеть.

Виктор в предвкушении потер руки.

– Ну что ж, – с радостным видом предложил он, – не съездить ли нам взглянуть на него?

Глава 5

Все трое уселись впереди, причем Дортмундер предусмотрительно занял место поближе к двери. Каждый раз, стоило ему слегка повернуть голову налево, его взгляд натыкался на сидевшего в середине Виктора, который разглядывал его с такой счастливой улыбкой, словно он был рыбаком, а Дортмундер – самой большой когда–либо выловленной им рыбой. Уже одно это изрядно нервировало Дортмундера, но ещё больше его беспокоил тот факт, что раньше Виктор работал в ФБР. Поэтому Дортмундер предпочитал просто смотреть в окно, разглядывая проплывавшие мимо дома. Пригороды, эти бесконечные нью–йоркские пригороды… Все эти миллионы спален.

Через некоторое время Виктор сказал:

– Что ж, отличный мы выбрали для этого денек.

Дортмундер повернул голову. Виктор лучезарно улыбался.

– Угу, – буркнул Дортмундер и снова отвернулся.

– Скажите, мистер Дортмундер, – не унимался Виктор, – вы читаете газеты?

Что за вопрос? К чему? По–прежнему глядя в окно, Дортмундер промычал:

– Иногда.

– Вы предпочитаете какую–то определенную газету? – Вопрос был задан беззаботным тоном, словно Виктор пытался завязать легкомысленную светскую беседу. Странная, однако, беседа, подумал Дортмундер.

– Иногда просматриваю «Таймс», – процедил он сквозь зубы, внимательно разглядывая перекресток, мимо которого они проезжали.

– Кажется, это либеральная газета, не так ли? Это соответствует вашим политическим взглядом? Вы либерал?

Дортмундер невольно обернулся и воззрился на Виктора, но, наткнувшись на ту же лучезарную улыбку, поспешно отвернулся.

– Иногда я читаю и «Ньюс», – буркнул он.

– А, понятно. – Виктор закивал. – В таком случае, как, по–вашему, позиция какой газеты вам более близка?

– Виктор, кончай! – крутя руль, сказал Келп. – Ты уже там не работаешь, забыл, что ли?

– Что? Да я просто так спросил.

– Я знаю, что просто так. Но у тебя это больше похоже на допрос третьей степени.

– Прошу прощения, – с совершенно серьезным видом сказал Виктор. – Просто привычка. Ты не представляешь, как от неё трудно отделаться!

Келп и Дортмундер промолчали.

– Мистер Дортмундер, ради бога, извините. Я вовсе не хотел лезть вам в душу.

Дортмундер искоса посмотрел на него – на этот раз Виктор не улыбался, а наоборот, выглядел так, словно все осознал и теперь раскаивается. Некоторое время Дортмундер сверлил его взглядом.

– Ладно, – наконец проворчал он. – Не бери в голову.

Виктор тут же снова расцвел в улыбке и радостно сообщил сидевшему к нему спиной Дортмундеру:

– Я очень рад, что вы не обиделись, мистер Дортмундер.

Тот тихо зарычал, по–прежнему глядя в окно.

– В конце концов, – продолжал Виктор, – если вам не хочется раскрывать свои политические убеждения, то вы вовсе не обязаны это делать.

– Виктор, – предостерегающе прошипел Келп.

– Что?

– Опять ты заводишь по новой.

– Ой, да… кстати, нам здесь сворачивать.

Дортмундер проводил взглядом перекресток и почувствовал, что машина сбавила ход.

– Я здесь развернусь в другую сторону, – сказал Келп.

– Объезжай вокруг квартала, – перебил его Дортмундер.

– Куда проще развернуться, – покачал головой Келп, останавливая машину.

Дортмундер повернулся и, не обращая внимания на улыбку Виктора, сурово посмотрел на Келпа.

– Объезжай вокруг квартала, – повторил он.

Виктор, не замечая повисшего в воздухе напряжения, указал вперед.

– Почему бы нам просто не доехать вот до того места и не свернуть направо? Все равно приедем туда, куда надо.

– Да ради бога, – Келп пожал плечами с таким видом, будто ему было совершенно безразлично, куда ехать.

«Торнадо» двинулся вперед, и Дортмундер, в очередной раз отвернувшись от улыбки Виктора, мрачно уставился на вереницу домов за окном. Проехав мимо пары небольших торговых центров, каждый из которых имел свой магазин грампластинок и китайский ресторанчик, они остановились перед банком.

– Вот он, – сказал Келп.

Это было старомодное здание, сложенное из серого камня, потемневшего от времени. Чувствовалось, что архитектор, проектируя здание, приложил все усилия, чтобы банк, подобно большинству своих собратьев, построенных на юго–востоке страны в 20–е годы, походил на древнегреческий храм, поскольку это было последнее десятилетие, когда американцы всерьез поклонялись деньгам. Как и во многих других банках, расположенных в пригороде, греческие мотивы на самом деле не очень соответствовали размерам этого здания – четыре серых каменных колонны фасада стояли так близко друг к другу, что к двери посетителям, скорее всего, приходилось буквально протискиваться между ними.

Несколько секунд Дортмундер разглядывал входную дверь, колонны, тротуар и витрины магазинов по обе стороны банка, а затем дверь открылась и оттуда вышли двое мужчин в рабочих комбинезонах и строительных касках, неся высокий деревянный стол для посетителей – ручки на цепочках болтались, словно остатки бахромы на скатерти.

– Мы опоздали, – проворчал Дортмундер.

– Не этот банк, – поправил его Келп, – а вон тот.

Дортмундер снова повернулся к Келпу, старательно не замечая улыбки Виктора. Келп молча указал на противоположную сторону улицы, и Дортмундер, которому пришлось слегка пригнуться – на одну ужасную секунду ему показалось, что Виктор того и гляди чмокнет его в щеку, – нет, слава богу, обошлось, – посмотрел на другой банк.

Сначала он ничего не понял. Что–то широкое и приземистое, выкрашенное в бело–голубой цвет и сверкающее хромировкой, – вот и все, что он сумел разобрать. Но затем, приглядевшись, он заметил на боку этой штуковины вывеску, развернутую наподобие транспаранта:

ВРЕМЕННЫЙ ФИЛИАЛ

«Треста Капиталистов и Иммигрантов»

Смотрите, как мы РАСТЕМ!

– Это что за чертовщина? – удивился Дортмундер.

– Трейлер, – невозмутимо ответил Келп. – Это то, что называется «домом на колесах». Неужели никогда таких не видел?

– Да, но это–то что за хреновина?

– Это банк, – спокойно ответил Келп.

– Мистер Дортмундер, – не переставая улыбаться, вмешался Виктор, – они сносят старое здание, а на его месте хотят построить новое. Так что пока банк располагается в передвижном доме.

– В трейлере, – уточнил Дортмундер.

– Да такое бывает сплошь и рядом, – сказал Келп. – Неужели никогда не замечал?

– Вроде бы, – согласился Дортмундер и невидящим взглядом уставился в окно, пытаясь извлечь из всего этого хоть какой–то смысл. Увы, это оказалось довольно трудно. Особенно если учесть, что Виктор, не переставая, улыбался ему в левое ухо. – Ничего не понимаю. Я сейчас вернусь. А вы подождите здесь.

Он вылез из «торнадо» и пошел вдоль улицы, по пути рассматривая здание старого банка. Часы показывали почти пять вечера, но внутри было полно людей в строительных касках; они разбирали здание на части в ярком свете прожекторов. По–видимому, руководство банка так спешило снести старое здание и поскорее построить новое, что было готово оплачивать сверхурочные. Наверное, они волнуются за трейлер, – решил Дортмундер.

Дойдя до угла, он повернул налево, постоял у светофора, дожидаясь, когда загорится зеленый свет, и перешел на противоположную сторону улицы. Затем снова повернул налево и направился к трейлеру.

Трейлер находился в самом конце квартала – в единственном на всей улице месте, где не было домов. Это был самый большой трейлер, который когда–либо доводилось видеть Дортмундеру – футов пятьдесят в длину и двенадцать – в ширину. Установленный на одной линии с фасадами домов, он заполнял собой всю площадку – один конец упирался в стену магазинчика Кресджа, другой выступал на тротуар у перекрестка. Сама площадка была усеяна осколками битого кирпича, что указывало на то, что совсем недавно здесь стоял ещё один снесенный дом; скорее всего, в банке специально подгадали время для реконструкции, чтобы можно было без осложнений занять свободное место поближе к старому зданию.

В передней части трейлера было две двери; к каждой из них вели ступеньки двух деревянных крылечек, между которыми располагалась вывеска с надписью «Временный филиал». Фундаментом служили массивные серые цементные блоки; узенькие окна в стенке трейлера, больше похожие на прорези для писем в почтовом ящике, изнутри были завешены металлическими жалюзи. Сейчас банк был закрыт, но в щели между жалюзи проникали тонкие полоски света.

Проходя мимо, Дортмундер внимательно оглядел трейлер. Толстый пучок электрических проводов соединял банк с телефонной и электрической линиями, проложенными по главной авеню и боковой улице, делая его похожим на дирижабль прямоугольной формы, удерживаемый на земле только этими прочными канатами.

Больше смотреть было не на что. Дортмундер неторопливо дошел до угла, дождался зеленого света, пересек улицу и вернулся к «торнадо», покачав головой при виде искореженного заднего бампера.

Устроившись на своем месте поудобнее, он сказал:

– По его внешнему виду особенно много не скажешь. Когда вы рассчитываете провести операцию – днем или ночью?

– Ночью, – тут же ответил Келп.

– Они оставляют на ночь деньги в банке?

– Только по четвергам, – сказал Виктор.

Дортмундер неохотно повернулся к нему.

– Почему именно по четвергам?

– В ночь с четверга на пятницу магазины открыты, – пояснил Виктор. – Банк закрывается в три, потом снова открывается в шесть и работает до восьми тридцати. В это время суток безопасного способа перевезти наличность в другой банк не существует. Так что они просто усиливают охрану и оставляют деньги на ночь в банке.

– Сколько охранников?

– Всего семь человек.

– Семеро. – Дортмундер кивнул. – А какой сейф?

– «Мослер». Сдается мне, что они взяли его в аренду вместе с трейлером. Так себе сейф.

– То есть, мы сможем быстро его открыть?

– Ну, – Виктор улыбнулся, – время – это не проблема.

Дортмундер посмотрел в сторону трейлера.

– Некоторые из этих проводов – сигнализация. Думаю, они ведут к местному полицейскому участку.

Улыбка Виктора стала ещё шире. Довольно кивнув, словно одобряя проявленную Дортмундером сообразительность, он сказал:

– Так оно и есть. Все, что происходит в банке после закрытия, фиксируется в участке.

– Который находится?..

Виктор указал прямо вперед.

– В семи кварталах отсюда.

– Но время – не проблема, говоришь? – прищурился Дортмундер. – Мы идем против семи охранников, полицейский участок всего в семи кварталах, и время не проблема?

Теперь и Келп улыбался почти так же широко, как Виктор.

– В том–то и вся прелесть, – кивнул он. – Виктора осенила поистине гениальная идея.

– Что за идея? – поинтересовался Дортмундер.

– Мы украдем весь банк.

Дортмундер недоуменно уставился на него.

– Разве это не прелесть? – Келп ухмыльнулся. – Мы не вламываемся в банк, а увозим его с собой. Подгоняем грузовик, берем банк на буксир и преспокойно уезжаем.