Текст книги "Отбившийся голубь. Шпион без косметики. Ограбление банка"

Автор книги: Дональд Эдвин Уэстлейк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 34 (всего у книги 36 страниц)

Глава 26

– Честно говоря, – процедила Мэй, не вынимая из уголка рта сигарету, – я могла бы сварить лучший кофе даже из черного перца.

Она накрыла семеркой червей бубновую восьмерку, с которой зашел Дортмундер.

– Что было, то я и взял, – ответил Марч. – Единственное открытое кафе, которое мне удалось отыскать.

Он аккуратно вложил бубновую пятерку под семерку той же масти.

– Я тебя не упрекаю, – сказала Мэй. – Это так, в порядке простого замечания.

Миссис Марч поставила свой стаканчик с кофе, посмотрела на сдачу, нахмурилась и, наконец, произнесла с тяжким вздохом:

– Ну, что ж…

Она вложила бубнового валета и забрала взятку.

– Берегись, – предупредил Марч, – мама пошла вразнос.

Мать неприязненно взглянула на сына.

– Мама пошла вразнос, мама пошла вразнос! Только это и знаешь. Я была вынуждена забрать взятку.

– Ничего, – спокойно проговорил Марч. – У меня есть, чем тебя остановить.

Мэй сидела возле приоткрытой дверцы трейлера, где у неё была возможность выглядывать и видеть гудроновую дорожку до самого въезда в лагерь. Было десять минут восьмого утра и уже совсем рассвело. За последние полчаса отсюда уехали штук пять потрепанных машин – жильцы отправлялись на работу, – но до сих пор никто не пришел и не полюбопытствовал, откуда тут взялся новый прицеп. Не было ни владельца трейлерного парка, ни легавых.

Скрашивая ожидание, Мэй и миссис Марч затеяли оживленную карточную партию в «уголке для завтрака», который они устроили возле двери в передней части трейлера, поодаль от сейфа. В заднем торце, за самодельной, от пола до потолка, перегородкой, сооруженной из разобранной конторки, кропотливо трудился над сейфом Герман, которому попеременно помогали то одна пара мужчин, то другая. Сейчас с ним были Келп и Виктор, а Дортмундер с Марчем участвовали в карточной игре.

В восемь часов они заступят на смену…

До сих пор из–за перегородки почти не доносилось звуков, за исключением двух тихих хлопков, когда Герман попытался устроить маленькие взрывы, которые так ничего и не дали. Иногда слышались визг электродрели, скрежет пилы да настырный зуд циркулярного резака, но пока, похоже, почти ничего не происходило. Десять минут назад, когда Дортмундер и Марч оттрубили свою часовую смену, Мэй спросила их, как идут дела.

«Не могу сказать, что он не оставил ни единой царапины, – ответил ей Дортмундер. – Уж царапину–то он оставил». И почесал плечо, поскольку провел едва ли не весь предшествующий час, накручивая длинную рукоятку.

Тем временем банку придали более домашний и жилой вид. Свет горел, туалет работал, пол был подметен, мебель переставлена, окна занавешены шторами. Жаль только, что на заводе банк не оснастили кухней. Гамбургеры и пончики, принесенные Марчем из ночной закусочной, были почти съедобны, но кофе, вероятно, варили в обход законов о загрязнении окружающей среды.

– Видать что–нибудь? – спросил Дортмундер.

Мэй таращилась на улицу, думая о кухнях, снеди и кофе… Она снова взглянула на Дортмундера и сказала:

– Нет. Я просто задумалась.

– Ты переутомилась, – заметила миссис Марч. – В этом все дело. Как и остальные после бессонной ночи. Я уже не так молода.

И она зашла с бубнового туза.

– Хо–хо, – сказал её сын. – И это называется не вразнос, да?

– Я слишком умна для тебя, – заявила мать. – Пока ты болтаешь, я сбрасываю ненужную крупную карту. – Она сняла свой шейный корсет, хоть сын и увещевал её не делать этого, и теперь сидела над своими картами, сгорбившись, будто охваченная азартом белка.

– Кто–то едет, – сообщила Мэй.

– Легавые? – насторожился Дортмундер.

– Нет. Думаю, управляющий.

В ворота завернул бело–голубой фургон и остановился возле маленькой белой дощатой сторожки. Из него вылез маленький человечек в черном костюме. Увидев, что он отпирает дверь сторожки, Мэй положила карты и сказала:

– Это он. Я сейчас вернусь.

– Мам, надень корсет, – велел Марч.

– Не буду.

Прицеп все ещё не был снабжен лесенкой. Мэй неуклюже слезла на землю, выплюнула сигаретный окурок и зашагала к сторожке вдоль ряда прицепов, закурив по пути новую сигарету.

Человек, который сидел за колченогим столом в сторожке, выглядел тщедушным, нервным и иссохшим, как бросивший пить пьяница, готовый в любую минуту опять отправиться спать в подворотню с пинтой портвейна в скрюченных пальцах. Он устремил на Мэй полный ужаса взгляд и сказал:

– Да, мисс? Да?

– Мы вселяемся сюда на неделю, – объявила Мэй. – Я хочу заплатить вам.

– На неделю? С прицепом? – Похоже, его сбивало с толку все на свете. Возможно, было ещё слишком рано, и он не успел толком проснуться.

– Совершенно верно, – ответила Мэй. – Сколько стоит неделя парковки?

– Двадцать семь долларов пятьдесят центов. А где… э… где вы поставили свой прицеп?

– В заднем правом ряду, – ответила Мэй, указывая пальцем сквозь стену.

Управляющий растерянно нахмурился.

– Я не слышал, как вы въехали.

– Мы прибыли вчера ночью.

– Вчера ночью?! – Управляющий вскочил, сбросив на пол стопку бланков. Сопровождаемый несколько удивленным взглядом Мэй, он выскочил за дверь. Мэй покачала головой, присела на корточки и принялась собирать бумаги.

Минуту спустя управляющий вернулся и сказал:

– Вы правы. Я даже не заметил его, когда… Ну что вы, не надо этого делать.

– Все уже сделано, – ответила Мэй. Она выпрямилась и положила стопку бумаг на стол, что привело к какому–то сейсмическому возмущению, поскольку другая стопа бумаг тотчас соскользнула на пол с противоположного края стола.

– Оставьте их, оставьте, – сказал нервный человечек.

– Полагаю, что я так и сделаю, – Мэй отодвинулась, давая ему пройти и усесться за стол, потом села напротив – на второй стул, имевшийся в комнате. – Итак, мы хотим остаться на неделю.

– Надо заполнить кое–какие бланки. – Управляющий принялся выдвигать и с грохотом задвигать ящики стола – чересчур быстро, чтобы успеть разглядеть, что лежит внутри, открывая их всего на несколько миллисекунд. – Пока вы будете заняты этим, – добавил он в угаре открывания и закрывания, – я пойду подсоединю коммуникации.

– Мы уже это сделали.

Управляющий так и застыл с разверстым ящиком и захлопал глазами.

– Но там же заперто, – сказал он.

Мэй извлекла из кармана кофты навесной замок, который оттягивал шерсть ещё ощутимее, чем обычно хранимая там пачка сигарет.

– Он лежал на земле рядом, – сказала она, протянув руку и положив замок на стол перед управляющим. – Мы подумали, что он, возможно, ваш.

– Он не был заперт?! – Управляющий в ужасе уставился на замок, словно перед ним лежала отсеченная голова.

– Не был.

– Если хозяин… – Управляющий облизал губы и с безмолвной мольбой воззрился на Мэй.

– Я сообщать не стану, – пообещала она. Нервозность управляющего передавалась и ей; не терпелось положить конец общению и убраться вон.

– Он может очень… – Управляющий покачал головой, опустил глаза на выдвинутый ящик и, казалось, удивился, увидев, что тот открыт. Потом он нахмурился и вытащил несколько листков. – Пожалуйста, – сказал управляющий.

Минут десять Мэй заполняла бланки. Она написала, что в прицепе живут четверо: миссис Ортензия Дэвенпорт (она сама), её сестра, миссис Уинфред Лумис (миссис Марч), и двое сыновей последней, Стэн (Марч) и Виктор (Виктор). По заполненным Мэй документам, Дортмундера, Келпа и Германа не существовало вовсе.

Шло время, и управляющий медленно успокаивался, словно мало–помалу свыкался с присутствием Мэй. Он даже отважился одарить её хилыми кривыми улыбочками, когда Мэй передавала ему последние бланки и двадцать семь с половиной долларов.

– Надеюсь, пребывание в «Уандерласт» покажется вам прекрасным, – сказал он.

– Благодарю. Убеждена, что так и будет, – ответила Мэй, вставая.

Управляющий внезапно опять впал в панику и задрыгал всеми конечностями, что привело к бурным бумажным подвижкам на столе. Изумленная Мэй оглянулась и увидела, что комнату захлестывает лавина полицейских из дорожного патруля штата. Мэй подавила нервную дрожь, хотя в этом и не было необходимости, потому что судороги управляющего отвлекли служителей закона.

– Что ж, пока, – сказала Мэй и направилась сквозь ряды полицейских (которых и оказалось–то всего двое) к двери. За её спиной раздался глухой стук: то ли навесной замок, то ли плохо подвешенный управляющий грохнулся на пол. Мэй не стала оглядываться, чтобы узнать, который из них упал, а торопливо зашагала по гаревой дорожке в сторону банка. Подходя, она вдруг увидела, как прицеп слегка качнулся и вновь замер. Опять Герман взрывает, – подумала Мэй, и мгновение спустя из отдушины на крыше трейлера вырвался клуб белого дыма. Кардиналы избрали папу, – усмехнулась про себя Мэй.

Дортмундер ждал её в дверях, чтобы помочь забраться в прицеп.

– Уф! Спасибо, – сказала Мэй. – Тут легавые.

– Я видел. Мы спрячемся за перегородкой.

– Правильно.

– Не складывайте колоду, – предложила миссис Марч. – Пусть каждый держит свои карты в руках.

– Мама, пожалуйста, надень корсет, – взмолился Марч.

– Нет, в последний раз говорю.

– Ты можешь проиграть дело.

Она уставилась на сына.

– Я стою в украденном банке, который мы угнали, совершив едва ли не десяток правонарушений, а ты волнуешься из–за какого–то законника из страховой компании.

– Если нас сейчас заловят, нам понадобятся на защиту все деньги, какие мы только сможем раздобыть, – возразил Марч.

– Очень бодрящая мысль, – заметила Мэй, которая стояла в дверях, глядя на контору.

Дортмундер забился за перегородку вместе с Германом и Келпом, и там наступила тишина. Мгновение спустя появился Виктор и с широкой улыбкой на физиономии спросил:

– Так они здесь, да?

– Выходят из конторы, – сообщила Мэй, закрывая дверцу и подходя к окну.

– Помните, – сказал Виктор, – без ордера они войти не могут.

– Знаю, знаю.

Но полицейские даже не попытались войти. Они побрели по гаревой дорожке меж рядами трейлеров, глядя по сторонам, а на бледно–зеленый трейлер посмотрели лишь мельком.

Виктор следил за ними из второго окна.

– Дождь начинается, – объявил он. – Сейчас им захочется спрятаться обратно в машину.

Все верно, захотелось. Заморосило, и полицейские отправились по дорожке между трейлеров обратно к своей машине, чуть ускорив шаг. Мэй подняла глаза и увидела быстро наползавшие с запада грозовые тучи.

– Нас точно накроет, – сказала она.

– Нам–то какая разница? – спросил Виктор. – В банке тепло и сухо. – Он огляделся и с широкой улыбкой добавил: – Тут даже плинтусы с электропдогревом.

– Они уехали? – спросила миссис Марч.

– Садятся в машину, – ответила Мэй. – Ага, покатили. – Она отвернулась от окна и тоже заулыбалась. – Я вдруг поняла, как жутко психовала. – Мэй извлекла из уголка рта окурок и посмотрела на него. – Я же только что прикурила.

– Давайте перекинемся в картишки, – предложила миссис Марч. – Дортмундер, выходи, будем играть в карты.

Дортмундер вышел, а Виктор убрался за перегородку к Келпу и Герману. Четверо в трейлере опять сели за карты, и миссис Марч пошла вразнос.

– Ага! Ага! Я же тебе говорил!

– Говорил, и что с того? – ответила мать сыну, улыбнулась ему и принялась ловко тасовать карты.

Спустя десять минут в дверь постучали. Все, кто сидел за столом, вытаращили глаза, и Мэй проворно вскочила, чтобы выглянуть в ближайшее окно.

– Какой–то человек под зонтиком, – объявила она. Снаружи уже лило вовсю, и кругом стояли лужи.

– Спровадь его, – велел ей Дортмундер. – Я опять пошел к сейфу.

– Хорошо.

Мэй дождалась, пока Дортмундер не скроется с глаз, потом открыла дверцу и увидела нервного управляющего, ещё более нервного и имевшего весьма жалкий облик благодаря черному зонту.

– О! – сказала Мэй. Ну как не пригласить его внутрь, в такой–то дождь?

Управляющий что–то сказал, но его слова потонули в дробном стуке дождя по зонту и крыше трейлера.

– Что? – спросила Мэй.

Управляющий визгливо заорал:

– Я не хочу неприятностей!

– Прекрасно! – гаркнула в ответ Мэй. – Я тоже не хочу!

– Смотрите!

Он указал вниз, Мэй высунулась, замочив волосы, оглядела землю вокруг прицепа и увидела, что та сделалась бледно–зеленой.

– О, Господи! – вскричала Мэй, посмотрев сперва налево, потом направо. Банк снова стал бело–голубым. – О, боже милостивый!

– Я не хочу неприятностей! – снова завопил управляющий.

Мэй убрала голову из–под дождя.

– Входите, – пригласила она.

Управляющий отступил на шаг, качая головой и отмахиваясь от Мэй свободной рукой.

– Нет, нет, не беспокойтесь.

– Что вы намерены делать? – спросила его Мэй.

– Я не хочу, чтобы вы оставались тут! – крикнул управляющий. – Хозяин вышибет меня вон! Никаких неприятностей! Никаких неприятностей!

– Вы не будете звать полицию?

– Просто уезжайте! Уезжайте, и я не буду их звать, и ничего не случилось!

Мэй попыталась сообразить.

– Дайте нам час, – сказала она.

– Слишком долго!

– Нам надо достать тягач. У нас тут нет тягача.

От растерянности управляющий так разволновался, что принялся скакать то на одной ноге, то на другой, словно отбивая чечетку перед занятым туалетом. Может, в такой жуткий ливень ему и впрямь приспичило.

– Ладно! – заорал он наконец. – Час, не больше!

– Обещаю!

– Мне придется вас отключить. Свет и воду!

– Хорошо, хорошо!

Управляющий все выплясывал на улице. Наконец Мэй догадалась, что он ждет, когда она захлопнет дверцу. Может, надо его поблагодарить? Нет, он нуждался не в признательности, а в ободрении.

– У вас не будет неприятностей! – крикнула она, помахала рукой и закрыла дверь.

Дортмундер стоял рядом с ней.

– Я все слышал, – пробурчал он.

– Придется отогнать его куда–нибудь еще, – заявила Мэй.

– Или бросить.

Герман и Келп вышли из–за перегородки.

– Сдаться? – вскричал Герман. – Да я только что вступил в бой!

– В чем дело? – спросил Келп. – Как он нас вычислил?

– Мы использовали краску на воде, – объяснила ему Мэй. – Ее смыло дождем.

– Нельзя нам сдаваться, и все тут, – заявил Герман. – Надо просто перегнать его куда–нибудь.

– Когда его ищут все легавые Лонг–Айленда? – сказал Дортмундер. – Когда зеленая краска сошла? Когда мы не знаем, куда его отогнать?

– И когда у нас нет тягача, чтобы отогнать его хоть куда–нибудь, – добавил Марч.

– Это не беда, Стэн, – сказал Келп. – Тягач – это всегда пустяки, поверь мне.

Марч угрюмо взглянул на него.

– В такой дождь они не будут искать слишком усердно, – добавил Виктор.

– Когда ты ищешь штуковину длиной пятьдесят футов и шириной двенадцать, покрытую бело–голубой краской, особого усердия и не требуется, – ответил Дортмундер.

Все это время Мэй хранила молчание и предавалась раздумьям. Сама она не очень–то любила деньги, а посему её мало заботило содержимое сейфа, однако волновал успех дела. Дортмундер и при обычных обстоятельствах был весьма угрюмой личностью. Если же ограбление провалится, жить с ним будет так же весело, как смотреть мыльную оперу. Поэтому она сказала:

– Знаете, я добилась, чтобы нам разрешили задержаться на час.

Свет погас. Мокрая серость просачивалась сквозь окно, и от этого все приуныли пуще прежнего.

– Часа достаточно, чтобы добраться до дома, завалиться в постель и сделать вид, будто ничего этого не было, – сказал Дортмундер.

– У нас есть две легковушки, – ответила Мэй. – Час можно потратить на поиски подходящего места. Если ничего не найдем, тогда и бросим.

– Прекрасно, – отозвался Герман. – А я тем временем повожусь с сейфом. – Он поспешно удалился за перегородку.

– Тут становится прохладно, – заметила миссис Марч.

– Надень корсет, теплее будет, – посоветовал ей сын.

Она взглянула на него.

Дортмундер вздохнул.

– Больше всего меня пугает то, что мы и впрямь можем найти подходящее место.

Глава 27

– Полагаю, было бы несправедливо осуждать тебя за то, что ты втравил нас в это дело, – сказал Дортмундер.

– Совершенно верно, – ответил Келп. – Он вел машину, Дортмундер сидел рядом с ним.

– Но тем не менее я осуждаю, – заявил Дортмундер.

Келп обиженно взглянул на него и опять уставился вперед.

– Это нечестно, – сказал он.

– И все же.

Им надо было вернуться к банку в половине десятого, а сейчас было уже четверть. Келп, Дортмундер и Марч уехали на фургоне все вместе и колесили, пока Келп не приглядел достаточно большой тягач, годный для дела. На бортах было начертано: «Лошади», а внутри попахивало конюшней, но зато грузовик был пуст. Келп запустил мотор и передал бразды правления Марчу, который погнал грузовик к стойлу трейлеров. Теперь Келп и Дортмундер скитались по свету, отыскивая место, чтобы перегнать банк. Виктор и миссис Марч занимались тем же на «паккарде» Виктора.

– Давай, пожалуй, возвращаться, – предложил Дортмундер. – Все равно ничего не найдем.

– А может, найдем, – возразил Келп. – Зачем этот заупокойный настрой?

– Затем, что мы излазили эти места ещё неделю назад, – ответил Дортмундер, – и тогда тут не было ни одного укрытия для банка. Так откуда оно возьмется теперь?

– Еще пять минут, – сказал Келп. – Потом отправимся обратно.

– Все равно в такой дождь ничего не видно, – ответил Дортмундер.

– Как знать, может, повезет, – рассудил Келп.

Дортмундер взглянул на него, но Келп был занят управлением машиной. Дортмундер прокрутил в голове несколько возможных высказываний, но ни одно из них не показалось ему приличествующим случаю, поэтому в конце концов он отвернулся, уставился на заливаемое дождем ветровое стекло и принялся слушать, как хлопают «дворники».

– И впрямь льет, – заметил Келп.

– Я вижу.

– По пятницам таких дождей обычно не бывает, – сказал Келп.

Дортмундер опять взглянул на него.

– Нет, я серьезно, – продолжал Келп. – Обычно так льет по воскресеньям.

– Пять минут истекло? – спросил Дортмундер.

– Еще одна осталась. Продолжай искать место.

– Конечно, – ответил Дортмундер и снова уставился в лобовое стекло.

Одна отрада, легавых не было. Они встретили пару патрульных машин, но это было обычное число. Видать, дождь и впрямь мешал поискам.

Благодушный Келп тащил Дортмундера сквозь дождь, вынуждая заниматься бесполезным делом, а Дортмундер сидел в угнанном фургоне и думал, что так уж сложилась его жизнь. Ему всегда не слишком везло, но и всеобъемлющего невезения тоже никогда не бывало. Жизнь его являла собой сочетание удачи и неудачи, такое точное и уравновешенное, что они сводили друг друга на нет. Дождь, который смыл зеленую краску, теперь мешал полицейским вести поиск. Банк они угнали, но сейф не вскрыли. И так далее, без конца.

Дортмундер вздохнул и посмотрел на часы.

– Твоя минута истекла, – сказал он.

– Да, похоже на то, – неохотно признал Келп и добавил: – Я развернусь и возвращусь кружным путем.

– Нет, поехали прямиком обратно, – потребовал Дортмундер.

– Не люблю возвращаться теми же дорогами. Какой в этом смысл?

– А какой смысл во всем этом деле?

– Ты просто расстроен, – сказал Келп. – Я сверну направо вон за тем светофором и возвращусь другой улицей.

Дортмундер уже хотел приказать ему разворачиваться, но тут снова накатили воспоминания, и он передумал.

– Ну, если только мы успеем к половине десятого, – молвил он, хотя и знал, что они не успеют.

– Конечно, – ответил Келп. – Определенно.

Дортмундер забился в угол и начал представлять себе, как они вернутся к трейлеру, и Мэй встретит его у двери словами: «Герман открыл сейф!» Потом появится улыбающийся Герман с двумя пригоршнями денег. «Что ж, я его вскрыл», – объявит он. А миссис Марч пинком отправит свой шейный корсет под дождь и закричит: «Нам больше не нужны деньги этих законников!» Виктор будет стоять у неё за спиной и улыбаться, словно дожидаясь своего выхода, чтобы наизусть прочитать: «Мальчик стоял на объятой пламенем палубе».

Келп резко нажал на тормоз, и микроавтобус опасно занесло вправо. Дортмундера вырвало из мира грез и едва не зашвырнуло в бардачок.

– Эй, эй, осторожнее! – заорал он и, посмотрел вперед, увидел, что там ничего нет, кроме верхушки холма, по склону которого они поднимались. Голая верхушка, длинный голый склон, и никаких причин, которые побуждали бы Келпа вот так давить на тормоз.

– Взгляни на это! – завопил Келп, указывая куда–то в пространство.

Но вместо этого Дортмундер посмотрел в зеркало заднего обзора и сказал:

– Хочешь, чтобы тебе опять въехали под зад! Это что, твой фирменный стиль? Какого черта ты вытворяешь?

– Ладно, ладно, я съеду с дороги. Но посмотри, пожалуйста, на это.

Келп загнал фургон на усыпанную щебнем стоянку, и Дортмундер наконец взглянул на то, что так его возбудило.

– Вижу, – сказал он. – Ну и что?

– Разве непонятно?

– Нет.

Келп снова простер указующую длань.

– Мы поставим прицеп вон туда, – заявил он. – Сечешь, о чем я?

Дортмундер вытаращил глаза.

– Проклятье, – сказал он.

– Все получится, – уверил его Келп.

Дортмундер ничего не мог с собой поделать. Мысли мыслями, но он улыбался. Потом сказал:

– Черт возьми…

– Вот это верно, – кивнул Келп. – Совершенно верно.