Текст книги "Отбившийся голубь. Шпион без косметики. Ограбление банка"

Автор книги: Дональд Эдвин Уэстлейк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 36 страниц)

Глава 8

Когда на следующей день в половине девятого вечера Дортмундер вошел в «О–Джей Бар и гриль», что на Амстердам–авеню, в заведении никого не было за исключением трех механиков из ремонтной службы метрополитена, скучающего бармена Ролло и телевизора, установленного на высоко подвешенной полке. На экране трое альпинистов, обвешанные мотками веревки, маленькими молотками и радиопередатчиками – негр, еврей и прекрасная шведка–блондинка – взбирались на огромную отвесную скалу. Трое механиков–пуэрториканцев обсуждали проблему – водятся ли крокодилы в туннелях метро. Они перекрикивались громкими голосами, но отнюдь не потому, что злились друг на друга, – просто, работая в метро, привыкаешь орать во всю глотку.

– Крокодилы?! – выкрикнул один из них. – Да в канализации они кишмя кишат!

– У нас там туннели для мусора! – возразил второй. – По–твоему, это канализация?

– Люди привозят аллигаторов из Флориды, – продолжал надрываться первый, – маленьких, для забавы, а когда они им надоедают, спускают их в унитаз. Но в канализацию, а не в туннели! Унитазы никак не связаны с туннелями метро.

– В общем–то, да.

Третий, самый мрачный из всей троицы, внезапно завопил:

– Я как–то раз наткнулся в Кингстон–Труп на крысу! Во какая здоровая! – Он развел руками, показывая размеры крысы, и опрокинул свое пиво.

Дортмундер неторопливо прошел к дальнему концу стойки, где Ролло вытирал разлитое пиво и наполнял новую кружку. Механики перешли к вопросу, какие ещё твари водятся в туннелях метро, а Ролло вразвалочку направился к Дортмундеру. Это был высокий лысеющий толстяк, небритый, в грязной белой рубашке и ещё более грязном белом фартуке.

– Давно не заходил, – укоризненно сказал он Дортмундеру.

– Сам знаешь, как это бывает, – ответил тот. – Живу семейной жизнью.

Ролло сочувственно покивал.

– Для нашего бизнеса это смерть. Сначала женишься, а потом приходится проводить ночи вне дома.

Дортмундер кивнул в сторону задней комнаты.

– Кто–нибудь уже пришел?

– Твой дружок Бурбон. Вместе с каким–то сопляком, который заказал имбирное пиво. Твой стакан у них.

– Спасибо.

Дортмундер вышел из бара и по узкому коридору направился в заднюю часть здания. Миновав две двери, на которых висели таблички с собачьими силуэтами, – на одной было написано «Пойнтеры», на другой «Сеттеры», – и телефонную будку, он открыл зеленую дверь и оказался в маленькой квадратной комнатке с цементным полом. Стен не было видно, поскольку комната до потолка была заставлена таким количеством ящиков с пивом и прочими напитками, что свободным оставалось только место в самом центре, которого хватало как раз на то, чтобы втиснуть туда поцарапанный старый стол, покрытый зеленым фетром, и полдесятка стульев. Обстановку довершала тусклая лампочка с круглым жестяным абажуром, висевшая низко над столом на длинном черном шнуре.

Келп и Виктор сидели за столом бок о бок с таким видом, словно дожидались, когда начнется партия в покер с крупными ставками. Перед Келпом стояла бутылка бурбона и полупустой стакан, перед Виктором – бокал с кубиками льда и какой–то искрящейся жидкостью янтарного цвета.

– Привет! – весело воскликнул Келп. – Марч ещё не пришел.

– Да уж вижу, – ответил Дортмундер, усаживаясь за стол перед пустым стаканом.

– Привет, мистер Дортмундер.

Дортмундер посмотрел на Виктора и прищурился от его улыбки, словно от слишком яркого солнца.

– Привет, Виктор, – нехотя сказал он.

– Я рад, что мы будем работать вместе.

Губы Дортмундера скривились в гримасе, которую при большом желании можно было принять за улыбку, а затем он опустил глаза и принялся разглядывать свои руки с узловатыми костяшками, лежавшие на зеленой фетровой столешнице.

Келп придвинул к нему бутылку.

– Наливай.

Наклейка на бутылке гордо извещала, что в ней содержится «Настоящий бурбон из амстердамского винного магазина – «Наш собственный сорт». Дортмундер плеснул немного себе в стакан, отхлебнул, поморщился и проворчал:

– Стэн опаздывает. Это на него не похоже.

– Что ж, пока мы его ждем, – сказал Келп, – почему бы нам не обсудить кое–какие детали нашей операции?

– Как будто это произойдет на самом деле, – фыркнул Дортмундер.

– Разумеется, произойдет, – уверенно кивнул Келп.

Улыбка Виктора слегка поблекла, и на его лице появилось обеспокоенное выражение.

– Мистер Дортмундер, так вы считаете, что этого не произойдет?

– Разумеется, произойдет, – повторил Келп и в упор посмотрел на Дортмундера. – Что будем решать насчет состава?

– Состава? – переспросил Виктор.

– Насчет команды, – пояснил Келп. – Группы, участвующей в операции.

– А, понятно.

– У нас ещё нет никакого плана, – напомнил Дортмундер.

– Какой тут план? – удивился Келп. – Подгоняем грузовик, берем трейлер на буксир и увозим. Где–нибудь по дороге вышвыриваем охрану, прячем его в укромном месте, вскрываем сейф и разбегаемся по своим делам.

– По–моему, ты пропустил кое–какие мелочи, – сказал Дортмундер.

– Ну, – Келп легкомысленно взмахнул рукой, – осталось обсудить лишь детали.

– Пару–тройку, да?

– Но у нас есть общий замысел. И, насколько я понимаю, мы с этим делом вполне можем справиться. Водителем будет Стэн. Нужен только хороший специалист по сейфам.

– Мы? – переспросил Дортмундер. Он многозначительно посмотрел на Келпа, покосился на Виктора и вновь перевел взгляд на Келпа.

Тот вздохнул, незаметно для Виктора подавая Дортмундеру какие–то таинственные знаки.

– Мы можем все спокойно обсудить. Теперь главный вопрос – спец по замкам. Мы ведь знаем, что он наверняка нам понадобится.

– Как насчет Чефуика? Помнишь того чокнутого с паровозиками?

– Нет, – Келп покачал головой, – он сейчас далеко. Он угнал вагон метро на Кубу.

– Только не начинай, – поспешно сказал Дортмундер, сурово глядя на него.

– Чего не начинать? Это же не я, это все Чефуик. Когда он в тот раз с нами работал, ему пришлось вести локомотив – вот тогда–то он, должно быть и рехнулся, или чего–нибудь ещё в этом духе.

– Ладно, завязывай.

– Он с женой поехал в отпуск в Веракрус, это в Мексике, а там были старые вагоны метро, которые должны были морем отправить на Кубу, и Чефуик…

– Я сказал – завязывай.

– Я–то здесь при чем?! – возмутился Келп. – Я тебе просто рассказываю, как было дело. – Неожиданно он просиял. – Да, кстати, ты слышал, что стало с Гринвудом?

– Отстань.

– Он сейчас продюсер на телевидении, и у него несколько собственных телесериалов.

– Я сказал – отстань.

– Ты знаешь человека, у которого собственные телесериалы? – восхищенно спросил Виктор.

– А то как же! – гордо ответил Келп. – Как–то раз он вместе с нами участвовал в одном деле…

– Ты хотел поговорить о специалисте по сейфам, – перебил его Дортмундер, подливая себе виски.

– Вообще–то у меня есть один на примете, – с сомнением протянул Келп. – Он парень что надо, но я даже не знаю…

– Кто? – спросил Дортмундер.

– Мне кажется, ты вряд ли его знаешь.

– Как его зовут? – Чем дольше Дортмундер имел дело с Келпом, тем чаще ему приходилось призывать на помощь все свое терпение.

– Герман Икс.

– Герман Икс?

– Судя по псевдониму, он вполне может состоять в организации «Черные мусульмане», – официальным тоном сказал Виктор.

– Не совсем, – покачал головой Келп. – Они отделились от основной организации, я даже не знаю, как они называются. Его группа рассорилась с ребятами, которые рассорились с ребятами, которые, в свою очередь, рассорились с ребятами, которые разошлись с Малкольмом Иксом( . Да, по–моему, все верно.

Виктор, нахмурившись, уставился в пространство.

– В Бюро я не занимался этой областью подрывной деятельности. А это не могут быть «Панафриканские пантеры»?

– Вроде бы нет.

– «Сыновья Маркуса Гарви»?

– Нет, не то.

– «Черные бароны»?

– Нет.

– «Сэмы Спэйды»?

Келп на секунду задумался, затем отрицательно покачал головой.

– Нет.

– Наверное, какая–то группа из новых, – подытожил Виктор.

– Они постоянно делятся на фракции, и это крайне усложняет наблюдение. Не идут ни на какое сотрудничество. Я отлично помню, как обычно сокрушались агенты по этому поводу.

Наступила пауза. Дортмундер сидел, вертя стакан и глядя на Келпа, который отсутствующим взглядом смотрел на противоположную стену. Дортмундер терпеливо ждал, но вид у него был недовольный. Наконец Келп вздохнул, потянулся, глянул на Дортмундера и нахмурился, явно пытаясь понять, почему тот на него так мрачно уставился. Потом неожиданно оживился и воскликнул:

– Ах, ну да! Специалист по сейфам!

– Именно, – согласился Дортмундер.

– Герман Икс.

– Он самый.

– Ну так как? – поинтересовался Келп. – Для тебя имеет значение, что он черный?

Дортмундер терпеливо покачал головой.

– Какое мне дело, черный он или ещё какой? Все, что мне от него надо, это чтобы он открыл сейф.

– Чужая душа – потемки, – сказал Келп. – Герман сам всегда так говорит.

Дортмундер подлил себе ещё виски.

– Ну так что, мне ему звонить? – спросил Келп.

– Почему бы и нет?

– Позвоню, – кивнул Келп, и в этот миг открылась дверь, и в подсобку вошел Марч, а за ним его мать в шейном корсете. Оба держали в руках бокалы с пивом, а Марч – ещё и солонку.

– Стэн! – просиял Келп. – Заходи.

– Извините за опоздание, ребята, – с ходу начал оправдываться Марч. – Обычно, когда я возвращаюсь с Лонг–Айленда, то еду по Норзерн–Стэйт, Гранд–Сентрал и Куинс–бульвар до моста, что на Пятьдесят девятой улице, но тут я прикинул, что сейчас творится на улицах, и поехал в объезд… мам, садись.

– Виктор, – сказал Келп, – это Стэн Марч, – а это его мама.

– Миссис Марч, что у вас случилось с шеей?

– Адвокат. – Судя по голосу, миссис Марч пребывала в плохом настроении.

– Вот я и решил, – продолжал тем временем Марч, – что лучше держаться Гранд–Сентрал, и поехал через Триборо–бридж до Сто двадцать пятой улицы, а там на Коламбус–авеню и прямиком в центр. Только вот там случилось…

– Хоть здесь я могу снять эту проклятую штуковину? – сварливо поинтересовалась миссис Марч.

– Мам, если ты будешь все время его снимать, то так и не привыкнешь. Ты все время его снимаешь, вот он тебе и не нравится.

– А вот и нет, – возразила она. – Он мне не нравится, потому что я должна все время его носить.

– Ну что, Стэн, – вмешался Келп, – ты ездил взглянуть на банк?

– Дай я сначала дорасскажу, – остановил его Марч. – Так что, мам, ты его не снимай, ладно?.. Ну так вот, только мы переехали Гранд–Сентрал, как на той стороне у аэропорта Ла–Гардиа попали в пробку. Наверное, там была какая–то авария.

– Но мы подъехали слишком поздно и все пропустили, – вставила миссис Марч, не снимая своего корсета.

– Пришлось объезжать пробку по откосу. В одном месте даже случайно столкнул с дороги полицейскую машину – пришлось сворачивать с Тридцать первой улицы на Джексон–авеню, потом – на Куинс–Бульвар и на мост, а потом уже обычной дорогой. Потому–то мы и опоздали.

– Да ничего страшного, – успокоил его Келп.

– Если бы я поехал своим обычным путем, мы были бы вовремя.

Дортмундер вздохнул.

– Теперь ты здесь, – сказал он. – Это самое главное. Ты осмотрел банк?

Ему не терпелось услышать самое худшее и раз и навсегда покончить с этим делом.

– День для поездки выдался замечательный, – вставила миссис Марч.

– Посмотрел, – кивнул Марч, сразу переходя на серьезный деловой тон. – Я осмотрел его очень внимательно, и у меня по этому поводу есть и хорошие, и плохие новости.

– Сначала плохие, – сказал Дортмундер.

– Нет, – тут же возразил Келп. – Сначала хорошие.

– Как скажете, – Марч снова кивнул. – Хорошие новости заключаются в том, что у этого трейлера есть крюк для буксировки.

– А плохие? – сразу же поинтересовался Дортмундер.

– У него нет колес.

– Что ж, приятно было с тобой поговорить, – ухмыльнулся Дортмундер.

– Минутку! – встрепенулся Келп. – Минутку, минутку… Что значит – у него нет колес?

– Внизу, – сказал Марч.

– Но это же трейлер, передвижной дом. У него должны быть колеса.

– Обычно трейлер ставят на место, потом поднимают домкратами и снимают колеса, – объяснил Марч. – И колеса, и оси.

– Но у него были колеса! – возмутился Келп.

– Да, конечно, – спокойно согласился Марч. – У каждого трейлера есть колеса.

– Ну и куда они подевались, черт бы их побрал?

– Понятия не имею. Может, их сняла компания, которая владеет трейлером.

Неожиданно Виктор щелкнул пальцами.

– Конечно! Я видел такие вещи на стройках. Они используют трейлеры под конторы, а если это работа надолго, то строят под ними фундамент и снимают колеса.

– На кой черт? – негодующе спросил Келп.

– Может, берегут шины от износа. А может, это придает трейлеру большую устойчивость.

– Короче говоря, факт тот, что у него нет колес, – сказал Марч.

В комнате воцарилось молчание. Некоторое время Дортмундер просто сидел, пытаясь справиться с навалившимся приступом пессимизма, потом вздохнул, покачал головой и потянулся за бутылкой. Он отлично помнил, как Мэй сказала, что планировать самую дурацкую и безнадежную операцию – это все же лучше, чем вообще ничего не делать, и был полностью с ней согласен, но что бы только он сейчас не дал за адрес фабрики, где до сих пор зарплату выдают наличными.

Ну да ладно. В конце концов он же координатор, и его задача как раз и состоит в том, чтобы решать все проблемы по мере их возникновения. Нет колес. Дортмундер кивнул и обратился к Марчу:

– Значит, эта штука стоит на фундаменте из цементных блоков, так?

– Ну да, – ответил тот. – Должно быть, они приподняли его домкратами, сняли колеса, разместили блоки в нужных местах и поставили на них трейлер.

– Эти блоки сцементированы друг с другом. Весь вопрос в том, прикреплены ли они цементом ко дну трейлера?

Марч покачал головой.

– Разумеется, нет. Трейлер просто стоит на них.

– А блоки составлены сплошной стеной под днищем?

– Только по бокам, но не с торцов.

– Не с торцов? – переспросил Дортмундер с внезапно пробудившимся интересом.

– Нет, один торец упирается в стену магазина, а другой просто прикрыт деревянным щитом. Так что туда, наверное, можно залезть.

Дортмундер посмотрел на Виктора. К его удивлению, Виктор не улыбался; наоборот, он смотрел на Дортмундера с таким напряжением, что казался парализованным. Черт возьми, не одно, так другое. Дортмундер прищурился.

– Бывает когда–нибудь так, что банк пустой? Когда вообще нет никакой охраны?

– Каждую ночь, – мгновенно ответил Виктор. – Кроме четвергов, когда там остается наличность.

– Там нет ночного сторожа?

– Они не хранят там наличных, – повторил Виктор, – кроме как по четвергам. А в другие дни там просто нечего красть. К тому же, в банке установлена стандартная система сигнализации. Да и полиция довольно часто патрулирует деловой район.

– А по выходным?

– И по выходным тоже.

– Да нет же, – перебил Дортмундер, – я имею в виду охрану. Например, в субботу днем эта штука стоит пустая?

– Конечно. При том количестве покупателей, что шастает мимо по субботам, на кой им сдалась охрана?

– Хорошо, – сказал Дортмундер и повернулся к Марчу. – Мы можем где–нибудь достать колеса?

– Конечно, – без малейшего колебания ответил тот.

– Ты уверен?

– На все сто. Что касается запчастей к автомобилям, то тут нет абсолютно ничего такого, чего я бы не мог достать.

– Хорошо, – повторил Дортмундер. – Мы можем достать колеса, которые приподнимут этот чертов трейлер с цементных блоков?

– Что–нибудь приспособить можно. – Марч пожал плечами. – Эти блоки довольно высокие. Может не найтись подходящих по высоте комбинаций колес и осей. Но мы можем подвести под оси что–нибудь вроде платформы, а потом поднять её ко дну трейлера.

– А как насчет домкратов?

– Что насчет домкратов?

– Мы сможем раздобыть достаточно мощные домкраты, чтобы приподнять трейлер?

– А нам этого и не требуется. – Марч усмехнулся. – У него есть свои домкраты – целых четыре штуки, встроенные в шасси.

– Простите, мистер Марч, – вмешался Виктор, – но как вы…

– Зови меня Стэном.

– Спасибо. А я – Виктор. Как вы…

– Рад с тобой познакомиться.

– Я тоже. Как вы узнали про домкраты? Неужели вы подползли под банк и посмотрели?

– Не–а, – довольно хмыкнул Марч. – На трейлере есть название компании, которая его построила. «Роамерика». Ты не заметил?

– Не заметил. – Виктор медленно покачал головой, с уважением глядя на Марча.

– На маленькой серебряной табличке у дальней стены, – пояснил тот. – На той, что ближе к магазину.

– Стэн всегда подмечает все мелочи, – вставила миссис Марч.

– Тогда мы поехали в то место, где ими торгуют, – продолжал Марч тем временем, – и я осмотрел точно такую же модель.

– С колесами, – буркнул Келп. Он по–прежнему воспринимал отсутствие колес у трейлера как личное оскорбление.

– С колесами, – подтвердил Марч.

– Там внутри очень даже мило, – добавила миссис Марч. – Места куда больше, чем кажется снаружи. Мне понравился тот, что во французском провинциальном стиле.

– Лично меня вполне устраивает наш дом, – заметил Марч.

– Я же не предлагаю его покупать. Я просто сказала, что он мне понравился. Очень чистенький и уютный. И ты знаешь, что я подумала о той кухне.

– Если мы поставим его на колеса, – вмешался Дортмундер, – то сможем увезти оттуда?

Стоявший перед Марчем бокал пива опустел лишь наполовину, но шапка пены уже исчезла. Марч с задумчивым видом сыпанул туда соли и, убедившись, что у края вновь закурчавилась пена, передал солонку своей матери.

– Только не на легковушке, – наконец изрек он. – Для этого трейлер слишком тяжел. Здесь нужен грузовик. А ещё лучше тягач.

– Но это возможно?

– О, конечно. Хотя кое–где мне придется ехать по центральным улицам. Ширина трейлера – двенадцать футов. Довольно много, чтобы ехать окольными путями. И значительно усложняет разработку маршрута.

– Я так и подумал, – кивнул Дортмундер.

– И ещё одна деталь, – время суток. Лучше всего нам подходит поздняя ночь, когда не так много транспорта.

– Ну, знаешь, в любом случае, мы бы до этого как–нибудь додумались, – сказал Дортмундер.

– Многое зависит и от того, куда ты его хочешь отбуксировать.

Дортмундер молча посмотрел на Келпа.

– Мы с Виктором найдем подходящее место! – с вызовом сказал тот.

Дортмундер хмыкнул и вновь повернулся к Марчу.

– Ты бы согласился попробовать?

– Что?

– Угнать этот банк?

– Конечно! Естественно! Я здесь как раз за этим!

Дортмундер кивнул и развалился на стуле, опустив голову и с отсутствующим видом разглядывая зеленую поверхность стола. Примерно полминуты все молчали, пока, наконец, Виктор не выдержал:

– Мистер Дортмундер, как вы считаете, мы можем это сделать?

Дортмундер посмотрел на него – во взгляде Виктора по–прежнему явственно читалось напряжение. Нетипичное для Виктора выражение лица, но ведь это вполне естественно, когда человек хочет услышать, осуществима его идея или нет.

– Еще не знаю, – медленно произнес Дортмундер. – Пока все идет к тому, что мы сможем угнать эту штуку, но по–прежнему остается ещё куча сложностей.

– Но мы можем начинать подготовку, так? – нетерпеливо спросил Келп.

– Вы с Виктором можете поискать место, где можно спрятать банк, пока… – Дортмундер замолчал и покачал головой. – Место, где можно спрятать банк! Самому не верится, что я это сказал. Так или иначе, вы двое займетесь этим. Марч раздобудет колеса, грузовик и прочее, и…

– Тут возникает вопрос с финансами, – тотчас перебил его Марч. – Чтобы провернуть эту операцию, нам понадобятся деньги, и немалые.

– Это уж мое дело, – сказал Келп. – Я об этом позабочусь.

Дортмундер кивнул.

– Договорились.

– Ну что, мы закончили? – спросила миссис Марч. – А то мне не терпится попасть домой, чтобы снять свой ошейник.

– Будем поддерживать друг с другом связь, – сказал Дортмундер.

– Так мне звонить Герману Иксу? – спросил Келп.

– Герману Иксу? – удивился Марч.

– Конечно, – сказал Дортмундер. – Позвони, но предупреди, что все это ещё вилами по воде писано.

– Герману Иксу? – переспросил Марч.

– А ты его знаешь? – удивился Келп. – Спец по замкам, один из лучших.

Неожиданно Виктор вскочил и поднял над столом свой бокал с имбирным элем.

– Предлагаю тост! – воскликнул он. – Один за всех, все за одного!

В комнате наступила полная тишина. Наконец Келп, выдавив кривую усмешку, промямлил:

– Да, конечно.

Он тоже встал из–за стола и поднял свой стакан с виски.

Один за другим поднялись и все остальные. Никому не хотелось смущать Виктора. Все сдвинули стаканы над столом, и Виктор – на сей раз громко и отчетливо – повторил:

– Один за всех, все – за одного!

– Один за всех, все – за одного, – нестройным хором пробормотали все остальные.

Глава 9

Герман Икс намазал на черный хлеб черную икру и протянул его через кофейный столик Сьюзен. – Сам знаю, что у меня расточительные вкусы, – сказал он, одаривая своих гостей белозубой улыбкой, – но однажды мне пришло в голову, что живем–то всего один раз.

– Вот уж поистине верно подмечено, – подхватил Джордж Лэйчин. Он и его жена Линда были единственными белыми на этой вечеринке, что со стороны Германа было неизбежной данью светским приличиям, поскольку Сьюзен и три других пары были черными. Джордж работал где–то в БЭК( – к несчастью, не в отделе финансирования социальных программ, – но дело было отнюдь не в нем. Герман имел свои вполне определенные виды на Линду. Он ещё не решил окончательно, с кем из двоих он хотел бы закончить вечер в постели – с Линдой Лэйчин или с Растусом Шарифом – все зависело от того, кем он сегодня себя почувствует, и в этой изумительной неопределенности было что–то будоражащее. Как и в том, что никто из них ещё ни разу не побывал в его постели, так что в любом случае это сулило новое приключение.

Сьюзен лукаво посмотрела на Джорджа.

– Я отлично знаю мужчин вашего типа. Хватаете все, до чего можете дотянуться.

Герман подумал, что она вряд ли по–настоящему вожделеет Джорджа, но поскольку догадывается о намерениях Германа, то, скорее всего, просто хочет позлить Линду.

И это ей отлично удалось. Пока Джордж сидел, взволнованный и смущенный этим комплиментом, Линда, поджав губы, наградила Сьюзен полным ненависти взглядом. Впрочем, отметил Герман, она слишком хорошо владеет собой, чтобы высказаться по этому поводу прямо сейчас. Это ему понравилось. Он всегда уважал людей, которые умеют сохранять самообладание. «Званый ужин, – как–то раз сказал он, – должен представлять собой ни что иное, как клубок искусно замаскированных интриг».

Как раз именно такой и выдалась сегодняшняя вечеринка. Из десяти присутствующих практически все успели в разное время переспать друг с другом – разумеется, за исключением Лэйчинов, пока даже не подозревавших, что процесс втягивания их в эту увлекательную игру идет полным ходом.

И не считая его с Растусом. И как только он позволил себе тянуть с этим столько времени? Герман посмотрел на Растуса и увидел, как тот, вытянув свои длинные ноги, со скучающим видом что–то лениво шепчет на ухо Дайане.

Растус Шариф; он сам выбрал себе это имя, которое, по его мнению, должно было в полной мере отражать его африканское происхождение и одновременно напоминать о том, что его предки когда–то были рабами. Поступив таким образом, он превратил себя в ходячее оскорбление для каждого, кому доводилось с ним знакомиться. И белые, и черные с одинаковой неохотой буквально заставляли себя обращаться к нему по имени. Глядя на него, Герман подумал, что задержка в их сближении вызвана скорее всего его собственным восхищением и завистью – ведь порой нелегко решиться лечь в постель с единственным человеком на свете, по отношению к которому не испытываешь чувства превосходства.

Неожиданно на пороге гостиной возникла миссис Олаффсон.

– Телефон, сэр.

Герман резко повернулся к ней, озабоченно нахмурившись.

– Что, звонят с Западного побережья? – Он невольно обратил внимание, что все разговоры вокруг тотчас же смолкли.

– Да, сэр. – Миссис Олаффсон играла свою роль просто превосходно.

– Сейчас иду. – Герман встал и повернулся к гостям. – Извините, друзья мои, но это может занять некоторое время. Постарайтесь без меня не скучать.

Гости разразились потоком соленых шуточек и, выходя из комнаты, он усмехнулся. Герман делал вид, будто его работа заключается в «налаживании контактов», порой намекая на то, что она связана с книгоиздательством, порой – с кино. Выглядело это довольно расплывчато, но в то же время настолько впечатляюще, что подробностями никто никогда не интересовался.

Выйдя вслед за миссис Олаффсон на кухню, Герман спросил:

– Дверь в студию заперта?

– Да, сэр.

– Вот и хорошо. Ну ладно, оставляю крепость на ваше попечение. – Он похлопал её по розовой щечке, выскользнул из квартиры через черный ход и, перешагивая через две ступеньки, начал спускаться по лестнице.

Как обычно, время миссис Олаффсон рассчитала отлично. Едва Герман распахнул дверь черного хода и вышел на Сентрал–Парк–Уэст, как у бордюра напротив пожарного гидранта затормозил заляпанный грязью бело–зеленый «форд». Герман открыл заднюю дверцу и сел рядом с Вэном; не успел он захлопнуть её за собой, как сидевший за рулем Фил резко взял с места.

– Держи. – Вэн протянул Герману маску и пистолет.

– Спасибо, – пробормотал тот, кладя их на колени.

Фил уверенно вел машину на юг, в сторону центра. Никто не разговаривал, даже четвертый пассажир «форда» – новичок Джек, который участвовал лишь во втором своем деле. Глядя в окно, Герман вспомнил о своей вечеринке, гостях и о том, как хорошо он провел последние два часа. И, разумеется, о меню ужина.

Уж что–что, а меню он составил с величайшей тщательностью. Сначала – коктейли «негрони», в которых крепость джина искусно скрыта легким ароматом вермута и кампари; на закуску – икра и черные оливки без косточек. Сам ужин начнется с супа с черной фасолью, затем последует филе вареного черного морского окуня, которое гости будут запивать изумительным «шварцкатцем». В качестве основного блюда – стэйки, приготовленные из мяса молодых бычков породы «черный ангус», обжаренного в черном масле, с гарниром из черных трюфелей, и черный рис, политый отличным «пино нуар». На десерт – шоколадный пирог и кофе. После ужина в гостиную подадут напитки – коктейли «черный русский» и бренди из черной смородины с черными орешками.

Наконец Фил выехал на Седьмую авеню в районе 40–х улиц и остановился. Герман, Вэн и Джек вылезли из машины, дошли до угла и огляделись по сторонам. Впереди, мигая разноцветными лампочками афиш, тянулась длинная вереница бродвейских театров.

В одном из них – точнее, в третьем по правой стороне улицы, – сегодня давали рок–мюзикл под патетическим названием «Справедливости!». Гастроли прошли, что называется, «на ура», и когда было объявлено о серии спектаклей в Нью–Йорке, ожидалось, что их ждет точно такая же судьба. Премьера состоялась прошлым вечером, и даже самый распоследний нью–йоркский критик посчитал себя обязанным дать в своей колонке восторженный отзыв. На следующий день народ повалил валом, и очередь за билетами чуть ли не до вечера извивалась по всему кварталу. Продюсеры, не ожидавшие подобного ажиотажа, оказались совершенно неподготовленными к такому притоку наличности, и теперь дневной выручке предстояло провести всю ночь в театральном сейфе. Точнее, всего лишь часть ночи, поскольку один из «чернокожих братьев», певший в хоре, шепнул словечко руководству Движения, которое тут же направило Германа, Фила, Вэна и Джека для экспроприации оных. Они встретились в конце дня, тщательно изучили составленный «братом» план театра, выработали свой собственный и… теперь приводили его в исполнение.

В вестибюле стоял всего один билетер – невысокий коренастый человечек в темно–синей форме. Высокомерно взглянув на вошедших Германа, Вэна и Джека, он процедил сквозь зубы:

– Чем могу вам помочь?

– Ты можешь повернуться, – негромко сказал Вэн, показав ему пистолет. – Или я снесу тебе башку.

– Боже! – простонал билетер, побледнел и, приложив руку ко рту, попятился от двери.

– Ну вот, теперь–то уж он точно белый, – усмехнулся Герман. Он даже не стал доставать пистолет, а только надел маску. Это была обыкновенная черная полумаска вроде той, что носил Одинокий Всадник в комиксах.

– Повернись, – угрожающе прорычал Вэн.

– Ты лучше делай, что он говорит, – посоветовал Герман билетеру. – Я–то парень добрый, а вот он…

Билетер послушно повернулся.

– Что вам нужно? Мой бумажник? Пожалуйста. Вовсе не обязательно делать мне больно. Я не хочу никаких…

– Я просто хочу, чтобы ты вел себя тихо, – сказал Вэн. – Сейчас мы пройдем внутрь, повернем налево и поднимемся по лестнице. Ты идешь первым. Не вздумай строить из себя героя, потому что мы будем прямо у тебя за спиной.

– И не собираюсь. Я не хочу быть…

– Просто иди. – Вэн легонько подтолкнул его пистолетом. Как обычно, во время «работы» он производил настолько сильное впечатление матерого профессионала, что его жертвы помимо своей воли начинали охотно выполнять его приказания, не желая выглядеть в его глазах жалкими любителями.

Билетер покорно зашагал вперед. Вэн спрятал пистолет в карман и нацепил маску. Джек и Герман тоже были в масках, но случайный свидетель, наблюдающий, как они идут по полутемному фойе театра, вряд ли заметил бы это.

Тем временем хор на сцене затянул песню:

«Свобода эта мне дана, мне дана, мне дана. Свобода эта мне дана. Свобода эта тебе дана, тебе дана…»

Ступени лестницы были покрыты темно–красным ковром. Поднявшись наверх, Вэн толкнул билетера, чтобы тот поворачивал направо, и они, пройдя мимо последнего ряда кресел ложи и через вторую дверь, поднялись по узкой лестнице в бухгалтерию.

В комнате было шесть человек. Две женщины и мужчина, сидевшие за столами, считали деньги с помощью счетных машинок. Трое мужчин с пистолетами в кобурах были одеты в форму частной охранной фирмы. Едва распахнув дверь, Вэн дал билетеру подножку, одновременно толкнув его в спину, и тот с жалобным воплем полетел на пол. Эта сцена отвлекла всех достаточно надолго, чтобы Вэн, Джек и Герман успели выстроиться в ряд перед дверью с пистолетами наизготовку, всем своим видом демонстрируя, что они полностью контролируют обстановку.

– Руки вверх! – рявкнул Вэн. – Ты тоже, дедуля, – добавил он, обращаясь к одному из охранников. – Я уже месяца три как не всаживал пулю в пенсионера, так что не вынуждай меня понапрасну.

Порой Герману казалось, что Вэн нарочно так нажимает на людей, чтобы кто–нибудь своим отказом повиноваться дал ему повод подстрелить его, но потом каждый раз был вынужден признать, что он ведет куда более тонкую игру. На самом деле люди начинали думать, что он специально провоцирует их на какую–нибудь необдуманную выходку, поскольку это кровожадный маньяк, только и мечтающий пострелять. И, как следствие, Вэн добивался того, что они вели себя паиньками. Герман не очень хорошо знал Вэна, но одно знал точно – во время ограблений, которые они провернули вместе, стрельбы не было ни разу.