Текст книги "Отбившийся голубь. Шпион без косметики. Ограбление банка"

Автор книги: Дональд Эдвин Уэстлейк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 36 страниц)

Усевшись рядом с Дортмундером и потянувшись за бутылкой, Келп довольным тоном сообщил:

– Вопрос с деньгами я уладил.

Виктор расположился за столом аккурат напротив Дортмундера и, конечно же, улыбался. Прикрыв глаза ладонью, Дортмундер слегка пригнул голову и сказал Келпу:

– Все четыре штуки полностью?

– До последнего цента. Тебе что, свет глаза режет?

– Я только что из кино.

– Да? И что смотрел?

Дортмундер, уже благополучно успевший забыть название фильма, задумался.

– В общем, он был цветной, – наконец сказал он.

– Тогда, наверное, что–то из последних.

– Само собой.

– Я сегодня пью! – довольным тоном возвестил Виктор.

Дортмундер опустил голову ещё ниже и посмотрел на него сквозь пальцы. Тот, разумеется, расплывшись в улыбке, держал высокий бокал с какой–то розовой жидкостью.

– М–да? – скептически спросил Дортмундер.

– Сливовый джин с содовой.

– Понятно, – Дортмундер тяжело вздохнул и повернулся к Келпу. – Стало быть, вы раздобыли все четыре тысячи.

– Да. И самое смешное, что…

Дверь открылась и вошел Марч.

– Все утряслось, – довольно сообщил он. Он тоже улыбался, но его улыбку вынести было гораздо легче. – Спасибо, что надоумил.

– Рад, что все сработало.

Марч придвинул к себе пиво, аккуратно посолил его и изрек:

– Ролло – парень что надо, стоит лишь узнать его получше.

– Ясное дело.

– Оказывается, у него «сааб».

Дортмундер был знаком с Ролло уже бог знает сколько лет, но никогда не интересовался, какая у него машина.

– Да что ты говоришь? – с притворным удивлением спросил он.

– Раньше у него был «борг–уорд», но он его продал, потому что их перестали выпускать, и стало трудно доставать запчасти.

– Это что ещё за тачка такая? – удивился Келп.

– «Борг–уорд». Немецкая. Их выпускала та же компания, что и рефрижераторы «Нордж».

– Ничего подобного, они американские.

– Рефрижераторы – да, а машины – немецкие.

Допив свой стакан, Дортмундер вновь потянулся за бутылкой, но тут открылась дверь, и Ролло, просунув внутрь голову, сообщил:

– Тут какой–то «Олд–крау» Со Льдом спрашивает Келпа.

– Это он, – кивнул Келп.

– Черный.

– Да, это он. Зови его сюда.

– Ладно, сейчас. – Ролло оглядел стол наметанным взглядом бармена. – У всех все есть?

Все кивнули.

Ролло покосился на Марча.

– Стэн, у тебя достаточно соли?

– О, да, – кивнул тот. – Большое спасибо, Ролло.

– Если что, не стесняйся.

Ролло вышел. Дортмундер посмотрел на Марча, но промолчал. Через минуту в комнату вошел высокий худощавый негр с темно–коричневой кожей и скромной прической в стиле «афро». Больше всего он походил на армейского лейтенанта в увольнительной. Закрыв за собой дверь, он кивнул и слегка улыбнулся, и Дортмундер сначала подумал, что он на чем–то «торчит», но потом понял, что подобная холодная сдержанность характерна для человека, который впервые встречается с группой незнакомых людей.

– Привет, Герман! – радостно окликнул его Келп.

– Привет, – спокойно кивнул Герман, по–прежнему стоя у двери и позвякивая льдинками в своем старомодном бокале, словно гость, пришедший на вечеринку с коктейлями раньше назначенного времени.

Келп представил собравшихся:

– Познакомьтесь – Герман Икс, а это – Дортмундер, это – Стэн Марч, это – мой племянник Виктор.

– Привет.

– Здорово.

– Здравствуйте, мистер Икс.

Дортмундер заметил, как Герман слегка нахмурился при виде Виктора, затем взглянул на Келпа, однако тот ничего не заметил, всецело поглощенный ролью гостеприимного хозяина.

– Садись, Герман. Мы тут как раз обсуждаем ситуацию.

– Именно об этом я и хотел услышать, – сказал Герман, усаживаясь справа от Дортмундера. – О ситуации.

– Даже как–то странно, что я тебя не знаю, – нахмурившись, начал Дортмундер.

Герман усмехнулся.

– По–видимому, мы вращаемся в разных кругах.

– Просто мне любопытно, насколько ты опытный спец.

Усмешка Германа превратилась в улыбку.

– Ну, видишь ли, мне кажется, вряд ли кому–нибудь захочется распространяться о своем опыте в комнате, где полно свидетелей.

– Все в порядке, – успокоил его Келп. – Дортмундер, поверь мне на слово, Герман свое дело знает.

Дортмундер, по–прежнему хмурясь, продолжал разглядывать Германа. Почему–то он никак не мог отделаться от впечатления, что во внешности этого парня есть что–то от верхогляда. Конечно, дилетантом может оказаться и крутой с виду громила, которому, казалось бы, любая передряга нипочем, но предполагается, что специалист – «медвежатник» должен выглядеть серьезным и внушающим доверие.

Окинув собравшихся ироничным взглядом, Герман пожал плечами и отхлебнул из своего бокала.

– Ну, хорошо. Например, вчера вечером я помог очистить кассу «Справедливости!». Теперь в федеральной полиции…

– В Бюро? – с изумлением спросил Виктор.

– В бюро? – недоуменно переспросил Герман. – Нет, деньги были на столах. Их как раз пересчитывали.

– Так это был ты? – Келп рассмеялся. – Я читал об этом в газете.

Как выяснилось, Дортмундер тоже читал.

– С какими замками ты там работал? – тут же поинтересовался он.

– Ни с какими. – Герман вздохнул. – Там вообще ничего не пришлось открывать.

Все ещё пытаясь переварить услышанное, Виктор пробормотал:

– Простите, вы имеете в виду ограбление на Фоули–сквер?

На этот раз Герман нахмурился, причем весьма недружелюбно.

– Ну, там рядом ФБР.

– Бюро, – поправил Виктор.

– Виктор, потом! – поспешно вмешался Келп. – Не сбивай с толку.

– Но в Бюро нет никакой кассы, – не слушая, продолжал Виктор. – Уж я бы точно знал. Как–никак, целых двадцать три месяца протрубил агентом.

Герман резко вскочил, опрокинув стул.

– Что здесь происходит?

– Все в порядке, – успокаивающе сказал Келп, небрежно помахивая рукой. – Все в порядке. Его оттуда уволили.

Герман озирался по сторонам, бешено вращая глазами и пытаясь смотреть сразу в нескольких направлениях.

– Если это ловушка… – начал он.

– Говорю тебе, его уволили! – повторил Келп. – Правда, Виктор?

– Ну, – протянул тот, – в общем, мы сошлись на том, что не подходим друг другу. Если уж быть точным, то меня не совсем уволили, а я…

Наконец Герман решил более внимательно прислушаться к объяснениям Виктора.

– Ты имеешь в виду, по политическим причинам?

– Да–да, что–то вроде этого, – мягко сказал Келп, опередив Виктора. – Все из–за политики, верно, Виктор?

– Г–м. Ну… в общем, да. Можно сказать и так… да, наверное, можно сказать и так.

Герман нервно поежился, поправил свой спортивный пиджак, сел и с облегчением улыбнулся.

– Вы меня на минуту напрягли.

Дортмундер давно понял, что терпение – это качество, которому цены нет. На своих и чужих ошибках он научился тому, что, если сообщники начинают суетиться и спорить, единственное, что должен сделать здравомыслящий человек, – это спокойно сидеть и молчать, давая им возможность разобраться между собой. И неважно, сколько это может занять времени. Разумеется, существовал и другой способ – постараться привлечь их внимание, либо объяснив, в чем заключается их взаимное непонимание, либо вернувшись к первоначальной теме разговора. Но подобная попытка означала, что рано или поздно ты сам начнешь суетиться и орать. Терпение и ещё раз терпение; в худшем случае им самим надоест пререкаться.

Дортмундер оглядел собравшихся за столом, невольно улыбнувшись, – Марч как ни в чем ни бывало спокойно солил свое пиво, – и сказал:

– Дело в том, что для этой работы нам понадобится специалист по замкам.

– Я и есть специалист по замкам, – отозвался Герман. – Вчера вечером я просто помогал. Ну, чтобы была команда. А так обычно я работаю с замками.

– Например?

– Например, «Народный кооперативный универсам» на Саттер–авеню примерно три недели назад. А за пару недель до этого – филиал «Заботливой кредитной компании» на Ленокс–авеню. А за пару дней до этого – сейф в букмекерской конторе «Улыбчивый Сэм Тахачапи», что на Линден–бульвар прямо за баром «Пятое ноября». А за неделю до этого – сейф отеля «Душистый ветерок» в Атлантик–Сити во время съезда предпринимателей на покое. Кредитное агентство «Открытая ладонь» на Джером–авеню…

– Тебе не нужна работа, – завистливо перебил его Келп. – Я смотрю, у тебя работы столько, что только бы управиться.

– Не говоря уже о деньгах, – добавил Марч.

Герман покачал головой и невесело усмехнулся.

– Дело в том, что я сижу без гроша. Мне деньги нужны позарез.

– Должно быть, ты живешь на широкую ногу, – предположил Дортмундер.

– Все эти дела я проворачивал для нашего Движения, – пояснил Герман. – Мне не досталось ни цента.

На этот раз единственным, кто все понял сразу, оказался Виктор.

– А, так вы помогаете финансировать их социальные программы?

– Да, например, такие, как раздача беднякам бесплатных обедов и так далее.

– Минутку, – перебил Келп. – Выходит, раз ты провернул дело для Движения, то денег получить не должен? Работа для Движения – что это означает? Ты хочешь сказать, что вы делали это, чтобы попрактиковаться? А потом отсылали деньги обратно?

– Он отдает деньги своей организации, – объяснил Виктор. – Кстати, – как бы между прочим обратился он к Герману, – в какой организации вы состоите?

– В одной из них, – небрежно ответил тот и повернулся к Келпу. – Видишь ли, лично я не планировал ни одного из этих дел. Те люди, о которых, – тут он быстро покосился на Виктора, – должен знать твой племянник, разрабатывают всю операцию от начала до конца и собирают группу, которая выполняет работу. Как мы говорим, «по освобождению денег».

– Странно, – хмыкнул Келп. – Я воспринимаю это как раз наоборот. Мне всегда кажется, что я захватываю деньги.

– Когда ты в последний раз работал на себя? – спросил Дортмундер. – Ну, то есть, когда ты оставлял деньги себе?

– Примерно год назад, – ответил Герман. – Мы взяли банк в Сент–Луисе.

– А с кем работал?

– Со Стэном Дэверсом и Мортом Коблером. Машину вел Джордж Кэткарт.

– Я знаю Джорджа, – сказал Келп.

Дортмундер был знаком с Коблером.

– Что ж, хорошо, – кивнул он.

– А теперь, ребята, давайте–ка поговорим о вас, – предложил Герман. – Не о том, что вы делали раньше, тут я верю Келпу на слово. А о том, что вы хотите сделать.

Дортмундер глубоко вздохнул – предстояло самое трудное.

– Мы собираемся украсть банк.

– Ограбить? – с озадаченным видом переспросил Герман.

– Нет, украсть. Келп, расскажи.

Келп начал рассказывать. Сначала Герман слушал с улыбкой, словно это был анекдот, и ему не терпелось добраться до самой соли. Через некоторое время он начал потихоньку хмуриться, как будто у него появилось подозрение, что он попал в компанию законченных психов, недавно сбежавших из дурдома. Но под конец он слушал с заинтересованным видом, из чего можно было сделать вывод, что идея пришлась ему по вкусу.

– Значит, у меня будет достаточно времени, – наконец сказал он. – И при желании я даже смогу работать при дневном свете.

– Конечно, – заверил его Келп.

Герман кивнул и посмотрел на Дортмундера.

– Тогда почему все ещё остается «может быть»?

– Потому что нам некуда его спрятать. К тому же, нам ещё нужно достать для него колеса.

– Я над этим работаю, – сказал Марч. – Но мне может понадобиться помощь.

– Целый банк, – задумчиво произнес Герман, зачарованно улыбаясь. – Надо же, мы собираемся освободить целый банк.

– Мы собираемся захватить целый банк, – поправил его Келп.

– В конечном счете все сводится к одному и тому же. – Герман пожал плечами. – Поверь мне, это то же самое.

Глава 12

Миссис Марч, улыбаясь и щурясь от яркого солнца, стояла перед фасадом магазина Кресджа, сжимая обеими руками ручку сумочки, отчего та болталась у самой земли. На ней было платье в горизонтальную зеленую и желтую полоску, которое ни в коей мере не улучшало её фигуру, а на ногах – высокие желтые виниловые ботинки с зелеными шнурками. Картину довершал шейный корсет, с которым бежевая кожаная сумочка гармонировала по цвету куда больше, чем с платьем и ботинками.

Прямо напротив миссис Марч стояла Мэй в своей обычной одежде, нацелив на неё объектив фотоаппарата «инстаматик». По первоначальному замыслу предполагалось, что именно Мэй, выряженная в эти яркие тряпки, будет позировать миссис Марч, но когда она наотрез отказалась покупать платье и ботинки, присмотренные Дортмундером, да к тому же выяснилось, что миссис Марч почему–то направляет объектив ниже и левее чем нужно, им пришлось поменяться ролями.

Мэй продолжала хмуро смотреть в видоискатель, судя по всему недовольная тем, что она видела – впрочем, понять это было довольно легко. Покупатели, то и дело входившие и выходившие из магазина, увидев Мэй с фотоаппаратом и позирующую миссис Марч, на секунду останавливались, не желая испортить кадр, но, заметив, что ничего не происходит, за исключением того, что Мэй только пристально всматривается в видоискатель и переминается с ноги на ногу, покупатели бормотали «Прошу прощения» или ещё что–нибудь в этом духе и, пригнувшись, проходили мимо.

Наконец Мэй опустила фотоаппарат и покачала головой.

– Здесь неподходящее освещение. Что, если мы отойдем чуть подальше?

– Хорошо, – с готовностью согласилась миссис Марч.

Шагая рядом с Мэй по тротуару, миссис Марч тихо сказала:

– В этих тряпках я чувствую себя как последняя дура.

– Ну что вы, вы выглядите просто отлично.

– Я знаю, как я выгляжу, – сердито проворчала миссис Марч. – Я выгляжу как лимонное мороженое с фисташками. Аромат месяца.

– Давайте–ка попробуем здесь, – сказала Мэй, по «странному» совпадению останавливаясь рядом с трейлером, в котором находился банк.

– Давай.

– Встаньте у стены, там, куда падает свет.

– Хорошо.

Медленно пятясь, миссис Марч пересекла усыпанную битым кирпичом площадку и оказалась у стены банка; в свою очередь Мэй, не отрываясь от фотоаппарата, шаг за шагом отступала назад, пока не наткнулась на припаркованную у бордюра машину. На этот раз миссис Марч прислонилась спиной к стене трейлера и крепко прижала сумочку к боку. Мэй быстро щелкнула камерой, а затем сделав два шага вперед, – ещё раз. Третий снимок она сделала, стоя на внутренней кромке тротуара – слишком близко, чтобы миссис Марч целиком уместилась в кадре, не говоря уже о том, что объектив был опущен слишком низко, чтобы в кадр могло попасть её лицо.

– Ну вот, – сказала Мэй. – Думаю, все получилось как надо.

– Спасибо, милочка, – улыбнулась миссис Марч, и обе дамы чинно зашагали к своей машине.

Глава 13

Дортмундер и Келп метались по незаселенным участкам Лонг–Айленда, словно спаниель, который никак не может найти подстреленную утку. Сегодня они ехали в оранжевом «датсуне–240Z», естественно, добытом Келпом у очередного рассеянного врача. Погода стояла неважная – небо было затянуто сплошной пеленой серых туч, готовых вот–вот разразиться проливным дождем. Но дождя все не было, и вскоре Дортмундер начал ворчать.

– Пока я занимаюсь всей этой чертовщиной, – хмуро буркнул он, – я не зарабатываю ни цента.

– У тебя есть Мэй.

– Мне не нравится жить на деньги, заработанные женщиной. Не приучен, знаешь ли.

– Деньги, заработанные женщиной? Но она же кассирша, а не проститутка.

– Принцип тот же.

– А доход – нет. Что это там такое?

– Похоже на сарай.

– Пустой?

– Да откуда я знаю, черт возьми!

– Давай проверим.

В тот день они осмотрели уже семь сараев, но среди них не было ни одного свободного. Еще они заглянули в пустующий барак, в котором ещё совсем недавно располагалась разорившаяся фабрика по производству запчастей для компьютеров, но внутри помещение представляло собой свалку из обшарпанных столов, сломанных станков и деталей, и было слишком замусоренным и мерзким, чтобы им можно было воспользоваться. Также они обследовали авиационный ангар перед бетонированной взлетной полосой – когда–то здесь была летная школа, – теперь заброшенный, но занятый коммуной хиппи. Едва Дортмундер и Келп остановили машину перед воротами ангара, как оттуда высыпала целая орава хиппи и, приняв их за представителей окружного шерифа, принялись вопить о правах скваттеров и о свободе воли. Хиппи угомонились, лишь когда Дортмундер и Келп сели в машину и уехали.

Шел третий день поисков. Первые два дня прошли очень похоже.

* * *

Машина Виктора представляла собой черный лимузин «паккард» 1938 года выпуска с громоздким багажником, задним стеклом, состоящим из двух панелей, и длинным, похожим на гроб капотом, на широкой решетке радиатора которого были установлены фары. Внутренняя обивка была из потертого серого плюша, изнутри к дверям были прикреплены кожаные петли, а между передними и задними дверьми на проволочных креплениях висели маленькие зеленые вазочки с искусственными цветами.

Машину вел Виктор, а сидевший рядом с ним Герман обозревал окрестности.

– Это просто смешно! – возмущался он. – Неужели на всем Лонг–Айленде нет места, куда можно спрятать трейлер?

Покосившись на него, Виктор как бы между прочим спросил:

– Герман, какие газеты вы читаете?

* * *

Миссис Марч с отвращением посмотрела на фотографию.

– Господи, я ещё никогда в жизни не выглядела так по–дурацки.

– Мам, дело ведь не в этом.

Миссис Марч постучала по фото, где она была без головы.

– Тут, по крайней мере, не скажешь, что это я.

Разложив три цветные фотографии на кухонном столе, Марч производил расчеты. Дырочки для шнурков в ботинках и полоски на платье играли роль линейки. Марч считал, складывал, сравнивал, старательно измеряя расстояние между дырочками и полосками на всех трех фотографиях, и наконец объявил:

– Тридцать семь с половиной дюймов дорожного просвета!

– Ты уверен?

– Абсолютно. Тридцать семь с половиной дюймов.

– Теперь я могу сжечь эти ужасные фотографии?

– Конечно, – кивнул Марч, с улыбкой наблюдая за своей матерью, которая, схватив фотографии, торопливо вышла из комнаты. – А от этого платья ты избавилась?

– А ты как думал? Сразу же! – довольно пропела миссис Марч с кухни. Голос её звучал почти весело.

* * *

– Что моему народу пришлось пережить в этой стране, – говорил Герман, сидя рядом с Виктором и по–прежнему шаря глазами по окрестностям в поисках больших пустующих зданий, – так это триста лет рабства.

– Лично я, – ответил Виктор, медленно ведя «паккард» по направлении к Монтаук–Пойнт, – никогда особенно не увлекался политикой.

– Но ты же работал в ФБР!

– Я пошел туда не из–за политики. Просто меня всегда тянуло на разные приключения. Понимаешь, что я имею в виду?

Герман с любопытством посмотрел на него, медленно улыбнулся и кивнул.

– Да, мне кажется, я тебя отлично понимаю.

– Ну вот, работа в ФБР и была для меня таким приключением.

– Да, все верно! Видишь ли, а для меня это – участие в нашем Движении.

– Само собой! – согласился Виктор.

– Естественно, – усмехнулся Герман.

* * *

– Не нравится мне это дребезжание, – проворчал Марч, склонив голову набок и прислушиваясь к шуму мотора. Сейчас он походил на встревоженную белку, ведущую машину.

– Ты должен искать брошенные дома, а не заниматься всякой ерундой, – сказала миссис Марч. Она сидела рядом со Стэном, медленно поворачивая голову из стороны в сторону, словно пилот военно–морской авиации, отыскивающий потерпевших кораблекрушение.

– Нет, ты слышишь? Динг–динг–динг… Слышишь?

– Что это там такое?

– А?

– Я говорю – что это такое?

– Похоже на какую–то церковь.

– Давай подъедем поближе и посмотрим.

Марч повернул к зданию.

– Поглядывай по сторонам, может, где–нибудь поблизости есть бензоколонка.

Нынешняя машина Марча – она была у него семь месяцев – начала свою жизнь как «джевлин» производства компании «Американ моторс», но поскольку ею владел Марч, она подверглась существенной переделке, и теперь со стороны и в самом деле весьма напоминала копье( .

И когда Марч вел её по ухабистым улочкам с одноэтажными домиками довоенной постройки, «джевлин» рычал как какой–то огромный и дикий, но очень сонный зверь.

Марч остановился у крыльца церкви. Лужайка перед ней заросла высокой травой, деревянные стены отчаянно нуждались в покраске, несколько оконных рам были сломаны.

– Ну что ж, давай посмотрим, – сказала миссис Марч.

Марч выключил зажигание и несколько секунд неподвижно сидел, прислушиваясь к затихающему шуму мотора.

– Давай, – наконец проворчал он, и они вылезли из машины.

Внутри церкви стоял полумрак, но тем не менее священник, подметавший центральный проход между рядами, сразу заметил гостей и торопливо направился к ним, сжимая метлу.

– Да? Чем я могу вам помочь?

– Ничем, – буркнул Марч, отворачиваясь.

– Просто нам было интересно, – пояснила миссис Марч, – не покинуто ли это здание?

Священник кивнул.

– Почти, – печально сказал он, оглядываясь по сторонам. – Почти.

* * *

– Кажется, у меня есть идея, – сказала Мэй.

* * *

– Прошу прощения, мисс, – вежливо произнес Келп. – Я бы хотел открыть счет.

Девушка, чью голову украшала густая копна черных волос, не удостоив его взглядом, продолжала печатать на машинке.

– Присядьте, сейчас к вам подойдет служащий, – скороговоркой пробормотала она.

– Спасибо. – Келп сел и с видом человека, которому как–то надо скрасить скуку ожидания, оглядел помещение банка.

Сейф находился в ближайшем к магазину Кресджа конце банка и выглядел куда более впечатляюще, чем его описывал Виктор. Он заполнял собой практически все пространство от стены до стены в торце помещения; дверца – в настоящий момент полностью открытая – была на удивление массивной и толстой.

Секция банка, предназначенная для посетителей, была отделена от остальной части помещения деревянной конторкой высотой по грудь с узкой дверцей. Если бы можно было снять с трайлера крышу и заглянуть в него сверху, то конторка представляла бы собой букву «С» – длинную, тонкую и с прямыми, а не закругленными концами. Секция для посетителей, расположенная в правой половине центральной части трейлера, находилась внутри «С», там же был установлен сейф, вдоль внешней стороны «С» рядком сидели кассиры, а в самом её низу стояли столы трех банковских служащих. Девушка–машинистка сидела за столом поменьше; она и пожилой охранник были единственными работниками банка, находившимися по ту же сторону конторки, что и посетители.

Тщательно все рассмотрев, Келп встал, лениво прочитал рекламные проспекты, – один предлагал кредит на покупку машины, другой восхвалял достоинства кредитных карточек, – и снова окинул взглядом помещение, чтобы удостовериться, что запомнил все как следует. Первоначально он и в самом деле планировал открыть здесь счет, но потом подумал, что это было бы слишком. Он подошел к девушке.

– Я вернусь после ленча.

Та только кивнула, по–прежнему не отрываясь от машинки.

* * *

– А что, – сказал Герман, – снаружи это и впрямь похоже на обыкновенный гараж.

Виктор довольно улыбнулся.

– Я подумал, что тебе должно понравиться.

* * *

Дортмундер вышел из спальни, одетый в черные кроссовки, черные брюки и черную рубашку с длинными рукавами. В одной руке он держал черную кепку, а через другую была перекинута черная кожаная куртка. Мэй, которая обшивала кружевами занавески, подняла голову и спросила:

– Ты пошел?

– Скоро вернусь.

– Ни пуха, ни пера.