Текст книги "Соперницы"

Автор книги: Дона Воэн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 21 страниц)

Николас Пикар купал дочь, а Кейт стояла в дверях ванной, глядя, как девятимесячная Даниэла весело плещется в воде, и старалась не думать, так ли муж купает свою вторую дочь.

Ребенку Джульет было полгода. Кейт видела ее фотографии на первой странице газеты. Иден красивая девочка. Как и Дани.

Кейт все время пыталась угадать, какой будет ее дочь: унаследует ли она ее некрасивость или же победят гены отца.

– Ну вот, мисс, теперь вы чисты как стеклышко, – приговаривал Ник, протягивая руку за полотенцем. В это время зазвонил телефон.

– Сними трубку, – попросил Ник жену, вытирая Дани.

– Хорошо.

Но прежде чем Кейт ответила, телефон прозвонил двенадцать раз.

– Ник дома? – задыхаясь, спросила Джульет. – Мне надо поговорить с ним. Это срочно.

Такая необходимость возникала не меньше двух раз в неделю.

– Тебя, Ник.

– Иду.

Он появился вместе с Дани, завернутой в полотенце, и, передав девочку жене, взял трубку.

Кейт ушла с Дани в свою комнату и начала одевать дочь. Она зашнуровывала первый башмачок, когда вошел Ник.

– У нее проблемы с Иден. Я вернусь, когда смогу.

– Какие проблемы? – Кейт удивилась своему спокойствию.

– Кажется, колики. Джульет убеждена, что это конец света. Пока, мисс. – Он поцеловал Дани и ушел.

Продолжая одевать дочь, Кейт думала, что ей надо бы наслаждаться своим одиночеством. Завтра ему придет конец, и она должна будет нанять экономку. Когда фильм «Пара» вышел на экраны, Ник решил снимать продолжение. Кейт придется на какое-то время отправиться в путешествие. Но она чувствовала себя одинокой, даже когда Ник был дома. Хотя он ничего не говорил ей, Кейт знала, что он над чем-то работает. Все свободное время он проводил в своем кабинете за машинкой.

Потом еще Джульет. Вернее, ее дочь.

Ник всегда бежал на зов. Но теперь у Кейт было ощущение, что все это делается ради Иден, а не ради ее матери. Джульет, без сомнения, рассчитывала именно на это, когда решила завести ребенка.

Они с Ником никогда не говорили о Джульет или Иден. Кейт слишком боялась раскачать лодку, чтобы не перевернуть ее, хотя не могла не думать, что без Джульет и ее дочери у них была бы действительно счастливая семья, какой она казалась со стороны.

Ложь, в которой жила Кейт, начала действовать ей на нервы.

Глава 10

1964

Проходя мимо, Ник лениво взглянул на двух целующихся мужчин. На вечеринках Конрада Хилларда собиралась самая разношерстная публика. Однако приглашались сюда только люди, добившиеся успеха. Фредди, например, такого приглашения никогда не получал, хотя после ухода Моргана он стал полновластным хозяином студии. Эта мысль придавала Нику особую уверенность.

Толпа у бассейна расступилась, и он увидел хозяина дома.

– Мистер Хиллард, – Ник протянул ему руку, – спасибо за приглашение. Очень рад встрече с вами.

Тот смерил его холодным взглядом.

– Не уверен, что мы знакомы, молодой человек.

Ник покраснел, но продолжал улыбаться.

– Извините, я Николас Пикар.

Брови Конрада дрогнули.

– Сын Элен?

Улыбка исчезла с лица Ника.

– Да, сэр.

– Как Элен?

– Она умерла, мистер Хиллард.

– Ах да. – Конрад повернулся к проходящему мимо официанту, – Эй, парень, сюда!

Он взял с подноса два стакана и направился к бассейну.

Ник обслужил себя сам, стараясь вернуть хорошее настроение, но тщетно. Его надежды на значимость приглашения не оправдались. Залпом осушив стакан, он поставил его на стойку.

«Надо бы повторить», – подумал Ник, однако всякое желание пить у него пропало.

Двое мужчин по-прежнему целовались. Заметив Ника, они прервали свое занятие, а потом один из них быстро пошел к дому.

Второй, глядя на Ника, тряхнул головой, и волосы упали ему на лицо.

Ник вдруг понял свою ошибку. Это была Эллисон Хиллард, дочь хозяина дома.

– Славный спектакль, мисс Хиллард, – произнес он.

– Благодарю, мистер Пикар. – Страстные ноты в ее голосе заставили его затрепетать. – Не могли бы мы на этой неделе встретиться у вас в офисе?

– Конечно, мисс Хиллард.

Она легко перешагнула через ограду бельведера, остановилась на мгновение, чтобы поправить галстук, и направилась к дому.

Ник смотрел ей вслед, ломая голову над ее словами.

– Очень мило, что вы смогли выкроить время для меня. – Эллисон Хиллард оглядела кабинет, словно оценивая обстановку. Ее взгляд задержался на двух фотографиях.

– Как чувствует себя отец двоих детей?

– Вижу, вам многое обо мне известно, – усмехнулся Ник. – Польщен. Кстати, я тоже много слышал о вас.

– И что же вы слышали, мистер Пикар?

– Называйте меня Ник.

Эллисон улыбнулась.

«Если она желает сразу перейти к делу, то займемся делами», – подумал Ник, а вслух произнес:

– Вы – прирожденная актриса. Это и благословение, и проклятие. Многие думают, что вы шагнули так далеко благодаря имени отца.

– А что думаешь ты, Ник?

– Я думаю, что вы – чертовски хорошая актриса, мисс Хиллард.

– Эллисон.

– Эллисон. Но у вас не было достойного режиссера. Поэтому никто пока и не понял, что вы не только дочь своего отца.

– Очень интересно, Ник. Я буду иметь это в виду.

Когда Эллисон ушла, он обнаружил, что их разговор длился не более пяти минут.

В кабинет вошла Пегги со свежим кофе.

– Что ей надо?

Ник откинулся на спинку стула.

– Не могу сказать точно. Думаю, она в поисках.

– В поисках чего?

– Славы.

– Она и так знаменита, Ник.

– Но не так, как хотела бы.

Зазвонил телефон.

– Раз сейчас обеденное время, то это, должно быть, Джульет. – Кейт со стуком поставила на стол стакан.

Ник недовольно посмотрел на нее, а вернувшись, сказал:

– Я должен идти.

– Да, ей стоит только позвать тебя, – с горечью согласилась Кейт. – Мы с Дани ничего не значим.

– Что с тобой сегодня?

– То же самое, что и каждый день. Я устала делить своего мужа.

Он подошел к ней, поцеловал в макушку.

– Джульет не так хорошо справляется с детьми, как ты. Ей нужно помочь.

– Пусть наймет няню.

– Иден тоже моя дочь. Так уж случилось, и я не стану уклоняться от своих обязанностей.

– А Джульет? Разве она не уклоняется от обязанностей матери? Почему бы тебе хоть раз не сказать ей: «Мы с женой обедаем, и я не хочу, чтобы меня беспокоили».

– С Джульет не так часто что-либо случается, сама знаешь.

– Нет, не знаю. Знаю лишь, что почти каждый вечер ты проводишь с ней, а не со своей женой.

– Я должен идти.

– Иди!

Услышав шум отъезжающей машины, Кейт начала убирать со стола. Ее тарелка осталась почти полной, потому что после звонка у нее пропал аппетит.

Потом она поднялась к Дани и убедилась, что малышка спокойно спит.

Ей тоже хотелось бы заснуть, но мысли о том, чем занимаются сейчас Ник и Джульет, гнали сон.

В конце концов Кейт встала, спустилась в кабинет мужа, где лежала куча сценариев, и, взяв несколько верхних, вернулась в спальню. Прочитав первый до половины, Кейт почувствовала, что ее веки отяжелели. Она выключила свет и сразу же заснула.

Ее разбудил какой-то шорох. Кейт замерла от ужаса, но потом поняла, что это Ник.

Она посмотрела на светящийся циферблат часов. Пятнадцать минут четвертого.

Услышав шелест простыни, он подошел к кровати, склонился над Кейт и неожиданно включил фонарь, направив свет прямо ей в лицо.

– Ник! – воскликнула она, закрывая руками глаза.

– Джульет? – хрипло спросил чужой голос.

Мужчина схватил ее за руки. Кейт попыталась встать, но незнакомец толкнул ее обратно в кровать.

Фонарь вдруг упал, потому что мужчина навалился на нее, и Кейт почувствовала его твердый член.

– Нет! – пронзительно закричала она.

Он рванул на ней халат, обнажив ее грудь и одновременно пытаясь коленом раздвинуть ноги.

Она молча сопротивлялась, но неизвестный был сильнее. Кейт услышала звук расстегивающейся молнии, потом он снова навалился на нее.

Ее пальцы нащупали какой-то предмет. Фонарь! Кейт схватила его и ударила мужчину в затылок.

Он застонал и повалился на бок.

Кейт наносила ему один удар за другим. Ее глаза еще не привыкли к темноте, поэтому она не различала его лица.

Наконец он упал, скорее, сполз с кровати. На секунду в лунном свете возник его силуэт, и дверь спальни хлопнула.

– Дани!

Кейт вскочила и, придерживая порванный халат, бросилась к комнате дочери. Включив свет, она увидела, что та по-прежнему спокойно спит. Кейт так резко подняла ее, что девочка заплакала.

Кейт прижала ее к себе и стала лихорадочно соображать. В детской не было телефона, позвонить можно из спальни. Но при мысли, что нужно уйти из светлой комнаты в темноту, Кейт вздрогнула. Дани заплакала еще громче. Сквозь пеленку и халат просочилась теплая влага.

Кейт собралась с духом и, выйдя за дверь, огляделась.

Внизу никого не было, однако неизвестный мог оставаться в доме. Кейт прижала дочку к груди и поспешила в спальню, к телефону.

Люди из отдела личной охраны прибыли через пять минут после звонка Кейт. Она побоялась спуститься вниз и принести сухую пеленку для Дани, побоялась сходить за одеждой для себя, поэтому ждала охранников в своей спальне, держа на руках плачущего ребенка.

– Значит, вы не разглядели его, миссис Пикар?

– Он светил мне в лицо фонариком.

– Да, да.

– Где он сейчас?

– А… я… – Кейт оглядела комнату. – Уверена, он где-то здесь. Если не… – она задрожала, – если тот человек не забрал его, пока я была в детской.

– Вы все время были дома одна?

– Если не считать моей дочки, то да.

– Где ваш муж, миссис Пикар?

– Его нет.

Полицейские обменялись взглядами.

– Хорошо, мы осмотрим дом и участок, – сказал один.

Они ничего не нашли. Это должно было успокоить Кейт, но поведение полицейских ее насторожило. Похоже, они ей не верили.

– Как я понимаю, вы скоро сниметесь еще в одном фильме, миссис Пикар, – сказал один из них.

– Да.

Полицейские снова обменялись взглядами. Тут Кейт все поняла: они думали, что это было подстроено.

– Спасибо за визит, – холодно произнесла она.

По крайней мере они тщательно осмотрели дом, иначе она побоялась бы оставаться здесь одна. Сигнализация почему-то была отключена, и это также послужило поводом для обмена взглядами, вспомнила Кейт. Откуда они знали, что систему включал и выключал Ник? Когда его не было дома, Кейт и в голову не приходило включить ее.

Сменив пеленки и простыни, Кейт уложила ребенка в кровать. На мгновение ей пришла мысль позвать Ника. Конечно, нападение на жену будет достаточно важным основанием, чтобы оторваться от Джульет.

Но, взглянув на себя в зеркало, Кейт отказалась от этой мысли: волосы в беспорядке, халат разорван, от него пахнет мочой.

«Какой оскорбительной шарадой был наш брак», – думала Кейт, отворачиваясь от зеркала. Она устала притворяться, что все в порядке, что Ник действительно любит ее.

Пора думать о разводе.

* * *

– Эллисон? Приятно видеть тебя снова, – сказал Ник.

Она могла бы выбрать более благоприятное время для встречи. Всю ночь он старался унять истерику Джульет, а вернувшись под утро домой, наткнулся на упрямое молчание Кейт. Экономка сказала, что ночью кто-то забрался в дом, но подробностей она не знала. Поэтому по пути в офис Ник заехал в отдел охраны. Кажется, там думали, что все это устроил сам Ник. Он же полагал, что комедию разыграла Кейт, чтобы удержать его дома. Вечером они все обсудят.

– Я рада, что сегодня у тебя появилось время заняться мною, – сказала Эллисон.

– Для тебя у меня всегда есть время.

Кажется, уже началось обхаживание. Только кто кого обхаживает: он ее или она его?

– Должна признаться, мой агент решительно возражал против нашей встречи.

– Рад, что ты его не послушала.

– Я сделала даже больше. – Эллисон улыбнулась. – Я его уволила.

Ник удивленно заморгал. Он знал Джоэля Эдельмана. Его все знали, поскольку старик был видной фигурой в Голливуде. Его не уволишь, он сам кого хочешь уволит. Не будь Эллисон дочерью Конрада Хилларда, ей бы в жизни не удалось сделать Эдельмана своим агентом.

– Что же ему не понравилось? – осторожно спросил Ник.

– Я сказала ему, что собираюсь сама заняться своей карьерой. Говорят, ты делаешь звезд, и ты уже дважды доказал это, сделав из ничего двух звезд. Я – лучший материал, Ник. Я уже звезда. Так сделай из меня нечто большее.

Так он и думал!

Эллисон Хиллард станет для него пропуском к такой вершине успеха, о которой он мог только мечтать.

– Итак? – спросила она.

– Договорились.

Эллисон села в ожидавший ее лимузин.

– Домой, – сказала она шоферу, поднимая разделительное стекло, чтобы полностью укрыться в своем маленьком мире.

«Какое чудесное изобретение почта, – думала она. – Николас Пикар никогда бы не отказался от приглашения отца». Никто никогда не отклонял приглашения Конрада Хилларда.

Эллисон откинулась на сиденье, вспоминая взгляд Ника. Взгляд, говоривший о том, что он собирается использовать и ее, и ее связи. Им обоим хорошо известно, что с его талантом и ее связями он достигнет высокого положения в Голливуде.

Господи, нет предела мужской суетности! Только Николасу Пикару и в голову не приходит, что это она собирается использовать его.

КНИГА ВТОРАЯ МАРИОНЕТКА ЭЛЛИСОН 1963-1973

Глаз художника сразу замечал в прославленной красоте Эллисон Хиллард явно мужские черты, однако Голливуд предпочитал видеть только женщину. По этой причине никто не понимал, зачем дочери легендарного Конрада Хилларда нужна именно моя помощь, чтобы добиться подлинной известности.

Конечно, я выбирал для нее роли и направлял ее, но не мои усилия сделали Эллисон суперзвездой.

В глубине души я убежден, что только я понял ее истинное призвание, – она рождена, чтобы сыграть самую важную в ее жизни роль: быть мужчиной. И даже большим, чем ее отец.

Из неопубликованных мемуаров Николаса Пикара

Глава 11

1964

Его Величество вставал на рассвете. Из своей спальни Эллисон по звукам следила за его действиями: туалет, первый королевский душ, получасовой звонок в Нью-Йорк, утренняя игра в теннис, второй королевский душ и в заключение завтрак на террасе.

Эллисон сидела в кровати, прислушиваясь к шагам придворных, которые старались выполнить желания своего повелителя прежде, чем они будут выражены вслух.

Если бы Его Величество попросил о чем-нибудь как простой смертный, небеса, наверное, рухнули бы.

А она была принцессой.

Эллисон состроила рожу и потянулась к сигаретам. «Забавно, – думала она, – многие актрисы в Голливуде пошли бы даже на убийство, чтобы оказаться в ее положении, а она сама с радостью бы отказалась от такой жизни».

Желудок напомнил ей, что время завтрака давно прошло. В последнее время она слишком много курит, но без сигарет ей вряд ли удалось бы сохранить свой вес, как того требовал отец.

От дыма первой сигареты щипало горло, зато желудок больше не давал о себе знать. Острое чувство голода сменилось каким-то другим ощущением, с которым можно было жить.

Встав с постели, Эллисон подошла к зеркалу и внимательно оглядела себя. Ребенком она ненавидела свой высокий рост. Теперь же, когда ей было двадцать три, он стал предметом ее гордости, ее преимуществом перед другими женщинами.

И мужчинами.

«Двойное преимущество, – с удовлетворением подумала она, – быть высокой и дочерью Конрада Хилларда».

Не многие мужчины в Голливуде могли позволить себе вольности в отношениях с ней. А Николас Пикар мог. Ник.

«Мы вместе будем творить прекрасное. Пока».

Какое– то время он будет ей нужен. А разве мужчины в Голливуде не использовали женщин? Пришла ее очередь.

Конечно, женщине, пытающейся вести себя по-мужски, грозит опасность попасть в собственную ловушку и стать жертвой человека, которого она пытается использовать.

Эллисон вспомнила рот Ника, озорной огонек, вспыхнувший в его глазах. Ей следует быть осторожной. Влюбляться в него не входит в ее планы. Эллисон оглядела себя со всех сторон. Что бы сказал Ник о ее теле? С таким весом она похожа на костлявого мальчишку. Она могла бы сосчитать все ребра. Только полная грудь по-прежнему оставалась женственной. Какой для тебя сюрприз, Конрад!

Небо разверзлось над головой Его Величества в тот день, когда вместо сына родилась дочь.

Уже стало семейной легендой, как обожаемая молодая жена Конрада родила ему дочь вместо сына, о котором он так мечтал, который должен был занять его место в четвертом поколении ведущих театральных деятелей.

Сын, о котором мечтал Конрад, родился двумя годами позже и умер через минуту после рождения. Трое других сыновей последовали за первым, и, наконец, Конрад Хиллард понял, что если сделает очередную попытку, то потеряет жену.

Когда Эллисон было уже одиннадцать лет, Его Величество принял решение, определившее ее судьбу. Он вдруг обратил внимание на собственную дочь, и в тот день она стала принцессой.

До того момента Эллисон была пухлым, счастливым, мечтательным ребенком. Она знала о плохом здоровье матери, о том, что ее отец – важная персона и у него нет времени заниматься ею. На нее не обращали внимания, и это ее устраивало.

Ее не устраивала корона принцессы. Жизнь превратилась в мучительную череду диет, частных преподавателей, уроков актерского мастерства и физкультуры. Умирая к концу дня от усталости, Эллисон приходила к выводу, что не угодила отцу, да и всему роду Хиллардов, родившись девочкой.

Конрад Хиллард обычно завтракал в одиночестве. Болезненная жена редко вставала с постели в такую рань, а дочь присоединялась к нему, только если ее приглашали. Сама она приходила, лишь когда ей надо было обсудить с отцом что-то важное.

Эллисон шла по лужайке за внушительной фигурой Конрада. Если он и заметил, что стол накрыт для двоих, то не подал виду. А когда дочь села на другом конце стола, он лишь кивнул.

На собеседников Конрада Хилларда сильное впечатление производила его массивная голова, каждое движение которой, казалось, подчеркивало значимость ее обладателя, даже если он просто наливал себе чай из старинного китайского чайника. В настоящий момент Его Величество сосредоточился на содержимом своей чашки.

И неудивительно. По утрам он обычно страдал от тяжелого похмелья, и темная жидкость в чайнике состояла в основном из виски. Но поскольку бурные попойки проходили, как правило, по ночам, к ним относились снисходительно. Конрад Хиллард был знаменитым алкоголиком в лучших театральных традициях.

«К счастью для него, – думала Эллисон, наливая себе кофе, – иначе он просто считался бы старым алкоголиком и все забыли бы о нем». Она закурила и стала наблюдать, как отец поглощает завтрак, состоявший из яиц, мясного рулета, бекона и свежей клубники.

Раз он знает, что у дочери есть причина присоединиться к его обществу, он не начнет разговор первым. Даже не поздоровается по-человечески.

С его тарелки упала и покатилась по столу огромная ягода размером почти с мяч для гольфа. Эллисон взяла ее, вдохнула аромат и откусила.

– Ты взвешивалась сегодня утром? – неожиданно спросил Хиллард.

– Нет. – Она положила остатки клубники на свою тарелку. – Вчера все было в норме.

– Очень важно следить за своим весом, Эллисон. И ты это знаешь.

«Ради Бога, не теряй самообладания», – приказала она себе, сделав глубокую затяжку, и посмотрела на ягоду.

– Ты должна взвешиваться каждое утро. С твоей стороны безответственно не делать этого. – Хиллард налил новую порцию «чая».

Будь спокойна! Что-то в отце всегда выводило Эллисон из себя. Она загасила сигарету о клубнику.

– Я уволила Джоэля Эдельмана.

Он взглянул на нее и снова вернулся к завтраку.

Эллисон взяла вторую сигарету. Ее пальцы задрожали.

– Почему ты молчишь?

– Джоэль говорил мне, что ты вызвала его и понесла какую-то чушь. Посовещавшись, мы решили, что это просто женский каприз. Джоэль не обратил на него внимания.

Женский каприз! Худшего отец сказать не мог.

– Это серьезно. Джоэль Эдельман больше не мой агент. Я сама займусь своей карьерой.

– Как ты можешь быть такой безответственной?

Начиналась лекция, которую Эллисон выслушивала каждый день с тех пор, как стала принцессой. Но сегодня этому наступит конец. Едва голос отца начал подниматься, она встала из-за стола и покинула террасу, ни разу не обернувшись.

Впервые в жизни Конрад Хиллард лишился слушателя.

Как всегда во время стресса, Эллисон направилась в кухню.

Насколько Конрад Хиллард отличался от других смертных, настолько его кухня не походила на обычное домашнее помещение. Такая кухня отлично подошла бы для ресторана.

Это было самое любимое место Эллисон.

Она прошла прямо к большому двухкамерному холодильнику и принялась вынимать из него копчености, пряности, сладости.

Из стоящей рядом морозильной камеры она достала разнообразные замороженные деликатесы.

Потом села на табурет повара и принялась за дело.

Слева на некотором расстоянии от нее лежал огромный кусок ветчины. Эллисон представила, как она съедает всю ветчину кусок за куском, и почти почувствовала ее вкус.

За ветчиной лежала половина вишневого пирога. Эллисон в мыслях жевала хрустящее нежное лакомство, глотала вишни и густой крем.

Сигарета обожгла пальцы. Эллисон потушила ее о стол.

Потом она поднесла ко рту воображаемую ложку с шоколадным мороженым.

Постепенно она переходила от одного лежащего на столе продукта к другому.

– Мисс Эллисон, желаете позавтракать? – спросил повар.

– Я не могу есть.

– Но, мисс Эллисон, вы…

Эллисон молча вышла из кухни. В своей комнате она принялась за гимнастические упражнения и изнуряла себя до тех пор, пока не легла без сил на пол, уставившись в потолок.

– Эллисон, дорогая, с тобой все в порядке?

В дверях стояла мать, маленькая, хорошенькая и бледная. Беттина Хиллард никогда не интересовалась театром, никогда не хотела стать кинозвездой, ее единственной страстью в жизни был муж.

«А если бы я была такой же? – спросила себя Эллисон. – Если бы не умер мой брат? Он взял бы на себя тяжкие обязанности принца, и ей бы пришлось пойти по стопам матери?»

– Да, все хорошо, – вслух сказала она и отвернулась.

– Сколько это еще будет продолжаться? Ты постоянно разглядываешь меня! Ждешь, что я разденусь?

Ник ухмыльнулся.

– Если это улучшит твое самочувствие, то конечно.

– Прошло уже десять недель!

– Дней, – мягко поправил Ник.

– Мы ничего не добились.

– Добились.

– Тебе надо срочно переделать свой кабинет, более неудобной комнаты в жизни не видела. Не понимаю, как ты можешь это выносить!

– Ничего, как-нибудь вынесу.

Эллисон прошлась по комнате.

– И что ты узнал, разглядывая меня?

– Ты двигаешься как марионетка.

Она застыла на месте.

– Чушь, я видела себя на экране.

– Я имею в виду не то, какая ты на экране, Эллисон, а какая ты здесь, в реальной жизни. – Ник откинулся на спинку стула. – На экране все по-другому, когда ты играешь какую-то роль, то забываешь о себе и становишься той, кого изображаешь.

Эллисон села на софу.

– Разве это плохо?

– Это ограничивает твои возможности.

– Не понимаю.

– Это значит, что есть роль, которую ты не сможешь сыграть.

– Какую роль? – возмущенно спросила она.

– Саму себя.

Ник попросил Пегги отвечать на все звонки и, окончательно обессиленный, растянулся на софе. Эллисон казалось, что он ничего не делает, хотя в действительности он чертовски много работал!

Каждый день они спорили на одну и ту же тему. Зачем он тратит столько времени на ее изучение? Почему не принимать ее такой, какая она есть? Эллисон знала о его работе над сценарием для Кейт. Почему он не дает Эллисон прочитать его?

Он не показывал его никому, даже Уиту.

Сценарий получился хороший. Для Кейт. Но дело в том, что Ник сейчас не хотел снимать фильм с участием Кейт, а сценарий, написанный для нее, совсем не подходил для Эллисон. Но поймет ли это дочь Конрада Хилларда?

Она очаровательная женщина. Утонченная, сильная, энергичная. Три недели она провела в его кабинете, не догадываясь о том, что пытался сделать для нее Ник. Да это и нелегко выразить словами.

Одна мысль о работе с ней приводила его в волнение. Он знал, что на этот раз в центре внимания будет не его творчество, а он сам. Слух об увольнении Эдельмана вызвал переполох. Сначала агент все отрицал, затем при поддержке Конрада Хилларда стал нападать на Ника, обвиняя его в обмане Эллисон. Весь Голливуд готовился поднять Ника на смех, когда Эллисон «образумится» и вернется к Эдельману… и папочке.

Ставки высоки, и Нику в этой игре отведена не лучшая роль. Он сел на софе. Может, все эти «посиделки» и сводили Эллисон с ума, но они только доказывали правильность его предположения: в Эллисон есть нечто такое, чего не заметили ни Эдельман, ни отец, ни режиссеры, которые приглашали ее сниматься только из-за папочки и Джоэля.

Лишь Ник разглядел в ней намек на то, что она может стать чем-то особенным.

Ник подошел к шкафу; он уже ознакомил Эллисон с кучей сценариев, которые прочитал в надежде найти подходящий для нее. Пока он не нашел ничего стоящего, но намеревался продолжить поиски. Он уже достаточно изучил Эллисон, поэтому сразу поймет, какой сценарий ей нужен, если вдруг наткнется на него. И не важно, кто автор: сам Ник или другой сценарист.

Ник сел за стол и начал составлять дневное расписание. Подняв голову, он улыбнулся двум девочкам, смотревшим на него с фотографий. Он ожидал, что Кейт поднимет крик, увидев их рядом, и у него уже было готово объяснение, что Иден тоже его дочь.

Но объяснений не потребовалось. Кейт никак не отреагировала на фотографии.

Странно. Когда они встретились, Кейт казалась такой живой и теплой, а теперь она похожа на айсберг, словно лишена чувств, словно ее сущностью стала холодность звезды экрана.

А посмотрите на Джульет. Она полна эмоций и на экране, и в жизни.

Удивительно, как он мог жениться на двух таких разных женщинах и сделать из обеих звезд.

– Ник, – услышал он голос Пегги. – Я ухожу. Ты опять будешь работать до ночи?

– Не сегодня. Сегодня я пойду домой.

«Домой», – думал Ник, бросая лист бумаги в ящик стола. Это был единственный пункт в расписании, который ему не нравился.

Хуже всего было по воскресеньям. Раньше Эллисон вставала на рассвете, а теперь, хотя часы показывали уже половину десятого, она все еще была в шортах и мужской рубашке, которые надевала для утренней зарядки. В понедельник она бы уже сидела в кабинете Николаса Пикара, чтобы тот хоть что-нибудь сделал для ее карьеры. Но сегодня воскресенье.

В том, что Эллисон ненавидела воскресенья, был виноват Конрад Хиллард. Когда-то Его Величество играл священников, раввинов и проповедников, хотя ни разу не ходил в церковь. Он мог часами разглагольствовать об ошибках религии и проблемах человечества, связанных с религией. Однако от посещения церкви отказывался по самой простой причине: он не мог вынести, что внимание прихожан приковано не к нему, а к священнику.

В шестнадцать лет Эллисон восстала против скуки бесконечных воскресений. Бросая вызов отцу, она полгода ходила в различные церкви Лос-Анджелеса, иногда со своими одноклассниками, иногда одна. Но почему-то в любой церкви человек, стоящий перед ней, всегда казался ей плохим актером, который играл свою роль с гораздо меньшим мастерством, чем ее отец. Когда дочь прекратила свои религиозные эксперименты, Конрад Хиллард воспринял это как должное.

Эллисон потерла вспотевшие ладони. Господи, до чего она напугана! Вдруг Ник ничего не сможет сделать? Поймет ли он, на какой риск она пошла, бросив вызов отцу?

Посещение церкви было лишь непослушанием и касалось только ее отца. А теперь за происходящим наблюдал весь Голливуд. Конрад Хиллард никогда не забудет об этом.

«Проклятый Ник! Что ты делаешь? Почему тянешь время?»

От голода у Эллисон засосало под ложечкой. Она позвонила Нику и, дожидаясь, пока он возьмет трубку, закурила.

– Ну давай же, пошевеливайся, – торопила она.

– Николас Пикар слушает.

– Мы должны торопиться.

– Эллисон?

– Хватит ходить вокруг да около.

– Эллисон? Это ты?

– Я устала от твоих игр. Я устала ждать чудесных откровений. Давай действовать.

Она бросила трубку и в бешенстве огляделась. Воскресенье! Теперь она знала, почему так ненавидит их: она чувствовала себя в заключении. Ей хотелось бы спуститься в кухню и устроить обычный самообман, но там обязательно будет отец.

Эллисон упала поперек кровати и, сделав последнюю затяжку, стряхнула пепел на ковер.

А если у Ника ничего не получится?

– Куда ты меня везешь? – спросила Эллисон, когда «корвет» отъехал от дома Хиллардов.

Глаза Ника скрывались за солнцезащитными очками, и она не могла понять, рассердил ли его ее телефонный звонок.

– Ты умеешь расслабляться? – осведомился он.

– Не тогда, когда меня похищают. – Эллисон прикрыла глаза. Ее очки остались на тумбочке вместе с сигаретами и зажигалкой. Она понятия не имела, что уезжает, когда спускалась вниз на зов горничной. – Я не успела даже переодеться.

– Ты ведь просила меня ускорить события.

– И как ты намерен это сделать?

– Увидишь.

Эллисон показалось, что он смеется над ней, и она на мгновение пришла в ярость.

«Разве он не знает, кто мой отец? Конечно, знает, но ему нет до этого дела». Поэтому она и выбрала его. Именно человек, которому нет дела до ее отца, и поможет ей стать тем, кем она хотела стать: не тенью Конрада Хилларда, а личностью, добившейся известности своими силами. Эллисон вздохнула.

– Можно где-нибудь купить пачку сигарет?

Он даже не посмотрел в ее сторону.

– Ужасная привычка. Пора бросать.

Эллисон стиснула зубы. Она добьется своего, чего бы это ни стоило.

* * *

Ник остановился у пляжа и выключил мотор.

– На заднем сиденье есть одеяло.

Эллисон не шелохнулась.

– Темно, хоть глаз выколи.

– Скоро привыкнешь. Достань одеяло. – Он взял маленький холодильник и, не обращая на нее внимания, направился к пляжу.

Эллисон колебалась. Чего бы это ни стоило! Она достала одеяло и вышла из машины. Ее сандалии не годились для прогулок по песку, и, пока она дошла до места, где расположился Ник, у нее порвался ремешок на правой ноге.

Ник вынул из холодильника бутылку шампанского и два бокала.

– Расстели одеяло, – приказал он.

Выполнив требование, Эллисон села на одеяло и разулась.

Ник протянул ей бокал.

– За Эллисон Хиллард, суперзвезду.

– Это шутка?

– Она родилась сегодня вечером.

Эллисон медленно и нерешительно выпила шампанское.

– Ты хочешь соблазнить меня, Ник? Я ведь застенчивая девственница, и тебе это известно. – Она принялась расстегивать пуговицы, но Ник остановил ее руку.

– Нет, – мягко сказал он, – инициатива должна исходить не от тебя. Мужчины приходят к тебе сами, Эллисон. Ты – богиня, и мужчины поклоняются тебе.

Она чуть не расхохоталась. Но выражение его лица, лунный свет, волны, омывавшие берег, вдруг отбили у нее желание смеяться.

Ник осторожно опустил ее на одеяло, его губы коснулись ее рта. Сначала поцелуй был долгим, неторопливым, затем стал более требовательным. Ник погладил ее шею и начал расстегивать рубашку.

Эллисон хотела помочь ему, но странная вялость заставила ее пассивно лежать, пока Ник медленно раздевал ее. Он ласкал ее тело, нежно покусывал, дразня и требуя, пока Эллисон не затрепетала.