Текст книги "Соперницы"

Автор книги: Дона Воэн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 21 страниц)

Глава 20

1974

Эллисон потягивала шампанское, наблюдая за тем, как Уилсон Китинг пробирается сквозь толпу. Собрание республиканской партии привлекло довольно много людей, но Уилсон выделялся в любом обществе и своим громадным ростом, и сходством с Авраамом Линкольном.

«Очень обаятельный мужчина, – думала Эллисон, глядя на Китинга, который целовал руку какой-то даме. – Если бы выборы были назначены на этот год, женщины, несомненно, отдали бы свои голоса Уилсону».

Эллисон с гордостью оглядела переполненное помещение. И все это благодаря ее стараниям. За последние несколько месяцев она обнаружила в себе также талант организатора и употребила его на пользу Уилсону.

– Вот ты где! – произнес Китинг, целуя ее. – Самая красивая леди.

– Прибереги комплименты для тех, кто может оказаться тебе полезным. Мою помощь ты уже получил, – улыбнулась она.

– Удостоверюсь в этом позже, – нежно сказал он. – А вот и сенатор Макларен. Вернулся к работе.

И он двинулся сквозь толпу, чтобы перехватить сенатора в баре. Макларен кивнул Уилсону, а затем повернулся и поднял стакан, приветствуя Эллисон. Она помахала в ответ и вдруг поняла, что счастлива. И все из-за Уилсона Китинга.

Она познакомилась с ним на какой-то голливудской вечеринке, где он сразу привлек ее внимание. В течение этого месяца она занималась подготовкой его политической карьеры, первым шагом которой было укрепление позиций Уилсона в партийном аппарате республиканцев. На выборах губернатора Калифорнии в 1978 году Уилсону обеспечена мощная поддержка, и, судя по сегодняшнему вечеру, стратегия разработана правильно.

А когда он станет губернатором… никто не решится обвинить его в том, что он хочет слишком многого. Эллисон знала, в будущем он намерен выставить свою кандидатуру на пост президента. Сенатор Макларен, самый влиятельный политик Калифорнии, поощрял эти планы, а при его поддержке Уилсон был практически уверен в победе.

Сначала Эллисон боялась, что экранный имидж, созданный Ником, помешает ее общению с одним из наиболее консервативных членов партии, однако вскоре заметила, что другой образ, образ дочери Конрада Хилларда, от которого она так старалась избавиться, открыл ей двери на все партийные встречи. Эллисон стала украшением этих собраний. Ради нее – дочери уважаемого актера – приходили солидные люди, способные внести немалые суммы в казну партии. Даже сам Конрад одобрял новую роль дочери и использовал свое влияние на благо Китингу.

Слава, деньги и принадлежность Эллисон к роду Хиллардов способствовали достижению цели. Эллисон было интересно, понимает ли это Уилсон.

Вероятно, нет. Мужчины редко задумываются над сущностью происходящего. Даже Ник. Нет, о нем Эллисон не станет думать. Это причиняет острую боль. Она не представляла, что ей будет так недоставать Ника, и много раз спрашивала себя, нельзя ли вернуть то, что потеряла по своей же вине. Но, даже если она перешагнет через свою гордость, из этого вряд ли выйдет какая-нибудь польза. Ник не простил ей уход.

Кроме того, Эллисон до сих пор не была уверена в правильности пути, по которому ее направил Ник. Конечно, она добилась славы, она на вершине, но, может, отец все-таки прав. Она устала от сладострастной роли, которую придумал для нее Ник, а Тори Фарб дополнил в своем фильме. Эллисон мечтала сняться в интеллектуальной картине, а вместо этого репетировала вариант «Впечатлений». Фильм «Музыка настроения» прошел с успехом, как и все фильмы с участием Эллисон, но ее мучил вопрос, заслужен ли этот успех.

Они с Тори быстро стали любовниками, однако их связь не удовлетворяла Эллисон. Он был слишком уступчивым, слишком мягким, всегда стремился сначала узнать ее мнение, а потом уж высказывал свое.

К тридцати трем годам она наконец поняла, что ей необходим сильный мужчина. И Ник, и отец были людьми властными, с ними она чувствовала себя в безопасности.

С Уилсоном она снова обрела это чувство, теперь он направлял ее жизнь, и Эллисон уже не волновало, будет ли она еще когда-нибудь сниматься в кино. Теперь для нее важно, чтобы Уилсон Китинг стал губернатором Калифорнии.

В это время Уилсон посмотрел на Эллисон и слегка кивнул в сторону пухлой дамы, усыпанной бриллиантами. «Приступай к работе», – говорил его взгляд.

Эллисон послала ему воздушный поцелуй, поставила бокал на стол и приступила к работе.

Тоби стояла на веранде дома в Кармеле, глядя на море.

– Не хочешь ли присесть, дорогая? – Тоби и не оборачиваясь знала, что Бет Вескотт нервно сжимает руки. – Выпьешь чаю? Или заварить травы, которые мы набрали вчера?

– Не суетись вокруг нее, – проворчал Ли Вескотт. – Ничего плохого не случится, если Тоби просто постоит здесь.

– Знаю, Ли. Я лишь хочу убедиться, что ей удобно, – возразила Бет.

Тоби улыбнулась. Ей было приятно слушать подобные споры. «Шесть месяцев прошли как в раю», – думала Тоби, ощущая на лице соленые брызги. Они стали лучшим временем в ее жизни, она даже не так скучала по маме. С Бет, исполняющей любое ее желание, она чувствовала себя принцессой.

А совсем не убийцей.

Тоби вдруг вспомнила лежащего на маминой кровати Большого Джона и вздрогнула.

Бет тут же заволновалась.

– Боже мой, Ли, она здесь простудится. – И, прежде чем Тоби успела открыть рот, Бет уже укутала ее своей шалью. – Ли, поставь воду для чая. Нам следует лучше заботиться о молодой леди.

Тоби позволила увести себя в уютный кабинет. И только когда ее усадили в самое удобное кресло, а в руках у нее оказалась чашка, Бет смогла расслабиться и выпить предложенный мужем чай.

«Они такие милые», – думала Тоби. Иногда она забывала, почему находится в этом доме, и ей даже казалось, что собираются удочерить ее, а не ее будущего ребенка.

Тоби поудобнее устроилась в кресле, пытаясь ослабить боль в спине. Хотя это был уже не первый приступ, сегодня боль казалась какой-то другой. Наверное, ребенок собирался появиться на свет.

– Бет, – начала Тоби.

– Что, дорогая? Хочешь еще чего-нибудь?

– Нет. – Тоби глубоко вздохнула и снова изменила положение, решив как можно дольше наслаждаться моментом. – Все хорошо.

«Сейчас не сезон», – думала Тоби, глядя в окно детской. Занято было только пять кроваток, и ни один из младенцев не носил фамилию Флинн или Вескотт.

– Где мой ребенок? – спросила она у дежурной сестры.

– Ее забрали Вескотты.

– С ней все в порядке? – настойчиво спрашивала Тоби. – Ведь ничего не случилось, не так ли?

– Ничего не случилось, мисс Флинн. Просто Вескотты перевели ее в другое место. – Медсестра занялась какой-то бумагой, давая понять, что разговор окончен.

Тоби еще секунду постояла перед ней, потом поплелась в свою комнату.

Она не видела ребенка, только слышала слова акушерки: «Это девочка». Интересно, похожа ли малышка на нее.

Тоби нашла в справочнике телефон Вескоттов и, набирая номер, почувствовала, что у нее становится теплее на сердце. Бет так мила и добра к ней, один звук ее голоса может улучшить настроение.

– Бет, это Тоби. Я хотела узнать, как…

Тут же раздался отбой.

Озадаченная, Тоби снова набрала номер. Он был свободен, но трубку никто не брал. Она звонила весь день и в конце концов решила справиться в телефонной компании, что происходит с номером Вескоттов.

В дверь постучали.

– Войдите. – Тоби облегченно вздохнула, увидев мистера Бернса, адвоката Вескоттов. – Я как раз пыталась дозвониться Бет, но ничего не получается. Должно быть, что-то с телефоном.

– А зачем вы звонили миссис Вескотт? – осведомился мистер Бернс, словно находился на судебном заседании.

– Мне хочется увидеть ребенка. Интересно, как он выглядит, – сказала Тоби, неожиданно потеряв всякую уверенность.

– Мисс Флинн, вы, по-видимому, забыли о подписанном контракте. В обмен на сумму, выплачиваемую вам мистером и миссис Вескотт, вы согласились не искать с ними встреч после рождения ребенка.

– Но это было до того, как мы познакомились. Бет – мой друг, и она не будет против. Все эти месяцы Бет так обо мне заботилась. – Тоби вдруг заплакала.

– Мистер и миссис Вескотт видели в вас лишь средство заиметь ребенка, своего ребенка.

– Вы говорите так, будто меня выбросили, как ненужную вещь! – закричала Тоби.

– Я так не говорю. Это сказали вы сами, мисс Флинн. Вами подписан контракт. Все законно. Мои клиенты хотят, чтобы вы выполняли соглашение. Не пытайтесь больше связаться с ними, иначе у вас будут серьезные неприятности.

Тоби понуро глядела на милые розовые шлепанцы, которые ей купила Бет.

– А как же мои вещи?

– Послезавтра вас выпишут из больницы. Я снял для вас номер в гостинице. – Адвокат протянул ей конверт. – Свои вещи вы получите там. Согласно контракту, ваше содержание будет оплачиваться в течение двух недель, после этого вам придется платить самой.

– А мои деньги?

– Деньги вы получите, когда выйдете из больницы. – Адвокат нахмурился. – Надеюсь, мы понимаем друг друга, мисс Флинн? Вы не станете больше надоедать Вескоттам?

– Да, я все понимаю, – с горечью ответила Тоби.

– Хорошо. – Адвокат повернулся, собравшись уходить.

– Мистер Бернс?

– Да.

– Как ее назвали?

– Мисс Флинн, вы же сказали, что все поняли!

– Я просто хотела узнать. Обещаю, что не причиню им никакого беспокойства. Только скажите, как ее назвали.

– Кэтрин, – ответил он, помолчав, – в честь матери миссис Вескотт.

– Кэтрин, – произнесла Тоби, прислушиваясь к звучанию имени. – Ужасно длинно. Они будут звать ее Кэти?

– Кэт, – медленно произнес адвокат, словно каждое слово, слетавшее с его губ, причиняло ему боль. – Они будут звать ее Кэт.

После ухода адвоката Тоби продолжала безучастно сидеть на кровати, пока в комнату не вошла с подносом сестра.

Тоби вспомнила, как суетилась вокруг нее Бет, и с трудом удержала слезы.

– Вот, – сказала сестра, – съешьте это. Вам надо восстановить силы.

Свиная отбивная, картофель, бобы, булочка, кусок маргарина и чашка кофе. Взяв булку, Тоби начала мазать ее маргарином, пытаясь сосредоточить свои мысли на десяти тысячах долларов. Без особой необходимости она не истратит ни пенни, дала себе слово Тоби. С деньгами она добьется того, чего хотела. А хотелось ей быть богатой и никогда больше не жить за счет чьей-то милости.

– Выгодная сделка, – пробормотала она, подумав о маленькой Кэт и суетящейся вокруг нее приемной матери.

Несмотря на снова выступившие слезы, Тоби решительно принялась за еду. На вкус отбивная оказалась такой же сухой и безвкусной, как и на вид, но Тоби все равно прожевала и проглотила кусок. Сестра права: ей надо восстановить силы и побыстрее приступить к работе.

Гвен и Эльза обрадуются, узнав, что их сокровище собирается принести еще больше денег.

Кэт Вескотт. Наверное, в маленькой розовой распашонке и розовых пинетках. Это любимый цвет Бет.

Тоби продолжала жевать, а по щекам текли слезы. Она не знала, по ком плачет: по Кэт или по себе самой.

Барри чувствовал себя идиотом.

Затея, казавшаяся дома такой замечательной, теперь выглядела совсем по-другому. Барри сидел в машине, наблюдая, как леди на другой стороне улицы демонстрируют свои прелести. «Пытайся смотреть на это бесстрастно, – думал он, – ты находишься в научной библиотеке, тебе надо решить, какой том взять».

Это сравнение несколько ободрило его, ведь именно из-за литературы он взял на себя такую специфическую миссию. Кейт совершенно прекратила писать, придумывала самые невероятные поводы, чтобы уйти из дома, подальше от пишущей машинки, а оставшееся время рыдала, потому что ей ничего не приходило в голову.

Потеряв терпение, Барри перешел к решительным действиям.

Он с грустью думал об оставленном агентстве, но Кейт тогда так радовалась, что они будут вместе путешествовать, а она будет одновременно писать, используя новые впечатления. Барри хотелось работать, управляя делами жены. Но никаких дел не было. Только слезы, слезы и слезы.

Вернувшись в Лос-Анджелес, он убедился, что пострадала и его репутация. Старые друзья и клиенты смотрели на него как на нахлебника, живущего на деньги Кейт. Тогда он решил, что пришло время действовать.

По– прежнему оперируя литературными сравнениями, Барри оглядел собравшихся проституток. Для его целей лучше всего подойдет подросток. Самой молодой из них -в оранжевых брюках и черном кожаном жакете – не больше пятнадцати.

«Девушка моей мечты», – пробормотал Барри, выходя из «мерседеса».

Пока он переходил на другую сторону, ему показалось, что ряды неожиданно поредели, но молоденькая проститутка осталась на месте.

– Прошу прощения, мисс, – обратился к ней Барри. – Могу я поговорить с вами? У меня к вам дело.

Она смерила его взглядом. Макияж скрывал лицо ребенка, и Барри изменил мнение о ее возрасте. «Двенадцать, – подумал он, – не больше тринадцати». К горлу подступила тошнота.

– У вас есть документы? – спросила она.

Барри кивнул.

– Покажите.

Он протянул ей свой бумажник, и девушка, достав водительские права, внимательно посмотрела на фотографию.

– О'кей. Вы, наверное, уже собрались с духом, потому перестаньте глазеть на меня и переходите к делу. Что вам нужно?

Замечание застало его врасплох. Барри понял, что проститутки все время наблюдали за ним. Иначе и быть не могло. «Звери, – подумал он, – у них, должно быть, обостренное чувство опасности».

– Я хочу, чтобы вы встретились с моей женой, – запинаясь, сказал Барри. Светлые проницательные глаза смотрели прямо на него. Скажи он этой девушке, что она для него лишь научный справочник, она, возможно, обиделась бы. – Я заплачу, – поспешно добавил он.

Девушка улыбнулась и взяла его под руку.

– Я знаю, что вам надо. И уж будьте уверены, вы заплатите.

Барри почувствовал, как кровь хлынула к его щекам, и спрашивал себя, не видит ли его сейчас кто-нибудь из знакомых, не наблюдает ли за этим местом полиция. Но больше всего его мучил вопрос, как могла прийти ему в голову такая безумная идея.

Сев в машину, он заметил, что ночные бабочки снова вернулись на место.

– Почему они уходили? – спросил он.

– Они думали, ты – полицейский. – Девушка подняла конфету с сиденья. – Не возражаете, если я это съем?

– Валяй. А ты не приняла меня за полицейского?

– Мне на это плевать. Вы меня арестуете, Джона вытащит.

– Джона?

– Джона Роум. – Она улыбнулась и стала еще моложе. – Если бы вы были полицейским, то знали бы его.

– А кто такой Джона Роум? Твой сутенер?

– Больше, чем сутенер. – Она смяла фантик и бросила на заднее сиденье. – Просто не порть его товар сегодня вечером, тогда не узнаешь, каким ублюдком может быть Джона и какие у него связи.

Барри задумался. А может, его затея не так уж и плоха.

– Итак, – изрекла девушка, – вы с женой были когда-нибудь в постели с третьим?

Барри вцепился в руль, заливаясь краской.

«Стой, – сказала себе Кристи Бек, – ты слишком давишь на него, чего доброго, он выкинет тебя из машины, и ты станешь тем, обо что Джона вытирает ноги».

Кристи, посвистывая, смотрела в окно. Она пошла с козыря, но игра стоила свеч.

Это была именно игра, азартная игра. Кристи врала старому пижону, что девочки приняли его за маньяка, использующего проституток для своих извращений, а потом убивающего их. И девочки не советовали Кристи идти с ним.

Но она не боялась. Джона оторвал бы этому парню яйца, если бы тот причинил боль хоть одной его девушке, но станет ли Роум вытаскивать ее, Кристи, из каждой переделки? Поэтому последние три года, после того как ей исполнилось шестнадцать, она рассчитывала только на себя.

Кристи всегда брала клиентов, от которых отказывались другие девочки. Ей нравилась опасность, нравилось выпутываться из историй с помощью своих мозгов и получать выгоду.

Как в этот вечер. Кристи могла поклясться, что старый пижон впервые собрался устроить групповуху с проституткой и своей женой. Возможно, он даже не предупредил свою старушку.

«Представляю выражение лица его супруги», – подумала Кристи и откинулась на спинку, предвкушая события предстоящей ночи.

* * *

Барри припарковал «мерседес» у огромного особняка и направился к дому.

Кристи шла за ним, прикидывая, сколько с него взять. Женщина, сидевшая у погасшего камина, поверглась к вошедшим, и Кристи застыла посреди комнаты.

– Это она, с телевизионного экрана. Та, что рекламирует машину.

Кейт беспомощно пожала плечами.

– Вот видишь, – сказала она Барри. – Мне никогда не избавиться от этого.

– Ой! – воскликнула Кристи. – Я никогда еще не занималась этим со знаменитостями.

– Этим? – Кейт удивленно посмотрела на мужа.

– Понимаешь, – развел он руками, – у меня не было возможности объяснить.

– Значит, ты позволил ей думать, что…

– Кетлин Меллори! – торжествующе закричала Кристи. – Вас ведь так зовут?

– Мои друзья зовут меня Кейт. – На красивом лице появилась улыбка. – Надеюсь, вы тоже войдете в их число.

– О да. Я уже занималась любовью втроем.

– Барри, – запротестовала Кейт.

– Послушай, э… как тебя зовут? – обратился он к девушке.

– Кристи. Кристи Бек. Из Сакраменто.

– Послушай, Кристи, – снова начал он, – я еще не объяснил, зачем привез тебя к нам.

– Вы хотите только посмотреть? О'кей.

– Барри, пожалуйста! – взмолилась Кейт.

– Мы хотели поговорить с тобой, Кристи.

– Если вы притащили меня сюда, чтобы обмануть, то Джона вам покажет, – разозлилась Кристи.

Ему трудно будет объяснить, почему она ничего не заработала за всю ночь, и он может подумать, что во всем виновата Кристи. О последствиях ей не хотелось даже думать.

– Кто такой Джона? – спросила Кейт.

– Ее сутенер.

– Он не сутенер, а очень важный человек, и если вы мне не заплатите, то он…

– Мы заплатим, Кристи, – прервала ее Кейт. – Мы очень хорошо тебе заплатим.

– За беседу, – уточнил Барри. – Моя жена – писательница, она задумала книгу о девушке вроде тебя. Может быть, ты читала ее роман «Гамбит судьбы»?

Кристи покачала головой.

– Я не читаю книг. Я эксцентричными вещами занимаюсь не меньше чем за триста баксов.

– Беседу вы тоже считаете эксцентричным занятием? – осведомилась Кейт.

Кристи перевела взгляд на Барри.

– Да, – воинственно ответила она, – считаю.

– Мы заплатим тебе пятьсот долларов, – объявил Барри.

– За пятьсот баксов я сделаю все, что пожелаете. Все.

– Все, что нам нужно, – это чтобы вы остались здесь на ночь и поговорили с нами.

К большому удивлению Кристи Бек, именно так все и случилось.

Джульет с подозрением наблюдала за Фредериком Эйтсом. Он расхаживал взад-вперед по золотой с белым комнате, время от времени брал в руки безделушки и, рассмотрев их, возвращал на место. Она сама обставляла эту комнату, украшая ее своими любимыми вещами, которые, как она надеялась, понравятся и девочкам. После развода с Хью она хотела заботиться только о себе самой, Иден и Дани. Теперь, глядя, как придирчиво Фредерик изучает обстановку комнаты, Джульет вдруг почувствовала неловкость. Возможно, ее вкус покажется ему извращенным.

Фредерик остановился у фотографии Ника, стоявшей на рояле. Заложив руки за спину, он долго изучал снимок.

– Он не так состарился, как я.

«Это правда», – думала Джульет. Хотя ему было сорок пять, всего на пять лет больше, чем Нику, он выглядел настоящим стариком. Но главе крупнейшей голливудской студии никто бы не осмелился сказать этого, тем более безработная актриса, все еще надеявшаяся когда-нибудь вернуться на экран. Поэтому Джульет сказала:

– Вы одеваетесь намного лучше его. Меня всегда восхищали ваши костюмы. Они сшиты безупречно.

Фредерик окинул ее взглядом с головы до ног и снова повернулся к фотографии.

– Ты все еще любишь его, Джульет? Иначе фотография здесь не стояла бы.

– Он – отец Иден и Дани. Девочкам нравится смотреть на снимок, когда они занимаются музыкой.

Вернее, когда занимается Дани. Иден большую часть времени просто нажимала на клавиши, однако именно она блистала на концертах. Но Фредерика вряд ли заинтересовал бы рассказ об их жизни. Он никогда не был женат и не имел своих детей. Он встречался лишь с хрупкими, утонченными женщинами, которые не стали бы портить фигуру рождением ребенка, даже выйдя замуж. Хотя это нисколько не испортило фигуру Джульет, которая в свои тридцать пять оставалась стройной, как девочка.

Фредерик взял фотографию в руки.

– Ты знаешь, я восхищаюсь Ником, его обаянием. Но я не понимаю, почему Морган предпочел его.

– Фредерик, это же было сто лет назад. Тебе не стоит…

– Прекратим этот разговор, Джульет. Я здесь не для того, чтобы обсуждать мое отношение к Нику. – Он присел на диван, обитый тканью золотистого цвета. – Ты подумала над моим предложением?

– Подумала. Мне не нужны деньги.

Это было правдой. Брачный контракт, на котором настоял Уит, обеспечил и ее будущее, и будущее девочек.

– Деньги тебе и раньше были не нужны. Тобой движет что-то иное. Отделка этого дома, он, кстати, очарователен, могла занять тебя лишь на какое-то время, но сейчас тебе нужно больше, чем общество двух девочек.

– Я – актриса, Фредерик, а не продюсер.

– Ты была актрисой, – невозмутимо уточнил Эйтс. – Твои попытки вернуться кончились провалом.

Джульет закипела от ярости, но потом любопытство взяло верх.

– Почему, Фредерик? Почему я? Почему сейчас?

– Когда Морган возглавлял студию, он действительно был ее главой. Той эпохе пришел конец. Сейчас мы – только часть конгломерата, а реальная власть у Нью-Йорка. Они определяют политику студии, а не я. Мне дозволено заниматься моими маленькими проектами, и я хочу, чтобы ты работала со мной над одним из таких проектов. Николас однажды назвал меня динозавром. Может, он прав, но я не собираюсь продолжать в том же духе. Мне хотелось бы заняться одним или несколькими проектами, рассчитанными на женскую аудиторию.

– Почему ты остановил свой выбор именно на мне?

– Возможно, я, как и ты, люблю коллекционировать красивые вещи. – Он шумно вздохнул. – Возможно, сделав тебя продюсером, я добьюсь и другой цели. Представь себе раздражение Ника, когда он узнает, что ты работаешь над несколькими проектами, а он ничего уже не может сделать.

Джульет понимала, о чем говорит Фредерик. После развода и ухода Эллисон из «Пикар продакшн» Ник не смог найти актрису такого же уровня, которая сумела бы привлечь богатых людей к финансированию фильма с ее участием. А Нику уже пора было снимать новый фильм.

– Если я приму твое предложение, есть ли у меня гарантия, что я не стану для тебя просто средством разжигания вашей вражды?

– Ну конечно, дорогая. Моя вражда с Ником совершенно не помешает мне выпустить на экран твою даже малообещающую работу.

– Хорошо, тогда я принимаю предложение.

Фредерик настоял, чтобы они обмыли заключенное соглашение, но когда Джульет принесла бокалы, быстро проглотил свою порцию и удалился.

После его ухода Джульет встревожилась. Не сваляла ли она дурака? Ведь она ничего не смыслит в продюсерском деле.

«Не важно, – успокаивала она себя, – главное, Фредерик дал мне возможность работать назло Нику». Поэтому она и согласилась.

Джульет виделась с ним, только когда он навещал дочерей. Для нее каждый такой визит становился событием, а Ник почти не замечал ее присутствия, он все еще не мог утешиться после развода с Эллисон.

Обдумав предложение Фредерика, Джульет решила, что если Ника и будет раздражать ее работа над фильмами, то он по крайней мере вспомнит о ее существовании.

– Он ушел?

В дверях гостиной стоял Оливер Бриттани.

– Не шпионь за мной, папа! Я этого не потерплю!

– Чего он хотел?

– Не твое дело. – Она бросила взгляд на часы. – Сейчас должны прийти девочки.

– Джульет, пожалуйста.

– Я не хочу, чтобы ты крутился вокруг меня.

Оливер, опустив голову, вышел из комнаты, и Джульет попыталась взять себя в руки. Фредерик не прав, думая, что она живет одна с двумя девочками. Рядом всегда находился отец. Когда после развода с Хью она купила этот дом, Оливер продал свой особняк, где выросла его дочь, и поселился в той части дома, где жили слуги Джульет.

«Если бы он умер, – пришла ей в голову мысль, – скончался бы ночью от сердечного приступа…»

– Джульет, мы дома! Сейчас ты узнаешь, что сегодня было, – крикнула Дани, влетая вместе с Иден в гостиную.

Иден бросила учебники на софу.

– Давай сначала твою версию, а потом я скажу маме правду, – лукаво улыбнулась она.

– Джульет знает, что я всегда говорю правду, – возразила Дани.

– Я знаю, что мои дочери не врут. – Джульет обняла девочек.

Иден порылась в своих книгах и, вынув ноты, поставила их на рояль.

– Сегодня я буду заниматься первой.

– Сейчас ты услышишь, как здорово звучит ее новая пьеса. – Дани потянула Джульет к инструменту и сказала Иден: – Сыграй нам отрывок.

Джульет протянула руку, чтобы поставить фотографию Ника на место, и обнаружила, что стекло разбито.

– Как это случилось? – спросила Дани.

– У меня был гость, должно быть, он случайно разбил стекло. Завтра я заменю его. Играй нам свою пьесу, Иден.

Пока дочь играла, Джульет смотрела на осколки стекла, лежавшие на полированной поверхности рояля, и спрашивала себя: знает ли Ник, как ненавидит его Эйтс?

От быстрого взгляда Джоны Роума у Кейт перехватило дыхание.

Загорелое лицо, проницательные глаза и какое-то хищное выражение выдавали в нем человека опасного. Сексуальное чувство, которое пробудил в ней этот взгляд, было таким сильным, что Кейт замерла на месте.

Когда Кристи ввела ее в кабинет Джоны, он поднялся им навстречу. Ни комната, ни ее хозяин не соответствовали тому представлению, которое составила себе Кейт после долгих разговоров с Кристи. Безупречный костюм, дорогая мебель, картины на стенах. Трудно было поверить, что этот человек связан с подростковой проституцией и является крупным мафиози. Кейт вдруг показалось, что она попала не в тот кабинет.

– Мисс Меллори, – Джона обошел стол и взял ее руку, – я ваш горячий поклонник. Я просто ушам своим не поверил, когда Кристи рассказала мне о встрече с вами. Она говорит, что вы собираете материал для книги. – Не отпуская Кейт, он протянул свободную руку Барри. – Кристи нальет вам чего-нибудь выпить, мистер Инман, а я пока завладею вашей женой.

Слова прозвучали как приказ, и Кейт удивилась, почему Барри не рассердился. Он пошел за Кристи в другой конец комнаты, где она профессионально приготовила ему выпивку, а потом налила и себе.

– А вам? – спросила она хозяина.

Джона все еще держал руку Кейт.

– Пока нет. – Он не сводил с Кейт глаз, и казалось, что она никогда уже не переведет дух. – Могу я называть вас Кетлин?

– Мои друзья зовут меня Кейт.

– Мне очень хочется стать вашим другом, Кейт. – Джона придвинулся к ней и, понизив голос, сказал: – В следующий раз приходите одна.

Кейт посмотрела ему в глаза. Они были совершенно черные.

– Да, – ответила она и поняла, что так и осталась дочерью своей матери.

Едва Джона закрыл дверь, Кейт уже была в его объятиях, страстно отвечая на неистовые поцелуи. И так происходило всегда. Сколько бы времени они ни проводили вместе, этого всегда оказывалось мало, они не могли насытиться друг другом.

Джона раздел Кейт и на руках понес в спальню. Кейт увидела себя в зеркале и заметила, что Джона изменил даже ее внешность, высвободив природную чувственность, которую Кейт изо всех сил старалась подавить. Мачеха всегда была уверена, что Кейт ничем не лучше своей матери. «Лорен права», – подумала Кейт.

Но тут же забыла обо всем: о матери, мачехе, отце… и даже муже, терпеливо ожидавшем ее дома. Она полностью отдалась Джоне.

Потом они вместе стояли под душем. Джоне доставляло удовольствие самому намыливать тело Кейт, за чем следовала новая вспышка страсти. На этот раз Кейт не смогла сдержать крик наслаждения. Когда все закончилось, она наконец вспомнила о Барри. Стоя перед зеркалом, Кейт смотрела на испорченную прическу и влажные волосы. Джона подошел к ней сзади и крепко прижал к себе.

– Мне надо идти, – прошептала она, не пытаясь высвободиться из его объятий.

– Барри? Не волнуйся за него. Я послал Кристи, она развлечет твоего мужа. – Джона дотянулся до полотенца и начал вытирать ей волосы.

«Странно, мой муж с проституткой, а мне все равно. Бедный Барри, кажется, даже благодарен за внимание», – виновато подумала Кейт. Они с мужем редко занимались любовью, но и эта необременительная близость прекратилась, когда Кейт встретила Джону Роума. В течение недели она перенесла свои вещи в отдельную спальню. Барри не возражал, а Джона как будто ничего другого и не ожидал.

– Давай поженимся, – сказала Кейт. Об этом она заговаривала по крайней мере раз в неделю.

– Ты же знаешь, что я не могу.

– Точнее, не хочешь.

– Не хочу. Я люблю тебя, Кейт, и не желаю подвергать опасности.

Она резко отстранилась.

– Какой опасности я могу подвергаться, вступая в брак с любимым человеком?

– Тебе известно, каким образом я зарабатываю себе на жизнь. Многим моим… – выражение лица Кейт заставило Джону остановиться и подобрать подходящее слово, – деловым партнерам кажется заманчивым покончить со мной. Я не хочу, чтобы одновременно покончили и с тобой.

– Ненавижу, когда ты так говоришь! – воскликнула она и дала волю слезам.

– Ну, ну, Кейт. – Он привлек ее к себе, и она уткнулась ему в плечо. – Ты уже большая девочка и знаешь положение вещей. Мне тоже не нравится встречаться с тобой украдкой, но я не хочу, чтобы о нашей связи знали.

– Я знаю, почему ты так говоришь, – сказала Кейт, глядя на себя в зеркало. – Я выгляжу, как старая карга.

Джона обнял ее за талию и снова прижал к себе.

– Ты выглядишь восхитительно. И вообще, если тебе нужна работа, я мог бы тебя устроить.

– На какую работу, – игриво спросила Кейт. – Как у Кристи?

– Лучше. У Кристи занятие не очень денежное. Мои парни на автобусных остановках ищут новые таланты. – Кейт оставалась спокойной, ей не хотелось думать об этой стороне жизни Джоны. – Да, я мог бы сделать большие деньги, – мечтательно произнес он, – особенно если бы тебе было столько же лет, сколько Кристи, а не тридцать два. В Лос-Анджелесе есть один парень, который платит огромные деньги за то, чтобы заниматься сексом с девушками, похожими на тебя.

– На меня!

– И на Джульет Бриттани. Одной проститутке за большие деньги сделали пластическую операцию специально для этого парня.

Кейт едва сдерживалась.

– Почему же тогда ты не используешь меня в своей работе?

– Потому что я люблю тебя. И еще потому, что этот парень ублюдок. – Джона помрачнел. – Он избивает своих партнерш, а мне не хотелось бы, чтобы что-нибудь случилось с этим милым лицом. – Он погладил Кейт по щеке.

– Почему никто не арестует его? – с негодованием спросила она.

– В этом бизнесе не уйдешь далеко, если будешь передавать своих клиентов в руки полиции. – Джона поцеловал ее.

Кейт ответила на поцелуй, продолжая думать о клиенте, которому нравились девочки, похожие на нее и Джульет. Кто бы это мог быть? Почему-то она вспомнила о Нике. Она никогда не видела его по-настоящему сердитым. Мог ли он стать таким же грубым, как тот мужчина? Джульет рассказала ей, как вышел он из себя в ту ночь, когда она выпила снотворное. Мог ли он настолько возненавидеть Джульет и избивать девушек только за то, что они похожи на его первую жену? Или на Кейт? «Конечно, нет. Только не из-за того, что они похожи на меня».